Текст книги "Город лжи"

Автор книги: Алафер Берк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Глава 43

15.10

У Стейси опять громыхала музыка, децибелами нешуточно угрожавшая барабанным перепонкам. На этот раз она слушала «стоуновскую» «Дай мне приют» [54]54
  «Дай мне приют» (Gimme Shelter) – популярная песня группы «Роллинг стоунз» с альбома «Let It Bleed» (1969). (Прим. ред.)


[Закрыть]в исполнении Патти Смит. Элли вынуждена была отдать должное вкусу этой девушки – вот такую подругу она хотела бы для своего брата, если, конечно, исключить склонность к проституции.

Элли постучала в дверь – безрезультатно, тогда она принялась дубасить по ней кулаком.

Внутри надрывалась Патти: «Насилие, убийство – всего лишь на расстоянии выстрела». Элли, стараясь не обращать внимания на парадоксальную актуальность текста, принялась колотить по двери еще сильнее.

– Стейси, это детектив Хэтчер, ПУ Нью-Йорка. Мне нужно с вами поговорить. Это срочно.

Элли ощутила на себе чей-то взгляд и, обернувшись, встретилась с парой усталых бледно-голубых глаз, внимательно смотревших на нее из-за приоткрытой двери квартиры 2-Си. В этот момент музыка стала звучать тише.

– Давно пора вам было сюда явиться. У нее так постоянно. В любое время суток. Этот кошмарный шум.

– Не лезь не в свое дело, ты, старый… – Стейси возникла в дверном проеме, но тут заметила Элли. – Господи Боже, я уже потратила на вас целый вечер. Я сейчас в ударе, так что просто дайте мне спокойно поработать.

– Вы действительно хотите поговорить о вашей работездесь, в коридоре? – спросила Элли.

Стейси отступила, чтобы пропустить гостью, а затем закрыла за ней дверь.

– Знаю, знаю, секс за деньги – плохо. Соблюдение законов – хорошо. Нью-йоркская полиция уже выполнила свою недельную душеспасительную норму. Информация принята к сведению.

– Я пришла не мораль читать, Стейси.

– На днях вам уже удалось одурачить меня. И я заметила, сегодня вы одна. Ваш напарник сообразил, что это пустая трата сил?

– Мой напарник заканчивает отчеты для прокуратуры по делу «Престижных вечеринок». Сегодня утром мы произвели аресты.

Похоже, Стейси искренне удивилась. Эти слова явно произвели на нее впечатление.

– Вы не теряли времени даром, верно?

– И мы нигде не упоминали ваше имя, как и обещали. Вы были анонимным информатором, давшим показания под присягой. Нашлась другая девушка, изъявившая желание свидетельствовать официально. Того и другого будет достаточно. Глава компании уже сотрудничает с нами. Хотя до сих пор мы не обнаружили никаких следов Тани, и остается множество версий, кто мог убить Миранду.

– Вы имеете в виду Кэти.

– Да, но вы знали ее под именем Миранда.

Стейси вытерла о свою фуфайку большой палец, испачканный желтой краской.

– Невозможно знать человека, если тебе неизвестно его имя.

– У меня есть еще пара вопросов, если у вас найдется немного времени для меня.

– Да, конечно. Мне все равно пора сделать перерыв. – Стейси указала на кровать, а затем сама присела на уголок единственного предмета мебели.

Элли вытащила из сумочки две фотографии. Одна – моментальный снимок, скачанный из Сети, архивный материал с шестой полосы «Нью-Йорк пост». На снимке был запечатлен Сэм Спаркс – невзирая на дождь, он храбро направлялся в музей «Метрополитен» на ежегодный благотворительный бал, устроенный Институтом костюма. Спаркс позировал, стоя на красной ковровой дорожке рядом с организатором мероприятия, главным редактором журнала «Вог» Анной Винтур, в то время как промокший Ник Диллон держал зонт над их сухими головами.

Вторая фотография была официальным портретом судьи Пола Бэндона с сайта Объединенной судебной системы штата Нью-Йорк. Он был снят на фоне американского флага – в черной мантии, с судейским молотком в правой руке. Биографическая справка под снимком гласила, что Бэндон успешно трудился прокурором в Министерстве юстиции, пока не переехал в Нью-Йорк, где поначалу работал адвокатом по особым делам, а потом занял свое нынешнее место. Такой послужной список был весьма подходящим для человека, метящего в кресло федерального судьи. И все это может рухнуть, если вскроются его отношения с Таней Эббот.

– Вам случалось видеть кого-либо из этих людей?

Стейси взяла снимки в руки, внимательно рассмотрела и вернула Элли.

– Нет, к сожалению.

– Вы уверены? – переспросила Элли.

– Точно. То есть одного, Сэма Спаркса… да, я наверняка видела его раньше – в газетах и прочей прессе. Но лично – никогда. А какое отношение он имеет ко всему этому?

– Мы не знаем. Может, никакого. А Миранда никогда не говорила, что он клиент «Престижных вечеринок»?

Стейси подавила смешок.

– Правда? Вот это да!

– Я не упоминала в деле ваше имя, Стейси. Вам следует держать при себе тот факт, что я спрашивала об этих мужчинах.

Девушка махнула рукой.

– Да нет, это просто забавно. В смысле, таблоиды сыплют намеками, что он, так сказать, из другой команды, а оказывается, он просто старый кобелина. Так может теперь, когда вы прижали «Вечеринки», ему придется подыскать новую девушку? – Она состроила жеманную гримаску в стиле Мэй Уэст.

Элли поднялась, чтобы уйти.

– Не лучшая мысль. Я уже говорила, что пришла сюда не ради нотаций. Просто хочу вас предупредить. Эти люди – олицетворение богатства, образованности и высокого положения. А я тут размахиваю их портретами и говорю, что они проходят по делу об убийстве. Вы должны проявлять осторожность, Стейси.

– Всегда проявляла и всегда буду проявлять. – Девушка снова сменила тон на более жесткий.

– Я не шучу. Если увидите Сэма Спаркса или Таню Эббот, держитесь от них подальше.

– Вы думаете, их что-то объединяет?

– Нет, не думаю. – У Элли не было ни времени, ни желания делиться противоречивыми версиями о Тане. – Пока я могу сказать вам только это и очень прошу: немедленно звоните мне, если увидите Таню, одного из этих мужчин или еще что-нибудь, о чем мне, по-вашему мнению, следует знать.

Элли протянула Стейси визитку.

– На случай, если у вас не сохранилась прежняя.

Девушка попыталась вернуть карточку.

– Вы уже заставили меня записать ваш номер в мобильный, помните?

– Номер можно было стереть.

– Ладно уж. Когда будете выходить, смотрите, чтобы вас дверью не ударило.

Оказавшись в крошечной зоне гостиной, загроможденной мольбертами и всякой всячиной для живописи, Элли заметила холст с искаженным лицом Кэти.

– Потрясающая работа.

Стейси промолчала, но кивнула в знак благодарности.

– Похоже, в глубине души вы не готовы так легко отмахнуться от всего этого.

Выходя, Элли придержала дверь, чтобы не удариться.

Поездка в Юнион-Сити заняла почти сорок минут. Дженна Уолш поджидала Элли на крыльце скромного белого деревянного дома, зажимая плечом радиотелефон и качая на одном колене ребенка. Она помахала Элли и жестом показала, что разговор уже заканчивается.

– Адвокат сказал, что вчера отправил вам факс… Отлично… Я попрошу его выслать еще раз. В таком случае, сколько на это потребуется времени?.. Хорошо, я завтра позвоню – убедиться, что вы его получили. До свидания.

Она вздохнула и положила трубку на перила.

– Вот что я вам скажу: когда все это закончится, первое, что я сделаю, – составлю завещание сама и уговорю на это своего мужа. Мой брат его никогда не писал. Я единственная родственница Бобби, но клянусь – проще было отдать деньги на благотворительность, чем разбираться во всех этих наследственных формальностях.

Элли погладила по щеке малышку – румяное существо с черными кудряшками и розовым бантиком на макушке.

– Надеюсь, вам вскоре удастся во всем разобраться.

– Вероятно, после всех ваших расследований вы знаете о финансовых делах моего брата не меньше меня.

Элли попыталась объясниться, но Дженна покачала головой.

– После того что произошло в суде, я понимаю, почему у вас столько вопросов про Бобби. Мой брат не был совершенством, но работал он хорошо. В колледже не учился, но все же смог купить симпатичную квартирку в Хобокене и все такое. И он был очень добр к племянницам, правда, солнышко? – Дженна слегка встряхнула ребенка. – Ей было всего два месяца от роду, когда это случилось. А второй – она спит сейчас в доме – недавно исполнилось три. У меня сердце разрывается при мысли, что они не будут его помнить.

– У вашего брата были какие-нибудь проблемы со Спарксом?

Дженна покачала головой.

– Нет. Он был благодарен Спарксу за свое жалованье. Единственное, чего он хотел – продвинуться немного повыше в этой «пищевой цепи». Конечно, он был всего-навсего телохранителем с красиво звучавшей должностью, ну так и получал он за это неплохо.

– И, похоже, ладил с человеком, которого охранял?

– Да, конечно. Не то чтобы приятельствовал, но Бобби говорил, что он вполне приличный парень. Я имею в виду, немногие богатые люди позволили бы своим служащим пользоваться подобной квартирой, ну и все такое.

– Он когда-либо упоминал, что Спаркс пользовался эскорт-службой под названием «Престижные вечеринки»?

– О, нет. Неужели? Безумие какое-то. С чего бы такому человеку еще платить за подобные вещи? Нет, Бобби никогда ничего такого не говорил. Я бы наверняка запомнила.

– Простите, что спрашиваю, но как насчет самого Бобби? Он когда-нибудь…

– Ходил ли он к проститутке?О боже, думаю, нет.

– С помощью отпечатков пальцев мы все-таки идентифицировали женщину, которая в тот вечер была с вашим братом. Мы полагаем, ей заплатили за это.

Дженна покачала головой.

– Я просто не понимаю мужчин. А Карла прибью, если он был в курсе.

– А почему вы думаете, что ваш муж знал об этом?

– Потому что я слышала, как они с Карлом над чем-то хихикали, когда Бобби вернулся с работы в день перед убийством. А когда я вошла, они напустили на себя такой таинственный вид! Потом Карл рассказал мне: по словам Бобби, у него на следующий день намечалось свидание, и это точно. Я решила, что он просто имеет в виду доступную девушку, на этом разговор закончился. Я не испытываю желания слушать подобные вещи. Не могу поверить, что он мог пойти к проститутке, но, если честно… Разве сестры знают об этой стороне жизни братьев, а?

«Иногда знают даже слишком много», – подумала Элли.

– А ваш брат никогда не говорил, что видел на работе то, чего ему видеть не полагалось?

– Нет, а даже если видел, Ник поручился бы за него.

– Они были так близки?

– Ник любил Бобби. Заботился о нем.

– Каким образом?

– Бобби пошел в армию, чтобы чему-то научиться, хотел лучше жить. У нас же почти ничего не было, понимаете? Мы оба пытались чего-то добиться, но не слишком преуспели. Я вышла замуж за хорошего человека, но, говоря по правде, крыша над головой у нас есть лишь потому, что Бобби позволил нам остаться в этом доме после смерти родителей. Что касается Бобби, армия могла ему хоть что-то дать. Но такая работа, какую он получил у Спаркса? И все благодаря Нику. Он легко мог бы нанять любого из этих крутых парней, с которыми познакомился за время службы по контракту. Но не стал. Из всех своих знакомых по Афганистану он выбрал единственного – солдата Бобби.

– Вижу, вы гордитесь.

Дженна слегка улыбнулась.

– Горжусь. Но ему об этом никогда не говорила. Как я уже сказала, Бобби не был совершенством. Не женился. Гулянки любил. Я изредка говорила ему: «Когда же ты повзрослеешь?» Жаль, что он не узнает, какую помощь окажет племянницам его страховка. Его квартира. Мы хотим оставить все это девочкам. Они смогут поступить в колледж. И заниматься, чем пожелают.

– Уверена, ваш брат был бы рад этому, Дженна.

Элли поблагодарила ее за потраченное время и понаблюдала, как женщина тихонько открыла дверь и вошла в дом. Возвращаясь к машине, Элли раздумывала, был ли какой-то прок в этом визите.

Ее сотовый зазвонил в тот момент, когда она подъехала к Голландскому тоннелю. Это был Джесс.

– Привет, – сказала она. – Говори быстро, а то сейчас сигнал пропадет.

– Мне кажется, я видел ту девушку.

– Какую?

– Ты отправляла мне ее фотку. Ту, о которой ты меня предупреждала.

– Где? Когда?

– Тут. Минуты, наверно, три назад. Я не…

– Где тут,Джесс?

Машины перед ней сбросили скорость, и она включила мигалку.

– У дома напротив. Я заметил ее, когда входил, и подумал, что выглядит она знакомо. Но, пока соображал, откуда я ее знаю, она уже исчезла. Я выскочил на улицу. Сейчас я перед домом, но ее нигде не видно.

– Я скоро буду. Сделай одолжение. Двигайся как можно быстрее. Иди по направлению к Парк-авеню, затем в сторону жилых районов, как если бы шел на Центральный вокзал. – Пытаться найти на Манхэттене того, кто этого не хочет, даже если стартовать всего через три минуты, все равно что поймать опавший лист во время урагана, но Элли не хотела упускать даже такой шанс. – Если увидишь ее, иди следом. Не пытайся остановить, но и глаз не спускай. Я тебе позвоню, как только доберусь до города. Ты меня слышишь, Джесс?!

Элли посмотрела на дисплей. Сигнала не было.

Глава 44

20.02

Несмотря на природное отвращение к профессии отца, оказалось, что полицейский в Джессе все-таки живет. Звонок Элли сорвался, и ее последнюю просьбу он не услышал, однако интуиция повела его на восток по 38-й улице, затем на север по Парк-авеню, тем же маршрутом, который назвала ему Элли в надежде, что Таня направляется на Центральный вокзал. Но засечь девушку ему так и не удалось. Не смогли этого сделать ни Элли, ни Роган, ни отряд патрульных, которые в последующие два часа прочесали все улицы Мюррей-хилла и прилегающие двадцать кварталов.

К восьми часам все вновь собрались перед домом Элли.

– Вы уверены, что ваш брат не обознался?

Патрульный был ей незнаком, но, судя по тому, как он поглядывал на часы, погоню за призраком этот человек не одобрял.

– Он не обознался. – Если Джесс сказал, что не сомневается, значит, это действительно была Таня.

Элли точно знала, что впервые после исчезновения Тани Отдел по связям с общественностью опубликовал сообщение, подтверждавшее, что пропавшую женщину видели на пересечении 38-й улицы и Парк-авеню. Эта же информация ушла во все выпуски новостей.

Не сработало. Таня сумела ускользнуть от них.

– Значит, вы хотите, чтобы мы проделали все это еще раз? – спросил патрульный, по-прежнему глядя на часы – на случай, если намек до Элли не дошел.

– Мы могли бы расширить радиус, – нерешительно предложил другой патрульный, вызвав ропот сослуживцев.

Роган, подбоченившись, оглядел 38-ю улицу, словно последний изучающий взгляд мог чем-то помочь. Затем, вздохнув, опустил руки.

– Нужно двигаться дальше, Хэтчер. Она сбежала.

– Стало быть, расходимся? – уточнил один из патрульных.

Элли кивнула.

– Отлично поработали, – похвалила она, вызвав тем самым несколько неодобрительных вздохов.

– Я есть хочу, – пожаловался Роган, когда они остались одни.

Весь рацион Элли за этот день состоял из батончика «Херши» из торгового автомата прокуратуры и нескольких второпях проглоченных ложек «Нутеллы» в участке. Она тоже была голодна, однако рвалась продолжить работу.

– Хорошо, но только быстро.

– Девушка, вы всегдаедите быстро!

Элли потянулась за чизбургером раньше, чем тарелка опустилась на стол и тут же отхватила изрядный кусок. Никогда еще еда не была такой вкусной.

Они устроились «У Молли», в ирландском пабе, что находился в двух кварталах от участка; там был пол из опилкобетона и, наверное, лучшие бургеры на Манхэттене. Элли устояла перед соблазном взять «Гиннесс», помня, что им предстоит трудиться до ночи.

– Может, твой брат все-таки ошибся? – предположил Роган, выковыривая баклажан из своего вегетарианского сандвича. Элли знала, что он борется с холестерином и совсем не рад той диете, на которую его посадила Сидни. Видеть, как Элли вгрызается в сочный чизбургер, для него наверняка было пыткой, но это не останавливало ее.

– Это на него не похоже, – возразила она, наконец проглотив кусок.

– Не хочу показаться грубым, но мужику почти сороковник, а он живет у тебя, спит на твоем диване. Должно быть, ему уже случалось ошибаться.

– Не в таких делах. Он же не параноик, понимаешь. Если он кого-то видел и считает, что это была Таня Эббот, то готова спорить на деньги, это была она.

– Но Джесс сказал, она была одна.

– Ну, значит, одна.

– С чего бы? Ее разыскивает все Полицейское управление Нью-Йорка. Зачем ей ходить к тебе? И почему она одна?

– Потому что ходила она не к нам. Она пряталась в шкафу ванной, она напугана. Сначала испугалась полиции, а теперь еще больше боится того, кто убил Кэти Бэтл и охотится за ней.

Роган покачал головой.

– Почему ты сочувствуешь этой девушке? Она же замешана в том, что случилось с Меган.

– С чего ты так уверен?

– Потому что она поместила на сайт «Кампус Джус» угрозу в наш адрес, используя ай-пи-скрыватель или как его там. А значит, она отправляла и те послания про Меган. Есть лишь одна причина, зачем ей это понадобилось.

Элли не могла отбрасывать этот мотив, но и скидывать со счетов интуитивное ощущение, что связь Сэма Спаркса и «Престижных вечеринок» – не простое совпадение, тоже не хотела.

– Что, если я права, и Сэм Спаркс заказал Манчини, а Таня была только свидетелем?

– Ладно. Тогда Спаркс начал бы охоту за женщиной, с которой Манчини был в ту ночь, а там должна была оказаться Кэти Бэтл. Проблема в том, что ты не можешь объяснить, почему кто-то сначала взялся за Таню, а лишь потом– за Бэтл.

– Значит, возможно, правы мы оба.

– Как это?

– Возможно, Таня и жертва, и преступница. Она пряталась в ванной в «Двести двенадцатом». И не имеет отношения к этому убийству. Но четыре месяца спустя у нее возникла проблема в лице соседки.

– Годится, – согласился Роган, совсем позабыв про обед. – Она использует «Кампус Джус» для отвода глаз, убивает Меган и наносит несколько ран себе, чтобы ее не заподозрили.

– Но для этого ей потребовался помощник, – продолжила Элли. – Оружия-то в квартире не нашли.

– Или она его хорошо припрятала и вернулась за ним, когда сбежала из больницы. Я к тому, что мы в туалетный бачок, кажется, не заглядывали.

– Ладно, хорошо. Она покидает больницу то ли понимая, что мы наверняка выясним, кто она такая, то ли потому, что увидела в новостях сообщение об убийстве Кэти.

– Если ты права, это значит, что Спаркс приводит свои дела в порядок. И теперь, когда Таня понимает, что может стать следующей, она, вероятно, попытается выйти на тебя в поисках помощи. А может быть, за последние несколько дней она успела сочинить какую-нибудь историю, выводящую ее из дела об убийстве Меган.

Это походило на правду. Фрагменты головоломки подходили друг к другу.

– Не важно. Мы все равно не можем найти ее.

– Не можем, – подтвердил Роган. – Зато мы знаем, где Спаркс.

– Но все это пока недоказуемо, и достаточного основания для его задержания у нас нет. Если мы полезем к нему с новыми вопросами, он спрячется за адвокатом, а уж Герреро нас больше никогда к нему не подпустит.

– Значит, мы не станем задавать ему вопросы.

– А как? Будем просто разглядывать его и надеяться, что он расколется?

– Нет. Если допустить, что мы оба правы насчет Тани, значит, можно предположить, что ты во всем права. Не только насчет Спаркса, но и насчет Бэндона, проявляющего особое расположение к магнату. Если мы пойдем к Спарксу и встряхнем его, он может снова кинуться к Бэндону. Если нам удастся это доказать, мы выясним, что известно судье, и снова будем при деле.

– И когда пойдем трясти его?

– Да хоть сейчас. Что скажешь?

– Пошли.

– Ты будешь доедать? – Роган кивнул на последний кусок бургера, который Элли тут же сунула в рот. – Ты жестокая, бессердечная женщина, Хэтчер.

Если бы общение с аудиторией стало спортивной дисциплиной, Сэм Спаркс всю стену завесил бы золотыми медалями. Где бы он ни остановился, фланируя по залу, стайки любопытных зевак тут же обступали его, надеясь пожать ему руку, торопливо поздороваться, перехватить его стальной взгляд, а то и сфотографироваться со знаменитым американским магнатом.

Узнать, что он находится в помещении, которое в гостинице «Времена года» называли «Кабинет Космополитен», оказалось делом несложным. Начали со звонка Кристен Вудс. Элли семь раз нажимала кнопку повтора, прежде чем та ответила. Перекрывая звуки легкого джаза и светской коктейльной болтовни, Кристен заявила, что Спаркс сейчас недоступен и поговорить с ними сможет лишь утром. А сегодня он выступает на встрече Ассоциации выпускников Колумбийской школы бизнеса. Располагая такой информацией, понадобилось лишь заглянуть на сайт этого учебного заведения, чтобы узнать: Спаркс должен произносить ключевую речь о необходимости бизнес-образования в современной экономике, и происходит это все во «Временах года».

Стоя у дверей зала, Элли наблюдала, как официанты убрали десертные тарелки, а воодушевленные выпускники, приветствуя, обступили Спаркса.

– Я больше не могу.

– А вот и твоя подруга Кристен. – Роган кивнул в угол зала, туда, где размещался джазовый квартет. Они пробрались к ней через толпу.

– Детективы, мой босс не обрадуется, увидев вас здесь.

– Наверняка. Если вы найдете способ ненадолго вызвать его, мы скромно подождем в коридоре. Мы не хотим создавать неудобства. – Элли произнесла это так, словно у нее были полномочия настоять на своем, пусть даже силой.

– Хорошо. Сделаю все возможное.

Кристен прервала беседу Спаркса с пожилой, хорошо одетой парой. Сверкнув глазами в сторону Элли и Рогана, магнат двинулся к выходу. Детективы, приняв сигнал, пошли следом.

Оказавшись в вестибюле, у входа в зал, Спаркс сразу приступил к делу:

– Назовите мне хоть одну причину, по которой мне не следует немедленно вызвать адвоката, чтобы он подготовил запрет на любые дальнейшие контакты между мной и вами?

– Пожалуйста – в этом случае мы примем меры, чтобы ваш любимый судья Пол Бэндон получил отвод и не смог принимать участие в заседаниях по делам, к которым имеете отношение вы или наша история.

– И какую параноидальную версию вы придумали на этот раз?

– Вы наверняка поняли, что мы мало-помалу начали задаваться вопросом, почему вдруг Бэндон проявил особый интерес к вашему делу? – начала Элли.

– Не думаю, что у него имелся какой-то особый интерес, пока вы не дали ложное показание под присягой, детектив.

Элли собралась с духом, чтобы достигнуть цели. Уже несколько месяцев Сэм Спаркс действовал ей на нервы. Теперь наконец Элли может досадить ему.

– Мы знаем, зачем вам понадобился доступ к уликам, связанным со свиданием Манчини в ночь его смерти.

– Кажется, мой адвокат уже объяснял вам. Я хотел, чтобы мои люди проверили каждый шаг и сказали, не упускаете ли вы что-то из-за своего страстного желания сосредоточить внимание на мне.

– Это все из-за фотографий, которые мы использовали во время слушаний. Вы увидели на снимках открытый шкаф в ванной и сообразили, что остался свидетель. Кое-кто знает, что произошло в ту ночь в ваших апартаментах, и вы не хотите, чтобы мы этого кое-кого нашли. Мы в курсе, почему Бэндон из кожи вон лез, чтобы угодить вам. Мы знаем о «Престижных вечеринках».

Спаркс сохранил обычную холодную невозмутимость, но, когда Элли произнесла название эскорт-агентства, его взгляд метнулся в сторону зала, словно кто-то из присутствовавших мог избавить его от этого разговора. Элли оказалась права. Что-то, относящееся к «Престижным вечеринкам», связывало его с Полом Бэндоном и убийством Манчини.

– Вы можете считать, будто вам что-то известно, детектив, но, пока вы не докажете свою правоту и не предъявите мне обвинение, вам стоит держать теории при себе. Иначе я спущу на вас своего адвоката, и мы привлечем вас за клевету.

– Мы будем действовать тихо, Спаркс, но это не значит, что мы не работаем. И не слушаем людей, которые хотят говорить.

– И что сие значит?

– Лучше задумайтесь, насколько вы доверяете людям, которые так рвутся вам помочь. – Ей нужно посеять в нем сомнения. Нужно заставить его поразмыслить над тем, какое давление сможет выдержать человек вроде Пола Бэндона. Нужно, чтобы он подумал, будто Бэндон готов сознаться, что благоволил Спарксу под нажимом. – Вам следует задуматься, в безопасности ли ваши тайны.

И тут Элли увидела. Монолитный фасад дал трещину. Она заметила тень опасения в этом непоколебимом взгляде. Теперь Спаркс уже не был так уверен, что у него все под контролем.

– Желаем вам приятно провести остаток вечера, господин Спаркс. Мы с вами свяжемся.

Спускаясь по лестнице в главный вестибюль, Элли сказала Рогану:

– Ты вел себя поразительно тихо.

– Я подумал, что тебе хотелось сделать это самой.

Он был прав. Ей действительно этого хотелось. Элли и Спаркс поменялись ролями. Они встретились лицом к лицу, и Элли устояла. Теперь беспокоиться следовало ему.

Выйдя из гостиницы на 57-ю улицу, Роган кинул Элли ключи от «Краун Вик».

– Ты уверена, что готова к ночной смене?

– Абсолютно. – Ей очень хотелось посмотреть, куда теперь отправится Сэм Спаркс.