Текст книги "Гвардейский крейсер «Красный Кавказ» (1926-1945)"

Автор книги: А. Скворцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

 Продолжение главы «Предвоенные годы»

В ходе испытаний выявился повышенный и значительно, против прежнего, износ механизмов вертикального наведения. Так же выявилась значительная изнашиваемость механизмов досылателей новой конструкции, что вело к необходимости иметь на корабле по несколько комплектов их запасных частей.

Следующий крупный ремонт крейсера пришелся на 1937-1939 годы и в этот раз он выполнялся в больших объемах, но что касается выполнения в ходе его усовершенствований различных систем вооружения, то оно уже не носило столь значительный, чем прежде, характер. Дело в том, что именно в этот трехлетний период началось осуществление крупномасштабной государственной программы, конечной целью которой являлось создание океанского военно-морского флота.

В ряду различных организационных мероприятий УВМС РККА реорганизуется в Народный комиссариат ВМФ СССР, что, реализуя объективную необходимость повышения значения флота в системе вооруженных сил страны, “освободило” моряков, как впоследствии оказалось лишь на короткое время, от “диктата” армии.

Для промышленности гражданское судостроение отходит на второй план и приоритетным становится военное кораблестроение. Все мощности судостроительных предприятий практически полностью загружаются постройкой большого количества боевых кораблей различных классов: в их числе и крейсеров.

Так в сентябре 1938 года промышленность передала флоту первый серийный советский крейсер – “Киров”. В разной стадии строительства находилось еще пять крейсеров этого типа двух модификаий. В августе-октябре следующего года состоялась закладка первых пяти легких крейсеров пр. 68, но вооруженных, в соответствии с международными нормами для “8000-тонных крейсеров”, уже 152-мм артиллерией (четыре трехорудийных башенных установки МК-5). “Красный Кавказ” в эти годы утратил “статус” наиболее совершенного крейсера, прекратилась практика опытной эксплуатации на его борту тех или иных новейших образцов вооружений и корабельной техники.

Положение о судоремонте требовало проводить капитальный ремонт крейсеров после восьми лет их эксплуатации с усовершенствованием в его ходе вооружений до уровня современных на тот момент требований: таким образом “Красному Кавказу” такой ремонт полагалось пройти в 1940 году. Но в соответствии с составленными на Черноморском флоте планами судоремонта крейсер в тот год отправили в Николаев на завод им. А. Марти^{14} для выполнения лишь очередного текущего ремонта.

Только в декабре 1940 года, в бытность нахождения крейсера на заводе, в оперативном управлении Главного морского штаба (ГМШ) Народного комиссариата ВМФ составили оперативно-тактическое задание (ОТЗ) на модернизацию “Красного Кавказа”. В пояснительной записке к ОТЗ,датированной 20 декабря, начальник оперативного управления контр-адмирла В.А. Алафузов написал: “В настоящее время "Красный Кавказ", вследствие неудовлетворительного состояния артиллерии главного калибра, не боеспособен.

В то же время, в виду устарелости артиллерии и приборов управления артиллерийским огнем он не может быть и учебным артиллерийским кораблем. На Черноморском флоте линейный корабль ”Парижская коммуна", крейсеры ”Червона Украина", "Красный Крым" совместно с "Красным Кавказом”, при условии его перевооружения, могут составить отряд с несколько пониженной скоростью, чем вновь вступающие корабли, но способный решать не только оборонительные, но и в ряде случаев и наступательные задачи – содействие флангу армии и т. д.

На Рейде. Конец 1930-х гг.

После перевооружения «Красный Кавказ» может быть, при необходимости, использован как учебный артиллерийский корабль. Считаю целесообразным выполнить постановку в 1942 году крейсера «Красный Кавказ» в капитальный ремонт и в ходе его осуществить модернизацию по прилагаемому ОТЗ”. Задание предусматривало два варианта комплектации новой главной артиллерии.

В первом она состояла из четырех башенных двухорудийных 130-мм установок Б-2-ЛМ (орудия Б-13, каждое с индивидуальным наведением), создававшихся для размещения на лидерах типа “Киев” (пр. 48) и эскадренных миноносцах типа “Огневой” (пр. 30). Масса этой установки равнялась 49 т, скорострельность 12 выстр./мин; максимальная дальность стрельбы 139 кб.

Второй вариант состава главной артиллерии “Красного Кавказа” представлялся предпочтительным: три, либо четыре 152-мм двухорудийные башенные установки МК-17 (орудия Б-38), создававшиеся, как противоминный калибр тяжелых крейсеров типа “Кронштадт” (пр. 69). Масса одной такой установки МК-17 равнялась 136 т, скорострельность 7,5 выстр./мин, дальность стрельбы достигала 164 кб, что являлось немаловажным для слабо бронированного крейсера с малой скоростью хода, позволяя “Красному Кавказу”, обстреливая лидеры и эскадренные миноносцы противника, находиться за пределами досягаемости их 130-мм артиллерии.

Наличие на “Красном Кавказе” 152-мм орудий делало так же возможным во время обстрела берега не опасаться огневого противодействия полевой артиллерии. ОТЗ предусматривало и оснащение корабля более совершенной системой приборов управления стрельбой – “Молния” с ЦАС-2.

Схема наружного вида легкого крейсера «Красный Кавказ» по состоянию на 1940 г.

Зенитные орудия Минизини, итальянского производства предлагалось, упреждая истощение запаса закупленных для них патронов, заменить четырьмя 76,2-мм/55 двухорудийными щитовыми (толщина лобовой и боковых стенок, крыши щита 8 мм) установками 81-К. Скорострельность этих установок равнялась 20 выстр./мин; максимальная дальность стрельбы – 78,8 кб, максимальная досягаемость по высоте – 9500 м. Систему ПУС для зенитной артиллерии предлагалось смонтировать самую простейшую из существующих – типа “Сом”, используемую на линейном корабле “Парижская Коммуна”.

Намечалось заменить и четыре трехтрубных 450-мм аппарата двумя трехтрубными аппаратами современного 533-мм калибра, установить современную радиоаппаратуру и изделия химического вооружения. Прежнюю катапульту германского производства планировалось заменить отечественной катапультой ЗК-2, для запуска отечественных же самолетов КОР-2 (иное обозначение самолета по фамилии главного конструктора Г.М. Бериева – Бе-4, скорость самолета 356 км/ч).

Приступить к модернизации “Красного Кавказа” планировали в 1942 году по причине нахождения на момент составления ОТЗ некоторых образцов его будущего вооружения в стадии разработки, изготовления, либо первоначальных испытаний головных изделий.

К середине 1941 года Черноморский флот, усиленно пополнявшийся несколько последних лет корабельным составом, располагал более, чем 300 кораблями различных классов. Надводные корабли классом не менее эскадренных миноносцев составляли базирующуюся на Севастополь эскадру.^{15} Эскадра делилась на Отряд легких сил (ОЛС) и бригаду крейсеров. ОЛС состоял из наиболее совершенных кораблей: крейсеры “Ворошилов” и “Молотов” (последний из перечисленных вступил в строй 14 июня 1941 года) и сведенных в 3-й дивизион эсминцев двух лидеров и двух эскадренных миноносцев типа “Сторожевой” (пр. 7-У).

В бригаде крейсеров по-прежнему находились “Красный Кавказ”, “Красный Крым” и “Червона Украина”, приданные ей два дивизиона эскадренных миноносцев (1-й дивизион из трех “новиков”; 2-й из лидера и шести эсминцев типа “Гневный”). Номинально боевую устойчивость эскадре придавал находящийся в ее составе, но организационно не относящийся ни к ОЛС, ни к бригаде крейсеров, единственный линейный корабль Черноморского флота “Парижская Коммуна”.

Командующий Черноморским флотом вице– адмирал Октябрьский и контр-адмирал Л.А. Владимирский на крейсере "Красный Кавказ”. 1941 г.

Первый гвардейский

Начало Великой Отечественной войны застало “Красный Кавказ” в Севастополе.^{16} С 23 июня 1941 года, в течение месяца, силами флота на подходах к главной базе выставлялись минные заграждения. “Красный Кавказ” 23 и 24 июня выставил 110 и 90 мин соответственно. 5 июля крейсер в составе отряда кораблей покинул Севастополь и ушел в Новороссийск.

Впервые “Красный Кавказ” применил против врага свою главную артиллерию почти через три месяца после начала войны – 11 сентября 1941 года. Покинув 6 сентября Новороссийск, крейсер на следующий день прибывает в Севастополь, затем в ночь на 11 сентября переходит в район Одессы и занимает огневую позицию между Аркадией и Большим Фонтаном. В этот день “Красный Кавказ” выпустил по находящемуся в районе Южного сектора обороны противника 27 и на следующий день – 58 180-мм снарядов. Отражая два дня налеты авиации, зенитки корабля выпустили 20 45-мм и 161 100-мм снарядов. В ночь на 13 сентября “Красный Кавказ” возвратился в Севастополь.

Еще трижды за годы войны крейсер, покидая Севастополь, брал курс к Одессе. Так в ночь на 22 сентября отряд кораблей в составе крейсеров “Красный Кавказ” (флаг командира бригады крейсеров контр– адмирала С.Г. Горшкова) и “Красный Крым”, эскадренных миноносцев “Бойкий” и “Безупречный” осуществил высадку 3-го Черноморского полка морской пехоты в тыл противника в районе Григорьевки. К месту высадки “Красный Кавказ” доставил 696 десантников. Оказывая десанту поддержку, корабли вели огонь по берегу и, в частности, “Красный Кавказ” выстрелил восемь снарядов. Десантирование прошло успешно: противник не оказал существенного противодействия. 4 октября 1941 года крейсер приходит в Одессу и вывозит из нее в Севастополь 1000 человек, 14 машин и четыре полевые кухни.

В ночь на 16 октября прошла уникальная своей внезапностью для противника эвакуация личного состава всех четырех оборонявших Одессу дивизий (35 тыс. человек), которую осуществили два крейсера, два минных заградителя, четыре эскадренных миноносца, пять тральщиков, два гидрографических судна, один сторожевой корабль, более десятка сторожевых катеров и 11 транспортов. Длина причалов Одесского порта позволила осуществить одновременную погрузку большого количества людей и единиц боевой техники.

В 19 ч 15 октября начался отход в порт главных сил войсковых частей. В 2 ч ночи следующих суток в порт начали прибывать арьергардные батальоны. Отвод войск прикрывался огнем корабельной артиллерии. “Красный Кавказ” провел главным калибром шесть стрельб, выпустив 27 снарядов.

В 5 ч 10 мин утра из Одессы вышел последний груженный транспорт. Крейсера покинули Одессу в 5 ч 45 мин: на борту “Красного Кавказа” перевозилось 1180 человек, на борту “Червоной Украины” 1164. Догнав транспорты, крейсера заняли место во главе их колонны, большая часть которой в тот же день прибыла в Севастополь. Весь отвод с позиций и погрузка наших войск прошли незамеченными противником, обнаружившего оставление Одессы лишь во второй половине дня 16 октября. Через неделю “Красный Кавказ” покинул Севастополь и на следующий день доставил в Туапсе 2000 человек, 20 зенитных орудий и три машины.

В конце октября германские войска с севера, с территории захваченной ими Украины, ворвались в Крым и вскоре блокировали Севастополь.^{17} Началась кровавая “севастопольская страда”, закончившаяся через 250 дней, в конце июня – начале июля 1942 года, трагедией гибели либо пленения огромного большинства героических защитников города русской морской славы.

В период с 26 октября по 9 декабря 1941 года,^{18} “Красный Кавказ” пять раз приходил в Севастополь, перевезя суммарно в обоих направлениях 5277 человек личного состава армейских и флотских частей, раненых, жителей города, 58 машин, 70 орудий, 17 вагонов боеприпасов, 10 вагонов продовольствия и при стрельбе по берегу израсходовал 135 180-мм снарядов.

17 декабря 1941 года противник после тактической паузы возобновил наступление на Севастополь. Через четыре дня в Севастопольскую бухту под огнем немецких, тяжелых батарей и налетами авиации прорвался отряд кораблей в составе “Красного Кавказа” (флаг вице-адмирала Ф.С. Октябрьского) и “Красного Крыма”, лидера “Харьков”, эскадренных миноносцев “Незаможник” и “Бодрый”, доставивших 79-ю отдельную морскую стрелковую бригаду. Выгрузив 1500 человек, восемь минометов, 15 автомобилей и приняв на борт 500 раненых “Красный Кавказ” покинул севастопольский рейд, вернуться на который ему довелось лишь после войны. Перейдя в район Балаклавы, корабль открыл огонь по скоплению войск противника и, выпустив 39 снарядов, ушел в Туапсе.

Флагман поднимает “буки”

(Из книги А.М. Гущина Курс проложенный огнем. М, Воениздат, 1964.)

К началу октября 1941 года положение под Одессой несколько стабилизировалось. Командование района начало подготовку к зиме.Однако немецко-фашистекие войска продвинулись к Перекопу. Фашисты угрожали Севастополю. Надо было срочно усилить главную базу Черноморского флота. Поскольку Одесса осталась глубоко в тылу врага и ее уже нельзя было использовать в качестве плацдарма для нанесения мощных контрударов, советское командование приняло решение об эвакуации Одессы и о переброске войск оборонительного района в Крым. "Красный Кавказ" с его верхней палубой, почти свободной от надстроек, с площадкой, оставшейся на месте катапульты снятого с вооружения самолета-разведчика, и стрелами большой грузоподъемности лучше других черноморских крейсеров подходил для этой цели.

Война внесла немалые поправки в нормативы приемки на корабли войск, столь тщательно разрабатывавшиеся в мирное время. Авторитетные утверждения, что крейсер может поднять не более 500 солдат, теперь вызывали лишь снисходительные улыбки. Потом оказалось, что на палубу можно поставить автомашины, пушки, ящики с боеприпасами в количествах куда больших, чем предусматривали довоенные варианты. Показывая (в который раз) откорректированное расписание по приемке войск, старший помощник Агарков неизменно подчеркивал:

– Это уже окончательное!

Но затем выяснилось, что для размещения бойцов годится еще один кубрик, что в теплую погоду для этого подходит прожекторная площадка вокруг второй трубы. Словом, изыскивались все новые и новые возможности, позволившие нам однажды принять на небольшой переход 4700 человек! У командира корабля забот прибавилось. Надо было думать о том, как крепить на палубе полевые пушки, куда поставить автомашины, чтобы они в случае налета вражеской авиации не помешали зенитчикам регулировать поток людей по нижним коридорам, чтобы не создавались пробки. А каким образом обеспечить борьбу за живучесть корабля, если придется вести ее в кубриках, до отказа забитых пехотинцами? Как накормить людей или хотя бы обеспечить их водой?

Но постепенно все "приходило в меридиан", и оказывалось, что нет неразрешимых задач. Г розный крейсер, не теряя своей боевой мощи, превращался в некое подобие транспортного судна. В первый наш рейс мы за несколько часов приняли на борт более тысячи человек, автомашины и другие грузы. Особый караул у хозяйственной каюты охранял фонды Одесского банка.

Соблюдая полную скрытность, крейсер поздно вечером 4 октября 1941 г вышел из Одессы, а утром 5 мы уже выгружали войска и имущество в Северной бухте Севастополя. Последний поход в Одессу "Красный Кавказ" совершил 13 октября, в разгар заключительного этапа боев и эвакуации героического гарнизона. Войскам последнего эшелона предстояло незаметно оторваться от противника, совершить 20-километровый марш до порта и с максимальной быстротой погрузиться на .транспорты. К этому моменту десятки крупных и малых судов должны были прийти в Одессу. Боевым кораблям Черноморского флота поручалось прикрыть огнем отход наших частей, надежно защитить транспорты от воздушного нападения во время посадки и на пути в Севастополь.

– Отвод главных сил начнется в девятнадцать ноль– ноль 15 октября, – сказал нам перед выходом из Севастополя командующий эскадрой Л.А. Владимирский.

Маневрируя на Одесском рейде, крейсера "Красный Кавказ" и "Червона Украина" откроют огонь главным калибром. После посадки частей на транспорты "Красный Кавказ" примет некоторые арьергардные подразделения и затем вступит в походный ордер конвоя. И вот снова я ощутил знакомое каждому моряку волнение, услышав колокола громкого боя. Опять увидел, как мои верные боевые товарищи офицеры, старшины и матросы разбегаются по своим постам.

Боевые посты на корабле не одинаковы. Одни на самом виду, скажем у штурвала, машинного телеграфа или на сигнальном мостике. Другие в башне главного калибра, у топок котла либо возле богатырской турбины, где рядом с тобой люди, всегда готовые помочь в трудную минуту. Но есть много таких постов, где моряк находится в одиночестве. Он отрезан от верхней палубы вереницей трапов, многочисленными крышками люков, тяжелыми дверьми. Случись что – не выберешься. Полным ходом идет корабль, глухо гремят орудия, а ты, стоя на таком посту, лишь мысленно представляешь себе, что делается там, наверху.

...Прозвенел машинный телеграф, и за кормой крейсера забурлила вода. "Красный Кавказ" вступил в кильватер "Червоной Украины" которая шла под флагом командующего эскадрой контр-адмирала Л.А. Владимирского. Бригаду крейсеров недавно расформировали, и наши корабли подчиняются теперь непосредственно командующему эскадрой. Вчерашнему командиру бригады С.Г. Горшкову присвоено звание контр-адмирала, и он принял Азовскую военную флотилию.

Кроме двух крейсеров в Одессу шли еще эскадренные миноносцы "Смышленый”, "Бодрый", "Незаможник" и "Шаумян". Море встретило нас холодным, пронизывающим ветром и высокой волной. Раньше обычного стемнело. Перекрывая грохот вентиляторов, свист пара, вырывающегося временами из труб, заглушая все звуки движущегося корабля, с каждой минутой свирепел ветер. Стало изрядно качать. Градусов на 15-20. Корабль падал на один борт, затем, как ванька-встанька, поднимался и тут же валился на противоположный. Одновременно онто вылезал форштевнем на волну, то носом вперед сползал с нее, одеваясь белой пеной по первую башню...

Комиссара Щербака позвали к телефону. Поговорив с кем-то из политруков, он повернулся ко мне:

– Многие укачались. Особенно худо в носовых кубриках. Я думаю, теперь пора рассказать команде о том, куда и зачем идем. Личная ответственность за успех похода вылечит не одного человека. "Лекарство", придуманное военкомом, оказалось весьма радикальным. Дело в том, что до выхода для полного сохранения тайны в цели похода посвящалась лишь весьма небольшая группа командиров. Остальные не знали ничего. И вот по корабельной трансляции разнеслось:

– Идем в осажденную Одессу! Щербак обстоятельно рассказал, что нам предстоит там сделать, а потом добавил в микрофон:

– Крепитесь, друзья! Это не первый и не последний шторм на нашем боевом пути! Командование корабля призывает всех стойко нести вахту, образцово выполнять свои обязанности. Коммунисты – вперед!

Потом комиссар отправился по боевым постам. Длинный, почти отвесный скоб-трап в узкой стальной шахте ведет в котельное отделение. Вход в котельное закрывает стальная дверь. Над ней два огня: зеленый и красный. Если горит зеленый – смело входи. При красном берегись, поворачивая штурвал-задрайку: дверь может изрядно хлопнуть зазевавшегося. Это объясняется повышенным давлением. Обеспечивая тягу в топках, в котельные отделения нагнетают огромное количество воздуха.

У переднего фронта котла стоят обычно семь машинистов. Им полностью вверена могучая "фабрика пара". Моряки следят за работой механизмов, питающих ее водой, наблюдают за сгоранием топлива, чтобы пламя, вырывающееся из форсунок, было строго определенного, светло-соломенного, цвета. Грохот вентиляторов, рев бушующего в форсунках пламени заставляют содрогаться шахту. В воздухе острый запах масла и горячего мазута.

Здесь особенно сильно ощущается качка. Маслянистые паелы уходят из-под ног. Чего же удивляться, что вместо семи машинистов Щербак застал за работой только четырех. Остальные укачались. Они не ушли из котельного, но и пользы от них никакой. Лежали в полуобморочном состоянии.

– В Одессу идем, моряки, а вы тут раскисли, – беззлобно укоряет военком.

– Неужели не найдется в пороховницах черноморского пороху? Укачавшиеся зашевелились. Сначала сел один, потом другой. Оба подняли третьего... И вот уже этот третий за "свой" маховичок взялся, а тот, что его поднимал, полез под самый подволок поглядеть, как себя ведут механизмы.-.

Установка на «Красный Кавказ» 37-мм зенитных автоматов 70-К.

У меня на мостике почти беспрерывно звенели телефоны. Докладывали из котельных и машинных отделений, из погребов и рубок. Смысл докладов был один и тот же – укачавшиеся встают. Сообщение о том, что от нас зависит судьба последних защитников Одессы, делало чудеса. Секретарь партийного бюро крейсера старший политрук С.В. Ефимов показал мне папку, в которой лежали десятки исписанных листков бумаги.

– Все заявления о приеме в партию, – пояснил он.

Рано утром на горизонте встало дымное облако пожарищ. Мы знали, что в Одессе давно уже вышел из строя водопровод и воду выдают населению по талонам. Могла ли идти речь о тушении многочисленных пожаров? Пламя, почти не встречавшее противодействия, бушевало, пожирая дома. Едва мы успели высадить корректировочный пост, как фашистская авиация атаковала "Красный Кавказ". Ожесточение, с которым велись эти атаки, показывало, что гитлеровцы хорошо запомнили залпы главного калибра крейсера и твердо решили рассчитаться с ним. Но зенитчики старшего лейтенанта Кныша, и особенно 100-миллиметровая батарея лейтенанта Машенина, заставили врага держаться на почтительном расстоянии от крейсера и сбрасывать бомбы не целясь.

Более полутора суток мы маневрировали на Одесском рейде. Крейсер успешно отбил четыре налета фашистской авиации. Враги хитрили – пытались отвлечь внимание наблюдателей ложными атаками истребителей, а сами тем временем бросали бомбардировщики и торпедоносцы с других курсовых углов. Как ни старались фашисты сорвать нашу стрельбу по берегу, сделать этого они не смогли. "Красный Кавказ" артиллерией главного калибра скачала разметал скопление живой силы у деревни Шляково, а затем повел методический обстрел боевых порядков гитлеровцев. Из-за огня кораблей противник на ряде участков не мог поднять головы. Это позволило основным силам ООР незаметно выйти из боя и приступить к погрузке на транспорты.

Выгрузка раненых после боевого похода 

К трем часам 16 октября отряд транспортов отошел от причалов. За транспортами двинулись портовые буксиры, барказы, катера. А на стенках уже появились арьергардные подразделения защитников Одессы. Их должны были принять на борт 'Червона Украина", «Красный Кавказ», эскадренные миноносцы «Смышленый», «Бодрый» и другие боевые корабли.

На палубу нашего крейсера поднялся с развернутым знаменем командир одного из батальонов. За ним шагали верные его солдаты. Он построил их по правому борту, лицом к Одессе. В изорванных и прожженных ватниках, перепоясанные пулеметными лентами, перевязанные бинтами с багровыми пятнами крови, молча стояли люди, все видавшие и все испытавшие, честно выполнившие свой суровый долг. Молчание их стоило многих громких речей. За них говорили глаза, горевшие ненавистью.

И тут командир батальона проронил одну-единственную фразу:

– Мы раздавим фашистскую гадину и вернемся к тебе, Одесса; прими в этом нашу клятву.

А с сигнального мостика мне уже докладывали:

– На флагмане – "буки" и "он". Флагман приказывал сняться с якоря и следовать за ним. Черный дым, тянувшийся с берега в сторону моря, провожал наш конвой. С каждым оборотом винтов уходили мы все дальше и дальше от израненной, опаленной и все же прекрасной Одессы. Она как бы простирала к нам свои руки и кричала вслед:

– Помните меня! Возвращайтесь!..