Текст книги "Зимняя метель в Молнегорске (СИ)"

Автор книги: Златовласка с косичками

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Бежим!

Угрюм дернул меня за руку с неимоверной силой, чуть не оторвав от земли. Оглянувшись, я увидел, что несколько оборотней лежат окровавленные на дороге, а остальные пытаются спасаться бегством, понимая, что не смогут справиться с таким количеством противников. Мне показалось, что я разглядел, как за деревьями мелькнул Марек. Он даже не мог превратиться в зверя, поскольку не хотел бросать ящик с артефактом.

Охранники кинулись в нашу сторону. Услышав звук выстрела, я не сразу понял, что произошло, а потом на меня навалился Угрюм, который секунду назад закрыл меня своим телом. Он начал медленно оседать на землю, и я подхватил его, стараясь удержать на ногах. У меня не было времени достать пистолет и выстрелить в ответ. Одной рукой я держал ящик, второй поддерживал Угрюма. Я видел, что охранник опять собирается нажать на курок и понимал, что уже ничего не успею сделать.

– Не стрелять!

Не может быть! Мне показалось, что я услышал голос Асталина. Хотя почему показалось? Он вполне мог быть там, в толпе своих бойцов, которых сам сюда и притащил. Он запретил стрелять в меня? Значит, он меня видел. И значит, далеко мы все равно уже не уйдем.

Поддерживая Угрюма, я все-таки потащил его в лес. Если бы у меня было сейчас с собой перо Жар-птицы, с помощью которого я смог бы перенести нас в безопасное гнездо! Однако перо находилось в тайнике на Скалистом острове вместе с кинжалом трех стихий, и мечтать о нем было совершенно бесполезно. Я понимал, что мы не убежим. Где мои чудодейственные силы, о которых не раз говорила Маричка, когда они так необходимы?

– Беги, Даня, – прохрипел Угрюм, стараясь оттолкнуть меня от себя. – У тебя артефакт, забери его…

– Нет, я тебя не оставлю.

Я решил, что мы не будем останавливаться. Все равно недолго осталось. Моему главному преследователю с его нечеловеческой скоростью хватит пары минут, чтобы настигнуть нас.

Однако все закончилось еще быстрее. Зацепившись за кучу веток, Угрюм не смог устоять на ногах и рухнул на землю, увлекая меня за собой. Ящик с артефактом выскользнул из моих рук и отлетел в сторону. Его крышка широко распахнулась и что-то, похожее на кусок черного камня упало на островок пожухлой прошлогодней травы.

Это и есть драгоценный артефакт Асталина? Камень лежал чуть ли не у меня под носом. Он напоминал осколок черного гранита и не слишком отличался от эмблемы Блекстоуна. На цепь Абраксы эта штуковина походила меньше всего. Значит, Запредельный ключ?

Протянув руку, я схватил камень. Черный осколок мгновенно изменил свой цвет. Сначала он заискрился, через секунду стал разноцветным, повторяя все цвета радуги, а потом я ощутил, как какая-то неведомая сила начинает затягивать меня в невидимую воронку. Я крепко вцепился в руку Угрюма, и мы начали куда-то падать.

Комментарий к Глава 8

========== Глава 9 ==========

Когда я очнулся, мне показалось, что вокруг негромко переговариваются живые деревья. Я слышал их ласковый шепот и видел солнечные лучи, проникающие сквозь густую зеленую крону. Это был лес леших, волшебный лес Марички, в котором не было ни мокрых черных веток, ни сухой листвы. Меня охватило облегчение. Значит, нам с Угрюмом удалось сбежать. Запредельный ключ не подвел.

Моргнув, я поднял голову, чтобы осмотреться получше, и ничего не понял. Никакого леса не было и в помине. Я лежал на полу в большой комнате с зелеными стенами, зеленым потолком и зеленым пушистым ковром. Здесь почти не было мебели, только у стены стоял диван и несколько стульев, которые тоже были зелеными. И как это все понимать? Обилие зеленого цвета вызвало у меня галлюцинации на лесную тему?

Морщась, как столетний дед, я медленно поднялся на ноги. У меня не было ни одного подходящего предположения относительно того, куда я попал. В этой до фанатизма зеленой комнате даже дверь была цвета весенней травы. Несколько секунд я упрямо осматривался, глазея на совершенно одинаковые зеленые стены, прежде чем был вынужден признать очевидное. Чем бы это место ни было, мне довелось приземлиться здесь в гордом одиночестве. Угрюма в зеленой комнате не оказалось. Блин. Надеюсь, что с ним все в порядке, учитывая его рану.

Сообразив, что все еще продолжаю сжимать в руке Запредельный ключ, я сунул его в карман. Мысль о том, что я смогу с его помощью удрать отсюда в любой момент, как только захочу, грела не хуже раскаленного камина в зимний день, но я решил не спешить. Для начала можно и выяснить, куда меня занесло.

Я медленно пошел вдоль стены, касаясь рукой гладкой зеленой поверхности. У меня появилось странное ощущение еле заметной вибрации под своими пальцами. Стена словно негромко звенела, источая какую-то силу. Мне опять показалось, что я слышу шум живого леса, и я прикрыл веки, наслаждаясь этими полузабытыми успокаивающими звуками.

Когда я открыл глаза, моей первой мыслью было, что я схожу с ума. Причем достаточно быстрыми темпами. Комната, которая еще секунду назад была бесконечно зеленой, вдруг обросла светло-коричневыми обоями и обзавелась длинной вереницей переполненных книжных шкафов. Диван стал коричневым и изменил свою форму, а рядом с ним появился подозрительно знакомый письменный стол, заваленный грудой серых канцелярских папок. Я смотрел на все это, открыв рот от изумления. Что происходит? Как? Однако все мои вопросы, теснившиеся в голове и не находившие ответа, вдруг испарились, когда я увидел, что в комнату зашел высокий темноволосый парень. Это был Степашка.

Мгновенно вспыхнувшая радость охватила меня целиком, отодвинув на какое-то время загадку меняющейся комнаты. Степашка здесь и он жив. Все остальное можно было оставить на потом. К тому же теперь мне стало ясно, где я нахожусь. Судя по всему, это был таинственный нижний этаж подземной лаборатории.

– Степашка! – громко окликнул я.

Парень нахмурился. Он не торопился подойти ко мне, что было вполне объяснимо. Лицо Максима Горченко было для него чужим.

– Кто ты и как сюда пробрался? – удивленно спросил он. – И откуда меня знаешь?

– Степашка, это я…

Я осекся на половине фразы, чувствуя, что все слова вдруг застряли у меня в горле. Во всех Степашкиных проблемах был виноват я. Это из-за меня он очутился здесь и согласился на ужасную пытку, которой подверг его ублюдок Дорофеев, когда ввел ему лошадиную дозу препарата икс. В тот день на даче Маринкиной тети Степашка просил меня не уходить и не оставлять его, а я просто отмахнулся от его слов, хоть и прекрасно понимал, насколько сильно он от меня зависит.

И вот теперь передо мной стоял хмурый парень, который смотрел, как я приближаюсь к нему с недоверчивым и пугающе равнодушным выражением на лице. А раньше он почти всегда улыбался. Даже когда ворчал, что я опаздываю на работу, его глаза добродушно сияли.

– Степашка, это я. У меня другое лицо, но это всего лишь магия. Недавно ты называл меня хозяином. Теперь я этого не заслуживаю, потому что подвел тебя. Прости.

Я взял его за руку, понимая, что связавший нас процесс обмена кровью намного лучше убедит его, чем любые мои слова. Когда я прикасался к домовому, я чувствовал тепло, сравнимое, пожалуй, лишь с чувством покоя, которое ощущаешь в кругу своих родных. Наша связь не была выдумкой, и я знал, что Степашка тоже ее чувствует. Причем намного сильнее, чем я сам.

Степашка вздрогнул. Его шоколадно-коричневые глаза изумленно распахнулись, а губы дрогнули. Пальцы вцепились в мою ладонь и сжали ее до боли. Он уставился на меня, напряжено вглядываясь в мое лицо.

В следующую секунду домовой сгреб меня за плечи и прижал к себе. Я почувствовал, как его тело начала сотрясать мелкая дрожь.

– Хозяин.., – хрипло выдохнул он, уткнувшись носом в мои волосы.

Он был выше и больше меня. Сейчас, когда я копировал худощавого и невысокого Максима, разница между нами была особенно велика. Его руки не причиняли боли. Но и вырваться было почти нереально.

– Степашка, отпусти, – через несколько секунд мягко попросил я.

– Нет. Не хочу.

В голосе домового звучала боль, а его плечи все еще вздрагивали.

– Не отпущу, – совершенно по-детски заявил он.

– Не понял, – вдруг произнес удивленный и очень знакомый голос с порога. Я попробовал обернуться, и когда Степашка от неожиданности немного ослабил хватку, смог повернуть голову.

В дверном проеме стоял Мит. Слава Богу, он выглядел вполне нормально. Его лицо не казалось изможденным или пугающе бледным как при нашей последней встрече.

– Степан, а это что еще за обнимашки? – насмешливо спросил он.

– Я Степашка, – недовольно процедил парень.

Мит хмыкнул. Он явно развлекался, подразнивая Степашку. Я был рад его видеть и чувствовал огромное облегчение от того, что с ним все хорошо. В данный момент он не походил на умирающего от голода инкуба.

– Степан, расскажи-ка, что это за тип?

Мит окинул меня безразличным и в то же время настороженным взглядом. Почти таким же, как и у Степашки минуту назад.

– И какого хрена он здесь делает?

– Я Степашка, – с достоинством ответил домовой, проигнорировав все заданные ему вопросы.

– Да брось. Ты слишком здоровенный, чтобы носить такое детское имя, – фыркнул Мит. В его голосе опять послышалась насмешка, в которой не было ни капли злости. Я подумал, что эти двое, похоже, научились как-то ладить за все это время.

– Степашка, пусти, – настойчиво потребовал я. – Никуда я не денусь.

Домовой убрал руки, но очень неохотно. И не отошел от меня ни на шаг, следуя по пятам, когда я направился к рыжему.

– Здравствуй, Мит.

– А мы разве знакомы? – удивленно усмехнулся он. – Обычно здесь у нас не бывает чужаков. Ты тоже домовой? Может, потерянный брат этого здоровяка?

– Не угадал.

– Это хозяин, – с легким оттенком превосходства заявил Степашка и, не удержавшись, положил мне руку на плечо.

– Что? Кто?

С лица Мита моментально сошла усмешка. Он побледнел и уставился на меня расширенными и вмиг потемневшими глазами.

– Это ты так пошутил сейчас, переросток? – через минуту с трудом выдавил рыжий.

– Мит, он не шутил. Я использовал корневище болотного хамелеона, чтобы изменить свою внешность. Это уже было. Помнишь наш набег на клинику Дорофеева? Сейчас все так же. Мне пришлось это сделать, чтобы обмануть Асталина. Если честно, это долгая история.

Я объяснял, попутно с недоумением наблюдая, как меняется выражение лица Мита. Его потрясение очень быстро сменилось странной растерянностью, беспомощностью и чем-то еще, подозрительно напоминающим страх. Когда я замолчал, рыжий нервно облизнул губы, что было для него совсем нехарактерно.

– Данька? – выдохнул он через минуту. – Серьезно, ты?

– Я. Не сомневайся.

Я не понимал, что с ним происходит. Он смущен или обижен? В последнее время у нас были непростые отношения. Вряд ли я имел право рассчитывать на теплый прием.

– Извини, что не предупредил заранее, – неуклюже пошутил я. – Вижу, сюрприз не удался. Мит, скажи честно, ты в порядке?

– Что? – вздрогнул он. – Ты о чем? Какой еще порядок? Мы в тюрьме, а не на курорте.

Его слова послужили своеобразным сигналом. То, что произошло в следующую секунду, надо было видеть. Комната стала меняться на глазах. Коричневые обои превратились в темные каменные стены, а ковер под ногами исчез, оставив под собой голый земляной пол. Мрачный полумрак комнаты освещали несколько керосиновых ламп, висевших на стенах, и их тусклого света было достаточно, чтобы подтвердить, что мы очутились в самом настоящем подземелье. Смена обстановки произошла так же быстро, как и в прошлый раз, но тогда меня отвлекло появление Степашки, и я не стал зацикливаться на происходящих вокруг чудесах.

Сейчас все было немного по-другому. Обновленная комната производила гнетущее впечатление. Это и впрямь была тюрьма.

– Я чего-то не знаю? – спросил я, обращаясь к обоим парням. Они вовсе не выглядели удивленными. – Что за фигня происходит с этим местом? Комната реагирует на слова?

– Что-то вроде того, – скривился Мит. – Скажи спасибо магии, которой пропитано все вокруг. В этом чертовом месте столько артефактов, что здесь даже стены источают колдовство. Комната действительно реагирует на эмоции и ощущения каждого, кто сюда заходит и подбирает интерьер, как по заказу.

– Тогда ясно, – кивнул я. – Вот почему я на секунду увидел Маричкин лес, как только очнулся. А у тебя, Степашка, была библиотека?

– Не совсем, – покачал головой домовой.

Он задумчиво улыбнулся, и все вокруг опять стало быстро меняться. К моему облегчению, тюремную романтику сменили уже знакомые мне книжные шкафы, диван и письменный стол, который на этот раз показался мне еще более знакомым. Присмотревшись к папкам, я удивленно покачал головой.

– С ума сойти. Это же частично мой институтский кабинет!

– Он самый, – довольно подтвердил Степашка, пытаясь опять положить руку мне на плечо.

– Хватит на него вешаться! – не сдержался Мит. – Смотреть противно. В общем, это наша комната для отдыха, и каждый меняет ее так, как хочет. Когда Матрена приходит, тут все быстро превращается в настоящий цветник.

– Как она? – спросил я.

– Постоянно тоскует по своему костоправу. Ей хреново. Как и всем нам.

Мит посмотрел на меня и, очевидно, что-то понял по моему выражению лица, потому что быстро добавил.

– Успокойся. Нас никто здесь не пытает на дыбе. Я вообще оказался в числе привилегированных пленников, поскольку являюсь сыном одного из главных ублюдков. Степану, правда, не так давно досталось на орехи. Дорофеев, сука, его обманул. Зато теперь и он, и Матрена на особом положении. Мы даже можем свободно передвигаться в пределах своих палат и этой комнаты. Другим намного хуже приходится.

– Здесь много пленников?

– Думаю, что достаточно. Я однажды видел, как дорофеевские санитары-гестаповцы тащили по коридору полуживых вампиров в цепях. Нетрудно догадаться, что пленные нечи для них всего-навсего расходный материал.

– А Кир и Тишка? Они тоже здесь?

– Да, они вместе с нами. Живы и здоровы, – коротко усмехнулся Мит. – А у тебя что нового? Ты как вообще сюда попал?

– Слишком долго рассказывать. Я попал сюда благодаря этому.

Я вытащил из кармана черный осколок.

– Это артефакт, который забросил меня сюда. Нам повезло отбить его у Асталина. Я уверен, что он вытащит нас из этого проклятого места. Это наше спасение, ребята. Если мы заберем Матрену и остальных, то сможем попробовать удрать прямо сейчас!

Мит и Степашка переглянулись с достаточно красноречивым видом. Судя по их лицам, они не рассчитывали на быстрое и легкое решение наших проблем.

– Жаль тебя разочаровывать, но я не думаю, что у нас получится свалить отсюда так просто, – с сожалением покачал головой Мит. Вытянув руки, он продемонстрировал мне тонкие металлические браслеты на своих запястьях. По форме и размеру они немного напоминали Костины.

– Видишь эти побрякушки? Они есть у каждого из нас. Мой родитель счел нужным объяснить, что не стоит даже пытаться сбежать, потому что браслеты не дадут нам такой возможности. Они выкованы из пещерного металла гномов, который есть и в стенах, и в потолке этого чертового подземелья. Стоит нам рыпнуться, и браслеты припечатают нас к стене как магнитом. Я пробовал. И даже не дошел до лифта. Самое паскудное, что их никак нельзя снять.

– Блин, не может быть! Должен же быть какой-то выход! Дай, я гляну на браслеты.

Я потянулся к Миту, чувствуя, как меня захлестывает разочарование. Опять тупик. Опять мы уткнулись носом в стену, как слепые мыши в лабиринте безумного ученого.

Рассматривая браслет, я попытался вспомнить все, что знал о пещерных металлах и не сразу понял, отчего Мит неожиданно вздрогнул и медленно отодвинулся. Его тело напряглось, а в голубых глазах промелькнули тоска и уже знакомая тень непонятного мне страха. Похоже, он не хотел стоять слишком рядом со мной.

– Может, все же попробуем?

Я сглотнул и уставился на артефакт в своей руке. Все, что мне нужно – это бросить камень на пол и дождаться пока он станет разноцветным, но какой в этом смысл, если я могу уйти отсюда только один?

В следующую секунду раздался громкий стук в дверь.

– Дмитрий, вы тут?

Это был лицемерно-приторный голос Дорофеева. Его нельзя было не узнать. Я быстро сунул ключ обратно в карман. Вот блин, и куда здесь можно спрятаться?

– Какого хрена тебе надо? – грубо откликнулся Мит. – Забыл, что эта комната моя? Или попросить моего дорогого папочку тебе напомнить? Проваливай отсюда, урод!

– Я не собираюсь вам мешать, – ничуть не смутившись, продолжал ласково приговаривать Дорофеев. – И уже ухожу. Я просто хотел напомнить, что вам пора подкрепиться. Ее сейчас пришлют к вам.

Он наконец-то замолк, и через минуту я услышал удаляющиеся шаги. Что там болтал толстяк?

– Мит, что значит «ее пришлют»? Ты сюда пиццу заказываешь?

Моя попытка пошутить провалилась с треском. Даже не обернувшись, Мит кинулся к двери и забарабанил в нее кулаками.

– Дорофеев, сука, вернись! – заорал он. – Не смей ее приводить! Я не хочу!

Он продолжал биться в дверь, которая вдруг оказалась заперта. Это была не единственная странность. Комната опять начала меняться, и библиотека превратилась в подземелье, которое оказалось еще темнее и мрачнее, чем в прошлый раз.

– Он сам это делает, – тихо заметил мне Степашка. – Превращает комнату в тюрьму. И не сможет открыть дверь, пока не успокоится. Чем сильнее страх, тем хуже.

– Какой страх?

Я не мог понять, что творится с рыжим, и меня охватила тревога.

– Мит, ты чего?

Он резко обернулся. У него было перекошенное лицо и дикие глаза. В них действительно плескался страх. А еще обреченность и вина.

– Данька, я не хотел.

– Чего ты не хотел? Можешь объяснить все толком?

Я уже хотел подойти и встряхнуть его за плечи, чтобы привести в чувство. Казалось, он меня не слышит.

– Так получилось. Прости меня.

– За что простить?

В следующую секунду открылась дверь, и комната вновь начала стремительно меняться. За считанные мгновенья мы очутились в светлой уютной спальне с большой кроватью посередине. Нетрудно было догадаться, что эта декорация соответствовала настроению нового посетителя. Худенькой девушки с короткой стрижкой и целой россыпью веснушек на лице. Сонно улыбаясь, она направилась прямо к Миту и привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. Рыжий отшатнулся, как ужаленный. А я не мог поверить своим глазам. Это была Маринка.

Наверное, мы были похожи в тот момент, все трое. Лицо Мита было окаменевшим и беспомощным, а Маринкино казалось пустым, несмотря на широкую улыбку. Я не отстал от коллектива, застыв, как лунатик, с широко раскрытыми и полностью обалдевшими глазами.

– Дима, – тихо позвала Маринка. Она смотрела только на Мита, не обращая внимания на меня и Степашку. И тянулась к нему, как подсолнух к свету.

Я не хотел верить в то, что видел. Дорофеев сказал, что Миту нужно подкрепиться, и отправил к нему Маринку. Мою подругу Маринку, еще недавно бойкую и жизнерадостную девушку, стоявшую сейчас перед нами с бессмысленной улыбкой, полной слепого обожания в адрес рыжеволосого неча. Причем не просто неча, а инкуба, пополняющего свои силы за счет человеческой энергии во время секса.

– Господи.

Я взял Маринку за плечи и повернул ее к себе. Она не сопротивлялась, только протестующее пискнула, когда лицо Мита оказалось вне поля ее зрения. На тонком девичьем запястье болтался знакомый металлический браслет.

– Мариш… Конопатая. Эй?

Девушка не реагировала на мои слова. Она просто тупо смотрела прямо перед собой. Не видя Мита, она не замечала больше ничего и никого вокруг. Я обнял ее, подвел к кровати и осторожно усадил. Слава Богу, это была не иллюзорная мебель.

– Прости. Это случилось всего два раза…

Мит осекся и тут же быстро заговорил опять, сбиваясь и глотая слова.

– Я не смог сдержаться. Мне было слишком плохо. Я не соображал, где я и что делаю. Я даже не знал, кто она. Только потом Григорий упомянул, что это твоя подруга. Я ее не трогал после… Ни разу. Хотя Дорофеев не переставал присылать ее ко мне. Я не хотел, не мог…

Я посмотрел на его побледневшее до синевы лицо и опять глянул на Маринку, застывшую изваянием на краю постели.

– Чем ее накачали?

– Точно не знаю. Я пытался выяснить. Дорофеев упомянул о чем-то вроде «красная роса». Без понятия, что это за хрень.

– Зато я в курсе, – я кивнул, тут же стараясь прогнать непрошенные воспоминания, связанные с названием этого магического любовного наркотика.

– Прости меня, Дань.

У Мита почти сел голос. Я посмотрел на него, чувствуя одновременное желание завопить и избить Дорофеева до кровавой пены. Хотя при чем тут Дорофеев?

– За что? Ты не виноват, Мит. Не ты притащил ее сюда. Не ты подсадил на наркотики. И сопротивляться своему голоду ты тоже не мог. Я хорошо помню, в каком ты был состоянии. Тебе было слишком хреново.

– Ты… ты это серьезно?

Мит на секунду прикрыл глаза от облегчения. Все его чувства сейчас в полной мере отражались на его лице, и до меня, наконец, дошло. Вот в чем была причина его страха. Мит испугался моей реакции из-за того, что сделал с Маринкой. Он до безумия боялся, что я его не прощу.

– Я чуть с ума не сошел, когда представлял, что ты…

Он осекся и замолчал, глядя на меня потемневшими глазами, полными вины. Я не знал, что ему сказать. Да, я злился. А еще я устал. Моя жизнь все больше напоминала заколдованный круг. Как только я начинал думать, что дальше уже некуда, тут же происходило что-то еще, и кошмар начинался заново.

– Почему она, Мит? Почему именно Маринка?

– Из-за вас, Даниил Владимирович. Только из-за вас.

Знакомый елейно-приторный голосок раздался, как гром среди ясного неба. Казалось, он прозвучал даже раньше звука открываемой двери. В следующую секунду в комнату вошел Дорофеев. За его спиной выступали двое громил в белых халатах с окаменевшими физиономиями зомби. Они быстро оттеснили оторопевшего Мита в сторону, пропуская Дорофеева вперед.

– Или лучше называть вас Максимом? Пойдемте, нам надо поговорить.

Он попытался взять меня за руку и подтолкнуть к выходу.

– Не смей его трогать! – заорал Мит.

– Хозяин! – не отстал от него Степашка.

Они не могли подойти ко мне, поскольку зомби преградили им путь.

– Пойдемте, – настойчиво повторил Дорофеев. – Не стоит упрямиться. Я не могу использовать Дмитрия и домового, поскольку мне это запрещено, но девушка никому не интересна. Она всего лишь пища. Вы же не хотите, чтобы я прямо тут вколол ей очередную дозу наркотика?

– Дорофеев, я тебя убью, – тихо сказал я. – Может, не сейчас, но скоро. Ты за все ответишь.

– Вы шутите?

Толстяк нервно поежился, но тут же взял себя в руки.

– Не стоит меня пугать, юноша. Я всего лишь хочу поговорить с вами. Пойдемте и не заставляйте меня применять силу.

Ему было достаточно кивнуть своим зомби, чтобы они вытолкали меня пинками из комнаты, и я это понимал. Поэтому молча вышел вслед за толстяком. Мы очутились в длинном узком коридоре, не слишком ярко освещенном, но зато мерцающем, как новогодняя гирлянда, благодаря тысячам разноцветных искорок, вспыхивающих в стенах и на потолке. Это место тоже излучало слабую вибрацию, как и комната, из которой я только что вышел. Сила магических артефактов пропитывала его сверху донизу. Похоже, Асталин все предусмотрел. Если нижний этаж был построен с использованием металла гномов, то он представляет собой самый лучший в мире бункер.

– Сплошные артефакты, – словно прочитав мои мысли, с отвращением заметил Дорофеев. – Одна магия вокруг. Как мне это надоело! Между прочим, я очутился в этом райском месте из-за вас, Даниил Владимирович. После того как вы и Дмитрий поставили жирный крест на моей карьере и уничтожили мою чудесную клинику, мне грозило тюремное заключение. Если бы не Андрей Александрович, который согласился помочь и фактически приютил меня…

– Не обольщайся, Дорофеев. Асталин никому не помогает. И тебя он терпеть не может.

– Я знаю. Он просто использует меня. Но это неважно, поскольку я умею извлекать выгоду из любого положения. Вот мы и пришли.

Мы остановились у двери. Дорофеев открыл ее и пропустил сначала меня, а потом одного из своих зомби, которого захватил в качестве моего конвоира.

– Проходите, Даниил, проходите. Нам лучше поговорить в спокойной и дружественной обстановке.

– Хочешь поговорить?

Я окинул взглядом комнату. Это был вполне обычный рабочий кабинет, полный как бумаг, так и медицинского оборудования. Возможно, именно здесь этот урод прикидывал, какую дозу препарата икс следует вколоть Степашке, и готовил наркотики для Маринки.

– Тогда лучше начни с того, откуда ты узнал, кто я такой.

– Вы имеете в виду вашу маску Максима Горченко? О, я узнал правду всего пару минут назад. Когда Дмитрий обратился к вам по имени. Ваши друзья наивно полагают, что их комната отдыха неприкасаема. Так и есть, но только не для меня. Я решил посмотреть, будет ли питаться Дмитрий. И увидел кое-что интересное.

Дорофеев повернул ко мне монитор, стоявший на столе. Его экран был разделен на четыре окошечка, два из которых показывали какие-то комнаты, а еще два – коридор и комнату отдыха Мита. Я увидел беспокойно расхаживающих по комнате Мита и Степашку, застывшего у двери зомби в белом и неподвижно сидевшую на кровати Маринку.

– Есть еще и звук, но сейчас я его отключил.

Дорофеев самодовольно улыбнулся и я не смог сдержаться.

– Ты больной извращенец! Нравится за ними наблюдать? За Митом и Маринкой ты тоже подсматривал? Ублюдок!

– Потише, мальчик.

В маленьких глазках толстяка вспыхнули опасные огоньки.

– Между прочим, эта девушка оказалась здесь исключительно по вашей вине. Не догадываетесь, почему? Еще совсем недавно ваш друг Дмитрий сходил с ума из-за голода. Он был одержим вами и из-за этого не мог принимать любую пищу. Вы, разумеется, не знаете, что подходящим источником энергии для безнадежно и безответно влюбленного инкуба может стать человек, у которого была связь с объектом его страсти. У вас ведь была близость с этой девушкой? Хотя бы раз? Впрочем, можете не отвечать, если не хотите, это уже неважно.

Я и не собирался отвечать. У меня все равно не было слов. Я только зажмурился на секунду. Маринка. Здесь и в такой ситуации. Тоже из-за меня.

– Молчите? – ухмыльнулся толстяк. – Понимаю. Это нелегко.

– Чего ты хочешь, Дорофеев? – я поднял голову.

– Не так и много. Ваш начальник будет очень благодарен, когда я отдам вас ему. Возможно, я даже могу рассчитывать на какое-то вознаграждение с его стороны. Кстати, не расскажете, как вам удалось сюда пробраться?

– Нет. И не надейся, что Асталин тебе заплатит. Он скорее убьет тебя.

– А я думаю, что он согласится отдать что угодно, лишь бы заполучить вас. Очень удачно, что я нашел вас именно здесь, на нижнем этаже. Андрею Александровичу так будет даже удобнее.

– Ты о чем?

Дорофеев залился мерзким смехом.

– О том, что вам скоро придется распрощаться с миром наверху. Здесь, в подземелье, есть отдельное крыло, в котором ваш начальник уже давно соорудил уютное гнездышко специально для вас. Он хорошо понимает, какой вы беспокойный, и поэтому постарался предусмотреть все. Оттуда даже вам не удастся сбежать. Никогда.

– Да пошел ты.

Я не хотел ему верить. Если бы Асталин собирался создать для меня персональную тюрьму и запереть меня под землей, он бы не стал ждать так долго. Зачем ему было рисковать и дожидаться моего очередного побега? Я старался не верить и в то же время хорошо понимал, что Асталин, как никто другой, был вполне способен на подобное. И от одной мысли об этом мне становилось нехорошо.

– Можете мне не верить, – пожал плечами Дорофеев. – Но как только вы туда попадете, вам уже не выбраться. К тому же есть кое-что еще. Если я правильно понял, у Андрея Александровича есть на примете один артефакт специально для вас…

– Что еще за артефакт?

Дорофеев не стал заканчивать фразу. Его внезапно заинтересовало что-то на экране монитора.

– Тихо, юноша. Все-таки я весьма предусмотрительно поставил камеру в коридоре.

Я тоже глянул на монитор и увидел высокого светловолосого мужчину, который направлялся по коридору в нашу сторону. Это был Григорий.

– Немного не вовремя, но ничего не поделаешь.

Дорофеев быстро шагнул к противоположной стене. Коснувшись рукой гладкой поверхности, он привел в действие какой-то механизм и открыл невидимую до этого момента дверь, за которой находилась маленькая полутемная каморка.

– Вам придется немного поскучать здесь в одиночестве, Даниил, пока я поговорю с Григорием Евгеньевичем. Лучше помалкивайте, если не хотите прямо сейчас попасть в руки вашего дорогого начальника. И помните, что вам все равно вам некуда бежать. Проводи юношу.

Последние слова предназначались для громилы в белом. Не слишком церемонясь, он втолкнул меня в полутемную каморку и закрыл дверь. В комнатке сразу же стало еще темнее. Я сунул руку в карман и вытащил наружу лежащий там артефакт. Попробовать сбежать прямо сейчас?

В кабинете Дорофеева послышался голос Григория. Толстые стены порядком заглушали звук, и я не мог разобрать всего, но мне показалось, что я расслышал имя Мита.

– Но, Григорий Евгеньевич! – неожиданно громко и заискивающе залепетал Дорофеев, – Вы сами разрешили мне использовать его кровь для создания наркотика…

Ответ Григория я опять не расслышал и лишь понял, что его голос напряжен от еле сдерживаемой ярости. Он был очень зол, и я подумал, что, возможно, дело тут было не только в Мите. Что если Григорий взбешен из-за неудачи в лесу?

– Я тебя предупреждал, Дорофеев!

Следующим звуком, который я услышал, был глухой шлепок чего-то грузного и тяжелого об стену. За ним последовал еще один, а потом послышался громкий стон. Я не мог видеть, что там происходило, но мог догадаться. Очевидно, Григорий дал выход своей ярости, разбросав попавшихся под руку мерзавцев по сторонам. Даже огромный громила-зомби оказался для него несерьезным противником.

Все это было хорошо. За исключением того, что невидимая, на первый взгляд, дверь, за которой находилась моя каморка, вдруг предательски скрипнула. Я сообразил, что она откроется через секунду. Неужели Григорий меня почуял? Как?!

Мои пальцы разжались. Запредельный ключ упал на пол и засиял в полумраке всеми цветами радуги. Я наклонился и успел схватить его, прежде чем меня опять закружило и потащило в невидимом вихре. Куда теперь?

Перемещение происходило без учета моих желаний и предпочтений. И на этот раз не порадовало оригинальностью выбора. Место, в котором я очутился, было мне отлично знакомо. Это был вестибюль нашего института.

Из широких окон струился яркий утренний свет. Кажется, я умудрился каким-то образом потратить вечер и целую ночь, пока приходил в себя в меняющейся комнате на нижнем этаже. Впрочем, сейчас следовало беспокоиться не об этом. Надо было уносить ноги и обдумывать план возвращения в подземную лабораторию за ребятами и Маринкой.