Текст книги "Как вас зовут и где вы живете?"

Автор книги: А. Суперанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Так постепенно «вспоминаются» имена Иван, Никита, Илья, Мария и некоторые другие. Возрождение имен обычно начинает интеллигенция. Внучек А. М. Горького зовут, например, Марфа и Дарья.

Интеллигенция 80—90-х годов XIX в. способствовала возрождению некоторых древних имен, бывших где-то «под спудом», как мы выразились в начале главы. Это в основном княжеские имена: Олег, Ярослав, Святослав, Игорь, Владимир, Вадим, Всеволод.

После революции имя Владимир распространилось очень широко. Им называли в честь В. И. Ленина, и оно обрело новую жизнь, новую идеологическую и стилистическую соотнесенность.

В 40—50-е годы XX в. вновь появились многочисленные Игори, Олеги.

Особый интерес представляют имена Юрий и Светлана. Первое – фонетическое видоизменение имени Георгий (народные варианты Егорий, Егор), второе – дохристианское имя, сохранившееся в фольклорной и литературной традициях (например, поэма Жуковского «Светлана»). Церковь запрещала называть этими именами, считая их языческими.

Интеллигенция 80—90-х годов XIX в. возродила и эти имена. Причем, в обход церковных канонов, детей крестили Георгием и Фотиной (от греческого фос – «свет». Ср. нарицательное фосфор), а звали Юрием и Светланой.

В первые послереволюционные десятилетия имена Юрий и Светлана делаются чрезвычайно употребительными. Сейчас они остаются в «активном фонде», хотя даются значительно реже, чем в 20-е или 30-е годы.

Было и еще одно обстоятельство, способствовавшее сужению круга активно употреблявшихся имен,– проникновение их в фольклор.

Все мы знаем выражение «Сечь (или бить) как Сидорову козу». Но едва ли кому-нибудь известно, чем прославился тот Сидор, которому эта коза принадлежала, и почему коза принадлежала именно Сидору, а не Кузьме и не Павлу. Всем знакомы поговорки: «Мели, Емеля, твоя неделя», «Затвердила ворона Якова одно про всякого», «На бедного Макара все шишки валятся», хотя никто не знает, почему они валятся именно на Макара и почему шишки, а не камни. В значении «очень далеко» употребляется другая поговорка, очевидно, про того же Макара: «Куда Макар телят не гонял». И даже в значении «вот так», «таким образом» в разговорной речи иногда можно услышать: «Вот таким макаром мы туда и доехали»; «Эти палочки берутся вот таким макаром, скрепляются вместе и получается игрушка». Отсюда очень недалеко до выражений «подкузьмить», «объегорить» и до небезызвестной «кузькиной матери» – выражения угрозы, которое переводчики никак не могут перевести ни на один иностранный язык.

Сам факт вхождения этих имен в пословицы, поговорки, крылатые фразы и просто превращение в нарицательные свидетельствует об очень хорошей освоенности их языком. Это не могло произойти в первые века, когда стали даваться эти имена. Тесная связь многих таких выражений с полевыми работами, с крестьянским бытом говорит о месте их возникновения, а иногда и о времени. Например, выражения «объегорить» и «подкузьмить» связаны с сельскохозяйственным календарем, началом и концом полевых работ. В Егорьев день нанимали сельскохозяйственных рабочих, а в Кузьмин – производили с ними окончательный расчет. Договорился работник с одним хозяином, а пошел работать к другому, который лучше платит. Значит, он первого хозяина объегорил. Пообещал хозяин работнику десять мешков зерна, а дал только семь, значит, подкузьмил. В Кузьмин день, глубокой осенью, когда кончены все работы, можно подумать и об отдыхе, и о веселье.

И вот где-нибудь в лесу, в одинокой избушке, собираются деревенские парни и девушки, топят печку, жарят ворованных кур, поют песни, присматриваются друг к другу,, а через некоторое время посылаются сваты и играются свадьбы. Такой обычай уединяться где-то в лесу на Кузьмин день получил название Кузьминки, Кузьминками стали звать и одиноко стоящие отдаленные дома.

Образовывались подобные глаголы и от других имен, например, просавитъся и проварваритъся – «прожить и прогулять деньги, заработанные за лето». В день Саввы —* 4 декабря и Варвары – 5 декабря было принято варить пиво, пировать, праздновать окончание сезона и наступление зимы4.

Все это способствовало некоторому сужению круга охотно даваемых имен.

3. Новое имятворчество

Как было показано, в силу ряда социальных, экономических, языковых и прочих обстоятельств к началу XX в. круг охотно даваемых канонических имен очень сузился. Полторы-две сотни имен для многомиллионного народа – не слишком ли мало? Интеллигенция конца XIX – начала

XX в. пыталась, правда, возродить некоторые забытые имена, но ведь это капля в море. Ненужным грузом продолжали висеть имена типа Довмонт, Закхей, Платонида.

И вот, сразу же после революции, после отделения церкви от государства, как только было разрешено давать имена, помимо церкви, начинается новое имятворчество. Оно делится на несколько периодов, для каждого из которых характерна своя особая идеологическая направленность.

Имятворчество в 20-е годы развивалось в нескольких направлениях. В создаваемых именах люди стремились отразить революционные события, а также идеологию, настроения и атрибутику революции: Революция, Ревми-ра (революция мира), Ревдит (революционное дитя), Интерна, Искра, Идея, Май, Майя, Февралина, Октябрина,

Октябрь, Ноябрина, Воля, Свобода, Слава, Смена, Новомир, Пионер, Декрета, Баррикада, Пурпур5. Многие имена перекликаются с именами и фамилиями вождей революции (часто сложносокращенные слова и аббревиатуры): Владилен, Вилен, Вилена, Владлен, Нинель, Вудена, Марксина, Ленина, Энгельсина, Марлена 6. В ряде имен запечатлены первые этапы индустриализации и коллективизации: Мартен (в честь мартеновской печи), Трактор, Электростанция, Подъем, Смычка, Энергия, Электрофикация п, Рэм (революция, электрификация, машиностроение) 7.

Следующий отрывок из «Сентиментального романа» В. Пановой как нельзя лучше иллюстрирует тогдашние настроения:

«На курсах они познакомились с двумя страшно передовыми девчатами с табачной фабрики, одну звали Электрофикация, другую Баррикада. В сущности их звали Рива и Маруся, но они октябрились в клубе, с речами и подарками от фабкома, и приняли новые имена для нового быта» 8.

Дух солидарности с народами других стран проявлялся в то время и в присвоении таких имен, как Клара (в честь

Клары Цеткин), Луиза (в честь Луизы Мишель), Марат и др.

Помимо этих определенных тенденций в имятворчестве можно отметить и такие случаи, когда какие-нибудь слова давались в качестве имен только потому, что они выражали что-то непонятное, а стало быть, «очень важное». Жертвой такого веяния оказались, например, две «сестры страдалицы», о которых пишет С. Нариньяни 9. Они родились в 1920 году. Одну из них назвали Утопия, а другую Анархия. Оба эти слова встречаются в политической литературе, но они не отражают ни тех идеалов, к которым стремится революция, ни символов или настроений ее.

Сюда мы отнесем и имена Идиллия, Фантазия, Элегия, которые также не таят в себе никакого революционного смысла. Очевидно, такого же происхождения и имя Элита (порода высшего класса в животноводстве).

В 30-е годы в новом имятворчестве отмечаются некоторые изменения. Сокращаются до минимума имена, отражающие революционные события, индустриализацию и коллективизацию.

На смену им приходят новые имена, связанные с советской действительностью 30-х годов. Среди них можно отметить немало выдуманных сложносокращенных имен, как, например, Лагшмивара 10 (лагерь Шмидта в Арктике), Юнарма (юная армия), Мюда (Международный юношеский день), Нэра (новая эра), Ленэра (Ленинская эра). Встречаются также иностранные имена, переосмысленные в русском языке как сложносокращенные слова. Они «расшифровываются» на основе событий современности: Гертруда (герой труда), Рената (революция, наука, труд), Изольда (изо льда – так называли своих детей некоторые полярники), Ким (Коммунистический интернационал молодежи).

В 30-е годы появляются имена по названиям химических элементов (особенно металлов) и сплавов: Радий, Сталь, Сталий, Торий, Никель, Гелий (новое переосмысление старого церковного имени).

В качестве имен употребляются такие идеологически значимые слова, как Эра, Идеал, а также некоторые оценочные слова • Гений, Гения.

Стремление к внутренней и внешней красоте привело к созданию женских имен по названиям цветов: Астра, Гортензия, Лилия, Роза 11, Имя Роза существовало и ранее у евреев, уходя своими корнями в библейскую древность. Роза – русский перевод еврейского Рейзел на языке идиш и Шойшано – на древнееврейском языке. У русских это имя появилось как непосредственно происходящее от названия цветка.

В 30-е же годы в качестве имен личных даются и географические названия: Лозанна, Ангара. Ангарой назвали девочку, родившуюся в Иркутске. Интересно, что в домашнем кругу ее имя произносилось с ударением на втором слоге: Ангара, как Тамара, что наиболее типично для русских женских имен, а незнакомые и малознакомые люди произносили это имя с ударением Ангара (как это принято в названии реки). В детской литературе нам также встретилось географическое название в качестве имени личного – Иртыш (герой рассказа А. Гайдара). Мальчика в действительности, как пишет автор, звали Иван, но он сам изменил свое имя, поскольку Иван – это буднично, а мальчик живет среди великих революционных событий и в них участвует.

Тогда же увеличивается книжное влияние на выбор имен В честь пушкинского Руслана появляется много маленьких Русланов. Советский космонавт Герман Степанович Титов был назван Германом в честь героя повести «Пиковая дама», а его сестра получила имя Земфира в честь героини пушкинской поэмы «Цыганы». Советские и зарубежные книги, очерки и другие произведения литературы и искусства становятся неиссякаемым источником для нового имятворчества. Так появляются Аэлиты (по имени героини романа А. Н. Толстого), Тимуры (по имени героя повести А. Гайдара).

Тимуром А. Гайдар назвал и своего сына. Так А. Гайдар дал новую жизнь имени среднеазиатского полководца (1336—1405). После ранения в 1362 г. Тимур стал хромать, откуда его прозвище Тимурленг – Тимур Хромой, которое было воспринято в Европе как Тамерлан. Имя это употребляется и сейчас в тюркоязычных республиках нашей страны, правда, звучит несколько иначе: Тёмюр, Темур, Темир, Тимир, Тамир, Тимер. Входит оно и в состав многих географических названий: Темир-Хан-Шура (теперь Буйнакск). Фамилия русского писателя Кантемира получилась из сочетания Хан-Темир (темир, темер и т. п. в тюркских языках – «железо»).

В честь героев зарубежных литературных и сценических произведений детей называли именами Виолетта и Травиата (опера Верди «Травиата»), Дездемона, Джульетта, Офелия (трагедии Шекспира), Джемма (роман Войнич «Овод»), Дориан (Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея»), Сильва (оперетта Кальмана).

Можно отметить обращение к древнегреческим и древнеримским образцам: Икар, Гера, Диана, Кесарий, Вита, Ахилл, и к образцам древнерусским: Рогнеда, Рогдай.

Наконец, в качестве полных русских имен стали давать сокращенные иностранные: Том (от Томас), Нора (от Диноры), Нелли (от Хелен). Это явление, единичное у нас, в нашей стране, находит себе параллели в других странах. Например в Болгарии, как и у нас, есть имена Александр, Татьяна, Екатерина, многих людей, особенно артистов, называют Саша, Таня, Катя всю жизнь. Вспомним знаменитого болгарского дирижера Сашу Попова, неоднократно гастролировавшего у пас в Советском Союзе. Это не маленький мальчик, а мужчина «средних лет», и возможно, в паспорте у него написано Алексанър (так пишется по-болгарски это имя), а всему миру он известен как Саша.

Потомки русских в зарубежных странах также нередко зовутся сокращенными именами. Вспомним французскую пианистку, лауреата Конкурса имени Чайковского Надю Гедданову – это ее официальное имя. Фамилия ее, очевидно, французская переделка русской фамилии Жданова. Нередки во Франции, Бельгии и некоторых других странах Запада и такие русские сокращенные имена, как Соня, Ваня и т. д., которые также выступают там в качестве полных официальных имен и по отношению ко всей массе принятых имен выглядят примерно так же, как имена Том или Нелли у нас.

В 30-е годы количество иностранных имен, даваемых у нас детям, достигает максимума. Увлечение ими настолько сильно, что даются не только полные или сокращенные иностранные имена, слышанные или вычитанные где-то: Леонард, Альма, Генриэтта, Дина, Лорэн, Жанна (быть может, не без влияния Жанны д’Арк), Жанетта, Ивонна, Иветта, Мариэтта, Мануэлла а т. п., но и выдумываются новые имена, чем-то созвучные с иностранными: Арлетта, Рида, Элиса, Эльвина и т. п.

Вторая мировая война резко обрывает новое имятвор-чество. Последние отголоски его наблюдаются в сороковые годы, когда появляется имя Мира как отражение мечты людей о мире, стремления к нему и, наконец, завоевания его. Иностранные имена отмечаются лишь у детей некоторых военнослужащих, партизан, а также лиц, побывавших в плену, как память о боевых друзьях-иностранцах.

Практика имятворчества прекращается в пятидесятые годы, когда многие из тех, кому в свое время были даны новые, необычные имена, стали взрослыми и им самим в свою очередь пришлось выбирать имена для детей. Они отказались от фантазий своих родителей и предпочли выбрать одно из старых русских имен: Андрей, Александр, Ольга, Елена, Наталия, Сергей, Евгений, а многие из этих молодых родителей, достигнув совершеннолетия, сменили и свои имена, если они у них были уж очень необычными, на простые, старые, русские, чтобы у их детей были простые отчества.

Одной из главных причин, побудивших их это сделать, было то, что им надоело отвечать на распросы досужих людей, что означает их имя и почему им такое имя дали.

Разумеется, это относится не ко всем. Одна моя знакомая с гордостью рассказывала интересующимся, что она родилась в День Парижской Коммуны, 18 марта, и потому ее назвали Луизой в честь героини Парижской Коммуны Луизы Мишель. Такую вещь рассказывать приятно, а такое имя обязывает ко многому. Но вообразите себя на месте мальчика по имени Адольф. Идет война. Имя Адольф Гитлер известно и ненавистно всему миру. На каждом шагу этого мальчика спрашивают, почему его назвали Адольфом, а некоторые остряки при этом добавляют: «Уж не в честь ли Гитлера?». После каждого такого разговора мальчик плачет и умоляет маму: «Назови меня Алешей».

За те несколько десятилетий, в течение которых у нас давались и широко употреблялись новые имена, выяснилось много интересного.

Оказывается есть имена, которые к чему-то обязывают. Мы заговорили об этом в связи с именем Луиза. А разве не обязывают быть примером для всех и во всем такие имена, как Идеал, Май, Октябрь? Услышав, что девушку эовут Эльвира или Гортензия, ожидаешь увидеть изящное хрупкое существо... Имя дается ребенку, когда ему едва исполнилось несколько дней и когда невозможно сказать, каким он вырастет.

А что если Идеал окажется прогульщиком? А что, если Эльвира со временем превратится в крупную круглолицую женщину? А если Гортензия будет некрасивой? В этих случаях возникают диспропорции: образы, которые складываются в нашем сознании в связи с некоторыми именами, не соответствуют облику этих людей, в результате чего люди с такими именами превращаются в нечто противоположное своему названию, то есть начинают представляться в окарикатуренном виде, а имя из друга и спутника превращается в предателя. И кто знает, сколько может еще возникнуть совершенно неожиданных осложнений, сопряженных с новыми, недостаточно апробированными именами.

Все эти неудобства привели к коренным изменениям общественных вкусов и традиций в 50-е годы. Победили старые русские имена. Правда, они немножко «потеснились», уступив место некоторым новым, но по-прежнему сохранились как «основной костяк» русских имен. Ушли в прошлое: Закхей, Фалалей, Кириак, Уриил, Вукол, Иероним, Африкан, Усфазан, Урван или Иродиада, Фео-фила, Феонила, Трифена, Макрина и им подобные. А ведь именно против непонятных имен, чуждых по своему звучанию русскому языку, и протестовали люди, давая в первые послереволюционные десятилетия своим детям имена Трактор, Энергина, Никель, и т. п., стремясь противопоставить ничего не значащему набору звуков имена с конкретным смыслом, имена, значение которых понятно каждому, говорящему по-русски. Однако это и сделало многие имена недолговечными, а некоторые – смешными, поскольку в русском языке сложилась слишком прочная традиция несвязанности имен со смыслом. Имена, смысловая сторона которых выступала слишком отчетливо, звучали диссонансом на общем фоне не связанных со смыслом имен и испытания временем не выдержали.

Канонические имена, оставшиеся в широком употреблении в настоящее время, никем и никому не навязываются. Это те из них, которые полюбились русскому народу, прошли через все бури и выдержали конкуренцию новых имен.

4. А что было раньше?

Теперь заглянем на минутку в еще более отдаленное прошлое. Мы уже говорили о том, что имена канонические пришли из Византии в X в. вместе с христианством. А что было раньше? Были же у русских какие-то имена до введения христианства? Безусловно, были. И самое интересное, что многие из тех старых дохристианских имен, которые сохранились в летописях, различных грамотах,. купчих и прочих старинных документах, очень похожи на прозвища, даваемые друг другу ребятишками: Рыжий, Хромой, Долговязый, Заика, Умник, Чудак, Забияка.

Теперь эти и подобные имена кажутся нам смешными и наивными– Именно поэтому, отменив строгую церковную канонизацию, мы не смогли к ним вернуться. Для нас это означало бы «впасть в детство». Из старых славянских имен в настоящее время употребляются лишь некоторые, сохранившиеся у других славянских народов, у которых не было столь строгой канонизации, как у русских. Например, южно– и западнославянские имена типа Владислав, Станислав близки и понятны нам, хотя они и не были приняты на Руси, потому что являлись именами неканоническими. Однако эти имена не самые типичные и не самые распространенные у нас до X в. (когда было введено христианство).

Основная масса неканонических имен давалась по физическим и моральным свойствам людей, по различным обстоятельствам их жизни1?. Например, настроения родителей и чувства их по отношению к новому члену семьи отразились в именах: Ждан, Неждан, Любим, Миляй; порядок и время рождения детей – в именах: Первуша, Вторак, Третьяк, Четвертуня, Пятой, Шестак, Семик, Осъмой, Девятой, Десятка; Одинец (единственный сын), Малец (мальчик), Меншак (младший сын), Большак (старший сын), Годовик (годовалый ребенок), Суббота (родившийся в субботу), Вешняк (рожденный весной).

Были некоторые имена с нехорошим, некрасивым звучанием и значением, происходящие от эмоционально окрашенных имен нарицательных с отрицательным значением: Горе, Неудача, Захворай, Мертвой, Грязнуха и т. д. Имена этого типа давались в качестве профилактики, чтобы предохранить ребенка от действия злых сил. Особенно часто к помощи этих имен прибегали в семьях, где умирали дети 12.

Такой обычай до сих пор принят у некоторых тюркоязычных народов, у которых исчисление времени ведется по двенадцатилетнему циклу и каждый год этого цикла назван именем какого-нибудь животного: 1) мышь, 2) корова, 3) барс, 4) заяц, 5) дракон, 6) змея, 7) лошадь, 8) овца, 9) обезьяна, 10) курица, 11) собака, 12) свинья13.

Согласно поверьям, тот или иной год несет в себе какие-то радости и какие-то горести, поэтому люди должны вести себя особым образом, в соответствии с определенными традициями. Последний год цикла – год свиньи – считался особенно опасным для младенцев. Чтобы предохранить их от злых сил, от смерти, порчи и похищения, им давались в качестве имен самые гадкие, буквально отталкивающие, а порой и неприличные слова, которые якобы отпугивали злых духов и сохраняли жизнь детям. Действительно, какому духу захочется похитить ребенка, которого все зовут Собачье Ухо, Гниль, Гной, Навоз и т. п.

Встречая в тюркоязычном мире человека с таким именем и зная циклы двенадцатилетнего времяисчисления, можно без труда определить его возраст. В настоящее время в тюркоязычных республиках Советского Союза этот обычай уходит в прошлое. Сохранился он лишь на Алтае, да и то не полностью. Таким образом, стремление давать обманные имена было свойственно не одним русским.

Многие древнерусские имена, как впрочем и дохристианские имена других народов, каким-нибудь образом определяли людей, отражая свойства их характера, внешний вид, физические недостатки. По этим признакам давалось наибольшее количество имен и прозвищ. Не стеснялись и непристойных прозвищ, не думая об отношении к ним называемого лица: Безнос, Глухой, Седой, Дурак, Молчан, Плакса, Ряб, Тонконог, Олух, Хрипун, Дутая Нога, Великие Лапти и т. п.; к именам-характеристикам относятся и такие, которые отражают социальное и экономическое положение людей, их профессию, занятие: Богатой, Дьяк, Рыболов, Селянин, Скоморох, Холоп, Воропай (грабитель), Богомол, Игумен, Роспопа (и Распопа) (священник, лишенный сана). Аналогичную функцию выполняли имена, указывающие на происхождение человека из определенной местности, на его национальную принадлежность: Казанец, Муромец, Песвой, Новожил, Татарин, Чу-ваш; в качестве имен личных могли также употребляться названия животных, птиц, насекомых, рыб: Баран, Блоха, Воробей, Заяц, Муха, Окунь, Сорока; названия растений и плодов: Арбуз, Береза, Калина, Репа; названия еды: Блин, Борщ, Коврига, Сахар, Тюря, Горячие Щи; и, наконец, названия самых разнообразных предметов: Гвоздь, Доска, Колун, Лапоть, Мочала, Струпа, Топорище. Эти последние давались порой без всякого сходства именуемого с означенной вещью, просто потому что его надо было как-нибудь называть. Были и индивидуально сложившиеся имена и прозвища, отражающие какую-нибудь особенность образа жизни или речи человека: например, именем, а вернее прозвищем, одного старичка стало выражение Пёсья Старость, потому что он все время твердил эту фразу.

В качестве имен и прозвищ у русских могли выступать и иноязычные имена, например, татарские: Балабан, Мансур, Шеремет, Черкиз; скандинавские: Рюрик, Трувор 14. Канонизованы были лишь имена Игорь, Олег,

Ольга как имена княжеские. Именно в силу сословной ограниченности они редко встречались у простого народа. Скандинавские имена не составляли значительной группы среди личных неканонических имен, поскольку и сами скандинавы быстро «растворились» среди массы русского населения. Варианты Оскольд и Аскольд свидетельствуют о том, что имя это употреблялось у представителей «окающих» и «акающих» диалектов. Имя Трувор, очевидно, также употреблялось на правах неканонического имени или прозвища. Однако последние данные свидетельствуют о том, что Трувор – вовсе не личное имя и что если оно и давалось у русских, то как имя было воспринято ошибочно из-за непонимания языка, и, возможно, из-за последующего вторичного сближения с именем Тур древнегерманского божества. Вот что писал об этом имени А. А. Игнатьев: «В учебнике русской истории Иловайского было сказано, что в Изборске поселился когда-то младший брат Рюрика Трувор. Изучив впоследствии шведский язык, я убедился, что Рюрик пришел в Россию не с „братьями4*, а „со своим домом“ (сине-хус из чего получился „Сине-ус“) и с верной дружиной (тру-вор, из чего вышел „Трувор“)»15.

Итак, скандинавские имена не были привычными в народной среде, где чаще можно было услышать татарское (тюркское или монгольское) имя. Вспомним хотя бы сказ* ку А. С. Пушкина о попе и его работнике Балде. Это имя существует и у современных калмыков как Болда. Написание Балда отражает аканье. Тот факт, что пушкинский Балда служил у попа, свидетельствует о том, что дело происходило во всяком случае после введения на Руси христианства, а что его звали Балдой – о том, что русские крестьяне в те времена могли зваться или по крайней мере прозываться и нерусскими именами.

В современном русском языке существует нарицательное балда в значении «бестолковый», «бестолочь». Судя по пушкинской сказке, его Балда не был наделен этими чертами. Отрицательное значение это слово в качестве имени нарицательного получило, очевидно, от того, что с тюрками, объяснявшимися на непонятном русским языке, было очень трудно договориться.

Интересно, что с течением времени забывался плохой или хороший смысл одних имен и инонациональное происхождение других, и их начинали давать по традиции, потому что эти слова уже употреблялись в качестве имен, потому что именами этими звали отца и деда, у которых имя, действительно, соответствовало* какому-то их качеству.

Между прочим, среди имен канонических нет подобных русским Безнос, Грязной, Чудак. А ведь они, возможно, были, поскольку имена этого типа встречались у многих народов до канонизации. Стало быть, большую работу провели те, кто составлял списки канонических имен, в которые вошли лучшие и по звучанию и по значению имена известных византийским грекам народов.

Однако имена, казавшиеся самыми лучшими грекам,– именно потому они так и рекомендовали свой список другим народам, обращаемым ими в христианство,—не были самыми лучшими для русских, которые предпочитали такому изысканному каноническому имени как, например, Пулъхерия «прекрасная» свое Грязнуха или Замараха только потому, что оно было свое.

Обращенный в христианство народ не легко расставался со своими именами, и дома, в кругу близких, люди продолжали зваться по-старому.

Поэтому в летописях и старинных грамотах нередки такие упоминания, как например: «Боярин Феодор, зовомый Дорога»; «Во своих си приятелях именем Милонег, Петр по крещенью»; «Ждан, а в крещении Микула» и т. д. Хронологически замена одних имен другими происходила так: знать (князья, бояре) с конца XIII в. уже зовется одним христианским именем. Остальной народ удерживает дохристианское (языческое) имя до XVII в., при этом русские имена постепенно теряют свое главное значение и с XV в. начинают превращаться в прозвища16, существуя в качестве последних до XVII в., когда, наконец, полностью вытесняются каноническими именами. Однако длительная традиция параллельного употребления тех и других способствовала тому, что одни имена влияли на другие. Особенно велико влияние древнерусских имен на имена церковные.

5. Уменьшительные имена

Заимствованные имена постепенно подчинились тем же законам словообразования и словоизменения, что и слова русского языка, от них стало образовываться множество уменьшительных, и, ласкательных имен. Между прочим, такого обилия уменьшительных не знает никакой другой язык, в который-заимствовались канонические византийские имена17, и объяснить это можно только влиянием богатейшей словообразовательной системы неканонических русских имен.

Сравните ласкательные формы неканонических и канонических имен:

Первуня    Груня (Аграфена)

Малик    Алик (Александр)

Воронок    Филиппок (Филипп)

Гусёнок

Малюта

Зубаха

Бабёнка

Сашонок (Александр) Анюта (Анна)

Иваха (Иван) Настёнка (Анастасия) Павша (Павел) 18.

Ратша (Ратмир)

Поскольку уменьшительные очень часто оканчиваются на -а, -я, по ним бывает трудно определить, мужские или женские это имена. Так, Саня и Саша относятся и к имени Александр, и к имени Александра; Валя относится и к Валентин,, и к Валентина, и даже к Валерий и Валерия; Витей можно звать и Виктора, и Виталия, и Викторию, и Викторину и даже Виталину! Иногда мы получаем письма, в которых люди возмущаются, почему, например, Виталия дома зовут Витя, а не Виталик и т. п.

Однако уменьшительное имя – это не есть само имя. Настоящее имя записано в паспорте, им люди зовутся в официальных случаях. Уменьшительное во многом зависит от личного желания человека и от желания окружающих его людей. И если Екатерину ее близкие зовут не Катя, а Ина, в этом нет никакого нарушения, никаких норм. Просто Катя более типично, а Ина – более индивидуально.

6. Отчества

Давая ответ на вопрос: «Как вас зовут?», каждый, помимо имени, назвал еще отчество и фамилию. После всего того, что здесь было сказано об именах, разобрать происхождение отчеств и фамилий будет совсем нетрудно.

Отчество, то есть оформленное определенным образом имя отца, прибавляемое к имени личному, является специфической особенностью только русских. У других народов имена родственников также могут входить в состав имени человека, но роль их иная. Отчества – образования очень древние. Уже в списке русских послов 945 г. при именах некоторых из них находятся отчества. Феодалов (князей) величали не только по отчеству, часто называли при этом еще и имена их предков, поскольку древность рода была объектом особой гордости: князь Влади-мер Святославичь, внук Всеволожь, правнук Олъгов, праправнук Святославль, прапраправнук Ярославль (1776) 19.

В те времена отчества образовывались не только от канонических, но и от неканонических имен с суффиксами -ов, -ев, -ин, реже -ово, -аго, -их(-ых): Олъгов (= Олегов), Жихарев, Левшин, Хитрово, Живаго, Серых. Они обычно употреблялись в сочетании со словами сын, дочь, дети: Мордас сын Киселёв, Алекса сын Лазорев. После XV в. слова эти, стоявшие ранее перед отчеством, меняют свое место и начинают употребляться после отчеств: Варлам Михалёв сын, а потом опускаются вовсе, в результате чего указанные отчества постепенно превращаются в фамилии и закрепляются за членами семьи, переходя из поколения в поколение.

Отчества образовывались также с суффиксами -ич, -ович, -евич, -ична, -овна, -евна, как это принято у нас и теперь. Но в XVI—XVIII вв. отчествами на -ич, -ович и т. п. полагалось звать только князей, царей и близких к ним лиц, остальным же давали отчества с суффиксами -ов, -ев, -ин. Такие отчества сохранялись в официальном употреблении до начала XX в., например, солдат Иван Петров Маликов.

Иногда «отчества» образовывались от имени матери: Олег Настасъич, Стенька Гридин сын Натальин, Лука Марфин, Беспута да Дмитрей Оленины дети 20.

В народной среде отчества не представляли собой обычного элемента в назывании лица, хотя и существовали. Чаще звали по именам, которые пояснялись прозвищем или фамилией: Кирюха Косой, Петруха Гавриков, Иван Серых.

В настоящее время у нас приняты отчества с суффиксами -ич, -ович, -евич.

7. Фамилии

Происхождение и становление фамилий мы показали, когда рассказывали о происхождении отчеств. Наиболее типичные русские фамилии оканчиваются на -ов, -ев, -ин, а также на -ский. Происхождение последних не связано с личными именами.

Фамилии на -ский часто происходят от географических названий: первыми русскими фамилиями на -ский, -ской были княжеские фамилии, происходящие от названий их владений: Шуйский, Вельский, Вяземский, Тверской, Звенигородский, Мещерский. Позже фамилии на -ский становятся очень типичными для духовенства, которое брало пример с Украины, где такие фамилии были очень распространены. Этими фамилиями снабжались деревенские мальчики при поступлении в духовную семинарию, причем суффикс -ский прибавлялся к произвольно выбранным основам. Если, например, ребенок уже имел фамилию, скажем, Иванов, в семинарии он становился Ивановским. Если у него фамилии не было, а отца его звали Федором, он становился Федоровским. Кроме того, он мог получить фамилию но названию деревни, из которой он происходил, допустим, Березово,— значит Березовский, по церковному приходу в его деревне – Троицкий, Рождественский. Иногда поступали и так: переводили основу фамилии на латинский язык и прибавляли к ней суффикс -ский, так из Надеждина получался Сперанский, а из Скворцова – Стурницкий21.