Текст книги "Жена чужого мужа. Счастье взаймы (СИ)"
Автор книги: Злата Романова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
Глава 29
Вита лежит у меня под боком, очерчивая тонкими пальчиками узоры на моем животе и обводя контуры проступающих мышц. Ее красивые глаза сонно полуприкрыты, но она не спит, как и я, хотя уже середина ночи. Если ей не спится от того же моря чувств, плещущихся в груди, что и у меня, то я могу понять. Несмотря на дикую усталость, я не могу заставить себя закрыть веки и провалиться в сон, потому что во сне я не буду осознавать ее присутствие, реальное, рядом с собой.
Мои руки тоже не лежат без дела, потому что я просто не могу не прикасаться к ней снова и снова. К ее шелковистым русым волосам, бархатной коже, нежным припухшим губам. Я все еще до конца не верю, что она моя. Что она со мной. Все еще моя жена, все еще любящая меня. Даже в нашу первую ночь я не испытывал того благоговения, что сейчас, а ведь я именно тогда понял, что она женщина, которую я хочу видеть рядом до конца своей жизни.
– Скоро проснется львенок для ночного кормления, – заговаривает она впервые с того момента, как я принес ее в спальню после дикого секса на ковре, который продолжался не один час, прежде чем мы окончательно выдохлись.
– Спи, если хочешь, Вита. Я покормлю его сам.
– Я не могу спать! – обиженно тянет она, заставляя меня улыбнуться. – Я устала, но заснуть не могу.
– Тогда просто лежи и отдыхай, – глажу ее по хрупкой спине, пересчитывая каждый позвонок.
Она затихает, но, как и сказала, не засыпает, а потом раздается требовательный крик голодного маленького льва и я с неохотой выпускаю ее из рук, чтобы принести его ей, пока сам готовлю смесь.
Вита к моему возвращению с хнычущим малышом, обматывается простыней и с готовностью прижимает его к груди, ласково бормоча что-то, из-за чего Асад затихает, цепляясь пухлой ручонкой за ее распущенные волосы.
– Ну что ты стоишь, иди! – возмущенно шепчет мне Вита, заметив, что я застыл, как истукан, засмотревшись на них.
Я отмираю и быстро готовлю еду для голодного тирана, который с жадностью принимается сосать, удобно устроившись на моей подушке и засыпает, доев больше половины, прямо в процессе.
– Какой же он хорошенький! – вздыхает Вита, убрав бутылочку и с любовью глядя на рыжего пухлячка, который смешно сопит, выпятив губки. – Львеночек мой сладкий!
Она кладет голову на подушку рядом с ним, продолжая с любовью смотреть на него в полумраке, и решив не забирать его так скоро, я забираюсь на кровать позади нее, и обняв за живот, прижимаюсь к ее спине, тоже разглядывая нашего сына. Он действительно удивительно хорошенький, так и хочется затискать.
Мы снова молчим, чтобы не мешать малышу, но ее беспокойные пальчики продолжают двигаться, скользя теперь уже по моей руке, обводя выступающие вены и переходя ниже к костяшкам. Я чувствую, как постепенно она затихает, дыхание выравнивается, а рука замирает, и поняв, что Вита заснула, выжидаю, пока ее сон не станет крепче, а потом аккуратно отношу малыша обратно в детскую, чтобы не задавить его во сне на нашей кровати. Вернувшись, устраиваю жену поудобнее в своих объятиях и закрываю глаза, позволяя и себе, наконец, расслабиться и отдохнуть.
* * *
Утром меня будит, как и обычно, инстинкт, говорящий, что мой ребенок вот-вот проснется и потребует внимания. Я лениво потягиваюсь в постели и, наткнувшись на тело рядом с собой, счастливо улыбаюсь, открывая глаза и глядя на Булата, который даже во сне выглядит великолепно, весь такой сексуально взъерошенный и голый.
Мое тело гудит и побаливает в лучшем смысле этого слова после вчерашнего, я вне всякого сомнения хочу еще, но всему свое время и как бы мне не хотелось разбудить Булата своими губами, я понимаю, что львенок ждать не станет, поэтому сбегаю от искушения в ванную, где быстро принимаю душ.
Мой хороший мальчик решил дать маме время для себя, потому что я даже успеваю надеть одну из футболок Булата, так как ночью он принес меня именно к себе в спальню, а также расчесать волосы, прежде чем раздается такой прелестный рев, оповещающий мир о том, что кто-то маленький и прожорливый проснулся для своего завтрака.
Все-таки, какая же я счастливая женщина, что он у меня есть! Мой личный кусочек сладенького счастья.
* * *
Меня будит копошение и громкое кряхтение под ухом. Открыв глаза, я начинаю улыбаться, потому что чувствую, как в мою кожу вцепились крохотные ручки, пытаясь то ли подтянуться, то ли повернуть меня к себе. Развернувшись на бок, я смотрю в любопытные темные глазки одного наглого льва и поймав его, вытягиваю высоко на руках над собой, что вызывает довольный визг.
– Это кто у нас тут решил меня разбудить, а? – рычу я, целуя сына в пухлую щечку.
– Кх-х… – смеется он, издавая булькающие звуки и хватая меня за нос.
– Десять утра уже, – раздается голос Виты со стороны окна. – На улице так хорошо, пойдем гулять?
– Давай, – соглашаюсь я, продолжая смешить Асада, который заливается от того, что я зарываюсь лицом в его круглый животик. – Кто-то в хорошем настроении у нас, да? Ах ты рыжий хулиган! Думаешь, можно просто прийти, разбудить папку и остаться не при делах, а?
– Гхи-и-и-и! – радостно визжит мелкий весельчак, заезжая кулачком мне в зубы и решив подергать за губу.
Я хватаю его пальчики, слегка покусывая, что лишь больше раззадоривает его, заставляя активнее дрыгать ножками. Все-таки, ну что за малыш, а? Так бы и съел!
– Ну все, хватит, а то мы никогда из дома не выберемся, – с улыбкой идет к нам Вита, забирая у меня сына.
От ее вида перехватывает дыхание, потому что она очень красива с утра. Волосы распущены, одета в одну из моих футболок, белые ножки обнажены до самого верха бедер, так что я борюсь с желанием пройтись по ним губами, возможно, оставить след от зубов, потому что трудно удержаться от желания ее попробовать и не факт, что удастся быть нежным при этом.
– Я хочу тебя на завтрак, – приподнявшись, бормочу в ее живот, обнимая за бедра и смачно сжимая сладкую попку.
– Вот уж не думаю! – смеется коварная женщина, запуская пальцы свободной руки мне в волосы. – Пока мы не погуляем, а потом этот молодой человек не ляжет спать, никакого тебе особого завтрака.
– Ладно, – вздыхаю с сожалением, целуя ее поверх футболки в плоский животик и отстраняясь. – Тогда я в душ.
Мне не требуется много времени на то, чтобы помыться и одеться для выхода в джинсы и толстовку. Когда я заканчиваю, Вита передает мне переодетого в теплую одежду сына и идет одеваться сама. Естественно, она у меня красавица даже без макияжа, в просторном худи и джинсах, так что перед выходом я зажимаю-таки ее на диване для пары горячих поцелуев, прежде чем она сбегает от меня, обозвав маньяком.
Мы выходим с коляской во двор, наслаждаясь редкой солнечной погодой.
– Давай возьмем завтрак в той кофейне, – предлагает Вита, указывая на яркую вывеску. – Там вкусные кексы.
– Надеюсь, и кофе вкусный, – улыбаюсь я, направляясь в указанную сторону.
Что сказать, я привередливый в том, что касается того, что я ем.
Мы берем на вынос и продолжаем гулять около торгового центра, который находится рядом с нашим домом. Асад почти сразу же засыпает на свежем воздухе и шум улицы ему, кажется, совсем не помеха.
– Тебе нравится жить в центре? – спрашиваю я у Виты. – Или хочешь переехать?
– Тут здорово, все в шаговой доступности, – пожимает она плечами. – Вышел из дома, а кругом и магазины, и кафе. А вид какой красивый из окон, особенно по ночам! Помнишь, я как-то говорила, что мне хочется жить в мегаполисе? Москву, конечно, не сравнить с теми городами, где мы с тобой бывали, но тоже неплохо.
– Мы можем переехать в любой город в мире, Вита.
– Не хочу быть вдали от Лизы, – вздыхает она. – Но я не против немного попутешествовать, когда Асад станет постарше. Хочу, чтобы он учился среди своих, никаких заграничных школ, так что пока он не пойдет в школу, мы могли бы воплотить наш план.
Наш план. Да, мы с Витой планировали минимум год попутешествовать, останавливаясь в разных городах, не связанные ни сроками, ни обязательствами. Я рад, что она все еще этого хочет, потому что я тоже не забыл о тех давних мечтах. Меня внезапно целиком и полностью захватывает эта идея.
– Знаешь, что? – остановившись, говорю ей на полном серьезе. – Когда, если не сейчас? Малышу можно летать, к тому же, мы планируем задерживаться в новых местах на недели, а то и месяцы, так что перелеты будут не такими частыми. Зачем ждать? Давай сделаем это прямо сейчас.
– А как же твой проект? – недоверчиво смеется она.
– К черту его! Подождет. Это просто хобби, Вита, не необходимость. А вот увезти тебя в длительный медовый месяц – это то, в чем я нуждаюсь. Что нам делать в этом городе, сама посуди? Мы всегда успеем осесть. Давай немного повеселимся перед этим. Что скажешь?
– Что ты сумасшедший! – смеется она, смаргивая слезы. – И я, видимо, тоже, потому что мне очень нравится эта идея.
– Тогда соглашайся, – притягиваю ее к себе, обнимая за талию и целуя в лоб. – Все лучшие решения в своей жизни я принимал, поддавшись моменту и не думая о последствиях. И они никогда не оказывались неверными.
– Как ни странно, но я тоже, – вздыхает она, кладя голову мне на плечо и глядя на меня снизу вверх. – Хорошо, Булат. Давай сделаем это.
Глава 30
Год спустя
– Ма-ма-ма-ма-ма! – носится по кухне львенок, цепляясь пальчиками за мои ноги и требуя взять его на руки.
– Подожди, Асад, у мамы руки грязные, – смеюсь я, показывая ему свои руки в тесте, что не производит на полуторагодовалого ребенка никакого впечатления.
Он хочет и на этом все. Наш избалованный малыш привык к тому, что ему дают желаемое сразу, как он попросит. Вот и сейчас, обиженно кривит ротик, глядя на меня так, словно его жестоко предали, а глаза наливаются слезами, которые большими каплями ползут по пухлым щечкам.
–А-а-а-а-а-а! Ихи-ихи, – начинает он всхлипывать и мое сердце тает.
Наклонившись, я целую его в кудрявую макушку и громко зову Булата, который уже час сидит в своем кабинете за компьютером.
– Что такое? – появляется муж, потирая уставшие глаза. – Что за истерики у нас тут?
– Твой сын хочет на ручки, – вздыхаю я.
Булат подходит и потрепав плачущего рыжика за голову, подхватывает его на руки, подбрасывая вверх.
– Что мы говорили о том, что хорошие мальчики не капризничают, а? – строго говорит Булат и львенок смотрит на него в ответ волком, недовольный, что его отчитывают вместо того, чтобы пожалеть.
– Ты делаешь только хуже, – говорю я, когда сыночек зарывается лицом в отцовскую шею и начинает рыдать по новой.
– Ну-ну, поплакали и хватит, – поглаживает его по спинке тот. – Давай, Асад, ты же папин лев. Львы рычат, а не плачут.
– Он хочет спать, – говорю я очевидное, потому что кроме случаев болезни, львенок капризничает лишь в сонном состоянии.
– Сейчас папа его уложит, да? – ласково целует ручку малыша Тагиров.
Он покачивает его на своих сильных руках и Асад затихает, а потом, спустя всего несколько минут, начинает засыпать. Я же в это время продолжаю свои манипуляции с тестом, которое должно превратиться в хлеб с семенами тыквы. Решила повторить то чудо, которое мы с Булатом пробовали в одном из маленьких уютных заведений Эдинбурга пару месяцев назад. Сейчас, находясь в Риме, казалось бы, какой хлеб в стране вкуснющей пасты и прочих углеводов, но как-то захотелось именно этот хлеб.
– М-м-м… Пахнет обалденно! – тянет носом Булат, когда хлеб почти готов.
Уложив ребенка, он ушел обратно в кабинет, доделывать свою работу, а я занялась салатом. Сегодня у нас будет простой обед дома. Обычно, приехав в новую страну, мы практически весь первый месяц питаемся в ресторанах, чтобы попробовать все, что только можно. Если нам не нравится город, то не задерживаемся больше двух недель, но в Риме столько всего интересного, что здесь мы уже полтора месяца.
– Почти готово, достань чай из холодильника, – говорю я.
Домашний холодный чай тоже хорош, с этим сортом мы познакомились в Лондоне и к счастью, его можно достать и в других странах, если поискать.
– Ты тоже очень аппетитно пахнешь, – положив чай на стол, прижимается ко мне сзади муж, уткнувшись носом мне в затылок. – Намного лучше хлеба.
– Сейчас неподходящие дни для этого, – намекаю я, улыбаясь.
Булат всегда готов зажать меня где-нибудь или водрузить на стол. Его активности может позавидовать любой подросток. Разочарованно простонав, он кусает меня на шею и отходит назад, чтобы помыть руки перед едой. Мы обедаем, болтая ни о чем, пока он не упоминает своего брата.
– Джалал хочет встретиться, – говорит Булат. – Они сейчас здесь.
– Правда? – округляю я глаза. – Какая неожиданность. Ты рад?
– Наверно, – пожимает плечами муж. – Одно дело общаться по телефону и совершенно другое – лицом к лицу. Это определенно будет неловко.
Бедняжка. Булат Тагиров очень самоуверенный человек, но, когда дело касается чувств он теряется, потому что это не совсем изведанная территория для него. С родителями и братьями с сестрами у него были почти деловые отношения. Его мать скончалась несколько месяцев назад и, хотя он вернулся домой, чтобы похоронить ее, Булат не смог заставить себя встретиться с этой женщиной перед ее смертью, учитывая все, что она сотворила. А судя по словам сиделки, она и не звала никого, не захотела ни с кем попрощаться.
С Джалалом они начали общаться сначала по делу, потому что у его брата были вопросы к нему, а потом это превратилось в регулярные звонки пару раз в месяц. Он не говорил мне об этом сам, но мне почему-то кажется, что Булат рад сближению с братом. Его сестры звонят ему только в день рождения и другие значимые праздники, чтобы поздравить и отметиться. Они все еще недовольны тем, что Булат не захотел заменить их отца у власти и их мужья потеряли свое положение, ведь к возвращению Джалала от былой империи мало что осталось, да и тот начал свою игру, исключив из круга доверенных лиц всех, кто был верен его отцу.
– А я думаю, что будет здорово встретиться хоть с одним родственником, раз уж остальные заняты лишь собой, – хмыкаю я.
Ни одна из его сестер не пришла на похороны мамы Булата, даже из уважения к нему. А ведь они не в курсе того, что та убила их отца. Джалал никому, кроме Булата, не рассказал об этом.
– Твои родственники мне нравятся больше, – шутит муж. – Теперь, когда Лиза больше не хочет меня убить, я нахожу определенные плюсы в общении с ней.
– Все пройдет отлично, – заверяю я его, накрывая его руку, лежащую на столе, своей. – Давай встретимся с Джалалом и Азой в ресторане, если не хочешь, чтобы это стало слишком личным.
– Вообще-то, нас пригласили на два дня в их загородное поместье, – ухмыляется Тагиров. – Хочешь не хочешь, а личным это станет в любом случае, потому что мой брат не церемонится и прямо говорит обо всем, что думает. Так что собирай свои купальники, потому что там есть бассейн и я планирую хорошо провести время, несмотря ни на что.
* * *
Каждый раз, когда я видела Джалала в прошлом, он вел себя, как какой-то злодей боевика. Сначала проник в мою комнату в доме, полном охраны, угрожал оружием, похитил Азу, а потом была неприятная встреча в плену у Ахметовых. Я, конечно, понимаю теперь, что он скорее человек, попавший в трудную ситуацию, чем настоящий злодей, но все равно нервничаю перед встречей. И опасения мои оказываются напрасны, потому что в атмосфере семейного отдыха со счастливой беременной женой Джалал Тагиров кажется если и не безобидным мишкой, то по меньшей мере наевшимся меда и немного смягчившимся диким медведем.
– Добро пожаловать! – приветствует он нас на пороге своего поистине великолепного поместья, окруженного ровными лужайками и высокой изгородью, когда мы выходим из машины. – Я вижу, ты даже в мирной жизни не изменяешь своим пижонским привычкам, брат. Все такой же напыщенный придурок.
– А ты все такой же неотесанный дикарь из леса, – ухмыляется Булат, который, как и всегда, выглядит великолепно в летнем костюме цвета мокко, хотя спящий у него на руках львенок и пустил слюну на отцовский лацкан.
Джалал одет куда проще: в брюки карго с накладными карманами, в которых он наверняка хранит оружие, чему я не удивилась бы, и черную футболку, обтягивающую его очень мускулистый и массивный торс. Но это в любом случае лучше, чем то, что я наблюдала ранее. Теперь его волосы уложены в нормальную прическу, а борода ухоженная и короткая. Совсем не тот косматый зверь, который напугал меня в прошлом одним своим видом.
– Булат, Вита, добро пожаловать! – выходит из-за его спины немного запыхавшаяся Аза, которая, судя по виду ее большого круглого живота может родить в любой момент.
Она, в отличие от мужа, все еще светится приветливостью и без какой-либо неловкости подходит, чтобы обнять меня. Я позволяю это без какого-либо негатива, потому что эта девушка была добра ко мне и после того, как Джалал украл ее, я действительно беспокоилась о ее судьбе, но судя по ее счастливому лицу, живется ей совсем не плохо.
– Спасибо, я очень рада видеть тебя, – говорю ей.
– А это Асад! Боже, как же он вырос! – смотрит она на нашего сына, который все еще дрыхнет, игнорируя окружающий шум. – И все еще рыжий! Какая прелесть!
– Скоро и у тебя может родиться такой рыжик, – улыбаюсь я, ведь Аза имеет именно этот цвет волос. – Если только гены Тагировых не возьмут верх.
– Джалал надеется, что не возьмут, – шепчет она, чтобы ее слышала только я. – Ну что мы стоим тут, пойдемте в дом! Там обед уже накрыли.
Вы входим в огромный холл, из которого наверх ведет широкая лестница.
– Джалал покажет вам ваши комнаты, – говорит Аза с извиняющейся улыбкой. – Вы уж извините, мне нелегко сейчас ходить по лестнице.
– Ничего, все в порядке, – уверяю я ее, зная, что у них не совсем в порядке вещей, когда мужчина провожает гостей в спальню. За время, проведенное в доме Тагировых, я многое почерпнула об их обычаях и традициях.
Тем не менее, Джалал с Булатом идут впереди, непринужденно разговаривая о некоем Семене, которого я знать не знаю, пока я плетусь следом, рассматривая дом. Он наверняка построен много десятилетий назад, что видно сразу теперь, когда у меня есть опыт путешествий по многим историческим местам в разных странах и я нахожу его просто очаровательным.
– Комната для ребенка имеет смежную дверь с вашей, – объясняет брат Булата, когда мы заходим в красивую спальню в кремовых тонах.
Я замечаю, как его взгляд останавливается на сопящем в объятиях отца малыше и чувствую странную тревогу, но Джалал быстро отворачивается и объяснив, где найти столовую после того, как мы устроимся, выходит, оставляя нас с мужем одних.
– Не так уж и неловко, а? – усмехается Булат, направляясь в комнату, которую выделили для львенка.
Там даже оказывается детская кроватка, в которую он и укладывает нашего сыночка, поставив рядом радионяню, которую мы захватили вместе с другими детскими вещами.
– Булат, он ведь не знает об Асаде, да? – спрашиваю я, терзаясь сомнениями.
Тагиров напрягается и бросив на меня строгий взгляд, качает головой, приложив палец к губам.
– Никто не знает, Вита. Мы уже говорили об этом. Тема закрыта.
– Хорошо, – соглашаюсь я с облегчением. – Я просто хотела уточнить, принимая во внимание то, что твой брат знает слишком много твоих секретов.
«Этот он не знает», – говорит выражение его лица и я молчу, не развивая неприятную тему. Мало ли почему Джалал так странно пялился на нашего сына. Может он просто раньше на детей внимания не обращал, а теперь готовится, потому что скоро сам станет отцом.
– Ладно, пойдем вниз, – говорю я, беря мужа под руку. – Я уже проголодалась и мне не терпится поговорить с Азой, потому что у меня накопились кое-какие вопросы.
– И что, даже не ревнуешь меня к ней? – приподнимает бровь Булат.
– Ни капельки. И ты знаешь почему. Если уж твой брат-дикарь так спокоен, то почему я должна волноваться? – ломаю ему игру.
– Хорошо, что ты у меня такая мудрая, – улыбается Булат, целуя меня в губы и в щеку. – Я люблю тебя, Виталина Сергеевна.
– И я тебя, Булат Булатович.
Глава 31
Наш обед проходит в непринужденной обстановке за разговором мужчин о делах и моими перешептываниями с Азой, потому что мы не хотим им мешать.
– Сейчас солнце слишком печет, но часа через три можно будет поплавать в бассейне, – говорит мне она, когда мы выходим из-за стола и оставив мужчин, идем в дом с терассы, на которой накрыли стол. – Хочешь покажу тебе дом?
– Очень хочу, – не скрываю своего энтузиазма. – Он выглядит старым, я права?
– Сто двадцать лет, – улыбается Аза. – На меня он тоже произвел впечатление. Давай тогда осмотрим первый этаж, потому что на втором спальни, но многие закрыты, так как ими не пользуются, а на третьем этаже то же самое. Плюс есть еще чердак, но на него я не поднималась.
Аза забавно ходит вперевалочку, упершись одной рукой в поясницу, и глядя на ее живот я невольно чувствую укол зависти. Правда в том, что всего несколько месяцев назад я прошла терапию, которая на самом деле не обещает положительный результат. Врачи не давали нам с Булатом никаких надежд, но он настоял на том, чтобы хоть что-нибудь попробовать, лишь бы я была спокойна. Мы с ним не предохраняемся, но беременность не наступает и, если честно, я уже и не верю, что чудо случится. Не то, чтобы мне этого хочется только затем, чтобы родить родного ребенка, как однажды предположила Лиза. Вовсе нет. Я уверена, что не смогла бы полюбить больше львенка ни одного другого ребенка, рожденного из моего тела. Я вообще не понимаю, как для матери могут быть любимчики среди ее детей. Но мое горе в том, что я всегда мечтала о большой семье. У меня не было братьев и сестер, я всегда завидовала в этом плане другим детям и считала, что сама-то рожу больше одного ребенка. А потом мои планы и возможности моего тела не совпали и эта мечта рухнула.
– Вы знаете пол ребенка? – спрашиваю я у Азы, когда мы садимся отдохнуть после осмотра первого этажа.
– Это мальчик, – улыбается она. – Я хотела девочку, но теперь в это даже не верится. Мы рано узнали пол, так что я привыкла к тому, что это он, а не она. Но мы с Джалалом планируем большую семью, так что уверена, что будут еще и девочки, и мальчики, – хихикает она.
Ее счастливый настрой заставляет меня улыбнуться, потому что я действительно не из тех людей, которые хотят лишить других того же, чего лишены сами. Во мне нет горечи, которая была еще пару лет назад. Лишь печаль и грусть, но эти неприятные чувства быстро прогоняет мой любимый сыночек одним своим видом. Не знаю, как благодарить судьбу за то, что он у меня появился.
– А вы планируете еще детей? – в какой-то момент задает больной вопрос Аза, но я не спешу ставить ее в известность о своих проблемах.
– Может, когда-нибудь, – пожимаю плечами. – Мы с Булатом пока живем путешествиями и даже с одним малышом это нелегкая задача.
– У вас будут красивые дети, – бесхитростно заявляет она. – Если говорить чисто о внешности, то из мужчин Тагировых Булат самый красивый, в классическом смысле. А о том, что ты красавица, ты и так знаешь. Одни эти синющие глаза чего стоят!
– У тебя тоже красивые глаза, – смеюсь я, чувствуя себя польщенной от комплимента. Женщины редко признают красоту друг друга и я нечасто такое слышала в свой адрес.
– Бледные, – морщится она. – Вот бывает же насыщенный зеленый цвет, а? Я всегда хотела такой. А у меня он такой, словно я подслеповатая старушка с прозрачными глазами.
– Ты просто напрашиваешься на комплименты.
– Неправда! – смущенно смеется она. – Я же не в этом смысле, я…
– Успокойся, я пошутила.
– А, хорошо, – вздыхает она. – Я не всегда правильно понимаю посыл людей, потому что очень долго жила взаперти. Сначала в доме моего отца, а он даже страшнее папы Джалала, потом в доме свекра. Я только привыкаю к свободе и люди меня все еще удивляют. Перед нашим приездом сюда я еще пообщалась с сестрой Джалала, которая остановилась у нас в Москве, и она здорово подпортила мне жизнь. Ясмина – настоящая мегера и любит бить исподтишка, притворяясь хорошей.
– Ну, я не мегера, так что все, что говорю – то и имею в виду. Что же касается сестер Тагировых, то я ни одну не встречала. Они объявили Булату бойкот, но ты, наверное, в курсе.
– Вам повезло, вот бы они и на Джалала обиделись, – стонет Аза. – Ты не представляешь, какие это страшные женщины. Только две нормальные, но одну муж никогда не отпускает к нам, а вторая… Раяна. Та, которая умерла.
«Она не знает, что я воспитываю сына Раяны, – успокаиваю я свою тревогу, появившуюся после этого имени. – Никто не знает, так что не паникуй».
К счастью, меня спасает бормотание проснувшегося Асада из радионяни, который, обнаружив себя в незнакомой обстановке, сразу же заливается плачем. Оставив Азу, я иду за своим сыном, чтобы переодеть его и принести вниз для кормления. Львенок теперь ест бутылочку только перед сном, так что нам необходима настоящая еда, а Аза предупредила, что их повар приготовил на всякий случай овощную пюрешку и вареную курицу для малыша. Вот у него будет настоящий пир!
* * *
– Ма, дай! Дай-дай-дай! – визжит львенок, увидев у меня в руке бокал с фруктовым безалкогольным коктейлем.
Я только успела прийти с напитками и устроиться на шезлонге, как он тут же заметил меня, хотя до этого света белого не видел, увлекшись играми в бассейне со своими папой.
– Ну ладно, иди сюда, – не могу сдержать смех, кладя свой напиток и протягивая к нему руки.
Булат передает мне мокрого и извивающегося, как уж, малыша, а сам остается в бассейне, наблюдая, как я пытаюсь не дать Асаду вцепиться в бокал.
– Да подожди ты, я сейчас сама тебя напою! – пытаюсь сладить со слишком активным ребенком, но мой обжора так спешит, что давится, когда я подношу к его губам коктейль.
Он начинает кашлять, а Булат смеется, что очень не нравится обидчивому львенку, который тут же начинает всхлипывать, скривив ротик.
– Тагиров, я тебя убью! – зло смотрю на мужа, пытаясь успокоить малыша.
Он выходит из бассейна и забирает его у меня, прижимая к мокрой груди.
– Ну-ну, что ты плачешь, мой лев? Смотри, какой вкусный коктейль. Давай еще раз попробуем его, а? Только в этот раз не спеши.
Переключение внимания срабатывает, потому что от еды мой львенок не отказывается никогда. Он снова пробует напиток, довольно морща нос, а потом снова играет в бассейне уже со мной. Наши хозяева уединились, так как Аза не очень хорошо себя чувствовала со вчерашнего вечера и позавтракав сегодня утром, сразу же ушла к себе в спальню прилечь. Ну а мы с Булатом решили поплавать, заодно закрепляя навыки львенка, который научился этому еще в девять месяцев и чувствует себя, как рыба в воде. Моя маленькая золотая рыбка…
Во время обеда к нам присоединяется только Джалал, который сообщает, что Аза спит. Пока мужчины разговаривают, я больше слушаю, потому что, честно говоря, мне не о чем особо говорить с Джалалом, да и с родным братом они обсуждают только деловые вопросы, не касаясь личного. Такова уж природа их отношений, они не росли вместе и не успели стать близки, как принято в нормальных семьях. Я рада, что у Булата есть хоть какое-то подобие отношений с единственным членом семьи, который хочет иметь с ним дело, поэтому оставляю их одних, как только появляется удобный случай, а сама иду в детскую, где уже проснулся и ждет меня львеночек.
А вечером, неожиданно для всех, у Азы преждевременно начинаются схватки и ее спешно увозят в больницу, где очень стремительно, буквально за пару часов, рождается на свет их с Джалалом сын.
* * *
– Я так давно не видела новорожденных, – восхищенно смотрю я на ребенка на своих руках. – В последний раз это был Асад, а до него мои племяшки. Все-таки, есть особое волшебство в них, когда они такие крошечные.
– Не дай его размерам обмануть себя, кричит он как самый настоящий великан, – устало улыбается Аза.
Их выписали неделю назад и мы с Булатом снова приехали, чтобы навестить молодых родителей, правда, на этот раз без ночевки.
– Так ты у нас крикун, малыш? – воркую я, обводя пальцем мягкую щечку притихнувшего малютки.
Пока неясно на кого он похож, но волосы у него темные, а не рыжие как у матери.
– Вы действительно уезжаете? – спрашивает Аза. – Я расстроена. Я думала, тут будет хоть с кем пообщаться.
– Ну, вы же тоже скоро вернетесь в Москву, – улыбаюсь я. – А Булату надо позарез быть там к четвергу. Он вложился в этот проект почти год назад и сам не верит, что они уже добились таких хороших результатов. Честно говоря, чем рискованнее дело, тем большие дивиденды оно в итоге приносит. У него какое-то сверхъестественное чутье.
– Джалал говорит точно так же, – смеется Аза. – Лично я считаю, что все дело в опыте, знаниях и совсем немного в удаче. Хотя их отец и не признавал это, но он очень ценил Булата за острый ум. Но это был такой вредный человек, что во всех своих детях он лишь развивал комплексы, вместо того, чтобы ободрить и похвалить их. Да и мой не слишком отличается от него. Я точно не позволю Джалалу поднимать руку на наших детей, и сама не буду. Не то, чтобы я думала, что он на такое способен, но бывает же, что родители иногда шлепают детей за шалости? Меня даже от мысли такой дрожь пробирает.
– Меня никогда не били в детстве, но мама была строгой, в отличие, от меня. Чувствую, Асад сядет мне на голову, потому что я не могу ему ни в чем отказать, – морщусь я. – Хорошо хоть, что у Булата другие методы воспитания. Он строгий отец, когда это нужно.
Мы с ней болтаем до самого отъезда, а когда приходит время прощаться, я в последний раз беру на руки маленького Эмирхана и целую его в гладкий лобик, прежде чем передать матери.
– У тебя было странное выражение лица, когда ты смотрела на малыша, – замечает Булат по пути домой.
Я вздыхаю и накрыв его руку своей, мягко улыбаюсь.
– Не волнуйся, я не страдаю от вида чужих детей, Булат. Даже странно, но мне действительно больше не больно от мысли, что у нас такого снова не будет. Я довольна той семьей, которая у нас уже есть.
– Хорошо, но, если ты передумаешь, мы всегда можем вернуться к варианту с усыновлением, – говорит он.
– Посмотрим. Однако, если и будем рассматривать такой вариант, то это будет удочерение. Думаю, я бы хотела девочку. Не сейчас, но возможно, через несколько лет.
– У тебя будет все, что ты захочешь, – обещает он, сжимая мою руку в своей и я знаю, что так и будет.
Булат, кажется, сделал целью своей жизни давать мне все, что я только могу захотеть.
