Текст книги "Дуэль"

Автор книги: Акиф Пиринчи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА 10

Вопреки моим ожиданиям за рифленой поднимающейся дверью находилось не просторное помещение, а узкий коридор, уходящий в глубину здания. Вскоре он начал разветвляться и превратился в лабиринт проходов, в которых я совсем потерял ориентацию. Глубокий мрак окружал меня со всех сторон, и я непременно заблудился бы, если бы не моя угасающая от старости способность видеть в темноте.

Внимание мое привлекли два странных обстоятельства. Во-первых, двери, ведущие из коридоров в какие-то помещения, были распахнуты настежь, хотя все имели замки. Какими бы коварными и хитроумными ни были Фабулус и Адриан, они не умели открывать дверных замков. Такое им явно не под силу. Во-вторых, в здании царил жуткий холод. Я, конечно, понимал, что этот сарай простоял много лет без отопления, но контраст между температурой на улице и в помещении был слишком разительным, невероятным. Налицо явное нарушение физических законов. На улице было, по моей оценке, два-три градуса мороза, а внутри все десять.

Я совсем упал духом. Захотелось бежать отсюда. Может быть, в этом опасном деле все встанет на свои места и без моего участия? Но нет, я понимал, что во мне говорит малодушие. Мне все-таки удалось до конца не растерять отвагу, хотя я чуял, что меня ждет западня. Безобидные шорохи пугали меня, и я едва сдерживался, чтобы не закричать от страха. Постепенно я совсем забыл о цели моего пребывания здесь. Мне было уже не до Фабулус и Адриана. Честно говоря, я думал только о том, как бы унести отсюда лапы и выбраться из этого здания целым и невредимым, и стал искать глазами выход.

И вот внезапно он возник передо мной! По крайней мере то, что я увидел, было похоже на выход. А я думал, что уже окончательно заблудился в этом лабиринте коридоров. Впереди виднелись немного приоткрытые ворота. Но не те, через которые я проник сюда. Створы ворот были обиты резиновой прокладкой. Я уже почувствовал запах свободы.

Сквозь щель в приоткрытые ворота струился голубоватый свет и, как мне показалось, легкий пар. Я сунул голову в щель и, оглядевшись, сразу же понял, что это такое.

Представшее передо мной зрелище заставило меня замереть на месте от изумления. Нет, это не был выход на улицу. Это был вход в главное помещение здания, расположенное в его центре. Я увидел небольшой зал, снабженный сложным оборудованием. Здесь были краны с люльками и подъемные механизмы. Сверху сквозь огромное окно в крыше струился тусклый свет зимнего дня, наполнявший помещение голубоватым мерцанием. Я понял теперь, что источник холода, распространявшегося по всему дому, находится здесь. Это была мастерская скульптора.

Но ее хозяин занимался особого рода скульптурой. Он ваял изображения изо льда. Некоторые из них достигали пятиметровой высоты. Мне казалось, что я нахожусь в художественном музее Снежной королевы. Создатели выставленных здесь экспонатов были гениальными художниками. Им не было равных в мастерстве, детальной проработке скульптуры и вдохновении. Я с изумлением рассматривал вырубленных изо льда ангелов с распростертыми крыльями и фей. Вставших на дыбы лошадей и изготовившихся к прыжку леопардов, героев греческой мифологии, таких, как кентавры и трехглавые псы-церберы, роскошные автомобили, величественные ландшафты, бюсты знаменитостей. Некоторые причудливые скульптуры – ледяные цифры, обозначающие наступающий год, или кривая годового баланса – позволяли предположить, что преобладающая часть этих произведений была изготовлена на заказ, сделанный крупными фирмами и организациями к Рождеству и Новому году. Они должны были удивлять и радовать глаз гостей на корпоративных вечеринках. Век этих скульптур был недолог, через несколько часов в теплом помещении они начинали таять и терять свою форму. Впрочем, на меня производила огромное впечатление как раз их недолговечная хрупкая красота. Я впервые в своей жизни видел подобные великолепные произведения искусства.

Я находился в морозильной камере больших размеров, а вернее, в ледяном доме. Возможно, это здание в свое время выполняло соответствующие функции – поставляло лед на рыбные рынки и в рестораны, не оборудованные холодильными установками. Но произошла техническая революция, и ледяные глыбы стали не нужны в хозяйстве. Зато они понадобились художникам для воплощения своих замыслов. Поэтому огромный морозильник вновь был приведен в действие.

Впрочем, я явился сюда не за тем, чтобы делать экскурсы в историю развития индустрии. Меня больше интересовало, зачем сюда пришли Фабулус и Адриан. Кстати, переступив порог дома, я потерял их след. Хотя мне было не по себе и мороз пробирал до костей, я все же решил войти в эту странную мастерскую, рискуя превратиться в ледяную скульптуру. Боязливо поглядывая на колоссов изо льда, я шмыгнул в щель. Мое внимание привлекли инструменты скульптора, лежавшие на полу. Главное место занимала, как ни странно, электропила. Я заметил, что почти у каждой скульптуры лежали такие инструменты с набором молотков, зубил, напильников и паяльных ламп. Сначала я не понимал, зачем нужны в полу люки с проволочными ручками, но потом догадался, что в них скульптор сталкивает в подвал ледяные отходы. Иначе они накапливались бы при работе и превращались в горы льда. В подвале лед, наверное, попадает в специальные резервуары, тает там, а потом образовавшуюся воду спускают в канализацию.

Проходя между ледяными скульптурами, я поймал на себе взгляд блестящих глаз гризли и затаил дыхание. Отвернувшись от медведя, увидел морды драконов с зубастыми пастями. Прокравшись под бюстами морских нимф величиной с танкер, я дошел до огромных саней, которыми правил Санта-Клаус. Завернув за них, обнаружил ледяной замок почти в натуральную величину и лишь потом заметил тех, кого так долго искал.

Адриан устроился на льдине среди семейства ледяных пингвинов. Прячась за одной из птиц, он внимательно следил за тем, что происходит вдали. Я бесшумно подкрался к нему, стараясь оставаться незамеченным, и взобрался на льдину. Остановившись в трех метрах от Адриана, я тоже спрятался за одного из пингвинов и взглянул в том направлении, в котором смотрел он. Теперь я понял, что именно приковало к себе его внимание.

На некотором расстоянии от нас, у огромной, как колонна, ступни тираннозавра стояла Фабулус и горько плакала. Она сидела на задних лапках, вытянув вперед мордочку, и сквозь слезы разговаривала с кем-то. Этот кто-то прятался за огромную ногу гигантского ящера. Мне показалось, что собеседник Фабулус – человек. Сквозь лед просматривались очертания его фигуры. Все это было очень странно, ведь мы не можем разговаривать с людьми. Они не понимают нас.

Что же происходит? Жалкий вид Фабулус разрывал мне сердце. Утирая лапкой слезы, она о чем-то молила своего собеседника, качала головой и снова всхлипывала. Сейчас Фабулус больше не походила на красотку, которая сводит с ума котов одним взглядом своих золотистых глаз. От жалости у меня комок подступил к горлу.

Я больше не верил в то, что Фабулус – коварная обманщица. Моя версия растаяла, словно айсберг, попавший в Африку. Я так и не нашел ключ к тайне. Наоборот, каждая загадка порождала новую. Я совсем запутался и не знал, как действовать дальше, поэтому решил обратиться к всезнайке.

– Эй, ты! – тихо окликнул я, высовываясь из-за пингвина.

Адриан не отреагировал на мой оклик, так как все его внимание было поглощено происходящим у динозавра. Вытянув шею, он не сводил глаз с Фабулус. По-видимому, разговор Фабулус с человеком произвел на него еще более сильное впечатление, чем на меня. Он никак не ожидал подобного развития событий.

Я подобрался к Адриану поближе, скользнув за соседнего пингвина.

– Эй, ты! – снова окликнул я его. И снова Адриан не услышал меня.

Тогда я сделал отчаянный рывок и оказался всего лишь в шаге от Адриана, за фигурой очередного пингвина.

– Адриан, ты меня слышишь? – прошипел я.

Наконец Адриан навострил уши и бросил в мою сторону настороженный взгляд. Увидев надоевшего ему до смерти Френсиса, он на секунду растерялся, на его мордочке появилось смешанное выражение удивления и ужаса. Впрочем, он тут же сумел взять себя в лапы и хотел уже что-то сказать, но я опередил его.

– Хорошо, что я снова встретил тебя, Адриан, – прошептал я. – Нам, наверное, стоит еще разок пошарить в Интернете, чтобы узнать, что означает весь этот балаган?

До моего слуха доносился тоненький плач Фабулус.

– Что ты здесь делаешь, Френсис? – спросил Адриан, пытаясь скрыть раздражение.

– Я хотел бы задать тебе тот же вопрос.

Заметив, что я настроен решительно и не желаю отступать, Адриан изменил тактику. Вообще он оказался довольно гибким малым.

– Ну, хорошо, признаю, что ты отличный детектив и поймал меня на лжи. Можешь рассказать всей округе, какой я подлец, и наслаждаться заслуженной славой. Я даже готов официально признать, что водил всех за нос, и тогда ты будешь полностью реабилитирован. Но я сделаю все это только в том случае, если ты сейчас немедленно исчезнешь отсюда, Френсис! Здесь речь идет о жизни и смерти! Ты понятия не имеешь, что сейчас стоит на кону.

– Кстати, о смерти, – снова заговорил я. Речь Адриана не произвела на меня ни малейшего впечатления. – Я обнаружил новый труп. На сей раз жертва, по всей видимости, была не задушена, а отравлена.

– Какое все это имеет значение!

С него быстро слетела маска кающегося грешника. Передо мной снова стоял высокомерный хлыщ, делающий вид, что ему смертельно надоел старый дурак.

– Ах, вот как! Значит, для тебя не имеет никакого значения то, что убили нашего собрата?

Ответ Адриана показался мне довольно странным.

– Нет, не имеет. Потому что на самом деле никого не убили.

Услышав эти слова, я окаменел. Нельзя сказать, что подобная мысль была нова для меня. Нечто подобное пришло мне в голову, когда я впервые увидел первый труп. Все это слишком походило на инсценировку. Слова Адриана подтвердили мои подозрения о том, что преступник пытался разыграть какой-то спектакль.

– Ты считаешь, что эти двое не были убиты? – спросил я. – В таком случае кто подкинул трупы? И какова была причина смерти наших собратьев?

Адриан выглядел скорее раздраженным, нежели смущенным.

– Френсис, я же просил тебя держаться подальше. Ты мне не веришь, но речь идет о моей жизни и смерти. Я в опасности, пойми это! Я погибну, если вовремя не получу важную для себя информацию. Сейчас не время играть в детективов. Возвращайся, пожалуйста, домой и не мешай мне!

– Прости, Адриан, но ты слишком часто подкладывал мне свинью и нагло врал при этом, так что я не верю тебе. Ты должен ответить на несколько моих вопросов. Скажи, что здесь происходит? И почему ты скрываешь от меня причину смерти двух наших собратьев?

– Я не могу ответить, это слишком опасно.

– В таком случае давай я помогу тебе. Хоть я тебя на дух не выношу, но попробую сделать это через силу.

– Ты не в состоянии помочь мне. Никто мне не поможет.

– Не отчаивайся, давай лучше обратимся к этому любезному господину, прячущемуся за ногой динозавра, или к плачущей милой даме…

Я вышел из своего укрытия и открыл было пасть, чтобы окликнуть Фабулус.

– Ради Бога, Френсис, не надо!.. – зашипел Адриан.

В это мгновение раздался выстрел. Он прогремел в гулком помещении подобно гласу Божию с небес. Я увидел, как от ноги динозавра откололся кусочек льда. Кто-то явно целился в прятавшегося за ней мужчину! Мы с Адрианом быстро повернули головы в ту сторону, откуда прозвучал выстрел, и тут же заметили стрелков.

Все те же лыжники! Один из них стоял на платформе и целился из охотничьего ружья с оптическим прицелом в собеседника Фабулус. Если бы он стрелял настоящей пулей, ледяная нога разбилась бы вдребезги.

Однако этого не произошло. Значит, пули не обычные. Если же это заряды со снотворным, то почему лыжники стреляли из винтовки, а не из духового ружья? Наверное, потому, что для усыпления человека требуется намного больше снотворного, чем для нашего брата. Значит, как и вчера, лыжники не собирались никого убивать, а хотели усыпить жертву. Но к чему все это?

Остальные лыжники находились неподалеку от нас и прятались за ледяные скульптуры, держа ружья наготове. Снова раздался выстрел. На сей раз стрелял лыжник, стоявший за фигурой кита. Похоже, старший этой шайки.

Судя по всему, стрелки не достигли своей цели. Им удалось лишь снова отколоть кусок льда от ноги динозавра. Фабулус с громким криком спряталась за одну из скульптур. Ее собеседнику, наверное, тоже очень хотелось перебраться в другое, более надежное место, но он боялся выйти из своего укрытия.

Мы с Адрианом поняли, что дело^; дрянь, и, не сговариваясь, бросились врассыпную, подальше от пингвинов. Необходимо было найти более надежное укрытие. Впрочем, ни у одного из нас не имелось конкретного плана. Оставалось только надеяться на собственное проворство и везение.

Мы спохватились вовремя. Как только я сорвался с места, раздался выстрел, и пуля с зарядом снотворного, пролетев в нескольких сантиметрах от моей лапы, расколола льдину. Очевидно, лыжников не останавливало то, что такая доза снотворного может убить нас. В этой игре мы были пешками, которыми можно пожертвовать. Лыжников интересовала более крупная дичь. Кроме того, им, по-видимому, не нужны были свидетели, и они хотели избавиться от нас.

Мы с Адрианом молниеносно отпрыгнули в стороны, и над нами тут же снова просвистели пули, задев поднятую на спинах шерсть. В то же время находившийся вверху на подвесной платформе стрелок продолжал вести прицельный огонь по собеседнику Фабулус, но тот так умело прятался за ногой динозавра, что пули лыжника не достигали его. Однако ледяная нога уже растрескалась и грозила обрушиться, что повлекло бы за собой обрушение всей огромной фигуры. Незнакомцу необходимо было что-то срочно предпринять.

И вот он на мгновение высунулся из своего укрытия, поднял с пола большой острый кусок льда, отколовшийся от ноги динозавра, а затем снова быстро спрятался. Я не успел разглядеть его. Через секунду незнакомец швырнул лед в стрелка на платформе, продолжавшего обстреливать его.

Кусок льда с заостренным концом словно нож вонзился в глаз стрелка. Черт возьми, вот это точность! По лицу лыжника заструилась кровь. Он упал на платформу, а ружье перелетело через перила и стукнулось об пол.

Затем события начали развиваться быстро. Лыжники выскочили из своих укрытий и бросились к динозавру, паля из ружей. Нога рухнула, вся огромная ледяная фигура закачалась. В конце концов динозавр потерял равновесие и завалился на бок с громким стуком и треском.

Происходящее напомнило мне закончившийся полным провалом цирковой номер. Нам с Адрианом пора было уносить лапы, пока лыжники не вспомнили о нас.

– Бежим, Адриан! – крикнул я и бросился наутек.

– В чем дело? Да пошел ты к черту! – начал было возражать Адриан, но не успел договорить до конца.

Я сильно толкнул его, Адриан поскользнулся и упал со льдины прямо в один из открытых в полу люков. Я нырнул за ним.

Последнее, что я видел, было разочарование лыжников. Поскольку человек, которого они преследовали, исчез, подобно нам, провалившись сквозь землю.

ГЛАВА 11

Не скрою, это падение доставило мне немалое удовольствие. Мы полетели вниз, в темноту, с такой скоростью, что у меня захватило дух. Мы с грохотом катились по жестяному желобу, и меня разбирал смех. Однако Адриан, похоже, не разделял моего восторга. Я слышал, как он изрыгает в мой адрес ругательства. Ну да, он же говорил, что ставкой в этой игре является его жизнь, так что ему было не до смеха. На его месте я бы тоже не веселился. Хотя, с другой стороны, помирать, так с музыкой! Но, мы правильно сделали, что прыгнули в люк, иначе лыжники вскоре взялись бы за нас.

Мы продолжали скатываться по гладкому желобу, за который невозможно было зацепиться когтями. Внезапно Адриан замолчал, и я понял, что он наконец-то приземлился. За поворотом желоба я увидел платформу, и через мгновение упал на нее рядом со своим товарищем по несчастью.

Наша посадочная площадка, как я и предполагал, представляла собой колоссальный контейнер, до краев наполненный осколками льда. Мы находились в подвале, с потолка которого свешивались жестяные желоба. Все это было похоже на огромную паутину. Помещение освещали висевшие на стенах тусклые лампы, закрытые решетками. Здесь не было так холодно, как в мастерской. Кроме того, мы с моим спутником согрелись во время падения.

– Там, наверху, сейчас пытаются убить человека, – сказал я Адриану, немного придя в себя и убедившись, что у меня нет переломов и вывихов. – Это уже не шутки! Прошу тебя, расскажи, в какую переделку мы попали?

– Нет, я не могу посвятить тебя в эту тайну, Френсис, – ответил Адриан и начал нервно лизать свою волнистую шерстку. – Кроме того, многое из того, что происходит, и для меня остается полной загадкой. И я боюсь, что до конца своей жизни, который, как видно, уже не за горами, не разгадаю ее.

– Как думаешь, лыжники пришли в мастерскую до нас или явились позже? – спросил я, стараясь отвлечь его от мрачных мыслей о скорой смерти.

Решив тоже привести себя в порядок, я начал облизывать хвост, но тут заметил среди ледяных осколков что-то темное.

– Понятия не имею, – промолвил Адриан, тщательно моясь. – Да и какое это имеет значение. Я знаю только одно: они не успокоятся, пока не переловят нас всех!

Я слушал его вполуха, все мое внимание было приковано к находке. Наконец я подошел к подозрительному темному пятну, просвечивающему сквозь лед, и начал лапами рыть осколки, словно археолог.

– Я допустил ошибку, – тем временем продолжал Адриан. – Когда я услышал, кто ты, то не смог отказать себе в удовольствии поиздеваться над тобой и показать свое превосходство в криминалистической проницательности. При этом у меня слишком развязался язык, и я наговорил немало лишнего. Я не предполагал, что ты окажешься таким упорным…

По мере того как я разгребал осколки, пятно увеличивалось и темнело. Через некоторое время я увидел шерсть и лапы… Меня охватил ужас, на глазах выступили слезы. Адриан стоял спиной ко мне, все еще вылизывая свою шерсть и продолжая болтать. Комок подступил у меня к горлу, я не мог вымолвить ни слова. Вскоре я откопал своего мертвого собрата. У него была темная шерсть и блестящие, словно драгоценные камни, открытые глаза. Его, должно быть, хранили здесь, во льду, словно товар в рыбном магазине.

Но оказывается, это было еще не все. Рядом с трупом темношерстного собрата я заметил белоснежный хвост еще одной жертвы. У меня задрожали лапы, но я тем не менее продолжал рыть ими, словно ковшовым экскаватором. Я отбрасывал в сторону ледяные осколки, слой за слоем, пока глазам моим не открылась страшная картина. За трупом собрата с белоснежной шерстью я откопал серого в полоску кота, похожего на маленького тигра. А потом увидел еще одну пару открытых остекленевших глаз… Мне хотелось плакать. Мои горячие слезы скатывались на замерзшие, окоченевшие трупы. Их было много, очень много. Целая гора из трупов. У меня не хватило бы сил, чтобы откопать их всех.

Я понял, что наконец-то обнаружил морозильную камеру убийцы, однако находка не принесла мне радости или удовлетворения. Напротив, я чувствовал себя проигравшим. Меня не спасала даже мысль о том, что лыжники, быть может, уже убили или по крайней мере усыпили жестокого хозяина этого морозильника. Возмездие не вернет к жизни десятки моих погубленных собратьев.

– Мне кажется, что возраст не властен над тобой, Френсис, – продолжал Адриан. – Ты прекрасно сохранился и ведешь активный образ жизни. Тем не менее ты явно завидуешь мне, моей молодости. Не надо, это просто смешно… Кстати, чем это ты там занимаешься?

Закончив мыться, он повернулся ко мне и замер, увидев выражение моей мордочки. Я сидел на краю братской могилы, уставившись пустым, невидящим взором на мертвых собратьев, казавшихся игрушечными плюшевыми животными. Я был не в состоянии разговаривать с Адрианом.

Меня не удивило бы, если бы Адриан разрыдался или испугался, увидев это массовое захоронение. Но его реакция стала совершенно неожиданной для меня. Он явно почувствовал облегчение при виде результатов моей работы. Я не раз сталкивался в жизни с бездушием, но такое наплевательское отношение встречал впервые.

– Это… это просто зверство… – всхлипывая и заикаясь, проговорил я. – Настоящее зверство…

– Успокойся, Френсис, – равнодушно сказал Адриан, ничуть не тронутый моими слезами. – Я уже говорил тебе, что здесь никто никого не убивал.

Какое бессердечие! Он насмехается над жертвами!

– По-твоему, их никто не убивал? Отчего же они погибли? От твоего цинизма, вероятно?

– Нет, Френсис, нет. Они умерли естественной смертью, от старости.

– Что ты сказал?!

– Ты не ослышался. Они умерли от дряхлости. Вернее, причиной их смерти явилось преждевременное старение. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я веду речь?

Еще бы! Я сразу же вспомнил слова манекенщика из своего кошмара: «Но что делать, если старость длится всего лишь несколько мгновений и у тебя нет времени собрать воедино счастливые моменты жизни? Что делать, если твое тело стареет с дьявольской скоростью и жизнь проносится перед твоим мысленным взором так быстро, что ты не можешь сосредоточиться на ее эпизодах? О чем тебе говорит термин „преждевременное старение“, Френсис? Разве это жизнь? Что за жестокие боги придумали и создали ее!»

Следовало больше доверять своему наитию, которое часто предсказывало мне будущие события с помощью пророческих снов. Но я предпочитал опираться на логику, вместо того чтобы прислушиваться к внутреннему голосу. Я решил, что на сей раз добьюсь от Адриана всей правды, чего бы мне это ни стоило.

Впрочем, я чувствовал, что он сам готов исповедоваться передо мной и на него не надо давить.

– Ты хочешь сказать, что все погребенные здесь умерли от старости?

– Да, Френсис. Я вырос вместе с ними и видел собственными глазами, как они страдали от разных хворей и старческих недугов. Самым ужасным в этой истории является то, что биологический возраст старшего из них составляет всего лишь год!

Подойдя ко мне, он сел на задние лапы и посмотрел на окоченевшие трупы.

– Я много врал тебе, Френсис. Но среди всей этой лжи было и зернышко правды. Знаешь, ведь я тоже детектив, только предметом моего расследования является моя собственная судьба. Я говорил, что Агата и доктор Громыко занимались микробиологией в Азии и разрабатывали вакцины против тропических болезней. В этом утверждении есть доля истины. Агата и Громыко – действительно ученые-микробиологи, но они проводили свои исследования в азиатском регионе потому, что там закрывают глаза на сомнительные эксперименты. Фирма «Энимал фарм» финансировала их проекты. Доступ в чудесный мир генетики стоил концерну миллиард долларов. Максимилиан Хатчинкс – очень амбициозный человек, он стремится установить монополию на рынке корма для животных и считает, что для достижения этой цели все средства хороши. Маркетинговые исследования, проведенные несколько лет назад, показали, что если бы не аллергия на шерсть, то вдвое больше людей завело бы себе домашних животных. Бог при создании своих тварей не учел этого! Двуногие существа поклоняются нам, восхваляют нашу красоту и изящество, но страдают от аллергии. Общение с нами вызывает у них насморк, покраснение глаз, зуд или даже приступы астмы. Количество страдающих аллергией на шерсть животных с каждым годом растет. Руководители концерна «Энимал фарм» пришли к выводу, что сбыт корма для животных увеличился бы в два раза, если бы была решена проблема аллергии на шерсть. И потому было решено вывести новую породу кошек!

– Могу предположить, что исследования прошли успешно.

– Как сказать! Но, проблема аллергии была решена. Агате и доктору Громыко удалось удалить специфический ген, вызывавший у человека это заболевание, и вывести особую породу животных. Собственно говоря, удалялись участки ДНК с помощью сложной операции, в результате которой клетки изменялись генетически. Затем эти клетки использовались для создания так называемого трансгенного животного, у которого присутствовал чужой ген. После скрещивания двух трансгенных особей рождается потомство, у которого отсутствует специфический ген, вызывающий аллергию. Конечной целью было клонирование таких животных, то есть выращивание особи из генетического материала клетки организма. Если у такой клетки удалить определенные участки ДНК или, напротив, добавить их, а потом поместить ее в яйцеклетку, из которой предварительно вынули ядро, то при помещении этой яйцеклетки в матку самки наступит беременность, и самка в положенный срок родит требуемую особь. Агата и Громыко проводили подобные эксперименты над нашими собратьями самых различных пород. Они надеялись вывести животных, не вызывающих у людей аллергии. Перед нами лежат результаты их научных поисков, Френсис.

Значит, Агата и Громыко пытались вывести совершенное домашнее животное… Вот чего хотят люди! Они предпочитают только ширму, декорацию, видимость создания природы. А на самом деле им подавай искусственное существо из пробирки! Оно будет радовать человеческий глаз, согревать человеческое сердце и облегчать страдания человеческой души. Но домашнее животное ни в коем случае не должно проявлять свою звериную сущность, свои природные инстинкты. Оно должно служить человеку фальшивым, лживым зеркалом, в котором он пытается увидеть самого себя. Совершенное животное – это несчастное животное!

– И что же произошло? – спросил я Адриана, который с грустным видом смотрел на меня.

– Этого никто не знает. Агата и Громыко тоже не понимают причины своей неудачи. Генная инженерия и клонирование – новые области науки. Ученые постигли только их азы. Хотя такие корифеи, как Агата, уже могут читать в них целые фразы и предложения, но даже лауреаты Нобелевской премии в этой области не могут расшифровать их тексты целиком. Одним словом, когда в лаборатории Агаты и Громыко уже праздновали победу и готовились откупорить шампанское, проявились первые дефекты в группе так называемых гипоаллергенных животных: они начали болеть ревматизмом, раком, диабетом, остеопорозом, сердечной аритмией. То есть в основном старческими недугами. Их организм быстро ветшал, и они умирали. Но главное, животные преждевременно старели, порой этот процесс длился несколько лет, а порой – всего пару месяцев. Ученые сделали однозначный вывод: в организме все взаимосвязано. Гены, которые вызывают у человека аллергию на шерсть, управляют также процессами старения. Да, Господь Бог не любит, когда вмешиваются в его творение!

– Значит, наши собратья во льду, а также те, трупы которых я обнаружил в саду, являются подопытными животными научных экспериментов?

– Вот именно!

– Не понимаю, зачем Агата и Громыко переселились сюда из Азии?

– Трудно объяснить. Нам с тобой не понять человеческую душу. После неудачи в научных исследованиях Агата заболела лейкемией. Она расценила этот удар судьбы как гнев Господень за вмешательство в его творение и обратилась к религии. Таковы все люди! Они вспоминают о Боге лишь тогда, когда преступают все границы. Агата раскаялась в своих преступных действиях, отреклась от них и отказалась от дальнейших научных исследований в области генетики. Они с доктором Громыко приказали в спешном порядке построить для них известный тебе стеклянный дворец и перебрались сюда, захватив оставшихся в живых подопытных кошек. Тогда их было восемьдесят. Агата и ее друг поклялись сделать все, чтобы продлить их жизнь. Они изо всех сил стараются сдержать свое слово, но все их усилия тщетны. Стеклянный дворец уже давно превратился в дворец смерти. Процесс преждевременного старения невозможно остановить. Почти каждый месяц один из нас умирает от старческой немощи и болезней. Мы считаем счастливыми тех, кто впадает в старческое слабоумие. Они по крайней мере ничего не помнят и не понимают, что с ними происходит.

– Могу предположить, что концерн «Энимал фарм» был не в восторге от того, что Агата обратилась к религии. Ведь в проект было вложено много денег.

– Ты прав. Тем более что Агата увезла с собой объекты исследований и наотрез отказывается возвращать их. Судьба дальнейших исследований зависит от живых результатов экспериментов, то есть от наших уцелевших собратьев, обитающих в стеклянном доме. Концерн «Энимал фарм» не отказался от своих планов вывести гипоаллергенное домашнее животное с нормальной продолжительностью жизни. Исследования Агаты и Громыко должны продолжить другие ученые. Концерн не может привлечь Агату к юридической ответственности, поскольку судебный процесс по возмещению ущерба привлек бы внимание организаций по защите животных и вызвал бы общественное негодование. В таком случае в конце концов пострадал бы концерн за финансирование незаконных экспериментов. Преступники не обращаются в полицию, когда на них наезжают другие преступники. Поэтому представители концерна пытаются разными способами выкрасть животных из стеклянного дворца, пользуясь в том числе и снотворным. Максимилиан оборудовал здесь штаб, чтобы быть поближе к Агате. Среди его сотрудников много специалистов: биологов, ветеринаров, врачей. Они ловят нас, изучают и передают в руки генетиков. Вчера вечером по чистой случайности ты угодил к ним, и я очень ценю…

– Да, они взяли у меня пробы ткани, пока я находился без сознания. Убедившись, что я не имею отношения к обитателям стеклянного дома, меня отпустили. Фабулус сказала, что меня поймали по ошибке. Теперь я понимаю, что лыжники хотели поймать тебя.

– Да, меня и моих товарищей. Но им не удается сделать это, несмотря на огромные оклады, которые получают сотрудники концерна!

Адриан рассмеялся.

– А что ваши хозяева делают с трупами умерших? – поинтересовался я.

Адриан перестал смеяться и, вздохнув, с упреком посмотрел на меня.

– Ты и сам это знаешь, Френсис. Ведь ты – отличный детектив.

– И все же я хочу услышать ответ на свой вопрос!

– Ну, хорошо. Как ты и предполагал, трупы хранятся в морозильных камерах доктора Громыко. Вернее, хранились… Агата и доктор хотели позже сделать аутопсию, чтобы понять, в чем кроется ошибка их исследования. Но до этого дело так и не дошло.

– И что же произошло?

– Что произошло? Ты же все видел собственными глазами! Трупы в один прекрасный день исчезли. Морозильные камеры пусты!

– Исчезли?

– Да, кто-то похитил их. Но не лыжники. Эти типы слишком глупы, они способны спутать красавца вроде меня с таким старым уродом, как ты. Нет, эти ребята не в состоянии провернуть такое дельце. Наш дом оборудован новейшей системой сигнализации. Чтобы ее отключить, требуются определенные знания и умения. Однако теперь мы с тобой установили, где находятся похищенные трупы.