Текст книги "Сад фонтанов (СИ) "

Автор книги: Алан Аюпов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Оторваться от созерцания такого волшебства было просто кощунством. Да я и не собирался этого делать, но тут возмущённо зашкварчал чайник, оскорблённый таким неуважительным отношением к его особе. Не отрывая взгляда от подарка, я потащился на кухню, цепляясь и роняя на своём пути все предметы. Да и как иначе могло быть? Я-то их не видел.

Интересно, кто-нибудь хоть раз в своей жизни пробовал налить себе чашку кофе, не видя самой чашки? Наверное, нет. Кроме слепых, конечно, если им, разумеется, не наливает кто-нибудь видящий. Я повторил этот подвиг и, постоянно обжигаясь и разливая кипяток, всё же умудрился попасть струёй из носика в чашку.

События последних двух суток окончательно выбили меня из привычной колеи. Что-то необыкновенное происходило со мной. То буря на речушке, то какие-то кошмарные сны с пожарами и поджариванием на медленном огне, то уже падающий самолёт, но так и не упавший.

Однажды в раннем детстве со мной произошла одна забавная история, но за пеленой лет я уже и не берусь с полной уверенностью утверждать, было ли это вообще или сие есть плод моих фантазий. Не знаю, но память моя буквально вопит, что это всё-таки было.

Как-то летом в деревне отец взял меня на мою первую в жизни рыбалку. Стояла глубокая ночь. Крупные августовские звёзды светили довольно ярко. Луны не было. Мы шли через всё село, переходя по мосткам то на одну, то на другую сторону рыпы, пока не добрались почти до самого края деревни. Тут у третьей хаты от степи отец оставил меня на скамейке у ворот, а сам вошёл во двор, где в глубине ухоженного и не маленького сада возвышался тёмной громадой дом. Я же, устроившись на завалинке, собирался досмотреть прерванный сон, как вдруг заметил справа за мостом, который мы только недавно перешли, огромного пылающего огнём быка! Он шёл, величественно переставляя свои ноги-столбы, совершенно бесшумно. Огромный горб мышц у холки покрывала великолепная шевелюра гривы. Горящие золотом рога были слегка изогнуты. С расширяющимися от ужаса глазами я вдруг понял, что идёт он ко мне и не спешит потому, что я один и защитить меня некому. Я вскочил на скамью. Да только для такой громадины это была песчинка. Он спокойно перешёл мост. Я не выдержал и закричал. Во дворе раздались шаги, и на улицу вышел отец.

– Ты чего орёшь? – недовольно спросил он. – Всю деревню разбудишь.

– Там бык! – не снижая тона, продолжал вопить я.

Он повернулся в указанную мной сторону.

– Ты трус и фантазёр. Все быки спят в коровнике, а время выгона ещё не пришло, – грубо заключил он и снова ушёл в дом.

Я глянул в сторону моста, внутренне надеясь, что бык мне всё-таки пригрезился, но он был!.. И спокойно стоял на этой стороне моста, ожидая, когда же я останусь в одиночестве. Теперь увидев, что я на него смотрю, он снова не спеша, двинул ко мне. Я вскочил на ноги, при этом краем глаза заметил, что слева тоже что-то двигалось. Обернувшись, узрел ещё одного точно такого же быка. Он шёл крупной рысью (если быки вообще могут так бегать), наверно, пытаясь успеть раньше ко мне, чем подойдёт тот, что был справа. Ему, видно, тоже не терпелось поднять меня на рога. Одним махом я оказался на заборе. Но что за преграда была для этих зверюг какой-то заборчик? Всё равно, что для меня паутина. Я озирался по сторонам, пытаясь найти себе хоть какое-то убежище, но тщетно. Деревья в саду были слишком молоды и не внушали никакого оптимизма. Быки уже были метрах в десяти от меня. Я заорал, что есть сил, однако из горла не вылетело ни звука. Беззвучно разевая рот, как рыба на берегу, я схватился обеими руками за шею. Быки стояли бок о бок, слегка присев на задние ноги в позе для решительного броска. Ноздри их раздувались в предвкушении кровавой расправы. Верхняя губа одного заметно подрагивала. Потеряв опору, я не удержался на гребне забора и рухнул в сад на цветущие внизу кусты роз. В следующее мгновение над забором появились две рогатые морды чудовищ. Они глупо озирались в поисках пропавшей жертвы, которая, впрочем, лежала у их ног метрах в двух, не в состоянии даже вздохнуть от обуявшего её ужаса.

Неизвестно, чем бы это всё закончилось, но в этот момент в глубине дома стукнула дверь, и на дорожке, ведущей к воротам, раздались шаги людей. Рогатые твари исчезли.

– Эй?! Ты где?! – послышался сдавленный голос отца.

Раздирая одежду и расцарапывая оголённые места до крови, не чувствуя при этом боли, в одно мгновение ока, я взлетел на забор, а оттуда спрыгнул на землю, минуя завалинку.

– Ты чего там делал? – спросил дядька, вышедший вместе с батей.

Я же продолжал безмолвствовать, так как увидел быков. Они стояли за мостом, нетерпеливо долбя копытами правых ног землю. Они снова ждали. Не в силах говорить, я только ткнул рукой в их сторону. Взрослые как по команде обернулись.

– Ничего там нет, – снова сказал, раздражаясь, отец. – Если ты так будешь дрейфить, я больше тебя никогда с собой не возьму, – пригрозил он.

Это возымело своё действие, но быки не исчезли. Тогда я вдруг понял, что взрослые почему-то не видят этих чудищ.

Мужики забросили на плечи удилища и, поправив рюкзаки, двинулись по дороге к холму. Я засеменил рядом с ногой отца. Тут из-за забора выскочил пацан, старше меня лет на семь, и присоединился к нам. Я посмотрел вперёд и чуть снова не закричал. На вершине холма, куда мы направлялись, стоял третий, точно такой же, как первых два, бык. Но взрослые шли, не видя или не желая видеть ничего впереди себя. Я взялся за руку отца и быстро оглянулся. Быки шли за нами. Они явно не собирались так просто оставить в покое свою добычу. Животное, что стояло впереди, вдруг сдвинулось с места и, сделав огромный крюк по полю, огибая нас справа, присоединилось к своим собратьям.

Мы поднялись на холм. Взрослые пошли дальше, а я на мгновение остановился посмотреть на быков сверху.

Небо начало сереть и быки несколько поутратили свою яркость. Они продолжали идти, но, не двигаясь с места ни на сантиметр, не приближаясь ко мне. Было очень интересно наблюдать, как эти громадины смешно перебирают ногами, при этом оставаясь неподвижными, Как в кино.

– Ты чего там застрял?! – услышал я далёкий крик отца.

– Сейчас! – закричал я в ответ. – Идите! Я догоню!

Сзади послышался топот ног. Это пацан бежал ко мне. Я снова посмотрел на быков. Они уже совсем побледнели. И тут блеснул первый луч солнца. Он прошёлся где-то очень высоко, оттеняя звёзды и замер, как бы ожидая приглашения. Быки остановились и в следующий миг растворились в воздухе.

Через час я утонул. Нет, не совсем. Гоняясь за пацаном с фуфайкой на голове, не заметил, как оказался на гребне плотины у самого обрыва. Ну и нырнул с трёхметровой высоты с закутанной в злосчастную телогрейку, башкой.

Воспоминания, как летел и тонул, память не сохранила. Просто выпадение какое-то. Следующие события начинались с того, как я сидел, закутанный в различное тряпьё, у костра и дрожал от холода и пережитого страха.

С быками я больше никогда не встречался. Хотя однажды заметил одного из окна дома, но тут же удрал в глубь комнаты, чтобы он меня не увидел.

Спустя некоторое время изображения этих животных я увидел на больших грузовых машинах. Кто-то из взрослых объяснил мне, что это не быки, а буйволы, потому и машины называются также.

Я очнулся от своих воспоминаний. На холодильнике заговорило радио. Будничным голосом диктор сообщил, что опять прилетает какой-то зарубежный гусь с мешком денег, что выборы в каком-то княжестве признаны недействительными, что какой-то танкер разлил нефть у мальтийских берегов, что вчера вечером в аэропорту Киева при взлёте разбился самолёт, выполнявший чартерный рейс. Тут я аж подпрыгнул от какой-то жуткой мысли. Острая боль впилась кошачьими когтями в сердце. Ведущий продолжал предсказывать погоду на сегодня, но я этого уже не слышал.

Голограмма в бриллианте всё так же гипнотизировала. Какое-то очень смутное воспоминание настойчиво стучалось, просясь наружу, но какое?! Я никак припомнить не мог. Непреодолимое желание снова увидеть эту дивную стюардессу подтолкнуло меня к действиям. Я взялся за телефон.

Дозвониться в справочное железнодорожного вокзала – это проблема века. На сей раз мне повезло. Выяснив, когда приходит первый поезд из столицы, я быстро собрался и помчался на вокзал.

Ну, разумеется, поезд опоздал. Чтобы не пропустить ту, ради которой здесь оказался, я пристроился чуть в стороне от общего потока людей и стал ожидать.

Выхватить из толпы четырёх седых молодых людей большого труда не составило, но возле них не оказалось той, что мне нужна была сейчас больше воздуха. Смутное предчувствие беды заворошилось в груди. Нарушая все правила движения, раздавая налево и направо то извинения, то тычки, я ринулся к пилотам. Их движение, в общем потоке, резко выделялось своей нестандартностью. Складывалось впечатление, будто им трудно понять, как это они оказались здесь.

Наконец-то мне удалось добраться до них.

– Простите, – выпалил я. – А где Ваша спутница?

Четвёрка лётчиков как по команде остановилась и с недоумением уставилась на меня.

– Я вчерашний Ваш пассажир, – уточнил я на всякий случай.

– А-аа… – неопределённо протянул один. – Она ещё вчера вылетела чартерным рейсом. Не захотела прокатиться на поезде. – Спешила к судьбе своей!.. Только не уточнила к какой, – усмехнулся низенький. – Вряд ли это Вы, – добавил он, оценивающим взглядом рассматривая меня.

– Но-о! – с нарастающим ужасом выдохнул я.

– Ещё один поклонник, – сказал высокий и немного грузный пилот.

– Где она их складировать будет? Всех в самолёте не будешь же катать?! – пошутил тот, который ответил первым.

– Вы что?! – с расширяющимися глазами от неумолимо наваливающегося потрясения спросил я. – Вы ничего не знаете?!

– Он кажется, от страсти помутился рассудком, – снова сказал грузный.

– Сегодня утром передали… – тихо и очень медленно заговорил я. – Передали, что этот рейс разбился.

От такой новости глаза у них вылезли из орбит и, как мне показалось, они снова стали самими собой. В следующее мгновение пилоты бросились к выходу в город. Я метнулся вслед.

– Стойте! Ребята! – заорал я. – Может. это не тот рейс! – Но в душе я уже знал наверняка, что это был именно тот самый.

На ходу, выхватывая пачку денег, я бросился к ближайшему такси и, сунув бумажки под нос обалдевшему таксисту, буквально вырвал дверцу. Экипаж бывшего самолёта уже утрамбовывался на заднем сидении.

– Рви, мужик! – срывающимся голосом попросил самый маленький из лётчиков. – Я оплачу все штрафы!..

Ничего не понимающий водила рванул так, что стоявший не вдалеке постовой только и успел отскочить в сторону. Взвизгнули шины, машина, круто развернувшись на месте, влилась в общий транспортный поток. Врубив сигнал аварийного состояния и все габаритные огни, мы промчались по центральным улицам и выскочили на правительственную трассу, ведущую к аэропорту. Как он понял, что нам именно туда необходимо, я тогда не сообразил, ведь никто из нас не успел сказать, куда мы так торопились. Ещё минут через десять мы уже мчались наперегонки в диспетчерскую. Охранник заступил было мне дорогу, но кто-то из ребят крикнул, чтобы меня пропустили и тот не стал рисковать своим здоровьем. Однако этой короткой задержки хватило, чтобы я всё-таки потерял своих спутников. Бродя по коридорам и заглядывая во все двери, мне наконец-то удалось найти их. Они стояли под стенкой в ряд. У различных пультов и экранов, повернувшись вполоборота к ним, сидели и стояли работники аэропорта. На их утомлённых лицах читалось недоумение. Прямо перед пилотами стоял невысокий мужчина в форме и хриплым, севшим от крика голосом тихо говорил:

– Нет, ребята, её не нашли.

– Как это?! – не понял маленький. – Ведь я лично провёл её к самому трапу?! Она ни в какую не хотела ехать поездом. Всё твердила, что её тут ждут, – продолжал выговариваться парень. По его лицу текли крупные слёзы. Кажется, он их даже не замечал. – Я всё спрашивал у неё, кто же тот счастливчик, но она только улыбалась и говорила, мол, завтра сам увидишь.

– Как не нашли?! – спросил тот, который до сего момента с самого вокзала не проронил ни звука.

– Чего Вы от меня хотите, – спросил мужчина. – Я так же знаю, как и Вы. На все мои вопросы Киев сообщает, что все погибшие извлечены из-под обломков, а её нет. Просто нет и всё. Как это может быть, не знаю. Вы-то абсолютно уверенны, что она не покинула самолёт в последний момент? – спросил он.

– Нет, – тихо сказал высокий. – Я тоже её провожал и видел, как закрыли люк. – Он поднял руку к глазам, как будто в них попала соринка.

– Что ж, – заключил человек в форме. – Буду продолжать массировать начальство.

– А можно я вылечу туда на поиск? Неожиданно спросил молчаливый.

– Сейчас попробуем организовать экстренный рейс, но уверенности, сами понимаете… Как начальство скажет.

– Когда ближайший рейс на Киев? – спросил я и тут понял, что и моё лицо отчего-то влажное, а голос вообще был не мой.

Память услужливо преподнесла слова, сказанные вчера утром Мухой: "Тебе сегодня предстоит за одну минуту разлюбить свою дамочку и влюбиться на веки веков в другую".

Опять он оказался прав. Ни за что в жизни я бы не поверил, что такое могло со мной произойти. Не такой у меня характер. Но факт остаётся фактом...

– Заплачу любые деньги, только возьмите с собой! – попросил я.

– Конечно, только рейс вечером, – ответили мне из-за пультов.

Но попасть в столицу никому из нас в этот день так и не удалось. Бориспольский аэропорт не принимал.

Когда я вышел из здания аэровокзала была глубокая ночь. На стоянке такси находилась машина. Я сразу её и не заметил. Только после того, как ко мне подошёл водитель и тронул за руку, обратил на это внимание.

– Давайте я Вас отвезу домой, – почему-то очень тихо предложил он.

– Спасибо, – ответил я и полез в карман за деньгами. Но их там не оказалось.

– Не надо денег, – снова полушёпотом сказал он. – Вы мне сегодня днём столько заплатили, что я три дня должен Вас возить и платы не брать.

Я снова похлопал по своим пустым карманам. Денег не было.

– Извините, но я лучше пешком пройдусь, – вяло отмахнулся я.

– Зачем же пешком?! – не понял он.

– Просто мне необходимо побыть одному, – утомлённо ответил я.

– Ради Бога! – воскликнул он. – Пойдёмте. Я Вам не помешаю. Даже наоборот. Буду ехать только туда, куда Вы сами укажете. Для Вас спасением сейчас будет движение. – И, схватив меня за руку, повёл к машине. – Мы можем прямо сейчас в Киев махнуть. Ночью трасса свободная. Так что к утру будем на месте.

Эта фраза мне понравилась.

– Ладно, поехали, – я устроился на заднем сиденье и захлопнул дверцу. Совершенно бесшумно заработал мотор и волжана, набирая скорость, ринулась прочь с привокзальной площади.

Фонари за стеклом расплывались, как будто шёл дождь. Только тогда я понял, что плачу. В один миг потерять сразу двух дорогих мне людей – это было выше всяческих сил. Найти, чтобы потерять! Как всё-таки плохо устроены люди, Имея – не ценим. Потеряв, скорбим. Как не говори, а древние мудрецы были правы. Жить надо так, как будто живёшь всего один день на земле, и ошибок станет меньше, и мир будет краше.

Что-то твёрдое и холодное толкнуло меня в голову. Сквозь туман слёз я увидел в зеркальце заднего вида водителя с неестественно вывернутой рукой и пистолетом, упёршимся мне в висок. Более удобного момента этот кретин найти не мог. Я саркастически улыбнулся.

– Ты гениален. Я ведь тебя узнал. Не сразу, но узнал! – продолжая улыбаться, сказал я. – Мы летели одним рейсом, не так ли?! Нетрудно догадаться, что ты видел, как девушка подарила мне бриллиантовый кулон. Оказывается, это ты прошлой ночью крался за мной через весь город. Я сначала подумал, что это бродячий пёс, но потом просто забыл об этом. Не правда ли, темновато было? Да и фонарь над крыльцом не горел... Потому ты и не мог войти за мной, так как не видел набранного мною шифра. Ты, наверное, торчал под дверями? Или у тебя здесь дружки были? Чего молчишь? Язык проглотил? Видать, всю ночь торчал, ожидая когда я соизволю появиться. Только просчитался ты. Не знаю, как тебе удалось всё так точно рассчитать?.. Думаю, не один ты был... Потому как оружие достать время надо, а у тебя его не было. Подельников своих, небось, уже на тот свет спровадил?! Верно, зачем делиться, когда всё можно себе оставить?! Ну? Колись!.. Всё равно никому рассказать не успею. Ты ж свидетелей не оставляешь?.. – Его рука едва заметно дрогнула. – И всё же мне придётся тебя огорчить. Потому как ты опоздал. Камень-то я там, в диспетчерской, передал её отцу.

– Что! – взревел любитель лёгкой наживы.

Он вздрогнул, как от электрического разряда. Машина вильнула.

– То, что слышал, умник... – всё так же улыбаясь, ответил я. – Я за эти трое суток уже третий раз умираю, но поверь мне – не умру, а вот ты точно подохнешь собачьей смертью.

– Заткнись! – завопил он. – Я всё равно грохну тебя!

– Давай, давай! Смелее!

– Нет. Ты сначала расстегни сорочку и покажи, что не врёшь?! – потребовал он.

– Пожалуйста, – спокойно сказал я, берясь за верхнюю пуговицу. – Осторожно! Машина!

Он от неожиданности дёрнулся всем телом, инстинктивно крутнув руль вправо. Палец его на спусковом крючке рефлекторно сократился. Раздался сухой щелчок осечки. Я расхохотался во весь голос истерическим смехом сошедшего с ума. Я хотел умереть, но я не мог этого сделать. Такси вылетело на обочину и на всей скорости врезалось в столб.

– Вот и всё! – мелькнуло в угасающем сознании. – Теперь-то мы с тобой, моя стюардесса, обязательно встретимся. Там-то уж я разыщу тебя, моя судьба!!! Обязательно разыщу!!!

"Пройду по Абрикосовой,

Сверну на Виноградную,

И на Тенистой улице я постою в тени.

Вишнёвые, Грушёвые,

Зелёные, Прохладные,

Как будто в детство давнее ведут меня они".

Юрий Антонов

БЕГСТВО

В следующее мгновение я вскочил как ошпаренный. Догадка мелькнула в голове и тут же растворилась в небытии. Я сидел на деревянной кровати под абрикосом. Сквозь листву пробивалось яркое утреннее солнышко. Мир поплыл у меня перед глазами.

"Ну? До каких это пор будет продолжаться?" – мысленно взвыл я.

– Доброе утро.

Я вздрогнул и замотал головой, сбрасывая остатки сна. Весёлый девичий смех окончательно привёл меня в чувство.

– Что происходит, чёрт побери?! – возмутился я.

– Ничего, – ответил мне всё тот же голос. – Да вы посмотрите сюда. Вы же смотрите на забор.

Я обернулся и увидел свою вчерашнюю спасительницу.

– Послушайте! – взмолился я. – Объясните, пожалуйста, что происходит?

– А что должно происходить? – улыбнулась она. – Вы проснулись, вот и всё.

– Да. Но я засыпал не здесь, а проснулся опять неизвестно где?

– Вам важно знать в какой местности вы проснулись?

– Да!

– А что это изменит?

– Да всё!

– Вы проснулись на берегах Днестра в Молдавии. Что изменилось? – кокетливо спросила она.

– Наверное, ничего, – угрюмо ответил я, прекрасно понимая, что она права.

Знание своего места нахождения ничего не давало. Я опустил ноги на землю и обулся. На мне всё так же, как и вчера, была вышитая рубаха и  брюки-дудочки.

– Веселее, молодой человек, вон там, на заборе висит умывальник. Полотенце рядом на ветке сливы.

– Это не слива, это груша, – поправил я.

– Может быть, – согласилась она. – Я плохо разбираюсь в деревьях. Вы уж извините невежу.

– Спасибо, – поблагодарил я, отводя взгляд от дерева, и добавил, направляясь к умывальнику. – Придётся простить, Барышня всё же.

Двор мне был чем-то очень знаком, но я никак не мог вспомнить, чем именно. Умывальники подобной конструкции в моём детстве  называли рукомойниками.

"Эврика!" – кажется, я начал что-то понимать. Двор был тоже из моего детства, только не совсем такой, а может, за столько лет я забыл,  как выглядел тот двор, и придумал новый. А если так, то я могу изменить буквально всё. Стоп! Но я же нахожусь не в реальном мире?! Значит, действительно, усилиями своей мысли могу изменять всё меня окружающее.

– Увы, не всё, – произнесла за моей спиной девушка из кино, как будто подслушав мои мысли. – Вы только в самом начале осознания, и вам предстоит ещё многое понять,  поэтому не пытайтесь бежать впереди телеги, а наблюдайте и анализируйте. Это вам больше поможет, чем блуждание по мирам.

– Благодарю за подсказку, – буркнул я, вытираясь мягким, пушистым полотенцем. – Каковы планы на сегодня? Или я предоставлен сам себе?

– Мне трудно вам ответить, – снова улыбнулась моя спутница. – Уследить за вашими мыслями достаточно сложно, а направить их в нужное  русло ещё труднее, так как они плохо организованы и, к сожалению, имеют непредсказуемый характер, проще говоря, отсутствует культура  воспитания мысли.

– Это как? – обиделся я за свои мысли.

– Да вы не обижайтесь. Мало кто из людей живущих обладает такими способностями, – успокоила меня таинственная незнакомка.

– Ладно, – согласился я. – Давайте лучше познакомимся. Не то получается, что вы оберегаете меня от меня самого, а как вас зовут, я даже не догадываюсь.

– А как бы вам хотелось меня называть? – спросила она.

– То есть, как? – не понял я.

– Да очень просто. Выберите имя, которое вам больше нравится, и назовите меня им.

– Не-ет! Так дело не пойдёт, – возразил я, – Мне бы хотелось называть вас вашим именем, независимо от того, нравится оно мне или  нет.

– Мне действительно очень жаль, но вам придётся довольствоваться некоторое время предложенным мною вариантом.

– На сей раз я приношу вам свои извинения, но не могу согласиться с данной постановкой возникшего вопроса, – вышел из подчинения я.

Она как-то странно вздохнула, слегка задержав дыхание, и произнесла:

– Ну, назовите меня Надей.

– Вот и прекрасно, а меня...

– А вот этого не надо, – остановила меня она – Я у вас не спрашивала имени.

– Но-о... – не нашёлся что возразить я.

Её фраза покоробила своей бесцеремонностью. Я опешил и обиделся одновременно, но первое больше.

– Я бы вам посоветовала поскорее заканчивать утренний туалет, и пора бы приступить к завтраку.

– О, да! – с энтузиазмом согласился я. – Это великолепная мысль.

– Тогда пошли, – и она, грациозно развернувшись так, что платье элегантно обвилось вокруг её бёдер, пошла за угол серого дома.

Я последовал за ней, как пёсик на поводке. За углом оказался просторный двор и невысокое крыльцо с чистилкой для обуви слева. В дальнем левом углу, под воротами, стояла собачья будка. Мне даже показалось, будто там была собака, но, может быть, это только почудилось. Мы вошли в дом. Налево от входной двери располагалась крытая веранда, куда мы и направились. Но тут зазвонил телефон. Я вздрогнул, замерев на пороге.  Телефон звонил сзади, за дверью. Девушка Надя, с интересом глянув на меня, прошла в ту комнату и подняла трубку.

– Это вас, – после непродолжительного прослушивания трубочного коромысла сообщила она.

Я обалдел. На негнущихся ногах подошёл к телефону. События протекали без моего участия. В наушнике что-то потрескивало и  шуршало.

– Алло! – бросил я в микрофон.

– Серёга! Это ты? – спросила трубка.

– Мне кажется, что вы ошиблись номером, – предположил я.

– То есть, как? – не поняла трубка.

– То есть так, – в тон ей ответил я. – Просто вы набрали не тот номер.

– Это 2-36-37? – снова осведомилась трубка.

– Наверное, нет, – ответил я.

– Это как это? – не поняла трубка. – Вы что? Не знаете, какой у вас номер?

– Представьте себе, не знаю, – ответил я и взглянул на хозяйку дома.

Она же, закрыв  лицо руками, беззвучно покатывалась от смеха.

– Прекратите эти шутки, – пригрозила трубка.

– Да какие могут быть шутки, если мне только что поставили телефон, а я забыл номер, – нашёлся я.

– А-а... – многозначительно протянула трубка. – Значит, Серёгу вы мне позвать не можете.

– Ну, разумеется, не могу, – несколько раздражённо ответил я, и положил трубку на рычаги. – Это ваши шутки? – спросил я, глядя в упор на смеющуюся девушку.

– Не-ет! Я даже не знала, что здесь есть телефон.

– Это как?! – опять я выглядел болваном. – Вы хотите сказать, что это не ваш дом, и что это снова мои неорганизованные мысли?

– Вроде того, – согласилась она, вытирая выступившие слёзы, а заодно игнорируя первую часть моего вопроса. – В этом времени и телефон...

– Не понял? – насторожился я.

– Да что там понимать. Пошлите завтракать, – и она решительно вышла из комнаты.

Я мельком оглядел помещение. Прямо под окном стояла узкая кровать. Справа, под вторым окном находился стол, при  ближайшем рассмотрении оказавшийся швейной ножной машинкой. Слева от двери, в углу была печь. Между кроватью и печью в стене, прикрытая гобеленом, спряталась дверь, по-видимому, в другую комнату. Я вернулся на веранду.

– Что, собственно говоря, происходит? – возмутился я. – Может, хватит меня дурачить, а? Я уже устал от этих розыгрышей.

– Я бы рада была вам помочь, но, увы! – девушка пододвинула табурет и присела у стола. – Я же вам сказала: перестаньте задавать вопросы, а лучше обратитесь к себе.

– Как это – к себе?

– Знаете что, – начала она. – Давайте-ка есть, а потом поговорим.

– Да, конечно, вы правы, – согласился я и присел к столу.

В огромной салатнице красочно расположился политый янтарного цвета маслом аппетитный салат из свежих овощей, и я с огромным удовольствием выложил себе на тарелку чуть ли не половину. Тоненько нарезанный хлеб находился в резной деревянной хлебнице. Румяная, поджаристая горбушка оказалась в моей руке, и тут что-то зашипело у меня за спиной. От неожиданности я аж подпрыгнул, при этом довольно основательно зацепив стол. Звякнула посуда. Я шарахнулся в сторону и только тут обратил внимание на газовую плиту, стоящую за моей спиной, а на ней обыкновенный кипящий чайник. Моя незнакомка прыснула со смеху.

– Вы и в жизни такой трус? – отсмеявшись, спросила Надя.

– Наверное, – не совсем уверенно согласился я.

Мне было весьма неудобно. До сих пор я считал себя очень наблюдательным человеком, а здесь уже в который раз попадал впросак из-за  своей невнимательности. Что-то странное творилось со мной в этом мире. На всякий случай ещё раз оглядел веранду и снова присел к  столу.

– Вы не бойтесь. Больше ничего пока что не предвидится, – успокоила меня Надежда.

– А что? Вы хотите сказать, что это можно было предвидеть? – спросил я.

– Опять вопросы, – недовольно поморщила свой красивый носик моя сотрапезница. – Когда же вам надоест задавать вопросы? Вы взрослый  человек, а ведёте себя хуже пятилетнего ребёнка.

– А как я должен вести себя по-вашему?

– Благоразумно, – односложно ответила она и демонстративно взялась за вилку.

Мы молча ели, а я продолжал думать, пытаясь предугадать, что же будет дальше? Какая очередная шутка собирается выскочить из  своего закоулка? Что-то щёлкнуло и загудело. От неожиданности я всё-таки вздрогнул. Тут уж девушка не сдержалась и  рассмеялась во весь голос. Её смех хрустальными кристалликами рассыпался по помещению. Я покраснел и повернулся вправо. Там стоял холодильник "Ярна".

"Тьфу ты чёрт! Что б тебя..." – мысленно выругался я и почему-то поглядел на ярлычок с маркой данного вредного экземпляра. Противно было то, что видеть-то его я видел, но почему-то не подумал, что он может заработать.

– Пугливый вы мой, – успокаивающе сказала Надя и, проходя мимо к возмущённому чайнику, потрепала меня по голове.

Я тупо уставился в тарелку. Есть уже совсем не хотелось. Однако на всякий случай запихнул в себя остатки завтрака и принялся за чай.  Он был, как не странно, запашистым и вкусным. Откуда-то на столе появилась вазочка с конфетами в форме подушечек. Я удивился, но  виду не подал и от вопросов тоже воздержался. Несколько минут прошло в полном молчании.

– Что вы намерены делать дальше? – на этот раз спросила девушка, осторожно помешивая блестящей ложечкой чай в цветастой чашке и разглядывая меня в упор, но явно думая о чём-то стороннем.

– Дело в том, – начал я, – что именно этот вопрос я хотел бы задать вам. Но поскольку вы меня опередили, то отвечать, по-видимому, придётся мне.  Честно говоря, я понятия не имею, что буду делать дальше. Скорее всего выйду во двор и, устроившись где-нибудь в тенёчке, подальше  от посторонних глаз, начну учиться культуре мышления...

– Не надо смеяться, – предостерегла меня собеседница.– Это совсем не шутки. И вы, я надеюсь, скоро это поймёте.

– Извините. Но я и не думал шутить, а действительно буду думать, пытаться разобраться, что вы имели в виду под понятием "воспитание  мышления". Мне это действительно интересно и, если б вы мне помогли, я был бы вам очень признателен.

– Мне очень жаль, но я ничем вам помочь не могу. Такие вопросы не решаются с кондачка. Ими занимаются в течение всей своей жизни, а вы хотите понять это за пять минут. Так не бывает. Надо приложить немалые усилия, чтоб хотя бы подойти к данному  вопросу...

– Серёга! – громкий крик с последовавшим за ним продолжительным свистом перебил монолог моей спутницы.

– А вот, кажется, пришли истинные хозяева, – сообщила девушка.

Я вышел во двор. За воротами стоял верзила и с удивлением взирал на меня с высоты своего роста.

– Серёги нет дома, – не моргнув глазом, соврал, а может, и не соврал я.

– А вы кто? – поинтересовался у меня верзила, кося глазом куда-то вдоль забора. – Я что-то вас не знаю.

– Я серёгин двоюродный брат. Только сегодня ночью приехал. Потому вы меня и не можете знать. Я же здесь впервые.

– А-а! Зёка-а! – проревел верзила, не обращая на меня никакого внимания. – Что ж это ты  не предупредил меня!..

– О чём? – раздался голос со стороны палисадника.

Я выскочил из ворот и, не давая опомниться подростку, подходившему к калитке, схватил его за руки.

– Где ты пропадаешь? – театрально возопил я. – Тут тебе звонят, кричат, а я ничего не могу ответить. Ты же знаешь, что я здесь впервые и никого из твоих друзей не знаю, а ты хоть бы предупредил, что у тебя их так много, – тараторил я, не давая ему опомниться.

– Зёка, так тебя ждать? – раздалось за нашими спинами.

Не прекращая своей пламенной речи, я сделал нетерпеливый жест, мол, потом, отвяжись, не до тебя... И для убедительности замотал головой. Применив такой нехитрый приём, мне удалось втащить подростка во двор и увести в дом.

– Что происходит? – наконец-то обрёл дар речи хозяин.

– Ничего особенного, – успокоил его я. – Ты только не волнуйся. Я сейчас всё объясню. Не пугайся, я не гангстер!.. Дело в том, что я заблудился... Не спрашивай, я сам не понимаю, как это может быть?.. Но это факт. Может быть, даже ты сможешь сам разобраться!.. А пока что я прошу у тебя помощи или защиты. Временно, конечно. Только, прошу тебя, не задавай вопросов, я всё равно не смогу тебе на них ответить. Как видишь, мне пришлось назваться твоим двоюродным братом, и по этому прошу тебя, пожалуйста, поддержи эту версию несколько дней, а потом я постараюсь вспомнить, откуда я, и всё наладится, – закончил я свою сумбурную речь.