Текст книги "Выпуск 1. Том 8"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

Глава 32
Эванс

Франки ахнула.

– Понимаешь, ты задала тот же вопрос, что и Карстейрс. «Почему же не позвали горничную», то есть «Почему же не Эванс?» – взволнованно сказал Бобби.

– Ох, Бобби, наконец-то мы хоть что-то нащупали.

– Должно быть, Карстейрсу это тоже пришло в голову. Он пытался что-нибудь разузнать, так же, как мы с тобой, пытался найти что-то подозрительное. И это обстоятельство его смутило точно так же, как и нас. Думаю, что в Уэльс он поехал по той же причине. Глэдис – имя валлийское… А значит, велика вероятность, что родом она из Уэльса. Он проследил ее путь до Марчболта. Но кто-то проследил и его путь… В результате он с ней так и не встретился.

– Почему же не Эванс? – спросила Франки. – Какая-то для этого должна быть причина. Вроде бы пустяк, а получается, что совсем не пустяк. В доме две служанки, почему же она послала за садовником?

– Возможно, потому, что Чадли и Альберт Миир туго соображают, а Эванс из тех, кого не проведешь.

– Нет, дело не только в этом. Там ведь был мистер Элфорд, а он человек проницательный. Ох, Бобби, я чувствую, ключ к разгадке здесь. Только бы нам добраться до причины. Эванс. Почему Чадли и Миир, а не Эванс?

Она вдруг замолчала и прикрыла глаза ладонями, чтобы лучше сосредоточиться.

– Сейчас, сейчас, – пробормотала она. – Что-то такое крутится в голове… Дай мне немного подумать.

Думала она довольно долго, потом опустила руки и посмотрела на Бобби: глаза ее как-то особенно блестели.

– Бобби, если ты гостишь в доме, где две служанки, какой из них ты обычно даешь на чай?

– Естественно, горничной, – удивленно ответил Бобби. – Не кухарке же. Ее никогда и не видишь.

– Ну да, и она тебя тоже никогда не видит. Разве что мельком, если ты приехал к кому-то надолго. А горничная прислуживает тебе за обедом и приносит в комнату кофе.

– К чему ты клонишь, Франки?

– Позвать в свидетели Эванс они не могли, Эванс поняла бы, что тот, кто делал завещание, вовсе не мистер Сэвидж.

– Господи, Франки, что ты хочешь этим сказать? Кто же это тогда был?

– Бассингтон-Ффренч, вот кто! Ты разве не понимаешь, он изобразил из себя Сэвиджа. Держу пари, именно Бассингтон-Ффренч отправился к доктору, потом стал изображать, что он не сомневается, что у него рак. Послали за поверенным – тот, естественно, не знал мистера Сэвиджа, но потом конечно же с чистой совестью мог поклясться, что мистер Сэвидж при нем подписал завещание в присутствии двух свидетелей, вернее, свидетельницы и свидетеля. Но кухарка никогда прежде мистера Сэвиджа не видела, а садовник – старик скорее всего подслеповатый и, надо думать, тоже никогда прежде мистера Сэвиджа не видел… Теперь понимаешь?

– А куда же подевался настоящий мистер Сэвидж?

– Он, как и положено, приехал, а потом они, должно быть, подмешали ему в еду какой-нибудь наркотик, затащили в мансарду и продержали там часов двенадцать, пока Бассингтон-Ффренч разыгрывал этот спектакль. Потом его положили в постель и щедро попотчевали хлоралом, а наутро Эванс нашла его мертвым.

– Господи, Франки, ты попала в самую точку! Но сумеем ли мы это доказать?

– Сумеем, не сумеем… Кто его знает. А что, если показать Роуз Чадли.., то есть Прэт фотографию настоящего Сэвиджа? Способна она сообразить, что завещание подписал другой джентльмен, и подтвердить это?

– Сомнительно, – сказал Бобби. – Уж очень она тупа.

– Я думаю, потому ее и выбрали. Но тут есть и другой выход – найти эксперта, который установит, что подпись Сэвиджа поддельная.

– Но ведь тогда этого не сделали.

– Потому что никто этого не требовал. Не было причин усомниться в подписи. Теперь все по-другому.

– Нам необходимо одно, – сказал Бобби. – Найти Эванс. Она много чего сможет нам рассказать. Как-никак она прослужила у Темплтонов с полгода.

– Значит, ее наверняка постарались отправить в какую-нибудь глухомань, – с тяжким вздохом сказала Франки. – Поди теперь найди ее.

– А если справиться на почте? – предложил Бобби.

Они как раз проходили мимо почты, которая по виду скорее напоминала магазин.

Франки тотчас нырнула в дверь. Там не было никого, кроме начальницы – молодой особы, явно любившей во все сунуть свой остренький носик.

Франки купила блок марок за два шиллинга, сказала пару фраз о погоде и вроде бы случайно продолжила:

– Как у вас тут хорошо, не то что в наших краях. Я в Уэльсе живу, в Марчболте. Вы не представляете, как нас замучили дожди.

Молодая особа тут же заметила, что и у них тут дождей хватает, в последние праздники лило как из ведра.

– Кстати, у нас в Марчболте есть одна женщина из здешних мест. Вы, наверно, ее знаете. Ее фамилия Эванс, Глэдис Эванс, – сказала Франки.

Молодая особа явно ни о чем не подозревала.

– Ну еще бы не знать, – сказала она. – Она тут была в услужении. В Тюдоровском коттедже. Но вообще-то она не здешняя. Она из Уэльса, туда и воротилась. И замуж вышла… Теперь ее фамилия Робертс.

– Верно, – сказала Франки. – А адреса ее у вас, наверно, нет? Я брала у нее дождевик, да забыла вернуть. Знай я ее адрес, я бы его отослала по почте.

– Постойте, постойте, вроде бы у меня есть ее адрес, – ответила молодая особа. – Она Нет-нет да и пошлет мне открыточку. Они с мужем в услужении в одном доме. Сейчас погляжу.

Она встала, порылась в углу и скоро вернулась с листком бумаги.

– Вот, пожалуйста, – сказала она, протягивая листок франки.

Бобби и Франки прочли то, что там было написано…

Уж этого они никак не ожидали:

«Миссис Робертс

Дом викария,

Марчболт,

Уэльс».

Глава 33
Сенсация в кафе «Ориент»

Как им удалось сдержаться, Бобби и Франки и сами потом диву давались.

И только выйдя на улицу, они наконец переглянулись и – разом расхохотались.

– В доме викария… А мы-то все это время!.. – едва не рыдал от смеха Бобби.

– А я.., я просмотрела в справочнике четыреста восемьдесят Эвансов, – жалобно простонала Франки.

– Теперь понятно, почему Бассингтон-Ффренча так развеселило, что мы понятия не имеем, кто такой Эванс, вернее, как выяснилось, такая.

– Вот тебе и еще одна, с их точки зрения, опасность: ты и Эванс, в сущности, жили под одной крышей.

– Поехали, Франки. Теперь в Марчболт.

– С чего начали, тем и кончим, – сказала Франки. – Назад в родные пенаты.

– Черт возьми! – сказал Бобби. – Первым делом надо выручить Бэджера, у тебя деньги есть?

Франки открыла сумочку, вытащила пачку банкнот.

– Отдай ему и скажи, чтобы он как-то договорился с кредиторами. Скажи, что мой отец купит гараж и поставит его управляющим.

– Хорошо. Самое главное – скорее в путь.

– Почему такая немыслимая спешка?

– Сам не знаю… Но чувствую, что-то может случиться.

– Ужас. Тогда давай скорей.

– Я переговорю с Бэджером. А ты заводи автомобиль.

– Так я и не купила зубную щетку, – посетовала Франки.

Пять минут спустя они уже стремительно удалялись от Чипинг-Сомертона. Бобби никак не мог упрекнуть «бентли» – скорость была приличная.

Но Франки вдруг сказала:

– Послушай, Бобби, нам надо быстрей.

Бобби глянул на стрелку спидометра – она показывала «80», и сухо заметил:

– Не знаю, что можно еще предпринять.

– Взять самолет. Мы всего милях в семи от Мидшортского аэродрома.

– Ну, знаешь… – только и вымолвил Бобби.

– Зато через несколько часов мы будем дома.

– Хорошо, – сказал Бобби. – Самолет так самолет. Как все странно.., будто во сне. Почему надо так спешить в Марчболт?

Бобби не понимал и подозревал, что и Франки не понимает. Какая-то подспудная тревога овладела ими обоими.

В Мидшорте Франки попросила позвать мистера Дональда Кинга, и перед ними предстал неряшливо одетый молодой человек, который, увидев ее, вяло удивился.

– Привет, Франки, – сказал он. – Сто лет вас не видел. Что угодно?

– Мне нужен самолет. Это ведь, кажется, по вашей части?

– О да. А куда лететь?

– Мне нужно скорее попасть домой.

Дональд Кинг поднял брови.

– И только?

– Ну не совсем. Но это главное.

– Ну что ж. Мы не заставим вас долго ждать.

– Я дам вам чек, – сказала Франки. Через пять минут они уже были в пути.

– Франки, почему мы так спешим? – спросил Бобби.

– Понятия не имею, – ответила Франки. – Но чувствую, это необходимо. А ты?

– Как ни странно, я тоже. А почему, не знаю. Ведь не улетит же наша миссис Робертс на метле.

– А чем черт не шутит. К тому же мы не знаем, что на уме у Бассингтон-Ффренча.

– Верно, – задумчиво согласился Бобби. Когда они приземлились, уже вечерело. Их высадили, и очень скоро они мчались в Марчболт в «крайслере» лорда Марчингтона.

Они затормозили у ворот дома викария – на подъездной аллее такому большому автомобилю было не развернуться.

Бобби и Франки выскочили и кинулись к дому.

«Скоро я проснусь, – подумал Бобби. – Что мы делаем, зачем?»

На пороге они увидели тоненькую фигурку и тотчас ее узнали.

– Мойра! – воскликнула Франки. Мойра обернулась. Ее слегка покачивало.

– Ох! Я так вам рада. Я не знаю, как быть.

– Господи! Но что вас сюда привело?

– Вероятно, то же, что и вас.

– Вы узнали, кто такая Эванс? – спросил Бобби. Мойра кивнула:

– Да, это длинная история…

– Зайдемте в дом, – сказал Бобби. Но Мойра попятилась.

– Нет, нет, – поспешно ответила она. – Лучше поговорим где-нибудь в другом месте. Мне надо вам кое-что сказать.., до того как мы окажемся в доме. Тут у вас нет кафе или чего-нибудь в этом роде? Где можно было бы посидеть.

– Хорошо, – сказал Бобби, неохотно отходя от двери. – Но почему…

Мойра топнула ногой.

– Поймете, когда я вам расскажу. Ну идемте же. Нельзя терять ни минуты.

Бобби и Франки не стали с нею спорить. На главной улице, примерно в ее серединке, имелось кафе «Ориент», чье пышное название никак не вязалось с его более чем скромным убранством. Когда они вошли, было половина седьмого – час затишья.

Они сели за столик в углу, и Бобби заказал три кофе.

– Итак? – сказал он.

– Подождем, пока принесут кофе, – сказала Мойра. Официантка вернулась и со скучающим видом поставила перед ними три чашки еле теплого кофе.

– Итак? – сказал Бобби.

– Просто не знаю, с чего начать, – сказала Мойра. – Это было в поезде, когда я ехала в Лондон. Поистине удивительное совпадение. Я шла по коридору и…

Она замолчала. Сидела она лицом к двери и сейчас наклонилась вперед, напряженно глядя перед собой.

– Должно быть, он выследил меня.

– Кто? – в один голос воскликнули Бобби и Франки.

– Бассингтон-Ффренч, – прошептала Мойра.

– Вы его видели?

– Он за дверью. На улице. И с ним рыжая женщина.

– Миссис Кэймен! – воскликнула Франки. Они с Бобби тут же кинулись к двери. Мойра хотела было их остановить, но они уже не слушали ее. На улице они глянули в одну сторону, в другую – Бассингтон-Ффренча не было.

К ним подошла Мойра.

– Исчез? – спросила она дрожащим голосом. – Ох, пожалуйста, будьте осторожны. Он опасен… Чудовищно опасен.

– Пока мы все вместе, он ничего не сможет сделать, – успокоил ее Бобби.

– Возьмите себя в руки, Мойра, – сказала Франки. – Нельзя быть такой трусихой.

– Ну сейчас нам все равно его не достать, – сказал Бобби и направился к столику. – Так что рассказывайте дальше, Мойра.

Он взял чашку кофе. Франки, вдруг оступившись нечаянно, его толкнула, и кофе вылился на стол.

– Извини, – сказала Франки и потянулась к соседнему столику, который был накрыт в ожидании посетителей. Там стояли два графинчика – с маслом и с уксусом.

Бобби не спускал с Франки ошеломленных глаз, а она тем временем взяла бутылочку с уксусом, вылила уксус в пустую чашку, а в освободившуюся бутылочку стала лить кофе.

– Франки, ты что, спятила? – спросил Бобби. – Что ты такое вытворяешь?

– Просто хочу отдать этот чудный кофе Джорджу Арбетноту на анализ, – объяснила Франки и повернулась к Мойре.

– Игра окончена, Мойра! Пока мы сейчас стояли в дверях, я вдруг поняла… А когда я толкнула Бобби, – нарочно, конечно, чтобы он разлил кофе, – то увидела ваше лицо. Вы ведь что-то всыпали в наши чашки в тот момент, когда мы кинулись к двери, посмотреть на якобы стоявшего на улице Бассингтон-Ффренча. Игра окончена, миссис Николсон, или Темплтон, или как там еще вам заблагорассудится себя назвать.

– Темплтон? – воскликнул Бобби.

– Да ты хорошенько на нее посмотри! – воскликнула франки. – А если она вздумает отпираться, пригласи ее к себе домой и увидишь – миссис Робертс сразу ее узнает.

Бобби внимательно посмотрел на Мойру. Лицо, которое не давало ему покоя, это одухотворенное лицо сейчас исказила гримаса яростной злобы. Прелестные губы раскрылись, изрыгая потоки грязной брани.

Мойра рылась в сумочке.

Все еще пораженный, Бобби тем не менее среагировал мгновенно.., он ударил Мойру по руке, в которой был зажат пистолет.

Пуля пролетела над головой Франки и угодила в стену кафе.

Впервые за всю историю этого заведения официантка проявила расторопность.

С диким криком она выскочила на улицу:

– На помощь! Убивают! Полиция!

Глава 34 Письмо из Южной Америки

Прошло несколько недель.

На имя Франки пришло письмо. На нем стоял штемпель одной не очень известной южноамериканской республики.

Франки прочла письмо и протянула Бобби.

Вот что там было написано:

«Дорогая Франки! Право же, я вас поздравляю! Вы и ваш морячок сокрушили планы, которые я лелеял чуть не всю свою жизнь. А у меня все было так славно продумано.

Хотите, я вам расскажу все как есть? Моя дама предала меня по всем статьям (видимо, это она со зла – женщины вообще зловредные создания), и потому даже самые откровенные признания не могут мне более навредить. К тому же я опять начинаю новую жизнь. Роджер Бассингтон-Ффренч умер!

Видно, я всегда был, что называется, непутевым. Даже в Оксфорде дал маху. Глупый был поступок, – мое мошенничество просто не могло не раскрыться. Папаша от меня не отрекся, но.., в Колонии, однако, отослал.

Там я довольно скоро связался с Мойрой и ее компанией. Она была что надо. К пятнадцати годам стала уже законченной преступницей. Когда мы с ней познакомились, за ней как раз охотилась американская полиция.

Мы понравились друг другу и решили, что могли бы быть вместе. Но прежде надо было кое-что предпринять.

Для начала она вышла замуж за Николсона. Благодаря чему оказалась в другой части света, и полиция потеряла ее след. Николсон как раз уезжал в Англию, где хотел основать лечебницу для нервнобольных. Он искал подходящий дом, который можно было бы недорого купить. Мойра привела его в Грэндж.

Она по-прежнему поддерживала связь со своей шайкой и вместе с ними промышляла наркотиками. Сам того не ведая, Николсон оказался ей очень полезен.

У меня всегда были две цели: стать владельцем Мерроуэй, а еще ворочать большими деньгами. Когда-то, при Карле Втором, Бассингтон-Ффренчи играли весьма заметную роль в судьбе королевства. Потом наш род захирел. Я же чувствовал, что, как и мои предки, способен на многое. Но чтобы меня заметили, нужны были деньги.

Мойра несколько раз ездила в Канаду «повидаться с родными». Николсон ее обожал и верил каждому ее слову – мужчины, ведь, как правило, слишком доверчивы. Из-за сложностей в торговле наркотиками она разъезжала под разными именами. С Сэвиджем она познакомилась будучи «миссис Темплтон». Она знала, кто такой Сэвидж, и то, что он чудовищно богат, и лезла вон из кожи, чтобы привлечь его внимание. Он действительно ею увлекся, но не настолько, чтобы потерять голову.

Однако мы придумали, как добраться до его денег. Как именно мы, действовали, вы отлично знаете. Человек, который вам известен под именем Кэймена, исполнял роль бесчувственного мужа. Разок-другой удалось уговорить Сэвиджа погостить в Тюдоровском коттедже. Когда он приехал в третий раз, мы привели наш план в исполнение. Мне незачем пересказывать вам, как там все было, вы и так это знаете. Все удалось блестяще. Мойра завладела деньгами и якобы уехала за границу. На самом деле она вернулась в Стейверли, в Грэндж.

Тем временем я занимался своими личными проблемами. Мне необходимо было убрать с дороги Генри и юного Тома. С Томми мне не везло. Все мои отлично продуманные «несчастные случаи» срывались. Ну а для Генри ничего даже и подстраивать не пришлось. После серьезнейшей травмы на охоте его жутко мучили ревматические боли. Я как-то дал ему морфий. Он по простоте душевной стал спасаться им от боли и очень скоро сделался морфинистом. Мы хотели, чтобы он отправился на лечение в Грэндж и там либо «покончил с собой», либо принял слишком большую дозу морфия. Об этом позаботилась бы Мойра. Я бы никак в этом не участвовал.

И тут вдруг начал путаться под ногами этот дурак Карстейрс. Вероятно, на пароходе Сэвидж черкнул ему письмецо, помянув миссис Темплтон и даже вложив в конверт ее фото. Вскоре после этого Карстейрс отправился в какую-то африканскую глушь на охоту. А когда вернулся, прослышал и о внезапном самоубийстве Сэвиджа, и о его более чем странном завещании, ну и, само собой, рассвирепел. Он сразу учуял, что тут что-то неладно. Все эти россказни о том, что Сэвидж вбил себе в голову, будто у него рак и потому решил с собой покончить, ничуть Карстейрса не убедили. К тому же завещание было, на его взгляд, совсем не в духе Сэвиджа, дельца до мозга костей. Безусловно, он мог затеять интрижку с хорошенькой женщиной, но никогда бы не оставил ей большие деньги и тем более не стал бы ничего жертвовать на благотворительность. С этой благотворительностью я, конечно, перестарался. Это звучало так благородно, так убедительно и, казалось, не вызывало подозрений.

Карстейрс заявился сюда полный решимости разобраться в этой истории и принялся все разнюхивать.

Нам сразу не повезло. Какие-то друзья прихватили его с собой на обед – в дом Генри. На пианино он увидел фотографию Мойры и узнал в ней приятельницу Сэвиджа, ведь тот прислал ему ее фотографию. Карстейрс отправился в Чипинг-Сомертон и стал там все разнюхивать.

Мы с Мойрой изрядно переполошились… Иногда мне кажется, что понапрасну. Но мы поняли, что Карстейрс из тех, кого на мякине не проведешь. Я поехал следом за ним в Чипинг-Сомертон. Напасть на след кухарки Роуз Чадли ему не удалось. В это время она уехала к родственникам на север, зато об Эванс он все-таки кое-что разнюхал: узнал, какая у нее теперь фамилия – по мужу. Ну а потом двинулся в Марчболт.

Дело принимало серьезный оборот. Если Эванс поймет, что миссис Темплтон и миссис Николсон – одно и то же лицо, нам несдобровать. К тому же она некоторое время прослужила в Тюдоровском коттедже, и мы, не знали, что именно ей известно и насколько это для нас опасно.

Я решил, что расследованию Карстейрса пора положить конец. Он успел здорово мне надоесть. Помог случай. Когда опустился туман, я тихонько к нему подкрался и резко толкнул – только и всего.

А вот как быть дальше, я не знал, ведь при нем могло быть что-то такое, что могло нас скомпрометировать. Однако ваш морячок преотлично мне подыграл. Благодаря ему я ненадолго остался с телом один на один – но этого времени мне вполне хватило, чтобы обшарить у Карстейрса карманы. В одном оказалась фотография Мойры – не иначе, раздобыл ее у фотографа – вероятно, хотел выяснить, кто же все-таки на ней изображен. Я забрал фотографию, письма и все остальное, что помогло бы опознать Карстейрса. И сунул ему в карман фотографию одной особы из шайки Мойры.

Все шло как по маслу. Мнимая сестра и ее муж приехали и опознали его. В общем, все вроде бы кончилось благополучно. И тут ваш дружок смешал нам все карты. Оказалось, что перед смертью Карстейрс пришел в себя и что-то ему сказал. Он назвал имя – Эванс… А Эванс как раз служила у его отца.

Должен заметить, к этому времени мы с Мойрой уже здорово струхнули и совсем потеряли рассудок. Мойра твердила, что морячка надо убрать. Мы попытались было отправить его в Южную Америку, но он отказался. Тогда Мойра решила заняться этим лично. Она села в автомобиль и поехала в Марчболт. Ей подвернулся удобный случай, и она его, естественно, не упустила: пока ваш Бобби спал, она всыпала ему в пиво морфий. Но этого малого и морфий не взял. Чистое невезение.

Я уже упоминал, что именно допрос, учиненный вам Николсоном, натолкнул меня на мысль, что вы совсем не такая, какой хотите казаться. Но представьте ужас Мойры, когда, выбравшись из Грэнджа, чтобы, встретиться со мной, она столкнулась нос к носу с вашим Бобби! Она тотчас его узнала – ведь пока подсыпала ему в пиво морфий, успела отлично его разглядеть. Неудивительно, что она так перепугалась – чуть в обморок не упала. Потом она поняла, что подозревает он совсем не ее, тут же оправилась и постаралась как следует заморочить ему голову.

Она пришла в гостиницу и наплела ему кучу небылиц. Он как миленький все проглотил. Сказала, будто Алан Карстейрс был ее возлюбленным, а уж из Николсона сделала сущего злодея, которого она смертельно боится. А заодно постаралась рассеять и ваши подозрения на мой счет. Я со своей стороны заверил вас, что Мойра – существо слабое и беспомощное. Это Мойра-то, которой ничего не стоит убрать любого, кто посмеет встать на ее пути!

Мы к тому времени много чего успели. Заполучили деньги Сэвиджа. Генри был, можно сказать, почти в наших руках. С Томми я не спешил, мог себе это позволить. От Николсона можно было легко избавиться в любой момент. А вот вы со своим морячком могли ввергнуть нас в крупные неприятности. Ведь все ваши подозрения упирались в Грэндж.

Вам, наверно, небезынтересно будет узнать, что Генри не покончил с собой. Это я его убил! Во время нашего с вами разговора в саду я понял, что нельзя терять ни минуты. Я кинулся к нему и сделал то, что потом все восприняли как самоубийство.

Помог мне аэроплан, который очень кстати пролетал над домом. Когда я вошел в кабинет, Генри что-то писал, сидя за столом. Я подсел к нему и сказал: «Послушай, старина…» – и тут же в него выстрелил. Шум аэроплана заглушил звук выстрела. Потом я написал замечательно трогательное прощальное послание, стер с револьвера отпечатки своих пальцев и вложил его в руку Генри, прижав хорошенько его пальцы к рукоятке, а потом револьвер, естественно, упал на пол. Я положил ключ в карман Генри и вышел, заперев дверь снаружи ключом от столовой, который подходил к замку кабинета. Не стану испытывать ваше терпение, описывая, каким образом я пристроил в камине небольшую петарду, которая через четыре минуты должна была взорваться. Все сработало просто замечательно. Когда прозвучал «выстрел», я был с вами в саду, и мы оба его слышали. Самоубийство получилось весьма убедительное! Под подозрением оказался опять не кто иной, как Николсон. Этот болван вернулся то ли за своей тростью, то ли еще за какой-то ерундой!

Разумеется, рыцарские порывы и странствия вашего морячка создавали нам дополнительные трудности. Поэтому Мойра спешно уехала в Тюдоровский коттедж. Мы, конечно, предполагали, что, узнав от Николсона об отъезде Мойры, вы заподозрите неладное.

Вот где Мойра и вправду продемонстрировала свои таланты, так это там, в коттедже. Услышав наверху шум, она поняла, что меня сбили с ног. Она тут же вколола себе большую дозу морфия и легла, в кровать. А когда вы все втроем спустились к телефону, она пробралась в мансарду и перерезала веревки, которыми я был связан. Вскоре морфий стал действовать, и к тому времени, как приехал доктор, она и вправду находилась в наркотическом сне.

Но в какой-то момент мужество ей изменило. Она боялась, что вы разыщете Эванс и уж конечно докопаетесь до того, каким образом было сработано и завещание Сэвиджа, и вся эта история с самоубийством. К тому же она боялась, что перед тем, как поехать в Марчболт, Карстейрс написал Эванс. Она сделала вид, будто отправляется в Лондон, в лечебницу. А вместо этого поспешила в Марчболт. Она уже была на пороге дома, где служила Эванс, когда туда подъехали вы со своим дружком. Теперь у нее оставался только один выход – избавиться от вас обоих. На сей раз она действовала очень уж грубо, но, я уверен, все сошло бы ей с рук. Едва ли официантка вспомнила бы женщину, которая приходила с вами в кафе. А Мойра вернулась бы в Лондон и затаилась в лечебнице. Если бы она успела убрать с дороги вас и вашего приятеля Бобби, все этим бы и закончилось.

Но вы ее застукали – и она потеряла голову. А потом на следствии потянула за собой и меня. Она уже начала мне надоедать…

– И мне было невдомек, что она это понимает.

Но – деньги были у нее.. Мои деньги! Ну а если бы я на ней женился, она наверняка надоела бы мне еще больше. Я люблю разнообразие.

Итак, здесь я начинаю новую жизнь…

А все благодаря вам и этому вашему малоприятному дружку, Бобби Джоунзу…

Но меня, без сомнения, ждет удача!

А может, наоборот, неудача?

Пока, однако, никаких перемен…

Но я убежден: везет тому, кто не сдается и готов снова бороться с судьбой.

Прощайте, моя дорогая, а может быть, аи revoir. Как знать…

Ваш преданный враг, неунывающий

Злодей и главный преступник,

Роджер Бассингтон-Ффренч».