Текст книги "Русские на Восточном океане"

Автор книги: А. Марков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Марков А. Н.Русские на Восточном океане:: Путешествие Ал. Маркова / Издание 2-е изд., испр. и доп. – СПб.: тип. А. Дмитриева, 1856.

ПЕЧАТАТЬ ПОЗВОЛЯЕТСЯ

с тем, чтобы по напечатании представлено было в Цензурный Комитет узаконенное число экземпляров. С-Петербург. 25-го Мая, 1856 года.

Цензор А. Фрейганг

Восточная Сибирь

Путь от Иркутска до острова Ситхи

Проехав все пространство Европейской России, простирающееся от Москвы до Екатеринбурга, и всю Западную Сибирь – страны, представляющая много любопытного, но уже довольно хорошо известные нашим Русским путешественникам и промышленникам, я приближался к Иркутску, первому торговому в Сибири городу.

В 5 верстах от Иркутска стоит монастырь, в коем почивают в великолепной раке мощи св. Иннокентия чудотворца, и где все проезжающие считают за непременную обязанность остановиться для поклонения мощам этого угодника. – Сибиряки твердо уверены, что если при проезде мимо монастыря не отслужить молебна Преподобному чудотворцу, то на пути непременно случится какое-нибудь несчастье. По убеждению тамошних жителей, угодник Божий милостью своею предохраняет город от всех недугов, заразительных болезней и сильных пожаров, – и действительно, до сих пор еще неслышно было, чтоб случались в той стороне когда-либо такие события, которые на земле почитаются кознями небесными.

Иркутск построен на правом берегу реки Ангары, которая так быстра, что жестокие морозы, свойственные тамошнему климату, покрывают, ее исковерканным льдом не ранее Января месяца. А был год, как уверял меня, что во всю зиму переправлялись через Ангару плашкоутами, или, по-тамошнему сказать, карбасами. Берега её утесисты; по ней встречается много крутых поворотов и порогов, однако при искусном и привычном управлении суда проходят благополучно. Прорываясь сквозь озеро Байкал и впадая в реку Енисей, Ангара облегчает сообщение с Кяхтою и служит источником обогащения Иркутскому купечеству. По ней отправляются суда, нагруженные шерстяными, пушными и металлическими товарами в Кяхту, или обратно из Кяхты, с чаем, съестными припасами, особливо скотским мясом, которое в большом изобилии находится за Байкалом, где скотоводство в самом цветущем состоянии; равным образом, не маловажную статью торговли составляет привозимая тоже через Ангару рыба, добываемая в озере Байкале, в особенности омули.

Иркутск есть складочной средоточный город всей Сибири; отсюда развозятся в большом количестве как туземные, так и Европейские произведения во все окружные места. При наступлении весны все оживляется необыкновенною деятельностью: товары отправляются в Якутск, Охотск, Камчатку и в Российско-Американские колонии. Главные товары суть: табак черкасский, мука, крупа разного сорта, вино, порох и различные товары, выделываемые на фабриках и заводах – предметы, необходимые для Восточной Сибири, ибо в отдаленных восточных городах того края нет никаких произведений растительных, тем более мануфактурных.

Все товары укладываются в сумы, ящики и фляги, так чтоб в каждом месте было не более 2 1/2 пудов весу, для удобного навьючиванья на лошадей во время переправки чрез Охотскую дорогу; потом зашивают эти места в лавтаки или сыромятные кожи, для предохранения от подмочек при переходе каравана вброд.

Иркутск производит также значительную торговлю с Бурятами пли Братскими, которые живут большими улусами в окружности этого города и занимаются хлебопашеством, звериною ловлею и частью скотоводством. Из них есть значительные богачи, и многие жалованы от Российского Императора кафтанами, саблями и медалями.

Народ этот сильно привязан к черкасскому табаку и к вину. Некоторые из них имеют по несколько жен, кои живут отдельно, каждая в своей юрте. Муж навещает их по очереди, живет у каждой по несколько недель, потом переходит к другой, и так проводит все свободное от занятии время; зимою же отправляется на звериную ловлю в пространные Сибирские степи или леса. По окончании лова они съезжаются в Иркутск для продажи или вымена своих промыслов.

При проезде в какое-нибудь место, останавливаясь на постоялом дворе, пли находясь в лавке, Бурят непременно старается что-нибудь украсть. Если, во время кражи, его поймает кто-нибудь из Русских, то может бить сколько душе угодно… Бурят терпеливо выдержит всю боевую операцию, – но если напомнят ему про полицию и погрозят отправить туда, он начнет кланяться, просить, умолять, чтоб его продолжали бить, лишь бы только не отправляли в такое страшное место. – Зато и Буряты не остаются у Русских в долгу: попади к ним Русский в улус в позднее время, – они ограбят его совершенно до последней нитки, без всякой жалости.

В половине Мая вся дорога из Иркутска покрывается обозами с товарами, вплоть до селения Качуги, расположенного на самом берегу реки Лены. Тут стоит множество разной Формы судов, лодок, паозков, которые с виду похожи на барки, но только гораздо меньшего объема. Все эти суда нагружаются пришедшими из Иркутска товарами, и чрез пространство 2500 верст, вниз по Лене, плывут к Якутску целый месяц, а в обратный путь слишком 2 месяца тянутся лошадьми и народом, с величайшим трудом.

Лена – одна из величайших рек в России. Во время плавания по ней, тело как будто погружается в сон и чувствуете какую-то особенную склонность к бездействию. Берега этой реки более низменны и ровны; течение тихое, спокойное; по пути не встречается ни крутых поворотов, ни порогов. Время от времени представляются взорам гигантские утесы; в грозном безмолвии смотрятся они в зеркало спокойных вод… вокруг все дико, пустынно, самобытно…. ни звука, ни следа человеческого.

Лена скрывается в Мае и несет огромные льды свои в Ледовитое море; при разлитии она возвышается почти до 3-х саженей, затопляет низменные места и образует род озер.

Жители расселены небольшими селениями по обеим сторонам Лены, отстоящими одно от другого на довольно большое расстояние, и вообще очень нуждаются в продовольствии. В иные годы им недостает даже хлеба и других произрастений: причиною тому климат и почва, неблагодарная к трудам земледельца. – По большей части они пользуются привозимыми на торговых судах как хлебом, так и другими товарами, которые выменивают на пушные товары, слюду, кедровые орехи и холст, довольно грубый и годный более для упаковки.

Скотоводство по берегам Лены очень в плохом состоянии; зато большое изобилие в рыбе: там стерлядь живая, в – 3/4 арш., стоит 25 коп. асс. или одну полушку черкасского табаку.

Самая главная промышленность береговых жителей Лены состоит в звериной ловле, особливо белок, за которыми они уходят далеко от своих селений в лес, живут там, начиная от Покрова до самой весны, и изредка навещают свои семейства, где, запасшись провизией, снова уходят в лесные шалаши. Большим пособием при ловле белок служат им собаки, которые очень хорошо приучены к этой охоте, по духу слышат, где находится белка, и если завидят ее на дереве, то, не упуская из виду, лают до тех пор, пока не подойдет хозяин и не убьет винтовкою маленького зверька. При счастливой ловле охотник добывает в неделю более 100 белок.

Вообще есть замечание у тамошних жителей, что если большой урожай кедровых орехов, то в этот год будет много белок. Лучшие по Лене белки, отличающиеся как черным цветом, так пухом и величиною, добываются в Олекме и продаются там от 25 до 40 коп. асс. за шкуру.

Добывание слюды считается у жителей Лены важным промыслом, но редкие занимаются отысканием её: они твердо уверены, что этот клад не всякому дается, а только попадается на счастливого. Если кто из туземцев решается на этот промысел, то надевает на себя чистое белье, и, не говоря никому о своем намерении, отправляется в путь, – Когда по особым признакам удастся ему найти слюду, он старается один, без помощи других, воспользоваться этим кладом; но часто одному представляется большой труд в разбивании скалы, заключающей в себе слюду; в таком случае промышленник собирает партию товарищей и делит добычу с своими сотрудниками.

По обеим сторонам Лены растут в изобилии кедровые орехи. – Тамошние жители в конце лета собирают кедровые шишки, сушат их, кладут в мешок и колотят до тех пор, пока орехи не вывалятся из гнезд, потом провевают их, чтоб отделить от шелухи. В урожайные годы кедровые орехи продаются не дороже двух руб. за пуд; большое количество их закупают в Иркутск, где выбивают из них масло.

Во время плавания по реке Лене беспрестанно представляются взорам дикие живописные виды, которым эта величественная река еще более придает красоты. Но вот, вдали уже виден низменный берег, заставленный судами, пришедшими из Иркутска с разными товарами. Это город Якутск. Он стоит на левом берегу Лены, имеет 9 церквей, гостиный двор, довольно хорошо выстроенный, и свечной завод – вот все, что можно сказать про этот город; так в нем скучно, однообразно. Зато в Июне месяце, при открыли ярмарки, этот тихий, отдаленный город оживляется, делается многолюдным, шумным, деятельным. В Якутск собираются торговцы из окружных и дальних мест; тут бывает также складка мамонтовой кости.

В Якутск собираются Якуты и Тунгусы и ведут с Русскими значительную торговлю. Оба эти народа исповедуют христианскую веру и ужасно робки, особливо Тунгусы. – Когда последним, при переправе на оленях из одной долины в другую для жительства, попадается навстречу кто-нибудь из Русских проезжих, они останавливаются всем своим рогатым караваном, снимают свои клинообразные шапки и почтительно кланяются проезжим.

Как странно бывает тогда смотреть на эту полудикую, смиренную толпу, тихо пробирающуюся по дико-пустынным местам!

В летнее время Тунгусы ведут кочевую жизнь, переезжая с одного места на другое. Это делают они собственно для прокормления оленей и для собирания ягод, в запас на зимнее время. Переселение с одного места на другое не представляет для них большего труда. Походные юрты их делаются из бересты и походят на вертикально-стоящий растянутый колпак. Во время переходов Тунгусы свертывают их в трубку, навьючивают на оленей, сами с женами и детьми садятся тоже на оленей и тянутся длинным караваном на новое жилище, которое также, оставляют, как и прежнее.

Тунгусы и Якуты очень хорошо приготовляют бересту: они варят се, сшивают лошадиными волосами и выделывают разную посуду. Мне неоднократно случалось плавать в Тунгусских ветках, в которых они ловят рыбу. Это плоско-овальные, остроконечные с обеих сторон, берестяные лодки, крепко переплетенные внутри дранками; они очень скоры и легки на ходу и подымают 4 человека, если имеют в длину 5 арш., а в ширину 1 арш.

При первом снеге Тунгусы удаляются на зимнее жилье, где у них довольно хорошо устроены бревенчатые юрты, обсыпанные землей и довольно теплые. В это время олени их питаются подснежным кормом и древесным мхом; Тунгусы же употребляют в пищу оленье молоко, мясо, сушеную рыбу и ягоды Они не занимаются хлебопашеством и не имеют нужды в этом труде. Все богатство их состоит в оленях, которых у зажиточного хозяина насчитывается иногда голов до 200.

Главная промышленность Тунгусов заключается в ловле соболей, лисиц, куниц, медведей и, зайцев и бурундуков; они привозят шкуры в Якутск и частью в Охотск, и продают там очень дешево. Хороший, выгодный, довольно темный соболь, за который у нас можно взять 100 руб., продается по 25 руб. Вообще все пушные товары покупаются или вымениваются у Тунгусов очень выгодно.

Тунгус робок с человеком, но посмотрите, как он смел и отважен в борьбе с медведем. Вооруженный одною винтовкою или ножом и не приглашая в товарищи никого, чтоб не делить добычи, Тунгус один идет на неровный бой и одолевает великана. Редкий из них делается жертвою свирепости лютого зверя. Тунгус управляется с ним как с равным себе; он встречает его, как незваного гостя в этом дремучем пространстве, которое тянется от Якутска до Охотска, и в котором, как хозяин на своем дворе, он никогда не заблудится, как бы далеко ни зашел.

Якуты очень сходны с Тунгусами как по лицу, так и по одеянию, но в отношении образа жизни весьма различествуют друг от друга. Якуты живут в рассеянными малыми селениями в окружности Якутска, постоянно на одном месте, занимаются скотоводством, имеют большие табуны лошадей, возят вьюками товар из Якутска в Охотск, и приготовляют коровье масло, которое в большом количества продают в Якутске; там его топят, наливают на берестяные тунтаи (Формою совершенно сходные с ранцем), не более 2 1/2 пуд. в каждый, для удобности перевозки вьючным транспортом, и отправляют в Охотск и другие места. – В нынешнее время Якуты стали приучаться к хлебопашеству; но жаль, что тамошний климат не позволяет совершенно созревать хлебу. Якуты собирают его еще не доспевший, сушат, толкут и добывают муку в самом малом количестве.

Любимая пища Якутов – масло, конское мясо и кумыс, приготовляемый из коровьего или кобыльего молока. Между Якутами особенный почет отдается тому, кто больше съест или выпьет. Во время их пирушек выискиваются такие, что съедают по 30 Фунт, коровьего масла, или выпивают по ведру кумысу, и притом с таким проворством, которое всякому, не бывшему очевидным свидетелем столь необыкновенной вместимости и деятельности желудка, покажется невероятным. Якуты с самого малолетнего возраста приучаются курить табак, и в высшей степени охотники играть в карты и в кости. Нередко случается, что Якут проигрывает табуны лошадей, скота, и преспокойно идет к кому-нибудь в работники, разживается, и потом снова все проигрывает. Якуты не жалуются на эту страсть: она сделалась для них такою же потребностью, как воздух или пища.

Весною Якуты собираются в Якутск на подряды для доставления туда товаров; здесь заключают с нами контракты или условия, потому что на чести с Якутом невозможно иметь никакого дела: он непременно обманет или обкрадет, в особенности во время перевозки товаров через Охотскую трудную и неудобную дорогу, где иногда действительно случается, что пропадают товары и вместе с конем.

В начале Мая начинается отправление товаров из Якутска в Охотск; масло и свечи, как собственный произвения Якутска, составляют первый транспорт; потом следуют привозимые на судах по Лене: черкасский табак, винный спирт, порох, мука, крупа и разные шелковые товары; иные из них укупоривают, другие упаковывают, потом укладывают в лодки и перевозят на противоположный берег Якутску; отсюда уже верхом, караванами, с запасной провизией, отправляются в месячный путь до самого Охотска.

Какую оживленную картину представляет тогда этот берег, как-будто внезапно пробудившийся от глубокого сна, в который был погружен в продолжение целых одиннадцати месяцев. Белеющиеся палатки, разложенные вокруг них огни, смешанный гул голосов, топот и ржание коней, оживляют, на время эти пустынные места. С рассветом дня все приходит в движение; минутные гости, посетив на краткое время печальный Якутск, уже спешат или в Охотск, или в Камчатку, пли далее – в Российско-Американские колонии, снимают палатки, вьючат лошадей, и чтоб они не разбегались, связывают их гусем, по 12-ти в ряд; на переднюю садится Якут. Но ни что не удерживает полудиких животных: забыв прошлогоднюю ношу и чувствуя на себе тяжесть, они хотят освободиться от неё, отрываются одна от другой, сбрасывают вьюки и разбегаются в разные стороны. Вот тут-то Якут выказывает всю свою ловкость: стремглав несется он по долинам, по кустарникам, перепрыгивает через овраги, ловит бешеных животных, отыскивает разбросанные вьюки, и снова, приведя все в порядок, спокойно продолжает путь. Это продолжается до тех пор, пока лошади не умучатся в дороге.

А что сказать о пассажирах? Это страдальцы в полном смысле слова. Особенно нельзя без жалости смотреть на тех, которым еще в первый раз приходится ехать верхом. Тут начинают они сильно раскаиваться в своей решимости. Пешком идти препятствуют болота и реки, а объезде на телеге и думать нечего.

До Алдана дорога еще хороша; тут мало болот и рек; по большей части встречаются обширные луга, заставленные стогами сена, которое Якуты запасают на зимнее время своим лошадям, да кой-где Якутские юрты с женами и детьми, потому что сами Якуты в летнее время бывают в разброде по разным занятиям, и оставляют в юртах одних только жен и детей. Последние, завидев еще издали приближающийся к ним большой караван с людьми, покидают юрты, бегут в лес, и издали посматривают, что будут делать проезжающие. Звать убегающую Якутку было бы совершенно напрасно; этим только более можно навести на нее страха. Случается, что некоторые из опытных пассажиров, бывавших уже и прежде в этих шестах, преспокойно входят в оставленные жилища, располагаются там как им угодно, слазят в подземный погреб, где хранятся ягоды, молоко, кумыс, и достав там себе что нужно, без опасения продолжают путь.

Эта робость у жителей юрт произошла более от того, что с солеваренного Охотского завода в прежнее время много раз бегивали преступники, которые останавливали иногда караваны и делали значительные грабежи и неистовства в юртах; поэтому-то жители этих мест, при виде проезжих, и до сих пор думают, не беглые ли это? Впрочем, теперь побеги эти прекращены, и караваны идущие по Охотской дороге, не встречают более никакой опасности.

При наступлении вечера караван останавливается в тех местах, где есть вода и хорошее кормовище для лошадей; пассажиры раскидывают палатки, разводят кругом огни стараются как можно более дымить, для уничтожения комаров, которых такое множество по всей дороге, что без сетки на голове невозможно пробыть на одном месте. – В этом отношении нельзя не позавидовать Якутам: они не носят сеток, не устраивают палаток, спят почти полунагие, под открытым небом, и комары не дотрагиваются до них, как будто знают, что земляки их сильно пропитаны дымом.

Как радостно во время долгого пустынного переезда встретить какое-нибудь жилое селение. Первое, попадающееся по пути к Охотску, есть небольшое селение, расположенное на левом берегу Алдана, при устье реки Май. При этом селении пассажиры переправляются на правые берег Алдана.

Тут дорога совершенно изменяет вид свой: то едешь извилистыми тропинками, пролегающими сквозь густой лес, поросший кустарником, или через болото, в котором лошадь вязнет по-брюхо; то взбираешься на длинный косогор или на крутую каменистую гору, и пролагаешь путь по снежной вершине; то спускаешься прямо в реку; то подымаешься на распавшуюся скалу, где с осторожностью пробирается по острому камешнику бесподковный конь; то вдруг встречаешь лес, обгорелый от жару, который в Июле месяце доходит здесь иногда до чрезвычайности в очень много способствует переправке каравана. Не дай Бог быть застигнутым на дороге продолжительными дождями. В то время болота делаются непроходимыми, реки разливаются; через них уже невозможно переходить в брод, а перевозов нет. Караван поневоле должен ждать, пока перестанут дожди и опадут реки, встречающиеся на пути очень часто, особливо Белая река, которая течет извилистыми протоками и которую приходится переезжать более нежели в 30-ти разных местах.

Правительством было обращено внимание на устройство Охотской дороги, но в этом отношении невозможно ожидать большого успеха, именно по причине высокого разлития вод в дурное время года; в некоторых местах устроены чрез болота бревенчатые мосты, но и те все переломаны водою. Теперь можно посудить, каких неимоверных трудов стоит переправка товаров в Охотск. В это время караван теряет совершенно свой прежний оживленный вид. Пассажиры, разбитые, усталые, ждут не дождутся вожделенного прибытия в Охотск; кони их, за месяц до того бодрые, неукротимые, превращаются теперь как бы в движущие тени, и едва в состоянии держать 5-ти пудовую тяжесть. Хорошо, если в транспорте бывает много заводных лошадей, могущих служить взамен усталых; сильно изнуренную лошадь оставляют тогда для поправки в какой-нибудь луговине, на произвол судьбы; в обратном пути Якут непременно найдет ее, как будто по духу чуя, где гуляет его конь!

По переправе через Становой хребет, встречается неподалеку от реки Охоты другое небольшое селение, в котором живет станционный смотритель и есть перевоз на левую сторону реки Охоты. Отсюда до Охотска остается 200 верст и дорога становится гораздо лучше, в сравнении с Алданской.

Еще на расстоянии 10-ти верст от Охотска слышен по лесу глухой рев волны, ударяющейся об высокие морские скалы и рассыпающейся дробью по отлогой лайде Охотска порта. В лесу чувствуется уже дыхание свежего морского воздуха и вдали чуть виднеются мачты стоящих на реке Охоте казенных судов. – Если транспорт успеет придти к берегу в то время, когда вода идет с моря на прилив, то он сейчас же переправляется через реку в порт; когда же вода идет на убыль, то довольно опасно пускаться по широкому разливу реки, потому что последняя, впадая в море, может, при быстрой убыли воды, – легко унести в него и переправляющихся по ней.

В прежние годы Охотский порт был устроен на левом берегу реки Охоты, в 30 верстах от устья; но так как берега этой реки большею частью низменны и ровны, то при сильном разлитии воды она затопляла строения жителей. В отстранение этого неудобства, порт перенесли на отлогий мыс, находящейся между морем и дугообразным устьем реки Охоты. Но это место также оказывается невыгодным по следующим обстоятельствам:

1) Прямо с открытого моря дуют жестокие ветры и в зимнее время заносят весь порт снежною вьюгой.

2) Жители крайне нуждаются в воде, ибо от всегдашних приливов с моря соленой воды в реку, вода в последней делается негодною к употреблению, и они принуждены ездить за нею вверх по Охоте, к старому порту, что составляет 30 верст расстояния. Хотя в городе и есть колодезь, устроенный казною на избранном месте, но в зимнее время он замерзает от сильных морозов.

Охотский порт служит защитою с восточной стороны Сибири. В нем находится приморское управление, 2 батареи с огромными пушками, привезенными на кругосветных казенных судах, 1 церковь, 13 лавок, и не более 100 жилых деревянных домов. Прежде здесь был устроен казенный солеваренный завод, но так как от близости реки Охоты соленая морская вода разжижалась на довольно большое пространство, чрез что в заводе добывалось очень мало соли, то его и перенесли в Ину, верстах в 60 от Охотска.

Охотский флот состоит из 4-х бригов и 2-х ботов, которые стоят в реке, а на зимнее время, по случаю замерзания последней, вытаскиваются на берег.

Большое затруднение встречается при проводе судов с моря в реку, или из реки в море, потому что между морем и устьем Охоты протянулся дресвяный риф поперек всего пролива, и беспрестанно изменяет свою глубину от наносимой неровною волною дресвы. Кроме самых сильных приливов, вода редко поднимается до 12 футов на самом рифе, чрез который проходят суда, но и то с помощью искусного и опытного лоцмана; случается же иногда, что некоторые самонадеянные судовые командиры, не узнав настоящей глубины на фарватере, и без помощи лоцмана, решаются пройти риф и задевают за него судном, так, что без выгрузки не возможно бывает стянуться с рифа; между тем огромная волна колотит судно о грунт с такою силою, что от удара падает рангоут, в судне делается значительная течь, и когда вытащат его, то оно требует больших починок, или, в противном случае, становится неспособным к плаванию. В это самое время выбрасывают в катера находящийся в судне груз, что сопряжено с величайшею опасностью и нередко с погибелью в мутных волнах Охотского моря.

Российско-Американская Компания имела в Охотске на самом мысу, Факторию для складки своих товаров; но все эти неудобства, как в отправлении пушных товаров через Охотскую дорогу, так и в худом проходе больших её судов через Фарватер, заставили ее перенести Факторию в Аян.

Жители Охотска не занимаются ни скотоводством, ни хлебопашеством; они пользуются привозным хлебом, а скот пригоняется к ним из Якутска. Главная промышленность их состоит в рыбной и звериной ловле. В Августе месяце открывается здесь ярмарка. Отсюда товары отправляются во все окружные места и острова Охотского моря, где их продают или выменивают на пушные товары, оленью кожу и моржовый зуб. Теперь Охотским купцам невыгодно посылать товары в Камчатку, потому что торговый Северо-Американские суда стали посещать этот край, и сверх того Российско-Американская Компания открыла в Петропавловск свой магазин.

Все товары Охотские торговцы развозят, за хорошую плату, на казенных судах, находящихся при Охотском порте; собственных же судов не имеют, из опасения, что их разобьет в море. Но сколько выгод могло бы приобрести Охотское купечество, если б составило между собою компанию и завело свои суда, которые могли бы ходить чрез Восточный и Атлантический океаны в Европу, нагружаться Европейскими товарами, или, смотря по выгодности, брать некоторые товары с островов означенных океанов и привозить их в пределы Охотского моря; тогда открылись бы для них несравненно изобильнейшие источники богатства, нежели при теперешней торговли, ограничивающейся только окружностями Охотского моря. В этом отношении не представляется никаких препятствий; кроме того, и Правительство оказало бы с своей стороны пособие в таком предприятии, которое неминуемо послужило бы к распространению Русской промышленности в отдаленных морях.

Я означу здесь небольшую выписку цен товарам в Охотске, именно:

Мука ржаная. . от 8 до 10 руб. пуд

Крупа гречневая. —12–14 – —

Сукно семирублев. 18 – арш.

Простой шерстяной 2р. платок. 8 —

Пуд меди в чайниках или ку-

биках….. —120–130 —

Пуд железных

гвоздей….. – 40 – 50 —

Пуд черкасского

табаку….. – 50–55 —

Пуд коровьего

масла…… – 25 – 30 —

Соображаясь с этими ценами, существующими в Охотске, можно судить, как должны они возвыситься в местах, прилегающих к Охотску, где жители занимаются единственно звериною и рыбного ловлею, и совершенно не имеют никаких мануфактурных заведений.