Текст книги "Разница между нами (СИ)"

Автор книги: А. Маяковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Бен проследил за ее взглядом, обратил внимание на худощавого, чуть сгорбленного человека у бара. Топорщащиеся во все стороны волосы почти такие же блекло-рыжие, как у Салли, но они уже покрылись первой сединой. Он разговаривал с одним из постоянных клиентов, нелепо изображая из себя замену Хэнка. Простой, как доска, как и его жена. Вместе им, должно быть, либо очень хорошо, либо очень плохо.

– Рад, что ты не одна.

Бен впервые за долгое время открыл глаза. Почему он раньше всего этого не видел? Почему отказывался понимать, что всем вокруг, куда не укажи пальцем, так же плохо, как и ему? После Игр он почти потерял способность мыслить чуть шире, чем булыжник. Только теперь вспомнил, что пришлось пережить всем тем людям, что на носочках вокруг него ходили – лишь бы развлечь бедного мальчика.

– Тебе принести что-нибудь? – Салли вмешалась удивительно вовремя – это на нее совершенно не похоже – его чуть не вырывало от отвращения к себе.

Бен поужинал в пабе, выпил ужасный виски и оставил щедрые чаевые. Попросил Салли изменить здесь хоть что-то, пообещал, что даст ей деньги на ремонт, умолял, чтобы она прекратила благодарить его, потому что он обязан им с отцом куда большим.

Стилл вышел из паба после захода солнца, вечерних воздух приятно охлаждал лицо. Он выбрал дорогу подлиннее, чтобы прогуляться, пока хмель окончательно выветрится, и не заметил, как по привычке пошел не к деревне победителей, а в старый родительский дом. Застыв перед порогом, он смотрел, как мягкий лунный свет отражается от оконных стекол. Бенджен не знал, как родители отреагируют на его неожиданный визит. Казалось, что они счастливы тому, что Лорен освободила их от обязанности жить с ним. После Игр он изменился – стал слишком слабым для них. Они могли бы простить всё, но не это.

– Ты зайдешь? – мать с явным негодованием смотрела на него через открытую дверь, придерживая шерстяную накидку на плечах.

Бенджен кивнул, поднял с пола свой чемодан и, опустив голову, когда проходил через нее, зашел внутрь. Он и забыл, что они недавно закончили ремонт. Юноша даже не мог вспомнить, просили ли они, чтобы он помог им с этим. Теперь дом выглядел достаточно прилично.

– Папа будет рад, что ты решил зайти. – «А ты?» – Не часто ты так нас балуешь. Проходи в кухню, мы как раз собирались ужинать.

Отец действительно был рад, насколько он это умеет. Бен занял свое привычное место, долго смотрел на новые обои, разогревая руки горячим чаем. На самом деле он узнал запах этих чертовых трав. Такой же чай он заваривал для Жак в день их официального знакомства. Не хотел, чтобы они догадались.

– Вы давно не заходили. – вдруг проронил он, поочередно переводя взгляд с одного родителя на другого.

– Мы устали, Бен, – отец сказал это совершенно безразлично, но в глазах его блеснуло что-то печальное, – Устали видеть тебя таким.

Поджимая губы, Бенджен с пониманием кивнул. Их было не за что винить.

– Но теперь тебе, кажется, лучше? – победитель пожал плечами, не зная, как можно объяснить изменения, произошедшие с ним за последнее время.

– Если ты действительно наконец осознал, что не одному тебе плохо, я просто несказанно рада. – Мать выплеснула это неожиданно для себя самой, сперва метнула взгляд в сторону, сжимая ладонь, которую едва не прижала к губам, но потом встретилась глазами с укоризненным взглядом отца, и вдохнула, чтобы сказать еще что-то. – Что, Генри? По-твоему, он все еще слишком мал, чтобы понять, что мы пережили гражданскую войну? – она посмотрела прямо в глаза Бену. – У твоего отца было двое братьев и маленькая сестра, я осталась сиротой. Хоть когда-нибудь, Бен, хотя бы раз, ты помнишь, чтобы мы жаловались на что-то? Мы с отцом поженились в девятнадцать, когда оба были уже совершенно седые, после того, как похоронили почти всех, кого знали, а заодно и мечты о хорошей жизни. А потом нам сказали, что нашего ребенка, возможно, придется отдать ради казни, которую по милости не совершили над нами. Через год или два, или когда она будет уже почти взрослой. Мы жили в страхе всю свою жизнь, но делали всё, чтобы ты его не чувствовал. Мы сделали всё, чтобы ты прожил свою жизнь как можно спокойнее, безопаснее, а ты сам вызвался добровольцем ради какой-то девки…

– Прекрати, Патриция, сейчас же. – Отец закричал с такой яростью в голосе, что мать содрогнулась, опустила голову и зарыдала.

Бенджен поднялся, подошел к Патриции и обнял ее за худые плечи. Всхлипывая, она прижалась к нему и начала шептать неразборчивые извинения.

– Она права, отец, только теперь я понял, что заслужил это презрение в ваших глазах. – Все еще ошарашенный тем, что мать способна на какие-то эмоции, Бен не смог выдавить из себя совершенно никакой реакции. Каменное спокойствие и уверенность в его голосе заставили их поверить – впервые, – в то, что они действительно не потеряли своего ребенка на 29 Голодных Играх.

Но даже после столь откровенного и эмоционального диалога этим людям было все еще нечем себя занять в компании друг друга. Тем для разговора у них больше не стало, а по своей природе все они были (или стали) неспособны к бессмысленным речам и игре «смотрите, мы образцовая семья». Так что очень скоро Бенджен вышел из родительского дома уже без груза непонимания, но с небольшим осадком. Куда более тяжелый разговор ждал его впереди – с сестрой.

Он вернулся, когда стрелка часов уже показывала за полночь. В доме не было слышно ни звука. Тихо, словно кошка, в сумраке он пробрался в свою комнату и только там включил свет. Воспользовавшись его отсутствием, Лорен провела генеральную уборку. Оставив сумку с вещами неразобранной, Стилл приблизился к столу, где сестра заботливо сложила около дюжины толстых блокнотов с письмами, которые раньше можно было найти под кроватью, на подоконнике, в шкафу и многих других местах. Он нашел последний, заполненный еще не до конца, и, сощурившись, едва разобрал свой испортившийся почерк. Последний раз он писал Жак два месяца назад, еще до отбытия в Капитолий. Опустившись на стул, он нашел ручку.

«Прости, любимая, никак не мог собраться с духом, чтобы рассказать тебе обо всем, что случилось. Хотя ты и сама уже знаешь и, надеюсь, остыла и не будешь слишком сильно меня ругать. Согласись, я не мог поступить иначе. Однажды я уже совершил ошибку, которая стоила мне буквально всего. Теперь должен попытаться всё исправить.

Но не думай, что мною движет жажда мести. Я не настолько глуп, чтобы полагать, что кто-нибудь из тех под людей, что причастны к 29 Играм, вспомнят о тебе и почувствуют раскаяние даже перед лицом смерти. Да и, скорее всего, все они даже не доживут до начала Революции. Я просто хочу изменить этот мир. Ради Джуда и Кая, ради их детей.

И чтобы моя душа была спокойна, – насколько это возможно – когда я вернусь к тебе.

Я соскучился, Жак.»

Дописав последнее слово, он вдруг ощутил, что смертельно устал. И, движимый желаем поскорее увидеть её, отправился в постель. Но этой ночью Вьено не пришла, как, впрочем, и следующей тоже.

========== Глава 6: Пособие по революции Ч.1 ==========

– С ума сойти. – Напуганная и злая, словно загнанный в ловушку зверек, Лорен металась по кухне. Ее раздражало не только то, что брат ввязался в это, никого не спросив и заведомо зная, что в момент, когда он согласился на это, заодно вписал и их имена; но и – ничуть не меньше, – его беспечное выражение лица и этот я-здесь-самый-умный-и-главный тон. Чувствуя, как к горлу поднимается тошнота, она встряхнула дрожащими руками и достала бутылку с виски. Она налила себе почти полстакана и, выпив всё разом, даже не поморщилась. Бенджен со скучающим видом смотрел на занавески. Она понемногу начала приходить в себя.

– И что ты теперь должен делать? С чего начнешь и как далеко это зайдет?

– Настолько далеко, насколько это только возможно, я надеюсь, – намеренно проигнорировав вопрос, на который не имел ответа, спокойно процедил Победитель. – Мне жаль, Лорен. Меньше всего мне хочется рисковать вами, но разве у нас есть выбор?

Она поджала губы, посмотрела ему прямо в глаза и, до конца сомневаясь в том, не нужно ли ударить его чем-нибудь потяжелее, всё-таки кивнула.

– Я решился на это ради вас с Джудом, ради памяти о Жак и… – он знал, что это подействует на нее сильнее, чем что-либо другое. – Для себя тоже. Я не смог бы протянуть и этот год без цели, без чего-нибудь такого же важного.

Лорен долго смотрела на него, пытаясь понять, не блефует ли парень, но она не была в этом так же хороша, как он. Да и Бен почти не соврал. Он и сам уже начал верить в то, что говорил. В то, что его жизнь может измениться в лучшую сторону. Она вдруг вздохнула и крепко обняла его.

– Хорошо, мы сделаем это.

Застыв, как камень, он терпеливо ждал, пока она окончательно успокоится.

– Думаю, я знаю, с чего мы можем начать. – Бен посмотрел на нее, ожидая продолжения, – Я знаю нескольких людей, которые непременно заинтересуются. Большинству из них почти нечего терять, а те, у кого еще кто-то остался, достаточно сильно ненавидят…

– Только я сам поговорю с ними.

Она кивнула. Наконец выпустив его из объятий, старшая Стилл начала мерить комнату шагами, думая о том, что еще может ему предложить для начала, и сопровождая раздумья невнятным бормотанием.

– Нам нужно место, где можно встречаться, не вызывая подозрения, и не бояться говорить вслух. Думаю, моя лавка подойдет.

Бен нахмурился, но не успел выразить возражения.

– Ко мне часто приходят разные люди. Это никого не смутит. Можно сказать, что это что-то типа карточного клуба или собрание любителей антиквариата, если начнут спрашивать. Все подумают, что это лишь своеобразная реклама для привлечения внимания к моему делу.

– Спасибо, Лорен. – Он выдавил из себя что-то на подобии улыбки. – Я рад, что ты у меня есть.

***

Первым человеком, к которому сестра посоветовала обратиться, был Фердинанд Ленц, владелец мясной лавки. Она знала его давно и достаточно хорошо, чтобы быть уверенной в том, что этот человек поддержит их, а если он по какой-либо причине не сможет участвовать непосредственно, то он точно сохранит их секрет. Правда, Лорен предположила, что было бы куда лучше, если бы с ним поговорила она, на что Бен ответил отказом. Если кто-то из этих людей доложит о состоявшемся разговоре, единственным виновным должен выглядеть он.

Бенджен нажал на звонок и оперся о лестничную изгородь. Через несколько секунд послышался слабый цокот каблуков и, когда дверь беззвучно отворилась, он всего на секунду, но потерял такое привычное для него спокойствие. Бен почему-тот только сейчас вспомнил, что дочь мясника – Менсер. Она улыбнулась, чуть наклоняя голову и глядя на него с явным непониманием.

– Здравствуйте, – Бенджен вытащил руки из карманов пальто и вздохнул, возвращая себе прежнюю расслабленность. Он должен выглядеть и говорить убедительно, иначе все будет зря. – Я хотел бы увидеть мистера Ленца.

– Доброе утро, мистер Стилл. Пройдем в гостиную, – девушка отворила дверь шире, пропуская его внутрь.

Бен кивнул, переступая порог. Он не мог не заметить, насколько другой она выглядит здесь. Он боялся, что девушка потеряет сознание из-за такой неожиданной встречи спустя почти два месяца, но она казалась такой уверенной и спокойной, словно никогда раньше не робела, заливаясь румянцем при одном взгляде на него. Возможно, он ошибался, полагая, что девушка видит в нем опасного героя, которому удалось пережить Голодные Игры, пожертвовав возлюбленной. Может, она смотрела на него как на неприветливого и обозленного на всех хозяина дома, в котором она работает. А на собственной территории, где главная она, он уже не представлялся ей таким пугающим, потому что от него ничего не зависело.

Менсер предложила ему присесть на диване и вышла, чтобы позвать отца. Как только мужчина появился на пороге, Бен понял, что его ждет разговор не из приятных. Высокий и широкоплечий, мистер Ленц, чьи волосы уже покрыла первая седина, выглядел куда суровее и явно в разы опаснее самого Стилла. Он кивнул в знак приветствия и опустился в большое кресло напротив, что стояло так близко, что мужчина смог протянуть ему руку для пожатия, даже не поднимаясь. Ленц выглядел слегка мрачно и раздраженно, как будто ожидал увидеть кого угодно, но не Бенджена. Юноше даже стало интересно, за что его так невзлюбил этот человек.

– Здравствуйте, мистер Ленц. Меня зовут Бенджен Стилл, – собеседник кивнул. – Мне было неприятно приходить в Ваш дом без приглашения, но иначе никак.

– Это ничего, парень, может, Менсер станет немного веселее. Ей здесь тоскливо, но она ни за что не хочет оставлять меня без необходимости. Сейчас дочка принесет нам чай.

Бен поджал губы и опустил взгляд, пытаясь подобрать нужные слова.

– Не уверен, что ей нужно присутствовать при нашем разговоре. Это может быть… опасно.

– Если ей будет интересно послушать, я не стану ее отсылать. – Фредерик пожал плечами и, кажется, даже слегка улыбнулся, словно хотел позлить его.

Бенджен нахмурился, но ничего не ответил. Не хватало еще впутывать в это девушку.

Гробовое молчание, что воцарилось после последней фразы, прервало появление Менсер с чайным сервизом. Переведя взгляд с фарфоровых чашек на разные предметы мебели поочередно, Бен заметил, что их небольшой домик выглядит очень уютно и даже дорого по меркам 12-го.

– У меня как раз испекся торт, я успею его украсить и подать, пока чай не остынет, если Вы немного задержитесь, мистер Стилл. – Менсер улыбнулась, поворачиваясь к отцу и явно ожидая, что он что-то объяснит.

– Лучше присядь рядом, милая, и послушаем, что скажет нам Стилл. Что-то мне подсказывает, что он не руки твоей просить пришел.

– Папа! – ее щеки тут же вспыхнули, и Бен узнал прежнюю девушку. – Простите его, Бенджен, папа всё время старается смутить меня на людях.

Бен едва не поперхнулся. Кажется, ближе всего к разгадке была Жаклин. Это в какой-то степени объясняет неприязнь Ленца к нему.

– Мне жаль, что приходится просить об этом вашего отца, и меньше всего мне хотелось бы подвергать риску и Вас тоже, так что я вынужден предупредить об опасности, которая связана с одним только разговором об этом.

– Можете не волноваться за меня, – девушка усмехнулась, расправив юбку, и присела. Ленц, явно оставшись довольным, потянулся за чаем.

– Я стал участником движения сопротивления против нынешней власти. Не самого президента, а всего режима, в котором существуют нищие Дистрикты и купающаяся в изобилии и крови трибутов столица.

Лица обеих слушателей побледнели. Ленц сдвинул к переносице густые брови, а его дочь крепко сцепила руки в замок, глядя на Бена не с испугом, но с каким-то смятением. Он продолжил еще тише.

– Эта организация зародилась, по моим догадкам, в самой столице. Даже там не всем людям наличие совести и чувства справедливости позволяют спокойно жить дальше. Но ее очаги уже существуют практически в каждом Дистрикте. Наш один из последних, и мне доверили его.

– Так вот почему Вы задержались в Капитолии…

Бен кивнул. Менсер старалась выглядеть смелой и безмятежной, как ее отец, но ее выдавали слегка дрожащие губы, неспокойные движения рук, побледневшие щеки.

– Разумеется, я не прошу вас взять оружие и сражаться. К этому мы не готовы. Сейчас будущая революция только на ранних этапах развития. Всё, что от нас требуется – пропагандировать идеи, завлекать больше сторонников. По большому счету, все жители Дистрикта уже наши союзники, но им нужно донести, что смысл бороться есть, шансы на будущее существуют. Сейчас люди слишком напуганы.

Менсер повернулась к отцу. Он несколько секунд сидел без малейшего движения, но после, видимо, дал ей какой-то знак.

– Мы согласны.

– Вы тоже, Менсер? Уверены, что хотите этого?

– Совершенно.

– Как знаете, – он не был доволен тем, что теперь в красный список внесли и ее, но было совершенно очевидно, что выбора нет, разрешения они просить не станут. Бенджен положил на кофейный столик две карточки с приглашением в карточный клуб. – Мы встречаемся в эту пятницу, в антикварной лавке моей сестры. В восемь вечера.

Менсер взяла карточки, одну передала отцу. Его глаза горели так, точно он смотрел на билеты в лучшую жизнь. Бен же почувствовал, как к горлу подступает ком.

– Я принесу торт.

Сам он ни за что не продлил бы свое нахождение здесь, но теперь у него были некоторые обязательства перед этими людьми, что практически подписали себе смертный приговор.

***

На протяжении следующей недели Бену удалось поговорить еще с четырьмя жителями. Салли была в своеобразном восторге, ее муж куда менее охотно, но согласился. Они же посоветовали поговорить об этом с главным шахтером, молодым парнем по имени Отто, который когда-то (кажется, лет сто назад) был кем-то вроде друга Бена. Последним был учитель старших классов, один из немногих людей, кто еще до Темных Времен успел получить хорошее образование, что сейчас, к сожалению, никому не было нужно. Все они соглашались с такой радостью, словно ждали этого всю жизнь. Бенджена это смущало, потому что он не был уверен в том, что все эти достойные люди до конца понимают, во что они ввязываются. Жизнь каждого весила больше, чем его собственная, но каждый из них был слабее его, а потому пребывал в большей опасности. За себя он не волновался, потому что обладал умением считывать часть эмоций и мыслей, что другие предпочитали скрывать от окружающих, видел, кто представляет опасность. Но эти люди так добры и наивны, несмотря на возраст и множество подножек, что подставляла им жизнь. Это было проблемой.

========== Глава 7: Пособие по революции Ч.2 ==========

Большую часть времени Бен пытался спрятать эти мысли где-то на краю сознания – на здравые рассуждения времени и сил не оставалось. Перед первым собранием он так и не смог придумать ничего внятного или хотя бы сформулировать свои старые идеи, поэтому он шел к ним ни с чем.

Уже при в ходе в антикварную лавку Стилл чуть не споткнулся о высокий кружевной торшер и молча удивился тому, как из-за него еще никто не нанес себе легкие телесные. Из соседней комнаты уже слышались возбужденные голоса прибывших, Бену, что пришел на пятнадцать минут раньше оговоренного времени, понравилась пунктуальность и серьезное отношение к делу от этих людей. Он немного задержался, разглядывая настенные украшения. Стены лавки были обиты темным деревом, в тандеме с блеклым светом от парадной веяло стариной и некоторой загадочностью. Из комнаты лился заливистый смех Лорен, через мгновение зазвучала музыка. Бенджен уже хотел присоединиться к ним, когда дверь снова со скрипом отворилась и на пороге появился учитель в вязаном жилете поверх чуть потрепанной клетчатой рубашки. Цепляя ножку торшера длинным носком старомодных туфель, мужчина потерял равновесие. Вовремя воспользовавшись преимуществом, которое ему дарила долговязость, Стилл в один шаг сократил расстояние между ними и успел подхватить несчастного под локоть, не позволяя его носу врезаться в паркет.

– Ух, как досадно, – вырвалось у мистера Берримора. – Спасибо, Бенджен.

Мужчина замешкался, оглядываясь по сторонам, чтобы, видимо, усмотреть другие возможные препятствия, и его руки механически отряхнули брюки.

– Мне стоило сразу… – Бен хмурится, отодвигая торшер вплотную к стенке и, опустив взгляд, указывает педагогу в нужное направление.

Убедившись в безопасности дальнейшего пути, Берримор улыбается, смущенно поджимая губы, и проходит вперед. Зайдя следом, юноша видит, что все уже в сборе.

Салли и Лорен с интересом возятся вокруг проигрывателя виниловых пластинок, а остальные болтают за круглым столом, на котором разложены карты. Мистер Ленц с удовольствием потягивает дымящийся чай, Менсер, услышав его шаги, замирает, забыв о своем напитке. Поздоровавшись с Берримором, обе девушки занимают свободные места у круглого стола. Все присутствующие поднимают взгляд на Бенджена. Чувствуя себя не в своей тарелке, победитель занимает главенствующее место. Он долго не знает, с чего начать, и сестра вовремя приходит ему на помощь.

– Мы с братом хотим еще раз выразить свою благодарность каждому из Вас. Мы надеемся, что сможем сделать много полезного и риск, на который всем пришлось пойти, будет совершенно оправдан. – закончив со вступлением, Лорен улыбается и переводит на него взгляд, полный читаемого волнения.

– Суть нашей миссии мне объяснили очень расплывчато. Как я понял, никаких инструкций не существует. Мы должны пополнять ряды, никому не говоря о будущей революции прямо, быть осторожными и незаметными, распространять информацию действенно и быстро. – Бенджен запнулся, словно почувствовал надежду и воодушевление, вмиг повисшие в воздухе. – В Капитолии они делают это при помощи искусства, но здесь это практически невозможно. Я думал о других способах и пока единственное, что пришло мне в голову – литература. Думаю, что я смогу доставлять в Двенадцатый по несколько книг каждый год, когда буду в столице, что-то мне будут присылать они. Их можно отдавать в бесплатные библиотеки, некоторые Лорен будет продавать как можно дешевле, еще что-то, мистер Берримор, вы могли бы приносить в школу.

Дождавшись утвердительных кивков от обоих, парень продолжил.

– Но этого, разумеется, слишком мало. Да и немногие могут читать, не у всех есть на это время.

Мистер Берримор заговорил первым:

– Один из лучших способов незаметно донести нужную мысль в мозг человека – визуальные изображения. Картинки надолго врезаются в память, оставляют след даже если не несут никакого объяснения.

– Нам нужен символ, узнаваемый, но не слишком агрессивный, чтобы он порождал некоторые ассоциации и чувство чего-то…знакомого, но ни у кого не вызывал подозрений, – подхватила Менсер, – Я тоже думала об этом.

Бенджен задумался, отметив, что это похоже на идею с картинами. Элемент, объединяющий всё воедино. Но как это использовать в Дистрикте 12, где никто не ходит в музеи и галереи?

– Сойка-Пересмешница. – Все посмотрели на Ленца, и мужчина поспешил объяснить: – Капитолийцы терпеть их не могут, но им пришлось смириться, потому что этих чертовых птиц ничем не возьмешь, а в Дистриктах их любят еще со времен гражданки.

– Это верно. Бывает, услышишь утром мелодию пересмешницы, а ребята в шахте потом целый день ее напевают, – Отто заулыбался, заметно оживившись, глаза парня загорелись, – Можно рисовать их на стенах, деревьях, да везде! Небольшие картинки, чтобы они бросались в глаза, но никому не приелись. Я и сам могу, только бы подыскать краски и вырезать трафарет. Но рисовать я не умею.

Все согласились с тем, что идея неплохая.

– Я знаю, где взять подходящий рисунок, – Бен сразу же подумал о художнице. – Лорен, тот номер, что я просил тебя где-нибудь припрятать…

Сестра кивнула.

– Тогда к концу недели я принесу его тебе, Отто, и ты можешь начать.

– Но тебе нужно быть очень осторожным. Ни за что не попадайся на глаза миротворцам, беги при малейшем шорохе. – Отто согласно улыбнулся в ответ Лорен. – Тогда я заварю еще чаю, а после мы повторим правила бриджа. Так, на всякий случай.

Остаток вечера прошел за самыми безобидными разговорами. Казалось, что все здесь – старые друзья и, несмотря на разный возраст, положение и интересы присутствующих, темы не иссякали до самой ночи. Единственным человеком, который выглядел так, словно оказался в этой компании случайно, был Бен, но даже он по-своему хорошо проводил время: молча наблюдал за окружающими. Подал голос он только в самом конце, когда все уже прощались:

– В следующий раз мы встретимся через пару недель, к этому времени у нас уже будет рисунок. Заодно я попрошу выслать мне несколько книг и разделю их между вами.

========== Глава 8 ==========

Бенджен останавливается посреди коридора, услышав усиливающуюся музыку. У него учащается дыхание, он встряхивает головой, пытаясь привести себя в норму, и с воодушевлением заворачивает в собственную комнату.

В ореоле солнечного света, покачиваясь в такт музыке, с улыбкой на губах его дожидается Вьено. Полупрозрачная ткань ее цветастого платья пропускает лучи, и он, завороженный, не в силах оторвать взгляд от этого прекрасного миража, с полуулыбкой щурится, вглядываясь в каждую деталь.

– Бен! – голос Жаклин звучит выше обычного – едва увидев юношу, она повисает на нем, утыкаясь лицом в ворот футболки. Стилл кое-как сдерживает смех, сцепляя ладони в замок на ее талии: Вьено пахнет солнцем и домом, – и от этого его неслабо ведёт.

Ему требуется пара минут абсолютой тишины, чтобы привыкнуть к ней после стольких месяцев разлуки, и только после, так до конца и не насытившись обрушившимся на него счастьем, Бенджен опускает девушку на край постели. Он садится рядом, в порыве чувств сжимает ее ладони в своих. То, что Жак, всё это время шепчет нежности на французском, он замечает далеко не сразу.

– Жаклин, я не понимаю тебя, – он усмехается краем губ и еще раз пробегается взглядом по ее наряду – мешанина ярких пятен на ткани выглядит безумно, но ей, почему-то, она все же очень идёт.

– Ах, я совсем забыла! – она звонко смеется, порывисто выдергивает свою кисть и, скользнув по его руке от ладони до локтя, касается щеки. – Я безумно соскучилась.

Вьено наклоняется, уверенно касаясь его губ своими, раздвигает их языком, и Бенджен невольно выдыхает, чувствуя, как кожа покрывается мурашками. Господи – и снова чувствует себя невинным мальчишкой, – как в первый раз. Он почти этого стыдится.

– Ты ввязался в это безумие! – когда Жаклин наконец отстраняется, в ее карих глазах плещется возмущение. – Так безрассудно и рискованно, Бен, так не похоже на тебя.

Бенджен соглашается: медленно кивает и морщится, непроизвольно отводя взгляд.

– Но я рада, что ты так… Увлечен этим, – она непроизвольно делает паузу, и Бенджену кажется, что эти слова даются ей с трудом. – Это благородное дело, теперь ты должен чувствовать себя лучше, верно? Знаешь, я уверена, что ты сделаешь много по-настоящему хороших вещей, сделаешь этот мир лучше. Только, пожалуйста, Бен, умоляю тебя, береги себя.

Юноша растягивает губы в ободряющей улыбке, коротким касанием поглаживает ладонь возлюбленной и обещает, что будет исполнять ее волю, одним взглядом.

– Ты не будешь стараться достаточно сильно ради себя, так что каждый раз, когда у тебя появится мысль о том, чтобы рисковать собой, подумай о семье. Подумай о Лорен и Джуде и, пожалуйста, Бен, не бросай Кая. Они не справятся без тебя.

– Я сделаю всё возможное, Жак.

– И, Бенджен Стилл, никогда не забывай о том, что я умерла ради тебя. Ты обещал мне жить за нас обоих, – ее тон звучит безапелляционно, и она выдергивает ладонь, складывая руки на груди. Знает же, куда давить. Черт.

Бенджен вздыхает, сцепляя руки в замок и опуская локти на колени. Это настолько в ее стиле, что кажется странным то, что он не предугадал подобную реакцию раньше. Легко презирать себя, когда в очередной раз убеждаешься, что любовь убивает твоё чувство долга.

Люди, невольно возникшие у него перед глазами, – жители Дистрикта, их маленький кружок сопротивления, бунтующая интеллигенция из Капитолия, – все они вдруг перестали иметь какое-либо значение. В сравнении с теми, кто был дорог для Вьено, другие весили слишком мало. Отныне, если потребуется… Бенджен прикрыл глаза. Если потребуется, он должен будет пожертвовать любым из них, чтобы защитить Кая и… Себя.

– Обещаю, Жаклин, я сделаю всё возможное.

На ее лице вмиг отразилось удовлетворение: Вьено заулыбалась, а затем обвила его торс руками и прильнула к нему в ласковом объятии, осторожно заправляя за уши отросшую прядь. Он забылся, целуя её.

***

Бенджен продолжал отчаянно убеждать себя в том, что роль, которая отведена для него в этой миссии, предполагала и функции палача, который решает, кому суждено жить, а кому умереть ради большинства. Он знал, что люди, у которых он просил помощи в организации восстания, с самого начала были пешками, третьестепенными героями, чья кровь станет необходимым удобрением для «почвы» будущих поколений.

Но к черту это всё – в собственных глазах он никогда уже не оправдается. Знает же, что хладнокровия в нем не хватило бы, если бы не разговор с Жаклин.

Через неделю после звонка к миссис Батлер пришел большой конверт, надушенный чем-то цитрусовым. Внутри – большой рисунок, на котором он изображен в профиль, чуть наклонившись вперед с прикрытыми глазами, тянущийся к эфемерному, полупрозрачному силуэту Жаклин. С обратной стороны рисунка небольшая записка.

«Я сделала набросок в тот день, когда впервые вас увидела, мистер Стилл. Не было времени, чтобы закончить. Кажется, получилось неплохо. Особенно хороша Она, да? Я не забыла о вашей просьбе».

Юноша осторожно перевернул рисунок, внимательно осмотрел его со всех сторон. Его взгляд зацепился за небольшое повреждение на уголке. Он аккуратно поддел его ногтем с задней стороны, которая тут же мягко отошла от рисунка, как наклейка.

Маргарита нарисовала сойку-пересмешницу с точностью ювелира. Каждое пёрышко, выведенное бронзовой краской, выглядело, словно настоящее. Лапы птицы крепко вцепились в круглую оправу, а в клюве она держала веточку какого-то дерева. Жаль, что через трафаретку не будет видно и половины всей прелести изображения.

Стилл повесил рисунок с Жак на стену. Вечером он отправился в бар Салли, где надеялся встреть Отто, который был частым гостем этого заведения по пятницам после смены. Победителю пришлось сидеть у бара больше часа, хотя он пришел в то время, когда они обычно заканчивали в прошлом году. Видимо, из Капитолия пришло новое распоряжение об увеличении количества рабочих часов.

– Рад тебя видеть, Стилл, – мозолистая ладонь Отто опустилась на его спину. – Мне пинту темного пива, Салли, будь добра.

Даже сквозь широкую улыбку парня была видна смертельная усталость. Отто присел на стул, стер пот со лба, измазанного углем и землей. Широкие плечи были готовы вот-вот разорвать протертую от времени рубашку. Бен посмотрел в голубые глаза человека, которого пару лет назад считал своим товарищем, увидел в них всё то же привычное тепло и не угасающую энергию. В уголках его глаз уже были видны первые морщины, хотя Отто должно быть не больше 27. Он ужасно постарел за то время, пока они не виделись, но не потерял прежней привлекательности. Девушки вокруг всё так же весело хихикали, глядя на него и шепотом переговариваясь.

– Так что у тебя нового, Бен? Как дела у Лорен? – Отто вовремя вытащил его из раздумий.

– Да ничего, по-прежнему маюсь без дела, – Бенджен пожал плечами. – Можешь зайти к нам сегодня, проведаешь их с Джудом и сам спросишь, наверняка Лорен найдет, что тебе рассказать.