Текст книги "Последняя луна осени (СИ)"

Автор книги: Зола

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Эр… нм-мор…

– Что она говорит? – услышал Энмор голос Авелона, но не ответил. Герселла всё ещё цеплялась за его рукав пальцами, слабыми, как у певчей птички, и бормотала:

– Эрн…ни.. хор… Эн..мо…мор… Эр… лор…

– Что она говорит? – повысил голос Авелон.

– Она зовёт Энмора, – ответила Рида, и, кажется, Авелона этот ответ устроил: он кивнул и отступил на несколько шагов. В это время на плечо Энмору упала тяжёлая рука Леннарта и оттолкнула его в сторону. Сам волшебник опустился на колени перед потерявшей сознание девушкой и начал медленно водить над её головой и грудью раскрытыми ладонями, шепча заклинание Исцеления.

Энмор уставился на его руки. Среди волшебников было хорошо известно, что Леннерт постоянно покупает себе новые перчатки, за что и получил своё прозвище, над ним за глаза посмеивались, а порой и презрительно называли щёголем. Но сейчас перчаток на его руках не было. Без них руки Леннерта выглядели скорее призрачными, чем человеческими – кожа и мышцы были полупрозрачными, как студень, а там, где полагается быть костям, мерцали золотистые искры. Энмор знал, что это за искры. Так выглядит заклинание Исцеления.

Прошло несколько минут, прежде чем Леннерт устало выдохнул, поднял свою призрачную руку, отвёл со лба мокрую кудрявую чёлку и сказал:

– Она будет жить.

– Так он солгал? – спокойно спросил Авелон.

– Не думаю, – устало покачал головой Леннерт. – Я вытащил её с самого края. Она не хотела умирать… думаю, это мне и помогло. Она будет спать несколько дней, прежде чем вернётся к жизни.

Энмор во все глаза смотрел на то, как Леннерт надевает обратно свои перчатки. Они были красивые, новые, из тонкой замши. Но едва волшебник натянул их, как замша пошла тёмными пятнами, похожими на плесень, и лопнула в нескольких местах. Леннерт только вздохнул и пробормотал:

– И так всегда…

Рида посмотрела на вытянувшуюся на полу Герселлу, потом повернулась к Авелону:

– И что в итоге? Что вы узнали?

– Мне удалось заглянуть в его мысли, – отозвался Авелон. – Он так ничего и не сказал. Но за секунду до того, как покинуть тело девочки, он потерял над собой контроль, и я увидел нечто… думаю, это поможет.

– Что вы увидели? – спросил Энмор.

– Место в лесу. Поляну у подножия высокой скалы. Скала была очень необычная, голубого цвета.

– Это Синяя Скала, – проговорил Энмор. – Вот где будет следующий обряд!

Как будто из ниоткуда появился Стин с двумя другими магами. Энмор понял, что Авелон вызвал их мысленно. Двое положили на носилки Герселлу и куда-то унесли. Авелон тем временем повернулся к Стину:

– Вызовите всех, кто ещё остался в городе или окрестностях. Нужно срочно отправляться на важное дело.

– Я с вами, – вызвался Леннерт.

– Я тоже! – сказала Рида.

– И я! – присоединился Энмор. Авелон быстро взглянул на них.

– Прошу прощения, госпожа, но знахарь ничем не сможет нам помочь в этом деле. Вы нужны здесь.

На острых скулах Риды выступили два красных пятна, но она промолчала и сдержанно кивнула. Авелон посмотрел на Энмора, и его взгляд посуровел:

– А что до вас, Энмор, то вы своей самонадеянностью едва не погубили себя и не принесёте нам никакой пользы. Я не могу приговорить вас к серьёзному наказанию без решения Совета, но я накажу вас. Вы не пойдёте к Синей Скале. Леннерт, отведите стажёра в камеру, и пусть остаётся там до утра.

– Нет! – вырвалось у Энмора. Авелон сверкнул глазами:

– Не смейте мне возражать! Или вы забыли, что я член Совета! Вы должны подчиняться моей воле! Леннерт, уведите его.

– Пойдём, Энмор, – сказал Леннерт, беря его под руку. Вдвоём они покинули комнату, а следом за ними бежал Висельник.

Сопротивление было бесполезно.

========== Глава 9. Секрет Леннерта ==========

Без сомнения, это была самая уютная тюрьма на свете. Стены обшиты деревянными панелями и украшены старомодными шпалерами. На полу толстый ковёр, у стен мягкие кресла и кровать – узкая, но застеленная чистыми простынями, с подушкой и тёплым покрывалом. Темница Гильдии находилась глубоко под землёй, поэтому окон в ней не было, зато в воздухе плыли мерцающие волшебные огоньки, заливавшие помещение мягким светом

– Дверь в уборную находится здесь, – сообщил Леннерт, толкнув дверцу, которую Энмор поначалу не заметил. За дверью оказалось крохотное помещение, стены которого были выложены камнем. В углу журчал фонтан, воду из которого можно было использовать и для питья, и для умывания. – Через три часа Стин принесёт обед… если не забудет. Если хотите, я попрошу его захватить свежие газеты или книги.

– В гробу я видал… – взорвался было Энмор, но на середине фразы язык онемел. Неудивительно, ведь он никогда не видел в гробах ни книг, ни газет, не говоря уж об обеде.

– Как вам будет угодно, – усмехнулся Леннерт и закрыл дверь. Но не снаружи, а изнутри.

– Я прошу вас, Энмор, никому не распространяться о том, что вы видели, – сказал Леннерт серьёзным голосом.

– А именно?

– О том, как я исцелил девочку-великаншу.

Энмор вспомнил бесплотные, прозрачные руки, которые Леннерт прятал под перчатками.

– А, это, – проговорил он. – Но почему? Вы же не сделали ничего плохого. Ваше Исцеление было образцовым. Я бы никогда так не смог. Думаю, даже Иол…

– Ваш учитель – превосходный волшебник, – ответил Леннерт. – Но вы правы, даже он не смог бы сделать подобное.

Голос его звучал совсем не хвастливо. Напротив: Леннерт как будто признавался в чём-то постыдном и непристойном.

– Много лет назад я, как и вы, отправился в путешествие. Я мечтал стать великим целителем и искал себе достойного учителя. И нашёл… Мой наставник – я поклялся не называть его имени – согласился даровать мне способность исцелять. Но попросил в уплату самую малость – мои руки. Обычные, человеческие руки. И взамен дал мне то, что вы видели.

Леннерт вздохнул:

– С тех пор мне и приходится надевать перчатки. Но сила магии имеет и обратную сторону. Видели, что происходит с перчатками? То же самое происходит и с другими вещами, до которых я прикасаюсь. Сквозь мои руки прошло столько боли и гнили, что стоит мне прикоснуться без перчаток к чему угодно, кроме своего тела, эта боль сразу передаётся ему. Вы счастливы, Энмор, потому что можете спокойно гладить этого кота, не опасаясь, что зверёк заболеет. Потому-то я и не хочу, чтобы кто-нибудь об этом узнал. Иначе я сразу растеряю всех клиентов.

– Но… но над вами подшучивают! Смеются из-за того, что вы часто покупаете новую одежду. Может, если бы они узнали правду…

– Нет. Пусть уж лучше называют щёголем и транжирой, чем проклятым. Пообещайте мне не рассказывать никому, Энмор.

– Но…

– Просто пообещайте.

– Ладно, – сдался юноша, – обещаю.

– Спасибо, – кивнул Леннерт и повернулся к двери.

– Магистр! – окликнул его Энмор. Леннерт оглянулся:

– В чём дело?

– Стин сказал мне, что магистр Отогар покинул город. Вы случайно не знаете, почему?

Рыжие брови Леннерта сдвинулись.

– Нет, – резковато ответил он. – Уж кому-кому, а мне ничего не известно о причинах, по которым магистр Отогар делает что-либо… А почему вас это интересует?

– Мы в некотором роде враги, – вынужденно признался Энмор.

– Вот как? – Леннерт так заинтересовался, что снова шагнул в камеру, прикрыв за собой дверь. – А почему?

– Долгая история. Началось всё с того, что он захотел отобрать у меня письмо для магистра Стаглиора.

– Для магистра Стаглиора? – изменившимся голосом переспросил Леннерт. Энмор с удивлением наблюдал, как вытягивается лицо магистра. Похоже, Леннерт тоже как-то замешан в эту историю…

– Когда это случилось?

– В сентябре. Я тогда только что вернулся с севера и расспрашивал всех в Гильдии, где мне найти Стаглиора. Я ведь и у вас спрашивал. Помните?

– Да, конечно… Мне пора идти, – сказал Леннерт, опомнившись. – Поговорим с вами завтра, хорошо?

– Подождите!

– Мне надо спешить, Энмор. Дело, как вы сами говорили, срочное. Но обещаю, что мы поговорим обо всём, когда я вернусь.

Дверь закрылась, и Энмор остался один. Точнее, наедине с Висельником, который тут же начал активно напоминать о себе, мяукая и царапаясь. Пришлось опустить кота на пол, после чего тот деловито затрусил в сторону уборной.

Энмор устало опустился на кровать и раздражённо отмахнулся от волшебных огоньков, которые подлетели к нему. Обида на магистра Авелона мешалась в нём с тревогой за Герселлу и сочувствием к Леннерту. С приступом стыда Энмор вспомнил, что и сам не раз посмеивался над страстью последнего к нарядам и постоянной смене перчаток, и подумать не мог, какая жуткая тайна скрывалась за этой страстью.

Мало-помалу он остыл и успокоился. Отправившись в уборную, Энмор залез в фонтан и тщательно вымылся, а потом ещё час чистил и стирал свою одежду, пока не смыл с неё всю грязь, кровь и глину. После этого ему стало немного полегче, но зато опять захотелось спать. Висельник не спасал положение: кот весело бултыхался в воде, мешая Энмору стирать, и то и дело хватал его лапкой за руку. Ему явно хотелось поиграть и побеситься, но Энмор был не в настроении. Разложив мокрую одежду на полу, он рухнул на кровать и накрылся одеялом, а через несколько минут уже спал.

… – Оставьте лошадей здесь. Они могут испугаться и понести. Дальше мы пойдём пешком.

Подавая пример, Авелон спешился и привязал своего серого жеребца к ветке дерева. Леннерта вовсе не прельщала перспектива идти по грязи и лужам пешком, сражаясь с дождём, который с каждой минутой становился всё сильнее. Но ослушаться Авелона он не мог. Из всех, кто был вокруг, он единственный понимал, что происходит, и знал, что делать.

Солдаты негромко ворчали, привязывая своих лошадей. Леннерт украдкой разглядывал их лица – молодые, безусые, и исчерченные морщинами, заросшие седеющими бородами. Они не доверяли Авелону. Они были недовольны. Они предпочли бы остаться в Тирле, в тёплой казарме, или нести караул у дворца градоправителя, или патрулировать улицы, где можно было укрыться от дождя в кабаке. Но не здесь, не сейчас, когда ночь становится всё темнее, а дождь превращает единственную тропинку в реку грязи. Авелону удалось получить небольшой отряд городских стражников лишь после долгих уговоров. Старый градоправитель Марант обычно был намного покладистее, но после недавнего покушения на свою жизнь совсем не горел желанием отпустить хотя бы часть своих людей. Лишь слава и авторитет Авелона заставили его сделать это; секты, демоны, чёрная магия – для него, как и для его солдат, это было пустым звуком, и, честно говоря, Леннерт в этом ему завидовал.

А ещё он завидовал Авелону. Похоже, ни дождь, ни холод, ни темнота не волновали боевого мага, он держался прямо и двигался легко, лишь иногда небрежно смахивая капли дождя с воротника плаща. Леннерт с тоской думал о том, что его собственная дорогая замшевая куртка, скорее всего, погибла. Почему-то сейчас это волновало его сильнее, чем опасность, таившаяся во тьме. Он проверил свой кинжал, которым не пользовался очень давно, со времён своих странствий, и вновь покосился на Авелона. Тот даже не взял с собой посох, хотя вполне мог бы одолжить один из гильдейского арсенала. У него был с собой лишь меч, с которым, насколько знал Леннерт, Авелон никогда не расставался.

– Господа, – сказал Авелон стражникам, – буду с вами откровенен: я не знаю, с чем нам предстоит столкнуться этой ночью. Но что бы ни случилось, сохраняйте спокойствие и бдительность. Не поддавайтесь панике и действуйте быстро.

Стражники переглянулись, но промолчали.

– Сектанты прячутся в лесу поблизости, – продолжал Авелон. – Мы вместе с мастером Леннертом найдём их и обезвредим их магическую защиту. Ваша задача – схватить их. Убивайте, если придётся защищаться, но всё-таки постарайтесь сохранить жизнь большинству из них. Они должны ответить за свои преступления перед законом.

Авелон посмотрел в сторону леса. Деревья простирали над тропой тощие голые руки, в крючковатых пальцах кустов запутались последние листья. Лес был совсем голым, и всё же там было темно; у корней клубился мрак, и во мраке что-то жило.

– За мной, – велел Авелон и щёлкнул пальцами. Из его ладони вылетел шарик светло-зелёного света. От этого необычного света казалось, что весь отряд оказался на морском дне. Голые стволы деревьев стали похожи на мачты затонувших кораблей, спутанные ветки кустов – на кораллы. Авелон шагал первым, Леннерт рядом. За ними, выстроившись в шеренгу, шли стражники – алебарды наизготовку, мечи вытянуты из ножен на ширину ладони, чтобы можно было быстро выхватить их в нужный момент.

– Ты что-то хочешь сказать, Леннерт? – тихо спросил Авелон. За те полгода, что Авелон состоял в Совете, они с Леннертом крепко подружились и наедине называли друг друга просто по именам, не добавляя «магистр».

– Хочу, – сказал Леннерт. – Это насчёт Энмора Кровеглазого.

Тонкие губы Авелона дрогнули в усмешке:

– Считаешь, я поступил несправедливо?

– Нет, не считаю, – ответил Леннерт, в глубине души порадовавшись, что он, в отличие от Энмора, умеет врать. – Хотя ты мог бы и помягче. Всё-таки он проявил чудеса храбрости.

– Чудеса глупости, – отрезал Авелон. – Он слишком высокого мнения о своих способностях. Если бы он не ломался, а сразу сообщил нам о произошедшем, ситуация была бы проще.

– Допустим, ты прав, – сказал Леннерт. – Но я хотел поговорить немного о другом. Видишь ли, прежде чем я запер Энмора, он сказал очень странную вещь. Насчёт Отогара.

Авелон снова усмехнулся:

– Что? Опять рассказывал, что Отогар хотел убить его?

– Нет, – потрясённо вымолвил Леннерт, – а что, тебе он так говорил?

– Было дело… Но об этом потом. Что он тебе сказал?

– Ты помнишь ту историю с выборами? – решил начать издалека Леннерт. – Ты появился уже под конец событий, и многого не увидел. Я рассказывал, что до твоего появления я хотел голосовать за магистра Стаглиора. Но он отозвал свою кандидатуру…

– … при весьма трагичных обстоятельствах. Да, я помню, – кивнул Авелон. – Но Энмора Кровеглазого не было тогда в городе.

– Зато Отогар был, – с ненавистью отозвался Леннерт. – Я уже делился с тобой своими подозрениями. Дело тёмное, а я точно уверен: в любом тёмном деле, что касается Гильдии, замешан Отогар. Но он скользкий тип, и доказательств его вины не найти. Я уже тогда подозревал, что именно он подставил Стаглиора и вынудил его отказаться от участия в выборах. А сегодня я получил доказательство. Энмор рассказал мне, что в сентябре он разыскивал Стаглиора в Тирле, хотел передать ему письмо. А Отогар каким-то образом прознал об этом письме, и пытался отобрать его… Энмор сказал, что именно после этой истории Отогар стал его врагом.

С минуту они шли молча. Казалось, Авелон обдумывает то, что услышал.

– Конечно, хотелось бы узнать подробности, – проговорил он. – Когда вернёмся, расспросим его о деталях. Но всё-таки, Леннерт… слишком уж сильно ты склонен видеть руку Отогара во всех неприятностях, которые сваливаются на Гильдию.

– Не на всю Гильдию, а лишь на лучших её представителей, – горячо возразил Леннерт. – Ты считаешь, что я слишком подозрителен? Что ж… могу только сказать, что искренне надеюсь, что с тобой ничего не случится.

– Со мной ничего не случится. Не забывай, что я – член Совета.

– Как раз поэтому тебе и стоит быть осторожнее, – грустно ответил Леннерт.

Больше они не разговаривали. Спустя несколько минут стало ясно, что впереди открытое место. Авелон что-то пробормотал, и шарик света воспарил выше и замерцал ярче, освещая широкую поляну. Авелон остановился и вскинул руку, приказывая солдатам стоять на месте.

Все замерли.

Авелон шагнул на поляну первым. Как только он вышел из-под защиты пусть и облетевших, но всё-таки густых веток, дождь обрушился на него с новой силой. Но на худом лице мага появилась улыбка: в зеленоватом свете магического огня он увидел высокую отвесную скалу, нависшую над поляной. В этом освещении Синяя Скала приобрела цвет морской волны, но Авелон мгновенно узнал образ из видения, промелькнувшего в разуме Ануора во время их поединка.

Он опустил руку, и услышал за спиной хлюпанье грязи – солдаты выбегали на поляну и окружали предводителя полукругом. Леннерт встал за левым плечом Авелона. Маг вытянул из ножен меч, и по клинку побежали голубые искры.

– Они не могли сделать надёжное укрытие, – сказал Авелон. – У крыс не было времени, чтобы вырыть себе новую нору. Они где-то здесь… прячутся…

Над лесом пронёсся кошмарный, леденящий душу вой. От неожиданности Леннерт вздрогнул. Стражники озирались по сторонам, их руки крепче сжали древки алебард.

– Не бойтесь! – крикнул Авелон. – Это даже не волк. Всего лишь собака.

Едва он умолк, как вой повторился, только теперь уже с той стороны, откуда они пришли. Леннерт резко развернулся, но не увидел ничего, кроме тьмы. Тьмы, в которой вдруг раздались дикие крики.

Есть ли звуки страшнее вопля истязаемой лошади? Если и есть, то Леннерт этого не слышал. Похолодев от ужаса, солдаты слушали, как далеко в лесу кричат привязанные лошади. Их крики мешались с визгливым лаем, рыком и воем, и над всем этим хаосом властвовал ровный, непрекращающийся шум дождя.

– Наши кони! – вскричал, очнувшись, один из стражников. – Наши кони!

– Стоять на месте! – рявкнул Авелон.

Показалось, или Леннерт услышал треск рвущейся плоти? Зажмурившись, он отвернулся от тёмного леса. От Синей Скалы исходило ровное тепло магии, но это тепло было недобрым. Место Силы, подумал Леннерт. Просто Силы, не доброй и не злой. Эта Сила старше, чем добро или зло, свет или тьма. Она может помочь боевому магу Гильдии – но точно так же она может помочь и волшебнику, который служит демону. Повернувшись к Синей скале, он открыл глаза – и тут же пожалел об этом.

Все солдаты стояли, повернувшись к лесу и с болью прислушиваясь к вою и крикам. Даже Авелон смотрел в лес, сдвинув брови над сверкающими глазами. И никто не заметил, как на вершине скалы сгущаются тени, слишком плотные, чтобы быть просто тенями. Как прижимаются к лохматым головам острые уши. Как загораются призрачно-белые глаза. Как зеленоватый свет отражается в оскаленных острых зубах.

– Берегись! – услышал Леннерт собственный крик, и тут же первый пёс соскочил со скалы и прыгнул на спину одному из стражников. Крик человека, бешеный рык пса, тут же сменившийся визгом, когда товарищ стражника отрубил твари голову алебардой. Но псов было много, и они посыпались со скалы, как песок. Многие упали неудачно, ломая лапы и разбиваясь насмерть, но это никого не останавливало – собак вела чья-то воля, куда более сильная, чем их собственная. Псы бросались на стражников, те рубили их алебардами, пронзали мечами, но собак было слишком много. Их клыки прокусывали насквозь толстую кожу сапог и сукно штанов, вонзались людям в ноги, руки, животы, и над поляной неслись крики боли.

Синее пламя меча Авелона мелькало в самой гуще схватки. Один удар вышибал дух сразу из нескольких псов, и на землю падали пустые оболочки. Леннерт отбросил кинжалом двух собак, но на него пёрли всё новые. Он отбежал в сторону, прислонился к дереву, чтобы перевести дух, и ощутил нечто такое, от чего у него волосы встали дыбом. Посмотрев вниз, он застонал от отвращения: из леса выбегали крысы, полчища крыс, и первые из них уже карабкались по его сапогам и штанам, стремясь добраться до лица.

– Проклятье! – прохрипел Леннерт, чувствуя, как слабеют его пальцы на рукоятке залитого кровью кинжала. Внезапно прямо на него бросился воющий пёс, его оскаленная пасть потянулась к лицу Леннерта, словно в жутком, отвратительном поцелуе. Волшебник инстинктивно закрыл лицо руками, и клыки пса вонзились ему в ладонь, раздирая в клочья перчатку.

Дикий вой оглушил Леннерта. Открыв глаза, он увидел, как пёс падает на землю и очумело мотает башкой. Он поднёс ладонь к глазам. От перчатки остались жалкие лохмотья, и в этих лохмотьях застряли окровавленные, вырванные с корнем собачьи зубы.

«Мои руки!» – подумал Леннерт. Внезапно его осенило. Он сорвал с рук остатки перчаток и сгрёб голыми руками крыс, уже карабкавшихся по его груди. Зверьки заверещали от боли, из-под призрачных пальцев Леннерта потекла кровь. Отбрасывая от себя крыс, он бросился вперёд. Ещё один пёс прыгнул на него. Преодолевая отвращение, Леннерт схватил его за морду, его палец ткнулся в противно скользкий глаз, по коже потекло что-то горячее и отвратительное… Отшвырнув в сторону мёртвого пса, Леннерт поскользнулся на мокрой траве и упал в кусты. Протянув руку, он нащупал вовсе не крысу, а что-то гораздо более мерзкое, и закричал, вспомнив рассказ Энмора о том, что он увидел в земляном укрытии…

… За много миль от них, в темнице под Дворцом Гильдии Чародеев, беспокойно спал Энмор. Висельник чувствовал, что его человеку нехорошо. Склонившись над лицом Энмора, он наблюдал за тем, как двигаются его глаза под закрытыми веками.

Внезапно дверь камеры тихо скрипнула. Висельник настороженно обернулся, поднял уши. Его маленький нос задвигался, уловив хорошо знакомые запахи.

Лес. Дождь. Крысы.

Висельник дотронулся лапкой до щеки Энмора, и волшебник сердито отвернулся в сторону. Кот снова повернулся к двери. На сей раз она открылась чуть шире, и оттуда всё сильнее тянуло дождём. Коты не охотятся в дождь. Когда разражается непогода, грызуны могут спать спокойно. Да и сами кошки предпочитают в такое время дремать. Но сейчас Висельнику было неспокойно. Он терпеть не мог быть запертым, но как бы заманчиво не смотрелась сейчас эта дверь, идти туда ему не хотелось.

Во всяком случае, без своего человека.

Кот требовательно мяукнул и лизнул человека в щёку. Энмор пробормотал что-то непонятное, возможно, опять произносил то нелепое имя, которое он дал коту. Висельник уже начинал сердиться. Ну ладно, не хочет по-хорошему, будет по-плохому. Кот сел на груди Энмора, набрал в грудь воздуха и громко сказал:

– Сколько можно спать? Ты ведь не кот! Совести у тебя нет! Просыпайся немедленно!

– МЯУ! МЯУ! МЯУ! – услышал Энмор.

– Ну что тебе нужно, котище… – пробормотал он и открыл глаза. Довольный собой Висельник спрыгнул с кровати, подбежал к двери и остановился у неё, требовательно глядя на Энмора мерцающими зелёными глазами.

Энмор сонно протёр глаза. Зевая, спустил с кровати ноги, лениво удивившись тому, насколько холодным оказался пол. Потом вдруг понял, что к чему, и вскочил на ноги.

– Мяу, – решительно потребовал Висельник. Энмор стоял столбом, хлопая глазами и не понимая, что происходит. Потом заметался по комнате, хватая разложенную на полу одежду, ещё не высохшую после стирки, и натягивая её на себя.

Две минуты спустя он уже медленно шёл через лес, закутав голову и плечи в плащ и прижимая к груди Висельника. Светящиеся шарики вылетели из камеры следом за ним и теперь веселились вовсю: кружились в воздухе, повисали на ветках деревьев, гонялись за каплями дождя, заглядывали в дупла деревьев и под кусты. Энмор невольно задумался: а сколько лет они уже освещают темницу? Неужели со времён основания Гильдии? Не позавидуешь беднягам: провести в заточении больше чем сотню лет, да ещё и совершенно безвинно!

Внезапно тишина леса исчезла, взорвавшись криками. Энмор юркнул за дерево и осторожно выглянул наружу. От того, что он увидел, у него кровь застыла в жилах: двенадцать лошадей, привязанных к деревьям, отбивались от целой стаи псов. Копыта обрушивались на собачьи черепа, отбрасывали в сторону тела, но новые и новые псы выбегали из тьмы, бросались на коней, вонзали зубы в их бока, животы и шеи. Несколько лошадей оборвали поводья и умчались прочь с бешеным ржанием. Одна из них пробежала совсем близко от Энмора, и на лицо юноше брызнула горячая кровь.

Висельник зашипел. Привалившись к стволу дерева спиной, Энмор машинально стирал кровь, как вдруг увидел среди пелены дождя фигуру в тёмном плаще с остроконечным капюшоном.

– Кто здесь? – хрипло спросил он, и только сейчас осознал, что забыл кинжал в камере. Фигура остановилась в трёх шагах от него. Раздалось мерзкое шуршание; Энмор опустил глаза и с приступом отвращения увидел крыс, бегущих по опавшей листве мимо него.

– Не подходи ближе, – сказала фигура, и Энмор узнал голос Герселлы. Но звучал этот голос странно, как будто она набила рот ватой.

– Что с тобой? – спросил Энмор. – Почему ты в капюшоне?

– Ты не должен смотреть на меня. У меня мало времени. Я должна сказать…

Она замолчала. Энмор прижал к себе кота, который весь дрожал от охотничьего азарта, смешанного со страхом.

– Что ты хотела сказать, Герселла? Я помню, ты звала…

Он не смог говорить. Его пронзила пугающая догадка.

– Герселла? – медленно спросил он. – В тот раз… в тот раз ты не звала меня? Ты не пыталась сказать «Энмор»?

Девушка стояла неподвижно. Потом помотала головой, очень медленно. По-видимому, это движение отняло у неё часть сил, потому что она тут же покачнулась. Энмор шагнул к ней, но девушка отпрянула, хрипло крикнув:

– Нет! Не трогай меня! Не смотри на меня!..

– Что ты хотела сказать тогда? Что?

– Эр… Эр…

Энмор с отчаянием понял, что она снова теряет дар речи. Герселла обхватила руками ствол дерева, но ей это не помогало, и она начала оседать на землю.

– Подойди, – выдохнула она. Энмор подошёл и склонился над ней, зажмурившись и закутав голову кота плащом, чтобы тот тоже не смотрел на девушку. Герселла приблизила губы к его уху и прошептала всего лишь одно слово.

… – Кто посмел помешать нашему пиру?!

Громоподобные голоса пронеслись над поляной, заставив сражающихся на миг замереть в ужасе. Даже собаки – и те прекратили нападать, присели на задние лапы и отчаянно завыли. Над поляной поднимались бесы – бледные, обнажённые, чудовищно изуродованные тела с длинными когтями и собачьими мордами. На оскаленных клыках ещё не высохла кровь тех, кем они были когда-то – обыкновенными мужчинами и женщинами, которые ступили на путь служения демону. Их было шестеро, и они приближались.

– Мы голодны! – завывали шесть глоток. – Мы так голодны!!!

Это было уже слишком. Стражники закричали от ужаса. Двое из них были уже мертвы, их лица обгладывали крысы. Остальные были изранены и искусаны, и еле держали оружие. Леннерт встретился глазами с Авелоном и увидел в этих глазах то, чего раньше не видел в них никогда: страх. Авелон еле заметно шевельнул бровями, и Леннерт ответил кивком на его немой вопрос.

Авелон взмахнул мечом. Сверкающий клинок описал круг над его головой. Кольцо голубой магии опустилось на солдат, вынуждая их подступить ближе друг к другу. Крысы в ужасе разбежались прочь от круга, громко пища. Авелон покачнулся, и Леннерт с болью ощутил, как много сил отняло это заклинание у его друга.

– Бегите! – закричал Авелон.

Стражники не стали спорить. Они развернулись к лесу и бросились бежать, прихрамывая и спотыкаясь. Те, которые были изранены меньше, поддерживали ослабевших товарищей. Бесы взвыли от бешенства, бросились всем скопом на людей, но голубой магический круг отшвырнул их в сторону.

Они смогли уйти. Авелон и Леннерт остались одни, и враг превосходил их числом. Посмотрев друг на друга ещё раз, они встали спина к спине: Авелон поднял меч, Леннерт сжал призрачные кулаки.

Бесы набросились на них сразу со всех сторон. Меч Авелон отсёк одним ударом две тянувшиеся к нему руки, Леннерт погрузил ладони в омерзительно-бледный живот ближайшей твари. Они держались, они сражались за свою жизнь; но Леннерт с тошнотворным отчаянием почувствовал, что что-то не так.

Он посмотрел вниз, под ноги, и снова закричал. Земля горела у него под ногами, фиолетовые струйки пламени превращали мокрую траву в хлопья сажи, лизали его сапоги. Бесы вновь набросились на него, он отчаянно отбивался, его руки снова и снова встречали холодную и скользкую плоть. Вопли тварей резали ему уши. Его схватили за руки, не давая сражаться, вцепились в ноги и даже в шею, и потащили вниз, в пламя, которое горело уже не только на земле, но и под землёй.

Авелон падал следом за ним. Фиолетовый огонь горел уже не под ногами – он горел в небе, он сам был небом. Авелон тяжело рухнул на землю, вернее – на оплавленный, ноздреватый камень. Вокруг поднимались чёрно-серые скалы без единого признака растительности. Бесы окружили его, они хохотали и прыгали, наслаждаясь его отчаянием. Авелон огляделся по сторонам. Леннерта нигде не было.

Тогда он понял, что настала пора использовать последнее средство, и заговорил.

Слова, пламенем вырывавшиеся из его рта, не существовали ни в одном языке разумных существ из его мира. В них слышался скрежет тектонических плит и рёв вулкана, гул метеоров, пронзающих купол атмосферы и вонзающихся в землю. Авелон говорил на языке демонов, и каждое слово опаляло его изнутри, но от этих слов бесы взвыли и отступили.

Авелон снова поднял меч. Он был готов сражаться до последнего, но этого не произошло – бесы в панике унеслись прочь. Он остался один, среди гула фиолетового пламени и грохота, что доносился из-под земли.

Сил у Авелона оставалось немного. Дрожащей рукой он нашарил флакончик, привязанный к поясу, непослушными пальцами отвернул крышку и поднёс флакончик к губам. Бодрящее зелье уняло головокружение и вернуло ясность мыслей, но это было ненадолго. Источник, в отчаянии подумал Авелон, как нужен ему сейчас Источник. У каждого мага он свой, но действие всегда одинаково – Источник полностью восстанавливает волшебные силы. Но сейчас у него его нет. И взять неоткуда.

Сосредоточившись, он выставил вперёд меч, и с кончика лезвия посыпались голубые искры. Словно волшебные семена, они падали на оплавленный камень и расцветали маленькими язычками пламени. Их упало двенадцать – двенадцать шагов, которые должен был сделать Авелон – и на конце сияющей голубой тропки синяя трещина прорезала воздух.

Тяжело дыша, Авелон сделал первые три шага к порталу. Но внезапно чей-то слабый крик заставил его обернуться.

Позади него землю прорезал обрыв, из которого валил густой дым. За край обрыва ухватился Леннерт. Авелону были видны его голова и плечи, дальше всё тонуло во тьме. Одной рукой волшебник схватился за ноздреватую землю, вторую из последних сил протянул вперёд.

– Авелон! – хрипло выдохнул он. – Помоги мне!

Авелон посмотрел на его руки. Леннерт был без перчаток, и от его левой ладони по земле медленно расползались трещины. Правая ладонь, вытянутая вперёд, дрожала; по прозрачной коже пробегали фиолетовые искры.

– Прошу! – простонал Леннерт. Что-то во тьме потянуло его назад, и он вскрикнул, когда и его плечи погрузились во мрак. Теперь из искрящегося тёмного облака выглядывали только его голова и ладони.

– АВЕЛОН!!! – заорал он, срывая голос. Авелон смотрел на его призрачные ладони и побелевшее лицо.

– Прости меня, Леннерт, – сказал он и отвернулся. Последний хриплый крик Леннерта резанул его по ушам, но он спешил к порталу, не оборачиваясь, и так и не увидел, как волшебник пропал из виду.