Текст книги "Гвардии «Катюша»"

Автор книги: А. Бороданков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Л. М. Воеводин,
генерал-лейтенант артиллерии в отставке,
Герой Советского Союза
НА ВСЮ ЖИЗНЬ ВРЕЗАЛОСЬ В ПАМЯТЬ

По-видимому, никогда уже мне не забыть о своей первой встрече с «катюшами», заставившей меня изменить старой своей знакомой – ствольной артиллерии. Правда, мне приходилось слышать о новых минометных частях, но я любил свою гаубицу – пушку, с которой сдружился еще в боях на Халхин-Голе, и не помышлял об «измене», считая ее лучшим достижением тогдашней артиллерийской техники. Но тут судьба свела меня с ответственным работником аппарата ЦК партии Л. М. Гайдуковым, который предложил принять командование над «катюшами». Помню, что поначалу отказался я наотрез. А он мне: «Да погоди ты горячиться! Поедем-ка на испытательный полигон. Посмотришь, сам решишь». Я сдался, и мы отправились на испытание. То, что я увидел, буквально потрясло меня: это был смерч из огня и металла. Я был поражен до глубины души и сразу же влюбился в ставшую потом легендарной «катюшу». Тут же согласился с предложением Гайдукова и до сих пор горжусь тем, что командовал гвардейскими минометными частями до конца войны.

После первой встречи с «катюшами» я побывал в Ставке Верховного главнокомандования и получил назначение – вступить в командование группой гвардейских минометных частей на Южном фронте.

После боев на Южном и других фронтах весной 1943 года я прибыл на Волховский фронт, которым командовал тогда генерал армии К. А. Мерецков. Меня назначили командующим гвардейскими минометными частями фронта. Будет неправдой, если скажу, что я воспринял этот перевод на другой фронт с радостью. Поднялся первый раз на наблюдательный пункт, и сердце мое сжалось. Кругом видимости никакой, сплошные леса. А «катюшам» нужен простор. Сразу же вспомнились украинские степи. Все атаки и контратаки как на ладони. Вот где фашисты испытали на своей шкуре мощь нашего нового оружия! Там уже никуда не скрыться. А здесь… «Да, – думаю, – нелегко нам придется».

Гитлеровцы стремились любыми средствами снова сомкнуть кольцо вокруг города Ленина, смять узкий проход между Ладожским озером и Синявинскими высотами, ширина которого едва достигала 12 км. Этого допустить было нельзя. Пробитый героическими усилиями защитников Ленинграда в январе 1943 года, этот «коридор» нужно было сохранить во что бы то ни стало. По нему в город прибывали эшелоны с продовольствием, топливом, сырьем для промышленности, вооружением и боеприпасами для войск.

Нашим минометным частям в то время вручались гвардейские знамена. Повсюду шли митинги. Бойцы, командиры, преклонив колена перед гвардейским знаменем, клялись беспощадно громить врага. «Я буду сражаться за Ленинград, – говорил комсорг Амирамедов, – как за свои места, в которых вырос. За каждый разбитый дом в Ленинграде, за каждую пролитую слезу женщины я отомщу фашисту-мерзавцу».

Такие заверения звучали повсюду. Объезжая огневые позиции частей, я убеждался в едином стремлении бойцов-гвардейцев быстрее сокрушить врага. В районе Гайтолова стояли 18-й и 20-й гвардейские минометные полки, которые поддерживали 18, 374 и 120-ю стрелковые дивизии. Первым командовал прошедший, как говорится, огонь и воду полковник Алексей Андреевич Носырев, вторым – майор Александр Васильевич Овчинников, бесстрашный, грамотный офицер. Здесь же я познакомился и с командиром 319-го полка майором Асеевым, умным и опытным офицером. От Гайтолова линия фронта проходила северо-восточнее Тортолова, Мишкина, Поречья, юго-западнее Воронова и, наконец, севернее Ладви. Повсюду шли позиционные бои. Враг беспрерывно совершал артиллерийские налеты на позиции гвардейцев-минометчиков. То и дело в небе появлялись бомбардировщики Ю-88 и сбрасывали свой смертоносный груз на головы бойцов. Досаждали и шестиствольные фашистские минометы. Словом, тишины было мало.

В апреле 1943 года особенно тяжелые бои шли в районе знаменитой рощи «Круглая». Здесь гитлеровцы сконцентрировали крупные силы, надеясь прорвать нашу оборону, выйти к реке Круглой и соединиться с действующими там частями. Одна контратака следовала за другой. Отражая вражеские контратаки своим огнем, двое суток мужественно сражался дивизион 20-го полка под командованием майора С. Е. Белова. Фашисты обрушивали шквал раскаленного металла на позицию батареи старшего лейтенанта Кулакова. Не обращая внимания на разрывы снарядов, водители Белоус и Толкачев вывели установки на запасную позицию. Комбат, получив данные от майора Белова, дал два батарейных залпа по скоплению живой силы в районе рощи «Круглая» и уничтожил до батальона противника. За два дня дивизион Белова отразил шесть вражеских атак. Гитлеровцы понесли большие потери и, по существу, отказались от мысли прорвать оборону наших войск.

В ходе боев особенно отличились разведчики минометных частей. Они все время были на передовой, в самом пекле боя, и по рации сообщали, где находится противник. Это были поистине бесстрашные люди. По всему фронту шла слава о связисте-разведчике Романе Вишкевиче. Двадцать раз вражеские мины рвали связь, и двадцать раз под огнем он восстанавливал ее. Он так и погиб, соединяя концы проводов.

Как и под Ленинградом, мы широко использовали здесь «кочующие установки». Они полностью оправдали себя. Находясь в обороне, гитлеровцы копили силы для нового наступления. И вот тут-то наши «катюши» начинали свои маневры вдоль фронта. Они были неуловимы. Едва фашисты нащупывали огневую позицию, как установка исчезала и появлялась в другом, заранее выбранном месте. Мастерство минометчиков было поистине великолепно. Помню, как лично вручал я орден Красного Знамени старшему сержанту Евстифееву, расчет которого умудрился в течение получаса произвести пять залпов. Только за один день гвардейцы этого расчета прямой наводкой уничтожили несколько танков, две минометные батареи, до роты солдат противника.

«Кочующие установки» держали врага в постоянном напряжении. Они появлялись там, где их никто не ожидал, и нередко прямой наводкой били по переднему краю. Такая тактика изматывала неприятеля, приносила ему большие потери в живой силе и технике, уничтожала его огневые точки.

В начале июля фашисты, подтянув свежие силы, нанесли мощный удар по нашей обороне юго-западнее Ладожского озера. Наступление началось ранним дождливым утром. Главный удар их был направлен на деревню Гайтолово. Медленно, подминая мелкий кустарник, двигались серо-зеленые танки. Свыше шестидесяти бронированных машин, ведя огонь на ходу, приближались к нашему переднему краю. Следом шла пехота.

Советские солдаты, находясь в залитых водой окопах, понимали, что сдержать стальную лавину будет нелегко, что бой предстоит тяжелый. И вдруг пасмурное небо расчертили огненные молнии. Это заговорили «катюши» 12-й гвардейской минометной бригады, которой командовал Сергей Андреевич Кутании. Из окопов наши бойцы видели, что творилось вокруг фашистских танков. Все окуталось дымом и пламенем. Настоящий кромешный ад. Машины останавливались, из них выскакивали гитлеровцы и в страхе бежали куда попало. Но везде их настигала смерть.

Вражеское наступление было сорвано. После этого боя советские бойцы прониклись такой любовью к родным «катюшам», что, когда рядом разворачивались гвардейские минометные дивизионы, у них поднималось настроение. Заслышав в воздухе их свистящее «дыхание», они улыбались, и кто-нибудь обязательно говорил: «Ну, держись, фашист проклятый, сейчас угостит тебя наша „катюша“. Это тебе за все!» И удары гвардейцев действительно сокрушали все укрепления гитлеровцев. Не было им спасения ни в блиндажах, ни в дзотах, ни в окопах и укрытиях.

Во второй половине июля 1943 года намечалось наступление наших войск в районе Мги. Мгинская операция готовилась самым тщательным образом. В неприятельский тыл отправлялись разведчики, чтобы захватить «языка» и выявить группировку сил противника. Все на фронте знали, что, когда «катюши» открывали огонь, враг, как правило, прятался в укрытия. Это и было использовано при поддержке разведгруппы. Мы давали два-три залпа по переднему краю противника, загоняли фашистов в землю, и за это время разведчики успевали проникнуть в тыл к гитлеровцам, вели там наблюдение, захватывали «языка» и возвращались обратно.

Наступление началось в районе деревни Вороново. Передний край неприятельской обороны был сильно укреплен. Оборонительные линии проходили сразу же за крутым берегом реки Поречье, высота которого достигала в некоторых местах 7 м. Далее, за проволочным заграждением, шло минное поле, за ним – фронтовая траншея шириной до 1,5 м, по обе стороны которой на участке в 280 м насчитывалось четырнадцать пулеметных, семь минометных и три противотанковые огневые точки, не считая врытых в землю танков. Здесь же была отрыта двадцать одна ячейка для стрелков. Траншеи соединялись ходами сообщения, которые тянулись от фронта в тыл, до самой деревни. Между ними гитлеровцы установили дзоты, укрытия и блиндажи. В глубину на 100–200 м были расположены противотанковые заграждения, состоящие из завалов и надолб. Система огня перекрестная, а местность вокруг хорошо пристреляна.

Взломать такую оборону – дело нелегкое, поэтому пехота очень надеялась на помощь «катюш». В районе деревни Вороново действовал 29-й гвардейский полк, которым командовал майор Григорий Антонович Мисник, и 7-я гвардейская бригада под командованием талантливого офицера Михаила Григорьевича Григорьева.

Наступило утро 22 июля. Моросил мелкий дождь. Все батареи заняли свои огневые позиции, ждали только сигнала. 5 часов 45 минут. Пасмурное небо озарилось огненными всполохами. Это 7-я бригада дала залп из всех своих установок. Вторя ей, пять залпов сделал 29-й полк. Загрохотали орудия нашей артиллерии. Артподготовка длилась два с половиной часа. После этого стрелковые дивизии (286, 256 и 364-я) двинулись в наступление и в яростном рукопашном бою захватили первую и вторую полосы обороны противника. Наши реактивные снаряды сделали свое дело – взломали укрепления врага. На пути пехоты не осталось ни одного неразрушенного дзота. Земля вокруг была буквально перепахана взрывами мин.

Начались тяжелые бои на так называемом Мгинско-Синявинском плацдарме. В районе Тортолово – Поречье в бой вступила 12-я гвардейская минометная бригада. Восточнее Любани действовала 10-я гвардейская минометная бригада. С ее командиром полковником Юрием Александровичем Каморным мы воевали еще на Центральном фронте. И вот теперь встретились здесь, под Ленинградом, да еще в такие жаркие деньки.

Сейчас просто невозможно себе представить, откуда тогда у людей брались силы. Гвардейцы не спали по нескольку суток. А если и спали, то урывками, между боями, прямо под открытым небом. Их буквально шатало от неимоверной усталости. Но звучала команда «К бою!», и все становились на свои места. И, как всегда, разили врага без промаха. Пример мужества и бесстрашия показывали разведчики. Начальник разведки старший лейтенант Григорий Трюхан шел в цепи наступающих и передавал сведения о целях командиру. Каждый залп дивизиона точно накрывал врага. И вдруг рация замолкла. Напрасно капитан Глухов охрипшим голосом вызывал Трюхана. Он молчал. А без него дивизион слеп. Глухов представил себе, как трудно приходится пехоте без их помощи, как, осмелев, фашисты ринулись в контратаку. И вдруг…

– Я – Сосна, я – Сосна…

– Григорий! – радостно закричал Глухов. – Жив, дружище! Как там у тебя?.. Что с тобой?

В ответ послышалось:

– Прицел…

– Прицел, – повторил командир дивизиона. – Огонь!

И снова звучал в наушниках рации голос Григория Трюхана, и снова летели на головы фашистов мины. Так было до наступления темноты. А через некоторое время на наблюдательный пункт принесли израненного начальника разведки. Позже я вручил отважному офицеру орден Красного Знамени.

В те дни легенды ходили о смелом разведчике Симохине. Когда темнело, он уходил в тыл противника, а на рассвете возвращался. По карте Симохин показывал, где расположены вражеские минометные батареи, огневые точки, машины, танки. И «катюши» били без промаха.

Однажды Симохин, как всегда, перешел линию фронта, разведал расположение противника и, возвращаясь обратно, увидел вдруг огонек. «Блиндаж», – мелькнула мысль. Отважный разведчик подобрался ближе. Часового не было. Он бросил в приоткрытую дверь одну за другой две гранаты. Держа наготове автомат, вбежал в блиндаж. Оставшиеся в живых пять фашистов подняли руки вверх. Всех их под утро Симохин привел на позицию батареи. Они дополнили данные смелого разведчика.

С диким ожесточением сражались фашисты на подступах к деревне Поречье. Боясь «катюш» больше смерти, они буквально охотились за ними. Нащупав огневую позицию, не жалели огня. Но гвардейцы, проявляя выдержку и бесстрашие, не обращая внимания на свистящие осколки, выпускали по врагу снаряд за снарядом.

В эти дни на моих глазах настоящий подвиг совершил командир дивизиона майор Григорий Круподер. Неожиданно перед наступающими частями 374-й стрелковой дивизии появился вражеский бронепоезд. Он открыл огонь из всех своих огневых средств. Советские бойцы вынуждены были залечь. И тогда майор Круподер приказал дивизиону стать на прямую наводку. Едва гвардейцы начали разворачиваться, как на них посыпался град снарядов. Однако никто не помышлял об укрытии. Все были заняты одним: быстрее подготовить установки к бою.

Вдруг комдив почувствовал, как чем-то тяжелым его ударило по ноге. Острая боль разлилась по всему телу. Нога стала тяжелой и непослушной. «Ранен!» – мелькнула мысль, но он продолжал командовать. Первой подготовилась к бою батарея капитана Глухоманюка.

– Огонь! – скомандовал Круподер.

– Огонь! – повторил комбат.

И через несколько секунд до гвардейцев донеслось могучее русское «ура!». Пехотинцы, увидев, что от бронепоезда остались только груды искореженного металла, поднялись в атаку. Враг был опрокинут. А гвардейцы собрались около установки, командиром которой был Алексей Бородинов – душа и гордость батареи, кавалер многих боевых орденов. В этом бою он пал смертью храбрых. Его сын, младший сержант Иван Бородинов, видя, как упал сраженный осколком отец, не раздумывая, принял командование на себя. Гвардейцы на могиле боевого друга поклялись отомстить врагу. И они сдержали слово. Только в боях за Поречье эта батарея уничтожила свыше 200 гитлеровцев и 10 минометных батарей врага.

Незабываем подвиг гвардейцев батареи лейтенанта Алексея Дорожкина. Фашисты засекли огневую позицию. Между установками рвались снаряды. Уже убито несколько человек из расчетов. Сам командир тяжело ранен. Но гвардейцы стоят: они должны в условленное время дать залп по вражеской цели.

Ждет команды раненный в руку Дмитрий Проценко. Все подготовлено и у Александра Окатова. Готов выполнить приказ сержант Косов, у которого оторваны пальцы правой руки. Наконец охрипшим, чуть слабеющим голосом комбат выкрикивает: «Огонь!» Со свистящим придыханием мины уносятся в сторону гитлеровского опорного пункта. Боевой приказ выполнен.

В эти суровые летние дни 1943 года особо отличилась также батарея, которой командовал старший лейтенант Николай Бакумов. Ему было поручено занять огневую позицию и дать залп по опорному пункту Тортолово. Гитлеровцы обнаружили движущиеся «катюши» и повели по ним пристрельный огонь. Мины разрывались в нескольких шагах от установок. Появились раненые. Но батарея продолжала идти полным ходом в указанный район. Потребовалось всего 28 минут, чтобы она развернула свои боевые порядки. И тут Бакумова осколком ранило в голову. Отважный офицер, перевязав себе рану, продолжал командовать. Батарея сделала два залпа и подавила вражеские огневые точки.

Менять позиции гвардейцам приходилось довольно часто. Обычно делалось это под покровом ночи. Дороги проходили через болота, машины застревали в пути. Люди брали на плечи рамы, сошники, стойки и снаряды и бесшумно двигались в кромешной темноте. На помощь им приходили пехотинцы. Установки своевременно доставлялись на позиции и изготовлялись к бою.

Вот короткое, скупое донесение в штаб 12-й гвардейской минометной бригады:

«Лейтенант Демишев вел батарею по железнодорожной насыпи. Нужно было свернуть вправо, чтоб попасть на огневую позицию. Но кругом болото, дороги никакой, тьма непроглядная. Выручила пехота: на руках машины перенесли по болоту. Гвардейцы подготовили установки к бою. А на рассвете вдруг посыпались мины. Гитлеровцы, видимо, выследили батарею. От разрывов снарядов засыпало лейтенанта Демишева и нескольких солдат. Выбравшись из-под земли, комбат обнаружил, что Чепелев и Серебрянников тяжело ранены, Наумов контужен. От прямых попаданий покосились установки. КП разрушен. Из обрушенного блиндажа вытащили 18 человек пехотинцев. Из них пять офицеров.

Под огнем противника приступили к наведению порядка на позиции. В небе появились „юнкерсы“. Сбросили бомбы. Несмотря ни на что, гвардейцы продолжали работать. Загорелись ящики. Языки пламени поползли к боеприпасам. Это грозило взрывом. Рискуя жизнью, младший сержант Алейников бросился к горящим ящикам. Пожар ликвидировали. Установки вновь подготовили к бою. Заряжающим стал даже санинструктор Джураев. Наконец батарея сделала два залпа по огневым точкам гитлеровцев. Сразу же поднялась в атаку пехота и с ходу освободила станцию Синявино».

Бывало так, что гвардейцы не отходили от установок по двое суток. И к ним на позицию приходили повара и кормили людей горячей пищей. Но больше, чем еду, ждали они машины с боеприпасами. Водители не знали ни сна, ни отдыха. Все время в пути, все время под обстрелом врага.

Однажды гитлеровцы засекли четыре машины, груженные боеприпасами, и открыли по ним огонь. Водитель Григорий Никитаев видел, как остановилась сначала головная машина, а затем и те две, которые шли следом за ним. Никитаев объехал ведущего и, маневрируя, вывел свой грузовик из-под огня. Затем бегом бросился на выручку товарищам. Все три водителя были тяжело ранены. Никитаев сумел не только отвезти их в медсанбат, но и доставил на позицию боеприпасы.

…В середине августа наступление приостановилось. За время Мгинской операции только одной 12-й гвардейской минометной бригадой с 22 июля по 15 августа 1943 года было выпущено 12 753 мины (вес каждой 110 кг), уничтожены 101 дзот, 44 огневые точки, 16 минометных батарей. В этих боях нами широко применялись многократные мощные налеты по врагу. Полковые и бригадные залпы крушили оборону противника, разрушали блиндажи и укрытия, уничтожали живую силу и технику гитлеровцев. Всего гвардейские минометные части Волховского фронта выпустили более 110 тысяч реактивных снарядов разного калибра. Большую помощь оказывал нам Ленинград, где был хорошо налажен выпуск ракет М-30 и М-31. Они буквально вспахивали оборонительные линии противника.

Полки и бригады за сокрушительные удары по врагу не раз получали благодарности от командиров дивизий и командующих армиями. Там, где появлялись наши «катюши», всегда начиналось успешное отражение атак противника, а при хорошем взаимодействии со стрелковыми частями и продвижение наших войск. Именно за Мгинскую операцию 319-й гвардейский минометный полк и 7-я гвардейская минометная бригада были награждены орденами Красного Знамени. Большое число командиров дивизионов и батарей, командиров установок, заряжающих, водителей и разведчиков стали кавалерами многих орденов и медалей. Лично мне был вручен орден Кутузова II степени.

Осенью 1943 года, в период оборонительных боев, гитлеровцы вели беспрерывный обстрел наших огневых позиций. Гвардейцам вновь пришлось зарыться в землю. Вырывали широкие окопы для установок и узкие – для боеприпасов. Готовили основные и запасные огневые позиции на двух-трех направлениях. Вспомнили тактику «кочующих установок». Позиции для них выбирали в стороне от основных огневых позиций батарей. Цели для нанесения удара давали разведчики.

«Кочующие „катюши“» появлялись в самых неожиданных для врага местах. Однажды лейтенант Таскаев выбрал огневую позицию прямо на льду озера, в километре от первой траншеи гитлеровцев. Ночью, стараясь не шуметь, гвардейцы подготовили к бою свои установки. Ранним утром, чуть забрезжил рассвет, «катюши» ударили прямой наводкой по переднему краю противника. Пока фашисты опомнились, водители Таразанов, Шигарев и Широков успели отвести машины на безопасное расстояние и скрыться в лесу.

В дни, когда гвардейские минометные части не участвовали в боях, солдаты занимались боевой подготовкой. Они совершенствовали мастерство ведения огня с открытых и закрытых позиций, учились готовить установку к бою в наикратчайший срок. В свободное время политработники читали лекции, проводили беседы, рассказывали об успехах Красной Армии на других фронтах, о героических подвигах гвардейцев-минометчиков.

Приближался новый, 1944 год. Бойцы чувствовали, что скоро начнется наступление. Повсюду проходили собрания, на которых принимали в партию лучших солдат, сержантов и офицеров. Проводились митинги, выступали артисты ленинградских театров, показывались фильмы «Она защищает Родину», «Чапаев», «Александр Невский».

Согласно плану нового наступления основной удар наносила 59-я армия в направлений Новгорода. Утром 14 января началась продолжавшаяся почти два часа артиллерийская подготовка. Тысячи мин на голову врага обрушили гвардейские минометы. 12-я гвардейская минометная бригада под командованием полковника Сергея Александровича. Кутанина произвела залп. 1189 мин буквально стерли с лица земли оборонительные линии противника. 310-я стрелковая дивизия пошла в наступление и с ходу овладела Тайцами, Тюгицами, Подберезьем. Минометчики все время шли за пехотой.

10-я гвардейская минометная бригада вступила в бой южнее Любани. Здесь же, севернее деревни Ладвы, действовал 29-й полк. Батарея старшего лейтенанта Владимира Лебедева, опередив пехоту, вышла к лесной речке. Ночью комбат организовал переправу, и гвардейцы первыми появились в Любани. Рядом с местной больницей они оборудовали позицию и отразили несколько контратак, пока не подоспели основные силы.

За образцовые боевые действия по освобождению города Любани 29-му гвардейскому минометному полку подполковника Д. А. Мисника приказом Верховного главнокомандующего было присвоено почетное наименование – Любанский. В дальнейшем путь полка, который поддерживал наступление 282-й стрелковой дивизии, проходил через деревни Паншино, Усадище, Тарповичи, Морозино, Данев Луг, Долгово и, наконец, через Новгород. За это время было сделано 30 полковых и 364 дивизионных и батарейных залпа, уничтожено 13 100 вражеских солдат и офицеров, 100 огневых точек, 14 танков и 2 эшелона.

Гвардейцы полка на каждом шагу проявляли мужество и отвагу. В одном из боев батарея капитана Михаила Леканцева попала под сильный обстрел противника. Старший сержант Андрей Дмитриев, видя, как после разрыва снаряда упал командир огневого взвода лейтенант Федор Васильев, бросился к офицеру и вынес раненого из-под огня. Затем вернулся, занял место командира и стал управлять огнем. Залпами «катюш» было уничтожено до батальона гитлеровцев и две противотанковые пушки.

Наступление развивалось по всему фронту. Чаще всего разведчики, а нередко и сами командиры батарей и дивизионов находились в цепи атакующих. Так, при освобождении станции Волосово 120-й стрелковой дивизией комбат 20-го гвардейского минометного полка капитан Александров сидел в танке и радировал с передовой на огневую позицию. Своими залпами «катюши» сумели подавить на пути продвижения почти все огневые точки испанской «Голубой дивизии». В направлении Вороново – Тортолово – Мга – Новгород действовал 18-й гвардейский минометный полк. Батареи и дивизионы блеснули искусством маневра и подготовки установок к бою. Осенняя учеба и боевой опыт не прошли даром. Их удары подавляли огневые точки противника. Особенно большие потери гитлеровцы несли в районе Мги. Продвигаясь вперед, пехота на своем пути почти не встречала ни дзотов, ни минометных батарей. Все они были уничтожены залпами наших «катюш». За успешное освобождение поселка полку приказом Главкома было присвоено почетное наименование – Мгинский.

Гитлеровцы поспешно отступали по всему фронту. 59-я армия вышла на рубеж обороны Новгорода. К югу оборонительная линия врага проходила до западного берега озера Ильмень, к северу – до рек Волхов и Малый Волховец и состояла из сильно укрепленных опорных пунктов. Начался штурм вражеских укреплений. Гвардейские минометные части не отставали от пехоты. В одном из боев минометчики ворвались во вражеский блиндаж и увидели страшную картину: на полу лежали обгорелые трупы. Оказывается, фашисты согнали сюда тяжелораненых пленных, облили их бензином и подожгли.

Эта весть быстро облетела гвардейцев. Они поклялись беспощадно мстить врагу. С юга, поддерживая огнем пехоту, рвался к Новгороду 319-й полк, награжденный за участие в Мгинской операции орденом Красного Знамени. По тонкому льду реки Волхова и озера Ильмень двигались машины. Первым, не обращая внимания на разрывы мин и снарядов, вел свою установку, обходя проруби, младший сержант Павел Плюхин. Некоторые машины проваливались и уходили под лед. Но батареи, несмотря ни на что, двигались вперед. Только вперед!

Противоположного берега Волхова наши «катюши» достигли в тот момент, когда фашистские танки выходили во фланг одному из стрелковых полков. Быстро развернувшись, гвардейцы дали по ним несколько залпов. Большинство бронированных чудовищ, окутанные огнем и дымом, остановились, другие, развернувшись, поспешно отступили. Все дивизионы и батареи полка обрушили свои залпы на оборонительные сооружения противника, мешавшие нашей пехоте войти в старинный русский город Новгород. Особенно отличились в те дни комбаты лейтенанты Корякин и Кабахидзе, командир дивизиона старший лейтенант Кутин и бойцы их подразделений.

20 января 1944 года вместе с пехотой гвардейцы вошли в Новгород. Жители города со слезами на глазах встречали воинов Красной Армии. Москва салютовала освободителям. А на следующее утро, 21 января, по радио был оглашен приказ Главкома о присвоении 319-му гвардейскому Краснознаменному минометному полку майора А. И. Асеева почетного наименования – Новгородский, всему личному составу была объявлена благодарность.

12-я и 10-я гвардейские минометные бригады поддерживали стрелковые части, наступавшие на Новгород с севера. Гитлеровцы благодаря хорошо оборудованным опорным пунктам сумели организовать здесь упорное сопротивление. Бои за первую позицию приняли затяжной характер. Разрубить этот узел и расчистить путь пехоте должны были «катюши». Опытные комбриги полковники Сергей Алексеевич Кутании и Юрий Александрович Каморный блестяще справились с этой задачей.

В тот январский день сыпал густой снег. Все вокруг бело. Всем дивизионам и батареям назначено время бригадного залпа. У нас не было тыла. Комбриги, комбаты, комдивы и я – все были на передовой. На многие огневые позиции гитлеровцы обрушили шквал огня. Но «катюши» молчали – ждали назначенного часа. У каждой бригады своя цель, свой опорный пункт, которые должны быть разрушены до основания.

Люди не обращали внимания на разрывы снарядов и мин. На огневой позиции батареи, которой командовал старший лейтенант Федорук, разорвавшийся снаряд сбил мины с трех установок. Под огнем гвардейцы бросились устанавливать их на место. Казалось, залп будет сорван. Несколько человек уже ранено, но никто не уходил в укрытие. И гвардейцы успели. В назначенный час голос батареи присоединился к мощному гулу установок всей 12-й бригады.

Новгородско-Лужская операция завершилась успешно. Она сыграла важную роль в снятии войсками Ленинградского и Волховского фронтов блокады города Ленина. Ее ударной силой была наша славная артиллерия и легендарные «катюши».