Текст книги "Мама, он мне изменяет (СИ)"

Автор книги: Адриана Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– У нас было всего раз, – начал муж, и я сходу не поверила ни единому слову. – Лара забеременела, она сразу сказала, что оставляет ребенка. И что это знак – ее не станет, но она будет жить в своем продолжении.

– Замолчи! – рявкнула я, приходя в себя. – Заткни свой грязный рот, Валиев! О продолжениях и наследниках ты будешь рассказывать кому-то другому!

Глаза Марата зажглись недовольством и злостью, но он ничего мне не сказал. Лишь вскинул руки в жесте капитуляции и продолжил:

– Я перед тобой виноват. Она – нет, – указал он на мою мать.

С этих пор она для меня просто Лариса, а того доверия и тепла, которые я испытывала в сторону близкого и родного человека, нет и в помине.

– Марат, я тоже виновата! – подала голос эта женщина, наконец, отняв руки от лица. – Верочка, прости меня… Я не знаю, как так произошло!

– Зато знаю я! – прошипела в ответ. – В сорок лет, видимо, особенно сильно начинает чесаться между ног, вот ты и не удержалась, Лара!

Дальнейшее случилось так внезапно, что я ничего толком не успела понять. Валиев подлетел ко мне и, схватив за плечи, ощутимо встряхнул. Да он же за нее готов убить! Даже меня. За любое слово, которое его Лариса заслужила с лихвой!

– Марат, что ты делаешь?! – завопила мама, которая подлетела к нам и вцепилась в предплечье Валиева.

Меня затошнило. Показалось – еще мгновение и все содержимое желудка окажется прямиком на моем муже. Но мне нельзя даже намеком давать понять, что я беременна. Потому что участь этого малыша, появившегося так некстати, уже предрешена.

– Вера… выбирай выражения… – мягко попросил Марат, при этом в голосе его так и сквозили угрожающие нотки, прорывающиеся через обманчивое спокойствие. – Твоей маме осталось недолго… Она беременна и родит мне сына!

Я начала приходить в себя. Отпихнув от себя мужа, обошла эту сладкую парочку и направилась к выходу.

– Хорошо, – кивнула, обернувшись на полпути. – Мой адвокат свяжется с тобой или с твоим адвокатом уже завтра. Решим, когда у нас развод, квартиру поделим пополам.

А уже с утра я позвоню Любезновой и скажу, что приеду избавиться от ребенка. Носить под сердцем еще одного сына Марата – выше моих сил. А вдруг будет дочь? Валиев же с такой гордостью говорил про наследника, которого они с мамой зачали. Значит, хотел именно мальчика. Впрочем, зачем я вообще об этом думаю? Решение принято!

– Вера, послушай… Ты взрослая девочка. Ты умная и мозги у тебя всегда работали лучше, чем у других… Нам не нужно разводиться. Я люблю тебя! Ты, как я надеюсь, любишь меня, хоть тебе сейчас так не кажется. Твоя мама скоро умрет… Но малыш, которого она носит, очень нуждается в тепле и заботе родных…

Валиев говорил таким голосом, которым, наверное, санитары увещевают пациентов в психбольницах. А я стояла, как громом пораженная. И если в интрижку мамы и Марата верила, то в то, что муж вещает это «на голубом глазу» – нет.

Запрокинув голову, я расхохоталась так громко и звонко, что даже прослезилась.

– Ты совсем себе мозг отбил на своем спорте? – задала я вопрос, презрительно фыркнув. – Рассчитываешь на то, что мамка моя родит, а когда отдаст богу душу, в чем я сомневаюсь, потому что с такими грехами забирают немного в другие места… так вот, когда она умрет, мы с тобой будем играть роль семьи и воспитывать вашего ребенка как ни в чем не бывало?

Я смотрела на некогда самых близких людей и ужасалась тому сюрреализму, который теперь наполнял мою жизнь. Лариса отводила глаза и теребила край одежды. Валиев смотрел на меня с каким-то превосходством. В его взгляде так и сквозило: ну-ну, дурочка. Трепыхайся, смейся, все равно будет по-моему.

– А что же Стас, а? Мы с ним не так давно чаю выпили, посидели, поболтали. Он мне рассказал, что тоже спал с ней и этот ребенок может быть от него. Или вы решили выкинуть из уравнения еще одного любовника моей матери?

Не то чтобы это было сейчас важным да и вообще касалось меня хоть как-то, но от того, какими пятнами пошли лица Марата и Ларисы я испытала мстительное удовлетворение.

– Лара! Он снова здесь был? – потребовал ответа Валиев, развернув маму лицом к себе.

Муж буквально полыхал таким негодованием и настолько отчаянной ненавистью, что эти чувства словно переливались через край и затапливали все кругом.

Я наблюдала за разворачивающейся передо мной картиной с уродливым интересом. Мама вскинула взгляд на Марата и вдруг охнула и, как мне показалось, стала отключаться.

Смотреть и дальше за этой дешевой постановкой я не стала. Выбежала из кухни и промчалась в спальню, где и заперлась. Пусть играют в свои игры хоть до второго Пришествия! Собираю вещи и уезжаю как можно дальше! А прямо с утра еду и избавляюсь от той связующей ниточки, которая имеется у нас с мужем и может в итоге стать самым прочным звеном.

Потому что с меня – хватит!

4.3

Я стала кидать в сумку вещи, не особо глядя на то, что собираю. На первое время достаточно, а если что-то понадобится – куплю. К звукам, доносящимся из квартиры, старалась не прислушиваться, но все равно каждый шорох, каждый отзвук порождали внутри волну паники.

В мыслях вспышками возникали картинки того, что в любой момент Марат может начать выбивать дверь, чтобы оказаться в нашей спальне. А что сделает потом? Посадит меня на цепь, где я и проведу время в ожидании рождения их ребенка? Гадость! Что только ни выдумаешь, когда находишься в состоянии, близком к истерике.

Куда ехать, я не знала, но очень рассчитывала на то, что меня у себя приютит хоть на пару дней Милка. Потому что быть в одиночестве, особенно после того, что мне предстоит уже завтра, – идея дерьмовая. А так останусь под присмотром человека, который сейчас, несмотря на отсутствие родственных связей, казался гораздо более близким, чем мои собственные мать и муж.

А дальше уже все закрутится с разводом. Квартиру поделим, ведь куплена она в браке, и хоть за жилье пока не выплачена ипотека, часть денег можно выручить после продажи. В остальном нас с Валиевым ничего не связывает и слава богу.

– Вера… открой! – послышался голос Марата из-за двери, когда я запихивала в сумку последние необходимые вещи. – Открой и давай просто поговорим… потом, если захочешь, я тебя отпущу.

Я фыркнула так громко, что это не могло не стать достоянием ушей Валиева. Если захочу… Да я мечтаю просто выбраться отсюда и не видеть лиц предателей больше ни разу до конца своих дней.

– Она ушла? – отозвалась я хриплым голосом.

– Лара спустилась к себе. Ей нехорошо, – откликнулся муж, и я нафантазировала себе еще и нотки обвинения, которые повисли в воздухе.

Подойдя к двери, открыла замок. Какая разница, сейчас я выйду из комнаты, или через пару часов? Все равно так или иначе придется столкнуться с Маратом.

– Вер… я не стану тебя останавливать, – милостиво поведал он, зайдя в комнату и взглянув на сумку. – Понимаю, насколько все это для тебя внезапно, но прошу просто меня послушать.

Подойдя к постели, он опустился на ее край и, оперевшись локтями на колени, сцепил руки в замок. На меня взглянул исподлобья, и в темных глазах Валиева я не увидела ни капли раскаяния. Он был уверен в том, что поступил в соответствии с нормами морали.

– Это произошло случайно… Правда. И было лишь один раз… – начал он, но я отреагировала мгновенно:

– Избавь меня от подробностей того, как ты спал с моей собственной матерью! – процедила, складывая руки на груди.

Я могла забрать вещи и уйти, но предпочла остаться. Решим все моменты, как говорится, на берегу.

– Вера, я должен покаяться… Так что без подробностей не обойтись.

Он вскочил и метнулся к окну. Сунул руки в карманы спортивных брюк, стал говорить быстро и сбивчиво:

– Потом мы с Ларой обсуждали не раз, как это вообще могло стрястись. Пришли к выводу, что в тот момент на нас напал какой-то морок…

– Угу, называется – почесунчик в трусах, – прокомментировала я.

Марат резко обернулся ко мне, опалил недовольством во взгляде, но отвечать на этот пассаж не стал.

– Нет, Вер. Это просто какое-то колдовство в моменте… Мы были тогда у нас… Здесь. Она поднялась, чтобы помочь с ужином, я решил приготовить его, пока ты на работе. Ну и пара бокалов вина, легкий разговор…

Господи боже! Зачем он мне все это рассказывает? Мы же не на исповеди!

– Сходи с этим всем в церковь, Марат! – рявкнула я. – А мне каяться в ваших с мамой похождениях не нужно!

Я дернулась к сумке, запоздало поняв, что секс Валиева и той, кого я называла матерью лишь по привычке, происходил прямо здесь… в нашей квартире. Был ли он одноразовым или происходил на постоянной основе – неважно.

– Вер… И я, и Лара хотели бы, чтобы ты никогда ни о чем не узнала. Я понимаю – ты молодая, здоровая и у тебя нет детей. Но попробуй хоть на мгновение поставить себя на место мамы.

Я не выдержала и расхохоталась. Что это за заготовленные фразы? Так и представляла себе, как эти двое предателей сидят на кухне и придумывают, что сказать дурочке-Вере, чтобы она осталась и воспитывала этого бастарда после смерти его матери.

– Если это место, на котором я хотя бы взгляну в сторону своего будущего зятя с желанием лечь в его постель – никогда в жизни!

Взяв сумку, я направилась к выходу из комнаты. И зачем был весь этот разговор? Или Марат рассчитывал на то, что чем чаще он будет мне говорить, будто все случилось единоразово и неожиданно, но теперь мне нужно взять себя в руки и радоваться тому, что мне скоро родят брата, которого я должна буду усыновить, то я скорее приму это как данность? Не на ту напал.

– Вер… Давай обсудим, что будет дальше, – остановил меня словами Валиев.

Если бы начал городить и дальше свою чушь, я бы просто ушла, но он завел разговор о том, о чем я и сама хотела побеседовать.

– Сначала я думал, что Лара тебе расскажет о беременности вот-вот, поведает о болезни, ну и все… Но раз так вышло, я думаю, будет правильным нам с тобой развестись, чтобы я мог жениться на Ларисе и стать официально отцом нашего ребенка.

О, это был просто идеальный план! И так глупо было сейчас испытывать эти жуткие ощущения, которые рождались внутри от слов Марата. Меня вот так просто вынесли за скобки их бразильского сериала, что это даже оскорбляло. Но я быстро взяла себя в руки. Поплачу над всем потом, когда окажусь вне этой квартиры и вне парадигмы отношений с мужем.

– Наконец-то я слышу хоть какие-то здравые слова, Валиев!

Поставив сумку на пол, я театрально зааплодировала Марату. Это было чудесное окончание нашего брака, который уже давно погиб смертью храбрых.

– Вера… Одно твое слово и если скажешь, что мы просто усыновим этого ребенка, когда Лара его родит – и никакого развода не будет! – горячо заверил муж, подавшись ко мне.

Я снова схватила вещи и метнулась прочь.

– Отказаться от того, о чем я мечтаю с тех пор, как увидела доказательства твоей измены? – спросила я задумчиво, взявшись за ручку на двери и полуобернувшись к мужу. – Ты же не думал все совместные годы жизни, что женился на идиотке? Не так ли, Марат?

Сказав это, я пулей вылетела из спальни и, наскоро нацепив на себя сапоги и верхнюю одежду, выбежала из квартиры. После чего помчалась к Милене, надеясь, что на этом все вопросы с Валиевым и моим замужеством решены.

Кто бы знал, что это далеко не так! И что череда жутких ситуаций, в которые меня погрузили самые близкие люди, только начинается…

5.1

Зализывать раны я отправилась к подруге. Та просто молча отступила в сторону, когда я появилась на пороге ее дома. Молча же забрала мои вещи и проводила меня в одну-единственную комнату.

– Пока поспишь на диване, – сказала она, поставив сумку на пол рядом с ним. – А дальше что-то да придумаем.

Последняя фраза, в которой я так отчаянно нуждалась, будто бы прорвала плотину внутри, и из моих глаз ручьем потекли слезы. Я не рыдала, не рвала на себе волосы от того ужасающего чувства, которое не могло остаться в душе и требовало выхода. Я просто тихо плакала, превратившись в сплошной Ниагарский водопад.

Мила не увещевала меня, не врала, что все будет хорошо. Она просто молча делала то, что сейчас было совершенно органичным. Сначала вытащила из моей сумки вещи, освободила полку в шкафу и положила их на нее. Потом выудила из наспех собранных футболок и брюк разномастную домашнюю пару и протянула мне.

– Умоешься и посидим немного за чашечкой чая? – спросила Милена.

Я кивнула и направилась в ванную, где и провела в одиночестве минут десять. Умылась, переоделась, а потом просто сидела на бортике ванны и тупо смотрела в никуда. Казалось, что если впаду в состояние анабиоза, дыра в груди не разрастется до размеров вселенной.

– Рассказывай, – попросила Мила, когда я присоединилась к ней на кухне.

Я поведала все, о чем не знала подруга. О разговоре со Стасом, о признании Марата. И о том, что сопутствовало сбору моих вещей, когда мы с Валиевым расставили все точки над «и».

– Для меня вообще все так странно, – сказала Мила, подлив нам горячего напитка. – Тетя Лара как будто оборотнем стала, – прибавила она, и я машинально отшатнулась.

– Что ты имеешь в виду? – прошептала, когда по телу прошла волна озноба.

– Ну, она же никогда такой не была… У вас всегда были идеальные отношения матери и дочери. Что вдруг стряслось?

Я пожала плечами. Пока я сама считала так же, мама спала за моей спиной с моим же мужем.

– И с болезнью этой все так странно. Если ребенок действительно от Марата, то первым делом она бы захотела от него избавиться. Ну, если он действительно зачался после случайного секса.

Мила говорила о настолько болезненных вещах, что я постоянно чувствовала в груди нестерпимую боль. Но не останавливать же подругу и не просить ее подбирать слова? В любом случае, она говорит о реальных вещах, не приукрашая их и не гипертрофируя. Да и я сама втянула в это Милену, так что должна быть готова и дальше слушать ужасную правду.

– Мне вообще теперь плевать на все. На маму, на ее болезнь, на мужа-изменщика, – ответила я, когда поняла, что голова моя взорвется, если и дальше стану позволять сонму мыслей сводить меня с ума. – Впереди развод, которого, как оказалось, хотим мы оба. А сначала… Я не хочу, чтобы меня с Валиевым хоть что-то связывало. Поэтому прямо сейчас запишусь на процедуру.

Говорить кошмарное слово я не стала. Схватила телефон и звонить Любезновой. Мила наблюдала за мной с огромным сожалением в глазах, не заметить которое было невозможно, но не говорила ни слова, за что я была подруге благодарна.

Наконец, у меня был назначен визит в клинику, с которой должна была договориться Марья Федоровна, и подкинуло мне лишь новых моральных терзаний. Однако я твердо решила: если позволю себе в них вновь ввалиться, то меня попросту увезут санитары на принудительное лечение. Поэтому я посмотрела на подругу и решительно сказала:

– На этом все. Перестаем обсуждать то, что меня уже не касается… – И прибавила тихо: – Включи, пожалуйста, телевизор. Мне нужно отвлечься.

На следующий день началась атака со стороны Марата и мамы. Я не знала, что они там придумали, но террор, который организовали оба, когда стали мне бесконечно названивать, оборвать я смогла лишь при помощи блокировки их номеров.

Ну, конечно! Вера упорхнула из-под носа и разрушила их грандиозный план, по которому стала бы нянькой для бастарда Валиева! Ах, какая нехорошая девочка!

В остальном все прошло спокойно. У квартиры Милены, куда вернулась вечером, меня никто не поджидал, а когда утром я отправилась на процедуру, предварительно сообщив на работе, что меня несколько дней не будет, уверенность в том, что поступаю правильно, стала абсолютной. Немного отлежусь после манипуляций, побуду с Милкой, которая тоже решила взять несколько отгулов. А потом, когда разведусь с мужем, мы, может, вообще возьмем отпуска и уедем вдвоем с подругой в теплые страны.

– Вера! – окликнул меня голос Марата в тот момент, когда до входа в клинику оставались считанные метры.

Я замерла на мгновение, а после резко обернулась в надежде, что мне послышалось. Сильнее вцепившись пальцами в ручку сумки, я наблюдала за тем, как Валиев, глаза которого сверкали от злости, приближается ко мне.

Когда я обращалась к Любезновой, совершенно не задумывалась о том, чем это может обернуться. Напротив, даже мелькнула мысль, что если муж и мама узнают, они будут только за, ведь так у них появится больше шансов запудрить мне мозги и вручить их ребенка.

– Ларе позвонила ваша врачиха и все рассказала. Ты никуда не пойдешь, Вера! Я против, чтобы ты убивала нашего сына! – проговорил Марат и вдруг, дернувшись ко мне, схватил за руку и потащил в сторону такси, которое ожидало на обочине дороги.

5.2

Какое-то время я хоть и упиралась, но шагала за ним, потому что силы были неравны, а потом закричала:

– Помогите! Помогите—е! Отпусти же ты меня!

Попыталась высвободиться, но лишь уронила сумку с вещами на дорогу.

– Марат, стой! Мои вещи! – закричала, переходя на истерические нотки.

Валиев на мгновение затормозил и, обернувшись, посмотрел на сумку, сиротливо валяющуюся в паре метров позади. Я стала колотить его свободной рукой. Пинала ногами и пыталась вырваться, так и призывая прийти мне на помощь. Ужас от того, что он мог прямо сейчас увезти меня обратно в нашу квартиру, где они с мамой станут держать меня в неволе, прокатывался по телу и заставлял конечности холодеть.

Как там сказала Милка? Мама стала похожа на оборотня? Ужас... какой же ужас!

– Помогите—е! – заорала, что есть сил, продолжая лупить Марата.

Бесполезно! Это было все равно что долбить голыми руками по непробиваемой скале. А редкие прохожие, которые становились свидетелем этой сцены, лишь отворачивались и делали вид, что ничего не замечают! После чего просто спешили по своим делам.

Я не раз натыкалась в сводках, как прямо на улице утаскивают прочь детей, или даже взрослых, и каждый раз у меня возникал закономерный вопрос: неужели те, кто это видел, настолько равнодушны? Теперь я на собственной шкуре поняла, что так все и обстоит.

Мотнув меня следом за собой, словно тряпичную куклу, Валиев вернулся за сумкой. Схватил ее и снова потащил меня к такси. В него впихнул с такой легкостью, словно я была какой-нибудь маленькой собачкой, которую усаживали на заднее сидение. Сам приземлился рядом, так и продолжая держать меня за локоть.

– Поехали, Арт, – велел водителю, и мои шансы на то, чтобы высвободиться, пали смертью храбрых. Марат подготовился, и даже шофер такси у него был из знакомых…

Какое-то время мы ехали в молчании, потом я нарушила тишину:

– А вы знаете, что ваш приятель занимается похищением? – выпалила, обращаясь к тому, кого Валиев назвал Артом.

– Не слушай дурочку, – хмыкнул Валиев. – Муж похитил собственную жену.

Он загоготал, что поддержал и водитель. Несколько секунд они потешались над тем, что мне смешным вовсе не казалось, затем Марат сказал:

– Вер… Это никакое не похищение. Поедем за город, немного поговорим. Я ведь имею право участвовать в судьбе своего ребенка, которого ты хотела убить.

На мгновение наши с Артом взгляды встретились в зеркальце заднего вида. Темно-карие глаза водителя полыхнули такой эмоцией, от которой я поежилась. И хоть моя беременность и мой выбор никак не касались этого незнакомца, показалось, что он мысленно отправляет мне самые черные проклятия.

– Напомнить тебе, что это второй ребенок? А первого ты заделал моей матери! – мстительно произнесла я, в тот же момент почувствовав боль от того, с какой силой сжал мою руку муж.

Я оказалась в ловушке… Мне некуда было бежать из мчащейся по трассе машины, а наличие рядом Марата подавляло. И что он собирался делать? Отнять у меня телефон, запереть и заставить родить ему ребенка?

– У меня проблемы с женским здоровьем, – соврала я ему. – Поэтому я не стану вынашивать дочь.

– Дочь? Ты уже сделала УЗИ и выяснила пол? – тут же откликнулся муж, проигнорировав мои слова.

– Я чувствую, что будет девочка, – буркнула в ответ.

Пока вела этот «милый» диалог, в голове моей со скоростью света проносились вероятные исходы того, что будет дальше. Пусть отнимает все, что угодно! Я изыщу способ и сбегу от мужа. А потом заявлю в полицию, подниму на уши всех знакомых, ославлю Валиева так, что мне, возможно, придется бежать из страны и скрываться. Но сейчас мне было на это плевать. Себя в обиду не дам!

– Я созвонюсь с твоей врачихой и все уточню, – ответил Валиев и на этом наш разговор был окончен.

Добрались мы до какого-то незнакомого дома через полчаса. В этом загородном поселке я была впервые, потому как отсюда выбираться и каким транспортом – не знала. А когда Марат вышел из машины и сдернул с моего плеча сумочку, которую передал Артуру, у меня по телу прокатилась новая волна паники.

– Вер, ты мне потом спасибо скажешь, что не позволил тебе действовать необдуманно и импульсивно, – пообещал Валиев. – Пойдем и спокойно поговорим.

Я фыркнула, но ни слова произносить не стала. Спокойно поговорим после того, как меня увезли без моего согласия, забрали вещи и сейчас запрут? Да уж, и где были мои глаза, когда я жила с Маратом три года? Как я не замечала того, что этот человек может сотворить в перспективе такое? Или он тоже, как и мама, изменился в одночасье?

Он вновь потащил меня – на этот раз к дому, расположенному за высоким забором. Это было двухэтажное кирпичное здание, куда Валиев меня и завел, как я ни старалась высвободиться и не позволить ему обращаться со мной, как с вещью. Артур, зашедший следом, поставил мои вещи в прихожей, а когда вышел, Марат запер за ним дверь и, проведя меня в гостиную, где я даже толком не успела осмотреться, подтолкнул в сторону дивана.

Я упала на мягкое сидение и, обняв себя руками, принялась озираться. Обстановка в помещении была весьма недурной. Если этот коттедж принадлежал Арту, значит, не все таксисты, рассказывающие про бизнес и владение особняками, врут.

Молча наблюдая за мужем, я продолжала мысленно набрасывать план освобождения. Валиев же подтащил стул, который и установил напротив меня. После чего, оседлав его, положил руки поверх спинки.

– Вера, давай просто обсудим все спокойно и откинув эмоции. Лара очень переживает из-за случившегося. Она много плачет и винит во всем себя. Твоя мама очень тебя любит… И очень жалеет, что из-за нашей с ней несдержанности ситуация дошла до такого. Когда Любезнова сказала ей, что ты получила направление на аборт и едешь в клинику, Лара стала уговаривать меня тебя остановить.

Он посмотрел на меня выжидательно, а во взгляде Марата так и сквозило: ну и что скажешь на это, неблагодарная?

– А! То есть, сам ты этого не хотел? Тебе указала, что нужно делать, мать еще одного твоего будущего ребенка? – склонив голову набок, поинтересовалась я с вежливым интересом.

– Я тоже имею право принимать решение в судьбе моего сына! – ответил он, указав на мой живот.

– Не имеешь. И чем скорее ты это поймешь, тем быстрее все закончится, Валиев! Или ты меня здесь станешь держать на привязи, пока мне пузо на нос не полезет? – уточнила я и даже замерла в ожидании ответа.

– Если понадобится – стану, – пообещал мне Марат.

Он окинул меня взглядом, в котором сквозило абсолютное превосходство. Муж был уверен в том, что все будет так, как он скажет.

– Ну хорошо, я согласна не делать аборт, – соврала Валиеву. – Что дальше? Отвезешь меня обратно в город? Приставишь ко мне соглядатая? Он будет ходить со мной на работу, по магазинам, ездить с подружками на встречи? Так, что ли?

Марат очень глубоко вздохнул. Его взгляд забегал по окружающей обстановке. Было ясно, что дальше приезда в этот дом план мужа не распространялся.

– Нет, я просто рассчитываю на то, что ты образумишься. И что поймешь простую вещь – наш единоразовый секс с Ларой – фигня по сравнению с тем, что творится сейчас. И уж совсем полная хрень, если сопоставлять эту близость с тем, что твоя мама умирает!

Он встал со стула, подошел ко мне и опустился передо мной на колени. Взял мои ледяные руки в свои, крепко, но осторожно сжал.

– Вера… девочка моя, ну включи уже мозги, я тебя очень прошу! Твоя беременность ведь случилась не просто так… Ты носишь моего сына, родная… А Лара родит мне второго наследника… Ты останешься со мной и у нас будут сразу двое детей, которых мы и станем растить… Дай возможность Лариному ребенку жить в любящей семье и не знать, что такое расти без матери, умоляю! Это все, что нужно знать Ларисе на пороге смерти…

5.3

Нужно было хитрить. Это я поняла, как только первая оторопь, смешанная с адреналином, который оглушал и не давал мыслить трезво, прошла.

Итак, у Марата действительно не было плана. Он оканчивался ровно там, где муж привозил меня в этот дом и уговорами заставлял принять то решение, которое ему было нужно. А дальше, наверное, максимум, что он сможет сделать – продержать меня здесь взаперти. И пока у Валиева не случилась еще какая-нибудь идея-фикс, которая встанет мне боком, я должна была исхитриться и получить свободу. После чего точно избавиться от «наследника» Марата, потому что без этого ребенка я ему была не нужна.

– Послушай, ты вообще никак не хочешь меня понять! – воскликнула я истеричным голосом.

Всплеснув руками, поднялась и заходила по гостиной.

– Я узнаю, что мой муж мне изменил с моей собственной мамой! – заголосила, оглядывая помещение.

Ничего особенного на глаза не попадалось, но я цепко высматривала, что может мне помочь в предстоящем освобождении.

– Это было лишь раз! И если бы Лариса не забеременела, то ты бы ничего не узнала! – чуть ли не взревел Марат.

Отличная отмазка, что и говорить…

– А ты уверен, что ребенок от тебя? Я вот общалась со Стасом, он считает, что Лара может носить под сердцем его отпрыска, – фыркнула в ответ.

И как только договорила, поняла, что произнесенное имя полоснуло по нервам Марата. Его глаза загорелись лютой ненавистью. Он сжал челюсти с такой силой, что они хищно заострились.

– Не говори никогда об этом человеке, – с угрозой в голосе процедил муж.

Я даже опешила от настолько показательной реакции. На мгновение мелькнула мысль, что Валиев… ревнует маму к Станиславу. Фу… Как бы то ни было, вывод один – мне нужно срочно из всего этого выбираться. Сначала – из этого дома, потом – из болота, в которое меня утягивали муж и мама.

– Хорошо, – согласно кивнула я. И повторила: – Я не буду делать аборт. Вообще шла на процедуру, сильно сомневаясь в том, что мне действительно нужно избавляться от ребенка. Так что ты меня лишь убедил в этом.

Обхватив себя руками, я отвела взгляд, когда Валиев стал ко мне приближаться. Нужно было сдержаться и не показать, насколько само присутствие Марата мне омерзительно…

– Верочка… Ну конечно, наш сын с тобой был зачат не просто так. Это ведь знак! Я люблю тебя… Никогда не переставал любить. Да, мы с твоей мамой совершили ошибку, но результат у этой ошибки положительный… Лары не станет, – его голос дрогнул, но Валиев упрямо продолжил, – но она будет жить в своем продолжении. Может, врачи на УЗИ ошиблись, и там не мальчик. Теперь, когда ты носишь моего сына, Лариса может родить и девочку… похожую на нее. Точнее, на вас.

Это был такой бред сумасшедшего, что меня не вывернуло наизнанку только потому, что я приказала себе держаться изо всех сил. И когда муж прижал меня к себе, я застыла бездвижной статуей.

– Чуть позже я, возможно, смогу тебя простить, – проговорила, не выдержав долго.

Отстранилась, отошла на пару шагов. Вздохнула и попросила:

– А теперь давай вернемся в город.

Очень красноречивым стал тот факт, что моя просьба оказалась для Марата неожиданной. Он пока наверняка не продумал, как же действовать дальше.

– Чуть позже, Вер, – ответил муж, взъерошив волосы на своем затылке. – Мне нужно кое-что утрясти.

Взгляд его метнулся в сторону входной двери. За нею был Артур, и, видимо, Валиеву нужно было обсудить с приятелем, что они станут делать теперь.

– Я хочу отдохнуть, – протянула, вновь обнимая себя руками.

Муж кивнул и выдохнул, как мне показалось, с облегчением.

– Конечно. Поднимись наверх, там две спальни. Приляг в любой, а я пока с Артом кое-что обсужу.

Он подошел ко мне, обхватил за плечи. Коснулся губами моего лба, как будто просто прощался со мной, уходя на работу. А я и воспринимала этот легкий поцелуй как прощание, потому что больше не позволю этому человеку ни трогать меня, ни принимать за меня решения.

Отойдя к лестнице, я стала подниматься на второй этаж. За этим Марат следил пристально, а когда я скрылась из вида, немного постоял и, судя по звукам, доносящимся снизу, прошел к выходу из дома и покинул его.

Я бросилась в первую попавшуюся спальню. Единственное окно в ней было наглухо закрыто – в этом я убедилась, подергав за ручку на раме. Во второй комнате пластиковая створка открывалась, но за нею была сетка от комаров. Через нее я смогла разглядеть скат крыши, на который вполне можно было выбраться, если только мне удастся избавиться от чертовой сетки…

Быстрый осмотр ящиков стола ни к чему особенному не привел. Ни ножниц, ни канцелярского ножа не нашлось… Зато имелась металлическая линейка, которую я и схватила, словно она была сейчас моей единственной надеждой на спасение. Впрочем, именно так все и обстояло.

Ткнув своим орудием прямо в сетку, я выругалась, когда острые края линейки впились в ладонь. Плевать, я не успокоюсь, пока у меня не будет возможности выбраться, потому что иного способа нет – сама рама с сеткой была прикручена к окну на совесть.

Наконец я смогла разодрать всю тонкую, но прочную преграду, через которую и протиснулась на улицу. Все казалось, что в любой момент Марат поднимется ко мне и обнаружит, чем я тут занимаюсь. Потому и сердце мое колотилось о ребра, как сумасшедшее.

По скату крыши я шла чуть ли не на цыпочках. Доносящиеся от входа приглушенные мужские голоса свидетельствовали о том, что Валиев занят беседой с Артуром. Но кто знал, когда они перестанут обсуждать мой плен и дальнейшие действия и обнаружат, что я сбежала?

Спустившись вниз, на газон, я застыла, осматриваясь. Через ворота, по понятным причинам, выбраться у меня не получится. Ждать, пока Марат и Арт зайдут в дом и хватятся пропажи – глупо. Выход был один: перелезть через забор и куда-то бежать. Без телефона, денег, документов… Они ведь так и продолжали лежать у выхода из дома, а может, и вовсе Марат забрал их, когда выходил к Артуру…

В детстве я частенько проводила время на даче, где мы с соседскими мальчишками успели облазать все возможные заброшки. Так что сейчас этот опыт был как нельзя кстати – и высокая сетчатая изгородь поддалась мне без особого сопротивления. Когда же я оказалась за забором, меня охватила эйфория. Свернув вправо, добралась до узкой тропинки, проложенной между соседствующими друг с другом домами и припустила по ней куда глаза глядят.