Текст книги "Андреа. «Начало» (ЛП)"

Автор книги: Адриана Бринн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

ЛОРЕНЦО

МОЙ БРАТ

«Я не сумасшедший. Моя мать проверяла меня». – Шелдон Ли Купер

Социопат.

Антисоциальное расстройство личности. Милый доктор, которого мой отец нанял, чтобы «вылечить» меня, пытается объяснить. Меня не исправить. Не так поздно. Я знал, что со мной что-то не так, с самого раннего возраста. Когда я часами просиживал за дверью, слушая, как отец пытает взрослых мужчин, пока они не взмолятся о пощаде, которая так и не наступит. Я не чувствую себя так, как другие. Ничто не интересует меня слишком долго, а когда это происходит, я зацикливаюсь на этом до такой степени, что это поглощает все мои мысли.

Видите ли, мы с моим братом Вэлом – однояйцевые близнецы. Когда мы только родились, нас никто не мог отличить друг от друга, а наш отец был настолько погружен в бутылку с Джеком, что было чудом, когда он вообще нас замечал. Вэл всегда был тихим, всегда прятался в тени и никогда не заботился ни о чем и ни о ком, кроме меня. Я знаю, что мой брат любит меня, и я готов на все ради него. Так я понимаю, что еще не все потеряно.

Это хорошо. Может, мне и наплевать на все в этом поганом мире, но я забочусь о своем брате.

Люблю ли я его? Не знаю, но мне не нравится, когда ему причиняют боль, и я уничтожу любого или все, что угрожает ему.

Валентино – это единственное, что удерживает меня от выхода за грань. От потери контроля и саморазрушения. Это то, что я делаю и всегда делал. Я разрушаю все, что приносит мне радость в жизни, прежде чем они причинят мне боль или разрушат меня.

Как же это все хреново!

Как же хреново, что я держу брата на расстоянии, потому что однажды у меня не останется выбора, кроме как причинить ему боль. У меня нет другого выбора, кроме как медленно, но мучительно отдаляться от второй половины себя.

Мы с Валентино всегда были разными, за исключением, конечно, внешности близнецов. Когда мы были детьми, Валентино любил книги и все остальные вещи, которыми увлекались «нормальные» дети.

Не я.

Мне нравилось видеть, как папа заставляет взрослых мужчин плакать. Мне нравилось держать в руках свой самый первый пистолет, волнующее ощущение силы, которое пронизывало мое тело и заставляло чувствовать себя неприкасаемым.

А боль?

Я приветствую ее, как старого друга. Боль заставляет меня чувствовать себя живым. Боль заставляет меня чувствовать. Точка.

Может, я и не социопат, как пытается убедить меня эта сумасшедшая сука, но я не нормальный и никогда им не был. Я никогда не стану нормальным и не буду пытаться соответствовать всем остальным, и я никогда не буду играть по чужим правилам.

Правила созданы для того, чтобы их нарушать, а я очень люблю нарушать их.

Особенно красивы куклы с огненно-рыжими волосами.

Как и каждый раз, когда появляется мысль о ней, я быстро прекращаю это дерьмо.

Не могу туда пойти.

Не сейчас.

Эта киска – приманка для тюрьмы, а мне нравятся сучки с большим опытом, а не маленькие девственные конкурсантки.

Я смотрю на доктора Уэлш, сидящую в кресле напротив меня и тихо делающую пометки в своем журнале. Я хожу в этот кабинет с четырнадцати лет, а прорыва все нет. Эта наивная сучка не хочет от меня отказываться.

Прорыва не будет, потому что со мной все в порядке. Это полная чушь, в моей голове творится много всякого дерьма, которое, скорее всего, заставит меня совершить преступление.

Чертов Кассиус.

К черту его за то, что заставил меня пройти через все это ненужное дерьмо.

А теперь еще и Андреа. Хотя мы узнали о ней совсем недавно, я чувствую необходимость защищать ее.

Я касаюсь своей шеи, где находится ее татуировка.

Ее глаза.

Те самые глаза, которые преследуют меня с тех пор, как я себя помню.

Как я могу заботиться о человеке, которого никогда не видел? Я знаю Кассиуса всю свою жизнь, и он мне не особенно дорог. Я не желаю ему зла, но мне просто все равно.

Но она… мое сердце болит каждый раз, когда я смотрю на ее лицо.

Я встряхиваю головой и останавливаю грустные мысли, пока они не поглотили меня. Иногда я просто хочу утонуть в них.

Не сегодня.

Я должен быть здесь ради Валентино.

Ради нее.

Почему дедушка вернул ее после стольких лет?

Он знал о ее существовании, так почему же сейчас? Я ни на секунду не думаю, что он хочет вернуть время, потерянное с ней. Этот ублюдок всегда знал о ее существовании, так что… почему сейчас?

Что изменилось?

Я хочу получить эту корону и титул, но готов ли я заплатить за это самую высокую цену?

Я знаю, что Валентино хочет быть избранным. Он жаждет хаоса, как и я.

Мой брат… мой гребаный брат.

Мы оба знали, что этот день настанет. День, когда наша верность будет проверена, но я никогда не думал, что это будет так больно.

Чтобы стать королем, мне придется принести его в жертву.

АНДРЕА

БОГ ИЛИ ЛЮЦИФЕР

«Ну, ты можешь сказать Иисусу, что сучка вернулась». – Джорджина Спаркс

(6:35 PM) Фэллон: С счастливейшим днем рождения, королева! Не могу дождаться, чтобы потискать тебя!!!!!! Xx

(6:35 PM) Фэллон: PS Ты свободна от этой адской дыры.

(6:36 PM) Фэллон: PSS Возьми меня с собой:(

Сообщения Фэллон вызывают горькую сладость. Да, я так рада, что наконец-то могу вернуться домой, но мысль о том, что придется оставить ее на пару месяцев, заставляет мое сердце болеть. Так бывает, когда завязываешь отношения с людьми, которых в конце концов покинешь.

Я быстро набираю сообщение и продолжаю листать телефон.

После долгого дня, проведенного с Луканом, я вернулась домой, чтобы принять душ и подготовиться к вечеринке по случаю дня рождения, которую устраивает Бенедетто.

Я взяла перерыв, чтобы собраться с мыслями, поскольку в последнее время в моей голове был полный шквал эмоций и откровений. Чтобы отвлечься от всего, я решила проверить свои сообщения. Я весь день избегала телефона и социальных сетей, так как у меня нет настроения отвечать на фальшивые поздравительные сообщения от незнакомцев и бывших друзей, и, честно говоря, у меня нет настроения праздновать.

Что вообще можно праздновать?

Первый день рождения без женщины, которая подарила мне жизнь. Первый день рождения без того, когда ее ужасный голос поздравляет меня с днем рождения или печет мои «волшебные» праздничные кексы. Мама всегда готовила все для моего дня рождения. Она говорила, что для нее это самый важный день в году.

Черт, это так уныло.

Я замечаю, что у меня есть пропущенный звонок от Эмилио и несколько сообщений на моих страницах в социальных сетях. Большинство из них от незнакомых мне людей. Я собиралась ответить на его звонки, но все время забывала. Он откусит мне ухо, как только доберется до меня.

От шума внизу у меня разболелась голова. Когда я вошла в дом после того, как Лукан высадил меня, меня встретили несколько горничных и телохранителей, поздравляя с днем рождения. В этот момент я узнала, что Бенедетто запланировал для меня грандиозную вечеринку по случаю дня рождения и пригласил всех членов трех семей, студентов из Святой Троицы и некоторых своих деловых партнеров. Меньше всего мне хочется сегодня праздновать и притворяться, что я счастлива. Я устала притворяться, что мне не больно, что я не умираю от осознания того, что скоро закончу так же, как она.

Я направлялась наверх с пакетами одежды, которые мне купил Лукан. Он сказал, что это мой подарок на день рождения.

Это было очень мило, но я не могу позволить ему себя одурачить.

В нем нет ничего милого.

Я очень благодарна за то, что отвлеклась. Весь этот день заставил меня забыть о том, что мы стоим на противоположных сторонах и хотим разных вещей. Он явно хочет быть главой трех семей, а я просто хочу быть свободной.

Свободной в Нью-Йорке, занимаясь любимым делом.

Да, он мне нравится, но это раздражает меня до невозможности.

Чувства к нему делают меня уязвимой, и он найдет способ воспользоваться этим. Но сегодня все было по-другому. Это было похоже на начало чего-то нового, хорошего или плохого, я не знаю, но все же это было похоже на что-то.

Я почувствовала это по тому, как он вел себя со мной сегодня. Его прикосновения были похожи на ласку любовника, а не врага. У него есть ко мне чувства, но я не наивна. Может, он и хочет меня, но еще больше он хочет быть капо.

И я знаю, что он сделает все, чтобы достичь своей цели.

У нас нет будущего.

Тук тук.

– Открыто! – кричу я человеку, стоящему по ту сторону моей двери.

Появляется Роберта с хмурым лицом.

Как обычно.

– Ты опоздала на собственную вечеринку, – ее ледяной тон не соответствует блеску в глазах.

– Да ладно, Берта. Ты даже не поздравишь меня с днем рождения? Ты меня ранишь. – Я притворяюсь обиженной и успокаивающе прикасаюсь к своей груди. Должно быть, я уже пьяна от всех тех рюмок, которые выпила, плача на полу в ванной перед тем, как одеться на вечеринку. Потому что я вижу, как ее губы дергаются, почти складываясь в улыбку, но она, конечно, не позволяет себе этого сделать.

– С днем рождения, мисс Николаси. – Она протягивает мне крошечную коробочку с большим красным бантом. – Это было оставлено за вашей дверью, – она кладет ее на кровать и закрывает за собой дверь, уходя.

Я ищу открытку, чтобы узнать, кто ее прислал, но ее нет. Я уже собираюсь открыть ее, когда в дверь снова стучат.

– Пошевеливайтесь, мисс Николаси! Гости ждут вас!

– Я иду, иду! – Я встаю с кровати, бросаю коробку на тумбочку и подхожу к зеркалу, чтобы нанести последние штрихи в макияже.

Мой высокий хвост идеально сидит на макушке. Я выбрала красное платье, которое купил мне сегодня Лукан, и дополнила его красными шпильками.

Я нащупываю на шее мамино ожерелье, но там ничего нет.

Черт!

Я забыла попросить Лукана вернуть его. Как я могла забыть потребовать, чтобы он его вернул? Уф, сделаю это сегодня вечером.

Забыв про ожерелье, я добавляю свою фирменную кроваво-красную помаду и, закончив, выхожу за дверь.

Когда я спускаюсь по лестнице, я поражаюсь тому, как красиво выглядит особняк сегодня вечером и как много людей пришло на праздник.

Все помещение наполнено свечами с ароматом ванили, воздушными шарами на каждом углу и розовыми украшениями.

Опять этот гребаный розовый.

Черт, дон Николаси оттянулся по полной на моем дне рождения. Уверена, он сделал это для видимости, но неважно.

Бенедетто первым замечает меня на вершине лестницы, подает сигнал оркестру, и начинает играть отстойная музыка, пока я спускаюсь по лестнице.

Я чувствую себя, как на своей свадьбе. Латинская и более экстравагантная версия «Сладких шестнадцати». Я чувствую на себе взгляды всех присутствующих. Кто-то смотрит на меня с благоговением, кто-то с любопытством, а кто-то с враждебностью.

Музыка останавливается, и ко мне подходит дедушка.

– С днем рождения, mia cara! – целует он обе мои щеки. – Надеюсь, это первый из многих дней рождения, которые мы проведем вместе, моя дорогая.

Это похоже на то, как Иуда поцеловал Иисуса перед тем, как продать его Понтию Пилату для распятия. Подождите, разве так было в этой истории?

Черт, мне действительно стоит чаще ходить в церковь. Я, наверное, загорюсь, как только переступлю порог Божьего дома.

– Спасибо, дедушка. – Я фальшиво улыбаюсь и целую его в левую щеку. – Тебе не нужно было делать все это. – Кто-нибудь, пожалуйста, дайте мне награду за лучшую актрису.

– Он берет меня за руку и выводит на середину комнаты.

– Сегодня мы празднуем твой день рождения, bambina, наслаждайся им.

Обняв меня в последний раз, он оставляет меня стоять посреди комнаты, пока все продолжают разговаривать между собой.

Я оборачиваюсь и вижу Лукана в море людей.

Конечно.

ЛУКАН

Бог или Люцифер, кто бы ни создал эту девушку, действительно поработал над ней сверхурочно.

Черт меня побери, но она – горячая штучка.

С того момента, как она спустилась по лестнице, я видел только ее. Все прекратили свои занятия и сосредоточились только на ней.

В коротком красном платье и с коварной ухмылкой, нарисованной красной помадой, она выглядит просто сногсшибательно.

Да, дьявол определенно приложил руку к созданию этой цыпочки.

Несколько часов с Андреа заставили меня захотеть сказать «иди на хрен» своему заданию и оставить ее себе.

Когда я оставил ее на несколько минут одну в своем доме, то воспользовался возможностью попросить Джиану не подпускать Арианну к Андреа этим вечером. Мне нужно больше времени, прежде чем все взорвется у меня перед носом.

Я все еще смотрю на ее задницу, когда маленькая лисица замечает мой взгляд, и на ее великолепном лице появляется соблазнительная и коварная ухмылка.

Блядь, эта девчонка совсем меня запутала.

Она играет со мной.

Маленький дьяволенок должен знать, что со мной не стоит трахаться, если я сам не позволю.

Жесткий и грязный трах – мой любимый вид, и я не люблю, когда меня дразнят.

Вот черт, теперь я напрягаюсь при одной только мысли об Андреа и грубом трахе.

Она ходячее и говорящее противоречие, и сегодня она выглядит как жена самого Люцифера. Мне не терпится заставить эту principessa умолять и кричать.

Только для меня.

Я уже собираюсь подойти к ней, когда розововолосая девчонка с энтузиазмом обнимает Андреа и уводит ее.

Вот же заноза.

Осталось найти способ оставить ее одну.

АНДРЕА

ТЫ, БЛЯДЬ, МОЯ

«Не думаю, что Иисус одобрил бы это». – Блэр Уолдорф

– С днем рождения, сучка! – Фэллон обхватывает меня руками и почти выжимает из меня жизнь.

– ОМГ! – Я смотрю на ее волосы: теперь они розового цвета. – Ты покрасила волосы!!! – Я не заметила ее раньше; должно быть, алкоголь затуманил мой разум.

Она качает головой из стороны в сторону и ухмыляется.

– Мне нужно было переодеться. Тебе нравится? – Она проводит пальцами по роскошным розоватым прядям.

– Да, черт возьми! Ты выглядишь как сексуальная нимфа. – Это действительно так. Сегодня в облике Фэллон нет ничего занудного. На ней черное платье с низким вырезом, благодаря которому ее внушительное каре выглядит чертовски сексуально, и она добавила немного черной помады.

Она выглядит как женщина на задании.

Миссия – заставить парня пожалеть о том, что он ее отпустил.

Это моя девочка.

Она не рассказала мне историю с Валентино, но я буду здесь, когда она решит открыться.

Фэллон берет меня за руку и ведет в центр комнаты, где танцуют несколько гостей. Как положено, я смешиваюсь с гостями и благодарю их за то, что пришли, но мне, честно говоря, наплевать на них.

Не сегодня.

– Ты должна знать, что все из «Святой Троицы» здесь, – кричит она сквозь громкую музыку. – Даже глупые блондинки, – закатывает она глаза и тянется за двумя чашками пунша. Фэллон сегодня ужасно болтлива и счастлива.

Я подношу одну чашку к носу, и, как я и предполагала, в ней оказывается алкоголь, а моя девочка в стельку пьяна.

Это будет интересная ночь.

Ночь пролетела так быстро, а я не видела Лукана всю ночь. Либо он с кем-то из парней, либо к нему прицепилась какая-то девчонка.

Я люблю Фэллон и благодарна ей за то, что она здесь, но мне нужен перерыв. Мне нужно побыть одной пару минут. Поэтому я оставила ее с сестрами Лукана и ушла.

Я покидаю вечеринку и направляюсь в домик у бассейна. Здесь спокойно, и мне нужно побыть одной. Легко забыть, когда вокруг тебя люди, но, когда ты одна… да, одиночество – уродливая сука, и оно не дает мне забыть, что даже в переполненной комнате я все еще так одинока.

– Ищешь меня, principessa? – шепчет мне на ухо мой личный и чертовски сексуальный кошмар.

– Тебе яйца жмут, Вольпе? – от его хрипловатого смеха у меня по коже побежали мурашки. Ничто еще не звучало так сексуально.

– О, детка, разве ты не хотела бы знать? – Такой чертовски высокомерный. Должна признать, что его уверенность работает на него. Я не дам ему понять, что он на меня влияет. Я лучше выколю себе глаз.

– Я не одна из твоих многочисленных завоеваний, Лукан. Не обращайся со мной как с одной из них. – Я смотрю ему в глаза, и на его лице появляется странное выражение, но мне не нужно его расшифровывать.

Одним быстрым движением он хватает меня сзади за шею и поворачивает мое лицо так, чтобы у него был свободный доступ к моему рту. Его хватка на моей шее слишком сильна, и мне становится жарко.

– Слушай меня и слушай внимательно, потому что я не из тех, кто повторяется, принцесса, – его хватка на моей шее ослабевает, и я снова могу дышать. – Я решил, что оставляю тебя у себя, и никто в этом поганом мире не сможет меня от тебя оторвать. Я слишком далеко зашел, детка, меня не спасти, – шепчет он, прежде чем присосаться к моей нижней губе и легонько прикусить ее.

Кто бы мог подумать, что боль может быть такой приятной?

Сладкая пытка.

– Пойдем, я голоден, – он хватает меня за руку и тянет за собой.

Что?

– Если хочешь, внутри есть торт, – неуверенно говорю я ему.

Я вся мокрая, а он голодный, серьезно?

Я даже не знаю, почему мне вздумалось прыгнуть на его член, но это так. Я виню во всем алкоголь. Да, это единственная причина, по которой я могла бы лечь в постель с этим назойливым придурком.

Ладно, я не пьяна, я знаю, что делаю. Я не могу винить в этом алкоголь.

– Я голоден, но мне не до еды. – Он берет меня за руку, ведет в домик у бассейна и, как только мы оказываемся внутри, запирает дверь и смотрит на меня с выражением чистого голода на лице. – Я умираю от желания попробовать тебя на вкус, principessa.

Он целует меня еще раз, но на этот раз сладко и медленно, а затем поднимает меня и несет на кровать.

У меня уже был секс, но Лукан почему-то заставляет меня чувствовать себя так же, как в первый раз. Я представляю себе все те грязные вещи, которые он хочет сделать с моим телом. Черт, я становлюсь мокрой от одной мысли о том, какие грязные вещи я хочу сделать с его телом.

Он медленно начинает расстегивать штаны и не торопится. Он мучает меня, когда все, чего я хочу, – это увидеть его всего. Каждую его великолепную часть. Я не могу сдержать стон, который вырывается у меня, когда его толстый и длинный член оказывается на свободе. Я все еще смотрю на его твердый член, когда он берет меня за шею и притягивает к себе. Я чувствую его член на своем животе, и, клянусь, могу кончить от одного его прикосновения к моей коже.

– Тебе нравится то, что ты видишь, principessa? – он прикусывает губу и пытается скрыть улыбку.

– Я хочу, чтобы твой член был у меня во рту. – Я прикусила губу, глядя ему в глаза.

Стон, вырвавшийся из его рта, заставляет меня потереть ноги друг о друга, чтобы снять боль.

Он такой раздражающе сексуальный.

Лукан не очень мягко толкает меня обратно на кровать.

– Ты можешь подавиться им в другой раз, детка. А сейчас я хочу, чтобы твои соки были у меня на лице, – он берет меня за колени и маневрирует, пока я не оказываюсь на нем. – Оседлай мое лицо.

Я чувствую его горячее дыхание рядом со своим центром, прежде чем он раздвигает губы моей киски своим языком.

– Ахх, это так приятно, детка. Не останавливайся. – То, что этот мужчина может делать своим языком, должно быть запрещено. Он начинает медленно водить языком вверх-вниз, и я готова потерять сознание.

– Не кончай, черт возьми. Пока я не окажусь глубоко внутри тебя.

Моя голова откидывается назад, а колени начинают дрожать, но прежде чем я успеваю достичь сладкого забвения, он останавливается.

– Ты – зло. – Я стону и падаю обратно на кровать, все еще под кайфом от близкого оргазма.

– Заткнись и иди сюда. – Я чувствую, как Лукан поднимает мою ногу и обвивает ее вокруг своей талии. Он начинает тереться членом о мою мокрую киску, отчего мои глаза закатываются к затылку.

– Ты девственница, детка? – прохрипел он.

– Жаль разочаровывать тебя, красавчик, но нет.

Он берет мою нижнюю губу между зубами.

– Хорошо, – шепчет он, прежде чем без предупреждения вонзиться в меня.

Я задыхаюсь от внезапного вторжения. Мои крики удовольствия заглушает его рука, закрывающая мне рот, в то время как он начинает неустанно входить в меня.

Мне нравится эта его сторона. Когда он теряет контроль и дает волю своей дикой натуре.

Я чувствую его повсюду, он толкается в меня снова и снова, заставляя меня выгибать пальцы ног и кусать губы, пока я не почувствую вкус крови.

Он замечает это и замедляет темп, а затем посасывает мою окровавленную губу и стонет так, будто никогда раньше не пробовал ничего вкуснее меня.

В комнате нет шума. Только звук нашей скользкой, влажной кожи, шлепающейся друг о друга так громко, что даже вечеринка на улице не могла заглушить этот звук.

Я настолько погружаюсь в него, что окружающий мир становится для меня непостижимым.

Он делает нечто, что меня удивляет. Он нежно берет меня за лицо и заглядывает в глаза.

– Скажи, что ты моя, – произносит он.

– Ты первый. – Я дразню его. Он не выносил меня пару часов назад, а теперь хочет предъявить права? Он говорит такие вещи под влиянием момента.

– Да, блядь, твой, – шипит он, пытаясь вытрясти из меня слова.

– Давай, детка, – скрежещет он сквозь стиснутые зубы и перемещает одну из своих рук вниз, пока не находит мой клитор. Он мучает меня, пока я не сдаюсь и не даю ему то, что он хочет.

Я вскрикиваю, когда он попадает в ту точку, которая заставляет мои глаза закатываться и кричать, что я его.

– Назад дороги нет, principessa, – его толчки теперь более дикие и звериные.

– Ты, блядь, моя.

Черт, эти последние слова потрясли меня до глубины души.