Текст книги "Мастера детектива. Выпуск 3"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Рекс Стаут,Жорж Сименон,Пьер Буало-Нарсежак,Джон Болл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 56 страниц)

Глава 11

Сьюзен лежала в постели, пытаясь заснуть. День был долгим, и она устала. Обычно Сьюзен засыпала очень легко. Но сейчас шел час за часом, а сон все не приходил…

Она говорила, что не возражает ночевать в этой комнате, на этой кровати, где тетя Кора…

Нет–нет, эти мысли нужно выбросить из головы! Сьюзен всегда гордилась крепкими нервами. Зачем вспоминать о том, что произошло несколько дней назад? Надо думать о будущем – о будущем ее и Грега. Дом на Кардиган–стрит – как раз то, что им нужно. Офис на первом этаже и очаровательная квартира наверху. Комнату сзади можно использовать как лабораторию для Грега. Это позволит уменьшить подоходный налог. Грег успокоится и станет самим собой. Больше не будет этих тревожных выходок. Временами он смотрел на нее, словно не зная, кто она такая. Один–два раза он ее по–настоящему испугал… А старый мистер Коул пригрозил: «Если такое повторится…» Еще как бы повторилось, если бы дядя Ричард не умер как раз вовремя…

В конце концов, почему обязательно рассматривать смерть дяди как трагедию? Ему не для чего было жить. Он был старым, больным и усталым, потерял сына… Умереть так спокойно, во сне, явилось для него благом. Спокойно… во сне… Если бы только она могла уснуть. Глупо лежать час за часом, прислушиваясь к скрипу мебели, шелесту деревьев и кустов за окном и причудливому меланхолическому уханью совы. Какой зловещей может быть деревня! Совсем непохожей на большой, шумный и равнодушный город. Там тебя окружают люди, ты чувствуешь себя в безопасности, а здесь…

Говорят, что в домах, где произошло убийство, иногда появляются привидения. Возможно, этот дом тоже станет известен как «коттедж с привидением» – призраком Коры Ланскене… Как странно – с тех пор, как она прибыла сюда, ей все время кажется, что тетя Кора где–то рядом… Конечно, у нее просто разыгралось воображение. Кора Ланскене мертва и завтра будет похоронена. В коттедже никого нет, кроме нее самой и мисс Гилкрист. Тогда почему ей кажется, будто в комнате находится кто–то еще?..

Кора мирно спала на этой кровати, когда на нее обрушился топор. А теперь она не дает ей уснуть…

Мебель снова скрипнула… А может, это кто–то крадется? Сьюзен включила свет. Никого. Просто разгулялись нервы. Нужно расслабиться, закрыть глаза…

Внезапно ей почудился стон… Кто–то страдает… быть может, умирает…

– Я не должна воображать всякие глупости, – прошептала себе Сьюзен.

Смерть – это конец; человек перестает существовать. Никто никогда не может возвращаться после смерти… Или перед ней оживает сцена из недавнего прошлого – стоны умирающей женщины?..

Стон послышался снова. Теперь он звучал громче – кто–то стонал от острой боли…

Сьюзен снова зажгла свет и прислушалась. Стоны были реальными – они доносились из соседней комнаты.

Спрыгнув с кровати, Сьюзен накинула халат и направилась к двери. Она вышла на площадку, постучала в дверь комнаты мисс Гилкрист и вошла внутрь. В комнате горел свет. Мисс Гилкрист сидела на кровати – ее лицо было искажено гримасой боли.

– Что случилось, мисс Гилкрист? Вам плохо?

– Да. Не знаю, что… – Она попыталась встать с кровати, но у нее началась рвота. Мисс Гилкрист откинулась на подушки и пробормотала: – Пожалуйста, позвоните доктору. Должно быть, я съела что–то не то…

– Сейчас дам вам соды. Если вам не станет лучше, утром вызовем врача.

Мисс Гилкрист покачала головой:

– Нет, вызовите сразу. Я… ужасно себя чувствую.

– Вы помните его номер? Или посмотреть в книжке?

Мисс Гилкрист назвала номер, после чего скорчилась в очередном приступе рвоты.

Сьюзен ответил сонный мужской голос:

– Кто? Гилкрист? На Мидс–лейн? Да, знаю. Сейчас приеду.

Доктор сдержал слово. Через десять минут Сьюзен услышала, как подъехала его машина, и пошла открывать дверь.

Провожая доктора наверх, она рассказала ему о происшедшем:

– Очевидно, мисс Гилкрист съела что–то неподходящее. Выглядит она ужасно.

Доктор имел вид человека, привычного к вызовам без всякой на то надобности. Но как только он осмотрел стонущую женщину, его поведение изменилось. Он дал краткие указания Сьюзен и спустился к телефону. Вскоре он присоединился к Сьюзен в гостиной.

– Я вызвал «Скорую помощь». Нужно доставить ее в больницу.

– Значит, ей в самом деле так плохо?

– Да. Я сделал ей инъекцию морфия, чтобы облегчить боль. Но похоже… – Он не окончил фразу. – Что она ела?

– На ужин мы ели макароны au gratin и пудинг с кремом. Потом пили кофе.

– Вы ели то же самое?

– Да.

– И с вами все в порядке? Не чувствуете боли или тошноты?

– Нет.

– А больше она ничего не ела? Например, рыбные консервы или колбасу?

– Нет. На ленч мы ходили в «Королевский герб» – после дознания.

– Да, конечно… Вы племянница миссис Ланскене?

– Да.

– Скверная была история. Надеюсь, убийцу поймают.

– Я тоже.

Прибыла «Скорая помощь». Мисс Гилкрист увезли, и доктор поехал с ней, сказав Сьюзен, что позвонит утром. После его ухода она поднялась к себе и заснула, едва коснувшись головой подушки.

На похороны пришло много народу. Присутствовала почти вся деревня. Семью представляли Сьюзен и мистер Энтуисл, другие родственники прислали венки. Адвокат спросил, где мисс Гилкрист, и Сьюзен шепотом рассказала о случившемся. Мистер Энтуисл поднял брови:

– Весьма странно.

– Утром ей стало лучше. Звонили из больницы. У людей часто бывают неполадки с желчным пузырем. Просто некоторые слишком из–за этого суетятся.

Мистер Энтуисл промолчал. Сразу же после похорон он уехал назад в Лондон.

Вернувшись в коттедж, Сьюзен нашла несколько яиц и приготовила омлет. Потом она поднялась в комнату Коры и начала разбирать ее вещи.

Это занятие прервал приход доктора.

Он выглядел обеспокоенным, но на вопрос Сьюзен ответил, что мисс Гилкрист гораздо лучше.

– Через пару дней она поправится. Но ей повезло, что меня сразу же вызвали. Иначе все могло окончиться трагически.

Сьюзен уставилась на него:

– Значит, ей в самом деле было так плохо?

– Миссис Бэнкс, перечислите мне все, что мисс Гилкрист вчера ела и пила. Все без исключений.

Подумав, Сьюзен дала подробный отчет.

Доктор неудовлетворенно покачал головой:

– Было что–нибудь, что она ела, а вы – нет?

– Не думаю. Пирожные, лепешки, варенье, чай, потом ужин… Нет, не припоминаю ничего такого.

Доктор почесал нос и прошелся взад–вперед по комнате.

– А это точно пищевое отравление? – спросила Сьюзен.

Доктор внимательно посмотрел на нее, потом, казалось, принял решение.

– Это был мышьяк, – ответил он.

– Мышьяк?! – изумленно воскликнула Сьюзен. – Вы имеете в виду, что кто–то дал ей мышьяк?

– Похоже на то.

– А она не могла принять его сама? Я имею в виду, намеренно?

– Самоубийство? Мисс Гилкрист не знает, почему это произошло, а должна была бы знать, если бы пыталась покончить с собой. Кроме того, она вряд ли выбрала бы мышьяк. В доме полно снотворных таблеток – достаточно было принять большую дозу.

– А мог мышьяк попасть в пищу случайно?

– Это меня и интересует. Маловероятно, хотя такое бывало. Но если вы и она ели одно и то же…

Сьюзен кивнула:

– В самом деле, кажется невероятным… – Внезапно она вскрикнула: – Ну конечно! Свадебный пирог!

– Что–что? Свадебный пирог?

Сьюзен объяснила, что она имела в виду. Доктор внимательно слушал.

– Странно. Говорите, она не была уверена, кто его прислал? У вас остался кусочек? Или хотя бы коробка, в которой он лежал?

– Не знаю. Схожу посмотрю.

Они вместе начали поиски и наконец обнаружили белую картонную коробку с несколькими крошками пирога, лежащую в кухонном шкафу. Доктор тщательно упаковал ее.

– Я этим займусь. А вы не знаете, где обертка?

С оберткой им не повезло, и Сьюзен предположила, что ее бросили в печь.

– Вы пока не уезжаете, миссис Бэнкс?

– Нет, я должна разобрать вещи тети. Я пробуду здесь пару дней.

– Отлично. Как вы, конечно, понимаете, полиция может захотеть расспросить вас. Вы не знаете никого, кто мог… ну, затаить злобу на мисс Гилкрист?

Сьюзен покачала головой:

– Я вообще мало о ней знаю. Только то, что она прожила с моей тетей несколько лет.

– Она всегда казалась приятной, но ничем не примечательной женщиной. Не из тех, у кого бывают враги. Значит, свадебный пирог прислали по почте? Похоже на ревнивую женщину, но кто мог ревновать к мисс Гилкрист? Выглядит невероятно.

– В самом деле.

– Ну, я должен идти. Не понимаю, что происходит в нашей тихой и маленькой Литчетт–Сент–Мэри. Сначала зверское убийство, потом попытка отравления по почте. Странно, что одно последовало за другим.

Доктор зашагал по дорожке к своей машине. В коттедже было душно, и Сьюзен, оставив дверь открытой, медленно поднялась наверх и возобновила работу.

Кора Ланскене не была аккуратной и методичной женщиной. Ящики ее комода были набиты чем попало. В одном лежали туалетные принадлежности, старые носовые платки и кисти. В другом поверх нижнего белья были втиснуты письма и счета. В третьем под шерстяными джемперами находилась картонная коробка с двумя накладными челками. Четвертый был полон старых фотографий и тетрадей с эскизами. Сьюзен задержалась на групповом фотоснимке, очевидно сделанном много лет назад где–то во Франции и изображавшем молодую и худощавую Кору, державшую под руку высокого долговязого мужчину с всклокоченной бородой и в вельветовой куртке. Сьюзен решила, что это покойный Пьер Ланскене.

Фотографии интересовали Сьюзен, но она отложила их в сторону и начала сортировать сложенные в стопку бумаги. Наткнувшись на письмо, она дважды прочла его и все еще не могла оторвать от него взгляда, когда голос за спиной заставил ее испуганно вскрикнуть:

– Что тебя может здесь удерживать, Сьюзен? Хэлло, в чем дело?

Сьюзен покраснела от досады:

– Джордж! Как же ты меня напугал!

Ее кузен лениво усмехнулся:

– Похоже на то.

– Как ты здесь очутился?

– Ну, дверь внизу была открыта, поэтому я вошел. На первом этаже никого не оказалось, и я поднялся сюда. Если ты имеешь в виду, как я очутился в этих местах, то я утром отправился на похороны.

– Я тебя там не видела.

– Мой драндулет сыграл со мной скверную шутку. Мотор заглох, я провозился с ним не знаю сколько времени, а он возьми и заработай сам по себе. На похороны опоздал, но решил, что все равно стоит сюда заехать. Я знал, что ты здесь. – Сделав паузу, он добавил: – Я звонил тебе, и Грег сказал, что ты поехала вступать в права наследства. Я подумал, что могу тебе помочь.

– А ты не должен быть в своем офисе? – осведомилась Сьюзен. – Или ты можешь брать выходной, когда пожелаешь?

– Похороны – лучший предлог для отсутствия на работе. А эти похороны, несомненно, подлинные. Кроме того, убийство всегда привлекает людей. В любом случае я не собираюсь ходить в офис теперь, когда у меня появились средства. Найду занятие поинтереснее. – Джордж снова усмехнулся. – Как и Грег.

Сьюзен задумчиво смотрела на Джорджа. Она редко виделась с кузеном, а при встрече всегда чувствовала, что ей нелегко его понять.

– Почему ты на самом деле приехал сюда, Джордж? – спросила Сьюзен.

– Вполне возможно, чтобы поработать детективом. Я много думал о прошлых похоронах, на которых мы присутствовали. Тетя Кора в тот день заварила кашу. Меня интересовало, вызваны ли ее слова обычной безответственностью и joie de vivre [16]16
  Легкомыслие ( фр.).


[Закрыть]или же она имела в виду нечто конкретное. Что говорится в письме, которое ты так внимательно читала, когда я вошел?

– Это письмо, которое дядя Ричард написал Коре после того, как побывал у нее, – медленно ответила Сьюзен.

Какие черные у Джорджа глаза!.. Она считала их карими, но они были черными, а в черных глазах всегда есть нечто непроницаемое. Они скрывают мысли.

– В письме есть что–то любопытное? – спросил Джордж.

– Ну, не совсем…

– Могу я взглянуть?

Поколебавшись, Сьюзен вложила письмо в его протянутую руку.

Он прочитал письмо, бормоча текст себе под нос:

– «Рад был увидеть тебя после стольких лет… Ты выглядишь прекрасно… Домой добрался благополучно и не очень устал от поездки…» – Внезапно его голос изменился и стал четким: – «Пожалуйста, не говори никому о том, что я тебе рассказал. Твой любящий брат, Ричард».

Джордж посмотрел на Сьюзен:

– Что это может означать?

– Что угодно. Возможно, речь шла о его здоровье. Или какая–то сплетня об общем знакомом…

– Да, эта фраза ничего не объясняет, но наводит на размышления… Что же он рассказал Коре? Кто–нибудь может об этом знать?

– Возможно, мисс Гилкрист, – задумчиво отозвалась Сьюзен. – Думаю, она подслушивала.

– Ах да, компаньонка. Кстати, где она?

– В больнице – отравление мышьяком.

Джордж уставился на нее:

– Быть не может!

– Может. Кто–то прислал ей отравленный свадебный пирог.

Джордж опустился на стул и присвистнул.

– Похоже, дядя Ричард не ошибся, – сказал он.

На следующее утро в коттедж явился инспектор Мортон.

Это был мужчина средних лет; он слегка картавил – типичное сельское произношение. Держался он спокойно, но его проницательный взгляд казался настороженным.

– Вы понимаете, что это значит, миссис Бэнкс? – осведомился инспектор. – Доктор Проктор уже рассказал вам о мисс Гилкрист. Несколько крошек свадебного пирога, которые он захватил с собой, были подвергнуты анализу, и в них обнаружили следы мышьяка.

– Выходит, кто–то намеренно пытался ее отравить?

– Похоже на то. Сама мисс Гилкрист не в состоянии нам помочь. Она повторяет, что этого не может быть, что никто никогда не сделал бы ничего подобного. Тем не менее кто–то сделал. Вы никак не можете прояснить ситуацию?

Сьюзен покачала головой.

– Я полностью сбита с толку, – сказала она. – А вам не удалось что–нибудь определить по почтовой марке или по почерку?

– Вы забыли, что обертка, очевидно, сгорела. К тому же есть сомнения, что пакет вообще прислали по почте. Молодой Эндрюс – шофер почтового фургона – не припоминает, чтобы доставлял его. Конечно, ему пришлось объехать много домов и он не может быть уверен, но сомнения остаются.

– А какая существует альтернатива?

– Вот такая, миссис Бэнкс: кто–то мог воспользоваться старой оберточной бумагой с именем и адресом мисс Гилкрист и со штампованной маркой и просунуть пакет в дверное отверстие, создав впечатление, что он прибыл по почте. – Инспектор добавил бесстрастным тоном: – Идея насчет свадебного пирога была ловкой. Одинокие пожилые леди сентиментальны – получая свадебный пирог, они радуются, что о них помнят. Коробка конфет могла бы вызвать подозрения.

– Мисс Гилкрист долго размышляла над тем, кто мог прислать ей пирог, – медленно сказала Сьюзен, – но ничего дурного не подозревала – как вы сказали, она была обрадована и польщена. – Сделав паузу, она спросила: – Там было достаточно яда, чтобы… убить?

– Это трудно определить без количественного анализа. Зависит от того, съела ли мисс Гилкрист весь кусок. Ей кажется, что нет. А вы не припоминаете?

– Пожалуй, нет. Мисс Гилкрист хотела меня угостить, но я отказалась. Тогда она начала есть и сказала, что пирог очень вкусный, но я не помню, доела ли она его до конца.

– Если не возражаете, миссис Бэнкс, я бы хотел подняться наверх.

– Конечно.

Сьюзен последовала за ним в комнату мисс Гилкрист.

– Боюсь, там жуткий беспорядок, – извинилась она. – Но из–за похорон тети я не успела убрать комнату, а потом пришел доктор Проктор, и я подумала, что лучше оставить все как есть.

– Очень разумно с вашей стороны, миссис Бэнкс. Не у каждого хватило бы на это здравого смысла.

Инспектор подошел к кровати, сунул руку под подушку и осторожно поднял ее. Его лицо медленно расплылось в улыбке.

– Смотрите, – сказал он.

На простыне лежал кусочек свадебного пирога, выглядевший весьма неаппетитно.

– Как странно, – промолвила Сьюзен.

– Вовсе нет. Ваше поколение, возможно, так не поступает. В наши дни молодые леди не особенно стремятся выйти замуж. Но это старый обычай. Положите под подушку кусок свадебного пирога, и вы увидите во сне будущего мужа.

– Но неужели мисс Гилкрист…

– Она не хотела рассказывать нам об этом, так как стеснялась, что в таком возрасте занимается подобными глупостями. Но я сразу подумал, что это вполне возможно. – Его лицо помрачнело. – Если бы не причуда старой девы, сегодня мисс Гилкрист могло не быть в живых.

– Но кто мог захотеть убить ее?

Их взгляды встретились. Сьюзен стало не по себе от странного задумчивого выражения глаз инспектора.

– А вы не знаете? – осведомился он.

– Конечно нет.

– Значит, нам предстоит это выяснить, – заключил инспектор Мортон.

Глава 12

Два пожилых человека сидели в комнате, меблированной в высшей степени современно. Нигде ни одного изгиба – все предметы были строго прямоугольными. Пожалуй, единственным исключением являлся Эркюль Пуаро, чья фигура изобиловала изгибами. Живот радовал глаз своей округлостью, голова походила на яйцо, а пышные усы были лихо закручены вверх.

Пуаро потягивал сироп, задумчиво глядя на мистера Гоби.

Последний был маленьким, худощавым и словно съежившимся. С каждым разом его внешность казалась все более неприметной, а сейчас он выглядел настолько неприметно, что мог считаться как бы отсутствующим. Мистер Гоби не смотрел на Пуаро, потому что вообще никогда ни на кого не смотрел.

Его слова как будто были обращены к левому углу сверкающего хромом камина.

Мистер Гоби славился своим умением добывать информацию. Очень немногие знали о нем и пользовались его услугами, но те, кто это делал, обычно не испытывали нужды в деньгах. Услуги мистера Гоби стоили немало. Ему было достаточно щелкнуть пальцами, и сотни мужчин и женщин, старых и молодых, занимающих самое различное положение на общественной лестнице, отправлялись на поиски сведений и благодаря усердию и терпению достигали нужных результатов.

Сейчас мистер Гоби практически удалился от дел, но иногда оказывал услуги старым клиентам, одним из которых был Эркюль Пуаро.

– Я сделал для вас все, что мог, – доверительным шепотом сообщил камину мистер Гоби. – Послал на розыски всех своих ребят. Хорошие парни, но все же не те, что были у меня раньше. Им не хватает желания учиться. Проработав всего пару лет, они думают, что уже все знают. К тому же они согласны работать только в строго отведенное для этого время.

Мистер Гоби печально покачал головой и переместил взгляд на электрическую розетку.

– Во всем виновато правительство, – продолжал он. – И эта система образования. Она внушает им идеи. Они приходят из колледжа и говорят нам то, что думают, хотя большинство из них вовсе не умеет думать. Все их знания вычитаны в книгах. В нашем бизнесе от этого никакого толку. У нас требуют добывать сведения, а не думать.

Мистер Гоби откинулся на спинку стула и подмигнул абажуру.

– Впрочем, мне не следует критиковать правительство. Не знаю, что бы мы без него делали. В наши дни вы можете входить куда угодно с блокнотом и карандашом, если только вы прилично одеты и грамотно говорите, и выспрашивать у людей самые интимные подробности их повседневной жизни, выяснять всю их подноготную, вплоть до того, что они ели на обед 23 ноября, потому что это был проверочный день доходов среднего класса (или выше среднего, если хотите их умаслить). На девять вопросов из десяти вам охотно ответят, а если даже десятый окажется для них чересчур и они вас обрежут, то все равно ни на минуту не усомнятся, что вы тот, за кого себя выдаете, и что правительство в самом деле хочет все о них знать – по какой–то абсолютно немыслимой причине! Уверяю вас, мсье Пуаро, – мистер Гоби по–прежнему обращался к абажуру, – что это наилучший метод, который мы когда–либо использовали, – куда лучший, чем проверять электросчетчик, искать повреждение в телефонном кабеле и выдавать себя за монахинь и скаутов, собирая пожертвования, – хотя все это мы также проделываем. Да, назойливое любопытство правительства – дар божий для охотников за информацией!

Пуаро хранил молчание. С годами мистер Гоби стал излишне словоохотливым, но рано или поздно он должен был перейти к делу.

– Так! – произнес мистер Гоби и вытащил потрепанную записную книжечку. Облизнув палец, он начал перелистывать страницы. – Мистер Джордж Кроссфилд. Займемся им в первую очередь. Только голые факты. Вам незачем знать, как я их раздобыл. Он уже порядочное время по уши в долгах. Главным образом из–за лошадей и игры – женщинами он не особенно увлекается. Бывает во Франции и в Монте–Карло, где много времени проводит в казино. Слишком хитер, чтобы обналичивать там чеки, но тратит куда больше, чем позволяют его счета. Я не вдавался в эти вопросы, так как вас они не занимают. Но он не отличается щепетильностью, если нужно обойти закон, – и, будучи юристом, знает, как это делать. Есть основания полагать, что он использовал фонды, доверенные ему для вкладов. В последнее время много просаживал на бирже и на скачках. Ему не везло. Три месяца едва сводил концы с концами. На работе нервозен и раздражителен. Но после смерти его дяди все изменилось. Весь сияет, как яйцо к завтраку (которых мы, к сожалению, уже давно не видим).

Теперь что касается требуемой вами информации. Заявление Джорджа Кроссфилда, что в тот день он был на скачках в Херст–парке, почти наверняка не соответствует действительности. Кроссфилд, как правило, делает ставки по очереди у двух букмекеров. В тот день ни один его не видел. Возможно, он ездил куда–то поездом с вокзала Пэддингтон. Шофер такси вроде как опознал по фотографии пассажира, которого подвозил к вокзалу. Но я бы на это не полагался – внешность у него заурядная, никаких особых примет. Носильщики и другие служащие вокзала его не припоминают. Безусловно, не был в Челси – ближайшей станции к Литчетт–Сент–Мэри. На такой маленькой станции его бы запомнили. Мог доехать до Ридинга, а оттуда добраться автобусом. Несколько маршрутов проходят примерно в миле от Литчетт–Сент–Мэри – автобусы отправляются часто и всегда переполнены, – а один идет в саму деревню. Но им бы он не воспользовался, если бы замыслил что–нибудь, – парень слишком хитер. В Литчетт–Сент–Мэри его не видели, но это ни о чем не говорит. К коттеджу можно добраться и минуя деревню. Между прочим, во время учебы в Оксфорде Кроссфилд участвовал в драмкружке, так что в тот день мог загримироваться и изменить свою внешность до неузнаваемости. Я оставлю его в моем списке, ладно? Хочу проверить связи с черным рынком.

– Оставляйте, – кивнул Эркюль Пуаро.

Мистер Гоби снова облизнул палец и перевернул страницу.

– Мистер Майкл Шейн. В театральных кругах хорошо известен. Впрочем, о себе он более высокого мнения, чем другие. Хочет стать звездой, и поскорее. Любит деньги. Имеет успех у женщин – они от него без ума. Он к ним тоже неравнодушен – но, как говорится, бизнес прежде всего. Путается с Соррел Дейнтон, которая играла главную роль в последнем спектакле с его участием. У него была маленькая роль, но он имел успех. Муж мисс Дейнтон его не переваривает. Жена Майкла не знает об этой связи. Она вроде бы вообще мало о чем знает. Актриса не ахти какая, но выглядит недурно. Обожает своего мужа. Правда, не так давно ходили слухи, что их брак вот–вот лопнет, но, кажется, все наладилось – после смерти мистера Ричарда Эбернети.

Последние слова мистер Гоби подчеркнул многозначительным кивком в сторону диванной подушки.

– Мистер Шейн утверждает, что в тот день встречался с мистером Розенхаймом и мистером Оскаром Луисом по каким–то театральным делам. Но это не соответствует действительности. Он послал им телеграмму с извинениями за то, что вынужден отменить встречу. Шейн отправился в фирму проката автомобилей «Эмеральдо», около полудня взял машину и уехал в ней. Вернулся около шести вечера. Согласно спидометру, он проехал количество миль, близкое тому, что нас интересует. Из Литчетт–Сент–Мэри нет никаких подтверждений. В тот день там не заметили незнакомых автомобилей. Впрочем, он мог спрятать машину где–нибудь в миле от деревни. Тем более, что в сотне ярдов от коттеджа находится заброшенный карьер, а рядом с деревней – три городка, где можно оставить машину в переулке незаметно для полиции. Ну как, оставляем мистера Шейна в списке подозреваемых?

– Безусловно.

– Перейдем к миссис Шейн. – Мистер Гоби почесал нос и обратился к своей левой манжете. – Говорит, что в тот день ходила по магазинам. – Мистер Гоби возвел очи к потолку. – Женщины, ходящие за покупками, обычно рассеянны. А она за день до того узнала о наследстве. У нее было несколько чеков на покупки, но она превысила расходы, и от нее требовали уплаты, а на счете уже ничего не осталось. Вполне вероятно, что миссис Шейн просто примеряла одежду, рассматривала драгоценности, приценивалась к разным вещам, но так ничего и не купила. Подобраться к ней не составляет труда. Я подослал к ней одну из моих молодых леди, сведущую в театральных делах. Она остановилась у столика миссис Шейн в ресторане и воскликнула: «Дорогая, в последний раз я вас видела в «Пути вниз“ – в этой пьесе вы были чудесны! А вы недавно виделись с Хьюбертом?» Хьюберт был режиссером пьесы, в которой миссис Шейн, между прочим, потерпела неудачу, но все прошло как надо. Они стали болтать о театре, моя девушка вставляла нужные имена, а потом сказала: «По–моему, я вас видела в такой–то день там–то и там–то». Большинство дамочек в таких случаях попадаются на удочку и отвечают: «Нет, в тот день я была там–то». Но с миссис Шейн этот номер не прошел. Она ограничилась тем, что рассеянно промолвила: «В самом деле?» Что можно сделать с такой женщиной? – Мистер Гоби покачал головой и устремил суровый взгляд на радиатор.

– Ничего, – с чувством произнес Эркюль Пуаро. – У меня есть повод это утверждать. Никогда не забуду убийство лорда Эджвера. [17]17
  См. роман А. Кристи «Смерть лорда Эджвера».


[Закрыть]Я, Эркюль Пуаро, едва не потерпел поражение от особы с коварным, но весьма примитивным умом. Подобные люди часто совершают весьма несложные преступления и предоставляют событиям идти своим чередом. Просто, но по–своему гениально. Будем надеяться, что наш убийца – если в этом деле и впрямь фигурирует убийца – умен, тщеславен, самодоволен и не сможет противостоять искушению добавить кое–какие штрихи. Eh bien… [18]18
  Что ж ( фр.).


[Закрыть]продолжайте.

Мистер Гоби снова заглянул в книжечку:

– Мистер и миссис Бэнкс – заявляют, что весь день были дома. Но в отношении леди это снова не соответствует действительности. Около часу дня она пошла в гараж, села в машину и уехала в неизвестном направлении. Вернулась около пяти. Насчет расстояния ничего сообщить не могу, так как после этого она выезжала каждый день и никто не проверял спидометр.

Что касается мистера Бэнкса, то нам удалось раскопать кое–что любопытное. Прежде всего, мы не знаем, что он делал в интересующий нас день. На работе его не было – вроде бы он просил пару выходных из–за похорон. С тех пор он вообще не появлялся на службе. Бэнкс работает в симпатичной маленькой аптеке, но там им не слишком довольны. Кажется, он часто впадал в какое–то странное возбужденное состояние.

Ну, как я говорил, мы не знаем, что делал мистер Бэнкс в день гибели миссис Л. С женой он не ездил. Возможно, весь день торчал в квартире. Швейцара в доме нет, и никто не знает, дома ли жильцы. А вот в прошлом у него есть кое–что интересное. Месяца четыре назад – как раз перед знакомством со своей женой – Бэнкс побывал в психиатрической лечебнице. Его не поставили на учет – просто диагностировали нервный срыв. Кажется, Бэнкс допустил какую–то ошибку в приготовлении лекарства (тогда он работал в аптеке в Мэйфере). Больная выздоровела, фирма принесла извинения, и дело не было возбуждено. В конце концов, такие ошибки случаются, и к парням, которые их допускают, относятся снисходительно, если только не причинен непоправимый вред. Фирма не стала увольнять Бэнкса, но он ушел сам – сказал, что это его слишком потрясло. Впоследствии Бэнкс впал в угнетенное состояние и заявил доктору, что его мучает чувство вины, – якобы покупательница была груба с ним, жаловалась, что лекарство по предыдущему рецепту скверно приготовили, а он возмутился и намеренно добавил почти смертельную дозу какого–то наркотика. Бэнкс стал плакать и говорить, что после такого он не достоин жить. У медиков для подобных историй есть длинное название – кажется, комплекс вины. Они не поверили, что Бэнкс сделал это нарочно, и решили, что это была простая неосторожность, но он хотел, чтобы она выглядела серьезной и значительной.

– За se peut, [19]19
  Вполне возможно ( фр.).


[Закрыть]– заметил Пуаро.

– Простите? Как бы то ни было, его поместили в санаторий и вскоре выписали, как излечившегося. После этого Бэнкс познакомился с мисс Эбернети, как ее тогда звали, и устроился на работу в маленькую, но вполне респектабельную аптеку, сказав там, что отсутствовал в Англии полтора года, и представив старую рекомендацию из аптечной лавки в Истборне. В той аптеке к нему не было никаких претензий, но его сослуживец сказал, что иногда он вел себя странно. Один раз покупатель пошутил с ним: «Хорошо бы вы продали мне что–нибудь, чтобы отравить мою жену, ха–ха!» А Бэнкс тихо отозвался: «Это можно устроить за двести фунтов». Покупатель обратил все в шутку, но ему стало не по себе. Может, это в самом деле была шутка, но Бэнкс не кажется мне похожим на шутника.

– Меня просто поражает, mon ami, [20]20
  Мой друг ( фр.).


[Закрыть]– вставил Пуаро, – как вам удается добывать строго конфиденциальную, тем более медицинскую, информацию.

Мистер Гоби скользнул глазами по комнате и, выжидающе глядя на дверь, пробормотал, что существуют различные способы.

– Теперь мы переходим к сельским жителям. Мистер и миссис Тимоти Эбернети. У них симпатичное поместье, но на его содержание нужны деньги, которых им вроде бы здорово не хватало. Налоги и неудачные вклады. Мистер Эбернети постоянно жалуется на слабое здоровье и требует, чтобы все вокруг него суетились. Ест вовсю и производит впечатление достаточно крепкого мужчины, хотя предпочитает это не демонстрировать. После ухода приходящей служанки в доме остаются только хозяева, а в комнату мистера Эбернети никого не впускают, если он не позвонит. На следующее утро после похорон мистер Эбернети был в плохом настроении – ворчал на миссис Джоунс, почти не притронулся к завтраку и заявил, что обойдется без ленча, так как ночью плохо себя чувствовал. Дескать, ужин, который оставила для него миссис Джоунс, было невозможно есть. С девяти тридцати утра и до следующего утра он был дома один, и никто его не видел.

– А миссис Эбернети?

– Она выехала из «Эндерби» на машине в названное вами время. Пришла пешком в гараж деревушки Кэтстоун и сказала, что ее автомобиль сломался в паре миль оттуда. Механик подвез миссис Эбернети к ее машине, произвел осмотр и заявил, что автомобиль нужно доставить в гараж на буксире и ремонт будет долгим – вряд ли он успеет закончить его в тот же день. Расстроенная леди отправилась в местную гостиницу, договорилась о ночевке и попросила упаковать несколько сандвичей, так как ей хочется прогуляться по окрестностям – деревня находится на краю вересковой пустоши. Она вернулась поздно вечером. Мой информатор сказал, что это его не удивляет, так как гостиница – хуже некуда.