Текст книги "Слово в защиту Израиля"

Автор книги: Алан Дершовиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

23. Отказывал ли Израиль палестинцам в государственности?

Обвинение

Израиль отказал в государственности палестинскому народу, который заслуживает своего государства больше, чем другие лишенные этого и находящиеся в оккупации народы.

Обвинители

«Цели Израиля ясны, ведь сионистские и израильские лидеры нескольких поколений откровенно заявляли, что палестинские национальные притязания неприемлемы и неправомерны… Вместе с Израилем идее национального самоопределения противятся США». (Эдвард Сайд и Кристофер Хитченс[398]398
  Said and Hitchens, p. 291.


[Закрыть])

«– Почему европейцы не симпатизируют тибетцам, чеченцам или курдам так, как палестинцам?

– Это еще одно заблуждение, потому что если бы Запад сделал для палестинцев то же, что он сделал для иракских курдов, то Ясир Арафат был бы очень счастливым человеком. Кроме того, ни Саддам Хусейн, ни Китайская коммунистическая партия не приезжают каждые два месяца в западные столицы, чтобы выпрашивать (точнее даже, вымогать) деньги, чтобы субсидировать свои машины подавления и обездоливания курдов и тибетцев.

Но даже если бы этот аргумент работал и Запад молчал бы о преступлениях других угнетенных народов, разве действия Израиля стали бы от этого менее преступными?

В этой извращенной логике парадоксальным образом присутствует стимул действовать аморально. Те, кто поддерживает Израиль, признают, что израильское общество участвует в аморальной попытке подчинить, обездолить и поработить палестинцев. Они знают, что то, что они делают, аморально и незаконно, и они предпочитают, чтобы ими руководил известный военный преступник, который даже не скрывает своего намерения использовать исключительно силу, чтобы навязать свою волю пленному населению.

Когда указывают на эти простые факты, защитники Израиля кричат: „Расизм!“ Критика этих преступлений превращается якобы в расизм, а согласие с ними, даже их защита превращается в правильное отношение. Аморальность становится моральным поведением, а весь мир становится „преступным миром“, братством преступников». (Абдельвахаб эль-Аффенди, старший научный сотрудник, Центр изучения демократии, Вестминстерский университет[399]399
  «Arab World Looks the Other Way as Race-Based Hatreds Target It on Two Fronts», Daily Star (Lebanon), доступно на сайте Ливанский телеграф, www.lebanonwire.com/0206/02062612DS.asp (опубликовано 26 июня 2002 г.; 22 августа 2010 г. ссылка работает. – Прuм. пер.).


[Закрыть])

Реальность

Палестинцы никогда не стремились к государственности в период иорданской и египетской оккупации. Исторически они хотели быть частью Сирии. Претензии на палестинскую государственность начались как тактический прием, имеющий целью уничтожение еврейского Государства Израиль. Более того, притязания палестинцев на государственность и независимость не сильнее, а во многих случаях намного слабее, чем притязания тибетцев, курдов, басков, чеченцев, турецких армян и других не имеющих своего государства групп.

Но претензии палестинцев обскакали другие гораздо более убедительные претензии по одной важнейшей причине: палестинцы привлекли к себе внимание всего мира, убив тысячи невинных людей, тогда как тибетцы никогда не прибегали к терроризму, а другие группы использовали только эпизодические теракты местного значения и не получили такую щедрую награду от мирового сообщества, как палестинцы. Успех палестинцев в привлечении внимания всего мира к своей проблеме тем не менее не принес им государства, потому что ни Израиль, ни Соединенные Штаты не желают вознаграждать терроризм так, как желают ООН, Европейский союз, Ватикан и другие.

Доказательство

По существу, палестинские претензии выглядят гораздо слабее, чем претензии многих других не имеющих государства народов. Почему же крайне левые, особенно европейские левые, вместе с крайне правыми отстаивают интересы палестинцев, но в существенной степени игнорируют гораздо более достойные претензии тибетцев, курдов и других безгосударственных народов? Руководствуясь любыми объективными стандартами морали, жалобы тибетцев и курдов – если сосредоточиться только на двух группах, претендующих на государство, – гораздо более убедительны, чем жалобы палестинцев. Не имеющих своего государства тибетцев и курдов гораздо больше, чем не имеющих государства палестинцев. С тибетцами и курдами их оккупанты обращались куда более жестоко, чем с палестинцами. Уже существует одно государство, где палестинцы составляют большинство населения, тогда как ни у тибетцев, ни у курдов своего государства нет.

Тибетцы использовали только один законный и легитимный способ требовать компенсации, курды тоже полагаются прежде всего на этот способ, тогда как палестинцы с самого начала прибегли к преступлениям против человечества, выбирая своей жертвой самых уязвимых мирных жителей. Тибетцы и курды всегда стремились к обретению независимости, тогда как у палестинцев было много возможностей обрести государственность, в их числе Доклад Комиссии Пиля, план раздела, разработанный ООН, иорданская и египетская оккупация и предложения, сделанные в Кемп-Дэвиде и Табе. Палестинцы никогда не стремились к государственности на самом деле, это был лишь тактический ход, чтобы уничтожить Израиль.

Претензии курдов и тибетцев намного более обоснованны с точки зрения международного права, чем претензии палестинцев. Палестинцы поддерживали проигравшую сторону во всех войнах двадцатого века, в том числе в Первой мировой войне, Второй мировой войне, израильской Войне за независимость и Войне в Персидском заливе, тогда как тибетцы и курды не запятнали себя связями с нацизмом, терроризмом и саддамизмом. Большинство палестинцев выступают за уничтожение страны, являющейся членом ООН, тогда как ни тибетцы, ни курды никогда не призывали к уничтожению другого государства.

Но, несмотря на намного более убедительные претензии тибетцев и курдов, эти группы не получили признания со стороны Организации Объединенных Наций, Европейского сообщества, Ватикана или других официальных организаций. Более того, интеллектуалы, представляющие крайне правых и крайне левых, чаще всего игнорируют их проблемы. Тяжелое бремя падает на тех избирательных моралистов, которые отстаивают менее убедительное дело, отвергая более убедительные.

Палестинцы отвергли государственность устами собственных лидеров, которые отказываются – раз за разом – от предложений, которые привели бы к образованию государства. Историк Бенни Моррис пишет об «инстинктивном реджекционизме, который красной нитью проходит по палестинской истории»[400]400
  Benny Morris, New Republic, April 21–28, 2002, p. 32.


[Закрыть]. Израиль был готов – и сейчас готов – предложить палестинцам государство в обмен на искренние усилия Палестинской автономии остановить терроризм тех палестинских групп, которые намерены продолжать свои преступления против человечества до тех пор, пока Израиль не будет разрушен. Это весьма разумное условие, которое поставила бы любая демократическая страна, которая столкнулась бы с аналогичной опасностью.

24. Является ли израильская политика разрушения домов коллективным наказанием?

Обвинение

Израильская политика разрушения домов является коллективным наказанием, запрещенным по международному праву.

Обвинители

«Снос [пустых] домов израильскими танками в лагере беженцев Рафах не многим отличается от сцены, разыгравшейся во Всемирном торговом центре [где было убито более 2 500 человек], разрушенном террористами, с которыми мы согласились бороться здесь до полного уничтожения.

Совет Безопасности „практикует двойные стандарты, не осуждая действия Израиля“, при этом „осуждая преступников, виновных в теракте 11 сентября“». (Заявление представителя Сирии в Совете Безопасности[401]401
  Это было первое выступление представителя этой страны, с тех пор как Сирия заняла одно из пятнадцати мест в Совете Безопасности. Израиль был исключен из числа участников Совета Безопасности.


[Закрыть])

Реальность

Мудро это или нет, но израильская политика сноса домов, которые использовались для подготовки террористических актов или которыми владели люди, помогавшие террористам, является экономическим наказанием за соучастие в убийстве. Оно не особенно эффективно, поскольку эти дома восстанавливают на деньги, предоставленные сочувствующими, но раз это наказание относится только к тем домам, владельцы которых причастны к терроризму, то нельзя считать его коллективным. Более того, концепция коллективной ответственности за терроризм, связанная с тем, что его широко поддерживает огромное большинство палестинцев и их руководство, полностью соответствует закону и морали.

Доказательство

Терроризм, направленный против невинных людей, безусловно, сам по себе является крайней формой коллективного наказания. Любой израильтянин – вне зависимости от того, выступает ли он за те или иные решения правительства или против них – может быть убит только за то, что он израильтянин или еврей. Но те, кто поддерживает палестинский терроризм, громче всех жалуются, когда разрушают дом, использовавшийся террористом, в качестве средства экономического устрашения против тех, кто помогает террору.

Из-за того что невозможно напугать самих террористов, особенно террористов-самоубийц, важно направить такого рода сдерживание в адрес тех, кто посылает их, тех, кто помогает им, и тех, кто имеет на них некое влияние. Но в любом случае, когда средство удерживания от совершения преступления направлено против кого угодно, кроме непосредственного виновника преступления, его можно рассматривать как форму коллективного наказания. Хотя коллективное наказание запрещено международным правом, оно широко используется по всему миру, в том числе в самых демократичных и либерально мыслящих странах. В реальности ни одна система международного устрашения не может быть эффективной без определенного привлечения коллективного наказания. Каждый раз, когда один народ мстит другому, он коллективно наказывает всех жителей этой страны. Американские и британские бомбардировки немецких городов карали всех жителей этих городов. Атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки уничтожила тысячи невинных японцев, которые погибли за преступления своих лидеров. Бомбардировка военных объектов неминуемо приводит к гибели мирных граждан.

Помимо убийства и нанесения увечий невинным людям, существует коллективное экономическое наказание, такое, как санкции, одобренные ООН, и банкротство экономики вражеской страны, которые являются общепринятым оружием как в обычных, так и в «холодных» войнах. Народы, которые ведут агрессивную войну и проигрывают, часто теряют территории, и такие потери могут оказаться серьезным наказанием для жителей этих территорий. Множество этнических немцев, часть из которых не поддерживали Гитлера, были вынуждены сменить место жительства после поражения Германии во Второй мировой войне. Коллективное наказание может быть самым разнообразным: от нацистской концепции Sippenhaft – убийства родственников и земляков, с одной стороны, до экономических последствий агрессии, с другой. Назвать нечто коллективным наказанием – это часто политическая или пропагандистская тактика, целью которой является скорее запутать, чем прояснить. Много неверного в трактовке отдельных типов и степеней коллективного наказания. Но очень немного неверного – а иногда и все правильно – в некоторых видах коллективной ответственности за действия лидеров.

Например, было правильно, когда весь немецкий народ страдал за то, что избранный ими лидер развязал войну со всем миром. Те немногие немцы, которые боролись против Гитлера, достойны награды, но огромное большинство немцев обязаны были нести ответственность за соучастие в преступлении. В идеальном мире ответственность должна накладываться в точной пропорции к личному участию, и те, кто больше всех виновен, попадали бы в заключение, а те, кто виновен меньше, страдали бы от экономических ограничений. Немецкому народу обещали, что он выиграет в случае победы нацизма, и это одна из причин, по которой столь многие поддержали Гитлера. Поэтому было справедливо, что они пострадали от поражения нацизма, даже несмотря на то, что среди пострадавших были более или менее виноватые. Это часть того, что значит быть нацией или народом. Те, кто начинает войны и проигрывает их, часто приносят страдания другим людям. Это суровая справедливость. И это предостережение для несправедливых войн.

Если применить этот принцип к терроризму, то нельзя считать несправедливым заставлять людей страдать за террористические акты, совершенные от их имени, особенно если действительно существует широкая поддержка терроризма. Представьте себе, например, группу экстремистски настроенных противников абортов, некоторые из членов которой убивают врачей, которые делают аборты, взрывают клиники и угрожают беременным женщинам, которые хотят сделать аборт. Было бы абсурдно награждать их терроризм, ограничивая право женщин на аборт. Будет справедливо не отвечать на их требования, если они продолжат или даже ослабят террористическую деятельность, особенно если рядовые члены их группы активно поддерживают терроризм.

В этом контексте напомню приведенные выше результаты опроса 2002 г., которые показали, что 87 процентов палестинцев поддерживают продолжение террористических атак. Поскольку эти люди надеются на получение коллективных благ от терроризма и рассчитывают на это, справедливо (хотя и не идеально справедливо) считать их коллективно ответственными за акты убийств, совершенных от их имени и в конечном итоге под их контролем. Если эта мягкая форма коллективной ответственности может помочь спасти невинные жизни, приостановив терроризм, то чаша весов справедливости качнется в ее сторону.

Способ терроризма с участием смертников, который используют палестинцы, – массовое убийство ни в чем не повинных людей, пользующееся широкой организационной, финансовой, религиозной, политической и эмоциональной поддержкой огромного большинства гражданского населения, – заставляет нас переосмыслить классическое строгое различие между воюющими и невоюющими людьми. Граница между ними, которая лежит в основании международных военных законов, пошатнулась в интересах терроризма. Палестинские террористы научились использовать мирных граждан в роли мечей и щитов: они выбирают своей мишенью израильских мирных граждан, а потом прячутся за палестинскими мирными гражданами, когда за ними приходят израильские военные. Они используют невоюющее население в качестве щита для воюющего. Они сознательно размещают свои фабрики для изготовления бомб в непосредственной близости от школ, больниц и других гражданских зданий.

В результате Израилю приходится выбирать между использованием полновесной тактики самообороны, такой, как авианалеты, рискуя убить большое число невоюющего населения, среди которого прячутся боевики, и использованием более детальной тактики, такой, как бои от дома к дому, которая ставит под угрозу жизнь израильских солдат, как это было в Дженине. Не существует точной формулы, по которой даже в условиях конвенциональных военных действий можно было бы рассчитать точное соотношение между боевиками и мирными жителями.

Народ, которому свойственно чувство морали, должен быть готов поставить часть своих солдат под угрозу, ради того чтобы предотвратить попутное убийство мирных жителей, но ему не стоит рисковать жизнями многих своих бойцов, чтобы достичь этой благой цели. Да и сами рассуждения о морали должны зависеть, по крайней мере частично, от соучастия невоюющего населения. Если многие из них с готовностью позволяют боевикам прятаться среди них, если они обеспечивают боевикам поддержку, если они превращают убийц в мучеников, уровень их соучастия растет и они все сильнее приближаются к статусу боевиков, а очевидная граница, разделяющая мирных жителей и боевиков, превращается в континуум. Армия освобождения, чья цель состоит в том, чтобы спасти не сочувствующих боевикам граждан от попрания их прав не избранными ими лидерами, должна руководствоваться иными моральными категориями, чем та армия, которая воюет против смешанной группы мирных граждан и боевиков, взаимно поддерживающих друг друга в совершении преступлений против человечества.

Насколько далеко в этом случае будет оправданно продвижение по этому континууму коллективной ответственности в деле борьбы против терроризма? Конечно, не до сознательных ударов по абсолютно невинным людям. Ведь это именно то, что делают террористы. Но экономические санкции, накладываемые на тех, кто поддерживает терроризм, справедливы и могут возыметь эффект. Даже если некоторые люди, которые не поддерживают террористов, почувствуют определенный экономический ущерб, эта моральная цена за спасение многих невинных жизней будет невысока, особенно если учесть, что сторонники террористов ожидают собрать свой урожай с терроризма.

Какое бы экономическое наказание ни накладывалось на тех, кто сам помогает убийцам, я всегда поражаюсь, слыша протесты и глубокое возмущение со стороны тех, кто поддерживает терроризм, вроде Ясира Арафата. Столь же лицемерны те ученые, которые поддерживают бойкот всех еврейских исследователей из Израиля вне зависимости от их личных политических взглядов, а потом жалуются на коллективное наказание палестинцев, которые являются соучастниками террористов. Бойкот всех израильских ученых и отказ компаний от ведения совместного бизнеса с Израилем, безусловно, являются актами коллективного наказания.

Спор о коллективном наказании тех, кто виновен в соучастии терроризму, напоминает мне о печально известном изнасиловании в Фолл-Ривере (которое легло в основу сюжета фильма Обвиняемые), где было несколько моральных и юридических категорий соучастников преступления: те, кто сам насиловал женщину; те, кто держал ее; те, кто помешал ей бежать; те, кто подбадривал и приветствовал насильников; и те, кто мог вызвать полицию, но не сделал этого. Ни один разумный человек не скажет, что кто-то из этих людей абсолютно свободен от моральной вины, хотя некоторые могут поспорить о юридической вине тех, кто попал в две последние категории. Возражения против законной ответственности людей из двух последних категорий будут слабее, если применять к ним исключительно экономические санкции – например, штрафы или гражданско-правовая ответственность. Их ответственность за изнасилование, безусловно, относительна, как и ответственность за терроризм тех, кто приветствует террористов, изображает их мучениками, поощряет собственных детей стать террористами или ожидает выгод от терроризма. Нет ничего аморального в том, чтобы считать таких соучастников ответственными, а наложенные на них наказания – пропорциональными их соучастию.

Введенные США экономические санкции против Ирака, Ливии и Кубы являются коллективным наказанием, наложенным на широкие массы населения за поступки их лидеров. То же самое касается и санкций и бойкотов, наложенных на Израиль Лигой арабских государств. Израильская политика разрушения домов террористов и тех, кто способствует им, представляет собой мягкую форму коллективного наказания, направленного на собственность тех, кто оказался замешан в преступлении. То, что иногда эта мера касается невинных людей, ущемляет ее моральное совершенство, но гораздо меньше, чем глобальные экономические санкции, направленные против целых народов. Но Организация Объединенных Наций поддерживает такого рода экономические санкции и при этом осуждает Израиль за политику наказания пособников террористов.

Применяемая в США практика конфискации машин, судов, самолетов и домов, которые используются в торговле наркотиками, также является формой коллективной ответственности, призванной удержать людей от предоставления своей собственности в пользование наркоторговцев. Возможно, это спорная мера, но она не вызывает такого осуждения, как Израиль, который применяет гораздо менее спорные методики против гораздо более серьезного зла.

Израильтяне обязательно убеждаются, что дом пуст, прежде чем сносить его бульдозером, но в паре случаев люди все равно гибли, и в их числе была одна протестующая, которая бросилась под бульдозер, водитель которого просто не заметил ее. Хотя средства массовой информации назвали ее мирной активисткой – имея в виду, что она была беспартийной сторонницей мира, – но это заявление весьма далеко от истины. Она принадлежала к радикальной пропалестинской группе фанатиков – часть ее составляли крайне левые, другую часть – расистское «правое крыло»[402]402
  См. самохарактеристику Дэнни Уоррена, который гордо заявляет, что происходит из «самого расистского города в Великобритании», и желает «вернуться и рассказать у себя в городе, что он видел», Ha'aretz, December 21, 2002.


[Закрыть], – активно поддерживающих палестинский терроризм. Членов Международного движения солидарности учат «сочувствовать» террористам-самоубийцам, поскольку «они отдают жизнь за свою страну и свой народ». Им предписывают «советоваться с палестинцами», прежде чем что-то предпринимать. Они служат живым щитом, тесно сотрудничая с палестинскими террористическими группировками и защищая только палестинцев от израильских солдат. Они никогда не предлагали поработать щитом, защищая израильских граждан от палестинского терроризма. Они не поддерживают мир.

Напротив, эти фанатики выступают за победу палестинского терроризма над израильской самообороной. Они получают «денежные средства как от Палестинской автономии, так и от Хамаса и от Шади Сукия, видного члена Исламского Джихада из Дженина, который участвовал в планировании нескольких предотвращенных терактов с участием самоубийц и был арестован войсками Армии обороны Израиля, когда прятался в помещении Международного движения солидарности в марте 2003 г.»[403]403
  Joel Leyden, «Initial IDF Report: Shot Palestinian Activist May Have Fired First», Jerusalem Post, April 12, 2003.


[Закрыть] А в апреле 2003 г. два террориста-самоубийцы из Англии нашли убежище в этой группе и даже приняли участие в проводимой ими акции всего за несколько дней до того, как один из них взорвался, унеся жизни трех израильтян[404]404
  Warren Hoge, «Britain Holds 6th Person in Tel Aviv Вlast», New York Times, Мау 4, 2003.


[Закрыть]. После этого группа «солидарности» обвинила Израиль в том, что он несет ответственность за эти убийства.

Средства массовой информации должны перестать считать этих людей защитниками мира и называть их тем, кем они являются, – активными сторонниками и помощниками палестинского терроризма. Тем не менее нет прощения подобного рода небрежности со стороны тех, кто несет ответственность за снос домов, которая привела к смерти фанатика. Однако при отсутствии физического вреда людям экономические санкции в виде разрушения дома являются целиком моральными, если они ограничиваются только теми, кто несет часть моральной ответственности за терроризм, который необходимо остановить.

Самая большая проблема, касающаяся разрушения домов тех, кто причастен к терроризму, это не моральная сторона вопроса. Не приводящее к смерти наказание, подобное этому, является одним из самых моральных и умеренных ответов на терроризм – гораздо в большей степени, чем массированное военное нападение, которое неизбежно приведет к случайным смертям среди невоюющего населения (особенно когда боевики прячутся среди мирных жителей или их принадлежность к мирным жителям – вопрос относительный). Проблема с разрушением домов заключается в том, что оно плохо выглядит по телевизору. Действительно, в некоторых мусульманских странах зрители верят, что дома разрушают, не дав людям выйти наружу!

Даже когда ясно, что внутри никого нет, неизбежная картина рыдающих женщин, оплакивающих потерю дома, вызывает симпатию, даже если эта самая женщина вчера побуждала своего сына стать мучеником, а завтра она будет радоваться новостям, что израильский ресторан был взорван и погибли двенадцать подростков. (Если террористы согласятся заранее предупреждать, что они хотят взорвать то или иное здание, как делают израильтяне, это будет некий аргумент в пользу морального равновесия.)

Разрушение домов также неэффективно, поскольку Хамас продолжает платить людям, чьи дома были разрушены, достаточно, чтобы построить дом еще больших размеров. (Саддам Хусейн заявил в апреле 2002 г., что он будет платить семье каждого террориста-самоубийцы, который убивает евреев, 25 000 долларов наличными, но этот денежный канал иссяк после того, как его свергли.) По законам США любой, кто согласен заранее выплатить вознаграждение семье террориста-самоубийцы, считается виновным в злом умысле с целью терроризма и убийства.

Международное сообщество должно наконец признать справедливость наложения пропорционального и не ведущего к смерти наказания для тех, кто поддерживает терроризм и пользуется его плодами, а не угрожать бессмысленными санкциями самим террористам-самоубийцам. Это и справедливое и потенциально эффективное средство против многих видов терроризма, особенно тех, которые связаны с самоубийствами. Агентство Ассошиэйтед Пресс сообщило 21 мая 2003 г., что палестинцы, чьи дома были разрушены израильскими военными, выразили недовольство палестинскими террористами, которые, по их мнению, навлекли на них неприятности, стреляя ракетами из их деревни. По словам Мохаммеда Заанина, одного из палестинских крестьян, «[террористы] заявляют, что они герои, [но они] принесли нам только разрушения и сделали нас бездомными. Они воспользовались нашим хозяйством, нашими домами, нашими детьми… чтобы спрятаться»[405]405
  Ibrahim Barzak, «Protesters in Gaza Town Blame Palestinian Militants for Incursion», Associated Press, Мау 21, 2003.


[Закрыть].

Как мы увидим в главе 28, Верховный суд Израиля недавно выпустил постановление, что только люди, напрямую вовлеченные в террористические акты, могут быть перемещены из одной части оккупированных территорий в другую. Это важное решение обязательно нужно упомянуть как прецедент для тех, кто оспаривает, что разрушение домов должно касаться только людей, непосредственно замешанных в терроризме.

В подробном анализе реакции Израиля на деятельность террористов-самоубийц Нью-Йорк таймс пришла к выводу, что Израиль добился существенного успеха в противодействии терроризму – но заплатил за это высокую цену. Она описывает случай с человеком по имени Али Аджури, который отправил двух террористов-самоубийц, убивших пять человек. Израильская армия взорвала дом семьи Аджури и обвинила его сестру, что она «шила террористам пояса для взрывчатки», а ее брат помогал убийцам. Потом они убили самого Али Аджури при попытке к бегству. Он был членом «Бригады мучеников Аль-Аксы», которая специализируется на террористах-смертниках.

Палестинцы – 70–80 процентов которых поддерживают террористов-самоубийц, согласно результатам опросов общественного мнения, приведенным Нью-Йорк Таймс 5 апреля 2003 г.[406]406
  Greg Myre, «Israel Stems Suicide Bombings, but at а Cost», New York Times, April 5, 2003.


[Закрыть], – подвергли критике эту тактику, хотя «сами боевики признали, что эти меры затруднили им подготовку терактов»[407]407
  Там же.


[Закрыть]. Дом Аджури «был восстановлен в лучшем виде». Жизни его жертв восстановить уже нельзя. Если гражданские борцы за свободу могут не согласиться с тем, что меры, принимаемые Израилем не чрезмерны, ни один разумный человек доброй воли не сможет утверждать, что они представляют собой грубые нарушения прав человека или каким-то образом сравнимы с террористическими актами, которые они должны предотвратить, – или с нацистской тактикой, или даже с тактикой, которую недавно использовали самые «прогрессивные» арабские страны, такие как Иордания или Египет. На самом деле они сравнимы с мерами, принимаемыми другими демократическими странами, такими, как Соединенные Штаты и Великобритания.