Текст книги "Зимняя сказка"

Автор книги: Ада Суинберн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Напрямую. Но давай сначала доберемся до места.

В метро был час пик. Жара и духота. Она думала, что ужасная поездка никогда не закончится. В переполненных вагонах люди стояли вплотную друг к другу, даже рукой пошевелить удавалось с трудом. Когда они наконец выбрались на свежий воздух, Жюли чувствовала себя хуже некуда.

– Ничего, – успокоил ее Шарль, – скоро ты забудешь об этих муках.

– Только если обратно мы поедем на такси. – Жюли огляделась. – Куда ты меня привез? Из-за суматохи я не посмотрела название станции.

– Помнишь, я рассказывал, что ездил на Монмартр?

– Ну конечно! Я здесь давно не была, поэтому сразу не сообразила. Куда пойдем? К собору Сакре-Кер, на площадь Бастилии или посетим кладбище Пер-Лашез?

– Просто следуй за мной и не задавай лишних вопросов, – отшутился Шарль.

Они куда-то завернули, прошли переулком, потом спустились вниз по улице. Весь путь занял около десяти минут. Когда впереди Жюли увидела несколько человек с мольбертами, расположившихся на небольшой площадке, Шарль раскрыл секрет:

– Я хочу познакомить тебя с одним замечательным человеком. Видишь парня в красной куртке? – В подтверждение своих слов он помахал художнику рукой.

– Твой друг, которого ты случайно встретил здесь в прошлый раз? – догадалась Жюли. – Мы будем позировать ему?

Шарль не успел ответить, потому что они уже подошли к его знакомому. Художника звали Поль. Он оказался веселым, улыбчивым человеком с прекрасным чувством юмора. Разговор завязался на удивление легко. Жюли между делом рассматривала карандашные наброски, а мужчины уморительно их комментировали. Сюжеты рисунков в основном крутились вокруг сказочно-мифологической тематики.

– Вы увлекаетесь фантастическими мирами? – спросила она.

– Можно сказать и так, – ответил Поль. – Мне нравится примерять к обычным людям нереальные образы. Хотите, продемонстрирую вам?

– Не волнуйся, милая, – заверил ее Шарль. – Он просто тебя нарисует, кое-что изменив во внешности. Я уже участвовал в подобном эксперименте, получилось забавно.

– Хорошо, я согласна. Вы приложили все усилия, чтобы пробудить мое любопытство.

– Тогда повернитесь ко мне. – Поль взял карандаш и начал широкими размашистыми движениями водить им по листу. – Голову чуть выше. Да, вот так отлично.

Через несколько минут набросок был готов. С первого взгляда Жюли обратила внимание на лицо, в котором улавливалось отдаленное сходство. Затем ее вниманием завладел непосредственно созданный художником образ. С легкой руки Поля она стала эльфом с прозрачными крыльями за спиной, сидевшим на цветке ромашки. Удивительно, волшебное перевоплощение ничуть не испортило ее. Напротив, в роли сказочного персонажа она смотрелась намного органичнее, чем в обычной жизни. Автор, по-видимому, сам не ожидал, что его идея окажется столь удачной.

– Вы словно сошли со страниц книги сказок! – восхищенно заметил он.

– Да, получилось красиво, – улыбнулась Жюли, держа рисунок в руке. – Подпишете работу мне на память?

– Спустя десятилетия, когда твоя слава облетит весь мир, мы выгодно продадим ранний шедевр. Произведение с автографом, – пошутил Шарль.

– Вот уж не знаю, почему ты так решил, – не согласилась Жюли. – Я намерена поместить рисунок в рамку и повесить у себя в квартире. Думаю, прихожая идеально подойдет, там нейтральные обои, которые не будут отвлекать внимание.

– Если честно, – признался Поль, – карандашное исполнение не совсем меня устраивает. Я уверен, что в цвете получится гораздо лучше.

– Но мы не хотим вас утруждать, – смутилась Жюли.

– Для художника работа не может быть в тягость. С каждой новой карандашной линией, очередным мазком кисти я совершенствуюсь, стремлюсь увидеть внутренний мир человека и максимально достоверно отобразить его. Знаете, часто случается, что вроде бы и черты лица прорисованы правильно и улавливается несомненное сходство с оригиналом, но чего-то не хватает, словно забыли вдохнуть душу в созданный образ. А ведь ее невозможно изобразить по каким-то правилам, разглядеть, выявить пропорции. Художник может лишь угадать, почувствовать. Самое главное – эти способности реально развить. Вы стали моей удачной находкой, а шансы нельзя упускать.

– Я даже знаю причину успеха: общее для всех нас увлечение нереальными, фантастическими мирами. – Шарль похлопал друга по плечу. – Тебе легче понять человека, настроенного на ту же волну.

– Значит, мы остаемся? – вмешалась Жюли. – Вы успеете закончить до темноты или нам лучше приехать в другой раз?

– Давайте не будем упускать вдохновение, – предложил Поль.

– Несмотря на то что нам долго ехать домой и завтра рабочий день, я поддерживаю тебя. Творчество не терпит испытания временем, – добавил Шарль.

Все трое разговаривали, постоянно перебивая друг друга и вмешиваясь в чужие диалоги. Жюли послушно села на маленький складной стул, приняла изящную позу. Ее спутник, не принимавший участие в процессе, стоял сбоку и развлекал остальных разговорами, в основном о поэзии.

– Как продвигаются твои стихотворные опыты? – спросил Поль, выставив вперед руку с карандашом, чтобы соблюсти пропорции в картине.

– Я пишу, когда есть настроение, сильные эмоции. В противном случае не стоит рассчитывать на хороший результат. Ты очень верно сказал про творческий процесс на примере портрета. У меня аналогичная ситуация. Можно красиво зарифмовать строки, соблюсти стихотворный размер и получить бессмысленный набор слов. В поэзию необходимо вложить душу, раскрыть внутренний мир перед читателем, чтобы он проникся твоими идеями, переживаниями, впечатлениями.

– Ты оцениваешь свои стихи слишком предвзято. У каждого автора есть определенный стиль, а за его рамками мы просто не воспринимаем собственное творчество.

– Согласен. Поэтому я сочиняю всегда в одном русле, не экспериментирую. Если мне приходится выбросить очередное произведение, то причины заключаются только в его полной несостоятельности, невыразительности.

– Вы оба слишком самокритичны, – нарушила молчание Жюли. – По-моему, Шарль превосходно сочиняет, а те работы, которые показали нам вы, Поль, все великолепны, выполнены с большим мастерством. Можете мне поверить на слово, потому что я увлекалась живописью в детстве.

Мужчины в ответ расхохотались, чем немного оскорбили Жюли. Она нахмурила брови и недовольно заметила:

– Я поделилась с вами своим мнением. В конце концов, в моем лице в какой-то степени представлены все те рядовые зрители и читатели, к которым вы постоянно апеллируете.

– Мы поняли твою мысль, дорогая, – успокоил ее Шарль. – Извини, если обидели тебя. Я, к примеру, тоже рисую с десяти лет. Исключительно для удовольствия, хотя меня всегда хвалили, называли талантливым. Однако мое призвание лежит в другой области.

– Но ведь это не значит, что ты не разбираешься в остальном?

– Конечно нет. Просто искусство требует зрелого взгляда на вещи, без привязки каких-то истоков из детства.

– Прощу прощения, – заговорил Поль, – ваш спор совершенно неуместен. Я не хочу быть причиной ссоры между влюбленными. Портрет готов, забирайте и отправляйтесь домой.

– Дайте мне посмотреть. – Жюли вскочила с места, мгновенно забыв о недавней дискуссии. – Краска долго будет высыхать?

– Лучше оставить холст на сутки в развернутом состоянии. Держитесь за края, чтобы не смазать цвета.

– Думаю, мы довезем портрет без проблем. Шарль, ты не забыл об обещанном такси?

– Сначала я хотел бы оценить, достоин ли данный портрет, чтобы его везти через пол-Парижа, – ответил тот, склоняясь к холсту.

– Мне очень нравится, а это главное, – преградила путь к отступлению Жюли. – Я выгляжу одновременно и необычно и естественно.

Краски оживили впечатление по сравнению с простым карандашным рисунком. Картина получилась легкой, яркой, заряженной положительными эмоциями. Попрощавшись с Полем и пообещав ему зайти в ближайшее время, влюбленные поехали домой. Для обоих день выдался необычайно длинным, трудным, суматошным. Они только утром помирились, еще не успели насладиться обществом друг друга, а завтра нужно идти на работу. Ночь любви автоматически отменялась. В такси Жюли положила голову на плечо Шарля и позволила себе немного расслабиться. С ним она чувствовала себя так уютно, защищенно, легко, даже слова были не нужны. Прогулка на Монмартр ей очень понравилась. Особенно пришлась по душе оригинальная идея Шарля насчет портрета. Большинство мужчин начисто лишены фантазии, а ухаживая за женщиной, тем более редко отступают от общепризнанных канонов: цветы, конфеты, духи, приглашение в ресторан, в кино, реже в театр. Бесспорно, это очень лестно, приятно, только хочется какого-то разнообразия. Жюли могла порадоваться за себя, имея такого замечательного кавалера.

К ее дому такси подъехало уже поздним вечером. Они вместе поднялись до дверей квартиры.

– Приглашаю тебя на чашку чая или кофе. – Жюли призывно распахнула дверь.

– Я бы с огромным удовольствием, – замялся Шарль, – но у меня тут возникло несколько интересных идей. Хочу о них написать.

– Понимаю, – улыбнулась она, – только не переусердствуй. Ты совсем себя не жалеешь.

– Это пустяки, не волнуйся за меня.

– Тогда увидимся завтра на работе?

Вместо ответа он впился в ее губы долгим поцелуем, от которого у нее закружилась голова и пол ушел из-под ног. У Жюли мелькнула мысль, что если бы соседка из квартиры напротив увидела их сейчас, то нотациями и осуждающими взглядами она была бы обеспечена на год вперед. Но все прекрасное имеет нехорошее свойство заканчиваться. Шепнув ей нежные слова на прощание, Шарль быстро побежал вниз по лестнице, словно куда-то сильно опаздывал. Со стороны и вовсе можно подумать, будто причина его спешки заключалась в желании отделаться от общества Жюли. Однако сегодняшний день открыл для нее много нового в его характере. Он всего лишь боялся упустить вдохновение. Поэзия звала к себе своего верного паладина.

9

Мы все когда-нибудь испытываем непреодолимое желание начать новую жизнь, покончить с ворохом проблем, личной или материальной неустроенностью, отомстить врагам, познакомиться с интересными людьми. Каждый ставит перед собой разные цели. Они лежат на душе грузом нереализованных желаний, отступающих в отдаленное будущее. Мы хотим перемен, ждем их наступления, пробуждаясь день за днем от сна, но ничего не делаем сами. Временами нам кажется, что жизнь несправедлива. Одним дает все, а другие трясутся над жалкими крохами. Появляется жалость к себе, подавленность, и все чаще окружающий мир застилает пелена слез. Депрессия подкрадывается незаметно, сначала угнетая по мелочам. И мы уже подсознательно ждем более крупных неприятностей: чье-то неосторожное слово, взгляд, лицезрение чужого благополучия, которое так отличается от нашей жизни. Наступает черная полоса, когда остается одно желание – убежать, спрятаться от всех. Зачем я нужен этому миру? Почему у меня все так плохо? Где я ошибся? Вопросы следуют один за другим, а ответ заключен в нас самих. Мечтая о переменах, желая их, мы одновременно боимся нового, неизвестного, стараемся отгородиться от неожиданностей. Нам не хватает решимости сделать первый шаг…

Жюли сильно повезло. В трудный период жизни, когда сложившаяся ситуация больше не устраивала, ноющая боль поселилась в сердце, ей протянули руку помощи. Шарль не спрашивал ее разрешения или согласия, не останавливался перед протестами. Он разрушил стену отчуждения. Жюли сравнивала свои ощущения с чувствами человека, долгое время просидевшего в темном подвале, а потом выведенного на свет. Это эйфория свободы, которая заставляет сердце биться быстрее и с улыбкой смотреть на мир.

Во вторник она не шла на работу, а летела на крыльях любви. В их с Шарлем отношениях присутствовали все составляющие идеального романа: сильные чувства, взаимность, уважение, понимание. И почему раньше ей казалось, что они совершенно не подходят друг другу? Жюли была слишком поверхностна в своих суждениях, оценивая человека по двум-трем бытовым эпизодам, чужому мнению, внешнему виду. Да по чему угодно, только не по истинным его достоинствам. Впервые она не боялась любить, отдавая всю себя без остатка во власть чувств.

«Мен-Монпарнас» преобразился в ее глазах: утреннее солнце блестело яркими вспышками на чистых стеклах, люди, идущие на работу, излучали положительные эмоции. Словно гармония, поселившаяся в ее душе, распространилась на окружающий мир. Она входила в двери, когда услышала оклик за спиной:

– Привет, подруга, – поздоровалась Амели, поравнявшись с ней. – Я тебя не сразу узнала. Ты какая-то другая.

– Странно, – искренне удивилась Жюли, – я вроде бы новых вещей не надевала, прическу не меняла, даже макияж повседневный. Наверное, мы давно не виделись.

– Нет, дело не во внешности. Ты, – она сделала паузу, пока они заходили в здание, – словно светишься изнутри, улыбаешься. Наладилась личная жизнь?

– Да, я встретила замечательного человека. Он понимает меня с полуслова. У нас похожие вкусы, взгляды на жизнь.

– Правда? Рада за тебя. Расскажи об этом назойливому Шатобриану, чтобы быстрее отстал. Хотя у нас в отделе вряд ли перестанут сплетничать.

– Знаешь, мне нет дела до чужого мнения, – беспечно заметила Жюли.

– Какие невероятные перемены! – Амели только развела руками. – Наверное, твой возлюбленный просто клад, раз сумел вселить в тебя уверенность. Я сама ценю таких мужчин на вес золота. Они умеют превратить жизнь в праздник.

Подруги вместе с толпой сослуживцев зашли в лифт, где продолжить беседу не удалось. Через пару остановок стало значительно свободнее. Жюли наконец протиснулась к Амели и, уже выходя, сказала на прощание:

– Ты совершенно точно описала Шарля. Вот видишь, менять мнение никогда не поздно. Желаю приятного дня!

Двери лифта захлопнулись, унося с собой удивленное выражение, застывшее на лице Амели. Судить и критиковать других людей легко. Труднее признать собственные ошибки, но Амели справится с этой задачей. Возможно, через некоторое время, когда она оправится от шока, их дружба возобновится. Но тогда Жюли будет избавлена от советов, авторитетных заявлений, нотаций.

Кабинка встретила свою хозяйку ароматами цветов. Она заглянула к Шарлю, но его не обнаружила. Вполне ожидаемо. С одной стороны, ей сразу стало немного грустно, а с другой – появилась возможность вплотную заняться делами, которых скопилось прямо-таки неприличное количество. Шарлю необходимо дать время реализовать свои творческие планы. Они оба с пользой проведут период разлуки.

Накануне Жюли легла спать довольно поздно, поэтому за напряженный рабочий день успела сильно утомиться. Завтра ее ожидало повторение нынешнего аврала. Пришлось отложить первоначальный план заглянуть к поэту-затворнику вечером. Она надеялась увидеть его в среду. Однако Шарль вновь не пришел. Коллеги подшучивали над Жюли, сочувствуя, что она осталась без внимания своего кавалера. Но ей уже было не до шуток. Она хорошо помнила, как Шарль описывал состояние творческого подъема: окружающий мир перестает существовать, нет ни голода, ни усталости. Он легко может заболеть после таких поэтических марафонов. Жюли придется позаботиться о его здоровье. Ключи у нее есть, адрес тоже. День прошел под знаком выполнения всех задолженностей, сдачи задержанных документов. Она не пошла на обед, почти не отходила от компьютера, зато к вечеру полностью уложилась в план.

Шарль жил в необычайно красивом доме. Старинное здание постройки середины девятнадцатого века идеально подходило для проживания в нем творческих личностей. Внутри сохранились отдельные элементы первоначальной отделки: кованые лестничные перила, фрагменты лепнины на потолке и стенах. Жюли чувствовала себя так, словно оказалась в музее, пусть и адаптированном к сегодняшнему дню. Шарль жил на третьем, верхнем, этаже. В коридоре, с которого начиналась его квартира, царил полумрак. Она на ощупь прошла вперед, заметив свет, выбивавшийся из-под ближней двери. За ней обнаружилась просторная комната, походившая на рабочий кабинет. Жюли только мельком взглянула на помещение, потому что заметила хозяина, спавшего прямо на полу. Он расположился возле своего рабочего стола, даже не потрудившись погасить лампу. Вокруг Шарля были разбросаны его рукописи, словно он смахнул их неосторожным жестом, падая на пол от усталости. Довел себя до такого состояния! Жюли задумалась, как лучше поступить. Будить его не хотелось. Оставалось только устроить его импровизированную постель с максимальными удобствами. Она заглянула в соседнюю комнату, служившую ему спальней, взяла оттуда подушку и одеяло. Не без труда приподняв спящего, устроила его на мягком возвышении, а сверху накрыла одеялом. Облагодетельствованный таким образом, Шарль повернулся на другой бок и продолжил свое путешествие в мире грез. Жюли не знала, как давно он отключился и как скоро придет в себя. Одно она знала твердо: ночь она проведет в этой квартире. Жюли прошла на кухню, чтобы приготовить поесть. Холодильник оказался практически пустым, за исключением нескольких заплесневелых овощей, куска сыра и неопределенного блюда с давно просроченным сроком давности. Она искренне удивилась, как при такой жизни Шарль не умер от голода. Вот, оказывается, чем объясняется его худоба. Он совсем ничего не ест. Жюли отправилась в ближайший магазин, чтобы запастись всем необходимым. Через час холодильник преобразился до неузнаваемости.

Следующий этап заключался в приготовлении ужина. Она выбрала два несложных и вкусных блюда, которые хорошо ей удавались, – картофель фри и свой фирменный салат. Их можно будет подать завтра утром, если Шарль сегодня не проснется. Когда дела на кухне были закончены, часы показывали десять вечера. Жюли осторожно заглянула в кабинет. Стараясь не шуметь, она решила собрать разбросанные листы. Любопытство не позволило ей оставить без внимания поэтические труды возлюбленного. Стихи попадались самые разные: длинные, пространные и совсем короткие, с иронией и глубоким смыслом, отличающиеся по стилю. Она присела в кресло у окна и занялась чтением. Поразительно, как точно, красиво Шарль описал те мысли, которые часто приходили в голову и ей. У него все получалось идеально: язык, образная система. Жюли до последней секунды сомневалась, действительно ли он талантлив. Стихотворное посвящение, написанное в ее честь, не давало полного представления о его творчестве. Оно скорее являлось результатом пылких чувств, душевного подъема, на что способны многие люди, и не обладающие поэтическим даром. Зато стопка стихов, лежавшая у нее на коленях, рассеяла былую неуверенность.

Жюли решила положить рукописи на подоконник, потому что остальные поверхности были заняты. Она поправила шторы и заметила в углу какую-то бумагу, очевидно свалившуюся при подобных манипуляциях ранее. Текст на ней был напечатан. Жюли с изумлением пробежала глазами строчки, свидетельствовавшие о том, что Шарль заключил договор с крупным парижским издательством на выход книги стихов. Она посмотрела на него – он спал с безмятежной улыбкой на губах. Воистину человек-загадка. Можно, конечно, обидеться на подобное недоверие, скрытность. Но Жюли понимала: он ведет себя так ненамеренно. Просто Шарль существует одновременно в двух мирах и из-за этого не всегда успевает сориентироваться в ситуации.

После бесконечно длинного дня ее начало клонить в сон. Жюли решила воспользоваться кроватью хозяина, которую он, сам того не подозревая, уступил своей гостье.

Она проснулась от грохота посуды, доносившегося из кухни. Комнату заливал яркий солнечный свет зарождавшегося дня. Часы на тумбочке показывали половину восьмого. Вчера за всеми хлопотами Жюли не подумала, что без будильника рискует проспать работу. К счастью, Шарль ответил услугой за услугу, разбудив ее сейчас. Жюли надела блузку с юбкой и заглянула на кухню. Шарль стоял у плиты, помешивая содержимое сковородки. Он выглядел бодрым и полным сил. Увидев Жюли, он расплылся в улыбке.

– Доброе утро, милая! Прости, если разбудил. Я только хотел разогреть завтрак, а потом отнести тебе в постель.

– Я совсем немного ем по утрам, – ответила Жюли. – А ты обязательно позавтракай как следует. Нельзя так небрежно относиться к собственному здоровью.

– Ты мой ангел-хранитель. Я не поверил своим глазам, когда проснулся и обнаружил полный порядок в кабинете, а затем на кухне. Но самым приятным сюрпризом явилось то, что ты осталась у меня ночевать. Ни одна женщина не заботилась обо мне так.

– Я действительно беспокоилась о тебе эти два дня. Потом не выдержала и пришла.

– Прости, у меня в голове все перемешалось.

– Сегодня ты обязан пойти на работу! – строго сказала Жюли.

– Я уже решил, что увольняюсь. Мне надоела эта неопределенность.

– Вчера, убираясь, я нашла твой контракт с издательством…

– Давай присядем, – предложил Шарль, так как они разговаривали, стоя посреди кухни.

На столе в кофеварке уже дымился ароматный кофе, который Шарль разлил по чашкам. Жюли сделала глоток горячей жидкости, молча ожидая продолжения разговора.

Наконец он вернулся к обсуждаемой теме:

– Я выбрал дело, которым хочу заниматься. Моя книга почти готова.

– Вчера я прочитала твои стихи, – заметила Жюли. – У тебя определенно есть талант.

– Спасибо, милая. Твое мнение имеет большое значение. Понимаешь, я устал разрываться между долгом и призванием.

– Я поддерживаю это решение по двум причинам. Во-первых, ты должен заботиться о своем здоровье, не писать ночь напролет или по крайней мере отдыхать после таких поэтических марафонов. Во-вторых, мне хочется больше времени проводить с тобой, выходить в свет, гулять. Из-за постоянной занятости мы общаемся урывками, а так у каждого будет один рабочий день без сверхурочных часов.

– Ладно, я иду собираться. Ты не торопись, времени еще много. – Шарль встал из-за стола, отнес посуду в раковину.

Он выглядел немного потерянным, словно чего-то боялся. Неужели решил, что она сердится на него?

– Я еще не получила свою порцию ласки, – кокетливо сказала Жюли, протягивая к нему руку. – Ты должен мне поцелуй!

Шарль улыбнулся и заключил ее в объятия. На несколько минут мир для них исчез. Только губы на губах, одно на двоих дыхание, сладкие, трепетные ощущения от соприкосновения пальцев. Жюли подавила в себе непреодолимое желание остаться с ним, не ходить на работу сегодня.

Но нерешенные проблемы настойчиво возвращали к реальности. Через полчаса они отправились по своим делам.

Едва Шарль переступил порог кабинки, как следом явился Луи.

– Я не устанавливал для тебя графика свободных посещений! – накинулся на беднягу шеф. – Наша компания не должна рисковать своей репутацией из-за таких безответственных людей! Мне надоело покрывать тебя перед начальством! Не думай, будто я неблагодарный и не помню, как ты уступил мне повышение. Давай так: остаешься на работе до первого нарушения трудовой дисциплины.

– Можешь больше не волноваться, потому что я пришел сюда с одной целью – подать заявление об уходе. Меня не придется увольнять, и таким образом твоя совесть будет чиста.

– Ты уверен? – уточнил Луи, не в силах скрыть радость.

– Нисколько, мое решение окончательное.

– Тогда я сегодня же передам документы начальнику! Думаю, дело не займет много времени. Еще лично от себя хочу дать тебе хорошие рекомендации.

– Не стоит трудиться. Моя дальнейшая деятельность не будет касаться этой сферы. Подписанные бумаги отдай мадемуазель Ренье, она со мной свяжется.

– Как скажешь. Желаю удачи на новом поприще.

Луи протянул руку, но Шарль не подал своей. Он демонстративно сел за стол, достал бумагу, ручку и начал писать. Шеф растерянно смотрел на подчиненного. Наконец уже бывший сотрудник протянул ему заполненный лист. Выходя, Шарль сказал на прощание:

– Надеюсь, твой карьерный рост продолжится с прежней скоростью. Хотя, перед тем как идти на повышение, советую тебе поучиться работе с персоналом.

Жюли сидела в своей кабинке, до нее доносились лишь обрывки разговора. Первым вышел Шарль и, не задерживаясь, направился к лифту. Она хотела, чтобы он заглянул к ней, но это могло обернуться проблемами. Луи не стоит давать повод вымещать свою агрессию в отношении уволившегося сотрудника на близких ему людях. Теперь назад пути нет. В этот трудный период она должна поддержать начинающего поэта.

Весь день Жюли никак не могла сосредоточиться. Едва дождалась окончания работы. А вечером предстояло завершить много дел. Жюли сразу поехала к себе домой, собрала сумку с необходимыми вещами, потом заглянула в магазин и после всего отправилась к Шарлю. Он, естественно, работал, но искренне обрадовался ее появлению. Вечером, пока Жюли занималась уборкой и готовкой, он сидел, запершись в кабинете. Несмотря на ее протесты, отказался идти спать, ссылаясь на незаконченное стихотворение.

Всю неделю они жили, словно на разных планетах. Завтракали вместе, потом Жюли уходила на работу, а Шарль ложился спать после ночных посиделок. Она подозревала, что, едва закрывалась за ней входная дверь, неугомонный сочинитель вставал и снова усаживался в кабинете. Но хотя бы благодаря ее заботе он регулярно ел, делал небольшие перерывы на отдых. Когда вечером в четверг они вместе ужинали, Шарль внезапно сказал:

– Твоя забота для меня очень важна. – Он накрыл руку Жюли, лежавшую на столе, своей ладонью. – Спасибо, любимая.

– Я лишь беспокоюсь о тебе, слежу за тем, чтобы ты не доводил себя до крайней степени истощения неимоверными усилиями. Любая женщина поступила бы так же.

– Нет, далеко не любая. Мои прежние отношения терпели крах именно из-за этой почти маниакальной страсти к стихам. Ты знаешь, иногда я просто не в силах уследить за временем. Но мое поведение вовсе не свидетельствовало о неискренности или об отсутствии чувств. Если я пропускал свидание или опаздывал, меня, как правило, поспешно отвергали, упрекали в эгоизме. Ты единственная приняла меня со всеми моими слабостями, поняла и не осудила.

– Просто я дорожу нашей любовью, – ответила Жюли, глядя ему в глаза. – Сейчас ты пишешь, заканчиваешь книгу, зато потом возьмешь небольшой отпуск и мы будем вместе сутки напролет, так что успеем друг другу надоесть.

После этого разговора пятница началась как обычно, а окончание дня получилось неожиданным. Едва Жюли переступила порог квартиры, ставшей за последние дни ее вторым домом, Шарль вышел навстречу, сияя от счастья.

– Милая, я закончил! Час назад дописал последние стихи. Моя книга готова!

– Какая замечательная новость! Я так рада за тебя!

Они крепко обнялись, разделяя на двоих счастливый миг. Жюли подкрепила свои поздравления нежным поцелуем. Шарль погладил ее по волосам.

– Успешное завершение книги полностью твоя заслуга. Помимо всего прочего, я чувствую необычайное умиротворение в душе. Закончился важный этап моей творческой жизни, результатом которого стала книга. Я написал обо всем, что мучило, волновало меня в течение нескольких лет.

– Похоже, наш отдых из категории несбыточных желаний перетекает в разряд ближайших планов. Я возьму отпуск на работе, и мы уедем вдвоем подальше от суеты!

– Кстати, ты помнишь о приглашении Натали и ее мужа?

– Точно! Мы договаривались на эти выходные. – Жюли покачала головой. – Столько других дел навалилось, что я забыла. На этой неделе нам даже не удалось вместе с ней пообедать, обсудить все еще раз.

– Если бы они передумали приглашать нас, то Натали сообщила бы.

– Это верно. Который сейчас час? Кажется, последний поезд до Версаля отправляется в девять. Но мы вполне успеем на семичасовой.

– Тогда давай собираться. Нужно выйти через тридцать минут.

Наконец после всех перипетий влюбленные стояли на пороге дома своих друзей. Увидев их, Натали несказанно обрадовалась.

– Проходите, прошу вас! – пригласила она гостей, распахивая перед ними дверь. – Гюстав, дорогой, они приехали! Мы уже не надеялись вас увидеть.

– Да, у нас возникли некоторые трудности, – пояснила Жюли. – Но как раз сегодня вечером все благополучно разрешилось.

– Приятно слышать. Вы ужинали? У меня сегодня отличная индейка по-рыцарски.

– Звучит заманчиво, – заметил Шарль. – Помню, моя мама часто готовила это блюдо. Мы с отцом постоянно его требовали.

– Тогда проходите в гостиную. – Натали показала на ближнюю к ним дверь. – Вещи оставьте пока здесь, я потом покажу ваши комнаты. Сейчас будем ужинать.

– Моя помощь нужна? – спросила Жюли. – Я могу накрыть на стол.

– Нет-нет, вы гости! Отдыхайте. Гюстав прекрасно справится с моими поручениями. Кстати, вот и он! Почему ты так долго не спускался?

– Я хотел досмотреть футбольный матч, – принялся оправдываться перед женой хозяин дома, затем переключился на гостей. – Извините, добро пожаловать!

– Ладно, идем, – сказала Натали. – Будешь помогать мне на кухне.

Шарль и Жюли проводили взглядом супругов и отправились в гостиную. Дом был оформлен подчеркнуто просто, без излишеств или кричащих деталей. Спокойные расцветки обоев, штор, мебели создавали атмосферу приятной расслабленности, так что уставшие городские жители почувствовали себя здесь в гармонии с природой. Окно в комнате выходило на небольшой сад, разбитый перед домом, состоящий из нескольких посаженных в ряд деревьев, кустов, клумб с цветами. Вскоре в гостиную заглянул Гюстав, приглашая их к столу.

Столовая, находившаяся по соседству, по размерам была сопоставима с ранее увиденной ими комнатой. Почти все пространство занимал длинный овальный стол, а у стен примостились компактные шкафы для посуды. Натали предложила сесть друг против друга, чтобы удобнее было общаться. Правда, за ужином никто особо и не стремился поддерживать беседу. Только Шарль выразил восхищение мастерски приготовленной индейкой:

– Я словно переместился в детство!

– Натали великолепная кулинарка, – подтвердил Гюстав. – Только она не готовит без вдохновения, поэтому чаще я довольствуюсь тем, что готовлю на скорую руку.

– Хватит жаловаться на жизнь, упрекнула мужа Натали. – Я так же много, как и ты, работаю, устаю. В будни у меня нет ни сил, ни желания подходить к плите.

– Это верно, – согласилась Жюли. – Мужчины требуют, чтобы мы, отработав на равных с ними целый день, оставшееся время посвящали домашним делам, ухаживали за ними, а сами предпочитают лежать на диване. Я, конечно, с удовольствием приготовлю вкусный ужин, если есть желание. Но заставлять, попрекать себя этим не позволю.

– Ладно, давайте не будем ссориться, – примирительно сказал Шарль.

– Как насчет вечерней прогулки по паркам Версаля? – сменил тему Гюстав.

Идея нашла поддержку у женщин, и скоро вся компания отправилась развеяться. Роль гида взяла на себя принимающая сторона. Супруги по очереди рассказывали о достопримечательностях, исторических фактах, отвечали на вопросы гостей. Шарль всерьез увлекался историей, архитектурой, искусством, но его знания были слишком разрозненны, поверхностны, требовали систематизации. Жюли приезжала сюда на экскурсию пять лет назад, поэтому тоже успела подзабыть историю города.