Текст книги "Братья (СИ)"

Автор книги: Ада Цинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Глава 25

Не проходит и дня, чтобы я не думала о ребенке. Просыпаюсь, бегу блевать и думаю: а ты ведь будешь со мной спорить и ругаться, хотя я прохожу через такие мучения. Потом готовлю себе завтрак из полезных продуктов, стараюсь хоть что-то есть, ведь иначе малышу не будет хватать питательных веществ. Заставляю себя ходить каждый день на прогулку куда-нибудь подальше от завода, чтобы подышать свежим воздухом. Могла бы работать больше, тогда бы может и на жилье получше заработала, только решила не перенапрягаться. Зачем лишний раз вредить ребенку?

Я фантазирую о том, как буду его воспитывать, водить в детский сад, в какие игры мы будем играть и как расскажу ему о важном. Мне все равно: мальчик или девочка, с девочкой, наверно, было бы проще. Я уже сейчас знаю, что не потеряю себя, когда родится ребенок. Ребенку я буду уделять много внимания, все же он не станет центром моей вселенной. Для меня крайне важно остаться собой, сохранить свой внутренний мир, продолжить заниматься творчеством и получать от жизни дополнительные заряды эмоций. Я привыкла к тому, что стану мамой, и готова постараться совместить материнство с моей прежней жизнью. Получится что-то определенно новое, может это все-таки будет хорошее начало?

Книгу пока забросила. Я даже не знаю, кто отец моего ребенка, какой финал я могу написать? Иногда мечтаю, что именно эта книга станет бестселлером. Может тогда я подзаработаю чуть больше и не придется заниматься заработком в интернете, который мне уже надоел. Андрей и Дима не оставляют меня без внимания. Я боялась, что будет скандал, что оба меня бросят разбираться с ребенком, все не так. На Андрея я сразу возлагала большие надежды. Он привез мне конверт денег и пакет фруктов, деньги не взяла, за фрукты поблагодарила. Мы несколько раз встречались по делам развода, я подписывала документы, потом что-то заверяла у юристов. Каждый раз Андрей был очень внимателен, спрашивал про самочувствие, предлагал воду. Мы успели поговорить с ним, что будет, если ребенок его. Жить вместе я категорически не согласна, но он сможет видеть ребенка столько, сколько захочет. Тогда я позволю ему снять квартиру подходящую для жизни ребенка и купить ему все необходимое.

Не только Андрей проявлял активный интерес ко мне и ребенку, таким Диму я еще не видела. Он стал серьезным, ответственным и даже занудным. Дима привозил мне продукты через день, он уверял, что лучше меня знает, чем мне нужно питаться, потому что изучил информацию о диете беременных. Когда я говорила ему, что не хочу грецких орехов или красной рыбы, он смотрел на меня, как на нарушителя закона, и заставлял есть при нем хоть немного, хоть кусочек. Дима часто выбрасывал то, что приносил Андрей, говорил, что это не полезно и что-то испортилось, хотя я знала, что нет.

Дима писал мне каждый день, иногда навязчиво, много раз предлагал переехать к нему, я пока отказывалась. Мне нужно было точно знать, чей это ребенок. Да и, если честно, я все не могла решиться жить с ним. Дима раскрылся для меня по-новому, я увидела, каким замечательным отцом он бы был. К этому вопросу он подошел серьезно, читал всякую специализированную литературу, медицинские статьи и часто знал лучше меня, что помогает от запоров и на каком этапе развития сейчас наш, пока общий, ребенок. Его непосредственность, непринужденность и импульсивность остались где-то в далеко прошлом, Дима на глазах превращался в заботливого и доброго, он стал спокойнее и более сдержанным. Все еще умел пошутить, так что я хохотала и стрельнуть глазками, умел заигрывать, как никто другой, и казаться высокомерны. Этого просто стало значительно меньше.

Просыпаюсь и не сразу понимаю, где нахожусь. Никак не могу привыкнуть к новому жилью. Сейчас часа три ночи, я сходила в туалет и хотела лечь спать, как вдруг захотелось есть. У меня целый холодильник продуктов, хочется, разумеется, того, чего в нем нет. Хочется сгущенки, сгущенки с мягкой булкой, той сгущенки, что я ела в детстве, в жестяной банке. Где же мне достать ее в чужой стране ночью? Вероятность, что я съем чудесную сгущенку, крайне низкая, все же я набираю номер, совсем не раздумывая, кому позвонить.

– Мира, что случилось? Тебе плохо? – совсем не сонно отвечает Дима.

– Да все нормально. Я просто… Это так глупо, не стоило звонить, тем более ночью.

– Ничего глупого. Рассказывай. Даже если просто хотела болтать всю ночь, я готов.

– Нет, я хотела другого.

– Чего же ты хотела? – соблазнительно спрашивает Дима.

– Сгущенки. Не вареной, обычной, чтобы настоящая и с мягкой булкой обязательно. Только теперь понимаю, что ты ее нигде не найдешь здесь, зря я позвонила.

Дима смеется, но недолго.

– Не зря, я привезу. Дай мне полчаса.

– Где же ты ее возьмешь?

– Это мои проблемы.

– Правда, привезешь мне сгущенку? – поднимается мое настроение.

– Обещаю.

– И булку к ней возьми, обычную мягкую, они называются сдобными.

– Хорошо, скоро буду.

Улыбка в пол-лица, и я радостно падаю на диван. Дима действительно укладывается в полчаса. Стоит на моей кухне и открывает жестяную банку сгущенки, приносит ее мне на диван, вручает ложку и булку.

– Огромное спасибо. Где же ты ее достал?

Макаю ложечку и с неимоверным удовольствием облизываю ее.

– Пусть будет секрет. Ну что, вкусно?

– Очень, я не уверена, что смогу остановиться, съем сейчас целую банку. В детстве просто обожала ее. Сгущенку и шоколадную пасту. Только мама много не разрешала, а я мечтала, что у меня будет собственная банка и я съем абсолютно все.

– Ешь, если так хочется.

Я отламываю кусочек булки и закусываю ей после трех огромных ложек сладкой, приятной сгущенки. Настроение зашкаливает, как я счастлива в этот момент. Не думала, что грудь может распирать неземное удовольствие всего-то от баночки сгущенки.

– Знаешь, Дима, я думала, что все это бред. Ну про беременных, что ночью им может чего-то захотеться. Оказалось, не бред. Я проснулась и сразу подумала о сгущенке. Она отказалась уходить из моих мыслей, я бы в тот момент, что угодно сделала, чтобы ее получить. Потом стало так грустно, что я не получу сгущенки, даже плакать захотелось, и я позвонила тебе. Уже, наверно, часа четыре, прости, я разбудила тебя.

– Все в порядке. Если еще чего-то захочешь, звони, я всегда привезу. Тебе сейчас совсем не просто, я все понимаю. Я мало чем могу помочь, вернее я могу делать больше, только ты не позволяешь. Буду хотя бы ночным курьером.

Дима с улыбкой смотрит на то, как я поглощаю сгущенку и подсаживается поближе.

– Хочешь? – предлагаю я с набитым ртом.

– Нет, спасибо. Кушай сама.

– Сделаю перерыв, пожалуй. Боюсь, что сейчас выблюю все, что съела.

Дима помогает поставить сгущенку на пол и как-то особо поглядывает на мой живот.

– Можно? – он протягивает руку, но не трогает.

Я улыбаюсь и поднимаю края футболки, чтобы был виден живот. Да там ничего еще и не видно, у нас ребенок размером с клубничку. Дима осторожно прислоняет руку чуть выше моего пупка, у него теплая рука. Я смеюсь и опускаю его руку хорошо так ниже, его мизинец даже дотрагивается резинки моего белья.

– Думаешь он у меня в желудке? Ребенок намного ниже, примерно тут.

– Привет, – говорит Дима, наклонившись к животу. – Захотел значит сгущенки ночью? Спасибо, что хоть не зефира, где бы его достал, не представляю. Как тебе там плавается?

Я смеюсь, а Дима недовольно смотрит на меня.

– Не смейся, ты ему центрифугу устраиваешь.

– Если я смеюсь, значит ему тоже весело. Ребенок чувствует то, что и мать. Ему все гормоны идут: радости, печали, стресса. Ты сам наверняка почитал уже про это.

– Читал. Стресса никакого нам не надо, поэтому давай радовать тебя.

– Давай.

– Еще сгущеночки?

– Нет, спасибо. Я сама люблю гладить живот. Пока не могу представить, что он будет размером с арбуз, а потом гигантский ребенок выберется из меня. Я ему всегда желаю спокойной ночи и доброе утро, с самого первого дня, как узнала, что беременна.

– Удивительное чувство, – Дима еще раз гладит мой живот и убирает руку.

Мы смотрим друг на друга, после этого взгляда тепло разливается по всему моему телу.

– Тебе рано вставать на работу?

– В семь.

– Еще есть пара часов поспать, хочешь поспим тут? Только поспим, – уточняю я.

Дима улыбается и без лишних слов ложится рядом. Мы лежим на тесном диване под одеялом, и он меня обнимает. Мне хочется еще что-то сказать, я уже начинаю подбирать слова, но сама не замечаю, как засыпаю.

Глава 26

После часа должен быть готов долгожданный тест на отцовство. Его я сдавала в хорошей клинике, туда же мы решили съездить все втроем на скрининг. Это мое первое УЗИ, и так волнительно. Логичнее было бы сходить на него с отцом ребенка, но вышло, что время было только до обеда. Говорю же, не простая клиника и запись у них на месяц вперед. Стоим втроем перед дверью, выходит медсестра, она говорит по-немецки, что пациентка и отец ребенка могут зайти. Медсестра, разумеется, удивляется, когда заходит три человека. Дима шутит о том, что у нас шведская семья, а Андрей смотрит на него, как обычно.

Все меняется, когда я ложусь на кушетку и на большом экране у потолка появляется серое пространство, а в нем черное пятнышко, похожее на запятую. Оно движется, пусть и немножко. Смотрю, затаив дыхание, и мысленно здороваюсь со своим малышом. Пока ничего не разобрать, но вот он, он есть, растет во мне, становится все больше, постоянно развивается и нуждается в моей любви. Врач говорит, что у меня один плод, что приблизительный срок по УЗИ десять недель, развивается ребенок хорошо.

– Какой он крошечный, – говорит Дима и подходит вплотную к экрану.

– Да, просто удивительно, – соглашается Андрей.

– А вы сделаете нам фотографию? – спрашивает Дима, медсестра печатает даже две.

Затем она предлагает послушать сердцебиение, я с радостью соглашаюсь. И вот громко-громко стучит маленькое сердечко, очень быстро… Мое собственное замирает, и я боюсь даже шевельнуться. Только сейчас окончательно понимаю, что это не просто точечка, это будущий человек, у него даже сердце уже есть, и оно бьется во мне.

– Вау, – смотрит на меня Андрей, я только улыбаюсь ему.

– Не слишком быстро? Разве может так быстро стучать сердце? – спрашивает Дима.

Врач объясняет почему так, говорит, что с ритмом все хорошо и сообщает, когда прийти на прием в следующий раз. Нам троим еще приходится провести двадцать минут в коридоре, ожидая результаты. Никто не обсуждает УЗИ, но заметно, что абсолютно все под сильным впечатлением. Медсестра выносит конверт. Мои руки слегка подрагивают, сейчас я узнаю, кто отец этой черной крошки с удивительно быстрым сердечком. Мне страшно, листок передо мной, я вижу имя и опускаю его рядом с собой на скамейку. Теперь дышать легко, хоть и приходится увидеть, как листок берет Андрей, как подрагивают его губы и потухают глаза, как после него жадно вчитывается в строчки Дима и улыбается. Андрей уходит, не говоря ни слова, его не будет больше в моей жизни, я знаю.

Дима закрывает глаза и выдыхает слишком много воздуха, потом обнимает меня. Это его ребенок, теперь все известно. Так уж вышло, что именно в ту единственную ночь, когда я забыла обо всем на свете, ребенок и появился. Дима смотрит на меня, и меня завораживает радость в его глазах.

– Мира, я чувствовал, что он мой. Я никогда не был рад так, как сегодня, я серьезно. Ты ведь хотела, чтобы это был мой ребенок, правда?

– Да, я очень надеялась на это.

– Если бы он оказался Андрея, я бы все равно тебя не оставил, не ушел бы, как сделал он. Ты нужна мне, нужна мне любая, веришь мне?

– Верю, – улыбаюсь я.

– Когда все известно, Андрея больше нет в наших жизнях, может мы наконец-то сделаем все, как должно быть? Ты переедешь ко мне, и я буду о тебе заботиться. Нет, подожди, не спорь, – я и не спорю. – Тебе нужно беречь и себя, и ребенка. Я буду каждый день привозить свежие продукты, что-нибудь готовить тебе, приносить тазик, если захочешь блевать, поднимать все тяжелое и делать массаж ног. Позволь мне заботиться о тебе и быть рядом. Мы можем жить в разных комнатах, я уступлю тебе спальню, если тебе будет так комфортнее. Мы можем жить без секса.

– Почему сразу без секса? – вполне обычно спрашиваю я. – Если бы ты только знал, как у меня сейчас гормоны бушуют. Мне кажется, я никогда в жизни не хотела секса так сильно, как сейчас.

Смотрим друг на друга целую секунду, и между нами вспыхивает воздух.

– И ты говоришь об этом только сейчас? – наигранно злится Дима, затем прислоняет губы к моему уху и шепчет: – Я бы прямо сейчас на этом диванчике положил бы тебя на спину, провел бы языком по абсолютно всему твоему телу, а потом полчаса без перерыва на подышать, сплошные стоны и крики.

– Не издевайся надо мной, – смеюсь я и хочу отпихнуть Диму.

Он же наклоняется и целует меня. Это не длинный поцелуй, но в сочетании с тем шепотом и моей разыгравшейся фантазией, я возбуждаюсь.

– Так что? Согласна жить со мной?

– Да.

– Тогда поехали за твоими вещами.

Два месяца я живу с Димой, мы, кстати, по тому же тесту на отцовство узнали пол ребенка. У нас мальчик. Дима весь вечер ходил и твердил, что у него будет сын. Представляю ли я, что у него будет сын? Я представляю, ведь он у меня тоже будет. Имя мы еще не придумали, но уже бурно обсуждаем, как будем растить сына.

Я все затягивала с переездом, потому что боялась проблем, их же почти не было. Вероятно, моя беременность сделала меня неприкосновенной, а Диму научила терпению. Он сильно не спорил со мной, шел на компромиссы по любому вопросу, все равно у меня случались эмоциональные кризисы, и я ревела или была расстроена весь вечер. Гормоны хорошо так влияли на мое настроение. Дима мог часами успокаивать меня и переносить грубый тон. Он мне и массаж ног делал, как обещал, и продолжал отслеживать то, как развивается ребенок.

Теперь не я одна желаю спокойной ночи и доброе утро малышу, Дима любит гладить мой живот и говорить с ним. Он где-то прочитал, что ребенок уже в животе запоминает голоса родителей, поэтому часто общается с моим животом. Проблем с бытовухой было мало, я не особо конфликтная, те пару замечаний, что меня раздражали, Дима сразу устранил. Мы ссорились в основном из-за глупой шутки или недопонимания. Все ссоры завершались стремительно, длились не больше пяти минут, завершались чаще всего в постели. Здесь все идеально. Восхитительный секс почти каждый день, мне сейчас это нужно, как никогда. Оказывается, всякие статьи не лгут и на втором триместре женщины чуть ли не одержимы сексом. Как хорошо, что рядом со мной оказался мужчина с высоким либидо.

У Димы дела идут хорошо, он немного чаще пропадает на работе. Теперь у него совсем другие доходы, он купил машину лучше прежней, оплатил всех моих докторов и люкс палату для родов. Все равно работает он не каждый день и часто опаздывает, потому что я не выпускаю его из кровати, пока мы не займемся страстным утренним сексом. Дима хочет постараться накопить на дом побольше, потому что считает, что этот не подходит для ребенка. У него всего две комнаты и он темный. Я же говорю, что это вообще разницы не имеет, ребенку ведь важно не то, в каком доме он растет, а жить в любви родителей.

Я лежу на диване и улыбаюсь от легких толчков в животе. Это потрясающее чувство, чувство, что ты не одна, приятная ответственность за своего малыша. Дима обожает трогать живот, когда сыночек стучит, только он редко ловит этот момент. Малыш как будто понимает: мне бьет постоянно, а стоит приложить руку Диме, перестает. Сейчас поймали, и Дима с огромной улыбкой гладит место, куда попадают маленькие толчки.

– Смотри, как сильно ударил! – говорит он.

– Я в курсе.

– Вот, вот еще раз!

Еще не такой большой срок и чувствуется далеко не все. Дима целует мой живот и встает.

– Мира, не знаю, как ты себе представляешь дальнейшую жизнь, лично я хотел бы, чтобы ребенок жил в браке. Я бы безумно хотел, чтобы ты была моей женой. Можно не делать свадьбу, или делать супер роскошную, мне без разницы. Некоторые говорят, что печать – это лишь формальность, а я хочу эту формальность. Так что, станешь моей женой?

– Да, только я не хочу свадьбу. Можем просто расписаться.

Дима улыбается всем лицом, я тоже. Вижу, что он приятно удивлен: раньше я не развивала разговоры о браке. Недавно подумала, что мы и так живем, как муж и жена, ничего не изменится.

– Отлично. Я так рад. Обещаю заботиться о тебе и ребенке, я так сильно люблю тебя.

– И я тебя люблю, – я сама целую Диму.

– Нужно будет купить тебе кольцо, поедем завтра и выберешь то, что тебе понравится. Желательно не такое, чтобы стоило целое состояние, с бриллиантом не на всю фалангу пальца, хотя… Гулять так гулять, выбирай, что хочешь.

– Я уже выбрала.

– В каком смысле?

Встаю и иду к коробочке возле телевизора, достаю оттуда колечко с перевернутым небольшим бриллиантом и сама надеваю. Я давно его приметила. Показываю руку ошарашенному Диме и улыбаюсь до боли в щеках.

– Оно мне подходит, кстати.

– Тебе нравится это кольцо?

– Очень.

– И тебе все равно, что я купил его не тебе? – приподнимает бровь Дима.

– Если какая-то дура не оценила классное кольцо, почему я не могу его носить? Хочу это кольцо, только попробуй отказать мне.

Показываю указательный палец в знак предостережения. Предостережение не работает, и Дима уже тащит меня обниматься. Таким будет конец этой книги: я стану женой человека, которого люблю, я стану матерью, выпущу книгу без чьей-либо помощи, больше не буду пытаться подстроить себя под людей и обстоятельства. Я буду честна с собой, ведь это единственный способ прожить свою собственную жизнь.