Текст книги "Разница между нами (СИ)"

Автор книги: А. Маяковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Зная, что дружелюбие – не самое развитое качество Стилла, Отто догадался, что стоит согласиться. Он выпил еще две пинты пива, рассказывая неразговорчивому товарищу последние новости, включая изменения на работе, и в целом вел себя так, словно Бен не забыл о нем на два долгих года. Победитель вспомнил, за что питал к нему что-то вроде теплых дружеских чувств когда-то, еще до встречи с Жаклин, и попытался отогнать эти мысли.

– Лучше выходить около 2-3 ночи, будет темно, но ты точно ни на кого не наткнешься. А если это произойдет, попытайся пропасть из виду как можно быстрее, ни за что не беги в сторону дома, Отто. Если тебе покажется, что кто-то знает, что граффити оставляешь ты, сразу говори мне, вместе что-нибудь придумаем. – Бен дождался, пока парень кивнет, и продолжил: – Не появляйся возле площади, там камеры. И пообещай, что будешь заниматься этим только по выходным, если будет свободное время. Не хочу, чтобы ты потерял сознание от упадка сил.

Бенджен подумал о том, что у него, пожалуй, немного свободного времени. От мысли, что парень будет отказываться от нескольких часов сна в редкие выходные, Бен почувствовал очередной укол совести. Но больше некого было просить об этом. В деревне победителей наверняка куча камер, иначе откуда у них столько кадров с его семьей на каждый случай, когда нужно надавить? Пара ночных вылазок победителя – и об этом мигом узнают миротворцы.

«Никогда не забывай о том, что я умерла ради тебя.»

– Дам тебе толстовку с капюшоном, не нужно, чтобы ты выходил ночью в вещах, в которых тебя уже видели. Постараюсь выбрать что-нибудь модное.

Отто захохотал, расплескав пиво по бару.

– Не волнуйся ты так, Бенджен, я же не совсем дурак.

Бен кивнул и, пока друг допивал последний бокал, треща со всеми подряд, сидел молча. Стилл заплатил за них обоих и незаметно протянул Салли лишнюю сотню, взглядом указывая в сторону Отто. Девушка кивнула в ответ и спрятала деньги под баром.

Они вышли вместе и направились к деревне победителей. Бенджен надеялся, что Лорен приготовила что-нибудь вкусное и как можно больше, чтобы была возможность упаковать что-то Отто домой. Хотя вряд ли за радостью, которой горели его глаза, скрывался голод.

Через неделю Победитель начал замечать первые граффити с Сойкой-Пересмешницей.

========== Глава 9 ==========

Стилл упирается ладонями в небольшой стеллаж, доверху наполненный книгами, и предпринимает очередную попытку не сверлить взглядом настенные часы. Разумеется, его заведомо ожидает провал: секундная стрелка все бежит и бежит вперёд, но Стиллу кажется, что все остальное в комнате, включая его способность трезво размышлять, медленно тонет в патоке.

Маргарита продолжает нести вздор о приемах и вечеринках, ничуть не уставая, и Бен отстраненно считает ее редкие быстрые вдохи. После третьего предложения ему надоедает придумывать формулировку для очередного отказа, так что следующие семь минут и сорок восемь – сорок девять, – поправляет себя Бенджен, секунд он проводит в совершенном молчании. Это слишком даже для нее, так что он начинает подозревать, что леди Батлер намеренно тянет время, создавая между ними иллюзию дружеских отношений. Опасается, что телефон победителя могут прослушивать – и оказывается абсолютно права. Еле слышное эхо собственного голоса в начале разговора и непрекращающееся пощёлкивание в трубке вызывают у Стилла боль в висках, и его зрачки раздраженно съезжают на расползающиеся по ковру солнечные блики.

Один из последних теплых дней беспощадно тает за окном, Бен слышит заливистый смех племянника откуда-то с улицы и вдруг понимает, что хочет как можно скорее оказаться снаружи.

– Чуть не забыла… – Где-то на заднем плане Лирен просит супругу одуматься, но она лишь отмахивается от него. – Спасибо, милый. Так вот пару недель назад мы ужинали с Опалом, и он случайно заметил мой рисунок, – она на секунду замолкает, акцентируя внимание на последнем слове. – Ему очень понравилась сойка-пересмешница и вся идея в целом, и он предложил мне разработать совместную линию украшений с этой очаровательной птичкой. Вчера я получила первые эскизы, выглядит восхитительно! Мы уже выбираем моделей для рекламы, обязательно приобщим кого-нибудь из наших прекрасных победительниц. И, Бенджен, – в ее голосе скользило искреннее веселье. – Я уверена, что это будет главным трендом не одного сезона!

– Мило.

– Как только будет готова первая партия, я вышлю тебе несколько образцов. Для твоей очаровательной сестры и… Ну, кому-нибудь еще подаришь. В 12-м украшения вряд ли поступят в продажу, сам понимаешь.

– Лорен будет очень рада. – Бенджен вздохнул, пытаясь придать своему тону хотя бы часть того радостного возбуждения, что было у Марго. – Благодарю, миссис Батлер.

Они, наконец, попрощались. Бенджен обул резиновые сапоги, нашел рабочие перчатки и вышел в сад. Менсер, как от неё и ожидалось, уже успела справиться с большей частью работы, которую они должны были делать вместе. Стилл почувствовал, как в груди, пониже яремной впадины, неприятно кольнуло, и непроизвольно огладил кожу кончиками пальцев. Вот ещё, упрямо пронеслось в его голове, и неясный отголосок, застрявший на краю сознания, так и не успел оформиться в связную мысль. Девушка опустилась на колени воздле одной из клумб, занятая выкапыванием цветочного куста, и со стороны казалась полностью увлечённой этим занятием. Даже в темно-зеленом рабочем комбинезоне ей удавалось выглядеть женственно и, в некотором роде, изящно. Но Бенджен, конечно же, не признал бы подобной глупости и под дулом пистолета.

– Джуд, милый, принеси-ка мне вон тот большой горшок, – она намеренно не смотрела на приближающегося победителя и увлеченно изучала свои безвольно повисшие, перепачканные землёю перчатки.

– Дядя Бен! – радостно воскликнул Джуд, сверкая улыбкой, которой недоставало пары зубов. – Чего ты так долго?!

Мальчик ускорил шаг, потеряв всякий интерес к тому, что находилось у него в руках, к цветам и – к шлангу, о который вот-вот должен был споткнуться. Бенджен приблизился к нему скорее, чем это произошло, ловко выцепил горшок из маленьких рук и ухватил мальчишку за капюшон, останавливая падение.

– Нужно быть внимательнее, – коротко улыбнувшись, Стилл взлохматил светлые кудряшки и поставил цветочный горшок рядом с Менсер. – Где твоя шапка?

Джуд с недовольным видом повернулся к лавочке, под которой валялся забытый предмет гардероба.

– Снова снял ее, – почти беззвучно вздохнула она, наконец поднимая глаза. – Извините, он воспользовался тем, что я занята.

– Разве мама не говорила, что нужно слушать Менсер?

– Она много всякого говорит.

Они оба прыснули, и мальчик ускользнул ближе к дому, чтобы вернуться к своим машинкам. Девушка на секунду замерла с горстью земли в ладонях, глядя на Бена, находящегося в непривычно приподнятом расположении духа, но потом вдруг смутилась и поспешила отвернуться. Он топтался на одном месте, пытаясь найти, чем можно было бы себя занять. Не нашел.

– Лорен попросила помочь вам.

– О, это очень мило, думаю, вы могли бы… – Она огляделась по сторонам. – Там в кладовой есть запечатанная пленка, будьте добры, принесите ее. Я сейчас закончу с этим цветком и покажу вам, как накрыть розы.

Бенджен кивнул, направляясь к небольшому деревянному сооружению. Внутри оказалась куча садовых приспособлений, названия которых он не знал, и юноше стало интересно, пользовалась ли хоть одним из них Лорен, и кто вообще занимался садом всё это время. Если растениям пришлось надеяться только на его сестру, то они все давно уже почили бы. Тусклый свет лампочки натолкнул его на мысль о том, что ее следовало бы заменить. В углу он увидел нужную упаковку. Когда Бен вышел, Менсер уже стояла рядом с густым кустом желтых роз, пытаясь поправить растрепанную прическу.

– Благодарю, – девушка улыбнулась, вынув из кармана тонкие жгуты. – Видите, внизу уже есть проволочный каркас, к нему нужно аккуратно прикрепить стебли. Вот так…

Менсер легко справлялась даже с самыми толстыми побегами, время от времени давая ему короткие и точные инструкции, и попутно поглядывала на ребенка, отвечая на его бесконечный поток «почему». Бен не на шутку увлекся процессом и потому поздно заметил, что солнце уже начало садиться.

– Теперь накроем пленкой, – когда все кусты уже были пригнуты к земле, Ленц вынесла из-за кладовой несколько легких деревянных навесов.

– Не знал, что вы подрабатываете садовником, – получилось немного грубее, чем он рассчитывал, и Бен приподнял уголок губ в полуулыбке, прикрепляя липкий край пленки к каркасу.

– Обычно не подрабатываю, – она снова смутилась, избегая зрительного контакта. – Но Лорен занята, а они все пропадут, если оставить как есть, когда будут морозы.

– Не обижайтесь, я просто не умею заводить разговоры.

Менсер улыбнулась.

– Мне кажется, я вам не нравлюсь.

– А кто, по вашему, мне нравится? – он продолжал сверлить Менсер безразличным взглядом, ничуть не волнуясь о том, что краснота, до этого едва заметно тронувшая ее щеки, медленно переползает на шею и уши. Впрочем, в этом мог быть виноват и холодный ветер.

Она пожала плечами.

– Правильно, никто. – Победитель поднялся и отряхнул землю с брюк, – Но я благодарен за всё то, что вы делаете.

Бенджен не знал, сколько Лорен платит ей, но был уверен, что недостаточно много, учитывая время, которое она проводит с ребенком, и ряд других вещей, совершенно точно не входящих в обязанности няни. Джуд и Лорен привязаны к ней, и это по-прежнему ему не нравится. Но он ясно осознаёт: их семья в долгу перед ней, как бы это ни было неприятно.

– Я здесь не из-за денег, – она словно прочла какую-то часть его мыслей, и это возмутило ее. – Я по-настоящему люблю Джуда, хоть вы можете в это и не верить, и Лорен стала мне подругой за это время.

Бен нахмурился, поджимая губы.

– Я не это имел в виду, – в который раз его попытки быть дружелюбным только усугубляли ситуацию, и Стилл невольно вспоминает, почему чаще всего разговаривает по минимуму. Это, очевидно, было и остаётся одной из лучших его черт. – Извините.

Она еще пару секунд смотрела на него с какой-то необъяснимой болью в глазах, не понимая, почему этот человек так упрямо держит ее на расстоянии, и показывает, почему там ей самое место. Джуд, потеряв интерес к игрушкам, смотрел на них и, увидев изменения на лице любимой нянюшки, подбежал к ней и уцепился за округлые бедра.

– Дядя Бен обижает тебя? – всё еще по-младенчески голубые глаза, глядящие на нее с волнением, заставили девушку улыбнуться.

– Нет-нет, что ты, милый. Всё в порядке. Это я вся на нервах в последнее время из-за…

Она осеклась. Бенджен кивнул и уже было собрался уходить, когда услышал писк. На лице Менсер мгновенно появился испуг. Она начала искать что-то по карманах. Вытащила небольшой пульт, на котором мигала красная лампочка.

– О нет… Простите, мне нужно домой. – Менсер побледнела, выключила сигнал и подняла взгляд на Бена, ожидая разрешения уйти, хотя он и понимал, что сейчас ничто не заставило бы ее остаться.

– Да, разумеется. Я могу предложить вам свою помощь? – Бенджен не знал, насколько в состоянии помочь ей, и нуждается ли она в этом. Девушка сомневалась, но почти сразу сдалась.

– Мне неловко просить вас, но, кажется, она действительно может мне понадобиться.

Менсер заверила его, что стоит поторопиться, и им лучше не тратить время на то, чтобы переодеться во что-то поопрятней. Они взяли с собой Джуда и помчались к дому Ленца.

Только перейдя порог, Стилл обратил внимание на то, что на полу кухни что-то разлито. Девушка отправила ребенка в комнату, включила мультики и плотно закрыла дверь. Она первой зашла в кухню, Бен сразу следом и тут же невольно попятился, заметив, что Фредерик Ленц лежит на полу с лицом, искаженным болью.

– Папа, – невольно вскрикнула девушку, и тут же припала к нему. – Помогите мне поднять его и перенести на диван.

Бенджен приподнял мужчину за плечи и с трудом оторвал от пола. Теперь Менсер выглядела обеспокоенной, но не испуганной, так что он заключил, что подобное происходит не впервые. Вместе они не без труда уложили мужчину в гостиной. Девушка тут же помчалась в кухню и через мгновение вернулась с небольшой коробкой в руках.

– Придержите его руку, – она вынула шприц и флакон с фиолетовым веществом, заправила лекарство и, быстро найдя большую вену на руке отца, сделала укол.

Фредерик не пришел в себя, но дернулся. Менсер двигалась быстро, бесстрастно, со знанием дела, но он не представлял, как она сама справлялась с этим. Мышцы на лице мужчины расслабились, теперь он выглядел так, словно просто уснул.

– До утра он не проснется, – облегченно выдохнула девушка, – Как же хорошо, что мы успели. Давайте выйдем в кухню.

Бен кивнул и направился за ней, опустился на предложенный стул.

– Чай или кофе?

– Кофе, пожалуйста.

Она рассеяно кивнула, потянулась за медной туркой. Вскоре два горячих напитка уже стояли перед ними. Бен не торопил ее вопросами, но видел, что девушка нуждается в поддержке и, вероятно, даже возможности выговориться.

– У папы лейкемия. Мама умерла от этой же болезни, когда я была еще маленькой. – Ее тонкие пальцы, чуть дрожа, выводили круги на скатерти. – С того момента, как вы предложили отцу участие в…карточном клубе, вы смотрите на меня так, словно мое участие во всем этом – глупая детская прихоть. Мне всё время хотелось сказать, что это не так, но случая никак не представлялось.

– Нет, я так не думал, – голос Бена прозвучал хрипло и как-то приглушенно, он поднял взгляд на девушку, чувствуя себя особенно мерзко из-за того, что всё это время отравлял ей жизнь, и даже не знал об этом.

– До гражданской войны мои родители жили в Дистрикте 13, официально они занимались добычей графита, но на самом деле – разработкой атомного оружия. Они были весьма обеспеченными людьми, как и многие в 13-м, образованными и хорошо знающими свое дело. Когда настали Темные Времена, мама с папой не стали на сторону повстанцев, они, в общем-то, не принимали ничью сторону, потому что хотели только одного – продолжать тихую и мирную жизнь, несмотря на то, кто победит. Их взяли в плен капитолийцы, и не убили только по этой причине. Им сохранили жизнь при условии, что они продолжат хранить тайну, разрешили остаться в 12, потому что он самый бедный, а другую жизнь выходцы из 13-го теперь не заслуживали. Родители, разумеется, согласились.

Отрывки из новостей и газетных сводок бегали перед глазами Бена, он пытался вспомнить хотя бы что-то обо всем этом, но ничего, кроме того, что после бунта Дистрикт был уничтожен, не приходило на ум. Капитолий старательно стирал из памяти жителей Панема всё, что не навевает страх. Менсер отпила глоток чая.

– Немногим из 13-го удалось выжить. Там у них были хорошие условия для жизни, они регулярно принимали лекарства, которые устраняли возможные побочные эффекты от облучения. В 12-м всего этого не было. Мама была одной из первых, у кого нашли раковые клетки, сначала на это не обращали никакого внимания, ей просто позволили умереть без какого-либо лечения. Когда случаи стали частыми, в Капитолии обеспокоились тем, что тайна настоящего прошлого Дистрикта 13 может быть раскрыта, поэтому они начали присылать кейсы совершенно бесплатно, лишь бы люди хранили в тайне то, чем они больны, и причины. Потом миротворцы начали требовать за них деньги. К счастью, для нас это не было проблемой, но многие другие… В последние несколько лет они приходили всё реже, миротворцы вымогают неимоверные суммы, в прошлый раз мы потратили все свои сбережения. Уже как год прошел с тех пор, когда мы забрали последний кейс. Лекарства папе хватит максимум на полгода. А дальше… дальше я не знаю, что делать.

Бенджен долго сидел молча, тщательно пытаясь подобрать нужные слова. Кофе в чашке остыл. Менсер выглядела так, словно с ее плеч свалился тяжелый груз. Возможно, она надеялась, что Стилл сможет помочь с лекарством. Или просто была рада, что смогла поговорить об этом.

– Извините меня, Менсер, если сможете. Я всё это время думал, что знаю вас. И что вам слишком сильно повезло, чтобы хотеть что-то изменить так же сильно, как мне. Я ошибался.

Её ладонь неуверенно накрыла его руку. Бен сдержался, чтобы не вырвать ее – это стоило некоторых усилий, потому что от ее прикосновения его словно прошибло током. В плохом смысле.

========== Глава 10 ==========

Бен был вынужден признать, что ошибался на счет Менсер Ленц. Причем весьма внушительно. Подобное с ним случалось не часто, можно пересчитать по пальцам.

И Менсер держалась слишком хорошо, лучше всех, кого он знал. Ей было легче верить, девушка прекрасно исполняла свою роль. Она не просто не вызывала жалости, но и не выносила ее ни в одном из возможных проявлений. Ее состояние подавленности и растерянности было единственным исключением, а не правилом. Бенджен позволил ей ухватиться за свою руку, как за спасательный круг, потому что знал, что это случилось в первый и последний раз.

Её компания стала менее невыносимой. Стилл, кажется, окончательно примирился с тем, что она стала частью его жизни на какое-то время. И Ленц ощутила эту перемену в нем с точностью хищника, что учуял кровь, сочащуюся из смертельной раны жертвы.

Сначала она задавала ему невинные вопросы, говорила о последних новостях и Джуде, проверяя почву. А когда убедилась, что враждебность в Победителе трансформировалась в спокойное безразличие, стала вести себя, как его старая подруга. Она нередко оставалась на ужин, звала его с собой по магазинам, просила помощи в домашних делах. Короткие фразы, которыми они перекидывались, постепенно переросли в длинные разговоры, в которых Стилл больше молчал, но все же оставался хорошим слушателем. И от его внимания никогда не ускользали никакие перемены ее лица. Он подмечал, как она вдруг на секунду останавливалась посреди разговора, поднимала на него полный надежды и воодушевления взгляд и, убедившись, что он внимательно слушает и смотрит прямо нее, с блеском в глазах продолжала.

Он отвлекался от мрачных мыслей, пытаясь забыться и на время отпустить прошлое, она ощущала себя самым счастливым человеком на земле. И они оба понимали разницу. Но никто не спешил прекратить эти странные отношения, потому что каждый в тайне надеялся, что когда-нибудь чувства другого изменятся.

Стилл думал, что со временем она поймет, что он за человек, и откажется от своей детской влюбленности, а Менсер – что когда-нибудь он позволит ей занять ту часть в его сердце, которая осталась целой после смерти Жаклин. И только Бог знал, чему на самом деле суждено случиться.

***

Бенджен поежился, спрятав руки в карманы теплого пальто, порывы вечернего ветра беспощадно растрепали отросшие волосы. Со стороны он наверняка больше походил на бездомного, чем на Победителя 29 Голодных Игр. Последний скорее нанял бы посыльного вместо того, чтобы мерзнуть на платформе в ожидании скорого поезда. Взглянув на наручные часы, Стилл раздраженно отметил, что с таким названием они погорячились. Состав должен был прибыть еще пятнадцать минут назад.

Закат медленно догорал на линии горизонта. Наконец послышалось предупреждение о прибывающем транспорте. Из вагона показался уже знакомый ему рабочий в синем комбинезоне.

– Снова вы, сэр, – мужчина улыбнулся, пожимая ему руку, и поправил кончик забавных усов. – Никак ума не приложу, чего бы вам не воспользоваться почтой?

Следом за ним вылез мальчишка помоложе, держа в руках большой ящик. Бенджен никак не мог оторвать взгляд от усов, выкрашенных в фиолетовый. Здесь дань моде выглядела еще смешнее.

– Почтовый появляется здесь намного реже, – Стилл пожал плечами, – Капитолийцы не часто пишут нам письма.

Мужчина рассмеялся, хлопая парнишку по спине, отчего коробку в его руках ощутимо тряхнуло. Стилл понадеялся, что в этот раз Маргарита не сунула туда ничего лишнего.

– Да, это верно.

Парень передал коробку, они попрощались и отправились грузить уголь, а Стилл направился в город. Подумав, что было бы неплохо позвать с собой Менсер, юноша повернул к району торговцев.

Небольшой домик, стены которого покрыты свежей краской, выделялся даже в условно обеспеченном районе Дистрикта. Светлые стены, подвешенные на крыльце цветы в горшках, небольшие фонарики и мягкий свет, льющийся из окон. От дома Ленц веяло теплом и семейным уютом, вот чем он так разительно отличался от дома родителей даже после капитального ремонта. Есть вещи, которые невозможно купить за деньги.

Бенджен тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли, и нажал на звонок. Дверь со скрипом отворилась и в проеме появилось недовольное лицо Фредерика.

– Нужно бы смазать ее. Вечно в этом доме что-то не так. – Он кивнул и протянул руку для пожатия. – Добрый вечер, Бенджен.

– Здравствуйте, мистер Ленц. – Бен переместил коробку в одну руку, а свободной крепко пожал ладонь Фредерика. Было забавно наблюдать за тем, как мужчина борется с неприязнью, что возникла к человеку, который по совершенно непонятным причинам вызывал у его дочери обожание. – Хотел предложить Менсер прогуляться со мной и помочь разобраться с этими книгами.

Бенджен постучал пальцами по коробке в подтверждение своих слов. Ленц кивнул, но хмуриться не перестал. Позади него застучали каблуки и через мгновение из-за широкой спины Фредерика показалась рыжеволосая макушка.

– С радостью приму ваше приглашение, папа сегодня до ужаса нудный.

Девушка сняла с вешалки коричневое пальто и накинула цветастый шарф. Дверь за ними захлопнулась прежде, чем ее отец успел возразить.

– Так много в этот раз, – девушка кивнула, заматывая тонкую шею. – Не терпится посмотреть, что там интересного.

– Тогда посмотрите.

Они повернули на площадь, где владельцы уже закрывали последние оставшиеся лавки. Большинство из них тут же улыбались, увидев девушку, и выкрикивали слова приветствия. Менсер часто останавливалась рядом с кем-то из знакомых отца, отвечала на дружелюбные вопросы и сама интересовалась здоровьем их жен или детей. Как же отличались реальности, в которых они жили. В мире Стилла никто не разбрасывался словами без необходимости, и никому не было дела до проблем других.

– А вы, оказывается, местная знаменитость. – Бенджен усмехнулся, глядя, как щеки девушки тут же вспыхнули румянцем.

– У вас масштаб будет побольше.

– Меня никто не любит так, как вас, только знают. Да и это только на то время, пока не появится еще несколько победителей поинтереснее.

– Здесь вы ошибаетесь, Бен, насколько я помню, спонсоры в очереди выстраивались, чтобы отправить вам что-нибудь, и тур победителя прошел достаточно успешно.

«Ага, выстраивались, чтобы после победы Жаклин иметь возможность упомянуть это». От раздражения, нахлынувшего при одной мысли об этих мерзких клоунах он едва не заскрипел зубами.

Заметив, как он помрачнел, девушка поспешила перевести тему:

– На самом деле все эти люди просто уважают моего отца.

– Ваш отец не кажется таким уж дружелюбным.

– С возрастном он и правда грубеет, но вообще он человек добрый. И… думаю, вы ему не слишком нравитесь.

– Заслужено.

– Я так не считаю.

– Вы склонны ошибаться в людях больше, чем он. Не знаю, в силу возраста или душевных порывов.

– Вам как будто нравится выглядеть хуже, чем вы есть на самом деле.

– Вы слишком плохо меня знаете, Менсер.

– Я пытаюсь это изменить. – В ее голосе звучал вызов, на который при любых других обстоятельствах Бен не поддался бы, но что-то внутри него загорелось желанием открыть ей наконец глаза.

– То, что вы увидите, вам не понравится. Я действительно плохой человек, Менсер, сейчас вам кажется, что в этом виноваты Игры или то, что я скорблю по Жаклин, но я был таким и до всего этого. – При упоминании ее имени с губ Ленц сорвался невольный вздох. – Так меня воспитали.

– …Я ведь, – она снова вздохнула, – Совсем ничего не знаю о ваших родителях.

– О, вы немного теряете, они люди весьма замкнутые, черствые. У них нет друзей, а знакомые их избегают.

Менсер хотела возразить, но задумалась, пытаясь восстановить в памяти всё, что когда-нибудь слышала о его семье. В Дистркте 12, где всего-то десять тысяч местных, все всех знали, но фамилия Стилл действительно фигурировала не часто до того момента, как Бен стал трибутом. Она так и не смогла вспомнить ничего хорошего, что могло бы послужить аргументом против заявления Стилла.

– То, во что превратилась их жизнь после Темных Времен, сломило их. Они стали покорными, жестокими зверьками, единственная цель которых – кусок хлеба и мнимая безопасность… Когда мне было шесть, отец заставил меня смотреть, как пороли моего учителя. Они никогда не пропускали казни, не потому, что им нравилось смотреть, а потому что они боялись, что их обвинят в сочувствии к врагам Панема.

Бенджен повернулся, чтобы видеть испуг и жалость, которые, спешиваясь, плескались в глазах Ленц. Еще чуть-чуть, думал он, и она поймет, кто я есть.

– Лет десять назад несколько сотен людей погибли от вируса, помните? Все госпитали были переполнены. Я никогда не забуду запах крови, пота, гнили, исходящей от человеческих тел. Мама держала меня за плечи, чтобы я не убежал, и тихо говорила: «смотри».

– Мне жаль… – голос ее уже дрожал, Бенджен понял, что эту девушку всю жизнь ограждали от ужасов, которыми наполнен мир. Ее заставляли верить в то, что всё не так плохо.

– Дело не в Играх, Менсер. Я и до них видел десятки смертей. После обвала в шахтах на моих глазах молодым парням ампутировали конечности; я держал своего друга за руку и знал, что скоро он умрет от голода. И я не помог ему. Мне даже не жаль, Менсер, потому что тогда я уже четко уяснил, что в этом мире нужно думать только о себе, если хочешь выжить.

– Но вы вызвались добровольцем ради Жаклин, – попытки Менсер найти в нем хоть что-то, доказывающее его человечность, выглядели убого.

– Да, а потом, как вы помните, я убил ее.

– Не по собственной воле.

– Я отправился туда, потому что думал, что достаточно умен, чтобы спасти ее. А она перехитрила меня и не оставила мне выбора. Она умерла, потому что мне не хватило способностей, чтобы сделать то же самое ради нее.

– Жаклин умерла, потому что была уверена, что вы заслуживаете жить! Она точно не хотела, чтобы вы винили себя за это до конца дней. – Менсер набрала побольше воздуха, ее глаза загорелись, а последняя надежда Бена на то, что ее можно спасти, безжалостно развеялась. – Я думаю, что она верила, что вы сделаете что-то достаточно важное, то, с чем под силу справиться только вам. Бенджен, я считаю, что вы на верном пути.

Они уже стояли у двери в библиотеку. Ладони Менсер, дрожа, накрыли его бледные костяшки. Она потянулась к нему из темноты всем своим телом, с надеждой, с отчаянием, с бесконечным смирением и смелостью. Черт, эта девушка совершенно безнадежна. Бен резко толкнул дверь ногой.

– Проходите.

Менсер отпрянула от него, как от удара током.

========== Глава 11: Маскарад лицемерия ==========

Оба дня подготовки к торжеству были расписаны посекундно, вплоть до времени, отведённого для приема пищи и походов в ванную комнату. Складывалось ощущение, что о размахе мероприятия и количестве гостей узнали в последний момент: вместо приятной предпраздничной суеты среди работников витало ощутимое напряжение. Даже саркастически относящийся к любым трудностям Опал выглядел уставшим и сбитым с толку.

– А ты не приглашен? – осведомился Стилл, глядя на старого знакомого – стилиста из Капитолия, облаченного в простой, чуть мятый после многочасовой работы костюм.

– Вообще-то да, приглашён, но как только закончу – сразу свалюсь от изнеможения. За последние две недели дольше четырех часов не спал, кажется, ни разу. Немного иначе представлял себе последнее задание, знаешь, – мужчина лениво улыбнулся, не показывая зубов, и золотое тату на его щеке поползло к виску.

– Уходишь?

– Да, думаю, что я уже сделал всё, что мог.

Бенджен с пониманием кивнул, не сводя взгляда с Опала, что ловко застегивал пуговицы пепельно-серого фрака. За почти двадцать лет в роли одного из передовых стилистов Голодных Игр он пережил настоящие качели. Подопечные Опала побеждали с переменным успехом, и он успел поработать и с Первым, и с Шестым, и даже с Двенадцатым Дистриктами. Желание Опала уделить время семье и полностью отгородиться от Игр виделось Бену куда более логичным, чем всё, что тот делал за последние годы.

Высокий воротник белоснежной блузки доставал до кончиков ушей. Посмотрев на свое отражение в длинном зеркале с позолоченной рамой, Бен почувствовал себя клоуном. Но, когда Опал открыл дверцы большого шкафа, он понял, что по здешним меркам его наряд был вершиной скромности.

– Я повесил их по порядку и на всякий случай подписал каждый в соответствии с днем недели. Приемы в разное время: одни вечерние, другие дневные. В среду вы поедете на охоту. Кроме того, каждый день используется определенная цветовая гамма, так что не оплошай. Не хочу, чтобы мой отход от дел запомнили, как самой грандиозный провал последних лет.

Двенадцатый кивнул.

Опал поднял со стеклянной тумбочки большую подарочную коробку и передал ее Бену:

– Это твой подарок. Для них будет специально отведенное место, оставишь там.

– Не помню, чтобы я когда-нибудь благодарил тебя за всё это. Без тебя выдержать… было бы куда сложнее.

– И мне без тебя тоже, Бенджен, – стилист улыбнулся с отцовской нежностью, пожал ему руку и позвал безгласую, которая должна была провести победителя в большой банкетный зал.

Следуя по извивистым коридорам, Бен думал о том, что этот человек действительно испытывал душевное тепло к выжившим трибутам, несмотря на то, что каждый из них в той или иной степени напоминал об умерших. Раньше он относился к работе Опала совсем иначе, но теперь, когда увидел, как она истощила этого еще отнюдь не старого человека – понял, что пора избавляться от привычки преуменьшать значение того, что казалось ему непонятным.

Услышав духовую музыку, Бенджен замер у порога. Он опустил взгляд и увидел собственное отражение на начищенном до блеска мраморном полу. Безгласая, девушка в белоснежном платьице и фартуке, испуганно посмотрела на него и указала рукой на дверь. Опаздывать, видимо, было совершенно противозаконно.

Смутившись, он махнул рукой швейцару – и вмиг оказался в другом мире.

Зал был до безобразия огромным. Внутри помещались десятки столов с закусками, многометровые аквариумы с гигантскими рыбами и водорослями самых разных цветов, фонтаны с напитками, выход на большую террасу и цветы, свечи, десятки парящих вокруг камер. Официанты в безукоризненно белых нарядах, по видимому, были вышколены лучше миротворцев из Второго. С потолка свисали белые огоньки – лампадки, обвязанные светлыми ленточками, парили прямо над головами гостей.