Текст книги "Элидор"

Автор книги: Алан Гарнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

6
  Книга Старого Шута

– Но как мы попали из церкви в замок? – спросил Дэвид. Они сидели рядом с Мэлиброном на гребне горного кряжа, поодаль от холма. Дольменовая арка заросла лишайником, а камни аллеи кренились, словно ограда, которая вот-вот упадет. Тучи все клубились над равниной, но в воздухе веяло свежестью, и Финдиас, Фэлиас и Муриас были обведены золотой чертой: там занималась заря.

– Из вашего мира проникнуть сюда нелегко, – говорил Мэлиброн, – но есть места, где наши миры соприкасаются. Церковь – и замок. Они пострадали в войну, и теперь там все неустойчиво, все разрушено. В каждом из двух миров возникли обвалы, прорывы.

– А скрипка – и шум? Что это было? – спросил Роланд.

– У всех вещей есть свой звук, они отвечают на него.

– Как бокал, когда по нему проведешь пальцем?

– Да, – сказал Мэлиброн. – Когда церковь издала ответный звук, она существовала одновременно в двух мирах: как реальная церковь – и как отзвук себя самой. Но нет! Больше чем отзвук! Ведь здесь ты отворил дверь, а в твоем мире дверь не отворилась.

– Ты всегда знаешь, как это сделать?

– Нет. Такие находки случайны. Пустыри, пограничные области, странные места, которые ни то ни се, не здесь, не там, – вот ворота в Элидор.

-Как все смешно получается, – произнес Роланд. – Если бы мы сегодня не поехали в Манчестер и не стали бы крутить схему улиц, если бы рабочие не ушли на перерыв… Все это мелочи, но они произошли как раз в нужное время – и вот чем это кончилось.

Дети посмотрели на четыре Сокровища – меч, замковый камень, копье и чашу, сверкавшие в их руках.

– По одному на каждого, – сказал Дэвид.

– Да, – подтвердил Мэлиброн.

И вынул из-под плаща скрипку со смычком, которые висели на шнуре у него через плечо. Еще к шнуру был привязан мешочек. Мэлиброн развязал мешочек, вынул из него какой-то продолговатый предмет и принялся его разворачивать. Слой за слоем снимал он тонкую промасленную тряпицу, тщательно расправляя ее и откладывая в сторону.

Это была старая книга из пергамента. Ее блестящие плотные страницы покоробились от времени. Мэлиброн раскрыл книгу и показал ее детям.

То, что Роланд увидел, потрясло его. Страницу покрывали незнакомые письмена. Но над ними была картинка, и на ней был изображен он сам, а рядом – Хелен, Николас и Дэвид. Угловатые фигуры походили на марионеток, но это, без всякого сомнения, были они. Они стояли в ряд, вытянув носки и держа в руках Сокровища, лица их ничего не выражали. Рядом был нарисован холм с дольменовой дверью, а рядом еще фигура, поменьше. Мэлиброн! Руки его были раскинуты, в одной руке он держал скрипку, в другой – смычок.

– Даже Сокровища у каждого из нас совпадают, – удивился Роланд.

В книге он был изображен с копьем, Дэвид – с мечом, Хелен – с чашей, а Николас – с камнем. Мэлиброн повел пальцем по строке и произнес:

– И выйдут они из волн.

И слава Элидора с ними умрет,

И тьма не отступит,

Если не зазвучит Песнь Финдгорна,

Что обитает в Вышине.

– Но кто это написал? – спросил Дэвид. – И откуда ему это было известно?

– Книга написана так давно, – сказал Мэлиброн, – что о ней сохранились лишь предания.

Жил когда-то в Элидоре, гласит предание, некий пахарь, он был шутом, дурачком и страдал припадками. Но когда с ним приключался припадок, он говорил ясно, и люди считали его провидцем. Он так прославился, что его взяли в королевский дом. Он предсказал, что умрет от голода среди изобилия. Так оно и случилось: его заперли в кладовую со съестными припасами, и там он умер. Как бы то ни было, его предсказания были записаны в эту книгу, которую назвали "Книгой Старого Шута". Долгие годы ее читали для потехи. Но когда предсказания Старого Шута начали сбываться и Элидор накрыла тьма, я понял, что "Книга" – не потешное чтение и что в нее занесены смутные обрывки видений. Видений, которые не посмел увидеть ни один здравомыслящий человек. Это – воспоминания о том, что должно было случиться. С тех пор я посвятил себя поиску истины, запечатленной в "Книге". Тогда я ничего не знал о существовании двух наших миров. Я должен был до всего дойти сам. Я думал, я вопрошал: как это может быть истиной? А если это истина, то как вообще это может быть? Теперь вы понимаете, что для меня значило найти ту ноту, что зазвучала в церкви, увидеть, как исчез Финдиас, ступить в ваш мир и найти вас. Вы бежали ко мне по пустырю, как было предсказано издавна.

– Кажется, будто все, что случилось, к тому и вело, – произнес Роланд. – Невозможно сказать, где все это началось. Одно цепляется за другое, словно зубья шестеренок. Когда я раскрутил барабан с названиями улиц, он вдруг остановился на этом переулке...

В тот момент у Роланда и возникло чувство, что за ним наблюдают.

– Помнишь, я говорил, что наши миры соединены, – сказал Мэлиброн. – Ваши поступки здесь когда-нибудь как-то отразятся в вашем мире.

– Подождите, – сказал Роланд. – Прочтите нам это место из книги еще раз, если можно.

– И выйдут они из волн.

И слава Элидора с ними умрет,

И тьма не отступит,

Если не зазвучит Песнь Финдгорна,

Что обитает в Вышине.

– Мы так радуемся, будто спасли Элидор, будто теперь, когда Сокровища вернулись к нам, все будет хорошо, – заметил Роланд. – Но разве в книге не сказано, что нас ждут худшие, а не лучшие времена!

– Верно, – согласился Мэлиброн. – Мы стоим не у конца, а у начала пути. Но Сокровища могут помочь нам удержать Гориас, а потом отбить и другие замки. Тогда четыре островка во тьме будут наши, и кто-то из нас еще увидит, как зазеленеет Мондрум.

– Но кто этот Финдгорн? – спросил Роланд.

– Неизвестно. Далеко на севере, у самого края света, Простираются пустынные горы. В старину полагали, что там обитают демоны. Я думаю, что это и есть Высоты. Но о Финдгорне и "Книге Старого Шута" все забыли. Теперь, когда Сокровища в безопасности, я могу отправиться туда на поиски. Однажды я уже доказал мудрость Старого Шута – это дает мне мужество доказать ее вторично.

Они спустились с гор в Мондрум и медленно двинулись через болото назад к Финдиасу. На этот раз путь показался Роланду гораздо короче, чем тогда, когда он шел один. Впрочем, возможно, Мэлиброн знал дорогу и вел их напрямик.

От Сокровищ вставало радужное сияние вокруг них и двигалось вместе с ними. Когда они приближались к дереву, сияние из серого становилось пурпурным. Но стоило им пройти мимо, как дерево вновь заливал мертвенный свет.

Финдиаса они не видели, пока не спустились к поляне за лесом в полумиле от замка. Вблизи золотой ореол исчез. Но развалины выступали так четко, словно дети смотрели на замок сквозь дырочку в грязном стекле.

Поравнявшись с подъемным мостом, Роланд повернулся, чтобы бросить на Элидор прощальный взгляд.

– Мэлиброн! Что-то случилось... Вон там, на горном кряже!

Над деревьями виднелся горный кряж, а за ним – невысокий курган Вэндви и идущая от него каменная аллея.

Торчащие в небо камни, рассыпанные по склону, вдруг подобрались, заострились и словно нацелились, приняв угрожающий вид. В ту же минуту от кургана, будто из черного прожектора, метнулся темный луч.

– Бегите! – крикнул Мэлиброн. – Я слишком возгордился. Вэндви оправился от раны.

Луч заметался, скользнул по земле, по небу, и не успели дети добежать до моста, как он накрыл их своим кольцом, из которого они не могли вырваться.

Воздух стал густым и тяжелым, как вода. Он не давал ни двигаться, ни дышать, незаметно заливая детей черными струями, которые невозможно было оттолкнуть от себя. Струи вонзались им в сознание, словно острые шипы. Дети с трудом продвигались вперед.

– Думайте о солнце! О лужайках, о ярких цветах! Думайте! Не допускайте ночь в свои мысли!

Мэлиброн шел рядом с детьми, подгоняя их и подбадривая. Он шел свободно: тьма не задевала его.

– Ваша сила сейчас становится слабостью. Вэндви послал Страх, чтобы вы придали ему форму! Он станет реальным, как это было с дверью! Не поддавайтесь ему!

Но Страх овладел детьми: они онемели, воля их ослабела. Вскоре они услышали в лесу погоню, созданную их же воображением.

Через мост переправлялись медленно, с трудом. Эти несколько шагов были длиннее всего пути. Черные струи слепили их, и мост показался им пирсом, уходящим далеко в море, а замок – крошечной точкой там, вдали, где сходились доски.

Мост теперь стал выше и уже; накренился влево; потом – вправо; вздыбился – и они не могли ни шагу ступать; ушел вниз – и они застыли у края пропасти, не смея шевельнуться; а потом вдруг перевернулся, так что им почудилось, будто они сейчас упадут в небо. И Мэлиброн все время боролся за их воображение.

– Мост – совершенно – неподвижен! Вас – не – остановить! Думайте! Идите!

Они достигли крепостных ворот, и, когда с превеликим трудом миновали их, из леса вырвалось какое-то двуногое чудище, за которым с улюлюканьем гнались деревья.

Наконец дети вошли во двор, и тут власть Вэндви ослабла.

– Забирайте Сокровища! – вскричал Мэлиброн.

– Нет! Они нужны вам!

– Мы в ловушке! Унесите их с собой и стерегите там, в своем мире. У вас они будут в безопасности. И пока их не вырвали из ваших рук, свет в Элидоре не померкнет, мы будем жить.

– Пойдемте с нами! – попросила Хелен.

– Не могу. Я должен запечатать врата. Из башни ничто не должно просочиться за вами. Туда должны перейти вы одни.

–А что нам делать с Сокровищами? – спросил Роланд.

– Берегите их – это главное! Даже если мы потерпим поражение здесь, свет Элидора – кто знает? – все же не погаснет и вспыхнет снова в иных мирах.

Мэлиброн поднял скрипку к плечу и заиграл. Он играл все быстрее, быстрее, пока звуки не слились в одну долгую ноту; она завладела детьми, отрезая от них тьму, с болью обрывая все нити, что уже привязали их к Вэндви.

Донжон отозвался на скрипку – поверхность камня сморщилась, словно кожа, и стала мягкой.

– А теперь идите! – воскликнул Мэлиброн. – Идите! На крепостном валу у ворот встали какие-то тени; их было множество.

– Мэлиброн!

– Скорее!

Пошатываясь, дети ступили на порог арсенала. Землю под ногами так трясло, что они с трудом держались на ногах; зубы у них стучали; стены исчезли в тумане и шуме; с потолка, словно снег, сыпалась штукатурка. Перед ними возник просвет; подталкивая друг друга, они протиснулись меж двух половиц, прибитых поперек дверного проема, и, задыхаясь, выбежали на пустырь у Четвергового переулка.

А скрипка все звучала. Заскрежетали кирпичи в полуразрушенной церкви, известковая пыль поднялась в воздух.

– Берегись! – завопил Николас. – Она падает!

Звуки слились в невыносимый вой, стена выгнулась наружу, и церковь с грохотом рухнула.

– Роланд! А Сокровища? Что с ними?

Роланд не отвечал – он не мог оторвать взгляд от груды обломков на земле.

– Ничего, – сказал он наконец. – Ничего. Теперь мы сможем их спрятать.

Дети молча стояли перед разрушенной церковью. Пыль медленно оседала. День клонился к закату. Далеко-далеко женщина катила коляску.

Роланд держал в руке железный прут от ограды; Николас – замковый камень церковного свода; у Дэвида вместо меча в руке оказались две палочки, скрепленные крест-накрест гвоздем; а у Хелен – старая, треснутая чашка, по краю которой шел узор из бусинок.

7
  «Собственность корпорации»

– Как бы мы уберегли Сокровища, если бы они остались какими были? – сказал Роланд.

Послышались громкие голоса. Какие-то мужчины выбежали из угловой лавки в конце пустыря и бросились к церкви. Но дети не тронулись с места: все это словно не имело к ним отношения.

– Я вам покажу! Теперь уж от меня не уйдете!

Лица у подбежавших были белыми от страха. Один из них схватил Николаса за воротник и рванул к себе.

– Там кто-то был? Был?

– Пустите меня, – проговорил Николас.

– Отвечай! Там кто-то из вас сейчас был?

– Кончай, Пэдди, хватит, – сказал самый высокий из подбежавших мужчин, в кожаном поясе с армейскими бляхами; очевидно, он был старшим.

– Значит, так, – обратился он к детям. – Я хочу, чтобы вы мне ответили прямо. В церкви был кто-то из вас, когда она рухнула?

– Нет, – ответил Николас.

Высокий весь обмяк от облегчения; щеки его порозовели. Теперь он уже мог позволить себе рассердиться.

– Сколько раз я здешних ребятишек предупреждал, – сказал он, – но вы никого не слушаете, а? Не успокоитесь, пока кого-нибудь из вас не убьет. Ну ладно, надо положить этому конец. Родители с вами, видно, справиться не могут. Что ж, посмотрим, что скажет полиция.

– Мы тут никогда и не были... – начал Николас.

– Значит, так, – сказал высокий. – Хватит трепаться, ясно?

– Слушай, начальник, – пробасил ирландец, державший Николаса. – Может, вздуть их как следует?

– Нет, Пэдди, с ними по-доброму нельзя. Они так думают: если добрый, значит – слабый. Надо что-то предпринять. Знаешь, какой будет шум, если с кем из них что случится? "Преступная халатность со стороны фирмы!" Вот что скажут! "Меры предосторожности не были приняты!" И все такое! А что мы от них терпим – об этом ни слова. "О злостном ущербе, ставящем под угрозу безопасность рабочих", – молчок... И о "порче инструментов и оборудования" – тоже... И о "краже" тоже ни слова! Вот оно как... Эй, Джек, проверь-ка, все ли на месте.

–  Ага, – откликнулся парень в клетчатой кепке, джинсах и остроносых туфлях, покрытых грязью. И принялся перебирать инструменты.

– Все вроде здесь... Нет, стойте! Кто-то мой мячик слямзил.

– Что вы на это скажете? – спросил высокий.

– Простите, – сказал Роланд. – Он... он там, внутри.

– Ах вот как, – протянул высокий.

– Он в окно попал, и мы туда влезли, чтобы его найти.

– Я за него шесть шиллингов выложил, – заметил Джек.

– У нас с собой денег нет, – сказал Дэвид, – но мы вам их вышлем по почте.

– Ах, значит, по почте, да?

– Вот как мы с вами поступим, – заявил высокий, – чтоб другим неповадно было. Да, чтоб не было повадно. Вы, конечно, ничего не знаете о свинце, который прошлой ночью сняли скрыши?

– Нет, конечно, – сказал Николас.

– "Нет, конечно"! Ну что ж, посмотрим. А ну-ка бросайте эти палки и айда в полицейский участок! Присматривай за тем, что повыше, Пэд, он у них главный.

– Можете не беспокоиться, – сказал Николас. – Мы и самипойдем. Это все недоразумение.

– Ну конечно, – ухмыльнулся высокий. – Бросьте вы эти обломки!

– Нет, – произнес Роланд.

– Что-о?

– Мы их не украли. Они наши.

– А ну, послушайте. Я с вами спорить не собираюсь, – заявил высокий. – Кладите эти штуки туда, откуда взяли!

– Но они не ваши, – возразил Роланд.

– "Незаконное присвоение собственности корпорации", – процитировал высокий, – а также "вторжение натерриторию" и "умышленный ущерб". Это тебе не шутки, парень.

Их было пятеро взрослых мужчин, да еще Джек. Все онибыли сильные, но грузные. Только Джек смог бы, пожалуй, развить скорость.

– Ты помнишь, что стало с яблоневой веткой? – спросил Николаса Роланд.

– Гм... да, – ответил Николас.

– Точно помнишь?

– Да.

– Идет! – крикнул Роланд, двинул железным прутом ирландцу под локоть, а Джеку по ногам и кинулся бежать.

В шуме и криках у себя за спиной он сперва различал тяжелый топот сапог, но вскоре сапоги отстали.

– Беги, беги! – кричала Хелен. – Мы все здесь, и Сокровища с нами!

Добежав до первой улицы, дети остановились. Трое рабочих, кинувшихся было за ними, вскоре отказались от погони и теперь возвращались к высокому, который что-то доказывал ирландцу и Джеку.

– Надеюсь, я им не очень повредил, – сказал Роланд. – Но что мне еще было делать? Не говорить же им, в чем дело, правда?

– Если ты не вовсе рехнулся, – проговорил Николас, – ты никогда – никому – ничего не скажешь. Если не хочешь попасть в психушку...

–  Ты думаешь, они правда вызовут полицию? – спросила Хелен.

– Сомневаюсь, – сказал Николас – Особенно сейчас, когда мы от них убежали. Но все-таки пошли отсюда.

Стемнело, когда дети вышли на Олдхэм. По тротуарам спешили толпы народа.

– Хорошо, что и нам в ту же сторону! – крикнула Хелен и пропала в потоке мужчин в котелках. Она мелькала среди толпы, держа чашку у подбородка, чтобы не раздавили.

Дэвиду и Роланду легче было уберечь свои Сокровища, хотя в давке кое-кто и прикрикнул на них в сердцах. Но Николасу с его камнем пришлось туго: ему все время приходилось перекладывать камень с одного бока на другой, и губы у него посерели.

Толпа поредела, когда они вышли к станции.

– Через десять минут есть поезд, – сказала Хелен.

У контроля поток разделился. Николас запрыгал на одной ноге, держа камень на колене, пока искал в кармане билеты.

– На, Дэвид, – сказал он. – Возьми.

Дэвид подал билеты контролеру, который так усердно щелкал щипцами, что не обратил на ребят никакого внимания – пока не заметил Дэвида.

– Что это такое? – спросил он.

– Это наши билеты, – сказал Дэвид.

– Билеты-то билеты. Да разве вас можно в поезд пустить в таком виде?

Дети взглянули друг на друга.

С ног до головы их покрывала грязь Мондрумского леса, а сверху на грязь легли сажа, штукатурка и кирпичная пыль.

– Мы садиться не будем, – сказал Дэвид.

– Стоять я вам тоже не разрешу, – отвечал контролер.

– Но мы заплатили за билеты!

За спиной у них выстроилась нетерпеливая очередь; люди что-то бормотали, топали ногами, поглядывали на ручные часы.

– Освободите проход, – сказал кондуктор. – И заберите свое барахло. Не знаю, как у вас только наглости хватает. Что мне, полицейского звать? Вон там у книжного киоска стоит один. А? Может, лучше не стоит? Убирайтесь! Идите себе подобру-поздорову!

Дети выскользнули из толпы и отошли за угол подальше от полицейского.

– А теперь что? – спросила Хелен.

– Пошли к одиннадцатой платформе, – предложил Роланд. – От нее можно перейти на нашу. По мосту с того конца.

– Но нас не пропустят, – возразила Хелен.

– Никто нас не увидит, – объяснил Роланд. – На ту платформу едут тележки с почтой, там есть для них дверь.

– Все равно нас увидят.

– Они так заняты своими делами, что не будут особенно следить. Увидите тележку, нагруженную мешками с почтой, пристраивайтесь к ней, только головы нагните пониже, а как пройдем, смешивайтесь с толпой.

– Ну, вот и все, – произнес Роланд несколько минут спустя. – Это было нетрудно.

– Вот храбрец, – сказал Николас. – Откуда вдруг у тебя такая храбрость?

– Сегодня днем она тебе очень кстати пришлась, – заметил Дэвид.

– А вы подумали, что мы дома скажем?

– Вот черт, нет, – воскликнул Николас. – Это дело серьезное. Знаешь, что? Мы с тобой в поезде вымоемся в одной уборной, а Хелен с Роландом – в другой. В последнем вагоне их всегда две.

– Идет. У нас будет минут десять, но не больше.

Поезд подошел. Дети вскочили в последний вагон и заперлись в уборных.

– В раковине затычки нет, – пожаловалась Хелен.

– Скрути бумажное полотенце и заткни им, – посоветовал Роланд.

Обмылок был маленький. Хелен и Роланд терли себя изо всех сил, пытаясь отскрести грязь полотенцем. Бумага царапала кожу, скатывалась в мокрые катыши и липла к коже, однако отмывала неважно.

Электричка набрала скорость: в узкой уборной детей бросало от стены к стене. Они налетали друг на друга, на кран, который обдавал их водой. Подойти вдвоем к зеркалу не удавалось, и скоро весь пол был завален размокшими бумажными полотенцами.

За десять минут пути дети приобрели еще более странный вид. Грязь и штукатурка на одежде стали еще заметнее по контрасту с вымытыми лицами и руками.

Под фонарем, горевшим на станционной площади, они осмотрели друг друга.

Их дом был совсем близко, ярдах в пятидесяти от станции.

– Так еще хуже, – сказал Дэвид. – Нам нужно каждому раз шесть принять ванну,

– Может, удастся проникнуть незаметно в ванную, – предположил Роланд.

– Попробуем, – с сомнением протянул Николас. – Но скандала все равно не избежать. Одежду не спрячешь,

– Будем надеяться, что ключ из чулана еще не забрали, – сказал Дэвид.

Запасной ключ от дома лежал обычно в чулане для угля на выступе над дверью. Ключ был на месте. Дети прокрались к окну гостиной и прислушались.

–  Телевизор включен, – заметил Дэвид. – Отец смотрит вестерн.

– Прекрасно, шума много.

– Идите за мной, – приказал Николас. – Если кто кашлянет, убью.

Он сунул ключ в замочную скважину, выждал, пока на экране не начали стрелять, и открыл дверь. В передней пахло сыростью и карболкой. Николас нащупал выключатель и осторожно повернул его.

Пол в передней и лестница были застелены газетами. Мебель исчезла, абажур на лампочке – тоже.

Николас притворил дверь и прошел вперед. Они уже ступили на лестницу, когда мать окликнула:

– Это ты, Ник?

– Выключатель, – прошептал Дэвид. – Стоит до него дотронуться, как изображение на экране тут же прыгает.

– Идите, идите, – сказал Николас, – не останавливайтесь. – И громко ответил: – Да, мы вернулись.

Но было поздно. Дверь в гостиную распахнулась, на пороге появилась миссис Уотсон, а толпа краснокожих у нее за спиной пала ниц.