Текст книги "Слепой царь (СИ)"

Автор книги: Алан Аюпов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 33 страниц)

Девчонки подошли к поставленной задаче очень и очень ответственно. На сцену поднялась девушка, представившаяся Доминикой Витамини. В этом месте зал ожил. Раздались сдавленные смешки, потом аплодисменты. Я сам не удержался от улыбки: "Надо же!!! Какой бог шутник? Такой фамилией одарил!". Дальше начался обстоятельный, вполне себе продуманный доклад. Я даже удивился, за столь короткое время и так всё продумать?! Как позже выяснилось, к вызвавшимся девчонкам во время перерыва пришла девица, заявившая о себе, как о менеджере пищевой промышленности. Лично мне о такой профессии слышать не доводилось, но дамочка оказалась действительно знающей своё дело. Именно она сумела систематизировать полученную информацию от работниц столовой, быстро набросала основные тезисы, задачи, условия и так далее, и тому подобное. По её словам это, конечно, поверхностно, впереди серьёзная работа, но времени не было, и она считает, что этого достаточно для того, чтоб начать работу. Дальше она обязуется углубить, расширить, поднять и так далее. Её выступление вызвало бурю аплодисментов. Честно говоря, я не понял почему, но девушка выступила со знанием дела и без бумажки. На что она же и обратила внимание, мол, нет письменных принадлежностей, а память не в состоянии запоминать такую громадную массу информации. На что я тут же предложил перейти к ещё одному организационному вопросу. Зал замер, в ожидании.

– и так, со столовой начинает проясняться. Теперь об информации. На втором этаже, вы могли заметить табличку с надписью "Библиотека". – Заговорил я. – Теперь нам предстоит определить работников этого заведения. Есть профессионалы?

Зал молчал.

– Что? Нету? – Удивился я. – И что мы будем делать?

– Зал продолжал безмолвствовать. Вдруг из последних рядов послышался тонкий голосок:

– Я могу попробовать.

– Так, давайте сразу же договоримся. Если кто-то что-то хочет сказать, предложить, возразить и так далее, поднимаем руку, а лучше встаём, чтоб вас видно было.

На последнем ряду в правом дальнем углу произошло некоторое шевеление, и с места поднялась девушка, метра под два ростом. Она явно стеснялась своего роста, поэтому сильно сутулилась.

– Выйдите сюда. – Предложил я, и тихо сказал Альбине: – Подай ей стул, пусть сядет рядом.

В разговоре выяснилось, что зовут нашу будущую библиотекарь Галиной Павловной Бережновой, что работала она в библиотеке одного небольшого городка помощником библиотекаря. Не потому, что не имела образования, как раз имела, высшее, и даже по специальности, а потому что прежний библиотекарь проработала на этом месте тридцать пять лет, и на пенсию пока что не торопилась. Да и сама Галина, по её же словам, особо не стремилась занять это "почётное" место, набираясь опыта, получая жизненную практику.

Дальше пошли организационные вопросы, предложения, выборы и прочая бумажная волокита. И среди этого гама голосов, как гром с ясного неба, прозвучало предложение Марианны. Когда, перекрывая шум, ей удалось докричаться, и в зале восстановилась относительная тишина, она сказала, не выходя на сцену:

– Девчонки, поскольку наш руководитель не видит, ему нужна постоянная помощь. Или, скажем, секретарь. Ну, прочесть что-то, пройти куда-нибудь. Вот, буквально перед обедом он заблудился, и если б не одна из нас, то неизвестно, куда б он забрёл. А если б погиб? Вы представляете?

В зале воцарилась мёртвая тишина. Я даже не сразу понял, чего хочет добиться своим предложением девушка. А когда до меня дошло, тут же спохватился, включил микрофон и заговорил:

– Минутку. Прежде чем открывать дебаты по данному вопросу, позвольте несколько слов для пояснения. Сразу хочу предупредить, чтоб никто особо ни на что не надеялся. К примеру, если кто-то думает, что, переспав со мной, сможет оказаться дома, то вы сильно ошибаетесь. Я такой же, как вы. Да, есть некоторая разница. Но и в этом я сильно ограничен. К примеру, первичные продукты заказать мне по силам, а вот готовый обед, увы, нет. Я меняю архитектуру нашего пространства, но не всегда у меня получается то, чего мне бы хотелось. К примеру, я пытался создать вестибюль в виде пятигранника, а получил шестигранник. Утром пытался создать пять этажей, а получил семь. И это ещё не предел. Хотя бы потому, что мне не с кем обойти всю территорию, посмотреть, что там за пределами нашего участка. А вдруг там другие подобные общества? И вам веселей, и мне интересней. Поэтому, прежде чем соглашаться на секретарство, подумайте, чего вы хотите? Лично я никому ничего дать не могу. Не надейтесь напрасно.

– А с чего Вы решили, что мы спать с Вами будем? – Спросили из рядов. – Отработали смену, и домой. Спите сами.

– Гут! именно это я и хотел сказать. Но!.. Если Вас, милая дамочка, прижмёт, куда Вы побежите? Или Вы у нас из нетрадиционных?

В зале засмеялись.

– Вообще-то это не смешно. – Продолжал я. – Это очень большая проблема. Подумайте сами.

– А мы установим график! – Пошутили из рядов.

– Если Вы считать умеете, то посмотрите на количество рядов, пересчитайте посадочные места в ряду и перемножьте. После чего ответьте: спустя сколько лет до Вас дойдёт очередь? Да Вы на стену полезете.

В зале стояла тишина. Кажется, девушки прониклись проблемой. Я выключил микрофон, ожидая реакции. Она не заставила себя ждать, но с абсолютно неожиданной стороны. Вдруг зашептала Альбина:

– Зачем тебе дежурство? Неужели нас с Линой и Дженни мало?

– Ты слышала, что я только что сказал?

– Да. И что?

– А то, что Лина как раз и думала, что переспит со мной и получит билет домой.

– Значит, она всё-таки переспала с тобой. – Прошипела Альбина.

– Кстати, а в зале она есть? – Поспешил я перевести разговор на безопасную тему.

– Нету. Дура твоя Лина!..

– Полная. – Добавила Дженни, появившаяся несколько минут назад. – А в зале её нет.

– Блин, как бы беды не случилось?.. – Забеспокоился я и включил микрофон. – Так, дамочки! Ещё один очень сложный вопрос. Медики среди Вас имеются?

Над стульями появился лес рук.

– Ого! – Восхитилась Дженни.

– Раз, два, три… Пятнадцать, шестнадцать!!! – Подсчитала Альбина.

– Так, медики, Поднимитесь на сцену. Альбина, перепиши пока что, а вы, девочки, после переписи сразу же спуститесь на первый этаж, там медицинский центр. Проделайте то же самое, что сделали наши кулинары. Завтра утром, пожалуйста, полный отчёт, предложения и прочее. А пока, есть ли среди вас терапевты?

– Есть. – Ответила одна из поднявшихся к нам.

– Пройдёмте с нами. По дороге объясню, зачем. Дженни, пошли. Альбина приходи, как закончишь.

– Я поняла. – Ответила Девушка. В её голосе сквозило неподдельное беспокойство.

Пока спускались по лестнице, пока шли через двор, познакомились. Нашего врача звали Генриетта Рудольфовна. Хотя она сразу оговорилась, что на отчество не претендует. На мой недоумённый вопрос:

– В каком смысле?

Пояснила, что лучше без отчества, просто Генриетта. Практика у неё небольшая, всего около пяти лет. Причём, не в России, а в Дании. На что я резонно заметил, мол, какая разница? Тут же последовал ответ:

– Громаднейшая. В России, или в Африке можно получить очень хорошую практику. У нас цивилизация дошла до такого идиотизма, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Как говорят у вас. Если компьютер говорит, что ничего нельзя, значит, ничего нельзя. Один мой знакомый врач из России предложил избавляться от насморка простым и очень действенным образом: промывать носовую полость морской водой. Я потом пробовала. Очень здорово получается. Особенно если вовремя начать промывать, то вообще насморка можно избежать. Так вот, пациент с дуру стал заливать себе в нос из клизмы. Чуть не захлебнулся. Подал в суд на врача. И что вы думаете? Его судили! Врача, конечно, не пациента. Отобрали лицензию. Вот так.

– пришли. – Сообщила Дженни, останавливаясь у дверей Лины.

Я взялся за ручку. Она, как и следовало ожидать, поддалась без проблем.

– Погодите секунду. – Попросил я, входя в комнату. – Лина, отзовись. Не хочу беспокоить тебя понапрасну. Да и разрешение на вход я не получил.

В ответ раздалась тишина.

– Плохо дело. – Сказал я, распахивая дверь. – Входите, быстро осмотрите все комнаты. Да, в ванну загляните.

– А что искать? – Спросила Генриетта.

– Висельника, или утопленницу. – Немного раздражённо сказал я.

– Смотрите, мокрые следы? – Срывающимся шёпотом сказала Дженни, указывая на тёмные пятна, ведущие от ванной комнаты в спальню.

– Чёрт! – Выругался я. – Смотрите там, скорей!..

Но к счастью никаких покойничков мы там не нашли. Зато посреди кухни, сидя на полу, почти беззвучно рыдала Лина. Девчонки принялись её успокаивать, поить водой, потом спохватились, и взяли у меня корвалол и валерьяновые капли. Через несколько минут их ухаживание подействовало. Лина заговорила, заикаясь, всхлипывая:

– Здесь даже суицид сотворить невозможно. Я набрала полную ванну воды, взяла на кухне нож. Забралась в воду, а нож исчез. Прямо из рук. Просто испарился. Я выбралась, кинулась к простыням. Давай рвать их на полоски, и они исчезли. Теперь я без вилок, без ножей, без простыней!.. Вот дура!..

Я вышел из комнаты, оставив девчонок разбираться. Лично мне это было не интересно.

"Какого хрена полезла ко мне в постель? – Думал я, стоя в вестибюле, не зная, в какой стороне моя дверь. – Я тебя не звал. Не надо было лезть. И девственность свою сохранила бы. Можно подумать, мне это больше тебя надо. То она боится наготы, то сама отдаётся. Не поймёшь этих женщин".

– Ты чего тут делаешь? – Раздалось у меня за спиной.

– Думаю, где моя дверь?

– А я подумала, что ты ко мне желаешь пройти.

– Нет, Дженни. Я хочу только к себе.

– Пошли, проведу. – Взяла меня за руку девушка.

– Так, только без всяких вольностей. – Предупредил я.

– А то, что будет?

– Будет то же самое, что и с Линой.

– А что с ней было?

– Ревёт. Что, не видишь?

– Вижу. Только не могу понять почему?

– Потому что предполагала, будто переспав со мной можно отправиться домой.

– А она спала?

– Слушай, тебе важно знать спала она со мной или нет? Или важнее всё-таки, почему она плачет?

– А разве это не связано?

– Как может быть связан секс, и желание вернуться домой?

– Но, ты же сам только что сказал. Стоит переспать и все дела! – Хихикнула девушка.

– Дженни, не морочь голову. – Сказал я, входя в свою квартиру.

– А мне войти можно?

– Можно. Только осторожно. Не то вдруг потом расплачешься?..

– Я же сказала, не расплачусь.

– Тогда иди на кухню и подумай об ужине.

Но ели мы не вдвоём, а впятером. Позвонила Альбина, и притащила за собой заинтригованную Генриетту и ещё всхлипывающую Лину. Пришлось Дженни срочно додумывать вечернее меню.

После ужина решено было осмотреться снаружи. Я взял подруки Дженни и Альбину, а Генриетта и Лина в свою очередь взялись за них. Вот таким кагалом прошли через весь вестибюль, и вышли в портик перед парадным входом.

– Как здорово! – Восхитилась Дженни. – Красота!

– В чём же? – Спросил я.

– Оформление. – Пояснила Альбина.

– Понятно. – Проворчал я. – Барельефы, резьба на колоннах и прочая мишура.

– Это не мишура. Это резьба по камню, лепнина, но не мишура. Мишура это совсем другое. – Поправила меня Лина.

– Да я просто так сказал. Чепуха всё это. Пошли дальше.

Выйдя за колонны, мы остановились у самого края ступеней.

– и что? – Спросил я.

– и ничего. – Ответила Альбина.

– Так, Альбина, – начал я распоряжаться. – Ты слева, вот и смотри налево. Дженни, ты справа, смотри в ту сторону. Лина и Генриетта наблюдайте за горизонтом. Если что-то заметите, сразу же сообщайте.

– пустырь. Кругом пустырь. – Сказала Альбина.

– Нет. – Возразила Дженни. – Вон там что-то есть. Но уж очень далеко. Не разглядеть. Бинокль бы?!

– Ты умничка! – Аж подпрыгнул я от возбуждения. – Держи!

У меня в руках тут же появился бинокль. Уже протягивая его девушке, я подумал: "Сорокакратный бы, не меньше!".

Несколько минут длилось молчание. Потом Генриетта вдруг сказала:

– По-моему впереди лес. Линия горизонта тёмная. Как будто там что-то есть.

– гут. – Сказал я. – Сейчас Дженни расскажет нам, что видит, потом твоя очередь будет разглядывать.

– А что говорить? – Спросила Дженни, не отрываясь от бинокля. – Я могу сказать лишь, что там какая-то барская усадьба, похожая на нашу. Больше отсюда ничего не разглядеть.

– Усиление подкрути!.. – Посоветовал я.

– Уже. Только это ничего не даёт. Видны колонны, ступени, кажется, виноградная лоза, а может это скульптура, отсюда не разглядеть.

– Расстояние?

– Не знаю. Километров двенадцать, не меньше.

– Передай бинокль Генриетте.

Вот так разглядывая горизонт, мы выяснили, что не одни здесь. Что спереди действительно толи лес, толи запущенный парк. А вот строение слева напрягло. Оно оказалось гораздо ближе остальных окружающих нас, и смахивало на тюрьму. По словам девушек хорошо была видна серая, толстенная стена, с колючей проволокой поверху. Если было бы солнце, то можно б с уверенностью сказать, что там ещё и стеклянные осколки натыканы. Причём, не только поверху, но и снаружи.

– Что будем делать? – Спросил я.

– Надо идти в гости к тем, что справа. – Уверенно сказала Дженни.

Все поддержали её единогласно.

– Туда ходу часа три только в одну сторону, да столько же назад. Это шесть часов. Да по жаре. – Размышлял я вслух.

– Да. Не близко. – Согласилась Генриетта.

– Лошадей бы?! – Мечтательно сказала Альбина.

– А ты умеешь с ними обращаться? – Поинтересовался я, не имея никакого подтекста.

– Немного. – Вздохнула девушка. – Я в своё время ходила на ипподром, хотела стать крутой наездницей.

"Так! – Подумал я. – Вот тебе и задачки. Ну, книги по медицине в библиотеку, срочно. Всё, что есть в мире. Словари, энциклопедии, справочники. Ещё о лошадях, кулинарию, садоводство или как оно там называется?.. Ну, те, кто за парками да садами ухаживает!.. Вроде пока всё? Ежели чего, додумаем".

– О чём задумался, детина? – Толкнула меня в бок Дженни.

– Смотрите. – Сказал я, а сам подумал, чтоб наш особняк, как его назвала Дженни, придвинулся к лесу спереди как можно ближе.

– и что? – Спросила Альбина.

– Дорога. – Подала голос Лина.

– Какая дорога? – В один голос спросили я и Генриетта, продолжавшая рассматривать предполагаемую тюрьму.

– Да вот, впереди.

– Так, девчонки, – заговорил я, пытаясь осознать, что же произошло. – Кажется, это черта, которую наше жилище пересечь не может. А вот вширь? А?

– В смысле? – Не поняла Генриетта.

Я напрягся, пытаясь сформулировать правильно задачу. Получилось нечто: расшириться до предела нашего предела!.. "Ага, масло масляное!", – подумал я, не в силах придумать что-то более подходящее.

– А слева забор появился. – Сообщила Генриетта.

– Это наш забор. – Сказала Дженни, отбирая бинокль.

– Дженни, посмотри, насколько мы расширились? – Попросил я.

– Смотрю. – Сказала девушка, разглядывая забор. – Так. Справа мы почти достигаем особняк. Трудно с этой точки сказать насколько, но мне кажется, очень близко. А вот слева мы уходим далеко за тюрьму. Она прямо напротив нас. Дальше просто не видно.

– Шикарно. – Сказал я. – А теперь, девчонки, пора домой. Мне надо очень хорошо подумать.

– А может, нам замок лучше было бы сделать? – Неуверенно произнесла Альбина.

– Не думаю. – Сказал я, беря девушек подруки. – Мне кажется, что здесь никто ни на кого напасть просто не сможет.

– А зачем тогда тюрьма? – Спросила Альбина.

– Ты спроси что-нибудь полегче. – Поморщился я. – Пошли.

– Подожди. А из чего дорога? – Остановила меня Лина.

– Какая дорога? А! – Вспомнил я. – Так спустись и посмотри.

Лина сделала шаг, и остановилась.

– Не пускает. – Сказала она.

– Суицидница. – Тихо произнесла Генриетта, но Лина услыхала, и отошла к ближайшей колонне.

– Лина. – Вступился я за девушку. – Дай руку.

Она подошла и взяла меня за руку возле кисти.

– Нет, не так. – Поправил я её, и взял подруку. – Вот так. Теперь пошли вместе. Мне тоже стало интересно из чего это наша дорога.

– Нет, на самом деле интересно. – Сказала Лина, спускаясь рядом. – Она красная. Ярко-красная, посередине идёт жёлтая полоса, а бордюры ослепительно белые.

Мы подошли к дороге, и я присел, ощупывая полотно. Оно было гладким, и в то же время каким-то резиновым.

– Похоже это гарей. – Предположил я.

– вот бордюр точно из мрамора. Или здесь есть иные кристаллические соединения, которые неизвестны на земле.

– Подойдём-ка на середину.

Дорога везде была одинаковой. Разделительная полоса, как я назвал жёлтую черту делящую дорогу на две равные половинки, предположительно была из жёлтого мрамора. Других строительных материалов ни я, ни Лина не знали. Поэтому сошлись в одном.

Мы пересекли дорогу и шагнули за бордюр. Ничего не произошло. Под ногами, как утверждала Лина, была самая обыкновенная глина. Прошлись немного по дороге в одну, потом в другую сторону. И опять ничего не произошло.

– Ладно. Пошли к девчонкам. – Предложил я.

Когда мы приблизились, нас встретил гомон возмущённых голосов. Оказывается, ни одну из них не пускало на дорогу. Вдоль нашего забора по тротуару, иди сколько хочешь, а вот за пределы, ни-ни.

– Суицидницы! – Передразнил Генриетту я, подняв руку. – Хватит на сегодня экспериментов. Пора домой. Надо обдумать. Очень много информации. Заодно чайку попить.

Мы дружной толпой ввалились в вестибюль и замерли у дверей. Внутри было полно народа. Девчонки стояли у окон, наблюдая за нами. Передние ряды сидели на корточках, вторые стояли, наклонившись, упершись руками в колени, третий ряд стоял просто так. И всё равно многие не могли видеть происходящего за стеклом. Поэтому в рядах время от времени происходило движение. Народ менялся местами, одни уступали другим

– Во, дела! – Зашептала Дженни.

– Уважаемые гражданки жилого комплекса пока что без названия. – Громко провозгласил я. – Минуточку тишины! Не надо толпиться, заглядывать через плечо друг дружке. Во-первых, каждая из вас отныне сможет выйти и в спокойной обстановке осмотреться. Теперь это можно. Во-вторых, сейчас уже поздно и видимость никудышная. Я расскажу сейчас, что нам удалось разглядеть. Но перед этим хочу сказать, что на самом деле любой живущий в нашем обществе сможет выйти и не только осмотреться, но и прогуляться вдоль дороги по тротуару. На дорогу никого не пускает кроме меня. Возможно это предупреждение или что-то наподобие охраны. Мне об этом не известно. Но то, что это явное предупреждение сомневаться не приходится. Всё потому, что вон там (я махнул рукой вправо) находится тюрьма. Нам удалось рассмотреть её в деталях. Для чего здесь подобное заведение мне непонятно. Но колючая проволока поверх мощной стены не оставляет надежды на ошибку в увиденном. Завтра вы сами сможете в этом убедиться. Не исключаю варианта кражи, то есть любую из вас, зазевавшуюся, могут украсть за пределами стен нашего особняка. Проще говоря, здесь вы в безопасности, двор в вашем распоряжении, парк, здания на территории. А вот там (мах рукой в сторону улицы) ваша безопасность в ваших руках. Что вас ждёт там, мне неизвестно. А терять хоть одну из вас нет никакого желания. Поэтому сейчас наружную дверь я закрываю до завтрашнего утра. После собрания двери будут открыты. Вы сможете устроить себе небольшой променад.

– А что слева? – Раздался голос из глубины вестибюля.

– Слева особняк. Он гораздо дальше тюрьмы и нам удалось рассмотреть лишь фасад здания. На вид он довольно-таки приличный, но что внутри?.. Прямо лес. Но очень далеко. Даже с биноклем нам ничего не удалось рассмотреть. Дороги туда нет. Ещё вопросы будут?

– А мы… Вы попробуете туда добраться? – Снова спросили из толпы.

– Трудно сказать наверняка. Понятное дело, что это необходимо, проблема в том, что идти туда пешком часа три, и столько же назад. А где гарантия, что это безопасно? Что будет с вами, если меня не станет? Я этого не знаю, и проверять как-то не хочется. Если вы общим собранием решите проэкспериментировать, то мне ничего не останется, как подчиниться большинству.

Ропот в рядах послужил основанием, что далеко не каждая из присутствующих жаждет провести подобный эксперимент.

– Если вопросов нет, то дверь на запор, и по домам.

– Дайте записные книжки? – Попросили из дальних рядов.

– Зачем? – Спросила Альбина, опередив меня.

– Хотя бы телефоны позаписывать. А то запомнить невозможно. А на стенах писать не получается, исчезает всё.

– Здорово! – Сказал я. – Вот и ещё одно свойство стало нам известно.

– А какие ещё? – Поинтересовалась Марианна.

– А ещё, – заговорил я таинственным тоном, – ещё нельзя устроить суицид.

– А что это такое? – Спросили в толпе.

– Самоубийство. – Ответили оттуда же.

– А зачем? – Опять спросил тот же голос.

– Жить надоело. – Ответили с другой стороны.

– Глупо. – Подвёл итог голос.

– Разумеется, глупо. Но пробовать не советую. Пропадут все столовые приборы, режущие, колющие, любые, какие только могут нанести увечия. Рвать простыни на верёвки, чтоб повеситься, тоже не советую. Простыни просто исчезнут.

– Во, дела?! Это кто такой?

– В каком смысле? – Не понял я.

– Какой дурак!.. Ой!.. Какая дура решилась на это?

– Это неважно. Важен результат. И я вас об этом предупредил. Ещё вопросы есть?

– Как насчёт записных книжек?

– Мммм!.. Значит так. Сейчас в каждой комнате появится по телефонному справочнику. Только не наглеть. Телефоном не баловаться, ерундой не страдать. Если будут появляться новые жители, то они тут же будут вноситься в книжку. Поэтому самостоятельно записывать ничего не надо. Об остальном решим завтра на собрании. Что скажет библиотека? Сколько надо бумаги? Какого формата? И прочее. Ясно?

В вестибюле некоторое время гудело, потом шум стал постепенно затихать.

– Пошли, – сказал я, беря подруку Дженни.

В квартире девчонки тут же занялись готовкой ужина. Я сидел в кресле и думал: "Завтра надо обязательно осмотреть двор. Хотя бы в первичном варианте. Не то фигня получается. Своих возможностей не знаю, пределы жизненного пространства неизвестны. А вдруг в какой-то момент исчезнет эта защита и все смогут перемещаться, как пожелают? Что тогда? А если в той же тюрьме сплошные уголовнички? То от нас в один момент ничего не останется. Что в лесу? У нас ведь никакого оружия. Да и если б оно было то, что с ним делать? Кто стрелять будет? Я?! Со своей слепотой?! Вопросы, вопросы, сплошные вопросы. Одно ясно, необходимо пройти к особняку и выяснить, во-первых, могу ли я туда войти так же свободно, как к себе домой? Второе: кто там живёт, и какие мысли витают? Какова атмосфера? Нет ли там агрессии? В-третьих, а это будет зависеть от второго, надо будет посетить эту самую тюрьму и определить на кой ляд она здесь? Кого там стерегут? Для чего? Очень бы желательно навестить лес. Если он есть, значит, там звери. А раз там звери, значит, они для чего-то предназначены. А это как раз говорит о том, что общая защита когда-то всё-таки будет снята. Для нас это не есть хорошо. Тогда действительно надо будет создавать замок. Ну, хоть для видимости. Защитить его нам всё равно не под силу. Так, Альбина говорила, что умеет обращаться с лошадьми. Почему бы не воссоздать конюшню напротив тюрьмы? А кормить их чем? Мда!.. Но если нам есть что кушать, то, наверное, и лошадей не оставят без еды? В любом случае, надо будет, чтоб там же был тренажёр для обучения верховой езды и выгула лошадей. Не гонять же их ежедневно по дороге? Хотя!.. Там ворота можно сделать. Но это лишняя дыра. Так. Может всё-таки о замке подумать? Чёрт его знает, что ждёт нас впереди? И не закончатся ли мои возможности в самое ближайшее время? К примеру, дали срок на подготовку, а потом раз! И будьте мне здоровы, что успели, с тем и живите как хотите. Да!.. Дела!.. Знать бы хоть что-нибудь?! Хоть какую-нибудь информацию?..".

Из тяжких раздумий я был выдернут Генриеттой. Меня вообще-то удивил тот факт, что она не покинула нас сразу же после возвращения в здание. Мало того, пошла, можно сказать без приглашения, к нам на ужин. Хотя!.. Она не дура, и прекрасно понимает, кого здесь надо держаться. Пока меня, а вот что будет дальше? Если моя власть пропадёт в час "Ч"?

Ужинал я молча. Девчонки что-то щебетали, обменивались толи вкусовыми ощущениями, толи делились опытом, уточняя, что сделано хорошо, а что не очень. Мне же ужин в глотку не лез. Мысли одолевали как о собственной безопасности, так и об общей.

"Что надо сделать? Какое решение принять?". Очень уж мне не хотелось заниматься строительством столь грандиозного сооружения. Тем более что видел-то я эти замки лишь на картинках да в кино. Правда, однажды был в одной турецкой крепости, но, это же крепость, а не замок!..

Зазвонил телефон. Дженни побежала, подняла трубку. Через мгновение вернулась.

– Это тебя. – Доложила она. – Трубка на столике, справа от аппарата.

Я, неспеша, допил чай, после чего поднялся и вышел.

– Ало. – Сказал я в трубку.

– Добрый вечер. – Раздался мелодичный голосок. – Меня зовут Сяомин.

– Как?! – Не удержался и переспросил я.

– Сяомин. По-русски – рассвет. – Терпеливо пояснили мне.

– Это по-китайски или по-японски?

– По-китайски.

– Вы извините, но я как-то не ожидал!..

– Я понимаю. Вы уже готовы меня выслушать?

– Да, да! Разумеется! – Поторопился уверить я.

– Я правительница дома восходящего солнца.

Я молчал. Молчал потому, что ничего не понимал. Да и что я мог ответить? Я правитель женского монастыря? Или как можно назвать всё это?!

– Я обращаюсь к Вам, как правителю севера.

"О, как! Оказывается, я правитель севера! Ни фига себе!". – Подумал я, но опять промолчал, давая высказаться собеседнице.

– У меня большие проблемы. И помочь в их решении можете только Вы.

– Так. Давайте По-порядку. Вы правительница, я правитель. Выходит, вы живёте не в наше… Моём особняке. Так?

– правильно понимаете.

– Тогда продолжим. У Вас проблемы. У меня тоже проблемы. Если я правильно догадался, то Ваши проблемы прямопротивоположны моим. То есть, у меня женщины, у Вас мужчины?

– Да. Вы правильно догадались.

– Тогда скажите, пожалуйста, каким образом Вы узнали мой номер телефона? И откуда Вам стало известно и обо мне, и о моём гареме?

– Это очень просто. Когда я придумала телефон, я придумала и справочное.

"Вот чёрт!!! Как просто!!! – Восхитился я догадливостью моей собеседницы. – Куда проще позвонить и всё узнать, чем сидеть и гадать. Да, тупею. Тупею прямо на глазах".

– Скажите, а что в других колониях? Вы узнавали?

– Пыталась. Но до телефонов додумались только Вы. – Уклонилась от прямого ответа женщина.

– Ладненько. Я так понимаю, что Вы не желаете делиться информацией. Возможно, Вы правы. Каждый должен додуматься сам и делать из этого свои выводы.

– Правильно. Вы узнаете, я уже знаю, вместе сможем найти правильный ответ.

– Так что Вы от меня хотите? Чем я могу помочь?

– Обменять Ваших женщин на мужчин.

– У Вас все мужчины китайцы?

– А у Вас все женщины русские?

Женщина на том конце провода была права. Мне как-то в голову не пришло заниматься ещё и выяснением национальностей. Если же судить по именам, то в моей общине были самые разные национальности.

– Вы знаете… – Осторожно начал я. – Я по сути своей человек уважающий свободу как свою, так и чужую. Поэтому вот так насильно кого-то куда-то отдавать не стану.

– Я так и думала. Поэтому хочу предложить создать зону, где Ваши девочки будут знакомиться с моими мальчиками. Когда пара определиться, вот тогда и будем меняться.

– Каким образом?

– Одна пара Вам, другая мне.

– А если будет нечётное количество пар?

– Будем ждать ещё одной пары.

– Не пойдёт. – Вдруг упёрся я. – Так нельзя. Давайте так. Когда пара определиться, то пусть сама решает, где ей лучше жить?

– А Вы хитрец! – Усмехнулись на той стороне.

– Я не хитрец. Просто не люблю насилия.

– Я тоже. Поэтому у меня встречное предложение. Давайте просто объединимся.

– Вы что-то знаете об объединении?

– Нет. Не знаю.

– И я не знаю. Каким образом происходит объединение? У меня перед особняком дорога. Я пытался застроиться, захватив при этом дорогу. Точнее, в тот момент, когда я принял решение расширяться, дороги ещё не было. Она появилась сразу же, как ограничитель. Граница. Дальше продвинуться строительству нельзя. А вот вширь, пожалуйста. Правда, с одной стороны у меня какой-то странный особняк. Он очень далеко, поэтому кроме фасада разглядеть ничего не удалось. И наша стена приблизилась к нему практически вплотную. А вот с другой стороны ничего нет. Во всяком случае, разглядеть ничего не удалось. Зато за дорогой как раз в той стороне, где ничего нет, находится тюрьма.

– Тюрьма? – В голосе собеседницы проскочила нотка неверия.

– Да. Снаружи все атрибуты тюрьмы. Что внутри, не знаю, ещё не был. Ну, и опасаюсь. Кто его знает, что там.

– Я бы тоже подумала, прежде чем идти. – Согласилась Сяомин.

– Прямо перед нами, очень далеко за дорогой лес. Вот и вопрос отсюда: а где же Вы?

– Могу лишь предположить, что сзади. Мне виден только высокий забор и деревья. Правда, между нами никакой дороги нет.

– А Вы пытались достроиться до нашего забора?

– Пока нет. Но завтра с утра попробую.

– Давайте так. Не торопитесь. Вдруг эта дорога и будет тем самым препятствием объединению. Предлагаю завтра с утра встретиться на нейтральной полосе, и посмотреть, что из этого получится.

– Согласна. Теперь второй вопрос. Если мы объединяемся, то кто-то же должен оставаться воглаве?

– Думаю, что каждый останется хозяином на своей половинке. А общие вопросы будем решать совместно.

– Это было бы правильно. Но вдруг система этого не приемлет? Что тогда?

– Ну, я на главенство не претендую. Я, чтоб Вам было легче думать, слеп.

– Чего-то подобного я ожидала. К Вашему сведению я тоже не совсем нормальная.

– Ммммм. – Замычал я.

– Я неправильно выразилась. Не в смысле на голову ненормальная, а в плане физическом. Я не могу ходить. Ноги есть, а ходить не могу. Пробовала на костылях, но тогда руки заняты.

– Мда! Зачем из нас сделали инвалидов?

– Не знаю. Но, у меня нет ни одного мужика с дефектом. Все абсолютно нормальные, здоровые.

– Не боитесь, что голубизна расцветёт?

– Что?

– Гомосексуализм.

– именно этого и боюсь. – Вздохнула трубка.

– Как Вы думаете, этот мир агрессивен? – Спросил я, чтоб отвлечь от неприятных мыслей, а заодно выяснить уровень компетенции моей собеседницы.

– Не знаю. Предполагаю, что нет. Если нужна войнушка, тогда зачем из нас делать инвалидов?

– А это интереснее.

– Что интереснее? – Не поняла Сяомин.

– интереснее наблюдать, как будут драться инвалиды разных категорий.

– А какие ещё могут быть инвалиды?

– Глухонемые. У них, как раз, есть все шансы нас раздавить. У них и руки, и ноги целые, и глаза наместе.

– Хм!.. А Вы правы. Это лишь укрепляет моё решение об объединении. У меня мужики, у Вас женщины.