Текст книги "Слепой царь (СИ)"

Автор книги: Алан Аюпов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 33 страниц)

– Убью! – Заорал я, бросаясь к столу. – Пульс есть?

– Нет. Уже пять минут как нет. – Ответил старый хирург.

– Воду давали?

– Каку… – Он недоговорил, бросился к стеклянному шкафу, выхватил оттуда серебряную флягу.

– Почему фляга серебряная, а не золотая? – Спросил я у Генриетты.

– Регина не дала золота.

– Повешу, суку!!!

В операционную вошли Сяомин, Изольда и Кружкин.

– Ваше величество, – заговорил последний. – Моя помощь не нужна?

– А чем ты помочь можешь? – Раздражённо вопросил я.

– У меня есть идея. Правда, если Кичиро-сан ещё не умер.

– Ну???

– Создать круг.

– и что?

– Я отдам свою жизнь. Вы возьмёте мою, и перекачаете её Кичиро Кумагаи.

– Во блин, суицидник выискался.

– Поверьте, Ваше величество, когда я звонил, мне так и сказали, что спасти человека только что умершего можно в этом мире, но только ценой другого.

– Я не имею права забирать твою жизнь. И ты это прекрасно знаешь.

– Да. При одном условии: если эту жизнь я отдаю добровольно. Что я и делаю.

– Тебе что? Жить надоело?

– Нет. Не надоело. Но… Я понимаю, что живу как-то… Вернее, начал жить неправильно.

– Время дорого. Но твоей жизни я не возьму.

– Вы мне не оставили выбора. – Сказал Кружкин и выхватив из-под рубахи стилет, вонзил себе в грудь.

– Ё… Твою… Б… Дебил!!! Круг!!! Быстро!!!

Дальше происходило невероятное. Сяомин схватила меня за руку с одной стороны, Мелисента с другой, замкнула круг Изольда. Моисей бросился к падающему телу, а Генриетта принялась останавливать кровь, осторожно вытаскивая оружие из раны.

Создав малый круг, я вдруг подумал: "А на фига я его сделал?.. Сопляк уже мёртв, его не вернуть, и японцу жизнь не восстановить". Но в голове стучалась мысль:

"Сознание… Сознание… Сознание…".

Я не понимал, что это такое, и почему эти слова вертятся в голове. И что делать с этим не знал. Но повторение, как заклинание сработало наподобие гипноза. Я отключился. Кто руководил моим сознанием? Моими действиями? Может магическими какими-то фокусами, не знаю. Но очнулся от похлопывания по щекам. Не скажу, что похлопывание это было ласковым, нежным. Скорее наоборот.

– Хватит меня лупить. – Прохрипел я, пытаясь осознать, что произошло, и где это я?..

– Ваше величество, разомкните круг! Уже всё! – Попросила плачущим голосом Мелисента.

Только тут до меня дошло, что я валяюсь где-то, а обе мои руки держат кого-то. С трудом удалось разжать затёкшие кисти. Их тут же кто-то принялся массировать. Заплакала Мелисента. ещё кто-то всхлипывал. Кажется, это была Сяомин.

– Что случилось? Объясните? – Попросил я, пытаясь подняться.

– Если бы кто-то знал, что случилось… – Ответил Моисей Абрамович. – Сердце японца начало биться. Рана самоубийцы затянулась буквально на глазах. А сам он очухался, и сидит у твоих ног, головой мотает. Руки королевы и второй жены вы чуть не сломали.

– Да вы что?! Сами не могли разорвать круг? – Удивился я.

– нет. Серьёзно ответила Изольда. – Вы замкнули всех на себя. Мы чуть не отдали богу души. Если б не Генриетта и Моисей Абрамович, нас бы уже не было.

– Эй, сопляк, объясни, ты что это задумал?

– Он не разговаривает. – Пояснил хирург.

– В смысле? Язык откусил?

– Нет. Сидит, мотает головой, и явно ничего не понимает.

– Твою мать!!! Это же перерождение!!!

– Что? – Переспросила Изольда.

– Это обыкновенное перерождение. Он отменил предыдущее своё рождение, отказавшись от него напрочь, зато теперь приобрёл нечто иное. – Пояснил я.

– НЕ понимаю?..

– Что с Кичиро-сан? – Не ответил я.

– Сердце бьётся нормально. Давление восстановлено. Общее состояние тоже хорошее. Раны исчезли. Внутренние, не знаю, надо делать УЗИ.

– Ага. У нас есть такая техника?

– Благодаря вам, у нас есть не только такая техника, но и покруче. – Ответила Генриетта. – Только вот ремонтировать кто её будет, когда что-нибудь сломается?..

– Я и отремонтирую, пока наша технология не дорастёт до нужного уровня. – Ответил я, наконец сумев подняться. – Мелисента, Сяо, извините, но я, видимо, был в трансе. Тут надо подумать на будущее, чтоб подобных ситуаций больше не произошло. Я же мог убить вас. Извините.

Вместо извинения, Мелисента обняла меня, прижавшись всем телом. С другой стороны китаянка сделала то же самое. Потом они синхронно шагнули куда-то в сторону и я понял, что они укладывают меня на кушетку. Сопротивляться было глупо, и я развалился, как на диване.

– Кичиро-сан не пришёл в себя?

– Ещё нет. – Ответил старый еврей.

– Моисей Абрамович, осмотрите сопляка. Пожалуйста. Что-то его мычание напрягает меня и позволяет усомниться в его интеллектуальных способностях.

– Ему психиатр нужен, а не костолом. – Проворчал хирург.

– К сожалению психиатра у нас нет.

– Почему нет? – Спросила Сяомин. – Только вчера с ним беседовала.

– интересно! Это на какие-такие темы? – Язвительно заметил я.

– На предмет профпригодности. – Отрезала китаянка.

Некоторое время в операционной держалась деловая атмосфера. Сопляк мычал что-то невразумительное, позвякивали мединструменты в стерилизаторе, пыхтел дисцилятор, щёлкали ножницы, неприятно скрипел пластырь. Вдруг всё замерло. С операционного стола поднялся японец. Я не видел его лица, но окружающие замерли.

– Ваше величество, – произнёс воскрешённый. – Позвольте занять место вашей тени.

От такого запроса я вскочил с кушетки чтобы застыть соляным столбом. иначе это состояние не назовёшь.

– Чего? – Осторожно поинтересовался я.

– Отныне я хочу быть вашей тенью. У меня нет выбора. Либо я тень живого, либо призрак мёртвого.

Честно говоря, я ничего не понял. Но по здравому размышлению предположил, что призрак мёртвого – это приведение в замке. На фига мне такое удовольствие? Тень же, наверное, нечто живое.

– Разрешаю. Становись. Только объясни, тень – это жизнь?

– Это подобие жизни. Извините, больше говорить не могу.

Он оторвался от стола, и скользнул мне за спину.

– Оденьтесь! – Вскрикнула Генриетта, указывая куда-то в сторону.

Японец исчез за дверью, чтоб через мгновение появиться полностью экипированным. Его шагов, как и дыхания, я не слыхал. Я даже не чувствовал его как обыкновенного человека. Просто позади была пустота. Хотя все утверждали обратное.

В этой тишине заговорил Кружкин:

– Ваше величество, позвольте мне стать министром железных дорог?

– Чего?! – Испугался я.

– Министром железнодорожного сообщения.

А у нас есть такой?

– У нас есть министр транспорта, но не железнодорожного сообщения. Подсказала Изольда.

– Спасибо. Хорошо. Пусть будет так. Отныне ты министр железнодорожного сообщения.

– Спасибо. – Ответил Кружкин, и!.. Вышел из операционной.

Несколько минут стояла мёртвая тишина, нарушаемая лишь звуками работающей аппаратуры. Потом я осторожно спросил:

– Кто-нибудь объяснит мне, что тут только что произошло?

А в ответ тишина.

– Изольда, разберись. Пожалуйста.

– Постараюсь. – Не своим голосом ответила магиня.

Вернувшись в кабинет, я долго мерил его шагами, пытаясь осмыслить происшедшее. С точки зрения атеиста – всё это ни в какие ворота не лезло. Ну не бывает ничего подобного в реальном, физическом мире. Если это игра, то должны быть разработчики; программные коды, скрипты, баги и прочая программистская чепуха. Но здесь всё так переплетено, что нет никакой возможности отделить зёрна от плевел. Если это другой мир, с другими физическими законами, то откуда эти звонки? Если это программный продукт, то где системные сообщения? Хотя!.. Если предположить, что есть некто, имеющий большие возможности, чем у меня, тогда они могут не позволять доходить системным сообщениям, перекрывать доступ в общую сеть, устраивать эти звонки, шантажировать, путать карты, добиваться каких-то своих целей. Каких? Понятное дело! Я своими делами создаю им помеху, или становлюсь равным их возможностям. Откуда у них такие возможности? Вероятно, они попали сюда раньше, и быстрее разобрались в механизме этого мира, его структуре. Возможно, это сами разработчики или игровая корпорация какая-нибудь. Не исключено. Скорее всего я один из тех, кто наступает им на пятки, не разобравшись в обстановке. Разумеется, им это не нравится и они приложат все усилия, дабы не позволить мне достичь уровня их развития или возможностей. Тогда всё становится на свои места за одним исключением: каким образом можно управлять программой из программы? Как можно стать админом без внешнего вмешательства в программный продукт? Как в таком случае я сюда попал и зачем? Почему я практически ничего не помню из предыдущей своей личной жизни, зато помню общие сведения? Ерунда какая-то… В принципе все, окружающие меня, точно в таком же положении. Кроме всего, откуда они могут знать будущее? Это уже не из физического мира, а из игрового. Разработчик может знать будущее, согласно заготовленному сценарию. А если сценария нет, или он предполагает лишь какие-то ключевые моменты, то и выходит, что никакого ясновидения не существует. А перерождение – это что? Это простая система уничтожения памяти. Возможно, что следующая смерть будет окончательной. Как это проверить? А хрен его знает. Помирать дабы проверить на собственном опыте, мне как-то совсем не хочется. Кстати, мы уничтожили целую армию степняков. Где они возродились? У нас? или там… У себя в степях?.. Всё это, конечно, очень интересно. Получить бы ответ хоть на один… Но, увы. Интересоваться у посторонних желания нет.

"Ладно. Хватит мучить себя догадками. Пора бы и делом заняться", – подумал я, вдавливая кнопку вызова секретаря.

– Слушаю. – Раздалось в динамике.

– Будьте добры, герцогиню Гречанову ко мне.

Дверь тут же распахнулась и вошла Лина.

– Звали?

– А ты под дверью стояла?

– Нет. Сидела в приёмной.

– Лина, я немедля отправляюсь инспектировать твои владения.

– Королеву-то хоть в известность поставил?

– Нет. И не собираюсь этого делать. У тебя, кстати, там есть свои апартаменты?

– Разумеется. Ещё с первого дня остались.

– Как с первого дня?

– Да очень просто. их же никто не ломал и не отменял.

– И ты не построила себе резиденцию?

– А зачем? Меня вполне устраивает то, что есть.

– Ну-ну!.. Ладно, поехали.

Конечно же отдохнуть мне не дали. Нашли буквально на следующий день. Но я открытым текстом послал всех подальше и занялся инспекцией своих владений. Надо было заниматься управлением государства, но как это делать я понятия не имел. Всё как-то работало, но как? В каком ключе? Что было в приоритете? Если б мне сказали: "Сконструируй гитару", так то другое дело. А вот из чего состоит двигатель автомобиля, представления не имею. Нет, конечно, о моторе, капоте, багажнике, дверцах и прочих деталях мне было известно. Но как устроен элементарный паровой двигатель я не знал. Не говоря уж про ракетные технологии. С историей была приблизительно та же ситуация. Я и в школе-то разницы между феодализмом и капитализмом не знал, а в жизни мне этого не надо было. Про социализм и коммунизм вообще имел призрачное представление. Мол, хорошо это и всё. В своей короткой жизни мне не приходилось управлять даже самым маленьким коллективом, не то, чтобы заводом. Ну не управленец я… Вот организатор вроде бы не плохой, хотя?.. С какой стороны посмотреть. Возможно, что были куда лучше меня, да только найти их надо было. А вот как?

Машину, торчавшую на дороге, спрятали в гараж специально выстроенный подле башни.

Интересно то, что сохранились апартаменты всех моих подружек, и мои в том числе. Правда, теперь они находились на втором, а не на первом этаже. И войти туда могли далеко не все. Как выяснилось на следующий день, Мелисента и все кто не был при создании моего союза с китаянкой, проникнуть туда не могли. Они даже входа не видели. Для них второго этажа просто не существовало. И если бы не Сяомин, то долго бы пришлось искать меня Изольде с королевой. Правда, Сяомин тоже войти туда не могла, но она хотя бы видела второй этаж. Ей это было доступно.

Я же, узнав о подобном эффекте, решил не давать допуска посторонним, пусть даже это будут мои официальные жёны. Объяснять своё решение кому бы то ни было я так же не стал. Пущай дуются.

Пройдясь по городу, посетив бывшее гнездо сопляка, нынче это была военная база, точнее нечто похожее на военное училище, только вот сами учащиеся называли себя почему-то кадетами (разницы между кадетами и юнкерами я не знал, а потому и не возражал, держать такую прорву информации в голове – не для меня, но в памяти отложил на всякий случай не забыть заглянуть в словарь), сделал неутешительный вывод для себя: данная экскурсия на фик мне сдалась. Ну прошёлся я… Ну походил по коридорам базы… Ну прогулялся по полигону… И что?.. Надо было что-то делать. Может почитать? Но что? Карла Маркса? Ни фига себе!!! Я уже пытался его читать… Вместе с его подвижником Энгельсом, а позже и последователем Ульяновым. Нет, это не для моих мозгов.

Вот в таких расстроенных чувствах вернулся в цитадель. Ни планов, ни перспектив, ни целей… Но и здесь задержаться не удалось. Срочно потребовалось отправиться в Арату. Памятуя историю с Линой, решил взять с собой Катю. Тем более, что в Аркаиме она не была.

Здесь все пылали активной деятельностью, создавая впечатление бешенного темпа работ. Увы, это была лишь видимость. При моём появлении ситуация резко изменилась. теперь народ носился из учреждения в учреждение, заливаясь потом от жары и страха попасть под раздачу.

Полиция работала хорошо. Во всяком случае в столице. Как было в глубинке я не знал, да и проверять желания не было. Контрразведка так же не дремала, но её деятельность увидеть было сложно. Поэтому я решил прогуляться с Катей не опасаясь за свою жизнь. В принципе променад удался, за одним исключением, приведшим меня в некоторое замешательство.

Мы шли по улице, ведущей ко дворцу. Жара уже спала, дело приближалось к вечеру. Людей на улице значительно прибавилось. Катя рассказывала об окружающих меня зданиях, вывесках, витринах магазинов, когда вдруг сзади раздалось:

– Саня?!

Почему это меня остановило, не знаю. Я дёрнулся, как от удара и замер. Медленно обернувшись, спросил, растягивая слова:

– Это вы мне?

– Нет. – Неуверенно произнесла девушка. – Извините. Я обозналась.

– Простите, а почему вы обознались? – Стараясь не спугнуть девушку, спросил я, одновременно пытаясь понять, что же меня заставило обратить на оклик внимание.

– Не знаю. – Смутилась та. – Мне показалось… Я подумала… Ммммм. Не знаю. Мне почудилось, будто я вас где-то видела. Теперь понимаю, что ошиблась. Вы очень похожи на одного моего знакомого из той жизни. Но!..

– Что, но? – Поторопил я.

– Но, тот был зрячим. и… Одиноким…

– В каком смысле одиноким? С ним не было девушки? – Улыбнулся я ободряюще.

– Нет. Он по жизни был одинок. Простите.

И девушка, резко развернувшись, зацокала каблучками прочь.

– Катя, немедленно, что хочешь делай, но узнай, что это за девушка? Где она живёт? Или дай задание нашим соглядатаям проследить за ней.

Катя отошла на несколько минут. Я остался торчать посреди улицы, как столб посреди мостовой. Но девушка вскоре вернулась.

– Всё нормально, её взяли под наблюдение. – Сказала она, вновь беря меня под руку. – Пошли. Здесь очень жарко.

Во дворце я не находил себе места. Это совершенно ничего незначащее происшествие выбило меня из колеи. Я никак не мог успокоиться. Почему же меня так дёрнуло при этом странном имени? "Саня… Саша… Александр… Шурик… Алекс… – Мучительно вспоминал я, но ни одно из предлагаемых имён никак нельзя было связать с моим именем. – Чёрт!.. Какое это имеет отношение ко мне? Почему?!".

Так ни к чему и не придя, завалился спать. Но сон не шёл. Точнее, он был, но какой-то не естественный.

Снилось мне, что со мной пробует заговорить младенец. Я смотрю на него и недоумеваю, как эта крошка может говорить? Ведь ему только три месяца исполнилось. Язычок молотит в маленьком ротике, губки кривит толи в усмешке, толи в гримасе, не поймёшь… Мамаша на руках его держит, а он аж извивается, что-то сказать пытается. С трудом я понял, что он говорил: "Ты не прав, граф, ты не прав". Кажется, было ещё что-то, но, проснувшись, не помнил, что именно. Меня поразило тогда не столько то, что он сказал, а то, как он смог сказать. Помню, я подумал, что ты, тот кто пытается заговорить со мной устами младенца, убьёшь его этими потугами. После этого ребёнок перестал корчится. Зато у меня осталось ощущение виновности перед тем, кто пытался говорить. Толи я был повинен в его смерти, толи в бесчестии… Не знаю. Главное, что до меня лишь потом дошло, что младенец называл меня графом… До сих пор я весьма скептически относился к заявлениям типа: моя душа была когда-то духом Блаватской, Рериха или ещё кого. Некоторые утверждали, будто они несут в себе души Шопена, Моцарта, Бетховена… Бред всё это. Не может тысяча людей иметь одну и ту же душу… Её вообще нельзя иметь. Она у каждого своя. Другое дело, что некие флюиды, воспоминания или отголоски нового сознания иногда отражаются в нас как в зеркале, но это совсем другое. Никогда мне не нравился титул графа. Князь – другое дело, я даже мог, в принципе, согласится даже на маркиза или барона, хотя эти титулы меня совсем не привлекали, а вот графа никогда не любил. Считал этот титул каким-то надуманным, искусственным. Этим титулом награждали выходцев из народа. Я ничего не имею против, тем более, что не уверен в правильности подобных измышлений, может это и не так, и тем не менее, графский титул мне категорически не нравится. А младенец называл меня графом… Почему?

(Титул граф по Энциклопедическому словарю Ф.А. Брокгауза и И.А. Эфрона: немецк. граф; старинные формы – garafio, grafio, gerefa, greve; франц. comte, от лат. англ. earl) – в настоящее время титул, первоначально название должностного лица во Франкском государстве и в Англии).

Этимология слова graf очень неясна. Наряду с наиболее распространёнными производствами от германских корней встречаются объяснения из кельтского языка и даже из греческого.

В России графский титул введён Петром Великим. Первым русским графом был Борис Петрович Шереметьев, возведённый в это достоинство в 1706 г. за усмирение астраханского бунта. Графские роды пользуются титулом "сиятельства" и вносятся в пятую часть дворянской родословной книги. Прим. автора).

Проснувшись от кошмара, сел в кровати, окончательно сбрасывая сон. И присниться же?.. Младенец… Откуда здесь младенцы? Я не видел ещё ни одного.

Кстати, а где Кичиро Кумагаи? Его ведь с тех пор, как он зашёл мне за спину никто не видел. Спит он или нет? То, что не ест, так это точно. проверено. Продукты не пропадали. Но как так можно?! Быть невидимым ни для кого… Да ещё и не есть?.. Неужели он постоянно за моей спиной? Нет. Когда я выхожу из апартаментов, то появляется ощущение, будто кто-то за мной идёт. Но шагов не слышно, сколько бы я не прислушивался. На какие ухищрения не шёл, но, увы. Засечь японца мне так и не удалось.

"Это странно, мысли бросаются из одной крайности в другую. – Я помотал головой. – Чёрт, как это плёвое событие выбило меня из колеи?..".

Я поднялся. Где-то тикали ходики.

"Блин, я же их так и не нашёл? Где же они?", – Подумал я и отправился на поиски.

Но видимо судьба не желала моего знакомства с данным часовым прибором. Стоило мне сделать пару шагов по направлению звука, как позади зазвенел телефон.

– Твою мать… – Выругался я, возвращаясь к тумбочке. – Ало?

Звонил Матвей. Оказывается, в каком-то захолустном городишке бывшие военные подняли бунт.

– Требуют демократических свобод. – Завершил своё сообщение Мурзиков.

– Что предприняли? – Севшим голосом поинтересовался я.

– Пока ведём переговоры. Окружили. Но эти твари весь город взбудоражили.

– Можешь коротко описать их требования?

– Выборы…

– Хватит, понял. Сейчас прибуду.

– Не стоит. – Возразил Матвей. – Здесь опасно. Наших войск очень мало. А этих любителей демократии выше крыши.

Я постоял, немного подумал. Надо принимать решение. Да, очень неприятное, но!.. Лучше малая кровь сейчас, чем большая потом. А мнение заграницы меня не интересует. Придя к такому выводу, набрав побольше воздуха в грудь, сказал:

– Матвей, прекратить всякие переговоры, расстрелять. Всех. Я боюсь, что в этой каше менее виновных найти будет сложно, поэтому постарайся, если получится, но особо рьяных расстрелять. Если возьмёшь зачинщиков, показательно повесить на центральной площади. Призывай войск сколько нужно. Подключи Николая Никаноровича. До утра задавить гниду.

– Какого утра?

– Чёрт!.. Нашего.

– Понял, будет сделано, ваше величество.

Положив трубку, сел на край кровати. Руки немного тряслись. Не просто отдавать приказ на расстрел людей. Плохо, очень плохо. Но мягкотелость некоторых правителей я хорошо помнил, и чем это закончилось. Дети, попавшие под бомбёжку… Без рук, без ног… Без глаз… Нет, лучше сразу задавить гниду.

Я протянул руку, поднял трубку и набрал номер Дженни. Но девушки, по всей вероятности, дома не оказалось. Тогда набрал номер Альбины. Через несколько секунд в трубке раздался сонный голос:

– Слушаю.

– Альбиночка, ты дома? – Спросил я, хотя вопрос был дурацкий.

– Ну, да?! – Немного удивлённо и растерянно ответила девушка.

– Можешь сейчас отправиться в Первоград?

– Да, конечно. Только умоюсь…

– Не надо умываться. Ты и так красивая. Альбина, я жду тебя на верхушке башни через пять минут.

– А ты… Вы где?

– Я в Аратте. Сейчас буду в башне.

– Может мне в Аратту лучше?

– Не надо. Зачем лишние разговоры…

– Я на башне подожду, оттуда домой пойдём вместе.

– Хорошо. иду.

Я положил трубку, быстро напялил штаны, накинул рубаху и покинул помещение. Сразу же за дверью почувствовал за спиной чьё-то присутствие. Окликать не имело смысла. Всё равно не отзовётся.

Наверху ждала Альбина, встретившая меня неоднозначным вопросом:

– Ваше величество, а что вы будете делать, если все мы забеременеем?

– Глупая ты женщина. – Ответил я, беря её под руку. – Пошли.

Удивительно было то, что все они знали о втором этаже, и только один олух – я, ничего не знал.

– Альбина, как дела в твоей епархии? – Спросил я, отдыхая после трудов праведных.

– А вы больше ни о чём спросить не могли? – Отпарировала девушка.

– Увы, не мог. Мне вообще трудно в этом непонятном свете… или мире… Чёрт его знает. Я не понимаю, что происходит, и что от меня требуется? Почему так всё складывается? Откуда столько женщин? А главное, почему китаянка, которая вполне могла создать своё государство, и не хуже моего, а может и лучше, вдруг предлагает свою руку и сердце? Почему захваченная в плен принцесса, вместо того, чтобы вернуться домой и отблагодарить меня нормальным мирным договором, или наоборот, объявить войну, выходит за меня замуж? Ну не верю я, что моя внешность такая великолепная, чтоб на меня кидались голодные женщины. Не верю я в это.

– Правильно делаете, что не верите. Внешность у вас нормальная. Не красавчик писанный, но и не Квазимодо.

– Хорошо. Давай с другой стороны подойдём. Почему ты решилась на это?

– На что?

– Стать моей любовницей.

– Просто… Очень хотелось, а мужиков мало. и сейчас такая же тенденция. Много девушек буквально сума сходят от неудовлетворения.

– Чушь.

– Нет, не чушь. В вашем окружении официанток меняют каждую неделю. Как только Сяомин замечает масляные взгляды в вашу сторону, так тут же меняют всю смену.

– Хм! Не замечал. Можно подумать, что официантки не могут иметь на стороне никого. Вокруг меня постоянно крутится несколько сотен военных. Всегда можно найти.

– Как видите, не всегда.

– Так что там у тебя в наделе? – Ушёл я от скользкой темы.

– У нас у всех приблизительно одинаково. Мы друг дружке помогаем, подсказываем. Кстати, Генриетта говорит, что Мелисента беременна. На третьем месяце.

– Чего?! – Не поверил я.

– Потому она и перестала гоняться за вами. И с некоторых пор переберётся полностью на местожительство в цитадель. Там спокойнее, тише, а главное медицина рядом.

– Почему её медицина интересует в первую очередь?

– У неё бёдра узкие. Проблема рожать будет. Скорее всего Моисей Абрамович, если решиться, кесарить станет.

– В наших-то условиях? – Усомнился я.

– А если выхода не будет?

– У кого ещё бёдра узкие?

– Можно подумать вы не знаете?!

– Ты понимаешь… На ощупь мне трудно определить. Хотя… Теперь я приблизительно понимаю, что такое узкие бёдра. Так у кого ещё?

– У Сяомин.

– А она случайно не на третьем месяце?

– Генриетта подозревает, что китаянка ваша вообще забеременеть не может.

– Это ещё почему?

– Не знаю. Проблемы с каналами какие-то. Я не разбираюсь в медицине, но наследника вам ни одна из жён родить нормально не сможет.

– А что говорит еврей?

– Не знаю. Он же со мной не делится своими наблюдениями.

– А почему Генриетта с тобой делится?

– Потому что я спросила сама.

– А как насчёт медицинской тайны?

– Да какая там к маме тайна? Всякий же видит.

– В смысле?

– Животик у вашей принцессы очень уж выпирает.

– А насчёт каналов?

– Ну… – Замялась Альбина. – Мы же проходим осмотр у Генриетты. Так сказать, под постоянным наблюдением. Сяомин постановила с тех пор, как Мелисента выдвинула свои требования о наследнике.

– Боится конкуренции?

– Скорее наоборот. Хочет, чтоб у вас был здоровый наследник.

– Ну, а причём здесь медицина?

– Ну, мы интересуемся здоровьем друг дружки.

– Зачем?

– интересно. – Отрезала Альбина.

– Не понимаю. Что интересного?

– интересно, что вы будете делать, если мы все забеременеем?

– Опа! Вернулись к тому, с чего начали. Возьму к себе очередную официантку.

– Изольда говорит, что взять-то вы можете, толку от этого никакого, кроме физического удовлетворения. Потому что официального наследника может родить только официальная жена. У вас есть ещё одна возможность жениться, согласно брачному договору с китаянкой.

– А если?..

– Вы же знаете!.. В случае смерти Сяомин брачный договор, подписанный с китаянкой, считается не действительным.

– Понятно. Я не про это.

– Если Мелисента при родах умрёт?

– Не исключено. Если Моисей собирается кесарить, то всё возможно. Видать, дела там очень плохи.

– Вот поэтому она и отпускает вас на вольные хлеба. Хотела своих… Свою подружку вам подложить, да Сяомин не позволила.

– А у неё ещё и подружка есть?

– Конечно. И не одна.

– Здешняя?

– Нет. Откуда у неё здесь друзья?

– Мало ли?..

– Нет. Знакомая какая-то.

– Сума сойти!!! Какие интриги вокруг меня, оказывается!.. А ты рожать не собираешься?

– Если получится, почему бы и нет? – Хитро улыбнулась она. – Всякая женщина мечтает о ребёнке.

– Не скажи, не скажи. – Задумался я, вспоминая некоторые истории из прошлой жизни. – Ладно, давай спать. Утро вечера мудренее, как говаривали наши предки. А они знали толк в словах.

59-0:10010

Утром первым разыскал меня Егоров, сообщивший результат нечаянной встречи. Обознавшуюся девушку звали Лили Сандалова. Мне это имя ни о чём не говорило. Среди моих знакомых как нынешних, так и прошлых девушек с подобными именами не наблюдалось.

– И кто она? – Спросил я.

– Мммм– Замялся Прокоп Егорович.

– Ладно. Поставим вопрос иначе. Где живёт? Чем занимается?

– Картограф. Работает… Работала в королевской художественной мастерской. За несколько дней до похищения принцессы была приглашена во дворец рисовать портрет принцессы Мелисенты. Однако по известным вам причинам заказ был сорван. По возвращении принцессы в королевство повторного заказа не поступало. Как и требования продолжения выполнения первого.

– Угу. А эскизы?

– Мне ничего на этот счёт не известно. Обыска у девушки не делали. нет оснований.

– А что принцесса говорит по данному делу?

– Хм… – Опять замялся Егоров. – Простите, ваше величество, но я не имею права допрашивать её величество.

– Тьфу ты чёрт! – Воскликнул я. – Извините. Сам спрошу. Подруги у неё есть? Что говорят?

– Подруг нет. Знакомые по работе, но с ними она держится подчёркнуто официально. Особенно с мужчинами.

– Что врачи говорят о её здоровье?

– Ничего. Никогда не обращалась.

– Чёрт! Пригласите её всё-таки дорисовать портрет королевы. Заодно устройте негласный осмотр квартиры. Если согласиться продолжить работу над картиной… Портретом, пошлите к врачам на предмет исключения возможного заболевания принцессы. Господи… Королевы.

– Понял, ваше величество. Можно приступать?

– Приступайте.

Этот разговор состоялся в моей резиденции, а не в башне. Я решил не светить по всяким пустякам свои возможные убежища.

Позвонил Матвей и пригласил посетить казнь. Я отказался на отрез. Однако он вдруг стал настаивать. Это мне совсем не понравилось. Я перезвонил Кожемякину, но того не оказалось на месте. Пришлось беспокоить Виктора Петровича. Без сопровождения мне там делать было нечего.

Когда я появился на трибуне, казнь подходила к концу. Оставалось всего пять человек. Зато, как сказал Матвей, самых вкусных, главарей.

Троих казнили без проволочек. А вот на четвёртом пришлось задержаться. Он слёзно умолял казнить его последним. Зачем ему это понадобилось, объяснять он не стал. Немного поразмыслив, решил, что разницы никакой и разрешил сменить очередь. И вот тут-то всё и прояснилось. Когда предпоследний заговорщик прекратил дрыгать ногами на виселице, последний, человек весьма преклонных лет, попросил поговорить со мной без свидетелей. Матвей с появившемся к тому времени Никанором чуть на дыбы не стали, вопя об опасности, но я почему-то подумал, что никакой опасности нет. Хотя бы потому, что моя тень при мне, и попросил всех отойти метров на двадцать.

Свита нехотя выполнила приказ. После этого приговорённый, став на колени и сложив руки лодочкой обращённой к солнцу, заговорил:

– Я не стану врать тебе, что не боюсь смерти. Боюсь. И хоть прожил долгую жизнь, всё равно жить хочу. пусть не лгут те, кто утверждает будто умирать не страшно. Страшно. Очень страшно. Но я приму смерть, как приняли её мои товарищи. Только вот я сделаю то, чего не сделал никто из них. Ты пришёл на чужую землю и принялся устанавливать свои законы. Ты нарушил наш мир. Ты не станешь богом, как мечтаешь, ты сдохнешь, как все. И помнить тебя будут как тирана. Я здесь родился. Здесь погребены мои предки. Здесь остаются мои правнуки. Они будут помнить всё. Они отомстят. Теперь всё, кровавый деспот. Можешь казнить меня.

– Прежде чем казнить тебя, позволь задать несколько вопросов, коль уж ты сам соизволил просить меня о приватной беседе. Никакой необходимости в том, что ты её потребовал я не вижу. – Заговорил я в ответ. – И людей моих ты отослал зря.

– Я не хочу, чтобы мои проклятья легли на тех, кто не виновен.

– Ты лжёшь, старик. Ты ждал подмоги, и потому тянул до последнего. Но тебе не было известно, что отряд, направлявшийся сюда к тебе на подмогу был уничтожен ещё двое суток назад. И никто не выжил. Поэтому и на казни никого из них не было. – Старик побледнел, видимо, я попал в точку. – А теперь, хренов волхв, послушай меня внимательно. Твои проклятья канули в бездну. Ни одно из них не сработает. знаешь почему? Не знаешь. А я объясню. Не я первый пришёл к вам. Я вообще не собирался к вам приходить, и ты это знаешь. первыми вы пришли на мою землю. И пришли не с добрыми намерениями.