Текст книги "Призыв к оружию"

Автор книги: Алан Дин Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

– Тогда просто отпустите нас. Мы не станем вас преследовать. Хищение оружия можно скрепя сердце забыть ради продолжения основной работы на базе. Сами должны понимать, что для нас важнее: гоняться за вами или работать.

– Нам говорили, что у пришельцев идет какая-то война, – раздался за его спиной женский голос. – У нас тоже есть кое-какие счеты, которые необходимо свести.

Уилл сник. В принципе, во всем этом не было для него ничего неожиданного. Оставалось удивляться только тому, как подобное не стряслось гораздо раньше. Вербовавшиеся рекруты не были альтруистами, но не были и такими жадными, как эти. Среди новых военных союзников пришельцев было много недовольных жизнью, иконоборцев с темным прошлым. Просто неудачники и не нашедшие счастья на Земле бедолаги, отшельники и добровольные монахи, наконец, парочки, бегущие от законных супругов. Им предлагали новую дорогу в жизни и новый смысл этой самой жизни в рамках Узора. Этих троих ведь тоже привел на базу кто-то из вербовщиков. Значит, посчитал, что они подходят Узору по каким-то качествам. Однако они сделали собственный выбор. На свой страх и риск. Решили отказаться от чужой войны и вести свою – среди соотечественников. Из-за денег… Уилл сочувствовал Кальдаку. Он и сам хотел бы оказаться на месте пришельца и, изумленно озираясь по сторонам, ничего не понимать в происходящем. Но Уилл все отлично понимал, ибо был землянином. И от осознания этого становилось только тяжелее на сердце. Жан-Пьер открыл дверь с сеткой, выглянул наружу и оглядел улицу от конца до конца. Уилл затаил дыхание. Наконец, небритый дал знак всем двигаться вперед. Композитор еле удерживался от того, чтобы не глянуть в сторону забора.

– Стой! Надо здесь их кончить, – передумала женщина. – Не нужно никуда везти. Я свалю их в канаву и закрою чем-нибудь, а Ганс пойдет искать для нас машину.

Немного подумав, Жан-Пьер согласно кивнул и повел пленников к кустам.

– Надеюсь, без обид, mes amis? У нас ведь нет выбора.

– Нас хватятся, – предупредил его Уилл. – Это Кальдак, командир экспедиции и начальник базы.

Жан-Пьер пристально вгляделся в лицо массуда.

– Commandant, eh, да? Тем хуже для тебя.

– Нас станут искать, – продолжал Уилл. – Вас из-под земли достанут, ребята, клянусь!

– Пусть поторопятся, потому что утром нас ожидает самолет на Мехико.

Не могут же эти крысята гоняться за нами по всему белу свету, а? Вот то-то и оно! Ничего у них не выйдет. Ну, куда им совать свои рыла в приличный огород? Сам посуди, игруля.

– Вы всерьез думаете, что вам удастся протащить это оружие через таможню?

– А почему бы и нет? Очень красивые игрушки! Они не похожи на настоящее оружие. Мы всем скажем, что выкупили их у киношного декоратора. Говорю тебе: все пройдет как по маслу, ты уж за нас не волнуйся! – Они уже почти подошли к забору. – Я скажу, что нам нечего заявлять в декларации. Ты же знаешь здешних таможенников! Они не станут даже открывать наши… Он не закончил фразу. Неожиданно для всех из тени со всех сторон выступили массуды. Послышался неприятный щелчок, похожий на треск молнии. Влажный ночной воздух наполнился запахом горелого мяса. Уилл, который никогда в своей жизни не проходил никакой военной подготовки, сделал самое простое и лучшее, что только мог сделать – бросился ничком на землю. Оружие больше не пускалось в ход. Очевидно, пришельцы сумели вышибить его из рук воров. Закипела рукопашная. В грязи катались, сцепившись и осыпая друг друга ударами, массуды и земляне. Через Уилла со стоном перекатился один из солдат. Послышался характерный хруст сломанной кости, сопровождаемый диким визгом. К ужасу своему Уилл увидел, что трое предателей-рекрутов побеждают! Массудам до этого не разу не приходилось сходиться в рукопашную со своими новыми союзниками и братьями по оружию. Возможно, средний массуд бегал быстрее среднего землянина, однако это качество не имело ровным счетом никакого значения в драке, которая сейчас разгорелась. Крепкие, мускулистые земляне были не только сильнее, но и поворотливее. Кальдаку и двум его солдатам удалось заломить руки Жан-Пьера и сковать его. Остальные пытались прижать к земле неистовствующую женщину. Один массуд, – кажется это была особь женского пола, – лежала у кустов со сломанной ногой. Другой солдат укатился в канаву и не шевелился, очевидно, потеряв сознание. В какую-то секунду третий из воров, которого звали Гансом, понял, что на него никто не нападает. Он бросился к своему энергоружью.

Дико оглядевшись по сторонам,Уилл заметил пистолеты, выбитые солдатами из рук женщины. Инстинктивно композитор подхватил с земли один из них и направил на долговязого немца. Пистолет не производил впечатления мощного оружия. Действительно, он был легок, прост в конструкции и больше напоминал игрушку.

– Не смей! – крикнул Уилл. – Игра окончена!

Ганс то ли не слышал этого окрика, то ли сделал вид, что не услышал.

Он взял с земли ружье и стал разворачиваться. Позже Уилл никак не мог восстановить в памяти последовательность событий, происшедших в эти несколько секунд. Он помнил только, что немец наставил дуло ружья на трех массудов, сдерживавших вырывавшегося и ругающегося на чем свет стоит Жан-Пьера. Средний и указательный палец правой руки немца отыскали зубец, который выполнял роль спускового крючка… Все это достаточно ясно говорило о его намерениях. Ждать больше было нечего, и Уилл выстрелил первым. Он был каюном, а значит, с детства знал, как обращаться с оружием. Словом, рука не дрогнула.

Тонкая пурпурная полоска ударила в тело Ганса, который прицеливался из своего ружья. Попадание сопровождалось звуком, похожим на тот, который издают натянутые подтяжки, когда толстяк шлепает ими по своему пузу. Ганс нелепо дернулся всем телом и рухнул на колени. Дуло инопланетного ружья уперлось в землю и пару секунд не давало упасть уже трупу на землю. Потом тело Ганса качнулось и медленно сползло по ружью вниз. Мертвец лежал, свернувшись комочком вокруг оружия. Уилл стрелял с колена. Теперь он поднялся, не спуская оцепенелого взгляда с тела, скорчившегося перед ним в позе эмбриона. В ушах звенело. Кальдак раскрывал рот. Композитору показалось, что командир экспедиции орет на него. Затем высокий и стройный пришелец подошел к землянину. Уилл сразу почувствовал исходящий от вспотевшего Кальдака резкий мускусный запах.

– Благодарю вас, Уилл. – Серые кошачьи глаза и зубастая пасть бегали в нервических подрагиваниях. Неравномерно дергался и кончик носа. – С вами все в порядке, друг мой?

Еще не пришедший в себя, Уилл примерно с минуту переваривал в голове эту фразу пришельца, пытаясь уловить в ней смысл. Наконец он глухо отозвался:

– Да. Вот, возьмите.

С этими словами землянин передал массуду пистолет. Пока сковывали понадежнее двух взятых в плен воров, они источали страшные ругательства, по крайней мере, на трех языках. Кальдак отдал короткое приказание, и двое солдат подхватили тело человека, которого убил Уилл. И хотя у сотрудников отдела по борьбе с особо опасными преступлениями полиции Бельмопана могло вряд ли оказаться богатое воображение, все же нужно было убрать все, что могло бы навести на странные вопросы.

На обратном пути к кладбищу автомобилей женщина предприняла отчаянную попытку побега. Она неожиданно лягнула идущего впереди массуда по ноге и перескочила через его скорчившееся тело прежде, чем кто-либо успел задержать ее. Впрочем, у нее не было шансов по двум причинам. Во-первых, за спиной были связаны руки, а во-вторых, ей следовало бы знать, что в беге с массудами лучше не соревноваться. Вскоре ее притащили назад, рвущуюся во все стороны и яростно ругающуюся на площадном японском. Для пострадавшего солдата соорудили временный костыль, как и для тех, кто пострадал во время схватки на заднем дворе отеля. После попытки побега массуды зорко следили за своими пленниками. Те, кто оставался на борту посыльного челнока, никак не ожидали встретить своих коллег такими измученными и избитыми. Пилот нервно смотрел за тем, когда закроется люк за последним пришельцем. Ему не терпелось улететь из этого подозрительного места. На горизонте уже появились первые признаки рассвета, а при дневном свете маскировка судна была малоэффективна.

Массуды без сил повалились в свои кресла. Они были измождены не только физически, но и морально. Всем было ясно, что если бы Уилл не вывел из строя того третьего землянина, их бы одолели, несмотря на численное превосходство. До сегодняшнего дня они ощущали себя лучшими солдатами, первыми и главными защитниками Узора, воинами, на которых полностью полагались гивистамы, вейсы, с’ваны и прочие расы, на которых лежала почетная обязанность не допустить к сердцу союза орды амплитуров. А сегодня… Их едва не заломили земляне, которых было почти втрое меньше! Земляне, не прошедшие даже предварительных тренировок, не имевшие никакого боевого опыта! Что, если бы изменниками оказались прославленные ветераны Васариха? Массудам был преподнесен тяжелый, унизительный урок. Драка закончилась гибелью разумного. Землянина. И убил его другой землянин. Об этом также мучительно размышляли массуды. Могли ли они поступить так же с соплеменником, даже принимая во внимание сложившуюся обстановку?.. Ведь не могли!

Всю обратную дорогу до базы Уилл был погружен в тяжкие раздумья. Ребенком он часто охотился в болотах юга США, стрелял «во имя обеда», видел, как свежует и потрошит дичь дедушка.

Он вмешался, чтобы спасти своих друзей, черт возьми! Все произошло так неуловимо быстро. На инстинктивном уровне. Голова болела от этих дум.

В лагуне Лайтхауз-Риф возвращения посыльного судна ожидала группа вооруженных землян. Они весьма нелюбезно встретили своих плененных собратьев. Те немногие массуды, которым не требовался врач, присоединились к конвою. Они медленно шли по коридорам базы, вдыхая знакомые запахи. Попадавшиеся по пути сотрудники базы с изумлением озирались на них. Вид у массудов был неважный. Возвращение оружия досталось тяжелой ценой. Им требовалось не только восстановление нервной энергии, а кое-что посерьезнее.

Уилл шел вместе со всеми и продолжал размышлять о происшедшем. Необходимо все держать в большой тайне. Не для того, чтобы предотвратить возможный рецидив, – уже давно было издано распоряжение об усилении охраны оружия, – а для того, чтобы предотвратить возможный обвал доверия среди массудов.

Скамья с шелестом прогнулась и подстроила свои плавные изгибы под контуры тела землянина, когда Уилл сел. Его больше не тошнило, но голова и живот продолжали беспокоить.

Перед его мысленным взором все никак не бледнела драматическая картина падения долговязого Ганса после его выстрела.

– У вас не было выбора, – послышался над ним голос Кальдака. – Если бы им удалось ускользнуть в крупный городской комплекс, мы ни за что не вернули бы оружие на базу. Более того, продолжать исследования здесь было бы слишком рискованно.

– Я знаю, – шепотом ответил Уилл.

Командир опустился на скамью рядом с ним, и та тут же подстроилась под новое тело.

– Где вы научились так стрелять? Со времени первой нашей встречи вы только и повторяли, что презираете насилие любого рода. Командир неудачно повернулся и придавил большую ссадину на бедре, которую получил во время драки. С приглушенным стоном он поменял позу. Уилл тяжело вздохнул.

– У нас, каюнов, каждый ребенок учится обращаться с оружием еще раньше, чем научится держать в руке ложку.

– Понимаю. – Кальдак глянул в коридор. Пленники и конной исчезли за дальним поворотом. – Если бы вы не убили того человека, со всеми нами произошла бы катастрофа. Трое против восьмерых, не считая вас, и мы все равно проиграли бы. Вы сделали то, что было необходимо сделать.

Он замолчал на минуту, о чем-то размышляя. Потом продолжил:

– Никто из моих солдат с базы не был на Васарихе. Мы до сих пор не имели возможности видеть землян в бою. Мы не были готовы к… – Он запнулся, подбирая нужное слово и умоляюще глядя на свой транслятор:

– К столь дикому сопротивлению. Мне бы очень хотелось понаблюдать за тем, что может сделать и на что способен хорошо натренированный и подготовленный земной солдат; солдат, который избрал убийство своих соплеменников профессией; солдат, который извлекает удовольствие из убийств, жаждет быть мастером своего дела и добивается этого! Эту мысль я нахожу одновременно волнующей и пугающей.

Губы Кальдака разъехались в стороны, обнажив зубы. Это было подобием грустной улыбки.

– Среди народов Назначения лучшими солдатами считаются криголиты. Они еще никогда не обманывали надежд Амплитура. Но теперь, я думаю, их ждет большой сюрприз. Я даже не уверен, что поставил бы на молитара в схватке с подготовленным профессионалом из числа землян. Он спокойно взглянул на Уилла.

– Кстати, угроза подобного происшествия, очевидно, висела над нашими головами с самого начала. Почему же вы не предупредили нас?

– Мне это как-то и в голову не приходило. Я полагал, что с рекрутов будет достаточно золота. Поверьте: земляне далеко не все таковы, как эти трое!

– Да, вы всегда проводили эту мысль.

– Ну, есть, конечно, какой-то жалкий процент… В любом обществе всегда присутствует антисоциальное меньшинство, с которым неприятно иметь дело…

– Далеко не в любом обществе, позволю себе утверждать, – мягко возразил массуд.

У Уилла екнуло сердце. Он понял, что из-за одного идиотского случая может рухнуть в грязь вся его сложная аргументация, используя которую вот уже в течение многих и многих месяцев, он пытался доказать пришельцам, что нет во Вселенной более миролюбивых существа, чем земляне. Трое бандитов, возможно, уже свели на нет все его труды!

– Надо было быть последними дураками, чтобы рассчитывать на то, что это сойдет им с рук, – пробормотал он, едва удержавшись от того, чтобы сплюнуть себе под ноги.

– Их поведение не напоминало поведение умалишенных, – возразил Кальдак, задумчиво глядя на землянина. – Скорее, наоборот: они вели себя вполне рассудительно, расчетливо и уверенно.

«Придется теперь напрягаться гораздо больше», – с грустью подумал Уилл.

Сегодня его точка зрения пошатнулась, но не обвалилась. Воспоминания об этом неприятном случае вскоре изгладятся. Сосредоточенно разглядывая пришельца, композитор в который раз уже пожалел о том, что в юности занялся музыкой, а не психологией.

Ему было интересно, что думает Кальдак, каковы его мысли и переживания. Уилл спросил об этом пришельца.

– Я думал сейчас о том, что являюсь капитаном корабля и хочу вернуться и исполнению своих непосредственных обязанностей.

– А я бы охотно плюнул на все и заперся в своем салоне, чтобы сочинять музыку. Обстоятельства, однако, сложились так, что мы оба не имеем возможности заниматься тем, чем хотели бы.

Кальдак с минуту о чем-то сосредоточенно думал. Потом заговорил:

– Интересно было бы понаблюдать за реакцией представителей неразвитых народов на открытие перед их глазами огромных галактических просторов, всей красоты космоса, на приобщение их к высотам, достигнутым зрелыми цивилизациями… Я вот думаю… Вам тоже, наверно, было бы любопытно взглянуть на все своими глазами, а?

Уилл растерялся.

– Что вы имеете в виду?

Кончик носа у командира замер. Взгляд серых кошачьих глаз пронзил композитора насквозь.

– Хотели бы вы отправиться на Васарих?

Покинуть Землю?! Смотреть на то, как родная планета, родной дом, стремительно уменьшается в размерах и постепенно сливается с многозвездьем космоса? Сотням рекрутов уже знакомы эти чувства. Почему бы и ему не попробовать? Это означало, что ему пришлось бы на время вообще забыть о музыке… Но зато какое вдохновение, какие удивительные темы может он повстречать на космических просторах?..

– Я подумаю над вашим предложением.

– Вы можете вылететь прямо со следующей группой рекрутов, – ответил Кальдак. Ему понравилась реакция землянина.

Глава 19

Уилл довольно быстро покончил со всеми делами на катамаране: закрыл все помещения, задраил все люки, упаковал парус, спрятал солнечные батареи, убедился, что оба якоря надежно держат судно на месте, и оставил лаконичную записку для особенно любопытных: «Уехал на материк. Буду через несколько дней». Это должно было убедить любого туриста или рыбака в том, что катамаран не покинут, что хозяин где-то рядом и находится в добром здравии. В любом случае бесхозный катамаран не привлечет здесь столько внимания, как, скажем, в Канкуне.

Ватолой пообещал землянину, что присмотрит за его судном. Полет челнока в обычном пространстве походил на полет большого самолета в немного нелетную погоду. Чувство устойчивого ускорения сопровождалось слабенькой тревогой от каждого виража или резковатого толчка. Полет же в режиме, который капитан челнока с’ван назвал «субпространством», был ни на что не похож. Уилл вообще не мог понять, движутся ли они в какую-нибудь сторону и если движутся, то с какой скоростью. Ему упорно казалось, что они неподвижно зависли в одной точке. На борту челнока находилось несколько сотен завербованных рекрутов с Земли, которые оживленно переговаривались между собой, не умолкая ни на секунду. Само путешествие в космосе не повергло их в шок, как полагал композитор. Видимо, после знакомства с базой их уже ничем нельзя было удивить.

Рекрутов набирали из десятков разных стран. Несмотря на это, они не испытывали никаких трудностей в общении между собой, ибо трансляторы справились с испанским, английским и другими земными языками не хуже, чем они справлялись с языком гивистамов или, скажем, с’ванов. К тому же среди них постоянно мелькали вейсы, которые отвечали на возникавшие вопросы и успокаивали внезапно оробевших. Это были фермеры-бедняки из Гватемалы, учителя, студенты, европейские туристы и так далее. Все, собравшись в небольшие группки, оживленно обсуждали будущее, о котором еще пару-тройку месяцев назад никто из них и помыслить не мог. С завидной регулярностью проводились тренировки и ориентировочные лекции и собрания. Уилл поприсутствовал на нескольких из них, но вскоре разочаровался: военные темы ему были неинтересны. Впрочем, на что еще он мог надеяться, сидя за партой с землянином, которого только для того и взяли в космос, чтобы сделать солдатом?

Первая остановка была возле планеты Мотар. Знаком особого уважения, которое пришельцы питали к композитору, явилось то, что они придали ему проводника не из числа гивистамов или о’о’йанов, как остальным, а с’вана. Его звали Ж’хай. Проводник, не дожидаясь расспросов со стороны Уилла, сам объяснил ему причину остановки:

– Здесь рекруты-земляне пройдут предварительную боевую подготовку.

Мотариане отличаются высоким уровнем интеллекта, однако темпы их воспроизводства чрезвычайно низки. Если честно, то для нас остается загадкой способ, при помощи которого им до сих пор удается поддерживать свою цивилизацию и не вымереть. Они млекопитающие и напоминают больше с’ванов, чем вас. Они безволосы и очень тучны. С’ван иронически кашлянул.

– Несмотря на их малочисленность, они являются весьма полезными членами Узора. Главный их вклад заключается в том, что они предоставляют войскам Узора свою планету под учебные плацдармы. Дело в том, что здесь можно встретить все типы рельефа и тем самым создать практически любую боевую ситуацию. Земляне – не единственная раса, представители которой здесь проходят обучение. – Он выглянул в иллюминатор. – Как только ваших соотечественников выгрузят, мы отправимся дальше. Не беспокойтесь, много времени это не займет.

И снова огромный корабль провалился в субпространство. До Васариха добрались гораздо быстрее, чем до Мотара. Впрочем, Уилл не имел никакого представления о том, как далеко отсюда, – и в какой стороне, – находится родная Земля.

Приближаться к Васариху, однако, пришлось с большей осторожностью, чем входить в орбиту вокруг Мотара.

– Мне говорили, что вы обладаете некоторыми знаниями в области военной тактики, – комментировал композитору происходящее проводник. Уилл кивнул, соглашаясь. – Тогда вы поймете, почему мы так осторожничаем. Главное: точно знать расположение войск Амплитура вокруг планеты, чтобы не угодить прямо в их скопление. Капитан должен выбрать тот сектор пространства, который редко навещается кораблями противника. Если расчеты окажутся верными, у нас будет неплохой шанс, выйдя из субпространства, не попасть под обстрел. Амплитуры тоже принимают все меры предосторожности возле этой планеты. В принципе весь вопрос в везении и правильном выборе места и времени. Все на догадках и предположениях, на интуиции, которая составным разделом входит у нас во все пособия по тактике. Малейшая ошибка и – конец. Вход в субпространство и особенно выход из него – это не так-то просто. Нажать кнопку тут – последнее дело. Для произведения всех необходимых расчетов требуется время, а нажать кнопку всегда можно успеть.

– Мне это уже объясняли, – сказал ему Уилл. – Одного только не пойму.

Почему корабли, находящиеся в обычном пространстве, не занимаются уничтожением целей на поверхности планеты?

– Ну, во-первых, все важнейшие базы на поверхности тщательно замаскированы. А потом ядерное оружие кораблей может уничтожить вдобавок и те объекты, которые обе стороны изо всех сил стараются сохранить. Наконец, системы поиска и наведения на поверхности планеты настолько совершенны, что корабль может быть испепелен прежде, чем произведет первый выстрел по планете. Флот не станет атаковать наземные цели. Как подсказывает практика, это слишком дорогое удовольствие. Корабли используются в качестве транспортных средств. Для того, чтобы осуществлять перевозку снаряжения и личного состава. Даже для мощной цивилизации корабль, подобный нашему челноку, является дорогостоящим продуктом, которым нельзя рисковать неосмотрительно.

– Не забывайте также и о том, что амплитуры преследуют цель переманить разумных в свою веру, а вовсе не уничтожить их. Но мир, завоеванный при помощи ядерных вооружений, является, как правило, уже мертвым миром. Они стараются победить ценой наименьших потерь не только со своей стороны, но и со стороны противника.

– А Узор когда-нибудь побеждал Амплитура? – спросил его Уилл. – Выкидывали когда-нибудь войска Назначения с планеты, которую они продолжительное время контролировали?

– Разумеется, мы имеем на своем счету несколько побед. Чтоб далеко не ходить за примерами, скажу, что последнее крупное поражение Амплитуру мы нанесли какие-то две сотни лет назад.

Это признание не шокировало Уилла. Не первый раз уже ему рассказывали, что эта война похожа на застарелую мозоль, так что он давно смирился с ее немыслимыми пространственными и временными масштабами.

– После того мощного удара Амплитуру, однако, удалось перегруппироваться и перестроить свою тактику. С тех пор ни одна сторона не добивалась ощутимых результатов в свою пользу. Каждый из нас периодически находит новых союзников, изобретает новые системы вооружений… Все это происходит в сопоставимых пропорциях, так что баланс сил за два века практически не изменился. – Ж’хай торжественно глянул на композитора. – Мы очень надеемся на то, что вам удастся в чем-то переломить ситуацию.

«Боюсь, вам придется разочароваться в своих надеждах», – подумал Уилл, устраиваясь в кресле.

С’ван занял сиденье напротив.

– А на чьей стороне жители Васариха?

– На нашей, – ответил Ж’хай, поворачиваясь на кресле, чтобы лучше видеть собеседника. – Какая-то часть перешла в стан Амплитура, но большинство знать его не желает. Но вы ведь понимаете, что дело тут, как правило, не в свободном выборе. Вам уже говорили, что амплитуры обладают способностью внушения?

– Говорили.

Струйка холодного пота скользнула вниз по позвоночнику. Уилл с ужасом попытался представить себя на месте жертвы, которой передается воля неведомых пришельцев. Мысли выстраиваются в строгий ряд и испытуемому страшно хочется погрузить свои ноги в таз с едким раствором. Разумом он понимает, что тут что-то не так, что будет невыразимо больно, но тело не слушается его…

– Сами амплитуры участвуют в конфликте на Васарихе?

– Все секторы конфликта с Узором требуют присутствия представителей этой чудовищной расы. Они осуществляют наблюдение, отдают приказы и распоряжения, контролируют обстановку. Их очень мало. Но достаточно для того, чтобы всегда их подручные имели возможность получить от хозяев нужные «советы».

– Так же, как вы всегда имеете возможность посоветоваться с турлогами?

– Ничего похожего! Турлоги – наши союзники. Каждый у нас занимается тем делом, на которое больше способен. Кто-то воюет, кто-то производит вооружения и продовольствие, а турлоги вносят теоретические предложения, готовят анализы обстановки. Они никогда не стали бы пользоваться таким запрещенным приемом, как контроль над сознанием разумного, даже если бы обладали способностями, которые позволяли бы им осуществлять это. «Контроль может принимать самые разные формы», – подумал Уилл, а вслух спросил:

– Вот вы говорите, что здесь, на Васарихе, амплитуров очень мало. Кто же воюет от их имени против вас?

– В основном криголиты. Есть также небольшой контингент молитаров. В каждой группе пленных попадается пара-тройка этих великанов. Их могучее сложение и прочие физические характеристики делают их великолепными вояками, но вот интеллект у них слегка подкачал… Это именно то, что надо амплитурам. И криголиты, и молитары являются союзниками Амплитура так долго, что никто не знает, присоединились ли они к Назначению добровольно или их к этому принудили. Впрочем, это неважно. Попав в объятия Назначения, раса уже обречена. Это правило, в котором, к сожалению, не замечено пока ни одного исключения. Для некоторых особых целей держат здесь и группу солдат-ашреганов. – С’ван искоса взглянул на Уилла. Тот инстинктивно вжался в кресло: челнок отделился от корабля-матки. – Вам когда-нибудь приходилось видеть ашрегана?

– Нет. А почему вы спрашиваете?

– Просто так.

Зазвучали дежурные сирены.

С’ван заметно взволновался.

– Готовимся к броску на поверхность планеты. Либо мы сейчас быстро спустимся, либо поблизости будет замечен вражеский корабль – и тогда придется опять на время окунаться в субпространство. Вы сразу почувствуете…

Уиллу казалось, что они висят в пустоте, поддерживаемые мощным гравитационным полем корабля-матки, уже целую вечность. Словно креветка в супе.

Затем внезапно тьма в иллюминаторах сменилась искрящимся многозвездьем. Челнок устремился к поверхности планеты, словно камень из пращи. Облака, море и суша смешались в диком фейерверке, в котором невозможно было различить отдельные цвета и оттенки. Перед плотными слоями атмосферы челнок резко замедлился и выровнял курс. Напрягая изо всех сил глаза, Уилл тем не менее мало что видел. Разве что облака. Густые, непроницаемые барханы, зазывающие челнок в свои влажные объятия.

Челнок продолжал снижение. Вскоре внизу, в прорывах облаков, стала проглядывать земля. Суша и вода. Ничто не указывало на то, что этот красочный мир является эпицентром вооруженного конфликта между двумя великими союзами цивилизаций. Ж’хай продолжал исправно исполнять свои обязанности проводника-гида и неторопливо вводил композитора в курс дела:

– Уровень технологической цивилизации, которого достигла раса васарихов, на несколько порядков ниже вашего. До сих пор не налажено регулярных контактов между крупнейшими городскими конгломератами. Основное большинство главных городов находится на побережье. Война по существу ведется в районе, который местные называют южными равнинами. Амплитур старается по возможности не задеть разрушением центры сосредоточения населения. Разумеется, и мы прикладываем к этому все наши усилия. Узор открыл этот мир несколько раньше Амплитура, поэтому основная часть аборигенов васарихов является нашими союзниками. Они участвуют в конфликте по мере своих скромных возможностей. В основном они заняты в службах обеспечения тыла. Это и продовольствие, и прочее подобное. Мы совершим посадку недалеко от северо-западного сектора оспариваемой зоны. В горах. Аборигены, которым повезло не попасть под перекрестный огонь, уже давно забросили свои жилища здесь и перебрались в безопасное место. У нас здесь главная база. Запрятана в подножии гор. Там-то вы и получите возможность вдоволь наговориться со своими соплеменниками.

– Отлично, – ответил Уилл на языке с’ванов.

Вдруг его пробило осознание того, что в последнее время под влиянием обстоятельств он стал неплохим лингвистом.

Ж’хай глянул в иллюминатор.

– Заход на посадку – чрезвычайно рискованный маневр. Расчеты должны быть предельно точными, а маскировка максимально эффективной. Вы даже представить себе не можете, насколько проще сбить челнок с земли при снижении, чем в космосе. А корабль-матка, который доставил нас сюда, уже давно укрылся в безопасности субпространства. Война – это в большей степени конфликт умов, чем конфликт вооружений. В этом мы оказываем посильную помощь массудам. Что же касается участия в боях и сражениях, то мы, – как, впрочем, гивистамы, о’о’йаны, вейсы и прочие, – этого просто не перевариваем.

Уилл глянул на с’вана. Выражение его лица было надежно скрыто под курчавой черной бородой.

– Лично я очень счастлив тем, что мое участие в войне ограничивается рамками моей профессии.

– А какая у вас профессия?

Уилл понял, что об этом следовало спросить Ж’хая гораздо раньше.

– Военный разум. Эти два слова несомненно противоречат одно другому и тем не менее составляют определение моего ремесла. Я думал, вы знаете.

– Нет. Мне сказали только, что придают проводника-гида.

Глянув в иллюминатор, Уилл обомлел: челнок лавировал между горными утесами с такой скоростью, что порой дух захватывало. Наконец показалась посадочная площадка гранитная скала. Однако, к изумлению Уилла, в самый последний миг она вдруг раскрылась и приняла внутрь себя небольшое судно. Загорелись красные лампы. Челнок оказался внутри просторной пещеры. Уилл только стал выбираться из своего кресла, как вдруг всю пещеру и челнок сотрясло от глухого удара, донесшегося глухой волной от поверхности.

– Вот так! – пробормотал Ж’хай, глядя наверх. – Я так и знал, что у нас на хвосте висел самонаводящийся снаряд. Мы еще успели скрыться. Очевидно, он взорвался, ударившись о гранитную скалу. Кому-то придется, засучив рукава, прилично разгребать гранитную крошку. Уилла пробила испарина.

Через несколько минут композитор и его проводник уже входили в суетливый и шумный подземный мир. Всюду сновали пришельцы, – собственно, теперь Уилл не мог называть их этим словом, – и машины. У каждого была какая-то цель, какая-то задача. На первый взгляд складывалось впечатление, что здесь царит излишняя сумятица, – почти паника, – но Уилл воздерживался от характеристик. Некоторые наряды с эмблемами и знаками различия были уже знакомы композитору-землянину, но большинство он видел впервые. По дороге попадались массуды и гивистамы, о’о’йаны и лепары. Он кивал им как добрым знакомым. На представителей иных рас оглядывался, не в силах сдержать любопытство. Ж’хай повторял землянину новые названия, которые тот должен был запомнить. Уилл то и дело теребил транслятор, висевший у него на груди.