Текст книги "Найду тебя в темноте (ЛП)"

Автор книги: А. Мередит Уолтерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

После того как родители Клэя исчезли, я свалилась в кресло. Я, должно быть, задремала, потому что следующее, что я знаю, как Рэйчел трясет меня. – Мэгги! О Боже, Мэгги! – Я открыла глаза, чтобы увидеть Рэйчел, Дэниела и своих родителей, толпившихся вокруг меня. Дэниел поднял меня на ноги, и они с Рэйчел обняли меня. – Ты напугала меня до смерти! Я могу отшлепать тебя, – сказал Дэниел нахмурившись, но ни разу не выпустил меня. Рэйчел просто начала плакать, прижимаясь ко мне, словно была вдали от меня несколько месяцев вместо пары дней.

Я оторвалась от своих друзей и встала перед родителями. Они крепко прижали меня к себе, и каждый из них говорил снова и снова, что они любят меня. Я была им очень благодарна, особенно после того, как подверглась холодной и эгоистичной семье Клэя.

– Мне так жаль, – повторяла я шепотом.

– Шшш. Не волнуйся. Теперь все закончилось. Давай просто поедем домой. – Я колебалась. Я разрывалась из-за того, что мне придется покинуть Клэя. Как я могла вернуться в Дэвидсон и оставить его здесь на милость его родителей?

Как по команде, миссис Рид вышла из дверей палаты интенсивной терапии, разговаривая с высоким бородатым человеком, на больничном бэйдже которого было написано «доктор Лэнг» – местный психолог.

Осознавая, что это бесполезно, я все же подошла к ней после того, как она закончила разговаривать с доктором. – Клэй в порядке? Вы заберете его домой?

Миссис Рид посмотрела на меня холодными, бесчувственными глазами. – Мы забираем его назад во Флориду, где он получит помощь, в которой нуждается. – Это было все, что она мне сказала, после чего начала отворачиваться от меня, чтобы заполнить документы, которые ей вручил доктор Лэнг.

Я приподнялась, чтобы увидеть форму, которую она подписывает и заметила, что это была бумага о переводе. Мое горло сжалось. Они, правда, забирали его. Мама встала позади меня. – Миссис Рид, меня зовут Элизабет Янг и мама Мэгги. Знаю, моя дочь будет сильно переживать о Клэйтоне. Может существует какой-нибудь способ, чтобы дать ей знать о его прогрессе? Может, позволить им общаться, пока он на лечении?

Я старалась контролировать свое потрясенное выражение. Я не могла поверить, что мама на самом деле выступает за мою возможность общаться с Клэем. Я сжала ее руку в благодарность. Миссис Рид даже не потрудилась посмотреть на мою маму. Грубая сука.

– Не думаю, что это было бы уместно. Ваша дочь была причиной многих проблем моего сына, пока он был в Вирджинии. Думаю, для Клэя будет лучше, если он будет находиться как можно дальше от нее. – Я почувствовала, как моя мама напряглась позади меня, и ожидала, когда она выпустит свою материнскую «суперсилу».

– Извините меня, миссис Рид, но думаю, вы немного заблуждаетесь. – Миссис Рид посмотрела на мою маму, выглядя скучающей от этого разговора. Мама продолжила. – Мэгги ничего плохого не делала, она лишь поддерживала вашего сына даже тогда, когда он плохо к ней относился. Возможно, вам следует хорошенько посмотреть в зеркало и увидеть, почему у вашего сына столько проблем. Потому что, судя по моему опыту, проблемы обычно лежат немного ближе к дому. – Миссис Рид просто приподняла свою бровь, что было так похоже на Клэя, и даже не потрудилась ответить. Она развернулась на каблуках и вернулась обратно в ПИТ[37].

И, как и дверь, мои отношения с Клэем захлопнулись прямо перед моим носом. Я была раздавлена, и мое тело буквально ослабело в поражении, чувствуя неизмеримый вес, давивший на меня. – Спасибо за попытку мам, – сказала я, когда она прижала меня к себе.

– Какая ужасная женщина. Бедный Клэйтон. Не удивительно, что он так боролся. – Это была самая милая вещь, которую моя мама когда-либо говорила о Клэе. Она держала меня рядом, когда мы покинули больницу. Папа шел с другой стороны, а мои лучшие друзья следовали прямо за нами. Мы все забрались в наш семейным минивэн, и я пыталась остановить слезы, когда наблюдала за тем, как больница и Клэй исчезают позади меня.

– Мне надо вернуться в мотель и забрать наши с Клэем вещи, – сказала я, когда папа вывернул на дорогу.

– Не знаю, хорошая ли это идея. – Мама звучала обеспокоено. Я наклонилась вперед и схватила сидение.

– Пожалуйста, мам. Мне нужно это сделать. – Мама с папой больше не выдвигали никаких аргументов. И когда мы подъехали к «Мотелю №6», мои родители и друзья проводили меня в крошечную комнату, которая содержала последние хорошие воспоминания обо мне и Клэе.

Мне показалось, что он умер, потому что я знала, что не буду разговаривать или видеться с ним очень долгое время. По крайней мере, пока Клэй не сможет принимать решения сам за себя. Мне хотелось верить, что он свяжется со мной так скоро, как только сможет. Но я не могла быть уверена в этом, и это сделало пустоту чувств, которая росла в моей груди, почти невыносимой. Клэй выглядел таким сломленным, когда я уходила. Я не была уверена, что он когда-нибудь снова будет частью моей жизни.

– Черт, – выдохнула Рэйчел, заходя в разрушенную комнату. Никто ничего не говорил, пока я вытаскивала сумку Клэя и собирала нашу одежду, которую он разорвал. Я зашла в ванную и чуть не потеряла сознание от вида засохшей на полу крови. Я закрыла дверь и упала на колени, освобождая свою боль. Я плакала за Клэя, за себя, за наше совместное будущее, которого у нас никогда не будет. Я подставила чистое полотенце под кран, после чего встала на колени и начала тереть. Я хотела оттереть все (до последней) капли его крови; будто это ослабит ужасные воспоминания о том, как он неподвижно лежал в моих руках, а я изо всех сил пыталась удержать его с собой, сохранить ему жизнь.

Я, должно быть, сидела там довольно долго, потому что мама зашла внутрь и нашла меня, яростно вытирающей пол. – Милая, оставь это. Достаточно, – сказала она мягко, но я все еще не могла остановиться. Я снова намочила полотенце и села обратно на колени, стараясь оттереть еще немного. – Мэгги. Пожалуйста, просто оставь это. – Она опустилась на пол рядом со мной и положила свои руки на мои. Я посмотрела в ее глаза, которые были переполнены любовью и заботой. – Ты не должна этого делать. Оставь все здесь. – Я знала, она имела в виду гораздо больше, чем просто кровь. Я откинула полотенце и позволила ей вывести меня из ванной. Дэниел поднял сумку, и мы закрыли дверь комнаты мотеля. Я оставила ключ снаружи на крыльце.

Рэйчел ехала рядом со мной домой, очень сильно сжимая мою руку. Я уронила голову ей на плечо, и моя лучшая подруга гладила меня по волосам, пока мы, наконец-то, ехали домой.

ЭПИЛОГ

– Мэгги, можешь принести мне мешок соли из гаража? – кричит мама, стоя у входной двери. Я встала с дивана и направилась в холл. Мама была покрыта свежим снегом, и я могла видеть, как он падает с неба позади нее. На дворе стоял конец января. – Думаю, твой отец положил его на полку. Поспеши, этот снег не разгребет себя сам. – Я натянула сапоги и толстое шерстяное пальто. Надела на руки перчатки и вышла на улицу, направляясь вокруг дома в сторону гаража.

Прошло два месяца, и я все еще пытаюсь чувствовать себя нормально, словно я все еще в той жизни, которую когда-то называла своей. Родители всегда меня чем-то занимают. Мои выходные сейчас наполнены походами по магазинам и в кино. Мои родители решили попробовать свои силы в обустройстве дома и включили сюда мою помощь, которая заключалась в том, чтобы прикрепить гипсокартон и использовать древнюю швейную машинку моей мамы, чтобы сшить шторы.

Рождество было тяжелым. Я ожидала услышать какие-нибудь новости от Клэя, но праздники пришли и ушли. Ничего. Лишь тишина. Я пыталась спрятать боль, которую чувствовала, но не могла одурачить себя. Рэйчел и Дэниел были приклеены ко мне все зимние каникулы. Несмотря на то, что порой они были немного удушливыми, я ценила их присутствие.

Теперь, когда я вернулась в школу, Рэйчел уговорила меня записаться в школьный мюзикл. Я помогала с декорациями, и это занимало большую часть моего свободного времени по вечерам. Время, которое, в противном случае, я бы проводила дома, хандря в своей комнате.

Все вокруг пытались делать вид, словно ничего не произошло, так почему я не могу?! Большую часть времени я устраивала прекрасное шоу. Я хорошо притворялась, что не была сломлена внутри. Притворялась, что часть меня не осталась в той крошечной комнате, в отделении интенсивной терапии, где мы с Клэемй были вместе в последний раз.

– Тебе нужна помощь? – спросил папа, когда я изо всех сил пыталась достать мешок с солью с полки. Я сдалась и позволила ему помочь мне снять мешок. – Вау, а он тяжелее, чем я думал. Хочешь, чтобы я отнес его маме? – спросил он.

Я рассмеялась. – Ты совсем вышел из формы, пап. Мы составим тебе план тренировок, как только станет теплее, – пригрозила я ему. Папа симулировал возмущение. – Я в хорошей форме. – Конечно Вы в форме, Мистер. «Я ем четыре пончика на завтрак и упаковку «Доритос»[38] на ланч». Иди внутрь и позволь нам, молодым и здоровым людям носить тяжести, – пошутила я. Папа хмыкнул, но оставил выбор за мной.

Это хорошо, что мои отношения с родителями стали налаживаться. Но они все еще внимательно за мной наблюдали. Но я, конечно, не могу их винить. Я протащила их через ад и обратно. Я заслужила их бдительность, несмотря на то, как сильно она душила меня время от времени.

Хотя я все еще не была полностью уверена в том, из-за чего они наблюдают за мной. Клэй ушел. Я не слышала о нем или его родителях с того самого дня в комнате ожидания в больнице. Не то чтобы я была удивлена. Его мать ясно дала мне понять, что хочет, чтобы у меня не было абсолютно ничего общего с ее сыном. Но я боролась с предательством, которое пронзало мою грудь, когда я думала о том, почему Клэй не пытался сильнее удержать меня. Я, признаюсь, думала, что его любовь ко мне сильнее всего этого. Если бы все можно было изменить, я бы пошла на все, чтобы снова с ним поговорить.

Но я пыталась сосредоточиться на счастье, которое испытывала, осознавая, что несмотря на то, что я ничего о нем сейчас не слышу, где-то ему оказывают необходимую помощь. Даже если это было далеко от меня. Да, у меня была не очень хорошая самоотверженность.

И каждый раз, когда я думала о нем, что-то болело внутри, и мне становилось трудно дышать.

Я в миллионный раз задавалась вопросом, как я могу продолжать жить, когда мое сердце пропало? Как это возможно, что оно до сих пор бьется в моей груди, в то время как там ощущается пустота?

– Вот, пожалуйста, мам, – сказала я, уронив мешок на землю.

Мама перестала разгребать снег и наклонилась, чтобы открыть мешок. – Спасибо Мэгги Мэй, – сказала она, перед тем как бросить немного соли на тротуар.

– Не знаю, почему ты беспокоишься об этом. Просто подожди, пока снег не перестанет идти. Ты же понимаешь, что тебе придется повторить все это утром, – сказал я ей, глядя, как свежая тропинка исчезает под одеялом снега.

– Потому что утром будет намного хуже, если я не сделаю что-то сейчас, – сказала она, возвращаясь к своей задаче.

Я просто покачала головой и направилась обратно в дом. Я остановилась на мгновение, охваченная каким-то детским импульсом. Я подняла лицо к небу и высунула язык, позволяя холодным снежинкам таять у меня во рту. Я люблю снег, и это, почти, как и все остальное, напоминало мне о Клэе. Я вспомнила о нашем совместно проведенном времени в загородном доме, когда мы лежали вместе на верхнем этаже, пока снаружи шел снег, и я думала о том, что никогда не буду счастливее, чем была в тот момент. Я вздохнула. Эти воспоминания были счастьем и одновременно проклятием. Я была благодарна за то, что они у меня были, но в то же время они так сильно ранили. В конечном итоге, должно же стать лучше, не так ли? Я спрашиваю себя об этом каждый день. Медленно я побрела вперед. Мои шаги ощущались тяжелее, чем прежде.

Я старалась взять себя в руки. Хотела быть дочерью, которую заслуживали мои родители, и другом, в котором, как мне казалось, Рэйчел и Дэнни сейчас очень нуждались. Но иногда было тяжело быть такой девушкой. Возможно, это был недостаток неосведомленности. Было тяжело не знать, что делает Клэй, или что происходит в его жизни. Затем появились сомнения, которые кровоточили, словно раны, в моем мозгу. Иногда я думала о том, что, возможно, он понял, что без меня ему было бы лучше. Порой мне казалось, что его жизнь не изменилась так сильно, как моя. Возможно, я была одинока в любви, которую все еще испытывала. Настолько глубокой любви, какой она должна была быть с самого начала. Я старалась отталкивать свои мрачные мысли. Старалась каждый день. Я не могла позволить себе увязнуть в них или найти себя в той же депрессии, в которой я утонула надолго, после того, как оставила Клэя лежать в больнице. Я решила, что должна двигаться дальше, идти вперед, жить своей жизнью, и быть настолько счастливой, насколько это возможно… без него. Несмотря на то, какой сложной и невозможной казалась задача.

Я увидела почтовый грузовик, который притормозил у нашего дома. Не знаю, почему он заставил меня остановиться, но я это сделала. Я вышла, чтобы встретить почтальона. – Я возьму это, – сказала я, заставляя себя улыбнуться и забрать у него кучу конвертов. – Аккуратней на дороге, – напутствовала я его, когда он вернулся обратно в грузовик. Он поблагодарил меня и уехал.

Мои руки начали трястись, когда я просматривал кучу счетов и прочей нежелательной почтовой корреспонденции. Моя реакция всегда была одинаковой, когда приходила почта. Я всегда хотела, на самом деле просто жаждала, чтобы хоть раз там было письмо, адресованное мне. Я ненавидела, что постоянно увеличивала свои надежды, но так ничего и не получила.

Но в этот раз, я нашла то, что искала. На дне кучи был маленький конверт. Вытаскивая его, я почувствовала, как мое сердце запнулось от моего имени, написанного на конверте знакомой, наклонной рукой. Забавно, что просто вид его почерка имеет власть, достаточную для уничтожения моих внутренностей.

Стоя там по лодыжки в снегу, я не знала, что мне делать. Часть меня хотела разорвать письмо на кусочки, испуганная разрушающей болью, которая будет неизбежно сопровождать его слова. Но это была лишь маленькая часть урагана эмоций, которые я чувствовала, поэтому я поспешно спрятала его. Конечно, я прочитаю его. Я должна. Я должна сделать это, не думая об эмоциональном крушении, которое может вызвать его прочтение. Варианты перестали существовать. Я определенно должна прочитать его. Просто не сейчас.

Я сложила письмо и положила в карман джинсов, после чего отправилась дальше проводить свой день несмотря на то, что письмо тянуло меня вниз, словно камень на шее.

Я провела остаток утра, перелистывая каналы и наслаждаясь снежным днем. Рэйчел и Дэниел появились во второй половине дня. Рэйчел настаивала на том, чтобы подстричь меня. Обычно я бы не позволила ножницам находиться рядом со мной, но с конвертом Клэя, лежащим глубоко в моем кармане, я почувствовала внезапную, подавляющую необходимость в переменах. Дэниел плюхнулся на мою кровать и принялся листать журнал, пока Рэйчел отрезала, отмеряла и снова отрезала мои волосы. – Не могу поверить, что ты читаешь это барахло, – фыркнул Дэниел. Рэйчел держала мою голову прямо, пока я пыталась увидеть статью, которую он читал, – «Как заставить парня заметить вас». – Если не хочешь побрить свою голову, то сиди смирно. – Я незамедлительно села прямо.

Когда Рэйчел закончила, она принесла зеркало. – Ну, что ты думаешь? – спросила она. Я повертела головой из стороны в сторону и усмехнулась. Она проделала отличную работу. Мои обычно длинные каштановые волосы были обрезаны выше плеч. Рэйчел сделала свободную лесенку вокруг моего лица, благодаря чему прическа выглядела невероятно стильно. Я слегка взбила волосы. – У тебя дар, подруга, – похвалила я, очень довольная конечным результатом. Дэниел поднял взгляд и тихо присвистнул. – Ты выглядишь горячо, Мэгс. – Мы с Рэйчел улыбнулись.

– Итак, Мэгги... – начал Дэниел. Я мгновенно стала подозрительной, потому что он никогда не использовал мое полное имя. Я лукаво посмотрела на него.

– Да, – подбодрила я его.

– Я разговаривал с Джейком Фитцпатриком на днях, и он спрашивал о тебе. – Я отвела взгляд от своих лучших друзей. Я знала, они пытались помочь, хотели, чтобы я двигалась дальше. Пытались повторно акклиматизировать меня к жизни, которую я вела до того, как в ней появился Клэй. Но Джейк Фитцпатрик, да вообще-то любой парень, не имели никакого шанса, пока Клэй все еще удерживал мое сердце.

– Не думаю, что это хорошая идея, Дэнни, – легко сказала я, пытаясь спрятать страдание, которые вызывают мысли о свиданиях с другими парнями.

– Джейк горячий парень. Ты ведь не умрешь, если сходишь с ним на свидание? Мы можем пойти все вместе, чтобы было легче. Это не будет изменой. Я хотела сказать... ты знаешь, я не думаю, что Клэй... эмм... ну... ты знаешь. – Рэйчел не закончила свою мысль, позволяя своему предложению улететь прочь, в эту, ставшую такой неловкой, тишину.

Ее воодушевление благими намерениями вывело меня из себя, и я покраснела от гнева. – Ну, я не могу этого сделать, окей. Я люблю Клэя, и это будет неправильно. Поэтому просто выбросьте подобные мысли из головы, пожалуйста, – сказала я им коротко. Я не пропустила взгляда, который прошел между ними. И тема была закрыта.

Дэниел и Рэйчел пробыли у меня не долго, и, как бы ужасно это не звучало, но я была рада, когда они ушли. Натянуть сегодня свое счастливое лицо было действительно трудно. Особенно с тех пор, как я отчаянно ждала момента, чтобы прочитать письмо Клэя.

Наконец, после ужина, я извинилась и пошла в свою комнату. Мои родители не спрашивали о подобном поведении, ведь оно стало моей обычной рутиной. Я закрыла за собой дверь и села на кровать. Я медленно вытащила скомканное письмо и некоторое время просто держала его, чувствуя его теплоту, возникшую от того, что оно было прижато ко мне весь день.

Я осмотрела конверт и обнаружила, что на нем не было никакого обратного адреса. Это, казалось, кричало довольно громко о том, что Клэйтон Рид хотел сказать мне, что ответа не требуется. Я ничего не могла с собой поделать, но почувствовала невероятную злость и боль из-за этого.

Разорвав конверт, я аккуратно развернула бумагу. Мое имя сразу же попалось на глаза. Я заметила углубления в тех местах, где Клэй сильно прижимал ручку к бумаге. Я почти могла чувствовать его беспокойство. Его страх. Его горе. Несомненно, ведь это было именно то, что чувствовала и я. Я закрыла глаза, подбадривая себя и подготавливая свои нервы. Потом я начала читать. Его любовь ко мне сразу же прыгнула со страницы. Волна облегчения окатила меня. И тогда я поняла, как сильно напугана была тем, что он перестал любить меня. Что он пошел дальше, начал жить своей жизнь и забыл обо мне. Но, предполагаю, мне нужно было сильнее в него верить.

Мэгги,

Не уверен, что мне вообще следует писать это. Чувствую, что невероятно эгоистично с моей стороны нуждаться в написании этих слов, но мне нужно, чтобы ты их прочла, нужно, чтобы ты знала, что все это правда. Кажется, словно у меня больше прав на эти чувства, нежели у тебя, но, на самом деле, это не так. Твои мысли, твои чувства, все о тебе, значит для меня очень многое, именно поэтому, полагаю, я и пишу тебе все это. Не прошло ни секунды, чтобы я не думал о тебе. Ты повсюду. Я все еще чувствую запах твоих волос, слышу, как ты проклинаешь меня, когда я еду слишком быстро, и чувствую твое дыхание, когда засыпаю.

Мне больно вспоминать тебя. Но меня пугает сама вероятность того, что я могу забыть тебя. Помню, ты говорила мне, что моя любовь к тебе не должна никого ранить, что она должна быть чем-то прекрасным. И это действительно так. Любовь – самая прекрасная вещь, которая у меня когда-либо была. Но правда в том, что она ранит. Моя любовь к тебе уничтожила все вокруг нас. Она почти уничтожила тебя, и я ненавижу себя за это.

Ты заслуживаешь того, кто будет гораздо лучше меня. Всегда заслуживала. Надеюсь, однажды ты найдешь то, что заслуживаешь. Кого-то, кто будет беззаветно и безоговорочно любить тебя. Того, у кого не будет багажа за спиной. Того, кто не будет вечно лгать. Того, кто не позволит тебе оставить свою семью позади. Кого-то, за кем тебе не придется следовать в ад.

Я эгоистичный человек, Мэгс. А все потому, что я все еще люблю тебя и знаю, что буду любить до конца своих дней. И даже, если я скажу тебе двигаться дальше и жить своей жизнью, найти кого-то другого, то всегда буду молиться, чтобы ты этого не делала. Потому что я не могу смириться с мыслью, что кто-то еще будет держать тебя в своих руках, кто-то другой будет прикасаться к тебе, кто-то другой будет испытывать твою любовь на себе, как это делал я.

Веришь, я не знаю, что пытаюсь сказать тебе этим письмом. Я вижу хмурый взгляд на твоем лице, пока ты читаешь это, и слышу, как ты говоришь мне выкинуть все это из головы, смириться и жить дальше. (Я улыбнулась глазами, полными слез, читая этот комментарий. Клэй слишком хорошо знал меня).

Полагаю, единственное, что я действительно хочу сказать тебе, так это «спасибо». Спасибо, за самые прекрасные и удивительные месяцы в моей жизни. Спасибо, что любила меня, несмотря ни на что. Спасибо что давала мне надежду и свет, даже если это и было ненадолго. И я снова хочу сказать тебе, что мне жаль. Я должен был быть сильнее и позволить тебе опереться на меня, вместо того чтобы взвалить на твои плечи бремя за нас обоих.

Я понимаю, что моя любовь к тебе искалечила нас обоих.

Но твоя любовь спасла меня.

Именно поэтому, это письмо должно стать прощанием. Я не могу переварить мысль о том, что ты ждешь меня, человека, которым я, возможно, никогда не буду. Я пытаюсь стать лучше. Но это тяжелая и горькая дорога, и я не знаю, когда это случится и случится ли вообще.

Я хочу, чтобы ты двигалась дальше. Жила своей жизнью даже несмотря на то, что перспектива не жить ею вместе с тобой разрывает меня на части.. Я даже не могу дать тебе надежду, что в конце всего этого есть иллюзорное «может быть». Потому что я не хочу снова убить эту надежду.

Просто знай, что ты есть и всегда будешь моим миром. Ты нашла меня в темноте и спасла от самого себя. Ты показала мне человека, которым я хочу быть, и я стремлюсь быть им. Ради тебя и ради себя.

Я буду любить тебя вечно,

Всегда,

Клэй

Вау. Я уронила письмо на ноги и не предприняла ни малейшей попытки вытереть слезы, которые катились по моему лицу. Чего я только не ожидала прочитать, но это было явно не то.

Чертов Клэйтон Рид и его глупые «качели»! Как это свойственно ему. Говорить мне, как сильно он меня любит и почти сразу отталкивать меня. Он фактически выкинул меня из своей жизни. Снова. Он хотел, чтобы я двигалась дальше. Жила своей жизнью. Он говорил мне не ждать его, что он не вернется ко мне.

Мне было трудно дышать, когда я столкнулась с финалом его слов. С нами покончено. Нас больше не было. Я ничего не могла с собой поделать, но испытывала злость и предательство от того, как легко он сдался. Как он взял и просто отпустил все, что было между нами.

Я подняла письмо с пола и сжала его в кулаке, планируя выбросить. Но остановила себя. Я положила бумагу на стол и разгладила ее. Я не могу избавиться от него. Это была моя последняя связь с ним, и она нужна мне.

Поэтому я положила его на самый низ ящика своего рабочего стола. Я не хотела снова его видеть, но я также не могла его отпустить. Я не могла перечитывать заново его прощание, но я знала, что оно все еще было здесь. Знала, что его любовь была реальной. Что я не вообразила ее.

Я чувствовала себя старше, и может быть, даже немного мудрее. У меня был собственный багаж за спиной, приправленный ложью. Понадобиться некоторое время, чтобы облегчить мой груз. Но я это сделаю.

Потому что я была Мэгги Янг. И с этого момента я поклялась оставаться за пределами темноты.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ