Текст книги "Как вас зовут и где вы живете?"

Автор книги: А. Суперанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Подумаем об именах

У

каждого человека есть имя. У русских, кроме того, есть отчества и фамилии. Называя друг друга по имени и отчеству, мы даже не представляем себе, можно называть как-то иначе. В большинстве стран Запада, например, люди, независимо от возраста, зовут друг друга просто по именам, а в более официальных случаях – по фамилиям.

У многих народов Востока вообще пет фамилий, и люди называют друг друга по именам, в состав которых, помимо имени личного, могут входить и прозвища, и характеристики человека, и определение «категории людей», к которой данный человек принадлежит (мальчик, юноша, мужчина, старик, дядя, тетя, девушка, мать, отец и т. д.), и название рода, из которого этот человек происходит, и имена его родственников (отца, матери, деда, бабки, дочери или сына), и название местности, в которой он родился.

У русских, как правило, одно имя, которое они получают при рождении. Два имени у русского человека – большая редкость. Например, брата композитора М. П. Мусоргского звали Евгений-Филарет. Все дети, рождавшиеся в семействе Мусоргских до Евгения-Филарета, умирали младенцами. Чтобы предохранить вновь появившегося ребенка от той же участи, родители дали ему два имени, вспомнив древний русский обычай давать детям «обманные» имена: «Смерть придет за младенцем с одним именем, а найдет другого младенца с другим именем – и уйдет ни с чем».

Во многих странах Запада ребенку при рождении дается несколько имен, что первоначально было продиктовано стремлением к тому, чтобы у него был не один, а несколько святых заступников. Потом это стало просто традицией. Например, в Испании традиция требует, чтобы у человека была не одна, а несколько фамилий (в дополнение к нескольким именам), и человек с одной фамилией считается «худородным». Всемирно известный кубинский шахматист именовался Хосе-Рауль (два имени) Капаб-ланка-и-Гpay пера (две фамилии, соединенные союзом и). Это – обычный случай. Здесь в качестве первой фамилии записана фамилия отца, в качестве второй – матери. Многие добавляют еще в качестве третьей фамилию деда. Некоторые в качестве четвертой – фамилию бабушки или другого деда и т. д.

Русские меняют имена чрезвычайно редко, главным образом, в тех случаях, когда имя неблагозвучно и вызывает какие-либо неприятные ассоциации. Во Вьетнаме или в Бирме имя человека в течение его жизни изменяется несколько раз в соответствии с установившейся традицией: Маон Тун Шеи (маон – по-бирмански «парень», «юноша») со временем получает имя Ко Тун Шен (ко – «друг») или У Тун Шен (у – «гражданин»). Достигнув определенного материального благосостояния, он может получить имя Такин Тун Шен (такин – «феодал», «господин»).

Так своеобразны имена у разных народов и так различны традиции, с ними связанные.

Каждый человек где-то живет, и будь то город или деревня, гора или река, каждая точка и каждая линия на земном шаре, если она хоть чем-нибудь примечательна, имеют свое название. Откуда, как и почему произошли географические названия – вопрос не менее интересный, чем вопрос о происхождении имен и фамилий.

В каждом языке имена, отчества и географические названия составляют особый класс слов – имена собственные, которые имеют ряд отличительных особенностей и ряд общих черт.

Об именах собственных и их происхождении написано немало книг. Тем не менее эта тема всегда привлекает к себе внимание читателей, и говорить и писать об этом можно бесконечно, как бесконечно и общее количество собственных имен на земном шаре.

В задачу данной книжки входит рассмотрение приня-тых у русских имен, отчеств, фамилий, объяснение их происхождения, связи с именами нарицательными и с другими типами собственных имен, а также объяснение происхождения некоторых географических названий на территории нашей страны и за ее пределами.

Как вас зовут?

В

заглавии книжки спрашивается: «Как вас зовут?. На этот вопрос одни из вас ответят:"Алексей Николаевич Во-робъев" другие —"Елизавета Павловна Булах"или «Эльвира Семеновна Чернышева».

Каждый из вас может дать аналогичный ответ на поставленный вопрос. У каждого есть имя, отчество, фамилия. У некоторых из вас имена окажутся одинаковыми. Таких людей мы называем тёзками. У некоторых окажутся одинаковые фамилии – это однофамильцы. Одни имена распространены очень широко, другие – встречаются крайне редко. То же относится и к фамилиям. Например, Ивановых в Москве можно, очевидно, найти в каждом большом доме, а в некоторых домах даже несколько Ивановых и при этом не родственников. А Тарабасовы в Москве одни Такие имена и фамилии окружающих нас

По последним данным в Москве 90 тысяч Ивановых, из них тысяча Иванов Ивановичей Ивановых, 78 тысяч Кузнецовых,

людей, как Елизавета, Воробьев, ничем не выделяются из общей массы, а Эльвира, Булах кажутся странными и необычными.

Но те же имена в сочетаниях донья Эльвира де-Рамос али Ахмет Булах-оглы, которые мы хотя и воспринимаем целиком как нерусские, уже не кажутся странными, потому что каждое слово стоит на своем законном месте и каждое слово находится в своей языковой среде. В сочетании же с русскими именами и отчествами они выглядят необычно, потому что их искусственно вырвали из их привычной языковой среды и пересадили в непривычную.

Как могли у русских появиться иноязычные фамилии, понятно – в России всегда проживало немало людей приехавших из других стран. Они женились на русских, оседали в России, но их иностранная фамилия сохранялась. С другой стороны, в Российском государстве издавна жило немало иноязычных народностей (чуваши, марийцы, мордва, татары, удмурты, коми и др.), которые, смешиваясь с русским населением, в ряде случаев сохраняли свои национальные имена, передавая их потомству в качестве фамилий.

С течением времени некоторые иноязычные фамилии подвергались «обрусению». Например, итальянская фамилия Чичери превратилась в Чичерин, венгерская фамилия Калаш – в Калашов, а затем в Калачев, и потомки венгра Калаша перестали отличаться от русских Калачевых. Потомки англичанина Гамильтона некоторое время носили фамилию Гамантовы, затем Гаматовы, а через некоторое время превратились в Хомутовых, перестав отличаться от русских Хомутовых. От татарского имени Му-хан пошла фамилия Муханов, которая теперь нам кажется происходящей от слова муха, а не от хана по имени Му. Немецкую фамилию Кос-фон-Дален русские постепенно превратили в Козодавлев, а Пагенкампф – в Поганков 1.

Вновь прибывающие иностранцы приносили с собой новые иноязычные фамилии, которые также подвергались аналогичной переделке. Те иностранные фамилии, которые звучат вокруг пас теперь, обычно принадлежат семьям, переселившимся в Россию не раньше середины

XIX в. Фамилии более ранних выходцев из чужих мест в какой-то степени русифицировались пли украинизировались (в зависимости от того, где жила данная семья).

Как появились нерусские имена при русских отчествах и фамилиях – вопрос иной. Это происходило у нас на глазах, сразу же после Октябрьской революции, когда произошло отделение церкви от государства и родители получили право называть ребенка как угодно, минуя церковные каноны, уже давно устаревшие и препятствовавшие в выборе имен.

Новое имятворчество напоминало реку, которая вышла из берегов, прорвала сдерживавшие ее плотины и бушевала в весеннем половодье. Это было время, когда рушились все и всякие условности, и, чем резче противопоставлялось новое старому, тем лучшим это казалось. Имена – лишь одна небольшая область, в которой, как в капле воды, отразились настроения и веяния эпохи. Тогда появилось много новых имен, до тех пор необычных и невозможных. Невозможны они и в настоящее время, когда улегся первый порыв бурного веселья, когда сошла весенняя вода, а река народного языка снова вошла в свое русло, правда, русло,это изменилось и преобразилось, но снова стало руслом реки, а не бушующим морем.

В качестве новых имен использовали слова, отражающие основные явления, свойственные эпохе, и слова, производные от них: Коммунар, Коммунара; сложносокра-щенные слова или аббревиатуры, составленные из группы слов или из целой фразы и звучащие наподобие имени: Вилор (Владимир Ильич Ленин – организатор революции). Тогда же стали модными иностранные имена, которые с русскими отчествами и русскими фамилиями и дали сочетания вроде: Альберт Павлович Михайлов, Эвелина Ивановна Рябова, Дездемона Петровна Петухова, Эдуард Прокофьевич Осипов.

прописной буквы. Но только ли этим? Чем, например, отличается слово Яков от слова клён? Слово клён вызывает у вас какое-то представление о дереве. А два-три определения позволяют нарисовать довольно точную картину его. Слово Яков не вызывает никакого представления, потому что никаких общих свойств, присущих всем Яковам на свете, нет и быть не может. «Я решительно ничего не знаю о данном человеке, если знаю только, что его зовут Яковом»,—писал К. Маркс2. И если даже вы выслушаете длинную историю про какого-то Якова, встретив его, вы едва ли догадаетесь, что это тот самый Яков.

Ну, а если к имени Яков мы добавим фамилию Маякин? Сомнений нет, речь идет о горьковском герое. Перед внутренним взором тех, кто читал «Фому Гордеева», встает яркий образ хищника и стяжателя. В чем же дело? Мы завели речь не о Якове вообще, а о конкретном человеке по имени Яков. Вот тут-то и кроется коренное отличие имен нарицательных от имен собственных: нарицательные имена связаны с понятиями, которые как бы концентрируют общие свойства, присущие многим однотипным предметам, а собственные имена индивидуальны: каждый Яков не похож на другого, поэтому узнать содержание собственного имени можно, лишь познакомившись с тем лицом, которому это имя дано.

Собственные имена в сочетании с тем субъектом, к которому они относятся,вляют максимум конкретности. Собственные имена, не соотнесенные ни с какими субъектами, не значат ничего. Имя не передает никаких свойств или качеств человека, которому оно дается. Именно на этом основывается возможность мены имен и фамилий людьми, которым их имена не нравятся, обмен именами при побратимстве, принятие псевдонимов и т. п. Ну а если на вопрос: «Кто пришел?», мы ответим: «Какой-то Яков», у нас, пожалуй, может возникнуть обобщенное представление о Якове как о человеке вообще. Но в этом случае слово Яков будет обозначать «человек» и ничего больше, в лучшем случае – «человек определенной национальности».

Именно в этом значении иногда употребляется имя Иван в качестве обобщенного названия русских людей, а имя Жак – француза-крестьянина (отсюда пошло название знаменитого крестьянского восстания во Франции Жакерия). Для обобщенного названия немцев во время войны в наших газетах фигурировали фрицы и гансы.

Но когда мы называем весь народ или большую социальную группу именем личным, мы употребляем имя не в его обычном значении и имеем дело с превращением имени собственного в имя нарицательное.

Язык знает и иные случаи превращения собственных имен в нарицательные. Так, у русского народа исстари принято было называть растяп филями. Отсюда, между прочим, происходит выражение филькина грамота, то есть неряшливый, небрежно составленный документ. Названия кукол ванька-встанька, петрушка, матрешка – тоже имена нарицательные, образовавшиеся из собственных имен.

Всем вам с детства известно слово хулиган. Но, наверное, не каждый знает, что и оно происходит от имени собственного – от фамилии лондонского дворянина, настолько прославившегося неблаговидными поступками, что слово хулиган стало нарицательным не только в английском, но и во французском и русском языках. Наши военные носят френч, галифе, макинтош и вряд ли задумываются над тем, что все эти названия даны по фамилиям людей, впервые придумавших или вводивших в армии эти виды одежды. Названия кулинарных изделий сандвич, наполеон также происходят от имен собственных-

Значит, в определенных условиях собственные имена легко переходят в нарицательные.

Ну а как обстоит дело с переходом нарицательных имен в собственные? Тут – и того проще: все собственные имена произошли в конечном счете от имен нарицательных. Многочисленные примеры этого будут приведены ниже.

Разбором свойств и качеств собственных имен занимается наука об именах – ономастика. Название это происходит от греческого слова onomastike – «искусство давать имена». Если хотят особо подчеркнуть, что имеются в виду только имена людей, применяют другой термин – антропонимия,происходящий от двух греческих слов: antropos – «человек» и опута – «имя». В противоположность антропонимии, науку об именах животных называют зоонимией (сравните со словами зоология – «наука о животных», и антропология – «наука о биологической природе человека»).

2. Простые русские имена

Все собственные имена произошли в конечном счете от имен нарицательных. Так было написано в предыдущем разделе. Очевидно, это заявление повергло многих в замешательство. От каких нарицательных имен, где и когда произошли личные собственные имена Василий, Антон, Николай, Анна, Мария и многие другие, которые мы слышим па каждом шагу, которыми зовемся сами? Вот Вера, Надежда, Любовь, пожалуй, действительно как-то связаны с нарицательными вера, надежда, любовь. А остальные? –Едва ли.

Чтобы рассеять недоумение, необходимо заглянуть в глубь веков и проследить историю появления на Руси «простых русских имен».

Все знают о крупном событии конца X в.– крещении Руси, имевшем место в годы правления киевского князя Владимира Святославича. Принятие Древней Русью христианства в качестве государственной религии, закрепленное браком Владимира с византийской царевной Анной, способствовало упрочению международных связей Руси, помогало русским знакомиться с западной, особенно византийской культурой. Одновременно из Византии были заимствованы и христианские имена, которые стали даваться людям церковью (при крещении). Называть разрешалось лишь узаконенными религией (канонизированными) именами. объявленными настоящими, «правильными» и записанными в специальных книгах «Святцах». Все прочие имена были объявлены неканоническими (имена людей, исповедующих другую религию) или просто языческими (имена идолопоклонников) .

Что же представляли собой византийские имена? Греки византийской эпохи собрали у себя лучшие по нарицательному значению и наиболее с их точки зрения благозвучные имена тех народов, с которыми поддерживали торговые и культурные отношения. Наряду с именами древнегреческого происхождения, в список византийских имен вошли имена древнеримские и древнееврейские. В качестве отдельных вкраплений встречались древнеперсидские, древнеегипетские, халдейские, сирийские, вавилонские имена и даже имена, о происхождении которых нам до сих пор ничего не известно.

Если мы начнем рассматривать христианские (канонические) имена по значению тех слов, от которых они произошли, то сразу же заметим в них свои особенности. Так, например, почти все имена древнегреческого происхождения подчеркивают в людях моральные и физические достоинства. Вот значения некоторых из них: Андрей – «мужественный»; Геннадий, Евгений – «благородный»; Никифор– «победоносный»; Тихон – «счастливый»; А гага – «красивая»; Глафира—«изящная»; София— «мудрая». Большинство римских имен также отмечает в людях хорошее: Виктор – «победитель»; Валентин, Валерий – «здоровый»; Пулъхерия – «прекрасная». Древнееврейские имена резко отличаются от греческих и латинских своей обращенностью к богу: Гавриил – «воин божий», Даниил – «суд божий», Илья – «сила божья», Иоанн – «божья благодать», Лазарь — «помоги бог», Михаил ~ «равный богу».

Вернемся теперь к именам Вера, Надежда Любовь. Бесспорно, что они происходят от слов русского языка. У греков таких имен не было. Согласно церковной легенде, мать Веры, Надежды и Любови звали Софией – имя греческое,– а жило это семейство в Риме. Таким образом, легенда ничего не дает нам для объяснения происхождения этих имен. Тем не менее в греческих преданиях существовали символические фигуры Вера (Пистис), Надежда (Элпис) и Любовь (Агапе), но они не были связаны с Софией и их названия не давались людям в качестве имен. Очевидно, при составлении русского церковного именослова имена этих символических фигур послужили основой для создания русских имен Вера, Надежда, Любовь из словесного материала русского языка. Такой вид заимствования, когда по образцу слова, существующего в одном языке, создается слово в другом языке, называется в языкознании калькой, а сам процесс такого заимствования – калькированием4.

4 Сравните с тем, что называется калькой и калькированием у чертежников-конструкторов и инженеров-проектировщиков. У них калька – это чертеж, перерисованный на специальную прозрачную бумагу, накладываемую поверх чертежа, вычерченного на плотной белой бумаге – ватмане. Сама эта прозрачная бумага также называется калькой. В русский язык это слово попало из французского, где оно восходит к латинскому глаголу calco «наступать ногами», «оставлять следы, отпечатки».

Таким образом и имена Вера, Надежда, Любовь, в конечном счете, также оказываются заимствованными.

В конце книги приложен список имен. Он состоит преимущественно из старых канонических имен, выдержавших испытание временем. Список дополнен именами других народов, главным образом славянских, и теми новыми, появившимися после революции, которые оказались наиболее удачными. Если какое-нибудь имя имеет два очень распространенных варианта, один из вариантов дается в скобках.

Итак, старые русские (канонические) имена возникли на иноземной почве и в X в. были искусственно пересажены в Россию. Процесс этот несколько напоминает наблюдавшийся в XX в. процесс проникновения в русский язык иноязычных имен. Однако сходство это чисто внешнее. Имена Эвелина или Элеонора у наших современниц выглядят менее странно, чем имена Феодора или Аквилина у наших далеких прапрабабушек X в. Разница в том, что имена Эвелина или Элеонора знакомы нам по литературным произведениям, мы их встречаем в газетах и можем без труда выговорить, сохраняя более или менее точно особенности иностранного произношения, в то время как у наших неграмотных прапрабабушек и язык-то не поворачивался, чтобы выговорить те имена, которые им дали при крещении, и слыхом они не слыхивали таких диковинных слов, и забывали, и переиначивали их, превращая имя Аквилина – в Акулина, Феодора, – в Федора, Дионисий – в Денис, Диомид – в Демид, Иулиания – в Ульяна. Так проходил процесс «обрусения» нерусских имен, процесс превращения их из чужих и трудных для произношения слов в слова свои, знакомые, близкие3.

Однако, несмотря на то, что подобным изменениям подверглись все без исключения канонические имена, многие из них так и остались чуждыми русскому народу и русскому языку. Люди отказывались называть своих детей такими некрасивыми, неприятными именами, как Марда-рий, Пафнутий, Ексакустодиан, Никтополион, Евклей, Мелъхисидек, Нафанаил, Флавиан, Паисий. В связи с этим встречались случаи присвоения имен против воли родителей. Была и такая традиция: называть ребенка именем, которое стояло в церковном календаре против числа, когда он родился. Допускались, правда, небольшие отклонения – на два-три дня, а то и на неделю. В этом, между прочим, разгадка того, почему на Руси было так много Иванов. Это имя было одним из наиболее простых, легких для произношения. Кроме того, им звалось несколько святых: Иван (по-церковному Иоанн) Предтеча, Иоанн Воин, Иоанн Богослов, Иоанн Златоуст и другие, и все это были «заслуженные» святые. В связи с этим имя Иван встречалось в церковном календаре много раз в годув.

В некоторых семьях (обычай этот особенно распространен на Западе) было принято, выбирая имя ребенку, наугад раскрывать календарь или прокалывать его булавкой, останавливаясь на странице с самым последним проколом.

Вспомним знаменитую сцену пз гоголевской «Шинели»:

«Родительнице предоставили на выбор любое из трех какое она хочет выбрать: Моккия, Соссия, пли назвать ребенка во имя мученика Хоздазата. „Нет,– подумала покойница,– имена-то все такие“.– Чтобы угодить ей, развернули календарь в другом месте; вышли опять три имени: Трифилий, Дула и Варахисий. „Вот это наказание** —

8 Кроме того, народные верования связывают день почитания одного из Иванов (Предтечи) с праздником середины лета, унаследованным еще от дохристианских времен (так была в свое время увязана с христианской религией и масленица, существовавшая еще до введения на Руси христианства как праздник начала весны). Подобные праздники существуют до сих пор у многих народов (в Китае, в Бирме). Народные обряды, которыми сопровождалось празднование дня Ивана Купалы, перекликаются с обрядами, принятыми в Бирме и в других странах Востока в день праздника воды. Народные праздники в день Ивана Купалы до сих пор приняты в прибалтийских республиках Советского Союза, где они называются лиго и ни с какими христианскими верованиями не связаны.

В средней полосе России христианские и дохристианские традиции, связанные с этим праздником, привели я тому, что день Ивана Купалы стал восприниматься как пора, после которой можно начинать купаться в реке или озере (24 июня, 7 июля по новому стилю), а канун этого дня, когда почиталась память мученицы Агриппины, стали называть днем Агриппины-купальщицы.

Так церковный календарь обрастал народными легендами, уходящими своими корнями в глубь веков, к дохристианскому периоду жизни русского народа, а содержание церковных легенд менялось, приспосабливаясь к климатическим и природным условиям  страны.

проговорила старуха.– Какие все имена, я, право, никогда и не слыхивала таких. Пусть бы еще Варадат или Варух, а то Трифилий и ВарахисийЕще переворотили страницу – вышли Павсикакий и Вахтисий. „Ну уж я вижу,– сказала старуха,– что, видно, его такая судьба. Уж если так, пусть лучше будет он называться, как и отец его. Отец был Акакий, так пусть и сын будет Акакий“»1.

Так гоголевский герой стал Акакием Акакиевичем. Между прочим, автор здесь допустил небольшую вольность, объединив на одной странице имена, в действительности находящиеся в разных местах церковного календаря.

Как видно из приведенного отрывка, такой способ выбора имен перестал со временем удовлетворять, и чем далее, тем уже становился круг канонических имен, которые продолжали давать русским детям.

Вот несут новорожденного в церковь крестить. Родителям предлагают одно за другим непонятные имена: Далмат, Кандид, Питирим, Ириней, Филофей, Иезекииль, Рувим... Ни одно из них не нравится им.

– Вы уж его лучше Ваней назовите,– говорили они.

И если священник был более или менее покладистым, он удовлетворял просьбу родителей и подбирал для новорожденного в качестве святого заступника одного из Иванов, день почитания которого был не очень далеко от даты рождения младенца. Так получались семьи, в которых и отца, и деда, и нескольких сыновей звали Иванами: Иван Малый да Иван Большой, Иван Рыжий да Иван Дурной, Иван Умник да Иван по прозвищу Огурец. Так обходились церковные каноны, а люди назывались именами и прозвищами близкими и понятными.

В чем же основная причина того, что список византийских имен, казалось бы, весь в одинаковой степени чуждый и непонятный русскому народу, был столь неодинаково воспринят русскими? В чем причина того, что одни имена так и не освоили как следует, другие освоили очень хорошо, но после революции перестали употреблять (они встречаются у нас сейчас лишь в отчествах и у людей старшего поколения), третьи долгое время находились где-то «под спудом» и стали широко распространенными лишь недавно, а четвертые широко употреблялись раньше и продолжают употребляться и сейчас.

Мы уже отмечали, что первоначально все византийские имена были трудны для произношения. Затем все имена подверглись изменениям, переделкам в соответствии с фонетическими законами русского языка, и лишь отдельные многосложные имена сохранили какую-то трудность для произношения (Никтополион, Ексакустодиан, Мелъхиси-дек, Нафанаил).

Почти все имена в результате многовекового «обкатывания» в русском языке сделались вполне удобопроизносимыми и похожими на другие слова русского языка, как становятся похожими друг на друга морские камешки в результате работы волн. Но похожими они делаются лишь по форме. Каждый камешек сохраняет свой цвет и узор.

Так произошло и с именами: они изменили свою форму, приспособив ее к условиям русского произношения, склонения, словообразования, но каждое имя сохранило что-то свое.

В силу специфических требований, предъявляемых к именам личным в русском языке, имена, смысловая сторона которых преобладает над их назывной стороной, выпадают из языка.

Среди имен, заимствованных из Византии, были такие, которые в русском языке оказались созвучными с нарицательными именами. Это очень повредило им как именам. Сюда относятся: Мардарий, Пахом, Сосий, Акакий, Уриил, Вукол, Карп, Усфазан, Урван, Макрина, Улита и некоторые другие.

В русской классической литературе подобные имена нередко употребляются в качестве стилистического средства. Вспомним, как в пьесе А. Н. Островского «Лес» обыгрываются имена Карп и Улита. Одно из них представляется рыбьим, другое сравнивается с улиткой. А в «Горячем сердце» действует городничий Серапион Мардарьевич, которого купчиха Курослепова называет Скорпион. К таким именам особенно легко придумывать всякого рода «дразнилки», неприятные как для людей с этими именами, так и для их близких. Поэтому заботливые родители в первую очередь беспокоятся о том, чтобы имя, которое они дадут ребенку, не давало повода для всяких нежелательных ассоциаций.

Таким образом, вся эта группа имен на протяжении долгого времени давалась лишь по традиции или в тех случаях, когда отказывались окрестить ребенка другим именем. Их почти не было в городах уже в конце XIX в., оставались они лишь в деревне.

После отмены канонизации эти имена сами собой перестали употребляться.

Но с нарицательными именами русского языка перекликались лишь отдельные византийские имена. Большинство же не имело с ними ничего общего. Значит – это не единственная причина, из-за которой многие прежние имена теперь перестали давать.

За тысячелетие, в течение которого они употреблялись в России, некоторые из них закрепились за определенными сословиями. Например, сложилась особая категория имен, принятых у церковников, особенно у монахов. Как известно, постригаясь в монахи, человек менял свое мирское имя на церковное, поскольку сам обряд пострижения представлял собой нечто вроде похорон Человек как бы умирал для всего земного, и вместе с ним умирало и его земное имя. Он возрождался для служения богу и в этой своей новой роли получал новое имя Это очень давняя традиция, существовавшая не у одних только русских. Например, всем известны имена составителей славянской азбуки Кирилла и брата его Мефодия, но не все знают, что Кирилл – это монашеское имя Мирское имя древнего просветителя было Константин, и именно так его называют в новейших исследованиях и в последних изданиях энциклопедий.

Миогим известно имя знаменитого русского китаеведа Палладия. Однако, возможно, не все знают, что это его монашеское имя, а мирское было Петр Иванович Ка-фаров.

Как видно из приведенных примеров, монашеское имя обычно подбиралось на ту же букву, что и мирское.

Постепенно выделилась целая категория особых монашеских имен: Андроник, Варлаам, Гурий, Досифей, Ми-саил, Евлампий, Фотий, Клеоник, Никон, Паисий, Ириней, Филофей, Палладий и др., которые именно поэтому почти перестали употребляться как мирские. Некоторые имена как бы «расщепились» надвое и в одной своей форме стали

17

2 Где вы живете?

употребляться как церковные, а в другой – как мирские. Загляните в список имен в конце книжки. Вы найдете у многих из них помету церк.: Влас (церк. Власий), Антип (церк. Антипа), Ефросинья (церк. Евфросиния) и т. д. Часть имен, при которых стоит помета, теперь также сделались малоупотребительными, поскольку в той или иной степени связывались с церковной традицией.

Многие имена, одна из форм которых в нашем списке снабжена пометой церк., в другой своей форме, не снабженной этой пометой, особенно часто употреблялись в крестьянской среде: Агап, Антип, Гаврила, Данила, Емельян, Ерофей, Дарья, Агафья, Акулина, Анфиса, Марфа, Ефросинья. Это не замедлило отразиться в литературе. Вспомним, как звали мужиков в произведениях Н. А. Некрасова, И. С. Тургенева: Ермолай, Тит, Касьян, Калина, Яким (Аким), Герасим, Матрена, Арина. В деревнях эти имена у людей пожилого возраста встречаются и сейчас, в городах – почти не встречаются. Подобные имена, так тесно связанные с представлением о забитых людях дореволюционной деревни, не захотели давать гражданам новой страны. Группа имен купеческих – Савва, Гордей, Фома — не успела достаточно четко «выкристаллизоваться» в русской ономастике, поскольку и само сословие купцов и промышленников не было в России достаточно сильным и просуществовало недолго.

Труднее говорить о «специальных» дворянских именах. Были отдельные дворяне, которые «баловались» вычурными именами: Аполлон, Ферапонт, Кандид. Но это скорее относилось к провинциальному мелкопоместному дворянству, которое, кроме как именем, не могло ничем выделиться из общей массы. Городское дворянство и разночинцы – городская и сельская интеллигенция – чаще назывались теми именами, которые мы в начале этой книжки охарактеризовали как простые русские: Николай, Александр, Иван, Петр, Мария, Анна и т. д. Этими же именами звались и цари. Встречались они и у крестьян, и у мещан, и у рабочих. Поскольку на них не было яркого отпечатка какой-то одной среды, какого-то одного сословия —они были внесословными, общими для всех. И хотя и существовало такое выражение «Иван крестьянский сыт, имя Иван давалось не только в деревне: Иван Тургенев, Иван Гончаров, Иван Павлов, Иван Панаев, Иван Бунин – все это выходцы не из крестьянской среды.

Однако Иванов среди крестьян было действительно много. Поэтому в первые послереволюционные десятилетия это имя давалось чрезвычайно редко, хотя не исчезло вовсе, подобно другим крестьянским именам. Сейчас оно возрождается, особенно в городах, где встречаются, хотя и не слишком часто, маленькие Вани.

Таким образом, внеязыковые причины (социальные, политические, экономические, психологические), влияющие на общественное мнение, общественные вкусы и т. п., способствовали выпадению из активного употребления многих имен.

Теперь, когда прошло достаточно времени с момента революции и новый порядок присвоения имен стал обычным, сословные и стилистические характеристики имен постепенно забываются, что позволяет им снова активизироваться.