Текст книги "Возвращение, часть 2 (СИ)"

Полковник проснулся, но продолжал молча лежать на диване, глядя в потолок. Видимо, новый ассистент нейросети обстоятельно рассказывал оператору, какие именно изменения произведены, и как этим следует пользоваться в дальнейшем. Я, не теряя времени, повторно сканировал логи попытки взлома. И обалдел... Получалось, что, если до обновления нейросеть неизвестного хакера была похожа на ту, что стояла у Макеева, то теперь они выглядели практически одинаково. Конечно, в пределах тех операций, которые я успел отследить. Чтобы проверить свои выводы, я попросил нового ассистента проиграть сценарий рутинного сканирования незащищенных ментоинформационных полей простых землян, московских прохожих. Цепочка операций, которую выдала нейросеть полковника, получалась идентичной той, что использовал хакер.

Макеев, наконец, заметил некие изменения в выражении моего лица.

– Дмитрий Борисович, что-то не так? Что-то случилось?

– Да... – ответил я. – У хакера стоит нейросеть идентичная вашей в ее нынешнем, обновленном варианте! Вы понимаете, что это означает? Никто из сполотов или аграфов, тем более других рас Содружества, не смог бы провести коррекцию, которую осуществил я. Так что вариант простых пиратов или разведчиков Содружества отпадает. Более того, мне начинает казаться, что сполоты вообще не подозревают, что на самом деле скрывают в себе нейросети, которыми пользуются. Иначе не стали бы продавать их даже аграфам, которые смотрят им в рот и ни в коем случае не стали бы ковыряться в чудо-изделиях, которые сполоты небрежно скидывают им с барского плеча.

– Получается, что по Москве ходит некто, кто владеет методами воздействия на объективную реальность, сравнимыми, или даже превосходящими ваши?

– Да. И, в отличие от меня или Лены, его мотивы, цели, задачи, нравственные императивы и прочее, нам совершенно неизвестны.

– Ну, кое-что известно. Он не проявил агрессии в отношении меня, позволил мне дожить до встречи с вами. Не сомневаюсь в том, что в его распоряжении насчитывалось не менее десятка способов избавиться от случайного свидетеля в моем лице. Но ни одним из них он не воспользовался. А моя Мурка уже завалила меня более чем полусотней вариантов ловушки или западни для этого хакера.

– Кто?? – оторопело переспросил я.

– Э... Видите ли, Дмитрий Борисович, ментальный ассистент, которого вы пробудили в моем сознании, имеет псевдоличность женского пола и с таким характером, знаете ли, цинично-расчетливым, да еще и по-женски коварным. В самом начале нашего с ней знакомства она попросила присвоить ей имя. Я выбрал Мурку. Когда ассистентка изучила все известные сведения об этом полу-художественном, полу-реальном прототипе, то пришла в такой восторг, что чуть не взорвала мне мозг. Как будто с детства мечтала о подобном амплуа. Единственное, что ее огорчает, так это то, что я, в шутку разумеется, величаю ее лейтенантом Климовой, а не капитаном. Говорит, реальная Маруся Климова вышла в отставку именно в капитанском звании. А я отвечаю, мол, ты и лейтенанта пока не заслужила, по причине нулевого опыта оперативно-розыскной и разведывательно-диверсионной деятельности. Так, консультант в штатском.

Не скрою, мне было очень радостно видеть озорные искорки в глазах ветерана спецслужб. Похоже, он постепенно свыкается с новыми реалиями и новой картиной мира. Прежняя настороженность и зажатость, которую я отмечал вначале, постепенно сходит на нет.

– Ну, поздравляю вас, Павел Егорович. У вас теперь началась веселая жизнь. С настоящим, неглупым и весьма настырным адъютантом. Считайте, что вам повезло. Мог бы достаться мужчина с характером Швейка. И... теперь перед мной стоит непростая задача. Подобрать вашим новым способностям применение, лучшее, чем должность начальника отдела кадров. И определиться с этим следует очень быстро. Я не могу надолго задерживаться на Земле, слишком много дел. Хотя и оставлять вас один на один с этим неизвестным хакером, тоже как-то нехорошо...

– Мурка уже просчитала эшелонированную защиту моего сознания, включающую внешний фиктивный слой, имитирующий ментальную активность рядового землянина. Тщательно проштудировала лог взлома и, по каким-то одной ей ведомым признакам установила, что у хакера – нейросеть на два поколения ниже, "прототип один", а не "три". Поэтому, в том, что касается борьбы нейросетей, я для него неуязвим. Конечно, хакер может быть вооружен и другими изделиями... Но, коль скоро он не уничтожил меня при первой встрече, едва ли захочет расправиться при второй, не поговорив предварительно. А тут уже перевес будет на моей стороне, если верить Мурке.

– Решено. Ближайшие полдня вы проведете в оперативно-розыскной магической практике, под моим контролем. Мы не знаем, где искать того, кто ведет себя подозрительно, но мы можем проверить одно место, где нечто подозрительное уже произошло.

– Поляна, откуда ушли в иной мир наши друзья?

– Ее мы тоже еще раз проверим. Но я имею в виду несколько иную "Поляну".

Макеев кивнул и приготовился внимательно слушать.

– Это – некоторый институт. Вначале я планировал порыться на его территории максимально скрытно. Но теперь внесу в свой план кое-какие изменения. Мы попробуем выманить этого неизвестного хакера, в надежде, что он как-то связан с тем, что там произошло полтора года назад. А если нет, то исходный план останется в силе. Вот телефонный номер подразделения, на балансе которого находится объект "Поляна", бывший институт, где проводился углубленный статистических анализ данных для нужд правительства и спецслужб. Представьтесь. Сообщите, что вас пригласили посетить объект в качестве независимого консультанта, но забыли выписать пропуск. Вам откажут, но сначала, очевидно, попробуют выяснить, кто вас пригласил и по какой теме консультация. Вы вежливо поблагодарите и повесите трубку. Когда будете звонить, не забудьте указать нейросети, что сигнал в мобильную сеть должен поступать через ближайшую к вашему дому соту.

– Шпионские игры? Впрочем, догадываюсь, на какую реакцию вы хотите спровоцировать неизвестного. Так... объект "Поляна"... Ох! Никак привыкнуть не могу. – Макеев ошарашенно помотал головой. – Как будто целый отдел референтов представил мне экспресс-анализ и сводку важнейших сведений по объекту. А все одна нейросеть, которая вроде бы и места не занимает в мозгу. Подождите секундочку... Так. Генерала Чистилище я помню, проходил у него стажировку. Иначе мне бы не доверили промышленный шпионаж в сфере высоких технологий. Но причем здесь Плещеев?

– Я не говорил, что неизвестный с нейросетью работает на Плещеева. Меня интересует сам объект. А еще больше – история его закрытия.

– Да... Вижу. Все сотрудники института в одночасье уволились, и больше о них никаких сведений ни в одной из электронных баз данных, к которым я имею доступ благодаря нейросети. Пахнет ликвидацией.

– Именно.

– Я звоню.

Макеев застыл на несколько минут. Выражение лица его, впрочем, менялось. По конец разговора в глазах загорелся озорной огонек, а в губах проступила тонкая улыбка.

– Все. Я отзвонился, Дмитрий Борисович.

Я молча смотрел на него, ожидая отчета. Макеев помолчал полминуты и продолжил:

– Что ж, вы правы, да я и сам ждал подобной реакции. Поинтересоваться у звонящего, за каким чертом его понесло на режимный объект, можно тысячей разных способов. Мой собеседник выбрал такой, что теперь и моя интуиция бьет тревогу. Слишком уж вкрадчиво и нарочито безразлично задавал он свои вопросы. А меня, извините, в работе с живым источником информации обмануть сложно. Что дальше, Дмитрий Борисович?

– Вы поедете на объект. За это время я там осмотрюсь, под маскировкой. Связью через нейросеть мы пока пользоваться не будем. Дам вам знать, куда идти и что делать, особым ментальным сообщением. Надеюсь, неизвестный этой технологией не владеет.

– Что-то еще?

– Еще?... А! Вспомнил! Свяжитесь сейчас с вашим экстрасенсом Сазоновым. Попробуйте вытащить его на объект. Но так, чтобы его не убрали до того, как вы подъедете к его дому или месту работы.

– Можете меня не учить, молодой человек. Эти нюансы я хорошо понимаю.

– Тогда все. Удачи вам, товарищ полковник.

Следующие три часа я провел в Институте аналитических систем, так официально продолжал называться объект "Поляна". Внимательно проследил за всеми, кто начал какие-либо активные телодвижения после звонка полковника. Большинство сотрудников я нашел спокойно сидящими за своими компьютерами на рабочих местах. Но вот пятнадцать человек, в чине от лейтенанта до майора, понеслись в подвал. Его площади, как выяснилось, в основном занимали архивы разнообразных дел и досье. К счастью, интересовавшие офицеров стеллажи располагались компактно, в небольшом помещении за массивной железной дверью с таким количеством замков, что я чуть не расхохотался прямо в затылок майору, орудовавшему ключами и задвижками. Не хватало только перстня на его пухлой, холеной руке. А так – "Бриллиантовая рука", один к одному. Половина оставшихся офицеров притащила пять огромных шредеров. Спасибо, товарищи офицеры, вы экономите мое время. Последующие два часа я аккуратно подменял копией каждый из уничтожаемых листков, а оригинал забирал себе в пространственный карман. Кира параллельно проводила анализ всех перехватываемых документов. А я, в пассивном режиме, сканировал пространство радиусом тридцать километров. Неизвестный с нейрооборудованием пока в этом радиусе себя не проявил. Решив, что его и в самом деле тут нет, начал снимать ментальные слепки со всех офицеров.

Всякая работа подходит когда-нибудь к концу. Офицеры, с облегчением утирая пот со лба, мол, успели, какая удача, поднялись наверх и разошлись по рабочим местам. Майор и один из капитанов, однако, прошли еще дальше по коридору, где их ждал один из немногих уцелевших после заговора генералов ФСБ. По тем слепкам, которые я успел разобрать, выходило, что эти трое – единственные, кто был посвящен во все детали операции на объекте "Поляна". Из тех, кто выжил, разумеется. Но ни один из них, ни генерал, ни офицеры, не вели никаких общих дел с Плещеевым. Видимо, это и спасло им жизнь. А я, чем дальше, тем больше поражался тщательности заговорщика и его параноидальной предусмотрительности. Несмотря на полный провал заговора, о нем не осталось никаких следов, ни на бумаге, ни в памяти компьютеров, ни в ментальных слепках.

У генерала на столе лежала еще одна папка. Майор и капитан бегло просмотрели ее содержимое, после чего отправили все в шредер. То есть, в мой пространственный карман, разумеется. Оставил в кабинете артефакт прослушки, прыжком переместился на пустырь, представлявший собой зону отчуждения. Он не позволял подойти из ближайшего леска незаметно к ограде основной территории института. Пустырь и лесок тоже входили в охраняемую территорию, но ограждались простой сеткой-рабицей, с напоминанием, конечно, что посторонним вход и проезд запрещен. У самого леска на пустыре я разглядел небольшой овражек. Внешне, ничего не напоминало о том, что полтора года назад здесь кто-то копался в земле. Но мой сканер сразу же опознал останки нескольких десятков людей. Я быстро собрал пробы их ДНК. Теперь дело за Сазоновым. Даже я, со всеми своими приблудами, не мог зацепиться за какие-либо маркеры, которые позволили бы установить личности покойников. Я уже в первый день по возвращении на Землю заметил, что скудный ментальный фон поглощает остатки аур усопших разумных быстрее, чем в любом из других миров, которые я посетил.

Пока я рассеянно разглядывал овраг с братской могилой, за моей спиной материализовался Анчар. Жалобно поскуливая, передал мне аурные следы всех, кого успел отследить. Обычные земляне. Магический потенциал, близкий к нулю, никакого нейрооборудования.

Теперь посмотрим, что увидит экстрасенс.

Наконец, мой сканер уловил ауры подъезжающих к леску Макеева и еще двух мужчин. Я тут же составил задание для Анчара: искать, в пределах его чувствительности, всех, кто по своей ауре похож на Сазонова или Макеева. Предварительно убедившись, что внешний фиктивный слой сознания, выстроенный Муркой, не вводит Анчара в заблуждение. После этого пес, лизнув меня в нос, скрылся в прыжке.

Еще через полчаса я встречал гостей у дыры в рабице.

– Добрый день еще раз, Дмитрий Борисович. Позвольте представить вам Владимира Николаевича Сазонова, нашего консультанта. О вас я ему уже рассказал.

Мы сухо поздоровались. Я указал на тропку, уходившую в лесок, и пошел впереди. Сержант-водитель остался в машине.

"Почему вы так долго добирались до объекта?" – на ходу спросил я Макеева по нейросети. – "Какие-то проблемы?"

"Да. Как всегда, неожиданные, но я мог это предвидеть. Помните, в каком недоумении вы пребывали, не найдя ментальных следов Елены Александровны там, где ожидали их встретить?"

"А! У вас тоже изменилась аура после установки нейросети! И Сазонов на это среагировал?"

"Вы совершенно правы, мой друг. Он не подпустил меня и близко к дверям своего кабинета, вышел только после того, как подоспела вызванная им охрана. К этому времени я успел продумать версию о тлетворном воздействии негодяйки Карловой. Как только я намекнул на то, что она охмурила меня своим чародейством, Владимир Николаевич тут же успокоился и больше уже не возражал против поездки в "Поляну".

Я видел, что Сазонов и на меня смотрит, как черт на святую воду. Или наоборот. В общем, настороженно, хотя и с большой долей растерянности. Но это и хорошо. Значит, таких, как я, он до сих пор не встречал.

Наконец, мы вышли к оврагу с братской могилой. К этому времени я ввел полковника в курс дела, передал пакеты с информацией, которую Кира выжала из архивных папок. Поэтому он один и вел разговор с Сазоновым.

– Владимир Николаевич. Мы подозреваем, что здесь, в овраге, захоронены бывшие сотрудники Института аналитических систем. Вы можете реконструировать их последний день жизни по этим фотографиям?

Макеев достал айпад и начал с фото майора Валерии Котовой. Сазонов сосредоточился, прикрыл глаза, поводил рукой над айпадом.

– Нет, товарищ полковник, по электронному изображению мне редко удается что-то увидеть.

Я тут же сделал вид, что полез в свою безразмерный рюкзак, переживший все мои путешествия с момента переноса портальным кубом, и достал оригинал ее фото из спасенного мной досье. Сазонов снова прикрыл глаза и практически сразу же начал говорить:

– Валерия Котова. Куратор гражданских специалистов института. Последний ее подопечный – Степан Живучий. Погибла полтора года назад, ее тело действительно находится здесь.

Я тут же достал фото юного математика с недетским жестким взглядом из-под сбившейся на лоб копны волос соломенного цвета.

– Степан Живучий! – немедленно отреагировал Сазонов. – работал в институте в течение двух лет. В день кончины своего куратора сумел выжить. Проследовал через всю Россию в Сибирь. Я вижу, в каких городах и поселках он останавливался, но не знаю их названий.

– Томск? Деревня Белка? – спросил я.

Сазонов вздрогнул, пристально посмотрел мне в глаза и медленно произнес:

– Да. Именно они. Но как...

Я пожал плечами. Рассказывать правду я не хотел и не мог. А правда заключалась в том, что я к этому времени уже успел скопировать метрические, точнее, ментоинформационные матрицы, которыми оперировал Сазонов в процессе "считывания" данных с фотографий. И сам повторил все манипуляции с ними. В отличие от Сазонова, у меня в голове находился еще и навигатор, который немедленно указывал на карте все выявляемые населенные пункты.

А вообще, сказать, что я был потрясен, значило – ничего не сказать. Никак не ожидал, на бедной в магическом отношении старушке Земле встретить человека, который оперировал с информацией на метрическом уровне. И сам навык этого поиска был укоренен в его метрической матрице. А заключался навык в том, что Сазонов считывал все виды ментоинформационных матриц, и цельные объекты, и их фрагменты, которые "прилипли" к фотоизображению на всем протяжении его "жизни", с момента создания. От этих фрагментов экстрасенс переходил по каким-то невидимым даже мне ассоциативным связям к другим ментоинформационным объектам. Строил некое транзитивное замыкание. В итоге в его сознании появлялся цельный информационный объект, эквивалентный по своему содержанию подробному досье с фотографиями, исходя из которого можно было уже отвечать на конкретные вопросы: кто, где, когда, с кем, и тому подобные. Все это происходило помимо сознания Сазонова. Сам он утверждал, что подключается к "базе данных" мира. Что, в общем, как я теперь понимал, было не так уж далеко от истины, пусть и не в привычных для земных экстрасенсов терминах. А еще я сразу же вспомнил свой дар "познания сути", который я чувствую в себе с момента переноса с Земли на планету Суккуб. Если верить Макееву, аналогичный дар получила и Лена, от того же куба. Но Сазонов, судя по тем поверхностным воспоминаниям, который я из него вытащил, не испытывал в своей жизни ничего подобного тому, что произошло с нами. Да и фрагмент, отвечающий за этот навык, слишком уж органично вписывается в его метрическую матрицу. Неужели наша с Тилией догадка верна и те разумные, что притащили сюда портальный куб, все-таки оставили на Земле свое потомство?

Следующие полчаса Сазонов опознавал по фотографиям пропавших без вести бывших сотрудников института. Наконец, и эта работа подошла к концу. Число людей, чей жизненный путь, по словам экстрасенса, завершился в овраге у наших ног, точно совпало с тем, что я вывел по пробам ДНК. Можно вызывать следственную группу.

"Можно отправить Владимира Николаевича обратно в Москву" – передал я Макееву.

Тот обернулся к экстрасенсу:

– Владимир Николаевич, спасибо вам за помощь. Я уверен в том, что экспертиза подтвердит ваши выводы. Родственники, наконец, узнают правду и смогут похоронить покойных по-человечески.

Сазонов еще раз пристально взглянул в глаза каждому из нас, покачал головой и пошел через лесок к машине.

Я "осмотрелся" посредством сканера и навигатора. Самое время полковнику попрактиковаться в своих новых возможностях, пока я рядом и могу подстраховать.

– Павел Егорович, у вас есть сканер живых и разумных существ. Включите его и осмотритесь, пожалуйста.

– Включил... Вижу какие-то контуры в глубине леса, очень стилизованные человеческие фигуры. Числом девять. Сейчас пятеро из них сдвигаются в сторону наших друзей и моей машины.

– Теперь попробуйте наложить на них плетение паралича.

– На всех девятерых?

– Да. Не бойтесь, если что-то пойдет не так, я подчищу.

Макеев застыл на несколько секунд. Я отслеживал наших наблюдателей и видел, как постепенно к аурам одного за другим прицеплялось правильное плетение.

– Все в порядке, Павел Егорович. Теперь активируйте все девять.

– Есть активировать, – ответил полковник и сразу же пошатнулся, теряя равновесие.

Я поддержал его, после чего передал ему небольшой объем ментальной энергии нейтрального типа.

– Что это было, Дмитрий Борисович?

– Ничего страшного. Я забыл, что ваш индекс, всего лишь – D10. И совсем маленький внутренний накопитель. Нейросеть помогает удержать в памяти сложную ментальную конструкцию, но энергия на ее активацию берется от вас. Девять плетений сразу, да еще на таком значительном расстоянии, поставили вас на грань ментального истощения. Еще раз, не бойтесь. Тренировками вы увеличите объем накопителя. Конечно, архимагом вас это не сделает, но в условиях Земли вы сможете, не падая в обморок, гарантированно отбиться от стандартной группы захвата. Если не нужны пленные, то есть и более экономичные атакующие плетения. Но мы успеем все это обсудить. Сейчас нужно допросить этих неизвестных.

Я достал из пространственного кармана небольшой кристалл, параллельно внедряя в него плетение "псион".

– Вот артефакт. Зажмите его, пожалуйста, в руке и пройдите процедуру активации. Отвечайте "да" на все вопросы.

Через полминуты Макеев ответил:

– Готово. Артефакт "псион" получил персональную привязку. Я вижу меню, как в компьютерной программе, точнее, как в других разделах нейросети, уже изученных. А Мурка утверждает, что разобрала структуру ментомодуля, внедренного в артефакт, и оптимизировала его, так что я сам смогу его активировать непосредственно из своего сознания, не опасаясь ментального истощения.

– Да... Теперь я вижу, что ваш профиль – действительно магия разума. А что же тогда с параличом не так?... – Я приказал Симбу еще раз проанализировать плетение паралича. – Вижу! Это – комбинированное плетение, туда входят компоненты, относящиеся к магии жизни и крови. Мне-то все равно, какими энергиями пользоваться.... Передаю вашей Мурке исправленное плетение, куда не входят стихийные энергии.

– Спасибо, Дмитрий Борисович! Но, по псиону, какая у нас задача? Допрос?

– Да. Выберите пункт меню: "компактный дамп оперативной памяти объекта". Э... Лучше, наверное, подойти поближе, иначе вам опять не хватит сил. Но на глаза им попадаться необязательно. С расстояния около пяти метров вы соберете данные со всех девятерых. Этот компактный дамп соберет информацию о том, что объект узнавал, обсуждал, вообще делал за последние три года.

Пока Макеев работал с подозреваемыми, мой Симб завершил преобразование навыка Сазонова в формат плетения, которое можно встроить в артефакт. Так появился еще один кристалл для полковника.

– Все, я закончил. – наконец, отозвался Макеев. – Собранных данных уже достаточно для их ареста. Не знаю, что бы вы с ними сделали сами, но, если вы хотите, чтобы я продолжил свои практические занятия в пределах правового поля, я бы немедленно вызвал оперативную группу внутренней безопасности ФСБ. Их штат уже успели потрясти после заговора.

– Я не против. Пока они едут, вы можете попрактиковаться в работе методом Сазонова. Я подготовил еще один артефакт. Сам я просто встроил этот навык в свою природу, но вас я пока не хочу перегружать. После активации попробуйте пройтись по ассоциативной сети, начиная с ментальных слепков этот девяти субъектов.

Макеев взял в руку артефакт и тут же обернулся ко мне, улыбаясь:

– Мурка обработала и этот кристалл. Утверждает, что я и с его плетением могу работать непосредственно. Предлагает назвать плетение "Холмс", в честь великого английского сыщика, который использовал аналогичный подход, по крупицам восстанавливая картину происшедшего. Пусть и в материальном пространстве.

Я кивнул головой, показывая, что не имею ничего против.

Пока полковник осваивал новый инструмент, я продолжал сканировать окрестности. Никаких следов разумных с нейросетью пока не попадалось. Конечно, выбрав объект "Поляна", я начал с "поиска под фонарем", но мне казалось, что если в московском регионе действительно засели резиденты агарцев или просто пиратов, то странные события в этом институте либо дело их рук, либо тех, кого они держат на примете. Что ж, базу данных по без вести пропавшим я давно скачал и даже успел передать Онгу, но, если начать перебирать всех подряд, то можно упустить инициативу. Неизвестные перебазируются или вовсе заморозят деятельность на Земле.

– Я получил от Мурки предварительные данные по анализу памяти подозреваемых. Их использовали втемную. О двойной жизни Плещеева не подозревали до последних событий. Однако старшим офицерам вводную по операции в институте давали те, кто входил в узкий круг заговорщиков. Жесткость зачистки объяснили наличием агентуры транснациональных мафиозных кланов, потому и официальных задержанных быть не должно.

– И никаких следов пиратов из Содружества?

– Нет. Ничего, что выходило бы за рамки земных реалий.

– Жаль. Значит, я ошибся... Павел Егорович, версия безумная, но представьте себе, что Живучего еще младенцем подбросили на Землю как мину замедленного действия.

– Моим знаниям о вашем Содружестве это не противоречит, но... Нет!

– Почему?

– Этого мальчика учил жизни генерал Чистилище. Его бы не удалось так легко провести.

Я усмехнулся:

– Представьте себе: этот матерый профессионал распознал в ребенке "троянского коня". Что он сделает? Сразу шею ему свернет?

– Да, понимаю... Он бы решил, что если ликвидировать одного, то на смену ему пошлют другого, и шансов его перехватить уже не будет.

– Тогда что? Как бы он распорядился теми годами влияния на ребенка, которые оставались до его совершеннолетия?

– Гм... А! "Рустам и Сухраб". Наш генерал постарался бы привить мальчику такие ценности и принципы, которые сделали бы его "нашим человеком", в хорошем смысле слова. Перепрограммировать "Сухраба". Это он мог...

– Хорошо. Павел Егорович, судя по всему, оперативная группа приедет сюда уже через полчаса. Давайте двигаться дальше, пока у меня есть время. Из того, что вы рассказали, следует, что Степан Живучий – не просто единственный выживший, но и ключевой свидетель. Нам известно, где он скрывался после разгрома института, и стоит пройти по его следам. Я открою портал и мы прогуляемся по Томской области.

Макеев кивнул, но тут же замер, глядя себе под ноги.

– Что такое, Павел Егорович? Вас что-то смущает?

– Дмитрий Борисович, – медленно проговорил полковник. – Я понимаю, почему вы не хотите влезать в наши земные дела. Чуть коснешься наших... нашей помойки, и уже не остановиться. Прощай нейтралитет. А в тех задачах, которые вы взялись решить, он важен. Тут вы правы.

– Да... прав, – оторопело пробормотал я. – Но как вы... Я же не проговаривал эти тонкие аспекты...

– Я вижу. Дима, я провел в органах всю свою жизнь. Очень многое вижу просто в силу профессионального опыта. Того самого, о котором мы не так давно говорили.

– Я понимаю. Продолжайте.

– Я не прошу вас влезать самому, просто помочь с порталом. Хочу попросить вас начать нашу практику не с Томской области, а с одного помещения в Москве.

– Кабинет Плещеева?

– Да, если вы не против.

– Я понимаю. Простите меня, я не должен быть выпускать из виду то, какое значение и какую боль вызывают у вас преступления генерала-предателя. Я не против, давайте посетим все места, где мог бывать Плещеев. Плетение "Холмс" может помочь. Только вот... сейчас день. В кабинете кто-нибудь может находиться?

– Он опечатан.

– Отлично. И с порталом помогу, но... – мне в голову пришла очередная плодотворная идея. – Как говорят либеральные экономисты, вместо того, чтобы накормить рыбой, я подарю вам удочку!

– Портальный артефакт?

– Да.

Симб и Кира давно уже выстроили модель энергетических потоков на Земле. Она опиралась на сеть энергоинформационных реперов, о которой рассказал мне "Кнорр" после нашего перелета на Землю. Получалось так, что наиболее экономичный способ внутримировых перемещений на нашей планете – портальные тоннели, они же – тайные тропы. Ничего удивительного. На планете Суккуб, где я впервые познакомился с подобным средством передвижения, магический фон тоже не очень плотный. Есть регионы, где он практически сравнивается с земным.

Симб по моей команде смоделировал плетение, которое подготавливало энергетическую структуру составного портального тоннеля, наилучшим образом использующего естественные энергетические потоки и места с повышенной концентрацией ментальной энергии – мегаполисы, метро. Субъективно же создаваемый тоннель выглядел цельным и прямым. Для полноты картины я повторно проанализировал плетение тайной тропы, которым пользовались лииры и вытащил из него модуль, имитировавший лесную тропу. Покрутив так и так, обобщил до уровня, на котором стало возможным задавать произвольную "текстуру" внутренности тоннеля. Абстрактную лесную тропу, офисный коридор, бетонку подземного бункера, гравийную дорожку, и т.д. Но можно было считать характер местности у входа и выхода из тоннеля, после чего сымитировать быстрое перемещение по этой местности. Нечто вроде того, чем оснастил мне тайную тропу король лииров в мой первый день на Суккубе.

– Павел Егорович, сейчас я передам Мурке плетение. Попробуйте построить портальный тоннель к тому месту, где вы оставляли машину.

Полковник кивнул и застыл на полминуты. После чего предупредил:

– Активирую плетение, – и повалился на землю.

Я присел рядом, приложил руку ко лбу Макеева и приказал Опекуну провести диагностику и лечение, если нужно.

= Лечение не требуется. Пациент перегрузил энергетические каналы. Блокирую болевые импульсы. Негативные последствия сойдут на нет в течение трех минут.