Текст книги "Братья (СИ)"
Автор книги: Ада Цинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
Глава 9
Необходимость нажимать кнопку звонка отпала после того, как Дима вручил мне запасные ключи. Я прихожу, когда хочу, словно к себе домой, обычно, конечно, уточняю, когда Дима будет дома. Почти бесшумно раздеваюсь и поправляю волосы. Тяжеловато выдохнув, иду к гостиной, где должен быть Дима. Сегодня я красивая: укладка из кудрей, короткое серебристое платье на бретельках с голой спиной и слегка пышной юбкой. Оно интересно поблескивает, к нему светлые туфельки, сережки-полумесяцы и вечерний макияж со сверкающими тенями.
– Привет, – говорю я и словно случайно поправляю край платья.
– Ну привет, – Дима откладывает телефон и смотрит на меня, затем улыбается. – И вся эта красота ради меня?
– Губу закатай.
– Скажи еще, что нет.
– Нет, – высокомерная улыбочка появляется на моем лице.
Почему он не мог нормально сделать комплимент? Почему Дима такой? Вечно подкалывает, вечно играет. Пытаюсь держаться и смотреть на него свысока, а он все кривит губы в наглой улыбке.
– Нет?
– Я просто хотела хорошо выглядеть. Женщины иногда наряжаются для себя, чтобы поднять себе настроение. Не все крутится вокруг мужчин. Помады и акцент на глазах я всегда любила, так вышло, что сегодня сделала прическу.
– А платье? – чуть не смеется Дима.
– А платье к прическе, да и вообще иди нахуй.
Надуваю губы, наверняка они кажутся гигантскими из-за бордовой помады.
– Мы же оба знаем, что вырядилась, чтобы я восхищался. Зачем ты врешь?
– Иди к черту, ненавижу тебя!
– Ненависть почти любовь.
– Бредовое утверждение, это противоположные вещи.
– А вот и нет, противоположность и тому, и другому – безразличие. Ненависть и любовь очень даже похожи. Человек способен позволить полностью поглотить себя только этим двум чувствам. Нет ничего сильнее ненависти и любви. Ладно, не будем о серьезном. Иди ко мне, – вдруг меняется голос Димы на страшную нежность, – я буду восхищаться, иди сюда.
Тихонечко подхожу, с недоверием поглядывая на Диму. Очередная игра, которую я еще не разгадала? Но нет, он тянет меня к себе на коленки и целует в ухо, затем в него же шепчет:
– Ты просто совершенство, и платье восхитительное, и твоя помада, которую я хочу съесть с той же секунды, как увидел тебя. Прически изумительнее я не видел, и даже эти сережки – произведения искусства. Твоя красота и женственность сравнима разве что с бушующим морем, бескрайним и всепоглощающим.
Я улыбаюсь и уже забываю злиться на Диму. Было бы привычнее, если бы он говорил все это в шутку, однако он серьезен, он по-настоящему восхищается мной. Говорит и говорит, говорит столько комплиментов, сколько я не получала за один вечер. У него выходят интересные сравнения, и эпитеты он подбирает словно из старинных романов. По нему бы не сказала, что он способен так долго нахваливать женщину. Затем он целует меня за ушком, целует шею и плечи. Такими нежными его поцелуи бывают редко, зато рука совсем не нежно забирается ко мне под платье и стягивает трусики.
В этот раз до кровати мы не добираемся. Одежды больше нет, зато есть мои закатанные глаза и глубокие стоны. Все мелькает, слишком много движений, слишком много вздохов. Такого секса у нас еще не было. Сегодня Дима не такой напористый, как обычно, он часто целует меня и гладит, хоть скорость и по-прежнему зашкаливает. Сегодня в центре внимания я. Опять накатывает волной. Чувствую безмерное спокойствие, мне хорошо. Кое-как подползаю к Диме и обнимаю. Он находится чуть выше меня, раскладывает мои сбившиеся кудряшки, затем убирает руку от моих волос и говорит:
– Это брак по любви или по расчету?
– Думаешь, есть только два варианта? Люди женятся или от любви, или ради денег? – кривлю губы я.
– Все остальное бред. Да, только два варианта. Так, что Мира, была огромная любовь, которая прошла, или сразу впечатлило огромное состояние?
– Не нужно меня ограничивать этими крайностями. Ни то и ни другое, удивлен?
– Как это? Объясни мне.
– Не знаю, как объяснить. Мне не нужны деньги, Андрей мне был интересен, как личность. Сейчас у меня карточка с безлимитным счетом, а я почти ничего не покупаю. Сумасшедшей любви тоже не было, все было постепенно, без взрывов в груди. Я знаю, что Андрей меня любит, в какой-то степени я тоже его люблю, только он сильнее. Все же не могу сказать, что вышла замуж по любви. Я уважаю своего мужа, горжусь им, мне с ним спокойно, но всегда было ощущение, что для любви этого мало.
– Почему же ты вышла за него?
– Я знала, что никого лучше не встречу, знала, что он идеальный вариант для меня, что с ним смогу прожить всю жизнь. Я видела свое будущее только с ним, знала, что для семьи и брака Андрей идеален, такой ответственный, порядочный. Тогда я была уверена, что он то, что мне нужно.
– Больше не уверена? – спрашивает Дима.
Мне не хочется больше лежать, и я сажусь рядом. Он внимательно смотрит на меня, даже слишком внимательно.
– Я уже давно ни в чем не уверена.
– Андрей тебе не подходит. Таких людей, как ты, может больше и нет. Ты не хочешь спокойствия, тихого счастья, тебе скучно, когда все хорошо. Из тебя вырывается жизнь, хочешь получать от жизни все и сразу, ты неутомима и ненасытна. В тебе пропасть, ты пыталась ее заполнить творчеством, Андреем, новым городом, только не вышло. Боюсь, ни что не способно тебя насытить. Ты питаешься чем-то за гранью моего понимания, возможно, и своего. Андрей, конечно, не может заполнить тебя.
Представь бокал, красивый, изящный, в нем хорошее вино, коллекционное со всякими нотками, дорогой, благородный напиток – вот что Андрей может предложить тебе. Он уже наполнил свой бокал до краев любовью, преданностью, заботой, а тебе мало. Вино иногда неплохо идет, только от него не вставляет, нужно что-то крепче. Тебе не нужны красивые бокалы и весь антураж напитка, тебе нужно, чтобы наполняли рюмку водкой. Каждый божий день наполняли. Андрей уже отдал всего себя, отдал все, что у него было. Ты поспешила, связав свою жизнь с ним, тебе будет скучно, и невыносимую пустоту в душе Андрей не сможет заполнить.
– Так я всю жизнь была бы одна. Разве это лучше? Не существует людей, которые могли бы столько отдавать и не терять себя. Нужен нечеловеческий заряд, чтобы быть способным так часто наполнить мою рюмку. Рано или поздно он закончится, и тогда пустым, скорее всего, станет человек, который был слишком самоуверен.
– В любом случае, я подошел бы тебе больше, чем он. Ты это знаешь.
Я не ответила, разумеется, думала об этом и не раз. Может Дима был прав, может ошибался, узнать, как бы все сложилось, было невозможно.
Глава 10
Спальня Андрея в том же роскошном современном стиле, как и весь дом. Мне не слишком нравится, но и не раздражает. Не было у нас, как в фильмах, где богатый мужчина влюбляется и говорит своей жене: «Измени все под себя, сделай ремонт, хочу, чтобы тебе было комфортно». Андрей такого не предлагал, да и я не просила. Это его жилье, здесь ему уютно, я выбрала Андрея и решила принять полностью всю его жизнь, с работой и этой квартирой. У нас огромная кровать со светлым мягким изголовьем, за ней целый ряд полупрозрачных панелей, он визуально делит огромную спальню на зоны. Есть зона с диванчиками, моя рабочая зона, отдельная зона из темно-зеленых кресел у книжного шкафа. Перед кроватью роскошный зеленый пуфик, но главный элемент – это люстра, вернее две люстры с боков кровати. Камушки золотисто-коричневых оттенков подвешены в свободном стиле. Их много, и они похожи на россыпь золота, сверкающего настолько, что когда долго смотришь, болят глаза.
Я сижу за столиком и пытаюсь собрать мысли для книги, которую хотела бы написать в ближайшем будущем. Мысли не собираются, потому что я думаю об Андрее. Мне все тяжелее находиться с ним рядом, не знаю, как исправить то, что медленно рушится. Я уже старалась вспомнить, чем он зацепил меня, вызвать в себе чувства сильнее тех, что сейчас. Я бы хотела любить Андрея сильнее, но не могу.
– Мира, я дома, – воодушевленно сообщает он.
Он кричит из коридора, вот-вот зайдет сюда, и все будет, как всегда. Мне перехватит дыхание и станет стыдно за то, что я не могу радоваться нашей встрече также сильно, как он. Андрей заходит, я поворачиваюсь и вижу огромный букет белых пионов. Где он достал их такие красивые зимой?
– Привет, милая, – улыбается Андрей.
– Привет, какая красотища. Сегодня какая-то годовщина? Признаюсь, я забыла.
– Ничего особенного, я просто захотел порадовать тебя, – все сильнее улыбается он. – Мне не нужен повод, чтобы купить моей любимой жене цветы, а к цветам маленький подарок.
Андрей подходит и протягивает мне черную коробочку, открываю и вижу очередное дорогое колечко, в этот раз в виде звезды, усыпанное светлыми камешками. Лучше бы коробочка была побольше, а в ней лежал пистолет, Андрей сказал бы, что все знает, назвал бы шлюхой и пристрелил. Тогда не пришлось бы натягивать искусственную улыбку и строить удивление.
– Красиво, спасибо.
– Как у тебя дела?
– Все, как обычно, – я тру лицо, все еще сомневаясь. – Ты чем сейчас хочешь заняться?
– Еще не знаю, а ты?
– Хочу секса.
Андрей улыбается уже иначе, эта улыбка ему идет больше. И глаза у него засветились чем-то интереснее нежности, которой он обычно на меня смотрит.
– Можно устроить, только пойду поставлю цветы в вазу.
– Ты меня, кажется, не понял, – я встаю и беру пышный букет. – Я хочу тебя прямо сейчас, а цветы… К черту цветы.
Безжалостно выбрасываю букет на пол и целую Андрея, он хочет что-то сказать, я же не позволяю и целую еще. Теперь он обнимает меня, и мы долго целуемся. В итоге Андрей берет меня на руки и опускает на огромную кровать. Его нежный поцелуй в шею, и я не особо нежно отпихиваю его голову.
– Подожди, у меня есть предложение. Давай сегодня попробуем что-нибудь новое.
– Что именно?
В моих глазах мелькает серьезная такая чертовщинка, и я достаю из прикроватной тумбочки серебристый мешочек. Высыпаю содержимое перед Андреем. Так сказать, БДСМ набор для начинающих, без всяких замудренных приспособлений: всего-то повязка на глаза, наручники, плетка, перышко и зажимы для сосков.
– Я решила поэкспериментировать.
– Ничего себе, – вздыхает Андрей и озадаченно смотрит на игрушки. – И чего бы ты хотела?
– Для начала раздень меня, – улыбаюсь я.
Недавно я подумала о том, что если работать Андрей не станет меньше и не сможет значительно измениться, то можно попробовать поменять наш секс. Я вспомнила, почему меня так тянет к Диме, вспомнила, какой он в постели, как никогда не спрашивает, только делает, и как сильно меня это возбуждает. Может корень зла лежит именно в сексуальной жизни? Если изменить ее с Андреем, вдруг все постепенно наладится? Вдруг я смогу разобраться со всем и как-нибудь закончить отношения с Димой? Я ведь, правда, хочу сохранить этот брак, хочу, чтобы Андрей был счастлив со мной, а я с ним. Я уже неделю назад купила все это, увы, не было момента попробовать.
Я лежу на кровати совершенно голая и смотрю на Андрея. Он однозначно возбужден, может все-таки сработает?
– Теперь можешь надеть на меня наручники и завязать глаза. Я хочу, чтобы сегодня ты со мной делал все, что придет тебе в голову. Не думай, приятно ли мне, сделай приятно себе.
Без лишних слов Андрей надевает мне наручники, затем и повязку. Он начинает с поцелуев в губы, поцелуи его идут все ниже, и я чувствую, как возрастает возбуждение. Андрей сжимает мою грудь сильнее обычного, затем щекочет меня перышком. Мне нравится быть в темноте со скованными руками, нравится не знать, что ждет меня дальше. Я все сильнее возбуждаюсь от того, что чувствую себя слабой рядом с ним. Входит Андрей также нежно, как обычно. Правда, сегодня он делает некоторые движения резче и чаще, целует меня так, что воздуха не хватает, даже слегка кусает за губу. Меняем позу. Стоять на четвереньках мне нравится даже больше, его руки неплохо сжимают мои ягодицы, и Андрей начинает гладить мое тело плеткой. От плетки я ожидала большего: он не может сильно ударить, я чувствую, что он боится сделать мне больно. Я бы предпочла испытать боль и знать, что сегодня Андрей полностью отдался страсти и мне. Он не может отключиться, а я только ради этого и накупила игрушек. В характер Андрея въелось желание думать обо всем, что-то просчитывать. Он боится своих желаний.
Я лежу на спине и чувствую, что вот-вот достигну оргазма. Не хотела я этого делать, но не могу удержаться:
– Возьми меня за шею. Сильнее. Еще немного и продолжай.
Наконец-то я полностью отключаюсь, позволяю себе стать слабой и беззащитной, позволяю огромной волне достичь пика. Казалось бы, то, чего я хотела, это похожие ощущения с тем, что мне показал Дима. Проблема заключается в том, что точно так за шею держал меня именно Дима в последнюю нашу встречу, и его не нужно было просить сжать сильнее. Перед тем, как наступил оргазм, я представила его накаченное тело, его черные волосы и колючую щетину, черные глаза, всегда полные восхищения и желания. Я почти уничтожена, мне хочется закричать или расплакаться.
Андрей снимает с меня и наручники, и повязку, обнимает и нежно целует в макушку. Андрей такой: нежный и ласковый, ему приятнее гладить меня, чем душить.
– Тебе понравилось? – спрашиваю я, зная ответ.
– В этом что-то есть, но я бы не хотел делать это часто. Мне хочется осыпать твое тело поцелуями, а не бить плеткой.
– А мне понравилось быть отшлепанной, – заулыбались лишь мои губы.
– Если ты захочешь, мы повторим.
Если я захочу… В этом и проблема, Андрей живет лишь моими желаниями, о своих он попросту забыл. Лежу в его объятьях и думаю, что делать дальше. Внезапно меня осеняет, какой глупой была моя идея, разве мог секс все исправить? Я думала, что к Диме меня влечет его темперамент в постели, его смелость и решительность, только это не так. Мне с ним не нужно притворяться, не нужно улыбаться, когда хочется грустить, не нужно подбирать слова, говорить о своих желаниях, не нужно молчать, когда душит крик. Я с ним, с ним одним, могу быть самой собой, он меня понимает. Увы, я не смогу добиться того же в отношениях с Андреем. Мне нужен не секс, как с Димой, мне нужно понимание, которое Андрей не сможет дать.
Глава 11
Если что, я не бесчувственная мразь, полностью лишенная совести. Мне стыдно за то, что я делаю, неприятно врать мужу. Какое-то время в моей душе царила гармония, потому что я дорвалась до того, что нельзя, получила новых ярких эмоций и даже решила, что такой расклад меня вполне устраивает. Не устраивает. Больше нет легкости. Если рядом Андрей, меня выкручивает наизнанку, чувствую себя тварью и хочу куда-нибудь спрятаться. Я виновата перед ним, виновата, что такая. Если я дома одна, то совесть кусается еще больнее. Думаю о том, как больно будет Андрею узнать, что я ему изменяю, от этого нахожусь на грани депрессии. Теперь мне чаще плохо, чем хорошо. Если так подумать, то до того, как я начала спать с Димой, мне не было и наполовину так плохо. Разумным решением было бы вернуть все назад, закончить разрушающие встречи, к сожалению, все не так просто. Сейчас хорошо мне бывает только с Димой. Когда я у него, все тревоги и сомнения исчезают, голова отключается. Какой идиот откажется от единственной радости в жизни?
Лежу на гигантской кровати с навороченным матрасом, который даже подниматься может, включаю меланхоличную музыку и грущу. Вполне справляюсь с преднамеренным ухудшением настроения, как слышу хлопок: кто-то захлопнул входную дверь. Я даже открываю глаза. Вероятность того, что я ее не закрыла после того, как съездила за продуктами, крайне высока. Вероятность, что пришел Андрей ничтожна: он уехал на сутки в Берлин подписывать контракт.
– Мира, где ты? Я тебя все равно найду! – я даже забываю грустить, когда слышу пьяный крик Димы. – Знаешь, а я в первый раз в гостях у брата, он же меня никогда не приглашал в свои хоромы. Ты только посмотри, какая огромная у вас квартира! Какие потолки, какие окна, и вид вполне подходит для зажравшихся миллионеров! Блять, а какая люстра! Если эта хуевина упадет на голову, то сразу же раздавит.
Слышу, как что-то со звоном падает в гостиной и зажмуриваю глаза.
– Мира, мать твою! Где ты? Наверное, нужно идти по лестнице, обычно спальни на втором. Только бы не наебнуться!
Вот он и заваливается в спальню. Дима еле стоит на ногах, мы вместе пили часто, но настолько пьяным я его не видела. Черные глазки блестят сумасшествием, я приподнимаюсь на локтях и недовольно смотрю на него.
– Мира! Нашлась! Ну привет, спальня тоже перебор. У моего брата нет вкуса. Нравится тебе трахаться на кровати, рядом с которой эти уебищные люстры висят?
– Ну ты и нажрался. А если бы Андрей был дома? Ты на хрена приперся сюда?
– Был бы пиздец, – пытается пьяно кивнуть Дима, чуть не падает и начинает пробираться к кровати. – Но ведь его нет, главное, что ты есть.
Дима заваливается на кровать и уверенно тянет руки ко мне, пытаясь обнять, я же его отпихиваю.
– Свали отсюда и больше никогда не приходи. Понял меня?
– Я уже здесь и хочу тебя, – опять его руки на моих бедрах, и он нависает надо мной. Как от него несет алкоголем.
– А я тебя не хочу, убирайся, – рявкаю я и пытаюсь убрать его руки, только почти не выходит. – Дима, уходи!
– Я зря сюда ехал? Нет, Мира, я тебя хочу.
– Ты придурок? Я же сказала нет!
Со всей силы пихаю его в грудь, только Дима слишком сильный и наваливается на меня. Он переворачивает меня на спину и дышит ужасным перегаром мне в лицо. У него страшные глаза, в них не только пьяная опасность, еще и боль, много боли а еще злость. В Диме есть огромная сила, что-то непостижимое. Раньше мне казалось, что он хорошо контролирует себя, сейчас все замки слетают, и мне становится страшно.
– Я хочу трахнуть тебя в этой ебаной квартире, в кровати, где ты спишь с ним. Хочу, чтобы это дорогущее покрывало промокло под тобой.
Его рука слишком сильно сжимает мою грудь. Освободиться от данного прикосновения выходит, только когда втыкаю ногти в его кисть.
– Мы никогда не будем трахаться здесь, – злости в моем голосе больше, чем в глазах Димы.
– Да что ты говоришь. В чем проблема? Слишком глубокие чувства к мужу? Представь, Андрей возвращается раньше и застает нас в таком положении на своей кровати. Было бы весело, правда? Посмотри на меня, Мира, а ну посмотри, – Дима грубо поворачивает мое лицо к себе. – А глазки загорелись, да ты возбудилась от этой мысли!
– Да пошел ты.
– Признайся, ты бы хотела, чтобы Андрей сейчас пришел, и мы втроем занялись сексом, – шепчет он мне и покусывает ухо. Я кручу головой, чтобы освободиться. – Ты ведь фантазируешь о тройничке. Ты значит такая в центре внимания, и два брата стараются доставить тебе удовольствие. Хотела бы почувствовать в себе сразу двоих?
– Дима, ты пьяный, слезь с меня!
Он не слазит, только сильнее придавливает и запускает руку мне под платье. Что-то уже совсем не весело, мне противно и тошнотворный ком бьется в горле.
– Да ты вся мокрая. Моя похотливая малышка. Или мысли о тройничке тебя так возбудили, или то, что ты так сильно выкручиваешься, а я тебя не выпускаю. Ты же хочешь, чтобы я тебя трахнул сейчас, признайся.
– Нет, не хочу. Мне противно, убери руки и встань с меня.
– Нет.
Дима буквально лишает меня возможности двигаться. На секунду мне становится страшно, затем я чувствую, как он вводит в меня два пальца. Вторая рука уже под платьем и до боли сжимает грудь. Как ненормальная, вырываю его пальцы из себя и из всех новых сил пихаю. Дима заваливается набок, лишь когда получает коленом в живот.
– Ты что собрался меня изнасиловать, совсем ебанулся?
Стою у кровати и поправляю трусы, затем волосы и смотрю на него не совсем обижено, скорее злобно. Дима ничего не говорит, падает на кровать и трет руками лицо.
– Набухался в говно, так дома сидел бы. Куда ты поперся в таком состоянии?
Я вздыхаю и выхожу из комнаты: надо мне немножко водички выпить. Подношу стакан к крану с питьевой водой и слышу шаги в гостиной. Туда и иду со стаканом. Не ожидаю я, что Дима стоит у полки с элитным алкоголем и из горла хлещет коньяк. Подхожу к нему поближе. Меня передергивает, и я чуть не выпускаю стакан из рук.
– Ты что сделал? Это самая дорогая бутылка, она еще так нарядно запечатана была. А ну поставь!
– Неужели бухла жалко?
– Тебе уже хватит, – пытаюсь выхватить бутылку. Не удается.
– Я сам решу.
– Да ты уже дорешался.
Не готова сдаваться и чуть не на шею Диме вешаюсь, чтобы выхватить бутылку. Он скручивает мне руку, и я визжу от боли, заезжаю ему локтем в грудь, мы вдвоем пошатываемся. Дима хватает меня, чтобы я не упала, а коллекционный коньяк разбивается о каменный пол со страшным звоном. Теперь на полу лужа с сотней причудливых осколков.
– Молодец, – огрызаюсь я.
– Это ты сделала. Ни себе ни людям.
– Ключи от машины где? – я смотрю на потолок с кучей лампочек.
– Какие нахуй ключи?
– От машины твоей. Как ты вообще доехал и не влетел в столб, не понимаю.
– Нахуй тебе мои ключи? – искренне не понимает Дима.
– Забираю твою машину за моральный ущерб. Давай ключи или напишу заяву о попытке изнасилования, – в моей руке ключи, и я иду в коридор обуваться. – Давай быстрее! – ору я.
Всегда мечтала везти пьяного Диму домой, бороться с ним в коридоре, потому что он хочет спать в куртке, а я не разрешаю. Слушать, какая я сука, потому что не даю допить ему виски, а потом пытаться затащить его в спальню. Снимать ботинки с пьяного мужика, затем мыть пол, где он оставил грязь, убираться на столе. Как попало накрываю Диму пледом и заваливаюсь на его диван. Мне лень ехать домой, все равно Андрей будет только завтра днем. Я так устала, сама бы сейчас выпила. Решаю просто полежать и сразу же засыпаю.
Просыпаюсь от звука сильного напора воды, почти сразу вижу Диму с голым торсом и ужасной взъерошенной прической. Он вытирает капли воды с подбородка.
– Мира, а ты что тут делаешь?
– Сплю. Можно было попить тише и не будить меня?
Все же я поднимаюсь и усаживаюсь на диван, обняв коленку. Дима тоже садится, но на приличное расстояние.
– Что вчера было? Я почти ничего не помню.
– Не помнишь, как бухой приехал ко мне и хотел меня изнасиловать? – улыбаюсь я.
Дима смотрит на меня серьезно, может ждет, что я скажу, что это шутка.
– Что-то помню, только смутно. Мира, я…
– Не надо ничего говорить. Если когда-нибудь изнасилуешь меня, я больше не приду.
Брови Димы сдвинуты под ненатуральным углом, он думает о чем-то серьезном.
– Еще бутылку самого дорогого коньяка Андрея открыл, потом мы ее разбили. Придется сказать, что это я, такая алкашка, выпила.
– Обижаешься?
– Нет.
Дима подползает и хочет меня поцеловать, но я отворачиваюсь. Он не знает, куда деть руку. Я же не знаю, куда деть нос.
– От тебя несет перегаром. Я сейчас блевану. Иди чисти зубы и пей кофе.
– После этого будешь со мной целоваться?
– Я подумаю.
Дима уходит в ванную. Я давно простила ему вчерашний вечер. Еще никто никогда так не обращался со мной, никогда моя беспомощность не пугала меня. Можно было обидеться или вообще закончить любые связи с Димой, но я все это заслужила. Дима не был жестоким, он не хотел причинять мне вред, он был всего лишь несчастным и отчаявшимся, это я довела его. Я сделала так, что ему захотелось напиться, я разрушаю его жизнь. Он чувствовал ко мне что-то светлое и прекрасное, я же обрекла его на роль любовника. Мне давно стоило закончить наши отношения, пожалеть хотя бы его. Я же продолжаю, продолжаю мучить всех вокруг. Я слишком разогналась и тормозить бессмысленно, в любом случае кто-то должен разбиться.
