Текст книги "Назад в СССР 2 (СИ)"

Автор книги: Адам Хлебов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– И ему нужна охрана?

– Да. Он кроме брата никому не доверял. Картина сложилась, мальчики.

– Почему тогда они заодно и карманными кражами промышляли? Что Солдатенко платил мало?

– Ну, я слышала, что у щипачей, считается, что если не воруешь постоянно, то теряешь квалификацию. Говорят – пальцы дубеют или что-то типа того.

– Ладно я это у ребят в отделении попробую выяснить.

Элен села писать черновик статьи, а мы с Темой подбирать фотографии и составлять подробный план предстоящих действий.

Продавщица в Универмаге проболталась, что завтра, в воскресенье, у жены Солдатенко был день рождения, они собирались праздновать его в одном из ресторанов, облюбованных партийной верхушкой города.

Это обстоятельство пришлось как нельзя кстати.

Подготовка к празднику послужила причиной по которой, Элен и Тема, оказались в одиночестве на складе и имели возможность сфотографировать товар.

Мы приготовили Солдатенко свой сюрприз. Наш план имел несколько этапов. Психологический, ударный и добивающий. Когда Элен закончила с черновиком, мы отредактировали статью, внесли правки, еще раз проговорили детали и разошлись пожелав друг другу удачи.

* * *

Я расположился в тени дерева у паратпета набережной, напротив большой панорамной витрины.

День рождения супруги Солдатенко отмечали с размахом. Высокие гости съехались в дорогой ресторан «не для простых смертных» со всей округи.

И работники торговли, и горкомовские, и разного рода начальники и их приехлебаи.

Столы богато украшенные, ломились от яств и деликатесов. Дорогое спиртное лилось рекой. Настроение у публики было превосходное.

Гости толпами носили подарки, поднимали тосты за здоровье именинницы и ее дражайшего супруга. Иногда читали самописные стихи посвященные памятному дню рождения.

Тёма с Элен, два Сереги занимали в углу скромный неприметный столик в углу и пили кофе с мороженным.

Фоном играл местный ресторанный вокально-инструментальный ансамбль.

В момент, когда гости были уже подогреты. Боёк, от имени благодарных поклонников, закал песню для «любимого» зампреда про зайцев и трын-траву на поляне.

Публика была в восторге. Но по лицу Солдатенок было понятно, что его напрягало слово сочетание «благодарные поклонники»

Люди стали заказывать песни, танцевать веселиться. Только они подуспокились, «благодарные поклонники» в лице двух Серег заказали «Паровоз и кондуктора жмущего на тормоза». Теперь тень беспокойства легла и на лицо супруги моего врага.

Они редко недоуменно и недовольно переглядывались. Но когда подходили гости, улыбались, стараясь скрыть эмоции от тех, кто веселился за их счет и в их честь.

За вечер поклонники заказали зампреду «Таганку», «Черного Ворона», «Дочь прокурора».

Рано утром я взял, пачку заранее отсортированных фотографий и направился к Горисполкому, для того чтобы облкеить ими доску почета, стены, проходы и многочисленные двери в здании.

Страна должна была узнать своего «героя»

Глава 23

Рано утром я взял, пачку заранее отсортированных фотографий и направился к Горисполкому, для того чтобы облкеить ими доску почета, стены, проходы и многочисленные двери в здании.

Страна должна была узнать своего «героя».

* * *

Точнее «героев», потому что там были фото водителей, покупателей, проводников, продавцов.

На фото крупным планом были лица. Тому кто не в курсе, было сложно понять, где сделаны снимки.

Это было сообщение адресованное Солдатенко, оно должно было вынудить его нервничать, действовать впопыхах, а затем привести в расставленные сети.

Я был почти уверен, что статья подготовленная Элен не пойдет в печать. Ее тормознут. Практически без вариантов.

Меня интересовало не это, меня интересовала реакция обоих, и место, где они должны встретиться. Если мне очень повезет, то я смогу сфотографировать редактора,передающего материалы Солдатенко. Это было бы высшим пиложем.

Главный редактор скорее выслужиться перед Солдатенко, чем пойдет против него.

Обычная практика. Со статьи можно поиметь сомнительную славу «стукача» среди местных бонз. А с такого важного и влиятельного человека как зампред горисполкома товарища Солдатенко, можно иметь и иметь долгое время.

Как там говорилось – ласковый теленок у двух маток сосет

И квартирку получше себе выбить, и очередь на машину обойти, и доступ к дефициту через жену.

А то вчера расписывали про то, как в городе ударными темпами строиться коммунизм, а сегодня что? Строители коммунизма оказались ворами и может даже убийцами?

С другой стороны на чаше весов резонансное расследование возможное повышение в Москву. Но только дурак желает начинать все сначала в Москве, вместо того чтобы облюбовать насиженное местечко на берегу Черного моря и наслаждаться почти райской жизнью. Тут он начальник, а там, в Москве, он кто? Не пришей собаке стоп-сигнал?

Да и возьмут ли в эту самую Москву? Большой вопрос. Свалит ли статья коррупционера-бюрократа? Или прилетит редактору обратно? Чтобы выдержать обратку стальные яйца нужно иметь. Нет лучше, как говориться синица в руке, чем журавль где-то в небесах.

Накануне я все же поделился своими соображениями с ребятами, не хотелось использовать их втемную. Да и мне нужны были добровольные помощники. Как говаривал Иммануил Иоганович Кант: «Человек никогда не должен быть средством, только целью»

Но недаром я учился играть в шахматы. Сейчас ходы Солдатенко и мои собственные были видны, как на шахматной доске.

Потому я расставил свои фигуры следующим образом. Два Сереги находились в фотолаборатории и ждали гостей.Вместе с ними на улице дежурили два дружинника – друзья Тёмы по народной дружине.

Элен передав папку со статьей и материалами оставила подругу наблюдать за происходящим в редакции, а сама отправилась домой координировать наши действия.

Тёма скрытно дежурил на улице у редакции и ожидал сигнала от Элен или от меня.

Я же наблюдал за кабинетом Солдатенко выходящим на площадь.

Здесь на месте существовала такая точка, откуда невооруженным глазом были видны силуэты в помещении. При помощи бинокля можно было видеть довольно хорошо всё, что происходит внутри.

Скорее всего редактор и Солдатенко станут встречаться в кабинете в горисполкоме.

Единственное, что создавало огромное неудобство, так это отсутствие мобильников. Но мы перенесли штаб к Элен на квартиру.

Она сидела на телефоне, когда мы по условному графику звонили ей из таксофонов, находившихся прямо у наших «постов».

– Привет Элен, как все прошло, расскажи – поздоровался я с ней в трубку при первом звонке.

– Макс, привет. Все произошло примерно так, как ты предполагал. Сначала, Кирилл Евгениевич очень обрадовался мне, когда я зашла к нему. Мы пообсуждали погоду, всякое такое, а потом я сообщила, что мне пару дне назад подбросили материал. Как ты велел.

– И какая у него была реакция?

– По началу он даже обрадовался и потер руки. Говорит: «не зря едят хлеб мои внештатные корреспонденты, ох, не зря!»

– Так.

– А потом, когда увидел фото и пробежался взглядом по статье – не то, чтобы радость сошла с лица, он просто побагровел. Ты не представляешь

– Представляю

– Я подумала, что это он так разозлился на факты и на Солдатенко. А он, как стал орать на меня, как полоумный.

– Ты как? Сильно нервничала?

– Не, что ты? Мне пофиг на такое.

– Чем закончилось?

– Он проорался, что я мол, соплячка, лезу не в свое дело, что много на себя взяла.

– А ты ему отвечала?

– Конечно, я ему сказала, что лезть не в свое дело, туда где воруют и расхищают, вскрывать коррупционные гнойники, чтобы делать жизнь лучше – это и есть работа каждого советского журналиста.

– Думаю, ты его убила этим,Элен, – я засмеялся в трубку

– Похоже, что да. Он потребовал, чтобы я принесла ему всё, что у меня есть и никому не говорила ни слова. Я смотрела на него как на сумасшедшего. Он немного успокоился, и понял, что выглядит, как идиот и наговорил много лишнего. Сказал, кричал потому что за меня беспокоиться, время сейчас неспокойное.

– Что говорит твоя подружка, как он вел себя после твоего ухода?

– Сначала рвали метал, драл всех как сидоровых коз. Потом заперся у себя и пока не выходил.

– Понял. Тёма?

– Звонил, он на месте Ведет наблюдение, передает привет.

– Два Сереги?

– Звонил, твой Боёк, пока все тихо.

– Как у тебя?

Я посмотрел в бинокль.

– Говорить с кем-то по телефону. Внешне спокоен.

– Ничего себе, спокоен? Что наши фото никак на него нне подействовали?

– Еще как! Я видел, как ему принесли сорванные карточки и положили на стол. Сначала он сделал вид, что они его не волнуют, но как только сотрудник, принесший фотки удалился за дверь, Солдатенко в гневе расшвырял их по комнате.

– Прям в гневе?

– Да, и ещё в каком! Он даже пытался футболить фотки на полу, но промахнулся и чуть не грохнулся на пол.

Элен прыснула от смеха.

– Всё, как ты хотел, Макс.

– Это правда было смешно. Ладно, время вышло. Следующий звонок по графику. Через десять минут. Конец связи.

– Макс, – я услышал серьезные нотки в голосе девушки.

– Да?

– Что-то я за Тёму переживаю. Не спокойно мне на душе. Скажи мне, что с ним всё будет хорошо.

– Элен, с нами со всеми всё будет хорошо, и с Тёмой тоже.

По моим расчетам, после встречи с редактором Солдатенко начнет искать негативы. Первое куда он направит своих мордоворотов будет фотолаборатория отца Тёмы.

Единственное, что я не сказал сказал своим друзьям, так это то, что еще один комплект фотографий и сопроводительный текст я направил в еще одну газету, корреспондентам «Черноморкого Вестника» приходившим к нам домой после наводнения.

По моим предположениям, участь этих материалов была такой, как и у тех, что передавала своему редактору Элен.

Но мне нужно было, чтобы у Солдатенко горела земля под ногами. Если ему принесут второй материал, то он очень хорошо будет понимать, что всё это может попасть в центральную прессу.

А там его уже никто не прикроет. Ни за какие квартиры, очереди на машины, очки «Адидас».

Именно это должно вынудить его лихорадочно собирать манатки, прятать деньги, товар и сворачивать свою лавочку.

Что ж. он это всё заслужил по праву.

Я набрал телефон «Курортной газеты» и попросил к телефону Галину Блюм, мою старую знакомую, бравшую у меня интервью дома.

Прошло много времени и она вряд ли узнает мой голос.

– Здравствуйте, я отправлял вам конверт с фотографиями и хотел бы узнать, вы уже его вскрывали? Вы видели снимки?

– Да, здравствуйте, кто говорит?

– Не важно. Считайте, что группа неравнодушных граждан. Скажите, а можно рассчитывать на разоблачительную статью в вашей газете?

– Что-то ваш голос кажется мне знакомым, мы с вами встречались?

Скорее всего она просто пыталась узнать, кто ей прислал пакет. Я знаю, как сбить ее с толку.

– Не думаю, милочка, – это прозвучало так, будто ей звонил шестидесятилетний мужчина, – так, что насчет статьи?

– Ну мы не печатаем анонимки, факты надо проверять. Хотя не буду скрывать, фотографии интересные. Откуда они у вас?

– Это не совсем анонимка. Точнее, милочка, это совсем не анонимка.

– А что же еще?

– Это материал для нашей с вами статьи. При этом, я не претендую на авторство. Я могу предоставить все доказательства. Кроме того. Это еще не все фотографии. Самые интересные вам пока не прислал.

– И что же там за другие фотографии?

– Как вам фото тайного склада в пятьсот квадратных метров с разными товарами, видео техникой, импортной одеждой и обувью? Там и контрабанда и все, что приходит по фондам, но не доходит до прилавка.

Я параллельно смотрел в бинокль. У здания Горисполкома уже была припаркована знакомая черная «Волга». Вот он, мой хладнокровный неизвестный несостоявшийся убийца за рулем.

Молча слушает и кивает Солдатенко, раздающего различные распоряжения. Значит он, как минимум не глухой.

Встреча продлилась недолго. Водила так же не проронив ни слова, вышел из кабинета

– Послушайте, вы вот сейчас серьезно говорите?

– Абсолютно.

– Давайте, встретимся?

– Милочка, мне лестно ваше предложение, но пока вынужден отказать. Так, фото склада вас интересуют?

– Еще как!

– Тогда вы можете их получить, но при одном маленьком условии.

– Каком?

– Галина, вы прямо сейчас несете мои материалы главному редактору и берете с него обещание, что после проверки всех фактов он публикует нашу, простите, то есть вашу статью. Подумайте. Она будет иметь резонанс. Думаю, ее не смогут не заметить в Москве.

Вот кому нужно в Москву, вот кто готов начать все сначала лишь бы не сидеть в скучнейшем местном издании. По-моему, я нажал на нужную кнопку в сознании Галины.

– Хорошо я попробую, как с вами связаться?

– Я перезвоню вам завтра в час.

Прекрасно. Конверт получен и произвел нужное впечатление.

Сначала я набрал телефон фотолаборатории.

– Боёк, здорово. Ждите гостя. Предупреди ребят снаружи. Подготовьте фотоаппарат. Спрячьтесь, как договаривались и дайте ему немного пошурудить в поисках пленок. Пусть оставит свои отпечатки. Но будьте очень осторожны, хрен его знает, что за тип. Возможно, он приедет не один.

Я продиктовал ему номер машины и описал, как одет водила.

Боёк подтвердил, что все на местах и готовы к встрече.

– Всё сделаем в лучшем виде. Не переживай.

Потом набрал Элен.

– Макс, – услышал я встревоженный голос девушки, – От Темы нет новостей, он не перезвонил по графику.

– Элен, не паникуй. Может быть таксофон занят, он ждет и сейчас перезвонит.

– Нет, чует мое сердце, что что-то не так. Там три таксофона рядом, они никогда не бывают все заняты.

Я прикинул время. Неужели я ошибся?

От Горисполкома до фотолаборатории ехать пять-семь минут, до редакции, где внештатно работала Элен минуты полторы две.

– Я попросила подругу глянуть из окна у таксофона никого нет.

– Хорошо, я понял тебя. Будь на связи с двумя Серьгами, я погнал туда на Пионерскую, к редакции, к Теме.

Я бежал, как сумасшедший и ругал себя по дороге. Нужно было поставить дублирующих, которые бы страховали тех, кто наблюдает. С другой стороны нам ничего не грозило.

Сам редактор вряд ли мог бы заметить слежку и что-то сделать Тёме.

Во-первых, Тёма хорошо натренировался за последние месяцы и был вполне в состоянии постоять за себя, во-вторых редактор не тот фрукт.

Он мог орать на подчиненных, но был из тех, кто любыми доступными способами избегал конфликтов на улице, а тем более драк.

Значит водила «Волги». Бляха-муха, все пошло не совсем по-моему плану. Нужно выруливать.

Мои подозрения подтвердились. Когда я добежал до места, то Тёмы нигде не было видно.

Хотя, всё тот же мопед, взятый на прокат стоял припаркованный у тротуара.

– Вы не видели, куда пошел молодой человек, который приехал на этом мопеде, – спросил я у продавщицы промтоварного магазина, вбежав в торговое помещение.

– А это тот, которому плохо стало?

– Ему стало плохо?

– Да, он потерял сознание. Так его же отец увез, не стали скорой дожидаться. Сказал, что эпилепсия.

– Отец? – недоуменно переспросил я

– Ну да, на черной «Волге» подъехал. Ему мужики помогли мальчишку на заднее сидение положить. Он тебе кто? Друг?

– Вот, сука! – вырвалось у меня, – давно они уехали?

– Минут пять-десять назад, а что?

Я не дожидаясь дальнейшего выскочил на улицу. К моему счастью я увидел оброненные ключи от мопеда в траве у бордюра.

Возможно, Тёма понимая ситуацию выбросил их, а возможно они выпали.

У меня из головы не выходили слова о том, что он потерял сознание. Тварь, вот тварь!

Куда они могли поехать? Я завел «Верховину». Всего пять минут. Разминусь на чуть-чуть.

Где жил водила я не знал, вряд ли он потащил бы темы к себе. Интуиции подсказывала, что самое вероятное место куда могут повезти Тёму это дом Солдатенко.

Там можно загнать машину во двор и скрывшись за воротами и забором выгрузить пассажира. Никто не увидел бы как Тёму вытаскивали бы с заднего сидения.

Почему он без сознания? Эпилепсия? Это бред. Водила или оглушил моего друга, или вколол ему что-то, предположил я поднял ключи.

Взревел двигатель мопеда, я выехал на проезжую часть и выстроившись в поток погнал двухколесного коня, лавируя среди машин, погнал в сторону дома Солдатенко.

Так оно и есть. Подъехав к месту, я остановился подальше метрах в ста от жилища Солдатенко и заглушил двигатель.

Осмотрев дом издалека и выбрав место, где удобнее и незаметнее всего перелазить через забор, я направился туда пешком.

Подойдя поближе, я пару раз заглянул в щели забора и увидел внутри припаркованную за воротами «Волгу». Ее задние двери были распахнуты, а на бетонной площадке ведущей к входу в дом лежал тёмин одинокий ботинок

За домом, на заднем дворе слышалась какая-то суета, кто-то тихонько переругивался

Нельзя было терять времени, пока не случилось непоправимое. Осмотрев окна и убедившись, что меня никто не видит я перемахнул через забор и прильнул спиной к дому.

– Давай, давай набирай. Ларис это последняя партия? С пацаном я сам разберусь, – услышал я голос Солдатенко доносящийся с заднего двора.

Его слова заставили на минутку задуматься. Тёма в доме.

Я осторожно заглянул в окно первого этажа и увидел большую комнату с антикварной мебелью. На кресле, посреди комнаты сидел Тёма с ногами привязанными платками в ножкам и завязанными за спиной руками.

Он увидел меня и показал глазами в сторону входной двери. Я кивнул в ответ и нырнул вниз.

Почти на корточках, оставаясь незамеченным, я пробрался к двери.

«Лишь бы не скрипнула. Еще немного». Я взялся за ручку, медленно опустил её и открыл дверь.

И тут же увидел мужские ноги носках и в черных штанах.

Откуда он здесь взялся. Словно из под земли вырос.

Передо мной стоял растерянный Федор. Он был удивлен не меньше моего.

Раз-два-три. Мое тело снова сработало само.

Троечка. Мгновенно. Как молния. Все прямые. Мощные. В челюсть Феде.

Уже после второго, правого прямого, я знал, что вырубил его.

Он опрокидывался назад и мне нужно было подхватить его, чтобы падающее назад тело ничего не перевернуло.

Я с трудом удержал его и положил на пол.

– Так я же тебе показывал на него, – натужно прошептал Тема.

– Я тебя не так понял. Ты как? – я присел на колено рядом с креслом и пытался отвязать друга, – я думал, ты говоришь, что-то типа: дверь там, давай быстрее.

Узлы не поддавались.

– Так не получится, я дергал и пытался порвать. Узлы еще больше затянулась. Нужен нож.

– Сейчас, – я огляделся в поисках чего-нибудь острого. Подойдя к буфету, я выдвинул ящики. Ничего подходящего. В этой комнате были только десертные ножи и вилки.

Я рванул, через коридор на кухню. Прислушавшись к перебранке и суете на улице, я выхватил здоровенный тесак для разделки мяса.

В два прыжка я снова оказался у кресла с привязанным Тёмой, голоса стали слышны громче и перемещались со стороны заднего двора ко входу в дом.

Глава 24

Я рванул, через коридор на кухню. Прислушавшись к перебранке и суете на улице, я выхватил здоровенный тесак для разделки мяса.

В два прыжка я снова оказался у кресла с привязанным Тёмой, голоса стали слышны громче и перемещались со стороны заднего двора ко входу в дом.

* * *

Срезав двумя длинным движениями удерживающую ткань на ногах – это было относительно легко, я освободил ноги моего друга. Про просто чирканул острым тесаком по ткани облегающей ножку кресла.

С руками всё оказалось сложнее. Если острота ножа в случае ног играла положительную роль, то мне не хотелось порезать кисти Тёмы.

– Давай быстрее, идут! – он нервно шептал, сидя вполоборота.

– Не дергайся, я боюсь тебя порезать. Замри, я сейчас по узлу пойде.

Я слелал вертикальный надроез на ткани, но она не поддалась с первого раза.

В коридоре застонал и заворочался приходящий в себя Федя. Секунду поразмыслив, я решил сначала закончить с Тёмой.

Хреново вырубить Федю, но оставить друга с завязанными руками. Я провел лезвием клинка по жгуту ещё раз.

Есть! На этот раз руки удалось освободить. Голоса уже подошли к самому входу.

– Федор, иди помоги погрузить сумки! – распорядился Солдатенко

Тот раскачивался стоя на четвереньках, и что-то членораздельно мычал.

Я подбежал к пытающемуся встать на ноги водителю мебельного фургона, и ещё раз засадил ему в челюсть справа.

Федя завалился лицом вперед. Судя по всему, я считал по голосам их в доме четверо: водитель «Волги», Федя, Солдатенко и жена.

Водитель, правда, всё время молчал, говорили хозяин дома с хозяйкой, но было достаточно того, что я видел машину.

Пробиваться через ворота было глупо. И я указал на дальнюю комнату в коридоре по диагонали.

Мы с Тёмой рванули туда. Я ошибался. Еще в доме находилась пожилая женщина.

Если судить по фотографиям, то то была мать Солдатенко. Она спала по своему старческому обыкновению в пред обеденные часы.

Я показал Тёме на окно, ведущее на задний двор. Он молча кивнул и мы на ципочках стали красться

Я выглянул в окно. Двор был изрыт. Около дома стояли две большие спортивные сумки доверху набитые деньгами, обернутые в прозрачную пленку.

Тема непроизвольно присвистнул, увиденное поразило его воображение.

Водитель черной «Волги» вернулся, застегнул молнии и унес последние баулы с рублями.

Когда он скрылся за углом, я попробовал приоткрыть окошко.

Шпингалет поддался без труда. К нашей удаче, мы довольно таки тихо открыли окно.

Правда поток сквозняка выгнул тюлевую занавеску и заставил спящую старуху повернуться на другой бок и укрыться одеялом.

– Ходу, – я легонько толкнул Тему в плечо.

Мы спрыгнули с подоконника и непонятно зачем пригнувшись, побежали к забору.

Тихо перескачить не получилось – адреналин во всю загонялся в кровь мощными дозами.

Мозг не обращал на такие мелочи, как грохот металлической сетки, вызванный нашими размашистыми движениями.

Мы на бегу повисли на руках на прямоугольной кромке забора одновременно уперевшись ногами в середину сетки, потом подтянувшись и отжавшись перенесли вес тела наружу, за территорию участка.

Бабка проснувшись от грохота за окном противно завизжала.

Но мы уже добежали до конца квартала. Тёма хотел выскочить на дорогу,но успел его остановить в самый последний момент придержав его рукой и перегородив путь своим плечом.

Мимо проехала черная «Волга» с «холодной» курицей за рулем, весь салон, даже пассажирское сиденье было забито спортивными сумками.

Он не увидел нас, скорее всего, он уехал до того, как Солдатенко обнаружил пропажу Тёмы.

– Охренеть! Это все деньги? – посмотрел на меня Тёма.

Я кивнул. Вдалеке послышался звук заводимого двигателя мопеда.

Трын-дын-дын-дын…

– Верховина! Быстрее.

Кинувшись что есть мочу в ту сторону, где я оставил наш транспорт мы добежали туда через полторы минуты.

В воздухе ещё стояла пыль, после того, как кто-то на нем уехал.

Я наклонился и тяжело дыша положил руки на колени.

– Ключи. Угнали. Я. Ключи. Оставил, – старался объяснить ситуацию урывками, сквозь сбитое дыхание.

– Да и хрен с ним. Сейчас не это важно, пошли, – Тёма направился в противоположную сторону от дома.

– Ты помнишь, как там, у него в доме оказался?

– Нет, я очнулся уже в кресле. Эти трое на меня смотрят, спрашивают, где негативы? А я им – да пошли вы нахрен, хоть пытайте, хоть вешайте. Я ничего не знаю, понятия не имею.

– Тогда этот, которого ты вырубил, говорит: посмотрим, когда тебе яйца в тиски зажмём знаешь ты или нет. Страшно, если честно.

– А что, там тиски были или приспособления для пыток?

– Нет, это он к слову сказал. Но думаю, они могли бы и пытать, с них станется. Ты его классно вырубил. Как ты узнал, где я.

– Надо позвонить Элен, она там себе места не находит.

Я рассказал, про то, как следил за Солдатенко и увидел, что приезжала «Волга»

– Ну а потом, продавщица сказала, что тебя «отец» на черной машине забрал. Вот так вся картина сложилась.

– Да, народ наш наблюдательный. Всем до всего есть дело. Иногда это помогает, как видишь.

– Я не ожидал такого от редактора. Он тебя срисовал.

– Как можно срисовать, не зная, что следят?

– Я думаю редактор кого-то послал. Узнать не следят ли за ним после предупреждения Солдатенко. Солдатенко осторожный как лис.

– Был бы осторожный не подставился бы так. Мы за месяц весь его бизнес разгадали.

– Знаешь, я в нем ошибался. Думал, он пойдет на лабораторию и не пойдет на похищение. Думал, в нем осталось что-то человеческое. Но видимо, у него совсем плохи дела, раз он пошел на крайние меры.

– Что дальше?

– Едем к Элен. Ее нужно прикрыть. А лучше вам на время уехать.

– Ага держи карман шире, я никуда не поеду. Пока мы этого гада не захомутаем. Я думаю, нам все равно нужно ждать гостей,в лаборатории – Тёма сдвинул брови.

Мы добрались до дома, где жила Элен, позвонили ей снизу из таксофона, установленного на стене ее пятиэтажки

– Я вас разорву, я уже собиралась к ментам обращаться, – прокричала она в телефонную, – поднимайтесь немедленно!

Мы рассказали в без подробностей, что узнали, что Солдатенко с редактором не встречался, но он к курсе материала, потому что спешно вывез все деньги спрятанные на участке на черной «Волге»

– Элен, когда я увидел такое количество денег, то просто обалдел. Там точно несколько миллионов было.

– Так уж и миллионов.

– Макс, скажи…

Я кивнул.

– Да и потому тебе лучше на время уехать. С таким деньжищами он купит всю милицию и не только. Тебе есть куда поехать?

– Перестань, я никуда не поеду. Ни за какие коврижки.

– Ладно, вечером решим что делать, но Тёма пока останется с тобой. Тём, в любой внештатной ситуации звони сначала ментам, потом сразу нам в лабораторию.

Тёма расплылся в улыбке.

– Вот она – моя внештатная ситуация по жизни и приобнял Элен, – понял, если что сразу звоним

– А если будет звонить главред? – Элен вопросительно посмотрела на меня.

– Особенно,если главред. Узнай, что он хочет, но ни в коем случае не выходите на улицу даже вдвоем.

Я попрощался и ушел пообещав позвонить, как только доберусь до лаборатории.

Солдатенко поступил нестандартно. Я растерял все свои наивные представления о том, что наши советские партийные функционеры «не такие».

Спасибо, что этот урок стоил нервов и угнанного мопеда. Больше таких ошибок я не допущу. Солдатенко член или главарь мафии и точка. ОПГ как говорили в моем прошлом. Организованная преступная группировка.

Я больше не считал его действия просто нелегальным бизнесом, организованным, в основном, за счет прорехов и противоречий плановой экономики.

Это был не просто казнокрад и крадун. Это был зверь. Просто я пока не разобрался хищник или падальщик.

Добравшись до лаборатории, я просидел там с ребятами до позднего вечера. Но гости так и не явились.

Возможно, они следили снаружи и не совались, почуяв опасность.

Мы разошлись во втором часу.

Я без приключений добрался до дома. Казалось, что мои уже спали, но услышав, что я пришел, ко мне вышла бабушка.

– Максимушка, тебе Маша обзвонилась, одноклассница твоя. Просила тебя перезвонить, как только ты вернешься.

– Ага, хорошо, – я улыбался бабушке.

– Не думаю, что звонить ей ночью прилично, спят уже все у них там. Отец у нее, вош видишь, где работает. Может утром лучше? У вас всё в порядке?

– Да, Ба. Спасибо, – я поцеловал ее в морщинистую прохладную щеку пахнущую пирогами.

– Я там тебе твой любимый пирог с яйцом и луком испекла. Если ты голодный, то возьми там на противне.

Из кухни доносился аромат сдобных пирогов. Обожаю этот божественный запах.

А главное, мой живот всё настырнее спазмировал холодком от голода, требуя ужина. И я вспомнил, что с утра ничего не ел.

Заварив себе чай и отрезав благоухающий свежестью и вкусом кусок пирога, я набрал Маше, решив, что подержу всего один гудок. И если она не поднимет трубку, то набру уже завтра.

– Бодров, где тебя носит? Ты что за гулянки устроил? – Маша взяла, практически, сразу.

По всему было ясно, что она сидела над телефоном и ждала моего звонка. Хорошо, что я ей набрал.

– Привет, Маш. Где тебя носило – осень моросила, – ответил я ей задорно, жуя бабушкин пирог.

– Не передразнивай, пожалеешь, Бодров. Что ты там бухтишь?

– Я голодный, пирог жую, прости.

– Пирог. А вот женился бы на умной и красивой девушке, такой как я, ходил бы сытым и довольным.

– Хорошо, хорошо. Почти уломала, женюсь. Какие могут быть игрушки? – я чувствовал, как она улыбается в трубку.

– Что значит почти? Я тебе тут в поте лица всю ночь и весь день информацию добывала. Есть ручка под рукой?

– Есть, подожди минуту.

Я взял тетрадку и карандаш.

– Готов.

– Записывай. Баранов Виктор Иванович. Работает водителем в гараже горкома Малой Поляны. Год и место рождения, Ставропольский край, Станица Александровская. Тысяча девятьсот тридцать пятого года рождения.

– Адрес есть домашний?

– Тут вот облом вышел. Нет данных. Точнее есть, вроде, как по документам прописан и проживает на Ставрополье по месту рождения. И это очень странно, что его тут у нас не прописали.

– То есть в деле адреса.

– Нет

– Но, кроме этого я тебе вот, что хотела про него рассказать. В деле написано, что он возил исчезнувшего Ветрова. Вроде, как персональный водитель. Но сам нигде не оформлен.

– Разве так бывает?

– Выходит, что бывает.

– И еще сидел он. Четыре года назад освободился. Знаешь за что сидел?

– Утопил кого-нибудь на Ставрополье?

– Дурак, ты Бодров. За подделку документов.

– А там написано какие документы он подделывал?

– Нет, это всё.

– Отлично, Маш. Ты большая молодец. Твоя информация очень помогла мне.

– Когда едем нырять с аквалангом?

– Летом, конечно, сейчас уже не сезон.

– Тогда с тебя внеочередной наряд в кино.

– И на черной скамье, на скамье подсудимых, сидит дочка-красотка и красавец-жиган

– Если, что-нибудь еще узнаю позвоню тебе завтра.

Маша сотворила маленькое чудо. Теперь у меня была еще одна связка. Ветров-Баранов-Солдатенко. Сплошное кино и немцы.

Размышляя, как использовать эту информацию я уснул.

* * *

Дом, в котором Баранов снимал комнату находился рядом со станционным отстойником с тупиками.

Это такое место на товарной станции, куда пригоняли вагоны перед ремонтом или тем, как их списать.

Иногда, здесь стояли составы в ожидании локомотива.

На запасных путях стоял целый товарняк. Его вагоны, по преимуществу коричневые, были исписаны мелом – буквы, цифры, слова, целые фразы.

Заглянув сквозь щели внутрь вагонов, мы с Тёмой и двумя Серёгами увидели, что состав был загружен огромными рулонами холоднокатаной стали.

Пахло дегтем. Я обратил внимание на деревянные шпалы бурого цвета. Давным-давно, в своем детстве мы прибегали на железную дорогу и клали на рельсы пять копеек.

Они должны были превратится в тонкий блин или овал, в зависимости от количества проехавших по ним колес, положения и времени, которое пятачки могли удержаться на рельсе.

Подъезжая к месту «волшебства», машинисты громко и протяжно гудели, крыли нас трехэтажным матом и всячески старались отбить у нас охот выставлять монетки на рельсы.