Текст книги "Фея особого назначения (СИ)"
Автор книги: Адель Лозовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
Стоящая в проходе девушка тихой тенью проскользнула на кухню и заняла приготовленное для нее место, выжидающе поглядывая на Проскурина. В одежде Яны она выглядела милой и домашней, да и принятая ванна пошла ей на пользу. Сразу запахло уютом и теплом, которых так давно не было в квартире Игоря и которых, оказывается, ему так не хватало.
Взяв в руки вилку и нож, Проскурин приступил к трапезе, изредка поглядывая на доставшегося ему фамильяра. Плакальщица поглощала пищу аккуратно и целомудренно, оставляя Игорю ровно половину всего, что было на столе. Опасения Проскурина не оправдались: девушка оказалась всеядной и не привередливой. Даже имела некоторые представления об этикете, что не могло не радовать Игоря.
– Это можно излечить, – тихий голос плакальщицы церковным колоколом прогремел на кухне, и Проскурин чуть не подавился некстати принятым вовнутрь морсом.
– Нельзя, я пробовал, – справился с собой Игорь, поражаясь тому, как окрепла связь между ним и фамильяром. – Не переживай, я не потяну тебя за собой на дно.
– Это можно излечить! – упрямо повторила плакальщица, запустив руку в необъятную футболку Яны и вытащив оттуда странную переливающуюся чешуйку, приковывающую к себя взгляд всякого, кто обратит на нее свое внимание.
– Что это? – хрипло спросил Игорь, в глубине души предполагая, что именно демонстрирует ему фамильяр.
– Чешуйка с крыла феи, которая исполнит любое желание, – сказала плакальщица, пряча находку обратно к себе за пазуху. – Когда мы найдем фею, хозяин, вы же знаете, о чем ее попросить, не так ли?
Проскурин кивнул, довольно улыбаясь открывшимся перспективам. Теперь у него появился шанс…
*
Игорь почти закончил мыть посуду, когда раздался стук в дверь.
Один, другой, третий.
Некто нетерпеливый хотел попасть в квартиру к Проскурину, прилагая максимум усилий в достижении результата. Заинтригованный Игорь открыл дверь и с удивлением уставился на Яну, рассматривающую Проскурина снизу-вверх далеко не ласковым взглядом.
– Впустишь? – сухо спросила Звонарева, переминаясь с ноги на ногу. – Или здесь поговорим? На глазах у соседей?
Игорь молча прошел на кухню и поставил чайник. Он услышал, как лязгнула дверь, как Яна разулась, достала из шкафа в прихожей смешные тапочки с плюшевыми зайцами и оказалась за его спиной, гневно сопя, словно медвежонок, у которого забрали любимое лакомство.
– Чай? Кофе? Булочку?
– Почему ты ушел с пары? – Яна не стала ходить вокруг да около и сразу спросила о том, что ее интересует.
– Скучно стало, вот и ушел, – беспечно ответил Игорь, стараясь не смотреть лишний раз на Звонареву.
Это на публике он еще мог хоть как-то скрывать свои эмоции, а с глазу на глаз – нет. Игорю все еще было больно, как и той, которую он продолжал любить.
– Ску-у-у-учно стало, – протянула девушка, делая шаг навстречу к Проскурину. – А ну подойди-ка ко мне!
Игорь не послушался. И для пущей верности выставил вперед руки, прекрасно понимая, что будет потом.
Яна росла в семье, в которой отец мечтал о сыне. Вот и воспитывал единственную дочь так, что все соседские мальчишки обходили Звонареву стороной, опасаясь испробовать на собственной шкуре многочисленные армейские приемы, которые знала девушка.
– Яна, давай поговорим спокойно! – пытался утихомирить девушку Игорь, но ее полыхающие неумолимой злостью глаза словно твердили ему: поезд тронулся с вокзала! Конечная остановка – через пять минут! Продержись!
И Проскурин держался, успевая уклоняться и ставить блоки на тяжелые удары Яны, которые он не получил тогда, когда сказал о расставании. Зато сполна отведал сейчас!
Игорь надеялся, что на потасовку не прибежит плакальщица и не устроит Звонаревой одну из тринадцати казней египетских. Эта мысль отвлекла Проскурина, и кулак Яны, не встретив сопротивления, угодил парню в тело.
С протяжным стоном Игорь оказался на полу, а Звонарева с ужасом уставилась на результат своей выплеснувшейся ярости.
– Игоречек, прости! – вскрикнула Яна, бросившись к распростертому телу Проскурина.
Она осторожно приложила голову к его груди и с облегчением вздохнула:
– Живой!
Обрадованная Яна утратила контроль над ситуацией, и Проскурин тут же этим воспользовался. Девушка и охнуть не успела, как оказалась прижатой к полу, а довольная физиономия Игоря принялась медленно приближаться к ее лицу с весьма недвусмысленными намерениями…
Глава 4
– Генлисея Колючая Третья! Вам пора вставать!
Легко сказать, но трудно выполнить! Разве я виновата, что волнение перед Испытанием не позволило мне вовремя закрыть глаза и уснуть?
– Генлисея Колючая Третья! Просыпайтесь!
Да я и не сплю! Уснешь тут, как же! Когда ноги дрожат, руки лихорадочно трясутся и зубы отстукивают марш невидимым душам, спать совершенно не хочется!
А хочется застрелиться или…
– Генлисея Колючая Третья! Вы что, пили?!
Чуть-чуть. Самую малость, так сказать! Сугубо для поднятия жизненного тонуса, успокоения бренного тела и женских кошмариков, от которых никуда и никогда так просто не избавиться! Эх, знала бы няня, что я настойку не одна пригубила… Влетело бы тогда и девочкам-подруженькам моим! Век к Древу Познания не ходить!
– Нет, Крапива Едкая, не пила! – бессовестно соврала я, с трудом открывая глаза и свешивая ноги с двухъярусной кровати. – Переживала я сильно, вот и уснула поздно! Не каждый раз приходится Испытание проходить!..
– Скажешь тоже, Испытание! – ворчливо сказала няня, меняя гнев на милость. – Молодежь нынче излишне волнительная пошла. Видит проблемы там, где их нет! Зачем переживать из-за того, что будет в твоей жизни только раз?
И в этом Крапива Едкая вся, от мозга до костей, от туфелек до крыльев! Бывшей старшей охраннице Королевы фей на полном серьезе непонятно, как можно бояться того, что повлияет на всю твою оставшуюся жизнь? Как вообще можно чего-то бояться?..
– Да и слово такое придумали… Испытание! – ехидно передразнивает няня, заботливо убирая мне за ухо шелковистую прядь. – В наше время мы именовали его Ритуалом, да и то только те, кто хотел придать этому собранию фей торжественности и пафоса. Нет тебе ни крови, ни летящих копий, ни разящих заклинаний темных! Какое же это тогда Испытание?!
– Страшное и очень ответственное, – трагическим голосом ответила я, кладя буйную головушку няне на плечо. – Провалю его, не стану одной из тех, кто спасет Королеву от коварных врагов…
– … которым сюда ход заказан! – не дала мне развить мысль здраво смотрящая на жизнь Крапива Едкая. – Ты лучше, Геня, выбирай действительно стоящую профессию. Быть пишущей или исцеляющей очень и очень почетно…
– Вы мне еще, няня, видящей предложите стать! – возмутилась я, гневно сверкая очами и убирая голову с ее костистого плеча. – Сидишь на мягком месте ровно и делаешь вид, что в призрачной дымке грядущего рисуется тебе грань будущего…
– И возле Королевы находишься, как ты и хотела! – «поддержала» меня Крапива Едкая. – Чем не безделье, которое тебе так нравится?
– Да ну вас, няня! – проворчала я, понимая, что разговор зашел в тупик.
Пора чистить крылышки и неспешно лететь на встречу ветру и тому, что точно не миновать! Благо няня разубедила меня за три часа до Испытания, есть время, чтобы никуда не торопиться!..
*
Вариантов было несколько, но я выбрала самый тяжелый с точки зрения ленивой-преленивой феи: решила полететь сама. Дело это я очень любила, да и разминка перед Испытанием мне не помешает: лучше дразнящая усталость в теле, чем переживание и трясущие руки. Волнение еще никогда не шло мне на пользу.
А как ему не быть, если в зал, где проводится Испытание, никого постороннего не пускают?
Только знающим и охраняющим велено присутствовать там, где творится судьба горстки готовых получить профессию фей. Да и про Королеву не стоит забывать: такие события она никогда не пропускает!
Рядом пронесся здоровенный шмель, размером с хороший человеческий дом. Я такие видела на картинках в книжках, что читала мне няня. Потоками ветра меня ощутимо «взболтало», как основу теста пирогов Крапивы Едкой, отчего я слегка сбилась с намеченного курса и беззвучно выругалась, вспоминая родню прущего напролом насекомого до пятого колена включительно.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы принять вертикальное положение и поправить платьишко, напоминающее снизу каплю (пусть в моем мире и нет мужчин, но демонстрировать всем и вся отличие от них не стоит, красоты в этом нет!).
– Генлисея, ты обронила! – ко мне подлетела черноволосая фея в бирюзовом платье такого же каплеобразного типа, как и у меня, и протянула утраченную мною шляпку на веревочке.
– Спасибо, Ромашка, рада тебя видеть! – не слукавила я, возвращая предмет своего гардероба на положенное ему место. – Неужели ты тоже спешишь на Испытание?
– Лечу и боюсь его до ужаса, – призналась мне Ромашка слегка дрожащим голосом. – Я думала, что пройду его через год, однако маменька решила все за меня…
– Его все равно придется проходить, так почему не сейчас? – сказала я, подражая няне, но пародия, как по мне, вышла слабой и неубедительной. – Зато как мы с тобой потом наедимся булочек с повидлом, да напьемся настойки сладкой и… споем обязательно песню грустную о любви земной… я выучила несколько, тебе понравится!
– Ух, как же мне захотелось вкусностей, что готовит Крапива Едкая, ты себе даже, Генлисея, и не представляешь! – вдохновенно произнесла Ромашка, но тут же стушевалась и поежилась, словно ожидая, что ей на плечи сбросят теплый и мягкий плед. – Генлисея, а вдруг меня направят в мир людей… ох, Мать-прародительница, боюсь-боюсь!..
– Ну и чего ты боишься? – искренне удивилась я, с радостью заметив, что вдалеке появились очертания дворца Королевы фей. – Мне казалось, что тебе нравится путешествовать… разве нет?
– Нравится, – покаянно вздохнула Ромашка, переставая теребить во время полета позолоченные пуговицы своего платья. – Но когда я путешествую, то всегда знаю, что обязательно вернусь домой после того, как все-все осмотрю и наберусь впечатлений на всю оставшуюся жизнь… а там… столько опасностей подстерегает…люди… Нижний мир…
– В Нижний мир приличные феечки не ходят! – строго сказала я, надеясь, что если мне удастся оказаться в мире людей, то Нижний мир я обязательно посещу.
Если не стану охраняющей, само собой!
– А куда ходят? – спросила Ромашка, доверчиво цепляясь за мою руку, чтобы сильный порыв ветра не сбил ее с намеченного курса.
– В театр, например, или в консерваторию… Тебе разве не рассказывали?
– Нет, не рассказывали… – густо покраснела Ромашка, словно признаваясь в чем-то постыдном, недостойном чужих глаз и ушей. – Матушка моя никогда не покидала предела Цветущей Долины и посвящала меня только в те секреты только, что пригодятся мне здесь, когда я стану, как и она, исцеляющей… А я не хочу быть исцеляющей! Я хочу быть пишущей! Ведь это так здорово: передавать новые открытия и события Древу Познания, чтобы он сохранял их в Вечности… а ты, Генлисея, кем хочешь быть?
– Охраняющей или изобретающей, – ответила я, готовясь совершить мягкую посадку на площади перед дворцом, на котором уже заранее было приготовлено место для совершения задуманного мною маневра. – Не решила еще, если честно, кем в большей степени хочу стать… Надеюсь, Испытание поможет мне в этом нелегком деле.
– Я тоже надеюсь на это… – тихо произнесла Ромашка и зажмурила глаза.
Она всегда делала так перед важным и ответственным шагом.
И кто я такая, чтобы ее за это судить?..
*
На людской дворец дом Королевы фей не походил. От слова «совсем».
Больше всего он напоминал огромный темно-коричневый желудь, однажды решивший, что лучше расти вверх, а не вниз.
А позже он понял, что и расти дальше не стоит. Зачем? Он и так больше, чем его «братья» и «сестры». Можно остановиться и позволить феям жить внутри себя.
Да и то не всем, а избранным! Тем, кто станет править в Цветущей Долине, Бескрайнем Океане и Огненных Землях.
Вместе с Королевой жили там еще и феи, каждая из которых была лучшей в своем деле. И вместе они составляли Совет и были знающими, от ока которых не могло укрыться ничто и никто.
И теперь горстка неопределившихся стояла перед входом во дворец и ожидала решения своей участи.
Некоторых из фей я знала.
Задумчивая Азалия не сводит глаз с охраняющих, окруживших нас неплотным кольцом. Веселая и общительная Лилия пытается разговорить беспокойную Ромашку, но та молчит и снова теребит покрытые счастливым узором пуговицы, словно они и вправду способны защитить от переполняющих ее красивую головушку страхов. А Настурция вызывающе спокойна, что наводит на нехорошие подозрения. Неужели она употребила корень Валерьяна, да еще и без меня?!
На небе ни тучки, а солнце не греет. Не чувствую я в нем тепла. Оно словно ждет чего-то, как и все собравшиеся здесь. И когда беззвучно появляется в стенке дворца проем, я понимаю, что обратной дороги не будет.
И прежней домой я уже не вернусь.
*
Нас становится все меньше. Кто-то выходит довольный собой, с гордой улыбкой и радостью, что все закончилось так, как хотелось. Другие появляются со скорбной миной на лице или со слезами на глазах, не стыдясь того, что сегодня их надежды не выдержали столкновения с суровой и не всегда справедливой реальностью. А остальные несчастные ждут и гадают, что ждет их там, за другой стенкой беспокойного желудя.
– Настурция отправится в Бескрайний Океан! – шепнула мне на ухо Азалия, после того как упомянутая ей фея вышла из Зала Испытания с понурым видом.
– Ты уверена?
– Да, – Азалия непреклонна, и я понимаю, что ей известно нечто, сокрытое от меня. – Она моргнула мне два раза правым глазом, а потом левым. То, чего она боялась, свершилось!
– Её ждет трансформация? – сипло спросила я, осознавая всю глупость заданного вопроса. Я и без Азалии знаю на него ответ.
Фея кивнула, разминая ни в чем не повинные пальцы. Азалия неотрывно смотрит на то место, где должен появиться проем, и я понимаю всю степень ее беспокойства. Она идет за Ромашкой, малышкой-Ромашкой, которая уже начала проходить Испытание. И страх постепенно проникает в голову, и мысли в ней бьются нервные, одна другой хуже.
Ведь у Настурции не получилось пройти Испытание так, как ей хотелось. Вдруг ее подругу Азалию постигнет та же судьба?..
– Хорошо, что Настурции достались Бескрайний Океан, а не Огненные Земли. Представляешь, каково это…
– Стать столбом пламени и больше не летать? – тускло говорит Азалия, словно она уже готова примерить на себя эту роль. – Думаешь, в Бескрайнем Океане лучше?
– Не знаю, я там никогда не была, – честно призналась я, закинув ногу на ногу. – Но думаю, получше, чем в Огненных Землях. Там же вода кругом… изменений сильных не должно быть… наверное…
– Летать не будешь! – зло говорит Азалия, видя, как начинает меняться стенка дворца Королевы фей. – А разве это жизнь без полетов, без пируэтов, без воздуха, что треплет твои волосы…
– И дает тебе смачного пинка в спину, чтобы ты поскорей встретилась с землей! – вдохновенно продолжила я, искренне не понимая, что же такого трагичного нашла Азалия в этом. – Я с рождения летаю и особой проблемы в том, чтобы перестать летать не вижу. Куда страшнее лишиться своего тела, а вместо него получить нечто такое, к чему придется привыкать весь остаток своего бытия… А если обмен неравнозначный?
– Он в любом случае неравнозначный, Генлисея! – еще немного и выдержка Азалии падет, как моя шапочка на пути ко дворцу Королевы фей. – Поэтому я думаю… если из-за Испытания мне придется лишиться крыльев… я сбегу в мир людей… не хочу повторить судьбу Настурции!
Повисла неловкая пауза. Азалия испытывающее смотрела на меня, ожидая, что же я скажу ей в ответ на ее признание. А у меня не было слов, только удивление, что подобные мысли вообще могут возникнуть. В моей буйной головушке такого и в помине не было.
Створки Зала Испытания открылись, и довольная Ромашка появилась в общей комнате. Не нужно быть знающим, чтобы понимать: для нее все завершилось успешно. Сияющие глаза феечки были лучшим на то подтверждением.
Пройдя мимо меня, Ромашка ободряюще улыбнулась и направилась к выходу. Готовая к любым неприятностям Азалия проследовала в Зал Испытания с гордо поднятой головой и решением отстаивать свои права до последнего вздоха.
Глава 5
– Что я здесь делаю? – ворчливо спросила я, недовольно открывая глаза.
Вместо привычного холла универа я увидела голубое чистое небо, а надо мной недовольного Бельского и виновато сопящего Волкова.
– Приходишь в себя, – ответил на поставленный вопрос Даня, скрестив руки на груди. – Ты часом не беременна?
– Кто? Я? – тут же оказалась на ногах я, возмущенно глядя на Бельского снизу вверх. – А может это ты у нас беременный? Все симптомы налицо!
– Это какие же? – тут же набычился Даня, напряженно сжав кулаки. – Расскажи нам, будь добра!
– Смена настроения, например! – тут же нашлась я, слегка стушевавшись под напором пылающего негодованием Бельского. Вот чего он пристал ко мне, а? Пусть переключится на кого-нибудь другого!
– А как оно может не меняться, если ты после общения с этим типом, – палец ткнулся в понурого Свята, непривычно тихого и зажатого в присутствии разбушевавшегося энергетика, – падаешь в обморок, и я в течение десяти минут не могу привести тебя в чувство! А он… – палец вновь уткнулся в Волкова, словно именно он – причина всех бед, а никто другой! – А он имеет наглость утверждать, что с тобой все в порядке и стоит лишь немного подождать! Как это называется, Алиса!
– Это называется «Вы лезете не в свое дело, Бельский»! – зашипела я, не привыкшая к тому, чтобы кто-то из мужского пола мне мораль смел читать! – Вы кто мне? Брат, сват, муж? Вы мой однокурсник, Бельский, и не надо учить меня жизни прилюдно! У меня есть тот, кто беспокоится за меня и имеет на это полное право, в отличие от вас!
Даня с шумом выдохнул и без лишних звуков подхватил куртку, на которой я, оказывается, лежала во время своего беспамятства, и молча удалился в закат.
– У тебя с ним точно ничего нет, Алиска?
– Свят, иди в… – устало сказала я, не став продолжать свою мысль.
Грызня с Бельским меня вымотала окончательно и бесповоротно. И без того ослабленный организм молил о том, что стоит отложить поиски Марины до лучших времен и заняться более полезным делом, например, восстанавливающим сном.
Но нет, подругу я в беде не брошу!
– Лучше запрягай свою ласточку, Свят, и как можно скорее! И позови кого-нибудь из своих волков. Мы едем к Марине!
*
– Больше я с тобой в одну машину не сяду! – Я с трудом открыла тяжелую дверь повидавшего многое на своем веку джипа и чуть ли не с молитвой прыгнула на асфальт. Аллилуйя! Наконец-то! Земля!
– Вам помочь? – спросил подошедший оборотень из немногочисленной свиты Свята.
– Приличные существа для начала представляются! – хмуро одернула я черноволосого мужчину с титановым колечком в носу.
Да, оставшийся день я буду явно пребывать не в лучшем расположении духа. Спасибо Бельскому за это!
– Виноват! Влад! – сказал оборотень, галантно протягивая мне ладонь.
– Курт! – назвал свое имя второй, делая ровно такой же жест, что и его товарищ.
– А я Алиса и не хочу, чтобы ваши дамы выражали вам свое недовольство, почуяв женский запах на руках, которыми вы будете их обнимать!
Физиономия светловолосого Курта заметно вытянулась, а Влад и глазом не повел, но руку убрал.
Верно, мальчик, верно! Злая я сегодня, не трогайте меня!
Не тратя больше времени на оборотней, я поспешила к дому, где жила Марина. Свят и его товарищи последовали за мной.
– Ты чего? – спросил Волков, лихо маневрируя между кучами неубранного снега. – Бельский так допек, что ты на моих парнях срываешься?
– Он, родимый, – не стала отрицать я, ощущая, как холодеют ступни из-за поступающей влаги. – Вот чего он ко мне привязался, а? Я себя теперь такой идиоткой чувствую, ты себе даже не представляешь! Он же вопрос тот про беременность задал не для того, чтобы позлить меня, а чтобы узнать, как мое здоровье. Переживает, гад такой, а я в своем репертуаре – хамлю и не верю в его добрые намерения…
– Да еще и на моих парней бочку катишь, нехилую такую, размером с камушек Сизифа! – усмехнулся Волков и тут же задал мучающий его вопрос: – А зачем мы их позвали? Марина…
– Я ее не ощутила, Свят, а это значит одно из двух: либо она мертва, либо кто-то постарался сделать так, чтобы найти ее было ой как не просто. А значит, нам нужна группа поддержки. Для начала – Курт и Влад. Но будь готов вызвать еще волков. Я не знаю, с чем или кем мы можем столкнуться в квартире…
*
Запах в прихожей мне не понравился. И дело было не в догнивающих остатках продуктов в мусорном ведре. Сам воздух был какой-то… безжизненный, что ли. Как будто я очутилась в заброшенном могильнике или гробнице позабытого всеми фараона.
А может, в месте, где творились нехорошие вещи.
– Ничего не трогать и ни к чему не прикасаться! – строго сказала я, демонстрируя оборотням свои руки в перчатках.
Мало ли какие чары успел наложить тот, кому понадобилась Маринка.
В причастности сил, обладающих магическими способностями, я даже и не сомневалась. Если бы Марина пропала «естественным» путем, то во время сеанса поиска я это поняла. А раз я получила откат такой силы… Получается, есть нехорошая личность, заинтересованная в том, чтобы Марину не нашли. Только… зачем ей это? Неужели Марина выдала себя?..
– Никогда бы не подумал, что ты, Свят, такой романтик! – Курт ехидно разглядывал бежевого полутораметрового мишку, сжимающего в руках багряное плюшевое сердце.
А на сердце том надпись особая, про любовь, обещания, да с именами.
Только не для посторонних глаз она, не для них…
– Ты что-нибудь чувствуешь? – нервно спросил Волков, внешне оставаясь непробиваемо спокойным. Лишь глаза выдают его волнение и страх за любимую девушку. Единственную.
– Ничего, – покачала я головой. – А ты?
– Тоже, – обреченно выдавил из себя Свят и обратился к Владу. – А ты что скажешь?
– Странно как-то, – оборотень нетерпеливо прошелся по комнате, принюхиваясь к витающим в пространстве ароматам и периодически поднося к носу шарф Марины, который ему передал в подъезде Свят. – Нет здесь ее запаха. Нет! Абсолютно! Ни грамма, ни частички, ни молекулки! Если бы не разложенные в квартире вещи, я бы ни за что не поверил, что кто-то тут живет!..
– Есть у меня одно предположение… И лучше, чтобы оно не оправдалось! – сказала я, с громким хрустом отодвигая шторку подоконника, обнажая спрятанные ото всех растения.
Большая часть из них не пережила прошедшие дни: розы почернели, фиалки мутной лужей разлились в своих гробах-горшках, а женское счастье засохло, как будто его сто лет не поливали. Лишь пара кактусов еще пребывала в относительно удовлетворительном состоянии.
Но после того, что я с ними сделаю, они точно пополнят ряды покоящихся рядом собратьев.
И я снова закрываю глаза и вызываю цветок.
Только на этот раз он бледно-синий, неземной, обманчиво красивый и смертоносный в действительности.
Вокруг меня темнота, внутри которой пульсируют пять огоньков.
Три красных и два серых.
Первые – волки, вторые – кактусы.
И главное не перепутать, от кого именно мне нужна информация.
Цветок не спешно начинает раскрывать свой бутон.
Ему некуда торопиться, он терпелив и знает, что добыча никуда не уйдет.
Я завороженно наблюдаю, как из него пробиваются на свет тонкие колючие ветки, как они поднимаются вверх и заостренными концами движутся ко мне, ожидая приказа.
И я его отдаю, понимая, что теперь я беззащитна перед теми событиями, что случились здесь…
*
Марина спит на спине, закинув руки за голову. Сквозь не задёрнутые до конца шторы я вижу комнату, что утопает во мраке, изредка исчезающем при появлении лунного света.
Все спокойно. Пока спокойно. Я жду и вслушиваюсь в тишину, которая и подскажет мне, когда незваный гость появится в квартире.
Не подсказала.
Существо появилось неожиданно. Оно прошло из прихожей в комнату и замерло над Мариной, словно сравнивая ее с той, кто должна быть на ее месте.
И также существо, одетое в черный балахон с макушки до пят, все так же бесушмно достало из складок своего одеяния тусклый невзрачный стилет и нанесло быстрый и точный удар.
Марина выгнулась и обмякла.
Я вижу, как на ее руках проступили магические символы и знаки, словно трупные пятна у недельного мертвеца. А потом они исчезли, будто бы и не бывало.
Как и стилета, который существо выдернуло из сердца Марины и его на законное место. Без лишних движений незваный гость подхватил тело моей подруги и направился в прихожую, напоследок опалив меня голубым светом, бьющим неярким столбом из глазниц…
*
Тошнота подступает к горлу, и я с трудом сдерживаю себя, чтобы не извергнуть содержимое желудка на турецкий ковер подруги. Рядом со мной лежит Влад, в метре от него держится за диван Курт, а Свят старается остаться на ногах, но я уверена: его попытка не присоединиться к нам троим обречена на провал.
В воздухе витает запах гари и серы, а то, что было отдушиной Марины – стало оружием той твари, что унесла мою подругу неведомо куда. Теперь от зеленого уголка возлюбленной Волкова ничего не осталось. Как и не останется ничего и от нас, попавших под воздействие адской пыли, очень недешевой и крайне эффективной штуки, способной выкосить целый полк… или одну фею, что обязательно явится узнать, что же случилось с ее подругой! А заодно и тех, кто составит глупышке компанию!
Влад уже не дышит. Его грудная клетка неподвижна, а глаза потухшими хрусталиками устремлены в потолок. Курт еще борется с оставленным подарочком неизвестного мне существа, но я сильно сомневаюсь, что он доживет хотя бы до ночи. Самые высокие шансы – у Волкова. Он и стоял дальше, да и статус вожака стаи сбрасывать со счетов никак нельзя. Не выбирают на роль альфы слабаков, не выбирают!
Озноб заставляет тело биться в конвульсиях, а комната начинает плыть перед глазами, давая мне понять, что своими ногами я отсюда не выйду.
Где-то за пеленой сознания раздался грохот возмущенной входной двери, и в комнату кто-то вошел, ни от кого не таясь и никого не стесняясь. Я почувствовала, как к моему лицу подлетело нечто прохладное и вибрирующее, и под жужжание непонятного механизма боль начала проходить, а зрение возвращаться, что не могло не радовать и в то же время не вызывать опасений: у меня нет настолько могущественных друзей в этом мире! Да и друг ли мне тот, кто протянул сейчас руку помощи?
Когда предметы перестали рябить, а озноб – тревожить меня, я смогла сесть и рассмотреть того, кого судьба послала нам с оборотнями на подмогу.
Ой не друг это, точно не друг!
Спасителем оказался ведьмак. Настоящий, словно сошедший с той ужасной картинки, которую я увидела в старом учебнике по монстрам, желающим захватить фею в плен.
И хотя одет он был во все современное (в кроссы, джинсы и ветровку), лицо его украшала та самая жуткая маска, напоминающая физиономию Бабы-Яги после ознаменования конца ее очередного юбилея!
Жужжание над моим ухом прекратилось, и прыткая стрекоза хрустальной наружности и магической направленности юркнула в рукав ведьмаку, который перестал наблюдать за приходящими в себя оборотнями и теперь разглядывал меня сквозь узкие прорези маски и две стеклянные линзы, наполняющие его мир оранжевым цветом.
Вторая стадия, значит.
Не повезло мне, что неудивительно.
Черная полоса в моей жизни и не думала заканчиваться. Она только-только начиналась…
Весь путь, который проходят ведьмаки от принятия того факта, что они могут делать недоступные людям вещи, до получения желаемой силой делится на три неравные стадии.
Стадия первая: осознание. Всплеск силы под давлением обстоятельств внешнего мира. Стресс, который и становится катализатором пробуждения способностей, которые навсегда изменят своего носителя. Цвет глаз зеленый.
Стадия вторая: обретение фамильяра. Верного спутника, что горой будет стоять за своего хозяина и подскажет ему в трудную минуту как поступить в той или иной ситуации. Когда я изучала весь имеющийся материал про ведьмаков, долго не могла понять, зачем им нужен фамильяр? Неужели чтобы только цвет глаз менять? С зеленого на оранжевый? Только потом правильная мысль подъехала на скрипучей колеснице, и пришло осознание: это еще один шаг в сторону Тьмы. И ничего более. Не стоит искать высокие материи там, где их нет.
Стадия третья и последняя. Сделка с демоном. Получение максимума силы и полный отказ от условной светлой стороны. Только служение злу, а именно – демону, вечному куратору, что заберет душу ведьмака тогда, когда он станет для Тьмы бесполезен.
Это и ждет того ведьмака, что заявился в квартиру Марины как к себе домой. И теперь приближается ко мне, довольно пощелкивая пальцами.
Готова поспорить, что уродливая маска старушки-людоедки скрывает не только его лицо, но и меняет тело, поскольку в движениях представителя иного мира проскальзывало нечто до боли знакомое, но полную картину мой мозг сложить отказывался напрочь.
Он устал и не придумал ничего другого, как просто смотреть на идущего ко мне ведьмака и надеяться, что жужжащие стрекозы над телами оборотней помогут им так же, как и мне.
Рывком меня подняли на ноги. Я приготовилась применить коварный удар в пах, а потом добавить еще сверху с локтя, чтобы наверняка вырубить ведьмака, но то, что произошло дальше, поразило меня до глубины души.
Он нежно провел ладонью по моим волосам и крепко обнял, словно стремясь тем самым защитить и залечить от всех потерь и невзгод, что непременно были, есть и будут.
– Я всегда буду рядом с тобой… Алиска… – голос хриплый и незнакомый. Как и запах, который я пытаюсь запомнить, но не могу.
Аромат ведьмака ускользает из памяти, словно песок через ладони, а мне хорошо и спокойно. Непривычно надежно, и от того неправильно.
Так не должно быть…
Сколько мы стояли с ним? Минуту, две, вечность?..
А потом ведьмак взял и исчез, как будто его здесь и не было.
Глава 6
– Генлисея, я дома!
Тишина была Бельскому ответом.
Даня настороженно закрыл дверь на замок и быстро прошел в зал, боясь, что с феей что-то случилось. Вариант, что Генлисея решила покинуть его скромную обитель и отправилась по своим волшебным делам, он даже не рассматривал.
Бесшумно войдя в комнату, Бельский огляделся по сторонам и тихо выругался, позабыв, что в его квартире обитает еще кое-кто, кроме него самого.
Возле бельевого шкафа сидел представитель семейства кошачьих. Матерый котище выжидающе наблюдал за спящей феечкой, которую сам же и загнал на антресоли.
– Бандит, брысь отсюда!
Полосатый недовольно зашипел, но подчинился и степенно удалился на кухню. По грустному скрипу подоконника Бельский понял, что кот занялся излюбленным делом: разглядыванием птичек с той стороны стекла.
