Текст книги "Лилипут — сын Великана (с иллюстрациями)"

Автор книги: Альберт Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

СТОРОЖ-МОРЯК

Но досмотреть сон до конца так и не удалось. Рано утром – сквозь марлевые оконца уже просачивался слабый свет – вдруг вновь зажглись лампочки под брезентовым сводом.

– Приготовить документы! – послышался чей-то бас.

– И поживей! – вторил ему другой.

– Обормоты. Ну, какие тут могут быть документы? У них на морде написано, кто есть кто, – заявил третий человек. И провозгласил: – Посторонние, выходи!

Это был голос того самого стражника, который уже останавливал Пальчика и Гава в парке.

В ответ звери зарычали, завизжали, захрюкали, замычали, затрубили…

Стража начала обход. Привстав на цыпочки, Пальчик и Гав увидели, как над загородками поплыли три фуражки с надписью «Граница на замке». Впереди них, высоко подпрыгивая и вертя головой, скакал орангутанг – звериный начальник. Беглецы сразу узнали его по вчерашнему описанию спаниеля, хотя на сей раз он был без очков, – пустозвон и доносчик.

– Они где-то здесь! – верещал он. – Затаились, спрятались, схоронились! Высмотрим, отыщем, найдём! Поймаем, задержим, схватим! Посадим, упрячем, закроем!

Напомним – ни стража, ни Пальчик не могли понимать, что выкрикивал орангутанг. Но для стражи было достаточно угрожающей интонации в самом визге доносчика, и Пальчику всё шепотком переводил Гав.

Законно спросить, как же в таком случае можно быть доносчиком, если его язык никак нельзя понять. Ответим: доносчиком можно быть и молча. А если подходить к этой противной проблеме серьёзно, то орангутанг просто-напросто приводил кого-нибудь из жирняков и указывал на любого зверя, а потом того без лишних расспросов хлестали бичом.

Обход приближался к беглецам. Надо было вновь удирать!

Но спаниель удержал их, почему-то загадочно улыбаясь:

– Не спешите, дружочки. Сейчас они у нас попляшут.

– Потанцуют, попрыгают? – думая, что ослышался, уточнил Гав.

– Вот именно.

И Гав, и Пальчик не заметили, что оба слона поочерёдно набрали хоботами воды из крана, раздувшись, как цистерны.

– Вот они! – разом вскричали преследователи, поравнявшись с собачьим вольером. И кинулись к загородке.

Нападение захлебнулось. Две мощные струи, подбрасывая стражников и орангутанга, понесли их по проходу и вышвырнули вон за дверь!

Откуда-то из-под потолка упали сорванные фуражки и… очки доносчика. Интересно, где он их на себе прятал?!

– А теперь – пора, – кивнул спаниель. – Пока они очухаются и снова пойдут на приступ…

«…вы уже будете далеко», – очевидно, хотел сказать он. Но беглецы действительно были уже далеко. Мигом выскочив из вольера и поднырнув под брезентовый полог, они вихрем помчались прочь по пустынному в этот час парку. Впрочем, как мы знаем, парк был настолько велик, что и днём не казался многолюдным. А в такую рань даже подметальщицы спят.

Увы, знакомые ворота всё ещё были заперты на висячий замок. Буквально, безвыходное положение. Между частыми пиками ограды не протиснуться, Гав вчера верно сказал. Перелезть – очень уж высоко. Под воротами тоже слишком узкая щель.

– Говорят, если пройдёт голова, – пытался просунуть её Гав под ворота, – то пролезет и всё другое.

– Боюсь, голова-то, может, и пройдёт, – посочувствовал Пальчик, – а вот всё другое – останется.

– И хвост? – забеспокоился пёс.

– Само собой.

– А если подкопаться?.. Невозможно, – сам себе ответил Гав. – Асфальт.

Он оглянулся на бревенчатую сторожку, видневшуюся за кустами неподалёку.

– Пошли разведаем?

Домик также оказался запертым. Они заглянули в закрытое окошко. Сторож-усач мирно почивал на топчане.

– Гляди! – тихо воскликнул Пальчик. На табуретке лежали два ключа: большой и маленький. Вероятно, от ворот и от самой сторожки.

– Что будем делать? – напористо сказал пёс. – Во-первых, разобьём окно. Во-вторых, схватим ключи…

– А в-третьих, сторож схватит нас и разобьёт нам вывески. Гениальный план!

– Какие ещё… вывески? – Тут уж Гав оторопел.

– У буфетчицы Оли спроси. – Первый раз перещеголял его Пальчик: – Фотокарточки, рожи, морды, лица, физиономии, профили!

– Думаешь? – озаботился пёс. – А если не успеет?..

– Схватить или заорать на весь парк?

– Про «заорать» я не подумал, – смутился Гав. Взгляд его упал на отдушину в завалинке.

– Сюда-то мы пролезем, – забормотал он, протискиваясь сквозь неё под пол дома. – Надо переждать, – глухо донеслось изнутри. – Давай ко мне.

– Давай на вокзале стоит.

– Какой… – начал было пёс и умолк. Вспомнил.

Пальчик пролез к нему. Над ними светились тонкие щели между досками пола. Доносилось сладкое похрапывание сторожа. Он ещё и посвистывал носом во сне.

– Тоже мне соловей, – пробурчал Гав, устраиваясь поудобнее. – Кстати, ты заметил, что собаки, да и все звери, не храпят? Большое преимущество!

– В чём?

– Заснёшь где-нибудь в лесу, и враг тебя не услышит.

– Зато учует.

– Тоже верно, – задумался Гав.

– А вообще-то куда мы с тобой собрались? – вдруг спросил Пальчик.

– Как – куда? Домой. Я сыт по горло, – заявил пёс, – хотя и опять есть охота.

– Мне не даёт покоя… Интересно, куда это провалились столы с пустой посудой под платаном? И откуда берётся тут вся еда? И почему она отдаёт рыбой?..

– Может, они всю её из рыбы делают, – брякнул Гав.

– Не исключено, – по-взрослому заметил Пальчик. – Но тогда, кто её ловит? Кого мы здесь только не встречали! А вот рыбаков на море-озере и не видели.

– Мы слишком мало здесь пробыли.

– Вот именно – мало! – выпрямился было Пальчик, но больно стукнулся о потолок. То есть об пол.

– А-а, понял. Ты не хочешь домой.

– Это я-то не хочу!

– Ты не любишь родителей.

– Это я-то не люблю!

– Они волнуются там за тебя…

– Да, может, там всего полчаса прошло!

– Вот-вот, они и волнуются, полчаса уже прошло, а тебя всё нет.

– Ну, знаешь!.. Признайся, тебе самому хочется домой, – потребовал Пальчик. – На свой собачий этаж, да?

– Мой этаж не хуже других! – вышел из себя Гав.

– А ну вылезайте, – внезапно раздался сверху голос старикана сторожа. – Разорались тут с утра пораньше. Кому говорю!

– А если не вылезем? – сказал Пальчик.

– Сигнализацию включу, – пригрозил тот.

– Да ладно пугать-то, – проворчал Гав. – Пока ты выйдешь, нас ищи-свищи.

– Я с тобой морских коров не пас, – рассердился наверху сторож. – Каждая собака будет мне тыкать!.. Ты лучше оглянись, пустобрёх. Вы в ловушке. Я отдушину бочкой прикрыл, пока вы тут лаялись.

И правда светлый квадрат лаза исчез. Только сейчас беглецы заметили, что в подполье стало гораздо темней.

– Дайте слово, что не удерёте, – выпущу.

– Разве тут верят слову? – процедил пёс.

– Твоему – нет, – сказал сторож. – Собака лает, ветер носит.

– А вы сами… даёте слово? – спросил Пальчик. – Вам-то можно верить?

– Я бывший моряк, – оскорбился старикан. – Мое слово крепче грот-мачты, клянусь бизань-мачтой!

– А фок-мачтой клянётесь?

– Что?! Что я слышу, малыш! Морская душа, надо же. Я клянусь всей парусной оснасткой и…

– …форштевнем впридачу, – потребовал Пальчик.

– Что?! – снова взревел бывший моряк и заторопился к выходу. – Немедленно выпускаю.

Через полминуты они уже сидели у него в сторожке. Он предусмотрительно задёрнул шторки на оконце.

– Мы… – начал было Пальчик.

– Ваши тайны меня не интересуют, – отмахнулся он, – пусть они останутся при вас. Лишь бы люди были хорошие, добрые, – он покосился на пса, – а не рычали, как собаки.

– Я… – начал было и Гав.

– Прощаю, – прогудел бывший моряк. – Ради твоего друга. Где плавал? – спросил он Пальчика.

– Я только лишь собирал модели фрегатов, каравелл и джонок…

– И джонок! – вновь взревел бывший моряк, снял с гвоздя соломенную шляпу и в восторге подбросил под потолок. Шляпу он не поймал. Поймал её Гав и подал ему.

– Не морской, но приморский пёс – точно! – погрозил ему пальцем старикан.

– Угадали, – заулыбался Гав.

– Моряк моряка…

– … видит… – подхватил Пальчик.

– … слышит, – расхохотался старикан, указывая на пол, – издалека. Моряк моряка и видит, и слышит издалека. Если ты утверждаешь, что только собирал модели парусных кораблей, а не плавал на необитаемые острова за сокрови… Но молчок! Твоё право, малыш, хранить язык за зубами. Тайна есть тайна. И если её знают пусть даже двое, то это уже…

– … не тайна, – заключил Гав.

– А он смышлён, – вконец подобрел к нему бывший моряк. – Мне, конечно, не по нутру, когда каждая собака огрызается, перебивает, но…

– Больше не буду, – перебил его пёс. Сторож снова расхохотался.

– Я не плавал ни за какими сокровищами, – наконец удалось вставить Пальчику. – И никакой тайны у меня нет. – Он вдруг покраснел.

– Я сказал: молчок. Тайны у него, видите ли, нет. Неизвестно откуда явился, разгуливает с говорящей собакой, знает парусное дело, скрывается от закона – может, ты пират? – неожиданно спросил он. – Юнга-пират, да? А твой пустобрёх – вместо говорящего попугая? Вот мы тебя и раскусили! Ха-ха!

Пальчик не стал ничего доказывать. Напрасное дело. Да и, честно говоря, не хотелось выдавать свою тайну. Какую – известно Гаву и нам с вами.

– Эх, стар я стал, – вдруг погрустнел старикан. – Не плавать мне больше. Бросил якорь тут, на острове. Некуда больше податься. Старость не радость.

– Да вы ещё крепкий, как дуб каменный, – сказал Гав. – Или падуб обыкновенный.

Бывший моряк строго посмотрел на пса:

– Не подлизывайся. Кто шляпу не поймал? Я! Вот и помолчи. Ловкий какой. Да-а, я уже давно мышей не ловлю.

– Мышей? – округлил глаза пёс. – Вы же не кот! – И добавил: – Может, по совместительству?..

– Вот я тебя сейчас совмещу с полом, – рассердился старикан. – Обормот! Это выражение такое: «мышей не ловит».

– Как говаривала буфетчица Оля… – важно начал Гав, но Пальчик вовремя дёрнул его за хвост.

– Не знаю, что говорят твои знакомые, а мой старый друг, хранитель пляжа, тоже теперь хочет лишь одного: дослужиться до высшего разряда, – мечтательно произнёс сторож. – Вот будет жизнь!

– Разве это жизнь? – возразил Пальчик. – Лопнуть же можно.

– От вкусной еды – никогда, – убеждённо сказал сторож. – А вот от одной картошки или земляных орехов – можно.

– А ещё моряк – с печки бряк, – проворчал пёс. – Тоже выражение такое, – поспешил он уточнить.

– Прощаю, – повторил старикан и подмигнул Пальчику. – За словом в карман не лезет.

– У меня их нет, – честно сказал пёс.

– Вот видишь! – возликовал бывший моряк. – Всё время держит нос по ветру, что твой вахтенный.

– Не знаю, кто такой этот… вахтенный. А нос держу, – с достоинством произнёс Гав.

– Так держать! – одобрил бывший моряк. – Давненько не бывал в такой теплой компании.

А Пальчик грустно подумал: «Пропащий остров. Если уж такой добряк, как этот старикан, завидует тупым жирнякам – совсем тут плохо дело…» Но если бы он поделился мыслями с многоопытным бродягой псом, тот мог бы снисходительно ответить новым житейским изречением, слышанным от буфетчицы Оли: «По одёжке протягивай ножки».

– Попроси его: пусть скорей ворота открывает, – зашипел ему Гав, – а то скоро все проснутся.

– Да погоди ты! – отмахнулся Пальчик. Рядом со стариканом он забыл об опасности.

– Тебя как звать-то? – спросил пса бывший моряк.

– Гав. – Затем припомнил новое имя: – Гав-гав.

– Значит, сиди и не гавкай.

– Я же шёпотом.

– От твоего шёпота уши дерёт, как наждаком. Выпущу вас незаметно, не бойся.

– Я не за себя – за него боюсь!

– Правильно делаешь, что волнуешься за хозяина.

– Он мне не хозяин. Теперь.

– А теперь кто?

– ДРУГ.

– Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты, – важно произнёс бывший моряк.

– Но тебе я не скажу, не то зазнаешься.

– Я уже зазнался, – улыбнулся Гав.

– Вы сказали про земляные орехи и картошку, – заметил Пальчик. – А что, плодовых деревьев на острове нет?

– Есть. Да только их стерегут злющие псы. Побольше твоего дружка и покруче нравом!

– Каждый за себя отвечает, – Гав прихлопнул лапой муху, ползущую по полу.

– Ваши жирняки, я гляжу, не лучше тех псов. А уж о стражниках вообще молчу.

– Я их тоже не перевариваю. Чуть что, орут: почему ворота открыты? Не могу же я их каждую минуту закрывать и открывать. Высший разряд всё время с лыжными палками бегает вниз-вверх, вверх-вниз для моциона.

– Моци… что? – полюбопытствовал Гав.

– Чтобы похудеть.

– А зачем едят так много?

– Чтобы поправиться. Наконец-то ты понял!.. Так и бегают туда-сюда.

– Без своих подпорок не побегали бы, – съязвил пёс.

– Ты про палки? Конечно, без них трудно. И в гору, и под гору. Особенно вниз – страшное дело. Можно и костей не собрать, если б не предупредительные знаки.

– «Налево» и «Направо»?

– Ясно. А то ещё занесёт на спуске.

Гав со значением взглянул на друга: мол, что я тебе говорил.

– Смышлён, смышлён, – ответил ему Пальчик словами старикана. – А откуда вся еда на острове берётся? И освещение? – вновь пристал он с расспросами к хозяину.

– Из воды, юнга. Из воды. Удивительно, да? – Бывший моряк вскочил. – Идёмте, всё покажу.

– А если заметят?

– Мы осторожненько. Я одну потайную тропку к морю знаю.

– Так это всё-таки море?

– А ты думал – озеро? Не мог же я быть моряком на озере.

– Тогда вы были бы… – Гав хихикнул, – старик-озорник. То есть озёрник.

– Цыц! – И бывший моряк снова повернулся к «юнге». – Но о морях и озёрах – после.

ОСНОВА ЖИЗНИ

Вскоре они уже спускались по узкой лесной тропке, петлявшей меж валунами. Разумеется, сначала они прошли через ворота, которые сторож затем вновь запер, перевесив замок на другую сторону. Этой дорогой идти было ближе. Они быстро добрались до берега моря.

Море, как и раньше здесь, отливало тёмно-серым цветом. Из округлых, пухлых облаков веером тянулись тонкие солнечные спицы – они как бы прожигали на водной глади пронзительные кружочки с зубчатой опушкой по краям. Казалось, там и сям были разбросаны белые горящие ромашки с острыми тлеющими лепестками.

Сторож повёл беглецов направо, за поворот скалистого мыса. По пути Пальчик невольно обернулся на две сосенки, скрывающие вход в пещеру, где был лифт.

За мысом галечный берег перешел в песчано-илистые откосы и отмели. Здесь теснились на бесчисленных ножках-корнях странные деревья и кустарники с коричневой корой. Они напоминали множество балерин, стоящих на пуантах.

– Что это? – заинтересовался пёс.

– Мангровые заросли, – сказал сторож. – Вон, видите что-то вроде груш?

Мангры были усыпаны плодами, похожими на груши. Только они висели как бы обратной стороной – горлышком вниз.

– У них прорастает хвост – полуметровый воздушный корень, – продолжил старикан, – и ждёт своего часа, чтоб отделиться. Затем молодые растеньица отрываются от плода, летят вниз, глубоко входят в освободившуюся от воды почву и закрепляются корнями. Живородящие растения!

– И всё-то вы знаете, – уважительно поглядел на него Пальчик.

– Я ведь хочу дорасти до садовника, чтобы перейти в среднее звено, – приосанился сторож. – А там уже недалече и до высшего разряда.

Хотя Пальчик был ещё мал, он опять невольно подумал: «Здорово им тут голову заморочили!» Вслед за проводником он тоже разулся, засучил штаны и обошёл мангровые заросли по воде. Гав прошлёпал, как говорится, босиком.

– Мангры – это чепуха. Скоро я вам такое покажу – ахнете!! – предвкушал старикан. И заговорщически толкнул Пальчика локтем в бок. – А пока признавайся, где всё-таки оставили свой корабль? Не по воздуху же прилетели.

Ну не мог ему Пальчик сказать, как они сюда прибыли! Сторож бы ни за что не поверил. Да и сам-то Пальчик верил с трудом.

– Здесь, на южной стороне, или там, на северной? – выпытывал бывший моряк. С его неистребимым любопытством ему б не в садовники метить, а по крайней мере – в астрономы. Целыми сутками за звёздами в телескоп подглядывать – милое дело!

– На северной, – буркнул Пальчик, кляня себя за вынужденное враньё.

– На северной? – всполошился тот. – Вы с ума сошли! Там кругом предательские рифы!

– На северо-западной, – наугад «уточнил» Пальчик.

– Другое дело… Перепугал до смерти. Разве ж так можно?.. О-хо-хо, лишь бы войны не было.

– С кем? – поднял уши Гав.

– С кем – с кем? Вообще. К слову сказано. Да и на самом деле. В море островов, знаешь, сколько!

– Сколько?

– Как семечек в подсолнухе. Кто-нибудь да с кем-нибудь всегда непременно воюет.

– И так везде, – вздохнул пёс. – Даже буфетчица Оля, когда её хотели в тюрьму засадить, сказала: «Лишь бы войны не было».

– Не знаю, не знаю, – привычно отмахнулся старик. – Я ваших секретов не знаю и знать не хочу. Но запомни, пустобрёх, на всю жизнь…

Гав вытянул шею, стараясь не упустить того, что надо на всю жизнь запоминать.

– Дружи с буфетом. Вот тебе мой главный совет!

– И без вас знаю, – разочарованно сказал грубиян пёс. Он ожидал чего-то большего.

– Это лишний раз подтверждает мою правоту. Если и ты, и другой, и третий знают одно и то же, значит, так оно и есть, – глубокомысленно заключил старикан.

Мангровые заросли давно кончились, а они всё продолжали идти, теперь уже взбираясь на высокий обрыв береговой полосы.

Цвет моря изменился, оно стало каким-то глинистым, мутным, подёрнулось рябью… Затем пошли крупные волны. На них качались утки-нырки, опускаясь и поднимаясь с каждым новым накатом. Они то и дело ныряли с таким видом, словно топились навсегда.

Беззвучно пролетели длинной-предлинной цепью черно-фиолетовые гагары – они тянулись низко, почти над водой, изгибаясь как единое целое и словно повторяя изгибы очередной набегавшей волны.

– Сейчас, сейчас будет, – говорил старикан. – Сейчас…

Море становилось всё беспокойнее. Вскидываясь перед берегом, гребни пытались закручиваться, подобно гигантской раковине, но не успевали и рассыпались шумными брызгами.

Но бывший моряк привёл их взглянуть не на шторм. Пальчик и Гав увидели, что штормило лишь на небольшом участке. А вот дальше…

Дальше, вращаясь огромной спиралью, вода с гулом уходила в тёмную бездну воронки диаметром метров восемьдесят – словно здесь, не так далеко от берега, море прохудилось насквозь, как кастрюля. Но даже не это странное явление потрясло наших невольных зрителей – большущий кит, очевидно, случайно угодивший в неистовый водоворот, отчаянно пуская фонтаны и бешено работая могучим хвостом, пытался выбраться из уготованной ему судьбой западни. Чудовищная воронка неумолимо затягивала его всё глубже и глубже, пока он не исчез совсем, выбросив над ней как бы прощальную, уже тонкую струю своего фонтана.

– Ужасно, – прошептал Пальчик. А Гав яростно залаял, в этот миг забыв, что умеет говорить.

– Кто ж это был?.. – наконец пробормотал он. – Вот это рыба… Все коты в мире с ума посходили бы. – Он всё ещё не пришёл в себя от жуткого зрелища и плёл, что на ум взбредёт.

А Пальчик молчал.

– Вода – основа жизни, – в некотором смущении сказал ему бывший моряк.

– Я знаю, – не обернулся Пальчик. – В школе проходили.

– Ты не понял. Основа жизни нашего острова, – подчеркнул он.

– Острова?

– Ну, конечно. Там, глубоко на дне, – показал старикан на огромную воронку, – находится здоровенный водосток. Воду засасывают через него на завод, расположенный под островом. Из неё берут всё: тепло, соли, металлы, планктон, рыбу…

– Китов…

– Ну, и китов, если вдруг попадутся. Да их уже почти нет. Наверно, последний, – простодушно заметил бывший моряк. – А что, у вас не охотятся на китов и кашалотов, на дельфинов и тюленей?..

– На китов и дельфинов, кажется, запретили, – медленно ответил Пальчик, не сразу стряхнув оцепенение, вызванное гибелью кита.

– Так делают везде. В общем-то, погибает природа, – грустно сказал старикан. – Всё прямо па глазах меняется. Теперь и море не то, и погода не та. Море становится холодней и холодней, а от этого, случается, и снег выпадает летом.

– Ещё бы! Вы же бездумно растаскиваете морское тепло, – возмутился Пальчик.

– Ну, это не нашего ума дело. Не нами так заведено. Учёные не спят, соображают. Но я одного не пойму: ты что, с луны свалился?! Разве у вас природа не гибнет? Моря не мелеют? Рыбы не дохнут? – накинулся на него старикан. – Скажите, пожалуйста, какой умный выискался!.. Если даже у вас и не совсем так, как здесь, всё равно к тому же придёте, – снова указал он на засасывающий водоворот. – Куда вы денетесь?

– Ничего. Мы ещё возьмёмся за ум.

– Ага, – язвительно сказал старикан. – Когда поздно будет. «А, может, и не поздно, – ободрил себя Пальчик. Вырасту и что-нибудь да придумаю!» Маленький наивный мальчуган. Он уже готовился принять на свои плечи непосильную ношу, оставленную ему взрослыми.

Вращение огромной воронки внезапно замедлилось, затем прекратилось – нахлынувшие со всех сторон волны столкнулись в её центре с такой силой, что вода ударила высоко вверх яростным взрывом!

– Водосток перекрыт, – сказал сторож. – На сегодня закончено. Завод в основном работает по ночам и рано утром, когда к берегу подходит больше рыбы. Вода даёт нам всё – от тепла до пищи, – повторил он. – Ты не заметил, что остров обогревается подземными трубами?

– Нет… – ответил Пальчик.

– Иначе бы все наши редкие деревья погибли. А одежда наша – из водорослей. Значит, тоже из воды.

– А кто работает на заводе?

– Никто. Одни машины. И бригада ремонтников.

– Но кто-то ведь строил завод?

– Точно. Строил, – подчеркнул сторож. – Те, кто строил, первыми перешли в высший разряд.

– Всего-то двести? – засомневался Пальчик.

– Ну, не двести, а двести четырнадцать. А было больше. Но никто же не вечен, столько осталось. Будут ещё вопросы, юнга? Или отчалим? – сказал бывший моряк.

– Постойте… Чтобы засасывать столько воды, да разлагать её потом на составные части, необходимо много-много энергии, – вслух размышлял Пальчик. – Ведь верно?

– Я тебя понял. Отвечу: чтоб забирать, энергии всегда нужно меньше.

Как в жизни. Копил-копил ты хоть тыщу лет, а кто-то пришёл и враз отнял. Так и здесь. Тратим энергии столько-то, а получаем её во много раз больше.

– Это называется – воровство, – твердо сказал Пальчик.

– А! – привычно отмахнулся старикан. – Все везде воруют у природы. У вас что, по-другому? – вновь поставил он его в тупик.

– А куда девается отработанная вода?

– Она выходит с другой стороны пляжа. Пробовал её там? Абсолютно чистая – всё у неё отнято, – чище не бывает!

«У нас даже и такого ещё нет, – с беспокойством подумал Пальчик. – Сплошные отходы и вредные стоки. Что же с нами станет-то в будущем?!» Но вслух свои мысли высказать не решился. Побоялся новых насмешек.

– Так вот почему там вода такая дистиллированная, – щегольнул усвоенным словечком Гав. – Пресная донельзя. И кто ж этот завод придумал? – не мигая, уставился он на сторожа.

– Да уж не мы с тобой. Большие учёные!

– А начальники острова кто?

– Они же и правители. Сегодня у них состоится большой совет. Ходят слухи, сделано новое гениальное открытие!

– От ваших открытий в дрожь бросает, – заявил Гав. – Уж лучше бы каждая собака правила, чем такие учёные, – кивнул он в сторону моря. – Наколобродили тут!..

– Попридержи язык, – прикрикнул на него сторож. – Не твоего умишка дело.

В нём странным образом сочеталось как бы три человека: то он бывал строгим сторожем, то умудрённым стариком, то простецким и открытым бывшим моряком.

– Сегодня, говорите, совет? – задумался Пальчик.

– Точно знаю – сегодня.

– Как бы туда незаметно попасть, а?

– Что ты! – замахал руками сторож. – Нельзя!

– А если постараться? – жалобно посмотрел на него Пальчик. Тот смущённо кашлянул. На этот раз в нём взял верх умудрённый старик.

– Вообще-то тебе, мальцу, полезно было бы послушать, что говорят умные люди… – И неожиданно закончил как бывший моряк: – Ладно, проведу сквозь рифы. Поднять паруса!

Гав только вздохнул и поплёлся за ними.