Текст книги "Гвардейский крейсер «Красный Кавказ» (1926-1945)"

Автор книги: А. Скворцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Дальномер ДМ-3 имел стереобазу 1,5 м, увеличение 13 и 24 крат и поле зрение соответственно 3°45' и 1°53', предел измерения дистанций от 5 до 120 кб (возможность автоматической передачи дистанций отсутствовала) диаметр трубы 200 мм, массу 130 кг.

В командно-дальномерном посту КДП-6 (Б22) находились дальномер ДМ-6 с визиром наводки, 5-м стереотруба СТ-5 с визиром горизонтальной и вертикальной наводки и визиром центральной наводки марки ЕП, две телескопических трубы наводчика, электропривод предварительного наведения, отслеживание цели в горизонтальной и вертикальной плоскостях производилось в режиме ручного наведения.

Данные наводки поступали на башенные приборы-указатели углов горизонтального и вертикального наведения. Подготовка данных для стрельбы и руководство стрельбой осуществляли управляющий огнем по визированию мест падений снарядов и замерам дистанций до них и цели. Расчет командно-дальномерного поста составлял шесть человек (без учета управляющего огнем). Бронирование поста отсутствовало, вес поста равнялся 8,5 т.

Зенитная артиллерия

При вступлении корабля в строй на нем находились четыре 102-мм палубные артиллерийские установки Б-2. В 1934 г. их заменили четырьмя 100-мм установками системы Минизини производства итальянской гирмы “Одеро-Терни-Орландо”. В августе 1942 г. на корабле установили еще две таких установки, снятых с потопленного крейсера “Червона Украина”. Позднее зенитную артиллерию усилили двумя 76,2-мм корабельными установками 34-К (установлены в апреле-мае 1942 года; сняты зимой 1944/45 годов).

Управление стрельбой 100-мм зенитных установок системы Минизини осуществлялось двумя системами ПУС образца 1931 года (стрельба артиллерийских установок на самоуправлении.), а стрельбой орудий 34-К – ПУС системы Гейслера.

Одноствольная 102-мм палубная артиллерийская установка Б-2 (калибр канала ствола 101,6 мм или 4 дм) имела полную длину ствола 4572 мм, унитарный боезапас, ручную подачу и досылку патрона, клиновый затвор ручного действия и скорострельность: проектную 6-12 выстр./мин; практическую 4-6 выстр./мин. Система продувания ствола – отсутствовала. Углы вертикального наведения колебались в пределах от -5° до +60°. Снаряд имел максимальную начальную скорость 755 м/сек и максимальную дальность стрельбы 90,0 кб. Наведение установки (прицел типа Б-2) осуществлялось вручную.

100-мм универсальная артиллерийская установка системы Минизини имела два лейнированых ствола длиной 5000 мм, унитарный боезапас ручную подачу патронов, клиновый затвор ручного действия (время открывания и закрывания затвора – 2 сек). Досылка патрона в канал ствола производилась пневматическим досылателем. Живучесть лейнера при боевых зарядах составляла 500 выстрелов, скорострельность установки 12 выстр./мин, система продувания ствола отсутствовала. Углы вертикального наведения колебались от -5° до +78°. Максимальная начальная скорость снаряда равнялась 880 м/сек, максимальная дальность стрельбы – 118,8 кб, максимальная досягаемость по высоте – 9800 м. Установка наводилась вручную (скорость горизонтального наведения 13° в сек, вертикального 7° в сек). Измерение дистанций до цели и прицеливание осуществлялось дальномером типа ОО-З производства итальянской фирмы “Галилео”. Установка имела бронирование: лобовой и боковых стенок, крыши щита – 8 мм, массу – 15,03 т и расчет из 16 чел.

Схема общего расположения А У системы Минизини

Отличие артиллерийской установки типа Минизини от отечественных зенитных установок было в размещении качающейся части на механизме “подъема-опускания” цапф для выставления зарядной каморы при любых углах возвышения ствола на удобную для заряжания высоту. В диапазоне углов возвышения ствола от -5° до +25° величина высоты цапф оставалась постоянной и имела значение 1,42 м. По мере увеличения угла возвышения ствола в диапазоне от +25° до +50°, цапфы постепенно поднимались до высоты 2,32 м и далее, по мере последующего увеличения угла возвышения ствола вплоть до предельных +78°, продолжали оставаться фиксировано на том же уровне.

На крейсере имелся боекомплект 31 300 100-мм патронов.

Дальномер типа ОО-З фирмы “Галилео” имел стереобазу 3 м, увеличение – 14 и 28 крат и поле зрение соответственно – 2°3(Ки 1°30'. Предел измерения дистанций колебался от 8 до 140 кб.

Одноствольная 76,2-мм корабельная артиллерийская система 34-К имела полную длину ствола 4223 мм, унитарный боезапас (ручная подача и досылка в канал ствола) и клиновый затвор ручного действия (время открывания и закрывания затвора 0,6 сек). Живучесть лейнера при стрельбе боевыми зарядами составляла 1800 выстрелов, скорострельность – 20 выстр./мин, система продувания ствола отсутствовала. Углы вертикального наведения колебались от -5° до +85°, максимальная дальность стрельбы составила 78,8 кб. Наведение (прицел МО) установки производилось вручную (скорость горизонтального наведения 12° в сек вертикального 4-8° в сек). Установка имела бронирование лобовой стенки щита – 12 мм, боковых стенок и крыши щита – 8 мм, вес – 4,95 т и расчет из 7 чел.

Торпедные аппараты крейсера

У борта “Красного Кавказа”. Виден гидросамолет КР-1 на катапульте К-3 и развернутый на борт подьемный кран у грот-мачты.

76,2-мм боеприпасы для орудия 34-К включали дистанционные и зенитные гранаты масса взрывчатого заряда – 1,82 кг; масса снаряда – 6,61 кг; масса унитарного патрона – 11,5 кг, начальная скорость снаряда равнялась 813 м/сек, наибольшая досягаемость по высоте – 8500 м) и осколочно-фугасные снаряды (масса взрывчатого заряда – 1,82 кг; масса снаряда – 6,95 кг; масса унитарного патрона – 11,84 кг; начальная скорость снаряда – 801 м/сек; наибольшая досягаемость по высоте – 14 600 м).

Первоначально зенитная артиллерия ближнего боя состояла из четырех 45-мм универсальных пушек 21-К, которые установили во второй половине 1930-х годов сняты в январе 1945 г.) и шести 12,7-мм пулеметов ДШК. В 1939 г. корабль получил два пулемета системы «Максим» в установках М-4. В 1942 г. их заменили двумя спаренными 12,7-мм пулеметами фирмы «Виккерс». Одновременно зенитное вооружение усилили 10 37-мм автоматами 70-К. В январе 1945 г. на крышах возвышенных башен 180-мм орудий установили два счетверенных 12,7-мм пулемета «Виккерс» (вместо спаренных 12,7-мм пулеметов). По некоторым данным в апреле 1942 г. крейсер получил шесть 20-мм автоматов «Эрликон». Однако, достоверно известно, что по состоянию на ноябрь 1944 г. этих автоматов не было.

Приборные средства централизованного целеуказания и управления ведения огнем зенитной артиллерии ближнего боя на крейсере отсутствовали.

Авиационное вооружение На корабле стояла самолетная катапульта К-3 производства германской фирмы Э. Хейнкеля для запуска гидросамолетов НП55 (отечественное обозначение самолета КР-1) производства той же фирмы.

Постановка паравана

Катапульта К-3 имела длину 21,5 м, массу 19 т (максимально допустимая взлетная масса самолета 3500 кг, скорость разгона самолета до 90 км/час).

Гидросамолет КР-1 имел максимальную взлетную массу 2160 кг, мощность двигателя 485 л.с., максимальную скорость 184 км/час. Этот самолет пролетал дальность расстояние равное максимальной дальности стрельбы 180-мм орудия за 13 мин. Экипаж самолета состоял из двух человек.

Торпедное вооружение

На корабле стояли четыре 450-мм трехтрубных торпедных аппарата образца 1913 года системы Л.Г. Гончарова (угол растворения крайних труб относительно центральной трубы для стрельбы “веером” до 7°, угол обстрела от траверса 35+7°, приводы наведения – электромеханический и ручной, скорость торпеды при выстреле 11-12 м/с, интервал выхода торпед при залповой стрельбе 0,5 сек. Аппарат имел следующие габаритные размеры 6051 х 3000 х 1100 мм и вес 6,35 т.

Наведение аппарата производилось системой приборов управления торпедной стрельбой (ПУТС) ГАК-2 образца 1926 года. На корабле имелся боезапас из 12 450-мм торпед. Торпедные аппараты крейсера могли заряжаться следующими парогазовыми торпедами, состоявших на вооружении советских ВМС в период нахождения крейсера в боевом составе флота: торпеда 45-12 образца 1912 года; торпеда 45-15 образца 1910/15 годов; торпеда 45-36 образца 1936 года; торпеда 45-36Н образца 1938 года и торпеда 45-36НУ образца 1939 года.

ПУТС ГАК-2 обеспечивала возможности производства централизованной наводки торпедных аппаратов, индивидуальной наводки торпедных аппаратов, передачи команд руководителя торпедной стрельбой на размещенный поверх торпедного аппарата пост наводчика.

Торпеды 45-36Н и 45-36НУ имели глубину хода от 0,5 до 14,0 м, скорость хода / мощность двигателя 92 л.с. / 32 уз и 176 л.с. / 41 уз, дальность хода / мощность двигателя 92 л.с. / 6 000 м и 176 л.с. / 3000 м. Торпеды имели длину: 45-36Н – 5700 мм; 45– 36НУ – 6000 мм, массу взрывчатого заряда: 45-36Н – 200 кг; 45-36НУ – 285 кг и вес : 45-36Н – 935 кг; 45-36НУ – 1028 кг.

Противолодочное вооружение

На корабле стоял один бомбомет завода им. М.В.Фрунзе калибром 107-мм, один бомбосбрасыватель глубинных бомб ББ-1, шесть бомбосбрасывателей глубинных бомб БМ-1, 15 глубинных бомб ББ-1, 25 глубинных бомб БМ-1, гидроакустическая станция ГАС-1-36 голландского производства.

Минное и противоминное вооружение

Состояло из четырех сменных комплектов параванных охранителей К-1 (по два в комплекте), устойчиво обеспечивающих отведение затраченных мин от борта корабля на безопасное удаление (30-35 м) и последующее их подсечение при скоростях хода крейсера не менее 14 и не более 18 уз. Длина рельс для минных тележек позволяла разместить на верхней палубе следующие количества гальваноударных мин заграждения, состоявших на вооружении советских ВМС: мины М-26 образца 1912/26 годов – 130 шт.; мины образца 1908/39 годов – 180 шт.; мины КБ (корабельная большая) образца 1940 года – 110 шт.

Экипаж состоял из 51 офицера, 171 старшины и 656 матросов.

16 сентября 1942 года на переходе из Поти в Туапсе на борту “Красного Кавказа” находилось 878 членов экипажа и до 4340 военнослужащих из личного состава перевозимой 408-й стрелковой дивизии– всего более 5200 человек на борту. Это было наибольшее количество людей, перевезенных, когда-либо кораблем за один рейс .

Боевые возможности артиллерии главного калибра

В течение шести лет, до вступления в – году в строй крейсера “Киров” (первый в серии из шести кораблей проектов 26 и 26-бис), вооруженного также 180-мм артиллерией (три трехорудийных башни), “Красный Кавказ” являлся самым совершенным крейсером советского флота, носителем новейших систем вооружения и систем управления.^{8} Если же соотносить “Красный Кавказ” с общим уровнем корабельного состава основных морских держав, то необходимо сказать, что еще задолго до начала разработки проекта его достройки корабли с одноорудийными башнями являлись для мирового кораблестроения пройденным этапом, и если таковые и оставались в составе какого-либо из флотов мира. то воспринимались они, как анахронизм.

Как правило, главная артиллерия личных кораблей, крейсеров, эскадренных миноносцев размещалась в трех, либо четырех двухорудийных или трехорудийных башнях и таким образом, корабли перечисленных классов имели на борту 6, 8, 9, либо 12 орудий главного калибра.

Но не только из-за малого количества стволов главной артиллерии беспредметно сравнивать наш крейсер с тяжелыми иностранными крейсерами, к классу которых, в соответствии с международной классификацией того времени, по причине установки 180-мм орудий его положено относить. Так решениями международной вашингтонской конференции по сдерживанию моржих вооружений 1921-1922 годов калибр орудий тяжелых крейсеров ограничивался 203-мм, а потому-то такими орудиями приоритетно и вооружались строящиеся ведущими мировыми державами тяжелые крейсеры, соответственно обладая, относительно “Красного Кавказа”, явным преимуществом по всем значимым параметрам.

В частности для Германии создание в нашей стране серии крейсеров проектов 26 и 26-бис стало поводом для перехода, в нарушение своих международных обязательств, к постройке с 1935 года только тяжелых кораблей крейсерского класса. Первыми из них стали два крейсера типа Адмирал Хиппер” (второй корабль серии 'Блюхер”) водоизмещением 13 900-13 400 т, скоростью хода 32,5 уз, вооруженных 8 203-мм и 12 105-мм орудиями, 12 37-мм и 8 20-мм пушками, 12 торпедными аппаратами и тремя самолетами, имевшими хорошую броневую защиту.

Если же сравнивать “Красный Кавказ”, числившийся в нашем флоте легким крейсером, с легкими крейсерами того же времени постройки, имевших в соответствии с требованиями Лондонской конференции от 1930 г. главную артиллерию калибром не более 155 мм, то, например, вошедший в 1931 году в состав германского флота “Лейпциг”^{9} со своими девятью расположенными в трех трехорудийных башнях 15-см орудиями (наибольшая дальность стрельбы 140,5 кб), хотя и стрелял бы более, чем в два раза легкими снарядами (45,5 кг), но при скорострельности своих орудий семь выстрелов в минуту в 3,6-3,7 раза превосходил наш корабль по огневой производительности из-за все того же малого количества орудий у “Красного Кавказа” и их малой скорострельности.

Только в 1933 году удалось добиться надежной работы механизмов главной артиллерии “Красного Кавказа” и достичь на испытательных стрельбах их проектную скорострельность – шесть выстрелов в минуту. Но практическая скорострельность, существенно зависящая от обученности экипажа, а, соответственно, от затрат комендорами времени на пользование штанговыми элеваторами достаточно громоздкого действия, на перегрузку боезапаса на лоток досылателя, не превышала четырех выстрелов. Да и такой темп стрельбы, перегружающие вручную тяжелые боеприпасы в стесненном и задымленном пространстве боевого отделения башни заряжающие, даже самые физически сильные и выносливые, могли поддерживать лишь крайне короткое время, а потому в реальности скорострельность не превосходила двух выстрелов за одну минуту.

Что касается единственного, казалось бы на первый взгляд, бесспорного преимущества “Красного Кавказа” перед иностранными кораблями – дальнобойности его орудий, – то здесь необходимо отметить, что это преимущество не является бесспорным, поскольку представляется сомнительной сама возможность ведения действенного артиллерийского боя на дистанциях превышающих 150 кб из-за отсутствия возможности управления огнем по применявшемуся тогда способу наблюдения знаков падения снарядов (перелет-недолет). Потому-то еще в период разработки проекта 180-мм орудия очевидной являлась бессмысленность достижения еще большой, чем 150 кб дальности стрельбы – более 200 кб, запредельной по дальности видимости на наших военно-морских театрах. И это в ситуации, когда половина дней в году в прибрежных акваториях наших морей являются ненастными, а предел видимости в эти дни снижается до 50-70 кб.

Таким образом, проектная дальность стрельбы 180-мм орудий заведомо превышала реальные тактические потребности в их использовании.

По своей сути “Красный Кавказ” являлся экспериментальным кораблем для опытной эксплуатации новейшей 180-мм артиллерийской системы, уточнения тактико-технических требований к будущим серийным крейсерам и выработки оптимальных инженерных решений при разработке их проектов. Предварительные испытания и последующая эксплуатация в корабельных условиях орудий Б-1 выявила ряд свойственных им существенных недостатков, предопределенных “погоней” их создателей за “запредельной” дальностью стрельбы, а также недостаточностью технологических возможностей отечественной промышленности в то время, а потому 180-мм орудия в первоначальном варианте своего исполнения нигде больше, кроме как на крейсере “Красный Кавказ”, не использовались, а последующие – вариант от варианта претерпевали существенные изменения.

Залп из орудий главного калибра

Еще в августе 1980 года, несколько ранее испытания первого экземпляра орудия Б-1, на Ржевке (артиллерийский полигон под Ленинградом) для выяснения потенциальных возможностей 180-мм орудий прошла испытания экспериментальная и другая артиллерийская установка. Она представляла собой серийное 203/50-мм морское орудие (заводской № 1203), размещенное на своем штатном лафете (угол возвышения 18°), но перестволенное 180-мм лейнером из легированной стали с высоким содержанием молибдена и никеля. Испытания лишь подтвердили теоретические предположения о неосуществимости создания задуманной 180-мм суперпушки: расчетные 4000 кг/см² давления в канале ствола привели к его износу после первого десятка выстрелов.

С учетом этого при проведении через полгода испытаний первого орудия Б-1, давление в канале ствола снизили до 3200– 3065 кг/см² и, соответственно, снизили начальную скорость снаряда с 1000 м/сек до 930-920 м/сек и, таким образом, живучесть ствола удалось повысить до 50-60 выстрелов вместо 200, предполагаемых заданием на проектирование орудия.

Поскольку при изготовлении орудий не удалось достичь полной обтюрации и избежать прорыва пороховых газов через клиновой затвор (к тому же, с периодически допускающей сбои в работе его полуавтоматикой “открывания-закрывания”), то в серийное производство запустили упрощенный вариант орудия с несколько меньшей длиной ствола в 57 калибров и поршневым затвором английской системы Виккерс, “откидной” принцип действия которого потенциально не позволял обеспечить высокую скорострельность. Рама двухтактного затвора открывалась вверх, а для облегчения ее подъема имелся противовес.

Технические данные 180-мм орудий Б-1 -К и Б-1 -П

Наименование параметра	Орудие Б-1-К	Орудие Б-1-П
Тип затвора	клиновый	поршневой	поршневой
Вид нарезки	мелкая	мелкая	крупная
Калибр, мм	180	180	180
Длина ствола полная, мм	10 660	10 260	10 345
Длина нарезной части, мм	8 000,6	8 190	8 267
Объем каморы,дм³	62,5	61,9	52,3
Крутизна нарезки (постоянная), клб	25	25	25
Число нарезов	48	48	40
Глубина нарезов, мм	1,35	1,35	3,60
Ширина нарезки, мм	8,41	8,41	8,9
Ширина полей, мм	3,36	3,36	5,24
Масса затвора, кг	около 450	414	414
Масса лейнера, кг	-	-	1 250
Масса ствола с затвором, кг	18 500	17 225	17 330
Максимальное давление, кг/см²	3 200	3 200	3 200
Дульная энергия, тм	4 200	4 200	4 200

Новому варианту присвоили наименование Б-1-П, где буква “П” обозначала “поршневой затвор”, соответственно вариант с прежним клиновым затвором вместо Б-1 стал именоваться Б-1-К. Поскольку казенные части существенно разнились, то новые орудия не могли использоваться в прежних артиллерийских установках МК-1-180. Снаряды для обоих видов 180-мм орудий совпадали, но пороховой заряд упаковывался теперь в два полузарядных картуза. Первое орудие Б-1-П прошло полигонные испытания в ноябре 1932 года.

Для использования орудий Б-1-П в системе береговой обороны нашей промышленностью в 1930-е годы разрабатываются и изготовляются железнодорожные одноорудийные артиллерийские установки ТМ-1-180 и стационарные установки – щитовые одноорудийные МО-1-180 и башенные двухорудийные МБ-2-180. Для использования орудий Б-1-П на серийных крейсерах проектов 26 и 26-бис, в середине 1930-х годов, в конструкторском бюро Ленинградского Металлического завода при содействии специалистов итальянской фирмы “Ансальдо” разрабатывается проект 180-мм трехорудийной корабельной башенной установки МК-3-180. В целях снижения ее массогабаритных параметров все три орудия разместили в единой качающейся части.

Поскольку в ходе эксплуатации орудий “Красного Кавказа”, выявилась ненадежная работа досылателя, то разработчики проекта артиллерийской установки, с целью сохранения возможности механизированной досылки боезапаса в ствол и во избежание ручных перегрузок боезапаса в боевом отделении башни, вынужденно пошли еще на одно техническое “отступление”: предусмотрели конструктивную возможность заряжания орудий лишь при одном, близком к горизонтали, постоянном угле наклона стволов (+6,5°) досылателем, расположенным уже не на качающейся части установки, а традиционно – на вращающейся. Это вынуждало расчет башни после каждого выстрела сбивать наводку и тратить время на опускание и подъем стволов.

Одновременно с постройкой крейсеров проектов 26 и 26-бис, осуществлялось совершенствование орудий Б-1-П. В 1933 году на заводе “Большевик” началась эксплуатация созданной и смонтированной итальянской фирмой “Ансальдо” установки для изготовления лейнеров к стволам калибром от 76 до 203 мм и в следующем году принимается решение об изготовлении всех орудий Б-1-П в варианте с лейнированными стволами, представлявшими собой кожух со свободно вставленным лейнером и навитным казенником. Оставалась возможность использовать прежние боеприпасы, а сами орудия использовать в корабельных установках МК-3-180 и выше перечисленных береговых.

Еще через два года началось изготовление орудий с более глубокой винтовой нарезкой в канале лейнера – 3,60 мм против прежних 1,35 мм – мера, повышавшая долговечность орудий. И, действительно, если живучесть для скрепленных стволов орудий Б-1-К и Б-1-П равнялась 50-60 выстрелам, лейнированных орудий Б-1-П с мелкой нарезкой – 60-70 выстрелам, при критерии их крайнего износа, определявшимся порогом достижения падения начальной скорости снаряда на 4%, то живучесть лейнированного ствола с глубокой нарезкой выросла до 320 выстрелов. Но нельзя говорить о пятикратном росте долговечности, поскольку живучесть новых стволов определялась уже не четырехпроцентным, а десятипроцентным порогом снижения начальной скорости.

Снаряды для стволов с глубокой нарезкой имели собственные варианты исполнения (по длине, толщине стенок, массе наполнения взрывчатым веществом), а главное отличались от прежних диаметром ведущего пояска, а потому не являлись с ними взаимозаменяемыми.

К началу Великой Отечественной войны четыре вступившие к тому времени в строй крейсера проектов 26 и 26-бис^{10} имели на вооружении орудия Б-1-П в варианте с лейнерами глубокой нарезки. “Красный Кавказ” же стал “заложником” своих быстро износившихся за несколько лет эксплуатации и замененных лишь раз, в 1935 году, и вновь износившихся, за долго до начала войны, экспериментальных орудий Б-1-К и созданных только под эти орудия артиллерийских установок МК-1-180.

Исполнение возникшей в последние предвоенные годы идеи перевооружить “Красный Кавказ” принципиально другой артиллерией главного калибра так осталось не реализованным, и в первую очередь, из-за ничем, не оправдывавшейся сложности и дороговизны реализации такого предложения по причине индивидуальности крейсера.

Быстрый износ орудий Б-1-К, несомненно, привел и к быстрому снижению точности стрельбы. К тому же еще в пору согласования проекта достройки “Красного Кавказа” выяснилось, что ввиду недостаточной жесткости его корпуса, не рассчитанного изначально на консольное сосредоточение в оконечностях тяжелых башенных установок и его боезапаса, крейсер по мере увеличения загрузки будет “выгибаться” вверх (оконечности соответственно “утапливаться”). По этой причине оси вращения башен будут отклоняться от вертикали (у носовых башен – в нос, у кормовых – в корму) до величины 12 угловых минут в случае нормального и 30 угловых минут – в случае полного водоизмещения корабля, из-за чего стрельба на дистанциях свыше 90 кб будет вестись с недопустимым рассеиванием.

Так на дистанциях стрельбы 96 кб величины отклонения снаряда от прицельной точки падения в случаях нормального и полного водоизмещения будут достигать значений 6 м и 30 м соответственно; при 145 кб – 40 м и 85 м; при 181 кб – 75 м и 175 м; при 208 кб – 125 м и 285 м; при 222 кб – 200 м и 405 м.

Исходя из этого принимается решение – башенные погоны растачивать с упреждающим уклоном осей башен от вертикали в три угловых минуты с размещением вершины угла отклонения не на основной линии, а на уровне нижней платформы, соблюдая между собой параллельность осей 1-й и 2-й башен и параллельность осей 3-й и 4-й башен, с допуском отклонения от параллельности в одну угловую минуту.

Существенным изъяном артиллерийского 180-мм комплекса крейсера являлось полнейшее несоответствие дальнобойности его орудий и возможностей приборных средств управления их огнем, на точность работы которых, несомненно, влияли отклонения от вертикали мачтовых постов центральной наводки по причине все тех же перемен изгибов корпуса. Основой применяемой на “Красном Кавказе”, системы ПУС являлась система Гейслера, принятая на вооружение в 1911 году и широко применявшаяся на российских кораблях в годы Первой мировой войны. Она решала на “Красном Кавказе” артиллерийские задачи минувшей войны: обеспечивала стрельбу лишь по видимым с высоты марсовых площадок одной-двум целям – надводным, либо наземным, – хотя и имелось усовершенствование в виде автомата курсового угла и расстояния^{11} для стрельбы по периодически и кратковременно скрывающемуся из вида кораблю противника, движущемуся с постоянной скоростью и постоянным курсовым углом.

Из-за отсутствия в башнях дальномеров и собственных автоматических приборов обеспечения стрельбы башни самостоятельно могли вести действенный огонь лишь на дистанции прямого выстрела, то есть при стрельбе в упор прямой наводкой.

Наличие на крейсере катапульты с гидросамолетом-корректировщиком изначально являлось бессмысленным из-за технической неспособности системы ПУС обеспечить действенную корректировку стрельбы главного калибра по данным, сообщаемым находящимся в самолете наблюдателем, как, в прочем при стрельбе по береговым целям, и поданным, сообщаемым наземным корректировочным постом.

К началу войны из-за своих весьма низких к тому времени летно-тактических качеств несомые на катапультах самолеты уже не могли использоваться хотя бы для осуществления разведки оперативной обстановки по причине невозможности совершать полеты в зоне контролируемой истребительной авиацией противника. В случае выполнения такого полета и маловероятного благополучного возвращения летчиков, крейсер на время подъема летательного аппарата с поверхности воды становился неподвижной мишенью.

Необходимо отметить, что несколько позднее примененная на крейсерах пр. 26 и 26-бис система ПУС “Молния”, укомплектованная уже центральным автоматом стрельбы (ЦАС), значительно расширила круг решаемых дальнобойными 180-мм орудиями огневых задач. Среди них были: раздельная прицельная стрельба башен по своей видимой цели; стрельба всем калибром по одной невидимой цели при корректировке огня с самолета, либо наблюдающим места падений снарядов расчетом наземного корректировочного поста; прицельная стрельба всем калибром, при нахождении корабля на стопе или на ходу, по одной невидимой береговой цели с использованием вспомогательной точки наводки.

Суммируя все выше изложенное, становится вполне очевидным, почему накануне войны командование военно-морским флотом считало “Красный Кавказ” не пригодной для боевого использования корабельной единицей.

Сложилось так, что в годы Великой Отечественной войны главной задачей Черноморского флота являлась задача содействия советским войскам в их ведении боевых действий на плацдармах и приморских флангах огнем корабельной артиллерии и транспортным обеспечением, а поэтому-то цели корабельных орудий крупного и среднего калибров находились на суше. Но из-за неправильного предвоенного прогнозирования задач флота обучению личного состава стрельбе по берегу уделялось слишком мало внимания, и удельный вес таких учебных стрельб не превышал 5-10% от их общего количества. Обучение проводилось в упрощенном виде и достаточного опыта не приносило.

Что особо касается “Красного Кавказа”, то в целях сохранения его индивидуальных, не выпускаемых более промышленностью орудий стрельбы на нем вообще происходили крайне редко.

Привлечение к стрельбе по невидимым береговым целям кораблей, оснащенных старыми ПУС Гейслера и “Красного Кавказа”, оснащенного подобной системой, то есть кораблей не обеспеченных ЦАС, являлось вынужденной крайне тяжелыми военными обстоятельствами, но в целом малоэффективной мерой. И все же действие корабельной артиллерии, в том числе и артиллерии “Красного Кавказа”, как правило вызывало высокую оценку командования поддерживаемых частей и соединений.

Высокая моральная поддержка, оказываемая кораблями нашим войскам несомненна, но по причине осуществления стрельбы на дальних дистанциях “по площадям”, из-за невозможности техники обеспечить прицельную стрельбу по невидимым целям, либо корректировку огня непосредственными наблюдателями за местами падения снарядов, никто никогда не скажет достоверно, вследствие отсутствия все тех же наблюдателей, какова реальная эффективность артиллерийского огня главного калибра “Красного Кавказа” в годы войны.