Текст книги "Моя вторая мама. Том 1"

Автор книги: Абель Крус

Соавторы: Эрик Вонн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

– Здесь все так красиво, – сказала Маргарита.

– Спасибо, – кивнула Моника. – А как тебе мой дядя Рамон?

– Он тоже красивый, – покраснев, сказала девочка.

– Да ты и сама красавица, Маргарита, – улыбнулся Рамон. – Вы, наверное, самые красивые девочки в школе, да?

– Да, – сказала Маргарита, но, решив, что так говорить неприлично, поправилась: – То есть нет.

– Не может быть! – удивился Рамон.

– Конечно же, да, – возразила Моника.

Они подошли к Даниэле, которая весело болтала с Хуаном Антонио и Фелипе.

– Нет, я привел лошадь всего на полчаса, ее сейчас заберут. Я только хотел, чтобы она поприветствовала Джину, – говорил адвокат.

– Какой кошмар! – смеялся Хуан Антонио.

– Боже мой, смотрите, – схватилась за голову стоявшая рядом Ракель и показала на дорожку, по которой чинно приближались Иренэ и дон Леопольдо.

– Поздравляю, Хуан Антонио, – сказал вдовец.

– Леопольдо? – удивился тот.

– С моей невестой, вы, кажется, знакомы? – спросил нежданный гость.

– К несчастью, да, – сухо ответил Хуан Антонио и, обратившись к Иренэ, сказал: – Поздравляю, ты, наконец, нашла старого идиота, из которого можно выколачивать деньги.

– Как ты смеешь… – начал дон Леопольдо, но его прервала Иренэ, которая вдруг бросилась на Даниэлу, пытаясь сбросить ее в пруд. К счастью, Фелипе успел удержать новую хозяйку дома. Леопольдо отшатнулся и ухватился за Иренэ. Та не устояла на ногах, и они оба свалились в пруд. Тут подбежали Джина с Хансом и другие гости. Иренэ в истерике кричала что-то злобное. Леопольдо, выбравшись из воды и помогая вылезти своей любовнице, прошипел Хуану Антонио:

– Как ты смеешь, мальчишка?

– Это я тебя спрашиваю, как ты смел явиться сюда, да еще с ней? – он кивнул на Иренэ, которая вытирала с лица воду.

– Ты пожалеешь об этом! – бросила она.

– Вы, оба – вон отсюда! – сказал Хуан Антонио.

– Да что тут происходит? – спрашивала Джина.

– Ничего, Иренэ и этот сеньор уже уходят, – ответила Даниэла. – Гостям было жарко, и мы предложили им освежиться.

– Ты пожалеешь! – повторила Иренэ.

– Этого оскорбления я тебе никогда не забуду! – сказал дон Леопольдо.

– Вы что, не поняли? – Хуан Антонио сжал кулаки. – Убирайтесь немедленно.

– Пойдем, любовь моя, – сказал дон Леопольдо, предложив Иренэ руку. И они удалились, оставляя мокрые следы.

Хуан Антонио проводил их взглядом и сказал:

– Лучше всего будет забыть этот инцидент.

– Ты прав, – согласилась Даниэла. – Я никому не позволю испортить лучший день в моей жизни.

Праздник был долгим и веселым. Гости пили за здоровье молодых, и тем казалось, что жизнь всегда будет такой прекрасной, полной музыки, цветов, шампанского…

Когда стемнело, Монику повели укладывать в постель. Даниэла пошла с ней.

– Давай, я помогу тебе раздеться, – предложила она.

– Зачем? Мария сейчас придет, – сказала девочка.

– Мне это будет приятно.

– Правда?

– Правда! – ответила Даниэла и вдруг расплакалась.

Моника погладила ее по руке:

– Что случилось, почему ты плачешь?

– Ах, Моника, я так счастлива, – сквозь слезы сказала Даниэла.

– Не понимаю, – покачала головой девочка. – Почему же ты плачешь?

– Моя мама умерла, когда я была маленькой. За ней умер папа, и я осталась одна. Я почти всегда была одна, и теперь мне трудно поверить, что у меня есть настоящая семья.

– Не плачь, – сказала девочка. – Папа, Мария, Начо, Глорита, Винни, я – все мы теперь будем твоей семьей.

– Спасибо, – произнесла Даниэла, и они обнялись.

Девочка легла в постель, Даниэла рассказала ей сказку, поцеловала Монику и попрощалась до завтра. Она направилась к двери, когда Моника остановила ее:

– Даниэла!

– Да!

– Спасибо тебе.

Даниэла и Хуан Антонио лежали в постели. Звезды смотрели в их окно. Вдруг женщина спросила:

– А этот сеньор, с которым пришла Иренэ, твой друг?

– Да, друг, – хмыкнул Хуан Антонио. – Из тех, от кого надо держаться подальше. Он предлагал мне разные дела, но я ему никогда не доверял.

– Значит, он знал про вас с Иренэ?

– Разумеется. Они явились специально, чтобы досадить нам. Одного они не учли: что моя жена – настоящая тигрица! Моя тигрица! – повторил он.

– И теперь эта тигрица докажет, как она любит тебя! – сделав страшные глаза, сказала Даниэла и набросилась на мужа. Смеясь, они скатились с кровати на пол…

Глава 36

На следующий день после свадьбы Даниэлы и Хуана Антонио Фелипе зашел в гости к Херардо. Если накануне он держался хорошо, и никто не заподозрил бы, что этот веселый человек, прискакавший на торжественную церемонию верхом, глубоко страдает, то сегодня он ощущал себя разбитым и несчастным.

– Джина не может поступить со мной так, – исступленно говорил он другу. – Ей же просто нельзя ехать в Германию с этим Хансом!

– Но мы не можем помещать ей, – вздохнул Херардо.

Однако Фелипе не желал примириться с этим.

– Я что-то должен предпринять, – твердил он.

– Ты дурак, братец, – заметил Херардо. – Тебе надо просто сказать, что ты чувствуешь к ней.

Фелипе мрачно посмотрел на него и налил себе ликера из бутылки, стоявшей на сервировочном столике.

– Она только посмеется надо мной.

– Все равно надо рискнуть.

– Боюсь, что я потерял ее, – отчаянно сказал Фелипе.

Ему вдруг стало ясно, что Джина вот-вот навсегда уйдет из его жизни. И поняв это, он решил действовать.

Маргарита на первой же перемене утащила Монику на школьный двор. Ей не терпелось поделиться впечатлениями о вчерашнем.

– Знаешь, мне очень понравился твой дядя Рамон.

– А мне Лалито.

– Его мать работает у Даниэлы, да? – спросила Маргарита.

В это время появилась Летисия. Девочки уже несколько дней не говорили с ней и теперь удивленно посмотрели на бывшую подругу.

– Твой папа вчера женился, правда? – обратилась она к Монике.

– Да, и все было очень красиво, – кивнула та.

– Знаешь, раз уж ты не помешала им жениться, нам нет никакого смысла ссориться. Давай снова дружить, – предложила Летисия.

– Если ты перестанешь говорить гадости о Даниэле, – ответила Моника.

– Даниэла очень добрая и любит Монику, – сказала Маргарита.

– Каждый вечер она рассказывает мне сказки, чтобы я лучше засыпала, – Моника победоносно посмотрела на Летисию.

– Хорошо, хорошо, – заулыбалась та. – Может быть, вы и правы. Так вы прощаете меня или нет?

– А ты не будешь меня мучить? – спросила Моника.

– Нет, обещаю тебе.

– Ты всегда так говоришь, а потом принимаешься за свое, – заявила Маргарита.

– Ну простите меня, я правда больше не буду, – говорила Летисия.

– Ладно, я тебя прощаю, но в последний раз, – сказала Моника.

– Спасибо, ты такая добрая, Моника.

И девочки весело заулыбались. Им было о чем посплетничать.

Фелипе не стал долго раздумывать и от Херардо сразу поехал в Дом моделей. Он был уверен, что найдет там Джину. Девушка действительно сидела в своем кабинете. Выглядела она немного усталой, и неудивительно – последние дни выдались нелегкими. Приход адвоката вызвал в ее душе бурю противоречивых чувств.

– Что ты хочешь узнать? – спросила она. – На этой неделе я лечу в Германию, и больше ты меня не увидишь.

Фелипе подошел к ней:

– Прошу тебя, не делай этого, Джина. Ханс – хороший человек, но ты его не любишь.

– Почему ты так уверен в этом? – раздраженно спросила она.

– Потому что мы с тобой любим друг друга. И хватит нам уже вести себя, как детям.

Джина резко встала из-за стола.

– Ты любишь только Стройную Малышку.

Фелипе досадливо поморщился:

– Перестань, как тебе не надоело! Ты что, не видишь, что я схожу с ума по тебе. Если ты уедешь, жизнь для меня кончится.

Он снова приблизился к девушке, протягивая к ней руки. Но Джина оттолкнула его:

– Не смей ко мне прикасаться.

Она отошла в угол и села на стул. Но Фелипе уже нельзя было остановить. Он опять попытался обнять Джину, а она вновь оттолкнула его.

– Мне все равно, толкай меня, бей, можешь убить, но только скажи, что не уедешь, что останешься со мной! – страстно произнес адвокат.

– Этого не будет никогда, – был ответ.

– Джина, если хочешь, поженимся прямо сегодня. Согласна? Ну что мне еще сделать?

Девушка ничего не сказала. Она подошла к Фелипе, посмотрела ему в глаза и покачала головой:

– Ты врешь. Уходи и больше не возвращайся. Я не хочу тебя видеть.

Фелипе с отчаянием смотрел на Джину, но не мог найти на ее лице ни тени любви. Тогда он повернулся и молча вышел.

В доме Мендесов было тихо. Свадебные хлопоты были позади. Мария па кухне резала овощи. Игнасио сидел там же. Свет заливал все помещение, все дышало спокойствием, порядком, счастьем.

– Сеньора Даниэла не дала мне никаких указаний по хозяйству, – озабоченно сказала Мария. – Сегодня мне надо будет с ней поговорить.

Игнасио потянулся, зевнул, и успокаивающе сказал:

– Раз она ничего не сказала, значит, ее устраивает все, как есть.

Мария довольно улыбнулась.

– Наверное, ты прав, но все же надо поговорить с ней.

Игнасио встал, подошел к ней сзади и обнял за плечи:

– В этом доме снова завелось счастье. Кто бы мог подумать? – засмеялся он, но вдруг схватился за сердце. Мария тревожно посмотрела на него, однако Игнасио снова улыбнулся и покачал головой.

– Да, если бы еще не Марсело, – вздохнула женщина и опять принялась за работу.

– Как ни больно это говорить, но лучше всего будет, если Марсело уберется отсюда, – тихо сказал Игнасио. – Он нас не любит и ни во что не ставит. С тех пор как он живет здесь, ты все время печальна. А я что-то неважно себя чувствую.

– Надо сходить к врачу, – обеспокоенно сказала Мария. – Не хватало еще, чтобы ты разболелся.

– Нет, голубка, не волнуйся. Все обойдется, – отозвался ее муж. Он думал, что теперь, когда в семье Мендесов все наладилось, опасаться новых бед не стоит.

Вечером Даниэла зашла в комнату Моники поболтать с ней о том о сем. Выйдя от девочки в чудесном настроении, она спустилась по лестнице и вдруг увидела в гостиной Марсело, стоявшего с испуганным видом. В руках у него была большая сумка. Даниэла подошла к нему и недоумевающе спросила:

– Что вы тут делаете?

Марсело пробормотал что-то невнятное. Он нервничал и старался встать так, чтобы за ним не было видно сумки.

– Зачем вам понадобилась эта сумка? – нахмурившись, произнесла Даниэла.

И тут Марсело с силой ударил ее по лицу. Женщина упала, он схватил сумку и скрылся.

От удара и падения Даниэла на миг потеряла сознание. Придя в себя, она оглянулась, увидела, что гостиная пуста и отчаянно крикнула:

– Хуан Антонио!

Хозяин дома лежал у себя в комнате и читал какой-то роман. Услышв донесшийся до него крик жены, он отбросил книгу и опрометью бросился в гостиную. Даниэла сидела на полу, держась за затылок. Он в испуге опустился на колени перед ней, и она рассказала ему, что случилось.

– Ты уверена, что это был Марсело? – недоверчиво спросил Хуан Антонио.

– Уверена, – с болью в голосе сказала Даниэла.

– Не могу поверить, – озабоченно произнес он.

Даниэла поднялась с пола, и муж помог ей дойти до дивана.

– Знаешь, я не уверена… – начала женщина. – Мне кажется… Эта здоровая сумка, с которой он был… Боюсь, он что-то украл. Не знаю, – потрясла она головой.

Хуан Антонио отмахнулся от этих подозреий.

– Давай вызовем врача, – предложил он, с тревогой глядя в бледное лицо жены.

– Нет, нет, не стоит, со мной все в порядке. Ах, Хуан Антонио, как же это может быть! Зачем Марсело это сделал?

– Это я сейчас постараюсь выяснить, – сказал он и встал.

– Куда ты?

– Позову Марию и Начо.

Хуан Антонио вышел. Даниэла охнула и схватилась за голову. Тут появилась Моника, перепуганная криками, а за ней вошли все остальные, Девочка подбежала к Даниэле и, убедившись, что та жива и здорова, погладила ее по лицу.

– Я так испугалась за тебя, – всхлипнула Моника.

– Ничего, ничего, со мной все хорошо, – с мокрыми глазами произнесла женщина.

Мария плакала, ей хотелось провалиться со стыда сквозь землю. Игнасио был мрачнее тучи.

– Пойду посмотрю, на месте ли вещи Марсело, – сказал он, играя желваками.

– Сходи, – кивнула Мария, поднося к глазам платок.

Игнасио вышел. Мария зарыдала еще сильнее.

– Ты ни в чем не виновата, Мария, – сказал Хуан Антонио. – Тебе нечего стыдиться.

– Ну как же, сеньор! – с болью в голосе воскликпула она. – Ведь мы его вам рекомендовали. – Она подошла к Даниэле. – Сеньора, сеньора, с вами правда все в порядке? Господи, и как он посмел поднять на вас руку?!

Мария упала на колени перед Даниэлой. Рыдания сотрясали ее небольшое тело.

– Не плачьте, Мария, прошу вас, – умоляла ее Даниэла. Сердце у нее разрывалось от жалости к доброй женщине, сын которой оказался мерзавцем.

– Какой позор! Какой позор! – твердила та.

– Представляю себе, что вы сейчас ощущаете! – вздохнула Даниэла.

– Мне этот Марсело сразу не понравился, – насупившись сказала Моника.

Мария схватилась за голову.

– Моника! – воскликнул Хуан Антонио. – Подойди ко мне.

Моника поняла, что ее слова ранили Марию.

– Прости меня, Мария, я ничего больше не буду говорить, только не плачь, – сказала она.

Даниэла поддержала ее:

– Мария, мы все любим вас и Игнасио, можете не сомневаться в этом. Вы ни в чем не виноваты.

Вошел Игнасио и, не глядя ни на кого, произнес:

– Его нет дома. Остались какие-то шмотки, а его нет.

Он прислонился к стене. Мария встала и подошла к нему.

– Ах, Игнасио, Игнасио, – вздохнула женщина. – Какой стыд!

Она прижалась к мужу.

– Мы заплатим за все, что он… унес, сеньор, – сказал тот.

– Да, да, обязательно, – кивнула Мария.

– Перестаньте, об этом не может быть и речи, – замахал на них руками Хуан Антонио.

– Давайте спать, – сказала Даниэла. – Нам всем надо отдохнуть.

– Я уже никогда не смогу спать спокойно, – покачал головой Игнасио. – Марсело всегда был шалопаем, нас он ни в грош не ставил и, ко всему, оказался еще и вором! – Он закрыл лицо руками, плечи его задрожали.

– Не говорите так, Начо, – сказала Даниэла. – Вы только делаете хуже себе и Марии.

– Но, к несчастью, он прав, – всхлипнула Мария.

– Мы думали, живя с нами, он переменится к лучшему, – вздохнул Игнасио. Вдруг лицо его побелело, и он стал сползать по стене вниз.

– Игнасио! – крикнула Мария. – Игнасио, что с тобой?!

Она попыталась поддержать мужа, но тот рухнул на пол.

– Бог мой! – испугалась Даниэла. – Игнасио!

– Начо! – воскликнул Хуан Антонио.

Мария наклонилась к мужу.

– Ему нужен воздух, – сказал Хуан Антонио. Он быстро взял подушку с дивана и положил под голову Игнасио. – Открой окно, – попросил он жену.

Вызвали «скорую помощь». Все были в гостиной. Моника тихо плакала в углу. Хуан Антонио нервно ходил по комнате. Даниэла и Мария сидели над Игнасио, который лежал с закрытыми глазами.

– Как ты, дорогой? – спросила его жена.

– Очень больно, – с трудом ответил Игнасио, не открывая глаз.

Моника подбежала к нему:

– Начо, миленький, пожалуйста, не умирай! Мы тебя так любим! – говорила она жалобным голосом.

Даниэла обняла ее за плечи:

– Моника, не волнуйся. Игнасио отвезут в больницу, и там его вылечат.

Девочка продолжала плакать.

– Нам надо переодеться, – сказал Хуан Антонио. – В таком виде нельзя ехать в больницу.

– Я поеду с вами, – попросила Моника.

– Хорошо, только собирайся быстро.

Они втроем ушли. Мария осталась с Игнасио одна.

– Папочка, мой милый, – сказала Мария нежно. – Все будет хорошо, все будет хорошо.

– Очень болит, мамочка, – произнес Игнасио, задыхаясь.

– Я с тобой, не волнуйся, постарайся успокоиться.

Джина с Хансом собрались ехать в ресторан, когда неожиданно появился Фелипе.

– Нам с вами необходимо поговорить, – запыхавшись произнес он. – Стойте!

– Ты опять? – угрожающе спросила Джина.

– Я не собираюсь устраивать сцен. Просто нам действительно надо поговорить, – успокаивающе протянул к ней руку адвокат.

– Не будь идиотом, – серьезно бросила девушка. – Нам не о чем говорить.

– Я не позволю вам обижать Джину, – вмешался немец.

– Я предлагаю поговорить спокойно, – сказал Фелипе, хлопая того по плечу.

– О чем? – спросила Джина.

– О нас, Ханс. Мы с Джиной любим друг друга. Вы должны это понять, пока все не зашло слишком далеко.

– Уходи, Фелипе, – сказала Джина. – Мы собрались развлекаться, и я не в том настроении, чтобы выслушивать твои глупости. Я тебя не люблю. Я потеряла из-за тебя свои лучшие годы…

– Да, да, да, – насмешливо кивал головой адвокат.

– …и теперь хочу наверстать упущенное, – закончила девушка.

Фелипе в ответ рассмеялся, но тут же посерьезнел и обратился к Хансу:

– Послушайте, сеньор… Джина будет очень тосковать на чужбине, вы просто ее не знаете.

– А тебе какое дело! – прервала его Джина. – я очень счастлива, что у меня будет такой муж.

Фелипе вздохнул и мрачно произнес:

– Ну, что ж… Я сделал все что мог. Теперь пеняй на себя.

Джина отвернулась, закрыв глаза. Она чувствовала себя ужасно.

Приехала «скорая». Врач осмотрел Игнасио, и санитары понесли его на носилках к машине.

– Как он, доктор? – спросила Мария.

Врач покачал головой.

– Положение серьезное. Но будем надеяться на лучшее.

Мария заплакала.

– Не волнуйтесь, сеньора, – сказал медик. – Мы сделаем все, что нужно.

Даниэла обняла ее.

– Мы с вами, Мария. Не бойтесь, все обойдется.

– И все это по вине Марсело! – с отчаянием произнесла несчастная женщина.

В больницу поехали все вместе. Скоро Игнасио уже лежал в палате интенсивной терапии, опутанный какими-то трубками. Тут же суетились врачи. Мария наклонилась к постели мужа и тихо сказала ему:

– Мне надо идти, Игнасио, прости.

Тот с трудом прошептал в ответ:

– Не уходи, мамочка. Побудь со мной в мои последние минуты.

– Не говори так, ты не умрешь.

Моника с Даниэлой стояли поодаль. Девочка плакала и спрашивала:

– Начо ведь не умрет, правда?

– Нет, Моника, Господь не допустит этого, – утешала ее Даниэла. – Врачи вылечат его, и все будет хорошо.

– Так же мне говорили про мамочку, а она умерла, – печально сказала девочка.

Даниэла посмотрела на Хуана Антонио и отошла в сторону. Ей самой хотелось плакать, но она не позволяла себе этого. Хуан Антонио погладил дочь по голове. Она прижалась к нему.

– Я знаю, что умираю, – говорил между тем Игнасио. – Мне очень плохо.

– Не говори так, – рыдала Мария. – Господь поможет тебе.

– Почему Марсело сделал это? Почему? – сказал, задыхаясь, Игнасио.

– Не знаю, папочка.

– Я был очень счастлив с тобой, Мария, – произнес Игнасио, протягивая к жене руку. – Да благословит тебя Господь.

– Филокаин, шестьсот миллиграммов, – говорил врач.

– Готово, – отвечала медсестра.

– Лефомин, – продолжал доктор. – Допепенил, двадцать пять…

– Успокойся, – сказала Мария мужу, – доктора знают, что делают, все будет хорошо.

– Зря мы взяли с собой Монику, – покачал головой Хуан Антонио.

– Я так не думаю, – не согласилась Даниэла. – Мы все одна семья и должны быть вместе не только в радости, но и в горькие минуты.

Хуан Антонио согласно кивнул.

– Ну что? – спросил он Марию, которая встала и отошла от кровати больного.

Та вытирала слезы и тихо сказала:

– Он умирает.

Не выдержав, она снова заплакала.

– Мой Игнасио умирает! И все из-за нашего сына! Господи, почему ты так нас наказываешь?

Дора шла по улице вся в слезах. Прохожие толкали ее, но она не замечала этого. Вдруг кто-то схватил ее за руку. Это была Мелина.

– Что с тобой, Дорита. Неужели тебя выгнали с новой работы?

– Нет, крестная, если бы дело было в этом! – покачала головой девушка. – Все гораздо хуже.

– Бог мой, что еще стряслось? – женщина положила ей руки на плечи и заглянула в глаза. – Скажи мне!

Дора трясла головой и отказывалась говорить. Но Мелина была настойчивой.

– Не знаю, что мне делать, крестная. Я так дорого плачу за свои ошибки.

– Не пугай меня, скажи в чем дело? – нахмурилась Мелина.

– Я беременна, – еле слышно произнесла Дора. Крестная охнула и перекрестилась:

– Пресвятая Дева! Только этого и не хватало!

– Я жду ребенка от того человека, который обманул меня. – И Дора зарыдала сильнее прежнего.

Мелина жалостливо глядела на нее, закусив губу. «Беда никогда не приходит одна», – думала она.

Утром Ханс пришел к Джине на работу и застал ее в слезах. Только что у нее был Фелипе. Он снова пытался уговорить девушку остаться в Мексике. Случилось невероятное: гордый адвокат умолял Джину, стоя на коленях. Ушел он ни с чем, но Джина и сама была в отчаянии. Собственное упрямство не давало ей устроить свою жизнь так, как ей хотелось бы больше всего на свете. Она с ужасом понимала, что теперь отлет в Германию становится неотвратимым. Но Хансу она ничего не говорила.

– Ты опять плачешь? – озабоченно спросил немец.

– Я столько лет проработала в этой комнате! Мне жаль бросать ее.

– А у меня сюрприз! – сказал Ханс, доставая что-то из кармана.

– Что это?

– Билеты на самолет. Мехико – Франкфурт, первый класс.

– Когда мы летим? – с замирающим сердцем спросила девушка.

– В субботу.

Эти слова прозвучали для Джины, как судебный приговор.

Вечером они поехали к Мендесам. Джина не знала, что произошло и была потрясена, увидев в доме траур.

– Игнасио только что умер в больнице от инфаркта, – шепнула ей Даниэла.

Мария в полубесчувственном состоянии лежала на диване. Моника была тут же. Девочка плакала.

– Ну почему все, кого я люблю, умирают? – говорила она.

– Какая трагедия! – сказал Ханс.

– Мария, сделать вам кофе? – спросила Джина.

– Нет, не надо, – слабо ответила та.

Но Джине вдруг показалось, что траур в этом доме – по ней. Она так и не нашла в себе силы отказаться от перелета в Европу. Но сердце ее было здесь.