Текст книги "Дуэль"

Автор книги: Акиф Пиринчи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА 7

Славу Богу, утром фантом исчез. Впрочем, как и Густав. Собственно говоря, проснулся я не утром, а скорее ближе к полудню. Я чувствовал себя бодрым и хорошо отдохнувшим. Ночные приключения не повлекли серьезных последствий. Даже рана на заднице перестала саднить. Но тут я вспомнил, что в полдень у меня назначена встреча в парке стеклянного дома, и разволновался. Если я не успею к назначенному сроку, то вынужден буду давать глупые объяснения по поводу своего опоздания. Мне было бы стыдно признаться собратьям, что я проспал!

Я пулей соскочил с кровати и бросился в туалет, однако окно оказалось плотно закрыто! Надо же, как мне не везет! Я побежал в прихожую и с разбегу кинулся в лаз, прикрытый клапаном. И чуть не расшиб себе лоб! Радужные круги поплыли у меня перед глазами.

Лаз был забит! В отчаянии я начал бить его лапами и царапать когтями. Тщетно. Я сел, испытывая бессильную злобу, и растерянно посмотрел на то место, где когда-то был лаз. В щель клапана был вбит деревянный клин. Зачем Густав это сделал? Он ведь всегда ратовал за то, чтобы я больше двигался и чаще гулял на свежем воздухе! Собравшись с силами, я попытался выцарапать когтями клин из щели. Бесполезно, я лишь занозил щепками лапку. Тогда я с разбегу прыгнул на клин и попытался раскачать его и сдвинуть с места весом собственного тела. Никакого результата!

Я уже кипел от бешенства, когда дверь вдруг распахнулась и на пороге появился Густав, вернувшийся с утренней прогулки. В руках он держал большой бумажный пакет с логотипом моего любимого зоомагазина. К сожалению, я замешкался. У меня была возможность быстро прошмыгнуть между ног Густава в открытую дверь, но я не воспользовался ею.

Густав захлопнул дверь, бормоча себе что-то под нос. Я понял, что он разговаривает сам с собой обо мне. Впрочем, сейчас это мало меня интересовало. Он, кажется, упрекал меня в неблагодарности и непростительном пренебрежении, а также говорил что-то о примирении и счастье снова видеть меня. Пройдя на кухню, Густав начал распаковывать пакет, извлекая из него один за другим разные предметы:

1) серую резиновую мышку с колокольчиком в брюшке;

2) еще одну серую резиновую мышку размером поменьше на длинном шнурке (владельцы кошек с помощью такой игрушки обычно тренируют охотничий инстинкт своих питомцев, забрасывая ее, а потом дергая за шнурок, чтобы она двигалась);

3) пластмассовую мышку на колесиках;

4) небольшой красный гуттаперчевый мячик, с которым так любят играть мои собратья;

5) связку пестрых перьев, привязанных к шнуру, на противоположном конце которого имелась пластиковая дощечка;

6) круглую зеленую игрушку с нарисованной на ней смешной рожицей.

Я чуть не лопнул от ярости! Я собираюсь спасти мир от зла, а этот толстяк хочет соблазнить меня новыми игрушками! А ведь я давно уже прозрачно намекал ему, что нахожусь в зрелом возрасте и не интересуюсь такими пустяками. Конечно, подарки всегда получать приятно, ведь они свидетельствуют о любви и внимании со стороны друга. Но сейчас все это так некстати! Кроме того, зачем Густав накупил этого детского хлама? И какой идиот придумал игрушки, которые могут понравиться только глупому котенку? Ведь все эти шнурки хорошо видны, и я давно уже знаю, что мышки двигаются не сами, а их приводит в движение рука человека. Неужели я должен делать вид, что благодарен Густаву за все эти дерьмовые подарки именно сейчас, когда собираюсь сразиться со злом?

Густав начал лопотать со мной, как с несмышленым ребенком, сюсюкая и употребляя уменьшительные словечки. Разложив игрушки на полу, он выжидающе взглянул на меня, надеясь, наверное, что при виде этого хлама я пущу слезу от радости. Впрочем, я поступил бы так, если бы наверняка знал, что после он выпустит меня на улицу. Но у меня не было такой уверенности.

Густав между тем начал резвиться с мышками и мячиками, стараясь заинтересовать меня. В этот момент он был похож на вошедшего в транс шамана, танцующего перед членами своего племени. Он осторожно ударял меня по голове резиновой мышкой, пытаясь привлечь к ней мое внимание. Ничего не добившись, Густав встал на четвереньки и начал гоняться за игрушками, брать их в зубы и носить по комнате. Все это выглядело не столько смешно, сколько странно. Если бы я был не так озабочен, может быть, я и посмеялся бы над ним. Но мне было не до веселья.

Я подошел к забитому лазу и начал возбужденно царапать клапан. Мне кажется, даже последний идиот сообразил бы, чего я хочу. Но Густаву это оказалось не под силу! Он продолжал размахивать дурацкими резиновыми мышками перед моим носом, пытаясь заставить играть с ними. Неужели он забыл, сколько мне лет и что я давно уже не резвый котенок? Я бросился в туалет и, прыгнув на подоконник, начал яростно царапать раму. Однако вместо того чтобы открыть окно, Густав стал и здесь допекать меня своими подарками, словно надоедливый продавец ненужных товаров. При этом он приговаривал, сюсюкая и коверкая язык, что всю зиму продержит меня взаперти. Я просто не мог этого больше слышать! Меня охватило отчаяние. Я больше не надеялся на то, что мне удастся до весны подышать свежим воздухом. И тут Густав превзошел в глупости сам себя.

– На дворе ужасная погода, – лепетал он, – тебя там подстерегают одни опасности, и если я вдруг открою окно и ты выпрыгнешь на улицу, то…

При этом он действительно приоткрыл окно, иллюстрируя свои слова, и я, воспользовавшись этим, шмыгнул в щель. В три прыжка я пересек садик и вспрыгнул на каменную ограду, покрытую снегом. К сожалению, у меня не было ни времени, ни желания оглядываться, так что я не видел выражения лица Густава. Должно быть, он в этот момент походил на Арчи, увидевшего график падения цен на акции.

Я побежал по верху каменной ограды в сторону парка. Снова повалил густой снег. Небо затянули тучи. Несмотря на то что был полдень, мороз пробирал до костей даже меня. Теперь я с сожалением вспоминал о тепле и уюте нашего дома, на полу которого были разбросаны новые игрушки. Как было бы хорошо сейчас поиграть с резиновой мышкой или мячиком! Теперь я не считал это ниже своего достоинства. Напротив, я предпочел бы сейчас подурачиться с клоуном по имени Густав. Снежный марафон утомлял меня. Ведь все познается в сравнении!

Задыхаясь от быстрого бега, я миновал развилку стены и спрыгнул на снег под сень густых елей лесопарка. На мгновение в глазах потемнело, но потом они привыкли к царившему под ветвями полумраку. До моего слуха доносился шум взволнованных голосов. Это были мои товарищи, уже собравшиеся в назначенный срок. Итак, Синяя Борода, как всегда, не подкачал. Я доверял этому парню, который знал всех в округе и мог выбрать надежных ребят.

Я пробирался между стволами деревьев, превратившимися в сосульки засохшими растениями и заснеженными кустами. Голоса слышались все отчетливее, и наконец я увидел своих собратьев. Их было пятнадцать. Перед такой силой, пожалуй, капитулирует даже доктор Громыко. С облегчением вздохнув, я направился к ним. В первом ряду этой толпы стояли Синяя Борода и Джуниор. Они издали заметили меня и вышли навстречу. Остальные повернулись в мою сторону и, затихнув, ждали, когда я приближусь. Мне не понравилось выражение мордочки Джуниора, и я невольно насторожился. Тем не менее я старался не поддаваться панике и поспешил к своим приятелям.

Подойдя к ним, я вдруг понял, что все пропало и с нашей затеей ничего не получится.

– Ну, что скажешь? – спросил Синяя Борода с таким видом, будто сделал мне рождественский подарок.

Что я мог сказать? Однако Синяя Борода не дал мне рта раскрыть.

– Хочу представить тебе этого парня, – возбужденно продолжал он.

Он показал на сидевшего в снегу толстого кота, чем-то похожего на него самого. Я знал этого хулигана, у него была дурная слава в округе. Парня звали Конг, и он был грозой нашего района. Кроме него, в собранный Синей Бородой отряд входили бандиты, грабители, психопаты и драчуны. Короче, настоящее отребье. Но Конг выделялся даже среди этой толпы. Это был восьмикилограммовый персидский кот с огромной, как арбуз, наводящей страх черной головой, ярко-оранжевыми, словно раскаленная вулканическая лава, глазами и пепельного цвета клокастой шерстью. У него были темные лапы, и создавалось такое впечатление, что Конг носит сапоги. На плоском носу виднелись шрамы от боевых ран, уши были порваны в многочисленных боях, а челюсти у Конга были железными, словно у бойцовской собаки.

О Конге ходила дурная слава. Он был знаменит своей злостью и склонностью к насилию. Под стать ему были и оба его дружка, которые повсюду сопровождали его, – Герман и Герман. Эти тезки были сиамцами, душой и телом преданными своему жирному боссу. Когда Конг дрался за лидерство в округе или занимался рэкетом, вымогая корм у какого-нибудь новичка, сиамцы помогали ему.

Другие члены собранного Синей Бородой отряда были не лучше этих трех мерзавцев. Дома все они притворялись мечтательными любителями тепла и уюта и изображали из себя образцовых домашних животных. Но стоило им вырваться на свободу, как они сразу же начинали проявлять свой агрессивный характер. На первый взгляд подобное сборище уличных хулиганов вполне могло справиться с задачей и провести освободительную акцию.

Но это только на первый взгляд. Дело в том, что у большинства членов отряда боевые будни были уже в прошлом. Конг, Герман и Герман и другие были еще старше, чем я. Раньше Конг действительно держал в страхе всю округу. Но то было раньше. А теперь он так расплылся от жира, что едва мог встать с места. Даже внешне он поблек и обветшал. Шерсть поседела, нос еще больше ввалился, половина зубов выпала. Герман и Герман, хотя и были младше своего босса, выглядели не лучше. От былого атлетизма их фигур не осталось и следа. Братья так исхудали, что были видны ребра. Их желтые глаза стали мутными от старости, а в шерсти можно было найти не только седые волосы, но и проплешины.

Подобный удручающий вид имели многие члены отряда, явившиеся сюда, наверное, для того, чтобы пощекотать себе нервы на закате дней. Надо отдать им должное, они были готовы рисковать собственной жизнью ради благородного дела. Но факт остается фактом – передо мной был не дееспособный боевой отряд, а группа пенсионеров!

– Я хорошо знаю не только Конга, но и всех присутствующих, – сказал я, скрыв разочарование за вежливой улыбкой. – И благодарю вас всех за то, что вы хотите помочь нашим попавшим в неволю собратьям. Проблема состоит в том, что я знаю вас слишком давно… То есть я хочу сказать, у нас с вами за плечами длинная жизнь.

Конг с недовольным видом фыркнул.

– Что ты хочешь сказать, умник? – возмущенно спросил он. – Намекаешь на то, что мы превратились в старых перечниц и больше ни на что не способны? А ты сам давно смотрел на себя в зеркало? Честно говоря, ты напоминаешь старую калошу!

Герман и Герман угодливо расхохотались, продемонстрировав испорченные зубы.

– Превосходно, босс, превосходно! – шепелявя, воскликнул один из них. – Мы еще помочимся на его могилу!

– Заткнитесь! – взревел Конг. – Синяя Борода собрал нас, чтобы мы освободили наших собратьев, томящихся в неволе. Сюда явились все, кто обладает в округе весом и влиянием. Это лучшие воины, доказавшие свою доблесть в многочисленных битвах. И ты имеешь дерзость называть их стариками?! Ах, ты негодяй!

– Конг, я не хотел никого обидеть, – сказал я. – Но дело, в которое мы ввязались, действительно очень опасное. В любой момент на нас неожиданно может напасть человек, на совести которого не одно убийство. Как бы отважны мы ни были, мы не сможем противостоять человеку, который к тому же скорее всего вооружен. Поэтому мне кажется, было бы лучше, если бы мы обладали большей гибкостью и подвижностью…

– А кому здесь, интересно, не хватает гибкости и подвижности? – угрожающе спросил Конг, приподнимая свой толстый зад. Масса его тела с трудом пришла в движение, короткие лапы напряглись, чтобы удержать его, но через несколько секунд Конг снова опустился на снег. К счастью, Герман и Герман успели поддержать его с двух сторон и уберегли от падения. – Ну, говорите же!

Конг обвел грозным взглядом своих приятелей, которые, замерев, не смели пошевелиться.

– Хочу дать тебе один совет, мальчик, – продолжал Конг, обращаясь ко мне. – Мы участвовали и не в таких переделках, еще когда ты соску сосал. Тебе и не сосчитать ран на теле этих отпетых парней. И хотя операцию разработал ты, я даю голову на отсечение, что моя команда как пить дать справится с выполнением поставленной задачи. И если ты начнешь сейчас мне возражать, то дорого поплатишься за это!

– О какой команде ты говоришь, Конг? Мы сюда не в игрушки пришли играть, а дело делать. Ты понимаешь, что опасно ввязываться в серьезный конфликт с толпой, состоящей из немощных стариков?

– Полегче, папа, полегче, – вмешался в разговор Джуниор, вставая между нами. – Мы не должны ссориться, нам необходимо сплотиться перед лицом опасности. Мне кажется, вы оба правы. Ты, Конг, правильно сделал, что собрал самых надежных и закаленных в боях парней, и мы не должны отказываться от их помощи…

– Вот именно! – воскликнул Конг и обвел своих приятелей победоносным взглядом.

– Что же касается твоей озабоченности, папа, то я считаю, что и она вполне оправданна, – продолжал Джуниор. – Не все старики способны принять участие в борьбе с таким чудовищем, как Громыко. Я, конечно же, не имею в виду тебя, Конг.

– Еще бы! – воскликнул Конг. – Иначе я давно проломил бы тебе череп, малыш!

– Я предлагаю всем пойти на компромисс, – продолжал Джуниор. – Я проберусь в дом и посмотрю, как там обстоят дела. Если все в порядке и хозяева действительно уехали, я подам знак и вы начнете действовать.

Предложение Джуниора было вполне разумным, хотя мне не хотелось, чтобы мой сын лез в самое пекло. С другой стороны, я считал такой риск оправданным. Джуниор ловок и слывет самым быстрым бегуном в округе. Конг, по-видимому, был одного мнения со мной.

– Давай, действуй, малыш! – воскликнул он. – А мы поддержим тебя в нужный момент!

– Я пойду с тобой, – неожиданно заявил Синяя Борода, который до этого молча слушал нашу перепалку, переводя взгляд с меня на Конга.

– А разве тебя не зачислили в команду неловких и неповоротливых старых калош? – с усмешкой спросил Конг. – Или ты считаешь себя молодым и сильным? Ну, в таком случае я чемпион мира по бегу!

Синяя Борода пропустил слова Конга мимо ушей и направился вслед за Джуниором к дому. Тем временем снегопад усилился, а небо еще больше потемнело. Стеклянный дом за пеленой белых хлопьев казался мрачным призраком. Вскоре наши друзья превратились в две черные точки, а потом растаяли в снежном мареве. У меня сжалось сердце. Теперь я жалел, что согласился на предложение Джуниора. Мне следовало пойти вместе с ними! С моей стороны было ошибкой посылать на разведку бесшабашного Джуниора и отчаянного Синюю Бороду. Это должно послужить мне серьезным уроком! Я решил, что пора взять руководство операцией в свои лапы.

Однако вскоре я вздохнул с облегчением, увидев Синюю Бороду и Джуниора на террасе первого этажа.

Они о чем-то посовещались, а потом, повернувшись в нашу сторону, подали нам знак передними лапами. Ахая и охая, старики двинулись в путь. У меня было такое чувство, как будто я вышел на прогулку с обитателями дома престарелых!

ГЛАВА 8

Мы подошли к стеклянному дому, и тут события начали развиваться с бешеной скоростью. Сквозь огромные окна мы увидели помещение первого этажа, обставленное антикварной мебелью и тускло освещенное двумя светильниками в стиле модерн. В глубине комнаты горел камин, и пламя его отбрасывало красные отсветы на дорогой пушистый ковер на полу. На ковре лежала добрая половина питомцев хозяев дома. Некоторые из них так разомлели, что повернулись на спины и вытянули вверх лапки. Остальные находились, вероятно, на верхних этажах, в том числе и Адриан. По всей видимости, Агаты и доктора Громыко действительно не было дома. Моя версия о том, что Агата каждую неделю в это время проходила сеанс химиотерапии, подтверждалась. Все было тихо и спокойно. Мы могли начинать действовать! Тем не менее моя шерсть почему-то вставала дыбом от дурных предчувствий.

Джуниор сообщил, что в двери черного хода для наших собратьев устроен лаз. Мы двинулись туда, выстроившись цепочкой, словно караван певцов рождественских колядок, направляющихся из дома в дом, чтобы собрать праздничные подношения. Через лаз мы проникли в шикарно обставленную кухню, сиявшую стеклом и хромом. Почему кухни богачей производят такое впечатление, как будто сейчас из шкафа, словно черт из табакерки, выскочит официант с серебряным подносом, на котором лежат устрицы?

В комнате царил уют. За окнами валил густой снег, засыпая двор и лесопарк, а в этом роскошном доме было тепло и комфортно. Ввалившись в дом, мы, словно бродячие музыканты, появившиеся на вокзале, нарушили стоявшую тут тишину. Наши собратья, развалившиеся на мягких коврах, лениво подняли головы и, с трудом открыв глаза, взглянули на нас. Светильники отбрасывали тени на стены, походившие на контурные рисунки. Рассеянный свет приглушал яркие тона и цвета.

Лежавшие у камина кошки не спеша потянулись. Они просыпались неторопливо, не испытывая никакого страха. Это было пробуждение аристократов. Казалось, наше внезапное появление ничуть не встревожило постоянных обитателей дома. Их поведение совершенно не походило на поведение живущих в вечном страхе животных. Напротив, все свидетельствовало о том, что им здесь превосходно живется и за ними отлично ухаживают.

Между ними и нами, правда, имелось нечто общее. Причем вчера во время моего визита сюда это обстоятельство не бросилось мне в глаза. Но теперь я отчетливо видел, что нас объединяет возраст. Все живущие в этом доме кошки разных пород, хотя и выглядели ухоженными, были уже довольно старыми. Правда, о дряхлости говорить не приходилось, но все они уже миновали зенит жизни и теперь близились к ее закату. И этот факт вновь напомнил мне сон, в котором я видел постаревших на глазах красавиц и красавцев и старого, жалующегося на жизнь манекенщика.

В душу мою закрались смутные подозрения. А что, если я стал пешкой в какой-то грязной игре, и черные силы используют меня как орудие в своих махинациях? Внутренний голос подсказывал мне, что уже слишком поздно что-то менять, и я окончательно запутался.

– Вставай, дружок, ну чего ты здесь разлегся? Надо выбираться отсюда! – рявкнул Конг, обращаясь к одному из обитателей дома – абиссинцу, который лежал в разнеженной позе у камина, и тронул его лапой.

Пламя освещало его спину, бросая рубиновые отсветы на бежево-коричневую шерсть. Вытянутое тело выглядело очень элегантным, как у пантеры.

Приоткрыв глаза, абиссинец лениво взглянул на Конга. Должно быть, мы казались ему настоящими монстрами, явившимися из кошмара. Однако он ничуть не испугался нас, приняв, наверное, за бедных родственников, явившихся за подаянием.

– Эй ты, голова садовая! Я с тобой говорю! – воскликнул Конг, который был недоволен тем, что ему здесь не оказывают никакого почтения.

Я огляделся и увидел, что другие обитатели стеклянного дома тоже ничуть не испугались появления орды воинов пенсионного возраста. Они продолжали нежиться у огня как ни в чем не бывало и поглядывали на нас с любопытством, как обычно смотрят на подтекающий кран в раковине.

– А в чем, собственно, дело? – наконец осведомился абиссинец. – Кто вы такие?

– Кто мы такие, болван? Мы – твои спасители! – воскликнул Конг и тоже осмотрелся вокруг.

Может быть, он ожидал, что после его заявления обитатели дома зааплодируют ему? Или он просто был смущен?

– А зачем нас спасать? Чего вы от нас хотите?

– Не поддавайтесь панике, – сказал я, выступая вперед. – Наше нашествие, возможно, испугало вас, но я заверяю, что все будет хорошо.

– Никто вас не боится, мой дорогой, – промолвил абиссинец и, зевая, встал.

Остальные жильцы стеклянного дома, дремавшие на ковре, нехотя последовали его примеру и лениво приблизились к нам.

– Так в чем дело, джентльмены? – спросил абиссинец.

– Дело в том, – ответил я, – что вы живете у людей, которые на самом деле являются жестокими убийцами. Я знаю, что это звучит нелепо, так как вас здесь холят и лелеют, и вы ни в чем не испытываете нужды. Но это только до поры до времени. Руки Агаты и доктора Громыко на самом деле по локоть в крови. И хотя основные их преступления в прошлом, за ними до сих пор тянется кровавый след. Вам грозит смертельная опасность. История ваших хозяев сложна и запутанна, но я все же постараюсь изложить ее вам…

– Ах, Френсис, не утруждай себя, в твоем возрасте довольно сложно рассказывать запутанные истории, – раздался за моей спиной знакомый голос.

Обернувшись, я увидел Адриана. Он спускался по винтовой лестнице, как всегда, высокомерно ухмыляясь. «Стоит ли рисковать жизнью ради спасения этого хлыща и остального сброда?» – подумал я.

– Твоя настойчивость просто поразительна, – продолжал Адриан, качая головой. Спустившись, он пробрался ко мне сквозь толпу своих приятелей. – Однако, надо сказать, ты поступаешь рискованно.

Он сочувственно взглянул на меня, как смотрит умудренный опытом старик на юного остолопа, прежде чем поднять его на смех.

– Френсис, Френсис… – вздохнув, произнес Адриан. – Что еще ты вбил себе в голову?

– Это тот нахал, о котором ты нам рассказывал? – справился Синяя Борода.

– Что за комик? – вмешался в разговор Конг.

Герман и Герман, как верные телохранители, окружили его с двух сторон. Они готовы были служить своему боссу, несмотря на преклонный возраст. В толпе обитателей стеклянного дома раздался недовольный ропот.

– Послушай ты, мальчуган, не вмешивайся не в свое дело, – прорычал Конг, накаляя обстановку. – Иначе получишь сейчас по кумполу так, что до конца жизни у тебя будет гудеть в ушах!

Я понял, что сейчас дело дойдет до потасовки.

– Остановитесь! – закричал я, и все сразу же замерли и замолчали. – Мы пришли сюда не для того, чтобы затевать спор или драться с вами. Мы явились, чтобы помочь вам, нашим братьям и сестрам. Поэтому прошу вас, выслушайте меня. – Я повернулся к Адриану, который все так же сочувственно смотрел на меня. – У меня есть информация из надежных источников о том, что здесь происходит. После того как мы вчера расстались, я встретился с Фабулус, и она обратила мое внимание на ряд странностей и нестыковок. Надеюсь, ты знаешь, где она живет?

– Конечно. Но я не понимаю, к чему ты клонишь!

Старая гвардия Конга и ухоженные обитатели стеклянного дома застыли и, затаив дыхание и навострив уши, напряженно слушали наш разговор. Фотограф-анималист, пожалуй, отдал бы последнюю рубашку, чтобы заснять такой выразительный кадр.

– Она живет в здании старой фарфоровой фабрики, которое недавно было перестроено под главный офис организации «Энимал фарм», – продолжал я. – Может быть, ты поведаешь нам и своим друзьям о том, какие цели преследует эта организация?

Мне нравилось дразнить этого хлыща, которого уже давно было пора вывести на чистую воду.

– Хорошо, я расскажу все, что знаю об этой организации. В любом случае, должен подчеркнуть, что я знал о ней еще до знакомства с Фабулус. В отличие от тебя, Френсис! – Адриан смерил меня презрительным взглядом. – «Энимал фарм» – самый крупный в мире производитель корма для животных.

У меня закружилась голова так, словно я ощутил последствия вчерашнего обморока. Ноги стали ватными, и я едва устоял.

– Это американский концерн с годовым оборотом в пятьдесят миллиардов долларов. В своей отрасли он является монополистом. Управляет концерном главный менеджер по имени Максимилиан Хатчинкс, о котором идет дурная слава. Широко известна в мире деятельность лишь дочерних предприятий этого концерна, а вот головное предприятие предпочитает оставаться в тени. Животноводы и владельцы животных считают, что пользуются услугами разных производителей, но на самом деле поставки им осуществляет один и тот же концерн.

Я вспомнил груды корма, которым был завален подвал бывшей фабрики. Они указывали на то, что фирма «Энимал фарм» действительно занималась производством. Это, наверное, были пробные партии продуктов, которые любая фирма имеет в достаточном количестве для подарков в целях рекламы. Мысли роились в моей голове. Зачем Фабулус сказала неправду? Зачем такому ангелу, как она, врать и нести всякий вздор о бескорыстной организации, целью которой является защита животных? Может быть, все это была лишь шутка, придуманная ею и Адрианом, чтобы выставить меня в смешном свете перед общественностью? Но как мне теперь выйти из ситуации, сохранив достоинство?

Я попытался скрыть замешательство, однако, похоже, Адриан заметил, что я смущен. Его ухмылка стала шире, и он начал отвечать на те вопросы, которые я не задавал ему, пытаясь сохранить лицо.

– «Энимал фарм» разработал новый корм, который хочет представить на рынок. Я слышал, что он называется «Денди кэт». Корм проверен на подопытных кроликах, питавшихся им в течение нескольких месяцев. Однако в нашей стране действуют очень жесткие законы по защите животных, и владельцам концерна трудно испытывать свою новую продукцию на подопытных животных. Поэтому они прибегают к недозволенным методам испытаний, делая это на свой риск и второпях. Может быть, Френсис, ты нам сам поведаешь что-нибудь об этом?

Он буравил меня своими горящими глазами.

– Скажи, те лыжники, что стреляли в нас стрелами из духового ружья, являются сотрудниками концерна? – спросил Адриан.

Я хмыкнул, не в силах произнести ни слова.

– Прости, но мы не поняли, что ты хотел сказать. Так да или нет?

От этого настырного парня было трудно отвязаться!

– Гм…

– Я делаю вывод, что эти лыжники работают в фирме «Энимал фарм» и, когда ты гостил у них, они с любопытством наблюдали, как ты пожирал корм «Денди кэт». Это так? А теперь скажи, они брали на анализ твою кровь или ткани? Такие анализы очень важны при наблюдении за подопытными кроликами в ходе эксперимента.

Адриан ликовал. У него был такой вид, как будто он показал нам удачный фокус. Его друзья с обожанием смотрели на него, раскрыв пасти. Рыжеватая волнистая шерстка Адриана с черными и кремовыми пятнами лоснилась, усы подрагивали от возбуждения. По сравнению с ним я, наверное, выглядел очень жалко. Я молчал, как будто проглотил язык, и в голову мне не приходило ни одной здравой мысли.

Но тут на помощь мне пришел Джуниор. Он с задорным видом выступил вперед.

– Отлично, господин всезнайка! – воскликнул он. – Теперь мы видим, что ты непременно стал бы победителем в телевикторине «Кто хочет стать миллионером?». Однако у нас вызывает подозрения то, как много ты знаешь лишь о вещах, творящихся за порогом этого дома. Может быть, ты просветишь нас также о том, что происходит здесь, в этих стенах? Давай выкладывай всю правду!

– Вот именно! – воскликнул я, приходя в себя. – Расскажи нам о владельцах этого дворца – Агате и докторе Громыко. Ты говорил, что в Азии у них был свой бизнес. Нам интересно, чем именно они занимались?

– У них была фирма «Биотех», – не задумываясь, ответил Адриан. – Они оба – выдающиеся ученые, занимающиеся молекулярной биологией. Агата и Громыко работали над усовершенствованием вакцин против тропических болезней.

– Ах, вот оно что! Значит, у них была фирма «Биотех», и они трудились над изобретением новых эффективных вакцин! Послушать тебя, так они оба – настоящие Альберты Швейцеры. А может быть, в фирме «Биотех» производился мех животных, который потом поставляли по низким ценам на мировые рынки?

– Мне очень жаль, Френсис, но до сих пор, несмотря на некоторый сумбур в твоей голове, я считал тебя существом достаточно умным, однако сейчас я тебя просто не понимаю.

– В таком случае, Адриан, напряги мозги! Представь себе, что в азиатских странах существуют так называемые фермы, на которых содержат животных. Их мучают и в конце концов убивают ради того, чтобы получить мех. А потом его сбывают по низким ценам. Из него, кстати, делают такие предметы, как антиревматические пледы.

– Ты утверждаешь, что из шерсти таких животных, как мы, изготавливают антиревматические пледы? – задумчиво переспросил Адриан. – Это утверждение наводит меня на кое-какие мысли!

Повернувшись, он взглянул на винтовую лестницу.

– Следуйте за мной! – сказал Адриан.

Я не знал, что еще он придумал, но все присутствующие, падкие на сенсации, послушно направились за ним. Мне не оставалось ничего другого, как последовать их примеру. Поднявшись по лестнице, мы оказались во владениях доктора Громыко. Отсюда, из окон второго этажа, снегопад выглядел еще величественнее. Теперь валил такой густой снег, что все терялось в сплошной белой пелене. Небо было серым, почти ночным. Очертания лесопарка едва проглядывались в отдалении.

Комната тускло освещалась стоявшей на стеклянном письменном столе лампой. Полутемное помещение было заставлено бронзовыми фигурками Будды и литыми чугунными статуэтками танцующего Шивы. Компьютерные мониторы были включены и, как и вчера, показывали бесконечные ряды цифр и психоделические рисунки. Внимательно вглядевшись в последние, я вдруг подумал, что где-то уже видел нечто подобное. Но не мог вспомнить, где именно и при каких обстоятельствах. На одном из мониторов были изображены зеленоватые, похожие на колбаски, перекрещенные палочки на черном фоне. Возможно, это был сильно увеличенный снимок того, что доктор увидел под микроскопом. Во всяком случае, на столе рядом с компьютером стоял электронный микроскоп. У некоторых фигурок в форме буквы «X» отсутствовала половина ноги, другие были сильно деформированы.

Я, конечно, понимал, что все эти изображения так или иначе связаны с работой доктора Громыко. Мне показалось, что по телевизору я уже видел нечто подобное. Но я не мог вспомнить, что это все означало.

Как я и предполагал, остальные обитатели стеклянного дома находились здесь, на втором этаже. Услышав шум, они проснулись и принялись сладко зевать. В комнате доктора вдоль стен тянулись полки с книгами и папками. В глубине, где царил полумрак, стояли два холодильника.

Мы ввалились в помещение вслед за Адрианом словно варварская орда, штурмующая Древний Рим. Даже Конг поднялся на второй этаж с помощью поддерживавших его с двух сторон Германа и Германа. Он появился в комнате в первых рядах с таким важным торжественным выражением мордочки, как будто был генералом, командующим войском.

Адриан вскочил на письменный стол и, действуя с помощью мыши и клавиатуры, вышел в Интернет. Найдя нужную информацию, он несколько минут молча читал ее с экрана, прищурившись, а потом с довольным видом улыбнулся.