Текст книги "Город лжи"

Автор книги: Алафер Берк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Глава 9

15.00

Меган Гунтер стояла в коридоре 6-го участка, пытаясь совладать с подступающими слезами, которые грозили вот-вот покатиться по раскрасневшимся щекам.

– Что значит – вы ничего не можете сделать?

Она еще никогда не видела таким своего отца. Джонас Гунтер работал страховым агентом. Это не значит, что он был слабаком, – совсем наоборот. Он был человеком с принципами и больше всего ценил репутацию. На службе он рассчитывал, что и у других слово не расходится с делом. В частной жизни ожидал, что люди поступают так, как положено. И без колебаний схлестывался с теми, кто не оправдывал его ожидания.

Но каким бы нетерпимым ни был отец Меган, отстаивая свою позицию, он всегда держал себя в руках. Он был напорист, но сдержан. Эмоции, не раз говорил он, не лучший аргумент в споре.

Однако сегодня Джонас Гунтер был взволнован.

Мать Меган Патрисия старалась утешить дочь, легонько сжимая ладони, лежавшие на плечах девушки, она гладила ее по светлым волосам и говорила, что все будет хорошо.

– Мы не можем быть уверены,что все будет хорошо, Патти. Вот почему мы здесь. Оттого лишь, что мы на это надеемся, ситуация не исправится. Все изменится к лучшему, лишь когда люди, поклявшиеся «служить и защищать», уделят внимание подвергшимся угрозе гражданам.

Меган заметила, что женщина с маленьким сыном, сидевшая на скамейке у противоположной стены, смотрит на нее с тревогой. Ребенок отвел глаза и уткнулся лицом в мамин живот.

– Господин Гунтер, я понимаю ваше огорчение, но прошу вас сбавить тон.

Судя по металлической табличке на форменной одежде, дежурный, пытавшийся успокоить отца Меган, носил фамилию Мартинес. Однако слова его нисколько не охладили гнев Джонаса.

– Когда два с половиной часа назад я велел своей дочери позвонить в полицию, я ожидал, что кто-нибудь из сотрудников отправится к ней домой и начнет расследование. Но потом она сказала мне, что ей велели прийти в участок. Поэтому мы с матерью срочно примчались из Нью-Джерси в надежде, что будут приняты какие-то меры. Моя дочь сделала все, что от нее требовалось. Она сегодня пропустила лабораторную по биохимии. Нашла все без исключения связанные с ней записи на этом мерзком веб-сайте. Распечатала для вас эти страницы. – Он потряс стопкой бумаг, составлявшей не меньше сантиметра в толщину. – И вы говорите, что не можете ее защитить?

– Сэр, я пытаюсь объяснить вам: наши сотрудники уже отработали немало заявлений от студентов Нью-Йоркского университета, жаловавшихся на то, что про них пишут на этом сайте. Мы довели это до сведения окружной прокуратуры, и теперь подобными вопросами будут заниматься они, у нас для этого нет ресурсов. Начать с того, что на этом сайте не требуется указывать ни имя пользователя, ни адрес, – ничего. Полная анонимность.

Даже не дослушав, Джонас покачал головой.

– Это неправда, неправда. Я спрашивал у компьютерщика в нашей конторе, он сказал мне, что это возможно. Есть способ отследить этот… ай-кью или как там его. Как это называется, милая?

– Ай-пи адрес, папа.

– Вот именно, – продолжил господин Гунтер, указывая пальцем на сержанта Мартинеса. – На веб-сайте должна быть эта информация. Вы можете воспользоваться ею, чтобы…

– А тут возникает вторая проблема, сэр. Компания не захочет предоставлять нам такие сведения без судебного запроса…

– Так идите и возьмите этот гребаный запрос.

Меган вздрогнула. Не считая того раза, когда ее двоюродный брат, натянув первый в своей жизни шлем кетчера, со всего маха боднул отца в живот, на ее памяти Джонас ни разу не употреблял бранные слова.

– Дай сказать человеку, Джонас. Пожалуйста.

Отец Меган стиснул зубы. Он явно был зол, но вел себя тихо. Пока. Сержант Мартинес кинул на Патрисию благодарный взгляд.

– Мы можем получить запрос лишь в том случае, если возбуждается дело. Пусть я уверен, что вашей дочери – тебе, Меган, – очень тяжело читать о себе подобные вещи в Интернете, эти записи не содержат прямой угрозы.

– Но мое расписание… Кто-то за мной следит.

– Ты сама говорила, что все друзья знают расписание твоих занятий и прочих дел. К сожалению, когда кто-то морочит людям голову, это еще не преступление. Если у тебя за последнее время были какие-то размолвки – с бывшим приятелем, с парнем…

– Не было никаких размолвок, офицер, – снова перебил Джонас. – Моя дочь понятия не имеет, кто мог такое сделать. Вы должны выслушать нас!

– Совершенно верно, сэр, чем я и занимаюсь. Я слушаю вас уже двадцать пять минут. И, прошу прощения, это все, что я на сегодня могу для вас сделать. Если это может вас утешить, попробуйте ознакомиться с другими посланиями на этом сайте. Там множество гораздо более неприятных сообщений, чем те, которые касаются вашей дочери. – Полицейский посмотрел в лицо Меган. – Не принимай это близко к сердцу.

– Но вы не можете просто так выпроводить нас, – возмутился господин Гунтер. – Вы должны…

Положив ладонь ему на руку, Патрисия Гунтер заставила мужа умолкнуть.

– У вас есть дочь, сержант Мартинес?

Откашлявшись, полицейский посмотрел Патрисии в глаза.

– Да, мэм. Ей пятнадцать. Такая хорошенькая, что меня это пугает. И если бы вы спросили меня как отца, я бы сказал, что подонки, заправляющие этим сайтом, завтра утром обнаружат в своих тачках коктейль Молотова. Но, как дежурный по Шестому участку, я больше ничего не могу для вас сделать, друзья мои. Извините.

Направляясь к выходу, Меган перечитала последнюю распечатанную с сайта страницу. Она сделала бумажную копию не только первоначальных записей, но и комментариев к ним, оставленных другими пользователями:

Пост:

11.10–12.00. Семинар «Жизнь и смерть»

12.10–15.00. Лабораторная по биохимии

15.00–19.00. Перерыв. Домой, на 14-ю улицу?

19.00–20.00. Велосипед в «Равноденствии»

Меган Гунтер, за тобой наблюдают.

Комменты:

Ты че, братан? Я с ней в 210-й по математике, она даже не смазливая. Направь свои грязные мыслишки на кого-нить еще.

Что пост, что коммент явно писаны парой девственников, которым пора заняться своими делами и начать уважать женский пол.

О! Кто-то по пятам идет? Эй! Да этот сайт жжот!

Не сочтите за облом, а телка-то в курсе? Может, охрану кампуса известить? Странно мне как-то…

Ответ на комменты:

Удачи с охраной. Анонимны не только вы, но и я. Меня не найдут.

Ни они, ни Меган.

Выйдя из-под ярких ламп дневного света, горевших в 6-м участке, в серую мглу 10-й западной улицы, Меган перестала бороться с волной чувств, накопившихся в ней с того момента, когда она впервые обнаружила свое имя на том гнусном сайте. Девушка больше не пыталась подавить рвущиеся из груди всхлипы. И слезы хлынули из ее глаз.

Глава 10

15.15

Прежде чем сунуть ключ в замочную скважину, Кэти Бэтл позвонила в дверь – так, для подстраховки. Она с облегчением вздохнула, услышав характерный щелчок штифтов врезного замка. Трудно было сосчитать, сколько раз она вытаскивала клиентов на осмотр, и лишь на месте выяснялось, что продавец оставил консьержу не тот ключ.

– Эй, есть тут кто? – позвала она через приоткрытую дверь. Так, отпала еще одна возможная неувязка: продавцов жилья дома не было, как и обещалось. – Итак, вот в этой квартире как раз чуть больше сотни квадратных метров, а значит, вы легко сможете переоборудовать ее и сделать две спальни.

Сегодня клиентами были Дон и Лора Дженнингс, они присматривали свою первую нью-йоркскую квартиру. Некоторые клиенты обращались к Кэти, уже имея довольно внятное представление о рынке жилья, полученное в результате многочасового штудирования раздела недвижимости в «Нью-Йорк таймс» и на бессчетных сайтах, состоящих исключительно из списков потенциальной собственности.

Семейство Дженнингс к таковым не относилось.

– Ух ты! – воскликнула Лора. – Эта намного симпатичнее, чем прежние.

– Я хотела, чтобы вы ее посмотрели. Просто как пример, на случай, если вам захочется немного большего.

Сама Кэти, разумеется, не удивилась, что квартира – просторная «однушка» прямо за парком Мэдисон – оказалась более впечатляющей, нежели предыдущие шесть, которые она успела в тот день показать чете Дженнингс. В конечном счете целью всей этой вереницы сегодняшних просмотров было только одно – привести их в эту квартиру. Сегодняшний тур Кэти относила к типу «Мы это можем».

Как и многие другие клиенты, супруги Дженнингс нырнули в переменчивый рынок нью-йоркской недвижимости с ожиданиями неопределенными и нереалистичными.

– Мы даже пока не поняли, в каком районе хотели бы жить: идеально было бы в центре, но и Верхний Вест-Сайд отлично подошел бы или Верхний Ист-Сайд.

Этой фразой Лора непреднамеренно выдала, что они с мужем – совершенные «чайники». Для человека, считающего деловой центр для себя идеальным, Верхний Ист-Сайд никак не мог «подойти отлично». Либо Лора совсем не ориентировалась на Манхэттене, что вряд ли, ведь она шесть лет снимала жилье в районе Челси, либо она лукавит насчет своих предпочтений.

И, кроме того, они планировали определенные расходы.

– Мы хотели уложиться в семьсот. Нам бы очень приглянулась квартирка с двумя спальнями, но, возможно, для начала придется довольствоваться одной, типа «один-плюс».

Это был так называемый компромисс, столь хорошо знакомый Кэти. В реальности же «один-плюс» – однокомнатная квартира, с дополнительным местом под кабинет или детский уголок, площадью и ценами не уступавшая малогабаритной «двушке». И уж конечно, речь шла отнюдь не о 700 тысячах долларов, – не важно, кто там что слышал о пресловутых скидках на просевшем рынке.

Если бы Кэти считала, что названная семейством Дженнингс сумма – действительно их потолок, она бы не стала тратить время на тур «Мы это сможем». Вместо него она предложила бы тур «На все божья воля». Кэти заставила бы такую парочку осмотреть штук шесть миленьких и в идеале сильно переоцененных «двушек». А когда наконец клиенты сообразили бы, что не могут позволить себе квартиру такого размера, она бы отвела их в симпатичную «однушку» по разумной цене. Вот тут-то для них наступал момент истины: либо согласиться на небольшое, но свое, либо снимать жилье по гроб жизни.

Однако для четы Дженнингс нужен был тур «Мы это можем», разработанный, чтобы продемонстрировать клиентам не то, чего они немогут себе позволить, а то, что они могуткупить, но раньше об этом не знали.

Из ипотечной заявки супругов Дженнингс Кэти было известно, что тихий щупленький Дон зашибает в год четверть «лимона» в должности начальника службы кредитных рисков, что бы под этим ни подразумевалось. После объединения с Лорой он жил от зарплаты до зарплаты, однако за десятилетие, предшествовавшее знакомству супругов, ему удалось скопить сумму, равную годовому заработку. Лора была дизайнером ювелирных изделий, продавала свои работы на открытых ярмарках, а также поставляла их в несколько магазинчиков. Везучая, везучая Лора – Кэти изо всех сил старалась не злиться на нее, – никогда не зарабатывала больше 200 тысяч в год, однако всегда могла положиться сначала на своего отца, а потом и на Дона.

Супруги Дженнингс могли позволить себе больше, чем им казалось. Следовало только отринуть нынешние взгляды на деньги и начать думать: «Мы это можем».

Кэти знала, эта просторная «однушка» – хороший вариант, чтобы заставить их раскошелиться, но квартира даже на нее произвела гораздо более благоприятное впечатление, чем она ожидала. Продавец выполнил все условия: чистота, никаких лишних мелочей, а на плите – сковородка с еще теплым печеньем, от которого исходил манящий аромат домашнего уюта. И никаких фотографий – квартира должна была выглядеть так, словно уже принадлежала потенциальным покупателям.

– Ну вот, эта у нас один сто двадцать пять, – сказала Кэти таким тоном, будто лишние 425 тысяч долларов были просто мелочью, – но, мне кажется, здесь есть особое мягкое обаяние.

Услышав сумму, Дон нервно моргнул, но его жена и ухом не повела.

– Ух ты, Дон, взгляни на эту кухню! Мы даже могли бы сами готовить, будь у нас такая. Подумай, сколько денег в перспективе мы бы сэкономили.

Кэти поняла, что обрела союзника. Перескочить рубеж в миллион для Дона было шагом серьезным, но теперь Кэти видела, что Лора была изначально к этому расположена. Кэти ощутила неожиданный приступ враждебности к этой женщине, поскольку та с легкостью готова потратить деньги, заработанные упорным трудом супруга. Но затем Кэти напомнила себе, что ей нужны комиссионные, а при том положении, которое она занимала в агентстве, ей нечасто выпадала удача продать что-нибудь за пределами суммы с шестью нулями.

– Пожалуйста, можете открыть шкафчики, – подсказала Кэти. – Они итальянские. Глянцевая лакировка, лучший вариант в этой серии.

Пока чета Дженнингс обозревала квартиру, Кэти заглянула в свой смартфон «Блэкберри». Она предпочитала не мешать покупателям, дать им возможность представить свою жизнь в этой квартире самим, без присмотра брокера. Правда, в прошлом году одна парочка, выдававшая себя за покупателей, сбежала, прихватив из нескольких домов на Манхэттене ювелирные и коллекционные вещи на сотню тысяч. Теперь Кэти приглядывала за клиентами, даже проверяя электронную почту.

Хорошие новости пришлись бы сейчас весьма кстати. Однако входящие сообщения принесли только лишнюю головную боль, да еще и без надежды на вознаграждение. Покупатель квартиры-студии в Трайбеке, уже собравшийся было подписать контракт, принялся оспаривать разницу в сто долларов из-за встроенного шкафа. Раздраженно закатывая глаза, Кэти торопливо набирала на коммуникаторе утешительное сообщение клиенту.

Другое послание несло еще более неприятные новости с трудового фронта: покупатель, колебавшийся по поводу предложенной «однушки» в Вест-Виллидж, решение принял, но не в ее пользу. То, что эта новость пришла по электронной почте, – дурной знак. По телефону она еще могла бы попытаться переубедить его или хотя бы договориться о просмотре других вариантов. Но краткое письмо подобного содержания свидетельствовало, что парень отверг не только предложенную квартиру, но и вообще отказался от покупки.

Сообщение, пришедшее от Мардж Мейсон, сиделки из интерната «Лесная долина», еще больше расстроило ее. Телефонный номер дома престарелых высветился на ее жужжавшем «Блэкберри», когда она входила в лифт с четой Дженнингс. Как и просила Кэти еще несколько месяцев назад, сразу после звонка Мардж отправила ей сообщение. Пока Кэти занята с клиентами, ей легче проверить письмо, чем голосовую почту.

Мать Кэти опять упала. По словам Мардж, на этот раз обошлось без переломов, только синяки и, разумеется, еще больший страх перед самостоятельным передвижением. Выхода не было: Кэти придется усилить уход за мамой.

Оставалось еще одно послание: СМС, которое Кэти заметила первым, но оставила напоследок. Читая отрывистые указания, она почувствовала, как у нее засосало под ложечкой.

Убирая коммуникатор в красную сумочку «Коуч», она молилась, чтобы ее мама никогда не узнала об этом последнем сообщении, а также о том, чем Кэти предстоит заниматься на следующий вечер.

Глава 11

15.45

Роган поджидал Элли, сидя за своим столом. Она вышла из раздевалки, только что приняв душ, и ее волосы были еще влажными.

– У нас все хорошо с лейтенантом?

– Отлично. Ты связался с парнем из отдела наркотиков?

– Ага. Он, правда, не слишком обрадовался, что ему придется торчать там до пяти. Я сказал, мы очень постараемся пораньше.

Элли посмотрела на часы. Почти четыре.

– Постараемся – это в пять.

– Позволь узнать, почему?

– Нам придется еще потолкаться в пробках в сторону окраины.

– Чего ради? Пятый участок – в Чайнатауне.

– Придется устроить небольшой привал. Увидишь.

Через двадцать минут они стояли на углу 89-й улицы и Мэдисон. Роган вгляделся в происходящее за стеклянным фасадом и поморщился.

– Эта женщина делает то, что мне кажется?

– Ну, это зависит от того, как твое воображение реагирует на сигнал, поступающий из зрительной коры головного мозга.

– Понятия не имею, о чем ты толкуешь. Но, если мой мозг чем и занят, так это попыткой забыть только что виденное. Наверняка все это незаконно.

– Это эпиляция нитками, или тридинг, – пояснила Элли.

Они смотрели, как по ту сторону стекла смуглая индианка с гладкой кожей и бордовыми губами водила головой вперед-назад. В зубах у нее была зажата нитка, которой она водила над лицом молодой блондинки.

– Она что, выдергивает брови ниткой?

– Это называется тридинг, – повторила Элли.

– Стоило бы назвать это пыткой. Какого черта мы здесь делаем?

– Ну, ты тоже мог бы тут кое-что подправить, – сказала Элли, указывая на его брови.

Роган отмахнулся от ее руки.

– «Безупречные дуги», – сказала она. – Четверг, десять минут пятого. Не припоминаешь?

– Если у тебя здесь какое-то личное женское дело, Хэтчер, незачем было тащить сюда меня.

– «Безупречные дуги»? Четверг в четыре? Кристен Вудс?

– Кристен Вудс – помощница Спаркса.

– Хронология, Роган. Когда мы впервые решили выяснить у Вудс последовательность событий, ее в офисе не было. Она сказала, что постоянно ходит на коррекцию бровей – каждый четверг, в четыре часа. Я ее спросила…

Роган щелкнул пальцами.

– Ты спросила, где? Затем ты все уши прожужжала, нахваливая форму ее бровей. Мне даже захотелось опустить руку и проверить свою анатомию – убедиться, что я все еще мужчина, – так вы верещали в моем присутствии.

– Надо же мне было за что-то зацепиться. Ты же болтаешь о спорте с каждым охранником или швейцаром, когда нужно получить информацию. А когда ты прикидываешься фанатом «Метс»? [9]9
  Имеется в виду профессиональный бейсбольный клуб «Нью-Йорк Метс». (Прим. ред.)


[Закрыть]Вот и я прикидывалась, что меня интересует выщипывание бровей. Я ей понравилась.

– А если ты ей так понравилась, почему мы кидаемся к ней с расспросами в этой камере пыток?

– Если мы хотим увидеть ее вне конторы Спаркса, здесь самое подходящее место. Смотри, вот и она.

Роган поглядел в направлении, куда указывал палец Элли, и увидел женщину с прямыми до плеч волосами оттенка пшеницы, откинувшуюся на спинку салонного кресла, а также еще одну индианку с ниткой, колдовавшую над ее лицом.

– Она покрасила волосы, – заметил Роган.

– Правда?

– Да. Раньше у нее рыжины этой не было. Цвет больше походил на твой.

Элли немного опустила взгляд.

– Может, тебе все-таки проверить анатомию, подруга.

Роган согнул руку и чмокнул свой бицепс.

– Стопроцентно мужественный афроамериканский мужчина, дорогуша. Не стоит забывать об этом. – Он легонько шлепнул Элли тыльной стороной ладони, но тут же посерьезнел: – Внимание!

Кристен Вудс оглядела свои брови в ручное зеркало, одобрительно кивнула и направилась к стойке администратора для расчета.

– Если бы меня спросили, я бы сказал, что деньги должна платить другая сторона, – пробормотал Роган.

Выходя из салона, Вудс чуть не врезалась в них. Когда девушка обернулась, по лицу было видно, что она их узнала.

– Элли Хэтчер, полиция Нью-Йорка. Мой напарник, Джей Джей Роган.

– Да, конечно, я помню. Слышала, у вас с моим боссом вчера в суде стычка вышла.

Элли была рада, что взаимопонимание, которое возникло у них с Кристен, не пострадало.

– А что, господин Спаркс делится с вами такими колоритными подробностями?

– Смеетесь? Ничем он со мной не делится. Просто я слышала, как он орал вчера в конторе. Думаю, суть я поняла.

– Наверняка ваш босс испереживался по поводу моей короткой отсидки.

– Да, если вы имеете в виду, что вам дали всего сутки. Простите, возможно, вам пока не хочется шутить на эту тему.

– А вы бы отнеслись к этому иначе? Мне даже не разрешили оставить собственное белье.

– Вот ужас!

Роган притопнул каблуком и закатил глаза.

Обе намек поняли, и Кристен сменила тему.

– Знаете, вы насчет него не правы.

– Насчет кого?

– Насчет Спаркса. У него, конечно, свои тараканы, но вообще-то человек он порядочный. Он бы не мог никого убить.

Элли улыбнулась. Любой человек может убить. Вопрос только – кого и при каких обстоятельствах. Но сейчас ей меньше всего хотелось излагать свои соображения секретарше Спаркса.

– На самом деле, – заверила ее Элли, – подозреваемым он не является. Я пыталась объяснить это судье. А потом из мухи слона сделали.

– «А может, это Спаркс?» Карикатура, где он за решеткой? Это вроде как забавно, но вы ошибаетесь, клянусь вам.

– Да это нечаянно вышло. Совершенно непрофессионально, согласна, однако положения дел в нашем расследовании совсем не отражает. Мы вашего босса не подозреваем.

– Правильно. И поэтому вы решили застать меня здесь, чтобы Сэм не узнал? Но… Знаете что, мне все равно. Когда меня спрашивают копы, я отвечаю. А если Сэм спросит напрямик, обращались ли вы ко мне, я не буду врать и ему.

– Никто вас не просит врать, Кристен.

– Ну хорошо, и все-таки. Он и не спросит. Я уверена, вы специально решили прийти сюда, а не в офис. Я просто говорила, что он никак не мог навредить Робо, на случай, если вы так думаете. Поэтому давайте, спрашивайте, о чем хотите. У меня с вами, ребята, проблем нет.

О столь откровенном, почти идеальном свидетеле детективы могли только мечтать. Секретарша, преданная своему боссу, но не настолько, чтобы лгать ради него.

– Вернемся к самому началу, – сказала Элли. – Убедимся, что ничего не пропустили. Мы хотим еще раз поговорить с вами о том, как Манчини зарезервировал квартиру на тот вечер.

– Ладно.

– Вы говорили, у вас есть график заселений в «Двести двенадцатый»?

– Верно. Сэм предлагает этот пентхаус разным деловым партнерам, когда они приезжают в город. Он производит более приятное впечатление, чем гостиница. Я отслеживаю все эти визиты, чтобы удостовериться: горничная приходит и убирает за гостями, белье меняет и все такое. А для этого надо знать, как долго там находятся люди.

– А Спаркс и своим сотрудникам позволяет пользоваться этими апартаментами?

– Да. Не часто, но это вроде небольшого разового поощрения. Я же сказала, не такой уж он злодей, как вы думаете. Все знают, что такие вещи нельзя принимать как само собой разумеющееся.

– А «все» – это кто?

– Ну, это не работники корпорации, разумеется, а многие из его личного персонала. Я, телохранители… то есть «специалисты по охране», – поправилась она с улыбкой. – По-моему, он как-то раз пустил туда своего подрядчика.

– И ни у одного из этих людей не было ключа, так? – Элли сделала вид, что хочет услышать все еще раз.

– Ключа нет ни у кого. На входной двери есть небольшой отсек с кодовым замком. Набираете код, дверка открывается, внутри лежит ключ от квартиры. В мои обязанности входит обновлять код после каждого визита гостей.

В ночь убийства Манчини дверь оказалась не заперта, а ключ лежал на кухонном столе. Манчини запирать за собой не стал.

– Значит, если кто-то хочет воспользоваться квартирой, он обращается к вам, чтобы застолбить местечко в графике и получить код.

– Так и есть.

– Хорошо, а когда Манчини зарезервировал апартаменты на вечер двадцать седьмого мая?

– Двадцать седьмое мая – это… когда он умер, да?

Элли кивнула.

– Он в тот день звонил мне. Кажется, я вам уже говорила, что это было около двух, но я не уверена.

На самом деле Элли и Роган уже получили в сотовой компании, обслуживающей «Спаркс Индастриз», распечатку звонков. Манчини звонил в 14.32.

– И попросился именно на одну эту ночь?

– Да. Мы всегда пускаем туда только на одну ночь. Как я уже сказала, выгоды мы из этого не извлекаем.

– А вы говорили кому-нибудь, что квартирой воспользуется Манчини?

– Нет, – ответила она, покачав головой.

– И даже прислуге, чтобы подготовить место?

– Нет. В квартире убирались за две недели до этого. Для главы «Дженерал Электрик» я бы заказала новую уборку. А Робо и с небольшой пылью перебился бы.

– А где были вы после двух часов?

– Я?

– Повторюсь: мы должны собрать всю информацию. Извините, – сказала Элли, склонив голову чуть вбок с самым дружелюбным и ободряющим видом.

Перемещения Кристен Элли не интересовали, однако разговор о делах секретарши оставлял лазейку для уточнения действий ее босса. И даже займи Кристен оборонительную позицию, она могла бы не заметить эту уловку.

– Я находилась в конторе, мне нужно было утрясти кучу всяких дел в связи с приемом, который Сэм устраивал на следующей неделе. Договориться с барменами, уточнить меню… Ей-богу, лучше бы уж он женился, и пусть жена его заботится о всяких общественных мероприятиях.

– Женился? – подал голос Роган. – Удивительно, что вы вообще упомянули о такой возможности. Если верить слухам…

– Каким? – возмутилась Кристен. – Вас интересует мнение местных таблоидов, выставляющих его либо неугомонным плейбоем, либо самым популярным аттракционом в тематическом парке Большого Эла-гомосека? [10]10
  Большой Эл-гомосек (также: Голубой Эл и Великий гей Эл) – персонаж мультсериала «Южный парк».


[Закрыть]

Элли кашлянула.

– В таких выражениях мы о нем ничего не слышали.

– Ну, а я слышала. И эти слухи – неправда. Он часто встречается с женщинами, но главным образом для того, чтобы избежать сплетен, возникающих, когда богатый холостяк слишком часто бывает один. Правда, толку от этого маловато.

– Значит, организация приема, – напомнила Элли, возвращая Кристен к теме. – Этого хватило, чтобы занять вас на всю вторую половину дня?

– В основном. Наверняка я занималась чем-то еще, но тогда мне надо вернуться на работу и попытаться восстановить события по электронной переписке и…

– Но вы находились в офисе? Вам не нужно было уходить куда-нибудь, возможно, с господином Спарксом?

– Нет, – ответила Кристен, явно не замечая, к чему клонит Элли. – Всю вторую половину дня Спаркс был на выезде с архитектором, они объезжали стройплощадки. После этого ему нужно было мчаться прямиком к человеку, который финансирует одну радикальную экологическую организацию. Я это помню, потому что у меня, по его распорядку на тот день, было достаточно времени, чтобы справиться со всеми делами. Мне даже удалось уйти с работы пораньше.

– В тот день после обеда вы о чем-нибудь говорили с господином Спарксом?

Кристен снова покачала головой.

– Я даже поддразнила его на следующий день, мол, вы стали почти независимым. Ни одного звонка, письма или сообщения.

Нынешний рассказ Кристен полностью соответствовал ее показаниям четырехмесячной давности. Подтверждался он и сведениями о звонках: с того момента, как Манчини зарезервировал апартаменты, и до его смерти никаких телефонных контактов у Кристен со Спарксом не было.

Элли поблагодарила девушку за потраченное время.

– Вас подвезти куда-нибудь? – предложила она.

– Нет, спасибо. Сэму я сегодня уже не понадоблюсь, и у меня тут неподалеку встреча с другом.

По пути к машине Элли еще раз прокрутила в голове хронологию событий. Если Спаркс и был в курсе, где Манчини собирался провести ближайшую ночь, то узнал он это не от Кристен Вудс.

И только спустя три дня Элли предстояло осознать свою ошибку.