Текст книги "Моя вторая мама. Том 1"
Автор книги: Абель Крус
Соавторы: Эрик Вонн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)
Глава 8
Эта поездка на фабрику, в общем-то, не была вызвана особой необходимостью. Хуану Антонио доложили о возникших там трениях между инженерами, но всю проблему вполне можно было решить и по телефону. Ему просто хотелось вырваться из города, хоть ненадолго переменить обстановку, пообщаться с людьми, которые на него работали, да просто увидеть фабрику, к которой у него было особое чувство. Он с нее начинал. Эту фабрику оставил ему в наследство отец. В то время она почти не приносила дохода. Именно он – Хуан Антонио – путем невероятных усилий сделал эту фабрику ведущим предприятием отрасли во всей Латинской Америке. Теперь он по праву гордился ею и, приезжая сюда, особенно в трудные моменты жизни, словно набирался здесь новых сил. Такие поездки всегда действовали на него благотворно. На этот раз он взял с собой и Мануэля, сманив того перспективой вновь оказаться в обстановке, в которой прошла их молодость. Разбирательство с инженерами и обход фабрики отняли у них от силы два часа. На обратном пути они заехали пообедать в местный ресторанчик. Выпив вина, Мануэль загрустил, вспоминая годы, ушедшие безвозвратно.
– Иногда я чувствую себя стариком, – сказал он.
– Э, Мануэль… – Хуан Антонио со смехом поднял бокал. – Помни, что лучшее лекарство от старости – это женщина. Заведи себе подружку.
– Иногда я действительно думаю, что мне необходима женщина-друг, – серьезно кивнул Мануэль. – Но я в таком возрасте, что женщин во мне могут интересовать только деньги.
– Ну, знаешь, это камень и в мой огород. В конце концов мы с тобой не такое уж старичье.
– Но и не юнцы уже.
– Мы, что называется, в самом соку! – улыбнулся Хуан Антонио.
– Может, когда-нибудь… – Мануэль вздохнул, – я еще встречу женщину своей мечты.
Хуан Антонио взглянул на него, и лицо его стало серьезным.
– У меня была такая женщина, – грустно сказал он. – И я потерял ее.
– Знаешь, – Мануэль взял его за плечо, – когда-нибудь ты опять влюбишься до беспамятства, хотя в этот день Иренэ и выцарапает тебе глаза.
– Если это действительно будет любовь, я согласен!
Они улыбнулись друг другу, и Хуан Антонио придвинул к себе тарелку.
– Твоя проблема, Мануэль, – сказал он, разрезав мясо, – в том, что ты всегда был библиотечной крысой. Я же помню, когда мы учились в университете, ты никуда не ходил, даже на вечеринки… Целыми днями сидел над книжками…
– Мне хотелось стать чем-то в этой жизни. У меня не было отца, который бы оставил мне фабрику в наследство.
– Ай, не надо! Фабрика моего отца немногого стоила, когда я ее получил. Недаром же Сония так дешево уступила мне свою долю.
– Что верно, то верно. Поработать тебе пришлось крепко.
– С твоей помощью, Мануэль, – Хуан Антонио взял Мануэля за руку. – Помни об этом, а уж я-то точно никогда не забуду!
– Ты и так уже сделал меня своим компаньоном. Хотя это было и необязательно.
– Не скромничай, Мануэль! Послушай…
– Что?
– Поехали с нами в круиз, со мной и Иренэ, если, конечно, я сам поеду… Может, там и встретишь женщину своей мечты…
– Ну нет, в таких делах третий – лишний. К тому же ты знаешь мое отношение к Иренэ… – Мануэль поморщился и тоже принялся за мясо.
После обеда они не сразу вернулись в Мехико и еще проехались по окрестностям. В столицу их черный лимузин въехал уже под вечер, и домой Хуан Антонио попал довольно поздно. Но Моника еще не спала.
– Папа! Папочка! – она бросилась отцу навстречу и повисла у него на шее.
– Здравствуй, дочка. Ну как? Хорошо себя вела?
– Конечно. А ты как съездил?
Хуан Антонио поздоровался с Марией, с улыбкой смотревшей на него, и вновь обратился к дочери:
– А где твои подружки? Ты же говорила, они придут к тебе играть.
– Игнасио повез их по домам. А вчера еще приходила эта твоя… ведьма.
– Моника!!! – Хуан Антонио строго взглянул на дочь.
– Ладно… ладно… эта… сеньора, с которой ты дружишь…
– Она уже рассказала мне, как ты тут ее встретила.
– Она первая начала, – Моника смотрела прямо перед собой, и твердые ноты, вдруг зазвучавшие в ее голосе, заставили Хуана Антонио вспомнить Лусию. – Вот что, папа… Я не хочу, чтобы она сюда приходила! Прошу тебя…
Хуан Антонио ничего не сказал, только сделал знак Марии, чтобы она отвела девочку спать. Он здорово устал за день, и на объяснения с дочерью у него просто не было сил. Приняв душ, он лег и мгновенно уснул.
На следующее утро его сестра Сония позвонила ему в контору и спросила, как прошла поездка.
– Отлично, Сония, спасибо.
– Мария сказала тебе, что я заходила к вам вчера?
– Нет. Я вернулся поздно и успел только переговорить с Моникой.
– Как она?
– Хорошо. Конечно, насколько это возможно…
– Послушай, Хуан Антонио… – Сония сделала паузу. – Я хочу пригласить вас завтра на обед. Завтра ведь суббота, и Монике не нужно в школу…
– Честно говоря, не знаю, смогу ли я… – После стольких лет разлуки предложение звучало необычно, и Хуан Антонио растерялся.
– Прошу тебя, Хуан Антонио, не отказывай мне. Если хочешь, я могу пригласить и твою подругу Иренэ. Только дай мне ее телефон.
– Нет… Не нужно… Думаю, лучше, если ее не будет. Они не ладят с Моникой…
– Ну вот, может, как раз и познакомятся поближе. Это нужно, если ты собираешься на ней жениться.
– Иренэ вечно торопится. Я не, говорил, что собираюсь жениться. Во всяком случае, пока.
– Ладно. Значит, я жду тебя с Моникой.
– Хорошо, хорошо… Мы приедем завтра в полдень. До завтра… – Хуан Антонио положил трубку и с улыбкой представил себе корриду, которая могла бы получиться, сойдись его дочь и Иренэ в доме у Сонии.
Секретарша по коммутатору сообщила, что к нему посетительница, и в кабинет стремительно вошла Иренэ. Уже по ее походке было видно, что она рассержена.
– Ты обещал позвонить вчера, как только вернешься, – напомнила она.
– Знаешь, я поздно вернулся. Потом заговорился с Моникой… Честно говоря, просто вылетело из головы…
– Надеюсь, Моника раскаивается в том, как меня встретила!
– Как раз наоборот. Она больше не хочет тебя видеть.
– Она – просто неблагодарная девчонка. А я-то ей купила такую красивую куклу… Знал бы ты, сколько она мне стоила!
– Ах, Иренэ, – Хуан Антонио усмехнулся и попытался скрыть усмешку кашлем. – Если б ты только знала…
– Что?
– Так… Ничего… Она подарила твою куклу школьной подружке… Она ничего не хочет от тебя принимать…
– И чему ты так радуешься?!
Гнев Иренэ действительно развеселил Хуана Антонио.
– Ты как будто одобряешь то, что она делает!!!
– Да нет же… нет…
– Ладно, – Иренэ вспомнила, что пришла не затем, чтобы говорить о Монике. – Я только прошу тебя, пойми, это нехорошо – то, как она ведет себя!
– Все дети боятся мачех… Может, Моника считает, что мы с тобой скоро поженимся, вот и все…
– Что ж, она не ошибается.
– Ради Бога, Иренэ! Пойми, наконец, я только что овдовел! Если даже я опять женюсь… все равно, должно пройти какое-то время…
– Запомни, ты сам сказал «какое-то» время. Ладно… – Иренэ вздохнула. – Пока оставим это. Я заказала билеты на круиз. Отплытие через две недели.
– Но, Иренэ…
– Никаких «но»! – Иренэ улыбнулась – Вот увидишь, как там будет здорово!
– Я так и знал, что ты согласишься, – Мануэль пытался говорить саркастически, но в голосе его звучала скорее жалость. – Иренэ настолько уверена в том, что ты всегда сделаешь так, как ей хочется, что заказала билеты, даже не посоветовавшись с тобой!
– Я же уже говорил тебе, – оправдывался Хуан Антонио. – Мне вовсе не лишнее сейчас поехать развеяться. Я впрямь очень устал и подавлен случившимся.
– А что будет с Моникой?
– Но я уеду всего дней на десять, Мануэль. Игнасио и Мария за ней присмотрят. Да и Сония, наверняка, предложит взять ее на это время.
– Но Монике нужен именно ты! Особенно теперь!
– Конечно, – Хуан Антонио опустил глаза. – Но я не хочу, чтобы она слишком уж привыкала зависеть от меня. В будущем это может ей повредить.
Мануэль промолчал, и Хуан Антонио предпочел сменить тему:
– Мне звонила Сония. Приглашает нас завтра с Моникой на обед. Пойдешь с нами?
– Нет. Идите сами. Меня твоя сестра не приглашала.
– Ну и что? Ты же со мной. Это не официальный обед.
– Спасибо. Но лучше, я не пойду.
– Из-за Сонии?
– Просто не хочу. Главным образом из-за Энрике.
– Сколько времени прошло с тех пор, как ты ухаживал за моей сестрой… Никто этого и не помнит.
– Я помню, Хуан Антонио. Я не забыл, как она отказала мне, только потому что у меня не было денег. Только это ее и интересовало тогда.
– Я всегда жалел, что она не вышла за тебя, Мануэль. Не думаю, что она счастлива с Энрике.
– Она живет так, как хотела. У Энрике столько же денег, сколько у нее, если не больше.
– Нет, Мануэль. Теперь она, должно быть, поняла, что деньги – это не все. Странно получается… те, у кого есть деньги, прекрасно это знают и все-таки стремятся иметь еще больше…
– Да уж… – Мануэль вздохнул. – Я вот, может, и конформист, но вполне доволен тем, что имею. Иметь больше означало бы слишком осложнить себе жизнь.
Звонок телефона прервал их разговор. Хуан Антонио снял трубку. Мануэль кивнул ему и вышел из кабинета.
Вернувшись вечером домой, Хуан Антонио сказал дочери, что завтра они будут обедать у тети Сонии. Девочка обрадовалась, что идет куда-то с отцом.
– У тети Сонии большой дом? – приставала она с распросами.
– Большой. И сад вокруг дома очень красивый.
– Лучше нашего?
– Ну нет. Это – нет. Завтра сама все увидишь.
– А почему мы раньше к ним не ходили?
– Потому что твоя тетя все время уезжала. Но теперь мы будем чаще видеться.
– Мне все равно. Мне нравится быть с тобой, Игнасио и Марией.
– Моника… – Хуан Антонио притянул дочь к себе и заглянул ей в глаза. – Если бы я вдруг уехал ненадолго, ты бы предпочла остаться с Игнасио и Марией или пожить это время у тети Сонии?
Моника вся напряглась, и лицо у нее стало серьезным:
– Ты собираешься уезжать?
– Ненадолго.
– Я не хочу, чтобы ты уезжал!
– Меня не будет всего неделю. Я поеду в круиз. Время пролетит – ты и не заметишь!
Моника высвободилась из его рук и задумалась.
– Ты поплывешь на большом корабле?
– На очень большом. Он называется «Норвей».
– «Норвей»? А зачем ты на нем поплывешь?
– Ну… как тебе сказать… Мне нужно немного отдохнуть.
– Возьми меня с собой!
Хуан Антонио покачал головой.
– Не могу, Моника.
– Почему?
– Потому что со мной поедет Иренэ, а вы с ней не ладите.
Моника схватилась за стул и стала молотить спинкой по краю стола.
– Я не хочу, чтобы ты уезжал с этой ведьмой! Я ее ненавижу! Ненавижу!
– Моника! – подскочив к дочери, Хуан Антонио поднял ее на руки.
– Скажи ей, что ты никуда не поедешь! – кричала девочка. – Что ты не бросишь меня ради нее!
– Но ведь это всего несколько дней…
– Нет! Я не хочу!
– Моника!
– Нет! Нет!
– Если ты думаешь, что я поддамся на твои капризы, то сильно ошибаешься! – рассердился Хуан Антонио.
– Пусти меня! – с плачем Моника попыталась вырваться из его рук.
Хуан Антонио понял, что переборщил. Он усадил девочку на стол, а сам сел перед ней, держа ее за руки.
– Пойми, мы с Иренэ – друзья. Ведь у тебя есть подруги – Маргарита и Летисия. Что такого, если мы с Иренэ поедем куда-нибудь вместе?
– Папа, не…
– Тебе бы понравилось, если бы я оскорблял твоих подруг?
– Это не одно и то же! – Моника уже не плакала, но голос ее еще срывался. – Я не могу жениться на моих подругах. И никто из них не может стать твоей мачехой!
– Моника, я ведь не женюсь на Иренэ…
– Нет?
– Нет.
– Ну, так она – твоя невеста.
– Невеста… в каком-то смысле…
– В каком смысле?
– Ни в каком! Мы с ней – друзья!
– Ты не любил мою маму! Скажи, не любил?
– Конечно, любил… Я ее очень любил! Ты еще слишком мала, чтобы понять!
Моника упрямо дернула головой:
– А ты уже слишком большой, чтобы не понимать!
Глава 9
Как они и договорились, к одиннадцати утра Каролина пришла к Даниэле в Дом моделей. Ее беспокоило то, как она была одета, но ничего лучше попросту не нашлось. Слишком давно она не покупала себе новых вещей, стесняясь просить на это денег у матери, которая и так с трудом содержала ее и мальчиков. Вчера за ужином она попробовала намекнуть, что ей не в чем пойти на работу, но Аманда резко заявила, что, если сеньоре Даниэле не понравится ее внешний вид, пусть она сама и покупает Каролине одежду.
– Если бы ты смогла одолжить мне немного денег, – робко сказала Каролина, – я бы тебе отдала с первой же получки.
– Ты бы мне отдала!!! – Старуха возмущенно стукнула палкой об пол. – Ты обязана, слышишь, обязана отдавать мне твою получку всю, целиком! Должна же я вернуть себе то, что на тебя истратила…
Каролина поняла, что дальнейшие просьбы бесполезны, и постаралась подобрать себе что-нибудь не совсем уж страшное из того, что у нее имелось. Чувствовала она себя, однако, очень неловко. К тому же Даниэлы не оказалось на месте, и Каролина просидела около часа в приемной под любопытными взглядами секретарши Росы и ходивших мимо сотрудников. Спасла ее Джина, залетевшая в приемную и сразу оценившая обстановку. Она увела Каролину к себе в кабинет и, усадив в кресло, принялась расспрашивать о ее жизни с Альберто, а сама рассказала о результатах ревизии. Когда, наконец, пришла Даниэла, было уже время обеда. Даниэла извинилась и пригласила Каролину пообедать с нею и Джиной в ближайшем кафе. Каролина еще больше смутилась, но Джина, не дав ей и рта раскрыть, подхватила ее под руку, и все трое отправились в кафе.
– Чего я совершенно не могу понять, – сказала Джина, когда они уселись за столик и сделали заказ, – так это почему Альберто ни гроша не дал тебе на детей из тех денег, что украл у Даниэлы…
– Не знаю, что и сказать… – пожала плечами Каролина. – Сеньора Даниэла, а вам удастся вернуть ваши деньги?
– Знаете, в данном случае деньги меня меньше всего волнуют, – сказала Даниэла.
– Послушайте, что это вы так церемонно, на «вы», да на «вы»?! – поморщилась Джина. – Почему бы вам не перейти на «ты»?
– Джина права, – поддержала подругу Даниэла. – Давай на «ты»!
– И ешьте, девочки! – Джина схватила принесенную официантом тарелку. – Ешьте, а то все остынет! Б-р-р, как же я голодна!
Все три женщины, молча, принялись за еду, и уже потом за стаканом сока, Даниэла попросила Каролину рассказать о себе поподробней. Та рассказала, ничего не скрывая, о том, как познакомилась с Альберто и вышла за него замуж; о том, как он бросил ее после рождения Лалито; как три года тому назад вновь появился в ее жизни, и она все простила ему и опять от него забеременела; как он снова исчез, а она родила Рубена; наконец, что ей приходится терпеть от матери… короче, все, все… Каролина сама удивлялась, что все это рассказывает так подробно женщине, которая по сути дела была ее соперницей, но, рассказывая, она испытывала облегчение, а, кроме того, Даниэла тоже была обманута Альберто, и между ними установилась как бы связь двух обманутых сердец, подразумевающая доверие…
– Вот собственно и вся моя жизнь, – подытожила Каролина, закончив рассказ. – С матерью мы друг друга не понимаем, хотя я ей, конечно, благодарна за то, что она для меня делает.
– Твоя жизнь теперь изменится, – твердо сказала Даниэла. – Я обещала тебе помочь и сдержу слово. То, что случилось с тобой и твоими детьми – несправедливо.
– Не знаю, как и благодарить вас… то есть тебя.
– Ладно, ладно, только не заплачьте, – Джина промокнула глаза. – А то я такая сентиментальная, что если зареву, тут будет целый потоп! Вот что, девочки! – она словно стряхнула с себя печаль и рассмеялась. – У нас у всех теперь жизнь переменится! Я найду себе роскошного мужика и выйду за него замуж. Я познакомлюсь с ним, когда мы будет путешествовать… Ты, Даниэла, тоже сможешь кого-нибудь себе подцепить… Какого-нибудь великана-красавца! Если, конечно, не остановишься на Херардо…
– Нет, Джина… – В голосе Даниэлы послышались слезы. – Мне сейчас не до романтических приключений. Я разбита… Разочарована в жизни… А кроме того, хотя мне и стыдно в этом признаться… я все еще люблю Альберто… Я люблю его! Люблю!
– Но ты же сама говорила, что разлюбила его! – возмутилась Джина.
– Одно дело, что говоришь, а другое, что чувствуешь…
– Я тебя не понимаю!
– А я понимаю, – тихо сказала Каролина. – Я, даже если бы захотела, не смогла бы его возненавидеть.
Джина обиженно фыркнула и отвернулась от них.
– Ладно, ладно, – примирительно сказала Даниэла. – Что ж, Каролина, мы обо всем уже поговорили, кроме твоего жалованья…
– Я так тебе благодарна…
– Вот заладила «благодарна», «благодарна»… – Джина не могла долго обижаться. – Главное, чтобы тебе у нас понравилось.
– Конечно, мне понравится…
– Ты будешь чем-то вроде моего личного секретаря, – сказала Даниэла. – Будешь выполнять только мои поручения. Увидишь, ничего тут сложного нет.
– Я с радостью, – кивнула Каролина. – Мне так нужна работа…
– А что касается твоего жалованья, обсудим это чуть позже, – продолжала Даниэла.
– Я согласна на любую зарплату.
– Я буду платить тебе максимум того, что смогу. Завтра же это и решим, если, конечно, ты можешь выйти с завтрашнего дня…
– Конечно, могу! – глаза Каролины радостно светились. – Завтра с утра я буду в конторе.
Они попрощались, и Каролина отправилась домой. Даниэла собиралась вернуться на работу, но Джина уговорила ее прогуляться немного.
– А потом зайдем к тебе домой, выпьем кофе, – сказала она.
– Ты такая лентяйка, Джина! – Даниэла усмехнулась.
– Я – красавица. Мне все прощается, – продекламировала Джина.
– Ладно… – Даниэле и самой не хотелось возвращаться в контору, и она согласилась.
– Мне что-то запала в душу эта Каролина, – заявила Джина, когда они расположились в гостиной Даниэлы. – Ты правильно делаешь, что помогаешь ей. Беру назад все, что говорила о ней раньше.
– Она – хорошая женщина, – кивнула Даниэла.
– И такая же жертва ужасных обстоятельств, как мы с тобой…
– Джина, ради Бога!!! Ты-то почему жертва?!
– Ты считаешь недостаточным то, что Фелипе никак на мне не женится?! Что скажешь, Дора? – обратилась Джина к служанке, принесшей кофе. – Разве это не преступление, что такая секс-бомба, как я, до сих пор не замужем? И никто-то меня, бедную, не утешит, не обласкает…
– Ах, сеньорита… – улыбнулась Дора. – Сеньор Фелипе давно должен был на вас жениться!
– Вот видишь! – Джина вскочила с кресла. – А ему только бы торчать на его любимом ипподроме!
– С вашего позволения, – Дора собиралась выйти, но в этот момент в дверь позвонили.
Она открыла. Вошли Херардо и Фелипе.
– Привет! – Джина кивнула Херардо и поцеловала Фелипе. – Ну, что скажете?
– Мы подали исковое заявление. Сегодня же Альберто будет задержан, – сказал Фелипе, глядя на Даниэлу.
Гонсало в нетерпении ходил туда-сюда по гостиничному номеру. Не выдержав, он подошел к двери спальни и крикнул:
– Поторопись, старик! В конце концов мы же идем не на конкурс красоты!
Альберто неспешно появился в дверях, оправляя черный пиджак, ладно сидевший на его небольшой, стройной фигуре, и самодовольно улыбнулся:
– Готово! Как я выгляжу?
– Как нимфа после купания!
– Для того, чтобы девушки согласились прийти сюда после танцев, нужно произвести на них впечатление…
– Ладно, ладно… Идем! Взгляни на часы… Ей-богу, девицы рассердятся!
– Правило номер один! – Альберто подошел к зеркалу и поправил прическу. – Не спеши и будешь всегда желанным.
Стук в дверь заставил его обернуться.
– Открой-ка! Вполне может быть, что это они, – бросил он Гонсало.
Тот нехотя пошел открывать.
За дверью стояло трое мужчин, и один из них, оттеснив Гонсало, сразу же шагнул в номер.
– Сеньор Альберто Сауседо? – резко спросил он.
– Это я! – за спиной Гонсало появился Альберто. – Что вам угодно?
– Вынуждены вас задержать. Вот ордер. Извольте следовать за нами.
– Но за что?! В чем меня обвиняют?! – в изумлении Альберто не двигался с места.
– Там узнаете.
Два агента подхватили Альберто под руки и вывели из номера.
– В чем меня обвиняют?! В чем?! В чем?!
Оторопевший Гонсало еще долго слышал из коридора крик приятеля.
На следующее утро, когда Каролина пришла на работу, Даниэлы опять не было, и на этот раз даже Джина не знала, куда она подевалась.
– Ничего, – сказала она, введя Каролину в приемную, – я сама тебя представлю… Роси, это – Каролина. Она будет работать у нас с сегодняшнего дня…
– Добро пожаловать, – приветливо улыбнулась Роса, оторвавшись от машинки.
– Она будет помогать Даниэле, но, думаю, тебе тоже теперь будет полегче, Роса… – добавила Даниэла.
– Прекрасно.
– Господи! – Джина сложила руки на груди. – Почему нам, женщинам, приходится столько работать?! Мне бы больше всего на свете хотелось быть замужней женщиной, жить на содержании у мужа да бездельничать целыми днями!
– Тебе бы это скоро наскучило, – сказала Роса.
– Тоже верно, – согласилась Джина. – К тому же, я слишком бы скучала без вас всех, а вы бы тут без меня просто с тоски передохли. Разве не так, Роса? Эй, Каролина, гляди веселей!
– Просто я немножко волнуюсь. Очень давно не работала.
– Привыкнешь, – улыбнулась ей Роса.
Через приемную быстрым шагом прошла Даниэла и, ни с кем не здороваясь, скрылась за дверью своего кабинета.
– Что за дела? – озабоченно сказала Джина. – Пойду-ка посмотрю, что с ней. Наверняка, что-то, связанное с Альберто…
Она зашла в кабинет Даниэлы, и Каролина поймала на себе оценивающий взгляд Росы.
– Ты – первая жена Альберто? – спросила та, наконец.
– Да, – Каролина кивнула и опустилась на стул.
– Нет, это только тебе могло прийти в голову! – Джина чуть не кричала от возмущения. – Надо же! Потащиться к Альберто в тюрьму! Зачем?!
– Затем, что я дура, – плача, сказала Даниэла.
Джина подошла к ней и мягко взяла ее за плечи.
– Значит, он угрожал тебе? Ой, как страшно! С каких это пор птичка грозит охотнику?
Обняв Джину, Даниэла окончательно разревелась.
– Господи, Джина! Как же мне плохо…
– Я просто убеждена, что нам с тобой надо как можно скорее куда-нибудь поехать… Сегодня же после обеда пойдем к моей знакомой из бюро путешествий… Поваляемся несколько дней на солнышке где-нибудь на пляже, и ты опять будешь как новая! Хватит, хватит плакать! А то у тебя глаза покраснеют, и будешь как страшило… Где это видано, чтобы такая женщина – удачливая, предприимчивая, энергичная – и вдруг ревела, как девчонка?
– Ах, Джина, я тебе так завидую… Мне бы твой характер!
– Мы бы тогда с тобой не ужились!
Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула Каролина:
– Можно?
– Да, Каролина, заходи, прошу тебя, – кивнула Даниэла. – Извини, что не поздоровалась… Я так ужасно себя чувствовала…
– А можно мне узнать, почему? – входя, спросила Каролина.
– Потому, что я дура. Пошла в тюрьму проведать Альберто, а он стал угрожать мне… Сказал, что отомстит за то, что я засадила его за решетку…
– Даниэла… даже не знаю, что сказать, – замялась Каролина.
– Не нужно ничего говорить! – Даниэла решительно прошлась по комнате. – С сегодняшнего дня Альберто Сауседо для меня не существует. Эта глава моей жизни закончена! Я еще не знаю как, но я смогу начать все сначала!
– Добрый день! Джина!!! Неужели это ты? – Мерседес из турагентства не скрывала своей радости при виде подруги. – Вот уж никак не ожидала тебя сегодня увидеть!
– Значит, я еще не разучилась делать сюрпризы! – обнимая ее, смеялась Джина. – Знакомься, это мой шеф – Даниэла Лорентэ.
– Очень приятно, – Мерседес и Даниэла пожали друг другу руки.
– Моя лучшая подруга, – продолжала Джина. – Я тебе рассказывала о ней.
– Да, конечно, – подтвердила Мерседес. – Садитесь, пожалуйста. Хотите кофе?
– Нет, нет, спасибо.
– Прохладительного?
– Давай сразу к делу, – сказала Джина. – Пока Даниэла не дала задний ход. Мы бы хотели съездить куда-нибудь по высшему классу, а ты в этих делах – эксперт, Мече!
– Куда бы вам хотелось?
– Куда-нибудь, где можно показать себя во всем блеске! На шикарный курорт… Или, может, в круиз… Подскажи!
– Понимаете, у меня не так много времени, – вставила Даниэла. – Самое большое – дней десять…
– Дани, не начинай! – оборвала ее Джина.
– Ну что ж… – Мерседес улыбнулась. – Для начала, посмотрите-ка вот это…
Несколько минут Даниэла и Джина рассматривали рекламные проспекты. Джина, не умевшая долго раздумывать, выбрала первой:
– Вот этот круиз! Это же просто с ума сойти, Дани!!! Взгляни-ка!
– Да… ничего…
– Господи, какая экспрессия…
– Нет… Мне, правда, нравится, – поспешила заверить Даниэла.
– И длится всего неделю, – сказала Мерседес. – «Норвей» – самый большой теплоход этого класса в мире. Вам очень понравится.
– А потом мы можем остаться на несколько дней в Майами… По магазинам походим… – заметила Джина.
– Так что? Делаете заказ? – спросила Мерседес. Даниэла нерешительно взглянула на Джину. Та подмигнула ей.
– Ладно, делаем, – сказала Даниэла.
– Вот умница!!! – Джина вскочила и закружилась по комнате. – Наконец-то! Представляешь, какие мы с тобой будем в бикини! Мальчики с «Норвея» с ума сойдут!
– Отплытие через две недели, – улыбаясь, сказала Мерседес.
– Альберто вот-вот объявят приговор. Его банковские счета уже заморожены. Думаю, скоро тебе вернут все, что он у тебя украл… – Херардо хлопнул ладонью по скатерти стола, словно ставя точку в этом неприятном деле.
– Я же говорила, деньги меньше всего меня интересуют, – сказала Даниэла.
Вместе с Фелипе и Джиной они сидели в небольшом японском ресторанчике в центре Мехико, и Джина только что рассказала мужчинам об утреннем походе Даниэлы в тюрьму.
– Ладно, – Херардо поморщился. – Может, хватит уже об Альберто? Давайте лучше выпьем за ваше сказочное путешествие!
– Точно! – поддержал его Фелипе.
– Ура! – крикнула Джина, поднимая бокал. Они звонко чокнулись.
– Желаю вам хорошо поразвлечься на «Норвее», лучшем корабле в мире! – провозгласил Херардо.
– А я, пока их не будет, приглашаю тебя в Ксочимилко… У меня там яхта, – сказал ему Фелипе.
– Назови свою яхту «Джиной», а то потонет! – засмеялась Джина.
Она нагнула к себе голову Фелипе и что-то зашептала ему на ухо.
Херардо посмотрел Даниэле в глаза.
– Я никуда не поеду. Буду ждать тебя здесь, как всегда, – тихо сказал он.
После ужина они первой завезли домой Даниэлу. Херардо попросил Фелипе и Джину подождать его и поднялся с Даниэлой к дверям ее дома. Там они остановились на минуту. Херардо попытался поцеловать Даниэлу, но она отстранилась. Он не обиделся и только тронул рукой ее волосы:
– До завтра?
– Да, Херардо… Спасибо.
– Надеюсь, тебе было хорошо…
– Очень хорошо. Ну, я пойду… – Даниэла потянулась к нему, чтобы поцеловать его в щеку, но Херардо, взяв ее лицо в ладони, прижал ее губы к своим губам.
Даниэла, высвободившись из его рук, повернулась и быстро вошла в подъезд. Проводив девушку взглядом, Херардо вернулся к машине. Когда они подъехали к дому Джины, уже он остался ждать Фелипе, вышедшего вместе с Джиной.
– Ты уверена, что тебе сюда, а не ко мне? – обнимая Джину за талию, спросил Фелипе.
– Абсолютно уверена. Вот когда мы поженимся, я продам эту квартиру и перееду к тебе, дорогой…
Фелипе, смеясь, уселся на переднее сидение рядом с Херардо:
– Ты слишком требовательна, моя девочка!
– Женщина, которая кой-чего стоит, всегда требовательна, мой мальчик! – Джина протянула Фелипе руку, и тот церемонно поцеловал ее.
Джина толкнула бедром дверцу машины и, виляя задом, пошла к подъезду. Херардо насвистывал свадебный марш…
– Знаешь, Фелипе, – сказал он с улыбкой, – придется тебе на ней жениться.
– Ничего не вижу смешного, – хмыкнул Фелипе. – Я жениться пока не собираюсь…
Он взглянул вверх, ища окна квартиры Джины, и добавил:
– Вот женщины… Сами не знают, что теряют!
– Когда-нибудь и тебя зацепит, – пообещал Херардо, включив зажигание.
Машина дернулась и выехала на улицу.
Даниэла сидела на ковре в халате и занималась эскизами. В последнее время она избегала ложиться рано, потому что подолгу не могла уснуть, глядя на пустое место в кровати, где обычно спал Альберто. Если днем за делами она еще могла отвлечься и не думать о муже, то вечером, оставшись в спальне наедине со своими мыслями, мучилась и плакала, вспоминая о былом счатье. Часто, уже улегшись в постель, она вдруг вскакивала, шла в гостиную и там рисовала, рисовала до изнеможения, пока не начинали слипаться веки. Тогда она опять ложилась в постель и тут же проваливалась в сон. Сегодня она уже собирала рисунки, когда в дверь позвонили. Даниэла удивленно поднялась и пошла открывать…
– Гонсало?! Что тебе нужно?
– Мне нужно поговорить с тобой… – Гонсало ступил через порог в гостиную.
– Лучше тебе уйти! – сказала Даниэла, но Гонсало аккуратно прикрыл дверь за своей спиной.
– Даниэла, – он наклонился к ней, пытаясь поцеловать ее, и она отпрянула, – я считаю, ты правильно поступила с Альберто. Он тебя не стоит! Тебе нужен такой человек, как я!
– Ты с ума сошел? – Даниэла запахнула халат и отступила в комнату.
– Ты мне нравишься. Ты всегда мне нравилась. – Гонсало попытался обнять ее.
– Это же верх наглости! – Даниэла была вне себя от злости. – Убирайся отсюда! Ты не имеешь права здесь находиться без моего разрешения!
– Даниэла, не будь дурой!
– Ты такое же дерьмо, как и Альберто! Вон отсюда!!!
– Подумай, что ты делаешь!
– Нечего мне думать! Видеть тебя не желаю! Ни тебя, ни Альберто!
– Ладно… ладно… сдаюсь! – Гонсало поднял руки и стал отступать к двери.
Только когда дверь за ним закрылась, Даниэла почувствовала, что вся дрожит от страха.
