Текст книги "Приключение рождественского пудинга"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Exquis![45]45
  Чудесно! (фр.)


[Закрыть] – прошептал Пуаро, восхищенно вскинув руки. – Позвольте мне посмотреть его на свету.

Взяв у Гледис плечики, он поспешил к окну, наклонился над платьем, потом отодвинул его на расстояние вытянутой руки.

– Чудесное платье, – вынес он свой вердикт. – Просто восхитительное. Безмерно благодарен, что вы мне его показали.

– Не стоит, сэр, – не без лукавства отозвалась Гледис. – Всем известно, что французы знают толк в дамских туалетах.

– Вы очень любезны, – пробормотал Пуаро вслед удаляющейся Гледис и, опустив взгляд, улыбнулся. В правой руке у него были зажаты крохотные маникюрные ножницы, в левой – аккуратно отрезанный клочок зеленого шифона.

– Ну, – пробормотал он, – остается самое неприятное.

Вернувшись к себе, он вызвал Джорджа.

– Джордж, друг мой, на туалетном столике вы найдете золотую булавку для галстука.

– Да, сэр.

– На умывальнике стоит раствор карболки. Прошу вас окунуть в него острие булавки.

Джордж, уже давно отучившийся удивляться причудам хозяина, в точности исполнил приказание.

– Все готово, сэр.

– Tres bien! Теперь подойдите сюда. Я протяну вам указательный палец, а вы введете в него кончик булавки.

– Извините, сэр, вы хотите, чтобы я уколол вас?

– Вот именно, вы угадали. Нужно, чтобы выступила кровь, но не слишком сильно.

Джордж взялся за хозяйский палец. Пуаро зажмурился и откинулся назад. Едва верный слуга выполнил приказ, раздался пронзительный вопль Пуаро.

– Je vous remercie[46]46
  Благодарю вас (фр.).


[Закрыть], Джордж, – сказал он, взяв себя в руки. – Уж если вы что-то делаете, то делаете на совесть.

Достав из кармана клочок зеленого шифона, он аккуратно промокнул им палец.

– Операция увенчалась полным успехом, – заметил он, любуясь результатом своих действий. – Вам это не интересно, Джордж? Ну и ну!

Слуга неприметно бросил взгляд за окно.

– Простите, сэр, – пробормотал он, – к дому только что подъехал некий джентльмен в большом автомобиле.

– А-а! – произнес, вставая, Пуаро. – Неуловимый Виктор Эстуэлл. Пойду познакомлюсь с ним.

Голос Виктора Эстуэлла Пуаро довелось услышать еще до того, как он увидел его обладателя. Из прихожей доносились громовые раскаты:

– Да полегче ты, идиот! Там же внутри стекло! Черт возьми, Парсонс, не путайтесь под ногами! Ставь ящик, дубина!

Пуаро проворно спустился по лестнице и вежливо поклонился громогласному крупному мужчине.

– Кто вы такой, черт возьми? – прорычал великан.

– Меня зовут Эркюль Пуаро, – еще раз склонил голову знаменитый детектив.

– Господи! – прорычал Виктор Эстуэлл. – Так Нэнси все-таки послала за вами?

Положив увесистую ладонь на плечо Пуаро, он повел его в гостиную.

– Так вы, значит, и есть тот детектив, с которым все так носятся? – Он пытливо осмотрел Пуаро с ног до головы. – Прошу прощения за грубость. Шофер у меня – редкий тупица, а Парсонс, старый хрыч, всегда на нервы действует. Не переношу дураков, знаете ли, – произнес он извиняющимся тоном. – Но вас-то, мосье Пуаро, к ним никак не отнесешь, так ведь?

Он весело расхохотался.

– Тех, кто меня недооценивал, всегда постигало жестокое разочарование, – подтвердил Пуаро.

– Вот оно как? Значит, Нэнси вытащила вас сюда – из-за этой своей придури насчет секретаря. Все это чистая блажь – Трефюзис мухи не обидит, разве что муха с ним сама со скуки сдохнет. Он и пить-то ничего не пьет, кроме чая. Вы только зря тратите время.

– Время, потраченное на постижение природы человеческой, вряд ли можно считать потраченным впустую, – важно возразил Пуаро.

– Постижение природы человеческой? – озадаченно пробормотал Виктор Эстуэлл. Затем он плюхнулся в кресло. – Могу я вам чем-нибудь помочь?

– Да, вы могли бы рассказать о вашей ссоре с братом в тот вечер.

– Это к делу не относится, – отрезал Виктор Эстуэлл, энергично помотав головой.

– Как сказать…

– К Чарлзу Леверсону наша ссора отношения не имела.

– А леди Эстуэлл полагает, что Чарлз не имеет отношения к убийству.

– Узнаю Нэнси!

– Парсонс говорит, что слышал, как вернулся мистер Леверсон, но своими глазами он этого не видел – как, впрочем, и все остальные.

– Вот тут вы ошибаетесь, – возразил Эстуэлл. – Я его видел.

– Видели?

– Ну да. Рубен задал Чарлзу взбучку – и поделом, а потом набросился на меня. Ну, пришлось сказать ему пару ласковых – я нарочно, чтобы его позлить, вступился за парня. Я собирался потом сам с Чарлзом переговорить и объяснить, что к чему. Поэтому спать я сразу не пошел, а оставил дверь в своей комнате открытой и сидел курил.

Моя комната на третьем этаже, мосье Пуаро, а комната Чарлза по соседству.

– Извините, что перебиваю а мистер Трефюзис тоже обитает на вашем этаже?

– Да, – кивнул Эстуэлл. – Его комната рядом с моей.

– Ближе к лестнице?

– Наоборот.

В глазах Пуаро загорелся зеленоватый огонек, а Виктор тем временем продолжал:

– Так вот, я дожидался Чарлза. Входная дверь хлопнула примерно без пяти двенадцать, но Чарлз не появлялся еще минут десять, ну, а когда появился, я понял, что лучше его не трогать…

При этих словах Эстуэлл многозначительно развел руками.

– Понятно, – пробормотал Пуаро.

– Он, бедняга, на ногах не стоял, – продолжал Эстуэлл, – да и выглядел ужасно. Я решил, что он здорово перебрал. Теперь-то я понимаю, почему он был таким – как-никак только что порешил человека.

– А из Башни до вас ничего не доносилось? – поспешил с вопросом Пуаро.

– Нет, но я ведь был в другом конце дома. Стены здесь толстые, оттуда даже пистолетного выстрела не услышишь.

Пуаро кивнул.

– Я спросил, не помочь ли ему добраться до постели, – рассказывал между тем Эстуэлл, – но ом сказал, что и сам справится, ввалился к себе в комнату и захлопнул дверь. Ну а я тоже пошел укладываться.

Пуаро задумчиво созерцал ковер.

– Вы понимаете, мосье Эстуэлл, – произнес он наконец, – что ваше свидетельство очень важно?

– Конечно, хотя… Что в нем, собственно, такого?

– Вы говорите, что между тем, как хлопнула входная дверь и Леверсон появился наверху, прошло минут десять.

Сам он, насколько я понимаю, говорит, что, войдя в дом, сразу отправился спать. Но дело не только в этом. Как ни парадоксально, выдвинутое леди Эстуэлл обвинение, опровергнуть достаточно сложно, а ваше свидетельство создает Трефюзису алиби.

– Каким образом?

– Леди Эстуэлл говорит, что ушла от своего супруга без четверти двенадцать, а Трефюзис лег спать в одиннадцать. Совершить преступление он мог только между одиннадцатью сорока пятью и возвращением Чарлза Леверсона. А раз вы сидели с открытой дверью, он не мог пройти мимо вас незамеченным.

– Это верно, – согласился Эстуэлл.

– Другой лестницы в доме нет?

– Нет, чтобы попасть в Башню, он должен был пройти мимо моей двери, а он не проходил, могу поклясться.

И вообще, мосье Пуаро, я ведь вам уже говорил, он жуткий рохля и тихоня.

– Да-да, – поспешил заверить Пуаро, – это я уже понял. И еще один вопрос: из-за чего вы поссорились с сэром Рубеном? – продолжил он после некоторой паузы.

– А это абсолютно вас не касается, – побагровев, рявкнул Эстуэлл.

– Я всегда предельно тактичен, – вкрадчивым голосом протянул Пуаро, глядя в потолок, – когда речь идет о даме.

Виктор Эстуэлл вскочил как ужаленный.

– Черт бы вас побрал, как вы… О чем это вы?

– Я сразу подумал о мисс Лили Маргрейв.

Несколько мгновений Эстуэлл не знал, что на это ответить, потом кровь отлила от его лица, и он с обреченным видом опустился на стул.

– Не стоит мне с вами тягаться, мосье Пуаро. Да, мы поссорились из-за Лили. Рубен понес такое… Он, видите ли, раскопал, что она представила подложные рекомендации, в общем, что-то в этом роде. Глупость какую-то.

Ну, а потом договорился до того, что она по ночам бегает на свидания к какому-то проходимцу. Тут я ему и выдал: сказал, что люди и за меньшее жизни лишались. Он сразу утихомирился. Рубен, когда я в раж входил, меня побаивался.

– Ничего удивительного, – вежливо заметил Пуаро.

– А к Лили Маргрейв я давно присматриваюсь, – совсем другим тоном произнес Эстуэлл. – Такую девушку еще поискать.

Пуаро не ответил, что-то сосредоточенно обдумывая.

Потом вдруг встрепенулся:

– Пожалуй, мне стоит позволить себе небольшой променад. Здесь, кажется, есть гостиница?

– Целых две, – уточнил Эстуэлл. – «Гольф» на взгорке, рядом с полем для игры в гольф, и «Митра» внизу, у станции.

5

Гостиница «Гольф» действительно находилась едва ли не на игровом поле, рядом со зданием гольф-клуба. Именно туда и направился первым делом Пуаро под видом «променада». И уже через три минуты после своего там появления беседовал с управляющей гостиницей, мисс Лэнгдон.

– Весьма сожалею, что вынужден побеспокоить вас, мадемуазель, но я, видите ли, сыщик.

Он всегда предпочитал брать быка за рога, и в данном случае это оказалось как нельзя кстати.

– Сыщик? – с сомнением поглядела на него мисс Лэнгдон.

– Да, но не из Скотленд-Ярда, – заверил ее Пуаро. – Сказать по правде, я даже не англичанин – возможно, вы это заметили. Я просто веду частное расследование обстоятельств смерти сэра Рубена Эстуэлла.

– Да что вы говорите! – задохнулась мисс Лэнгдон, предвкушая новые подробности скандального дела.

– Именно так, мадемуазель, – лучезарно улыбнулся Пуаро. – Но, сами понимаете, рассказать об этом можно только очень ответственному человеку, такому, как вы.

Уверен, мадемуазель, вы сможете мне помочь. Скажите, не выходил ли кто-нибудь из гостиницы в вечер убийства?

Он должен был вернуться около полуночи.

Глаза мисс Лэнгдон округлились от ужаса.

– Неужто?.. – выдохнула она.

– …в вашем отеле жил убийца? Нет, но вполне возможно, кто-нибудь из постояльцев в тот вечер прогуливался в окрестностях Монрепо, а значит, мог что-то увидеть, что-то ничем не примечательное, но весьма важное для меня.

Мисс Лэнгдон понимающе кивнула, всем своим видом демонстрируя, что знает толк в расследовании преступлений.

– Понятно. Что ж, попробую вспомнить, кто у нас тогда останавливался.

Наморщив лоб, она с глубокомысленным видом уставилась на собственные пальцы.

– Капитан Свонн, мистер Элкинс, майор Блант, старый мистер Бенсон… Нет, сэр, по-моему, никто из них в тот вечер не выходил.

– А если бы вышел, вы бы это заметили?

– Непременно, сэр. Видите ли, такое нечасто случается. Джентльмены, конечно, иногда отправляются обедать в город, но чтобы выйти после обеда… Идти-то у нас в общем некуда.

То была чистая правда. В качестве развлечений в Эбботс Кросс имелся только гольф.

– Вы правы, – согласился Пуаро. – Итак, насколько вы помните, никто в тот вечер из гостиницы не выходил?

– Капитан Ингленд с супругой обедали в другом месте.

– Это не совсем то, что я имею в виду, – покачал головой Пуаро. – Попробую заглянуть в другую гостиницу – «Митра», кажется?

– А, «Митра», – процедила мисс Лэнгдон. – Ну, оттуда мог выйти кто угодно. – В ее голосе явственно слышалось пренебрежение, и Пуаро поспешил откланяться.

Спустя десять минут он излагал то же самое мисс Коул, особе довольно бесцеремонной. Да и гостиница, которой она управляла, была куда менее претенциозной и более дешевой, а располагалась у самого вокзала.

– Да, выходил тут один джентльмен, около половины первого вернулся, кажется. Он и раньше в это время прогуливался, ну раз или два – это уж точно. Как же его звали-то? Выскочило из головы.

Придвинув массивный гроссбух, она начала сосредоточенно перелистывать страницы.

– Девятнадцатое, двадцатое, двадцать первое, двадцать второе. Ага, вот он. Нейлор, капитан Хамфри Нейлор.

– А прежде он у вас останавливался? Вы хорошо его знаете?

– Один раз, недели за две до того. Тогда он тоже вечером выходил, я точно помню.

– Он приезжал играть в гольф?

– Надо думать, – пожала плечами мисс Коул. – Большинство джентльменов за этим сюда и едут.

– Вы совершенно правы, – согласился Пуаро. – Ну что ж, мадемуазель, разрешите выразить вам свою признательность и откланяться.

В глубокой задумчивости он побрел назад, в Монрепо, время от времени доставая что-то из кармана и внимательно разглядывая.

– Именно так и следует действовать, – бормотал он про себя, – и как можно скорее. При первом удобном случае.

Вернувшись, он первым делом выяснил у Парсонса, где сейчас мисс Маргрейв. Известие о том, что она в маленьком кабинете занимается корреспонденцией леди Эстуэлл, казалось, вполне его устраивало.

Когда он вошел в кабинет, Лили Маргрейв сидела за столом у окна и писала. Больше в комнате никого не было.

Пуаро аккуратно прикрыл за собой дверь и подошел поближе.

– Не будете ли вы так любезны, мадемуазель, уделить мне немного времени?

– Конечно, – отложив бумаги, повернулась к нему Лили. – Чем могу быть вам полезна?

– Насколько я понимаю, мадемуазель, в тот трагический вечер, после того как леди Эстуэлл поднялась к мужу, вы пошли спать. Так?

Лили Маргрейв кивнула.

– После этого вы случайно никуда не выходили?

Девушка покачала головой.

– Помнится, мадемуазель, вы сказали, что в тот вечер ни разу не заходили в Башню?

– Не помню, чтобы я это говорила, но тем не менее это так. В тот вечер я в Башне не была.

– Любопытно, – приподнял брови Пуаро.

– Что вы имеете в виду?

– Весьма любопытно, – пробормотал Пуаро. – В таком случае, как вы объясните вот это?

Он вытащил из кармана клочок зеленого шифона и продемонстрировал его девушке.

Выражение ее лица не изменилось, но Пуаро скорее почувствовал, чем услышал, как у нее перехватило дыхание.

– Не понимаю, о чем вы, мосье Пуаро.

– Ведь в тот вечер на вас было платье из зеленого шифона. Это, – он постучал пальцем по ткани от того платья.

– И вы нашли его в Башне? Где именно? – резко опросила она.

Эркюль Пуаро глянул на потолок.

– Ну, пока что скажем просто в «Башне».

Впервые в глазах девушки мелькнул страх. Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но спохватилась. Пуаро заметил, как она вся напряглась, вцепившись в край стола побелевшими пальцами.

– Неужто я в тот день и впрямь заходила в Башню? – пробормотала она в раздумье. – По правде сказать, мне так не кажется. Но если он там был все время, странно, что его не обнаружила полиция.

– Полиции, – без ложной скромности заявил маленький бельгиец, – не приходит в голову то, что приходит Эркюлю Пуаро.

– Может быть, – продолжала размышлять вслух Лили Маргрейв, – я забежала туда перед обедом, а может, накануне вечером… Я тогда была в том же платье. Да, я почти уверена, что это было за день до того вечера.

– Не думаю, – беспристрастным тоном возразил Пуаро.

– Почему?

Детектив молча покачал головой.

– Что вы имеете в виду? – прошептала девушка.

Она подалась вперед, заглядывая ему в лицо. Кровь отхлынула от ее щек.

– Вы не заметили, мадемуазель, пятен на этом кусочке? Это пятна крови.

– Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, мадемуазель, что вы были в Башне после убийства, а не до. Думаю, чтобы избежать худшего, вам стоит рассказать мне всю правду.

Он гордо расправил плечи, устремив на собеседницу карающий перст.

– Как вы узнали? – с трудом выдавила Лили.

– Не имеет значения, мадемуазель. Эркюль Пуаро всегда все знает. Я знаю и о капитане Хамфри Нейлоре, и о том, что в тот вечер вы с ним встречались.

Лили уронила голову на руки и залилась слезами Пуаро тут же оставил осуждающий тон.

– Ну-ну, милочка, – промолвил он, похлопав девушку по плечу. – Не расстраивайтесь. Обмануть Эркюля Пуаро невозможно: поймите это, и все ваши тревоги останутся позади. А теперь вы расскажете папаше Пуаро все как есть, договорились?

– Это совсем не то, что вы думаете, честное слово.

Хамфри.., мой брат.., он и пальцем его не тронул.

– Так это ваш брат? Вот оно что. Что ж, если вы хотите снять с него подозрения, вы должны рассказать обо всем без утайки.

Лили выпрямилась и откинула волосы со лба. Помолчав, она заговорила тихим, но твердым голосом:

– Я расскажу всю правду, мосье Пуаро. Теперь я вижу, что скрывать что бы то ни было бессмысленно. Мое настоящее имя – Лили Нейлор, а Хамфри – мой единственный брат. Несколько лет назад он нашел в Африке золотую жилу, вернее, точные приметы того, что там имеется золото. Я не могу вам как следует это объяснить, потому что совсем не разбираюсь в технических деталях, но в общих чертах произошло следующее Поскольку дело требовало больших вложений, Хамфри заручился письмами к сэру Рубену Эстуэллу, надеясь заинтересовать его своим проектом. Я и сейчас толком не знаю, как там все было.., кажется, сэр Рубен послал туда специалиста. Потом он заявил, что специалист дал отрицательное заключение, а брат просто ошибся. Хамфри вернулся в Африку, отправился в экспедицию куда-то в глубь континента, и надолго пропал. Все решили, что он погиб вместе со всей экспедицией.

Вскоре после его отъезда для разработки некоего прииска «Мпала» была создана золотодобывающая компания.

А брат, вернувшись в Англию, сразу заподозрил, что «Мпала» – это и есть открытое им месторождение. Сэр Рубен на первый взгляд не имел к компании никакого отношения, да и золото они вроде бы обнаружили сами. Но брата это не убеждало. Он был уверен, что сэр Рубен просто обвел его вокруг пальца.

Брат все больше впадал в уныние… Родных у нас не осталось, и, поскольку мне все равно надо было как-то зарабатывать на жизнь, я решила наняться в этот дом и попробовать выяснить, есть ли какая-нибудь связь между сэром Рубеном и прииском «Мпала». По понятным причинам я скрыла свое имя и даже – откровенно признаюсь – представила фальшивые рекомендации.

Видите ли, претенденток было очень много, в большинстве своем с большим опытом, чем у меня, поэтому я.., одним словом, мосье Пуаро, я написала письмо от имени герцогини Пертширской, которая только что уехала в Америку. Я надеялась, что титул герцогини произведет впечатление на леди Эстуэлл, и была права. Она тут же наняла меня.

С тех пор я превратилась в презренную шпионку. К сожалению, сия отвратительная роль до самого последнего времени не дала абсолютно никакого результата: сэр Рубен умел хранить свои секреты. Но вернувшийся из Африки его брат Виктор был человеком менее скрытным, и вскоре я поняла, что подозрения Хамфри отнюдь не беспочвенны. Когда мой брат приехал сюда недели за две до убийства, я тайком с ним встретилась и пересказала все, что мне удалось выяснить благодаря Виктору. Брат воспрянул духом и заверил меня, что мы на верном пути.

Но тут-то все наши планы и рухнули. Наверное, кто-то видел, как я выходила из дому, и сообщил об этом сэру Рубену. Он что-то заподозрил, проверил мои рекомендации и обнаружил подлог – как раз в день убийства. Думаю, он решил, что я охочусь за бриллиантами его супруги. Так или иначе, он хотел выставить меня из дому, несмотря на то, что согласился не предпринимать ничего по поводу рекомендаций. Леди Эстуэлл изо всех сил защищала меня.

Девушка перевела дух. Пуаро с мрачным видом ждал продолжения.

– Итак, мадемуазель, – подбодрил он, – наступил вечер убийства.

С трудом сглотнув слюну. Лили кивнула.

– Прежде всего, мосье Пуаро, должна вам сказать, что мой брат приехал сюда снова, и мы с ним договорились о встрече. Я действительно поднялась к себе в комнату, но в постель не ложилась. Выждав, пока, по моим представлениям, все в доме уснули, я спустилась вниз и вышла через боковую дверь. Я встретилась с Хамфри и сообщила ему, что произошло. А еще сказала, что, по-моему, нужные нам бумаги лежат у сэра Рубена в сейфе, в Башне. Мы условились, что ночью попытаемся их достать.

Я должна была войти первой и убедиться, что путь свободен. Открывая боковую дверь, я услышала, как церковные часы бьют полночь. Я поднялась до середины лестницы, ведущей в Башню, когда услышала звук падения и чей-то крик: «Боже мой!» Через пару минут дверь кабинета открылась, и оттуда вышел Чарлз Леверсон. В лунном свете я прекрасно видела его лицо, но сама я как-то так съежилась, что в темноте он меня не заметил.

Он стоял, пошатываясь, в лице ни кровинки, и, казалось, к чему-то прислушивался. Потом он собрался с духом, открыл дверь в кабинет и сказал что-то вроде того, что все в порядке и спокойной ночи. Голос у него при этом был веселый и жизнерадостный, но вот выражение лица… Он постоял еще немного и начал медленно подниматься.

Я выждала какое-то время и подкралась к двери кабинета. Ясно было, что произошло что-то ужасное. В комнате было темно, горела только настольная лампа, сэр Рубен лежал на полу. Не знаю, как я решилась, но я заставила себя подойти и опустилась рядом с ним на колени. Я сразу поняла, что он мертв, что его ударили по затылку, и что это произошло совсем недавно: я дотронулась до его руки, она была теплая. Это было ужасно, мосье Пуаро, ужасно! – Лили содрогнулась, вновь представив себе ту страшную картину.

– И что же? – спросил Пуаро, не отводя от нее пристального взгляда.

– Я понимаю, о чем вы думаете, мосье Пуаро, – кивнула девушка. – Почему я не подняла весь дом на ноги?

Конечно, мне следовало поступить именно так, но когда я стояла там на коленях, в голове у меня столько всего пронеслось – наша с сэром Рубеном ссора, мои тайные встречи с Хамфри, то, что утром меня должны были уволить – все это ставило меня в безвыходное положение. Полиция сочла бы, что я впустила в дом Хамфри и он убил сэра Рубена. Да, я видела, как из комнаты выходил Чарлз Леверсон, но мне бы все равно не поверили.

Мне было так страшно, мосье Пуаро. Я стояла у тела сэра Рубена, и, чем больше размышляла, тем сильнее меня одолевал страх. Но тут я заметила связку ключей, выпавшую у него из кармана. Там был и ключ от сейфа, а комбинацию я уже знала – как-то леди Эстуэлл назвала ее при мне. Я открыла сейф, мосье Пуаро, и стала рыться в бумагах.

В конце концов я нашла то, что искала. Хамфри оказался прав. К появлению прииска «Мпала» сэр Рубен имел самое непосредственное отношение, а Хамфри он попросту надул. Это только усугубляло ситуацию: у Хамфри имелся явный мотив для совершения преступления. Я сунула бумаги обратно в сейф, оставила ключ в замке и поднялась к себе наверх. Утром, когда горничная нашла тело, я сделала вид, что ошеломлена и напугана не меньше других.

Помолчав, девушка жалобно взглянула на Пуаро:

– Вы ведь верите мне, мосье Пуаро? Скажите, что верите!

– Я верю вам, мадемуазель, – успокоил ее Пуаро. – Вы объяснили многое из того, что было для меня загадкой.

Например, вашу твердую уверенность в том, что преступление совершил Чарлз Леверсон, и в то же время попытки всеми силами удержать меня от приезда сюда.

– Я вас боялась, – честно призналась Лили. – Понятно, что леди Эстуэлл никак не могла знать, что убийство совершил Чарлз, а я.., я должна была молчать. Я так надеялась, что вы откажетесь.

– Но именно ваша обеспокоенность и заставила меня согласиться, – сухо отозвался Пуаро.

Лили бросила на него быстрый взгляд, и губы ее задрожали.

– А теперь, мосье Пуаро.., что вы теперь собираетесь предпринять?

– Относительно вас – ничего, мадемуазель. Я вам верю и принимаю ваши объяснения. Теперь мне нужно съездить в Лондон, повидать инспектора Миллера.

– А потом?

– Потом будет видно.

За дверью Пуаро еще раз взглянул на зажатый в руке кусочек шифона.

– Изобретательность Эркюля Пуаро достойна восхищения, – промурлыкал он.

6

Инспектор Миллер отнюдь не принадлежал к числу тех немногочисленных сыщиков в Скотленд-Ярде, которые с удовольствием сотрудничали с маленьким бельгийцем.

Миллер любил повторять, что Пуаро незаслуженно переоценивают. Но сейчас он был в хорошем расположении духа, поскольку дело шло к завершению.

– Что, работаете на леди Эстуэлл? Да, повезло вам, нечего сказать!

– Так что же, все ясно и никаких сомнений?

– Проще дела и быть не может, – подмигнул Миллер. – Ну разве когда убийцу схватят прямо на месте преступления.

– Насколько я понимаю, мистер Леверсон дал показания?

– Для него лучше бы было, если бы он вообще язык проглотил, – пожал плечами инспектор. – Твердит, будто сразу поднялся к себе и дядюшку не видел. Ничего умнее не мог придумать.

– Да, все улики против него, – пробормотал Пуаро. – А какое он на вас производит впечатление, этот молодой Леверсон?

– Сопляк сопляком.

– Слабоват характером?

Инспектор кивнул.

– А не кажется ли вам странным, чтобы у человека с таким характером хватило.., как это у вас говорят.., души совершить такое преступление?

– Духу, – поправил инспектор. – На первый взгляд и впрямь странно. Но я с подобными вещами часто сталкивался. Загоните слабака и неженку в угол, дайте ему выпить лишнего – и он кинется в бой очертя голову, куда там иным храбрецам.

– Очень верное наблюдение. Вы совершенно правы.

– Для вас-то это ничего не меняет, мосье Пуаро, – еще более размяк Миллер. – Вы свои денежки так и так получите, вам только надо делать вид, что вы их отрабатываете, чтобы ее сиятельство осталась довольна. Я ведь понимаю…

– Слишком уж вы понятливы, – пробормотал Пуаро и удалился.

На очереди у него был визит к поверенному Чарлза Леверсона – мистеру Мэйхью – очень худому и очень осторожному джентльмену. Он принял Пуаро весьма сдержанно, однако последний умел внушать доверие и уже минут через десять они беседовали вполне дружески.

– Поймите, – убеждал Пуаро, – в этом деле я выступаю исключительно на стороне мистера Леверсона. Таково желание леди Эстуэлл: она уверена, что он невиновен.

– Да-да, разумеется, – промямлил без особого воодушевления мистер Мэйхью.

В глазах Пуаро мелькнула лукавая искорка.

– Вы, кажется не слишком полагаетесь на мнение леди Эстуэлл? – поинтересовался он.

– Она вполне способна назавтра убедить себя в обратном, – сухо отозвался, похоже, многое повидавший юрист.

– Интуиция, конечно, не доказательство, – согласился Пуаро, – и, судя по ситуации, молодому человеку надеяться пока не на что.

– Жаль, что он такого наговорил в полиции. Если он и дальше будет стоять на своем, ему не поздоровится.

– А вам он тоже ничего другого не говорит? – поинтересовался Пуаро.

– Ни слова, – кивнул Мэйхью. – Твердит, как попугай, одно и то же.

– И потому вы ему не верите, – промурлыкал Пуаро. – Нет-нет, не возражайте, – поднял он руку, заметив протестующий жест собеседника, – я ведь вижу… В глубине души вы считаете, что он виновен. Но позвольте теперь мне, Эркюлю Пуаро, изложить вам обстоятельства дела.

Молодой человек возвращается домой. Перед этим он выпил два-три коктейля, не говоря уж о виски с содовой. Ему.., как это у вас говорят.., море до колена. И настроение соответствующее. Он отпирает своим ключом дверь, нетвердым шагом поднимается в Башню, смотрит с порога в кабинет и при тусклом свете настольной лампы видит своего дядю, вроде бы склонившегося над бумагами.

Как мы уже отметили, мосье Леверсону море до колена. Он входит и говорит дяде все, что он о нем думает. Он ведет себя вызывающе, выкрикивает неприятные вещи, но дядя молчит и не дает ему отпора. Это еще больше распаляет мистера Леверсона, он снова и снова выкрикивает разные неприятные слова, с каждым разом все громче, В конце концов упорное молчание дяди начинает ему казаться странным. Он подходит ближе, кладет сэру Рубену руку на плечо, и тот падает на пол.

Хмель разом слетает с мосье Леверсона. Он наклоняется над сэром Рубеном, понимает, что произошло, и в ужасе смотрит на собственную руку, залитую чем-то красным.

Он в ужасе и отдал бы все на свете, чтобы никто не услышал крики, только что срывавшиеся с его губ. Машинально он поднимает упавший стул, выходит из кабинета и прислушивается. Ему чудится внизу какой-то шум, и он тут же делает вид, что разговаривает с дядей через открытую дверь.

Вокруг тишина. Уверенный, что ему просто послышалось, он пробирается к себе в комнату, и тут ему приходит на ум, что гораздо лучше будет сделать вид, будто он в тот вечер и близко не подходил к дядиному кабинету. Так он и поступает. Парсонс, заметьте, в тот момент не говорит о том, что он кое-что слышал. Когда же ему пришлось сказать правду, Леверсону уже было поздно менять показания. Он глуп и упрям, он просто повторяет свой рассказ.

Разве это не похоже на правду, мосье?

– Да, – согласился поверенный. – В вашем изложении это и впрямь звучит весьма правдоподобно.

Пуаро встал со стула.

– Когда вы увидите своего клиента, – сказал он, – спросите его, так ли все было, как я вам рассказал.

На улице Пуаро остановил такси.

– Харли-стрит, дом триста сорок восемь, – бросил он водителю.

7

Отъезд Пуаро в Лондон застал леди Эстуэлл врасплох, поскольку маленький бельгиец держал всех в полном неведении относительно своих планов. Но через сутки он вернулся, и Парсонс известил сыщика, что его немедленно желает видеть леди Эстуэлл. Хозяйка дома ждала Пуаро в своем будуаре. Она лежала на диване, опершись на подушки, и выглядела больной и измученной, гораздо хуже, чем при их первой встрече.

– Значит, вы вернулись, мосье Пуаро?

– Вернулся, миледи.

– Ездили в Лондон?

Пуаро кивнул.

– Вы не сообщили мне, что уезжаете, – попеняла ему леди Эстуэлл.

– Тысяча извинений, миледи. Я не должен был так поступать. La prochaine fois…[47]47
  В следующий раз (фр.).


[Закрыть].

– В следующий раз вы сделаете то же самое, – нисколько не обольщаясь, прервала его леди Эстуэлл. – Сначала надо действовать, а все объяснения после. Вы ведь так считаете?

В глазах Пуаро зажегся огонек.

– По-моему, это и ваш девиз, миледи.

– Иногда, – признала его собеседница. – Зачем вы ездили в Лондон, мосье Пуаро? Теперь-то можете мне рассказать?

– Я встречался с доблестным инспектором Миллером и безупречным мистером Мэйхью.

Леди Эстуэлл пытливо вгляделась в его лицо.

– И что же вы теперь думаете? – протянула она.

– Не исключено, что Чарлз Леверсон невиновен.

– Ага! – подскочила леди Эстуэлл; подушки полетели на пол. – Значит, я была права!

– Я сказал «не исключено», мадам, только и всего.

Что-то в его голосе насторожило леди Эстуэлл. Опершись на локоть, она впилась в него пронзительным взглядом.

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Да, леди Эстуэлл, – кивнул Пуаро. – Вы можете мне объяснить, почему вы подозреваете Оуэна Трефюзиса.

– Я же вам говорила – я знаю, что это он, только и всего.

– К сожалению, этого недостаточно, – сухо отозвался Пуаро. – Постарайтесь вернуться к тому трагическому вечеру, мадам, и припомнить все до мельчайших подробностей. Что вы заметили в поведении Трефюзиса? Я, Эркюль Пуаро, говорю вам: что-то там наверняка было.

Леди Эстуэлл покачала головой.

– Да я вообще не обращала на него внимания в тот вечер и уж, во всяком случае, не задумывалась о том, что он там делал…

– Вы были поглощены чем-то другим?

– Да.

– Тем, что ваш муж настроен против Лили Маргрейв?

– Так вы об этом уже знаете, мосье Пуаро?

– Миледи, я знаю все, – с апломбом заявил маленький бельгиец.

– Мне нравится Лили, мосье Пуаро, поймите, а Рубен поднял шум из-за какой-то там рекомендации. Я же не отрицаю, что она схитрила – схитрила, конечно, но и я когда-то подобное выделывала. С театральными администраторами иначе нельзя – чего я им только не плела…