Текст книги "В гостях у Маши Роговой (СИ)"

Автор книги: Zigmund Friend

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 33 страниц)

С ТОБОЙ!

ТОЛЬКО ТЫ, ДУРА, ЭТОГО НЕ ВИДИШЬ!

Он помолчал немного, а затем тихо пробубнил:

– Ни с кем.

И вдруг Лара резко поставила ему фофан, от которого, кажется, остолбенел не только он, но и все остальные.

А Лариса объяснила:

– Это за враньё.

У Блэквайтера ещё сильнее застучало сердце.

Она что, знает?!

Она сейчас спалит его?!!!

И Лара продолжила:

– Ну я просто видела, как ты на Лео смотришь.

Фуууух.

Остальные вдруг громко заржали, Маше даже пришлось прикрыть рот ладонями от смеха.

Потом игра стала становиться всё более тухлой, и наконец все пьяные собрались спать.

Маша в обнимку с Гатило легли на кровати Лео в гостиной, и оттуда иногда послышивались оханья в темноте, отчего Блэквайтеру было тошно.

Они с Лео легли в комнате Лео на одной кровати, а на другой, напротив, легла Лариса.

Несмотря на алкоголь в крови, которого, впрочем, на самом-то деле было немного, Блэквайтер не мог уснуть, просто пялился в тёмный-тёмный потолок, но вместо темноты видел перед глазами лицо Маши.

Маши, которая могла бы быть его…

Вдруг Лео тихо прошептал:

– Как ты думаешь, они с Гатило хорошая пара?

– Эм… что?

– Ну, я просто замечаю, как ты смотришь на неё. Вот мне и показалось…

– А… не знаю. Может. Но она вроде от него тащится.

– А от меня бы так могла?

Странный вопрос.

Блэквайтер хотел уже было что-то ответить, но послышался агрессивный шёпот Ларисы:

– Герои-любовники, может дадите мне наконец нормально поспать?

После этого продолжать говорить, тем более о таких вещах, Блэквайтеру уже не хотелось, и он молча закрыл глаза.

Потом молча уснул.

С мыслями о том, могла бы Маша Рогова тащиться от него.

И что для этого должно измениться…

====== Глава восьмая – Репетитор ======

В то утро Блэквайтер проснулся с мыслями о Маше Роговой, потому что ему только что приснился сон, где они целовались, и начал, надеясь, что никто никогда об этом не догадается ни при каких обстоятельствах, дрочить на неё, представляя, как они занимаются сексом на его кровати.

В то утро Маша, пользуясь тем, что родители её свалили на три дня к родственникам(а её не взяли, потому что «Ну мам, блин, ну куда я поеду, у меня же учёба, ну ё-маё, мне не настолько плевать на моё образование!»), проснулась у себя в комнате в обнимку с Гатило, к лицу которого начала ласково наклоняться и шептать:

– Гатило… дорогой мой…

Он, всё ещё не открывая глаза, но уже чувствуя какой-то кайф, начал издавать довольные звуки, а потом Машка резко, прикола ради, кусанула его за ухо и услышала:

– А-а-а бля, ты чё, ёбнутая нахуй, что ли?!

Сама Маша тут же отскочила и со смехом начала кататься по кровати, пока Гатило, хлопая глазами и держась за ухо рукой, уселся на кровати и начал кидать предъяву:

– Вот офигеть как смешно, да?

– Да, даже очень.

– А это смешно будет?

И после этого он скрутил ей руку за спиной, повернув на живот, и несмотря на её противоборствующие выкрики «Ну, не трогай, ну пусти, пусти», тоже кусанул её за ухо, заставив задрыгать ногами и завизжать.

– Ну, я тебе покажу тогда, – с вызовом ответила Машка, освободившись, после чего налетела на Гатило и начала страстно с ним целоваться, всё глубже залезая под одеяло.

Ну а потом они потрахались.

Из-за этого, собственно, Маша и опоздала на пару по инглишу, куда понимала, что всё равно опаздывает, и по пути неспеша даже взяла себе кофе, с которым и зашла в кабинет, сказав:

– Тук-тук-тук, можно?

– Надеюсь, кофе достаточно вкусный, раз ты из-за него решила аж на пятнадцать минут опоздать, – ухмыльнулась преподавательница, и одногруппники захихикали.

Машка, конечно же, не растерялась и, тут же протянув руку с кофе вперёд, заявила:

– А это вообще-то вам, Эмма Владимировна.

– Что ж, я тронута, – забрав протянутый кофе и поставив на стол, сказала преподша, а в ответ протянула Маше её эссе с прошлой пары, – а это тебе.

Маша взяла эссе и глянула на него, двигаясь к своей третьей парте, но остановилась на полпути, раскрыв рот от шока, обернулась и воскликнула:

– Минус пять баллов?! Это вообще как?!

– Мне тоже это интересно, – отразила словесный выпад преподша, заставив студентов снова захихикать, – поздравляю, Рогова: английский тебе не даётся.

– Ну… может, мне можно это как-то исправить?

– Можно. Плотно заняться английским языком.

Снова хихиканье, и Маша, с грустью в голосе вздохнув, как будто только что вместо Атланта сто лет небосвод держала, уселась за свою парту рядом со скучно смотревшей на это всё Ларой.

Морозов поспешил громко съязвить:

– Что, Рогова, не хочется с высоты своего чсв спуститься к нам смертным и английский поучить?

Кто-то поддержал шутку смехом, а Машка же молча показала своему врагу средний палец, даже не глядя в его сторону.

Тут, кажется, Эмму Владимировну и осенило, и она сказала, усмехнувшись:

– Маша, а зря ты так с одногруппником. Павел, между прочим, в отличие от тебя смог самый высокий в группе балл набрать, так что поучилась бы. А впрочем, у меня есть идея: Паша, к следующей паре побудешь репетитором у Маши, думаю, это полезный опыт и чтобы сплотить вас как одногруппников, ЧТОБЫ БОЛЬШЕ НИКТО НИКОМУ НЕЦЕНЗУРНЫЕ ЖЕСТЫ НЕ ПОКАЗЫВАЛ(В этот момент она, конечно же, поглядела на закатившую глаза Машу), и на успеваемости скажется.

– Чего?! – В один голос воскликнули и Маша, и Морозов.

– Паш, да ты не заводись так. Я тебе зато за это прогулы закрою, а ты, Мария, во всём слушайся одногруппника.

Морозов тихо злорадно захихикал, что, впрочем, донеслось до острого слуха Роговой, и она просто молча уткнулась лицом в парту, понимая главное: она в жопе.

– Ты в жопе, – озвучила свои мысли Лара, когда они на перемене начали идти по коридору, и Маша читала список книг, что выдала ей Эмма Владимировна.

– Спасибо, я это и так поняла. Даже в шкафу на мусорке застрять было не так плохо.

Мимо них быстрым шагом прошёл Павлик Морозов, ехидно кинувший им:

– Рогатая, готовь самый дорогой кофе. Придётся тебе порадовать репетитора.

Лариса, как всегда проигнорировав укол, аккуратно взяла листок из рук подруги, посмотрела на него и спросила:

– Что это?

– А, список книг, которые для занятий нужны, Эмма выдала. У меня ни одной из них нет.

– Чего? Они же для базовых занятий нужны. Маш, ты вообще была в библиотеке?

– А где у нас в универе библиотека? Покажешь?

– Ох…

В общем, очень скоро Лара привела её в библиотеку, находившуюся на втором этаже в отдельном библиотечном корпусе рядом, и у входа они встретили Блэквайтера, только собирающегося тоже заходить внутрь.

Машка тут же обрадовалась, что ей не придётся одной заходить в универскую библиотеку, которую она ещё с прошлого своего универа не любила, когда просрочила все книги и была вынуждена ждать Дня прощения, чтобы их вернуть без денег.

Так что сейчас, ускорив шаг, помахала другу рукой и крикнула:

– О, Лёш, а ты чего тут?

Он, наверное, был не меньше неё удивлён, что их встретил, и лениво пожав плечами, будто и не хотел тут находиться(а впрочем, так и было), ответил:

– Мне надо книги за этот семестр получить. У нас вся группа уже получила, а я что-то нет, потому что меня даже в конфе нет.

– О, давай пять, жизненно, я тоже без книг.

Маша дала другу пять, а потом все трое зашли внутрь, в относительно небольшую библиотеку, где всё было забито книгами, и поздоровавшись с пожилой библиотекаршей, Блэквайтер молча протянул ей список с нужными книгами.

Она, изучив список, спросила:

– Вот у вас тут история России из двух томов. Его менять нужно или вы ещё по старому занимаетесь?

Блэквайтер, который умудрился за весь прошлый семестр не посетить ни одну пару по Истории России, озадаченно пожал плечами.

Библиотекарша продолжила напор:

– Ну, вы сейчас какую тему проходите?

– Ну… пожалуй, я зайду немного позже.

Быстренько взяв из рук библиотекарши свой список, Блэквайтер собрался выходить, но Машка задержала его, схватив за рукав – кто ж ей книги-то понесёт, и обратилась к библиотекарше:

– Мне нужны вот эти вот книги по английскому.

Затем из библиотеки Блэквайтер вышел с целой стопкой книг в руках, Машка, чтобы уж как-нибудь поддержать друга, взяла одну тонкую книжку, и все трое зашагали в сторону пустого кабинета на пятом этаже, где по окончанию большой перемены, у неё должно было пройти первое репетиторство с Павликом Морозовым.

– Зачем тебе вообще столько книг? – Поинтересовался Блэквайтер.

– Да меня по английскому запрягли репетиторствовать с этим придурком Павликом Морозовым из моей группы. Ну то есть его со мной, потому что он лучше в английском шарит, а я вообще никак. А ты бы знал, какой он урод, я не уверена, как я это вообще выдержу.

– Ну, хочешь, я с ним поговорю?

– Да нет, не надо. С этим придурком я должна сама справиться.

Блэквайтер промолчал, а Лара пошутила:

– Только пока что-то не очень справляешься.

За что пошутила легонький удар от Роговой единственной книжкой в её руках по голове.

Наконец Маша с Блэквайтером зашли в пустой кабинет(Лариса по пути свернула вниз по лестнице, домой), где их уже поджидал раскинувшийся за первой партой Павлик Морозов.

Блэквайтер поставил книги на стол перед ним, затем сочувствующе похлопал Машку по плечу и молча вышел.

Дождавшись, пока дверь за ним закроется, Павлик с усмешкой обратился к уже напрягшейся Маше:

– Не знал, что у тебя личный консильери есть.

– Это друг мой, – скрестив руки на груди, сухо ответила Рогова.

– Ага, а он об этом знает? Или ждёт, когда у вас постельный переполох будет, ха-ха?

– Иди ты. А у меня парень вообще-то есть. И давай уже заниматься.

– Ну-у… не знаю, – по-актёрски протянул Морозов, закинув руку на спинку стула.

– В смысле не знаю?

– Мысли без кофе просто так не идут, я же говорил.

Маша со злостью посмотрела на него и спросила:

– Я, по-твоему, тебе ещё на кофе должна раскошеливаться? Ты и так в плюсе от этого.

– Ну ладно, не хочешь как хочешь, тогда придётся сказать Эмме, что ты меня не слушалась, и посмотрим, кому она больше поверит.

Маша со вздохом пробормотала «Ну ладно», после чего сходила на первый этаж за кофе, который потом, задыхаясь после лестницы в пять этажей, громко поставила перед Морозовым.

Тот съязвил:

– Надеюсь, без сахара, а то я такой не пью, придётся тебе снова вниз топать.

– Знаешь что, я тебе его щас за шиворот вылью!

– Ну ладно, ладно, не кипятись, – и медленно и спокойно отпив кофе, всё больше нервируя Машку, Морозов поставил стакан обратно и также медленно облизал губы, после чего сделал вид, будто только заметил одногруппницу, – да ты чё нервная такая, стоишь как на пиках.

– Да потому что… достал ты меня уже своими этими выебонами, – Маша уселась рядом с ним и продолжила, – тебя же попросили по-человечески помочь мне с инглишом, ну не разбираюсь я в нём, ну так помоги, чё, так сложно, что ли?

– Ну ладно, ладно.

Открыв один из учебников с упражнениями, Морозов внимательно изучил страницу и, ткнув на какое-то упражнение, сказал:

– Вот, переделывание предложений. Делай, а потом проверю.

– И всё? Да тут же хреналион предложений, это тупо долго, – возмутилась Машка, посмотрев в учебник, – я думала, ты мне объяснять что-нибудь будешь.

– Лучшая тренировка – практика, скиллы вообще-то прокачивать нужно, чтоб вот тут что-нибудь осталось, – уверенно заявил Морозов, постучав по макушке Роговой, заставив её поморщиться, – так что делай, а я потом проверю.

Машка со вздохом принялась за упражнения, а Павлик Морозов с кофе в руке и телефоном в другой уселся на подоконник неподалёку и принялся отправлять разным своим друзьям вконтакте всякие голосовухи с рассказом о том, что он щас делает, или обсуждением какого-то предстоящего бухича, постоянно своими репликами сбивая Машу, которая терпеливо это игнорировала.

– Да, братан, я не могу ща, я одной отстающей из своей группы с инглишом помогаю, – говорил он кому-то.

Наконец, спустя мучительных полчаса Маша закончила, как можно громче положила ручку на стол и сказала:

– Я всё.

Морозов, лениво зевнув, подошёл к Маше, усевшись рядом, краем глаза глянул в тетрадь, а потом полистал учебник ещё и ткнул в ещё более длинное упражнение:

– Вот, а теперь это делай.

– Да ты, блин, издеваешься? Если б я хотела просто упражнения повыполнять, я бы это и дома могла бы поделать, и не пришлось бы на кофе твоё тупое тратиться.

– Тупой, – поправил её Морозов, – кофе мужского рода. Ты же журналист, ты должна знать.

Маша ядовито усмехнулась, поражаясь его наглостью уже в край, затем встала и гордо сказала:

– Вот знаешь, ты иногда вроде кажешься нормальным парнем, а на деле урод самый настоящий. Я же тебе ничё даже не делала, реально слушала, чтоб ты мне помог, а ты продолжаешь свой стёб этот тупой. Можешь, знаешь, хоть всему универу нагнать, что я в дурдоме лежала, или ещё какую-нибудь подобную хуйню, мне вообще плевать, а всё равно ты сам отбитый. К тебе по-человечески, а ты… да пошёл ты вообще.

И Маша вышла из кабинета, со злостью хлопнув дверью, дошла до диванчика в коридоре на пятом этаже, где уселась, скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу, и начала так в полном молчании сидеть, глядя в пол и кипя от злости.

Вскоре, правда, к ней присоединился медленно подошедший Павлик Морозов, которого она сейчас видеть вот вообще не хотела; он уселся рядом и, хлопнув её по плечу, спросил:

– Ну ладно, рогатая, чё ты завелась-то так?

– Да потому что… я же тебе ничего не сделала, – уже спокойнее, остывая, ответила Машка, – я же просто тогда в первый день попросила, чтоб не курили у универа, а ты стебаться сразу начал, и сегодня вот также. Я надеялась, что хоть с английским нормально поможешь, даже призналась, что он мне реально не даётся… нет, блин, надо повыпендриваться.

Так они помолчали немного, а потом Морозов усмехнулся и сказал:

– Ну ладно, всё, пошли уже.

– Куда?

– Заниматься. Буду тебе объяснять виды времён, у тебя с этим, как я заметил, реальный напряг.

После этого Павлик поднялся и пошёл к кабинету уверенной походкой, а Маша, посидев ещё пару секунд, всё же поспешила за ним, пока одногруппник не передумал.

И они сидели так за партой с кучей учебников, и он спокойно, даже не подъёбывая, объяснял ей, Машке, как правильно составлять предложения, как легко выучить сразу где-то четыреста слов, просто опираясь на окончания, и у Машки от всего этого кипел мозг, но она внимательно слушала и старалась уловить мысль.

А потом на следующей паре добралась аж до среднего балла, из-за чего Эмма Владимировна даже оставила их с Морозовым после пары, и поражённо глядя в тест Маши, усмехнулась и сказала:

– Маша, я тебя поздравляю, ты до среднего балла добралась. Морозов… я под впечатлением.

– Да ладно, – хмыкнул он, и видно было, что следующие слова дались ему и особенно его чсв нелегко, но он всё же сказал, – в этом и заслуга Роговой есть.

– Ну, я смотрю, вы за время занятий подружились.

– Ещё чего, – одновременно отреагировали и Маша, и Морозов, а потом от осознания комичности эффекта Машка рассмеялась.

Преподша отпустила их обоих, и Павлик Морозов, быстро собрав свои вещи, молча вышел из кабинета и зашагал по коридору.

Маша подумала-подумала, а потом решила его догнать уже в коридоре, и позвала:

– Э… Паша.

– Чего тебе? – Лениво повернулся он.

– Спасибо за помощь. Ты всё-таки не такой уж урод, – и она вдруг даже обняла его, но сразу одумалась и перестала.

Павлик Морозов посмотрел на неё так, будто она действительно только из дурки, и сказал:

– А вот это уже, наверно, лишнее. Обращайся, чудила.

И повернувшись в другую сторону, продолжил свои молчаливые пафосные похождения.

Маша осталась стоять и пялиться ему в спину, пока к ней не подошла Лара, которая, подёргав подругу за рукав, вернула её в нашу реальность, и громко зашептала:

– Это чё щас, блин, было? Ты чё, реально обнялась с Морозовым, или мне показалось?

– Ну… всякое может быть, кроме того, чего быть не может, – и с улыбкой приобняв подругу, Маша продолжила, – погнали поедим. У меня было трудное переосмысление себя.

====== Глава девятая – Тур-поход ======

Это случилось в конце месяца.

Машка тогда знатно так проспала, и в позднее утро, когда вовсю слепило солнце, а телефон рядом с кроватью вибрировал, она, лёжа на животе с раскрытым ртом, прямо так и спала, уткнувшись в подушку в одних футболке и шортиках, и телефон начал постепенно будить её.

Пересилив где-то почти через минуту себя, Маша приподняла голову и приложила телефон к уху, и сонно пробормотала:

– Аллё…

– Маш, привет, это я, – раздался в мобильном голос Ларисы.

– Да, Ларка, ты чё в такую рань звонишь…?

– В смысле рань, у нас автобус уже скоро, ты скоро будешь?

Вдруг глаза Машки округлились, как будто ей ебучий адреналин вкололи, причём тройную дозу как минимум, и она прокричала в трубку:

– В смысле?! Сколько щас времени?!

– Девять.

– Блять.

Бросив телефон на подушку, Маша принялась вскакивать с кровати, но запнулась ногой об одеяло, и с криком рухнула на пол, ударившись рукой об пол, затем начала цеплять на себя носки, которые в спешке еле надела, вылетела из комнаты и прокричала сидящей в гостиной на диване перед телеком маме с чипсами в руках:

– Мама! Ты чего меня не разбудила?!

– Так я будила, – отмахнулась мама, запихивая очередную чипсину в рот, – ты ж сама промычала, чтоб я спать не мешала, нечего сериалы свои до поздней ночи смотреть.

– Ы! – Только крикнула в ответ Машка и бросилась в ванную.

– Штаны-то хоть надень, – рассмеялась мама.

Маша быстро залетела в ванную, где тоже чуть не подскользнулась в спешке из-за носков на скользком полу, включила на полную холодную воду и брызнула себе в лицо, начала быстро-быстро, как в армии, стрелять зубной пастой на щётку, а потом чистить зубы и так дальше приводить себя в порядок.

Потом девушка залетела, чуть ли не запрыгнула в свою комнату, где всё в той же самой спешке нацепила рубашку, а следом за ней и свою любимую джинсовую курточку, и только после этого начала застёгивать пуговицы на рубашке, а затем пытаться надеть штаны, пару раз упав при этом на задницу и прокричав «Дерьмо!».

В общем, девушке стоило больших усилий почти вовремя прибежать с огромным набитым рюкзаком к автобусу у универа, где уже собралась вся их группа, куратор с тем злым преподом, что никого не пускает после себя, и Блэквайтер, который вызвался проводить Машку непонятно зачем(как-никак, три дня теперь не увидятся!).

А всё дело было в том, что группа их на три дня ехала в лес в турпоход, инициатором которого был их чудак-куратор, считающий, что «такая сплочённость пойдёт нам на пользу!».

Запыхавшаяся Маша сразу остановилась около Блэквайтера с Ларой, стоявших отдельно от остальной группы, пока никого всё равно ещё не запускали в автобус.

– Рогова, стометровку сдавала? – Выкрикнул крутившийся возле остальной части группы Морозов, и несколько девчонок рассмеялись.

Пофиг, Машке сейчас было не до него.

Она, проигнорировав попытку Блэквайтера улыбнуться ей, сразу обратилась к Ларе:

– Пожара ещё… фух-фух-фух, ещё не было? Не уезжаем?

– Не, ждём, – ответила та, – иди к куратору, отметься.

– Даже с Гатило попрощаться не успела, – пробурчала Машка и, оттолкнувшись рукой от плеча Блэквайтера, попёрлась в сторону куратора.

При очередном упоминании своей почти-возлюбленной Гатило Блэквайтер снова немного приуныл, и Лара вдруг хмыкнула:

– Зря так стараешься. Она от своего Гатило вот так вот тащится.

Это, к слову, был первый их нормальный почти-разговор за, пожалуй, всё время знакомства.

Блэквайтер тут же тихо отреагировал, почувствовав, как застучало сердце от страха:

– Чего? Ты… ты знаешь?

– Ну, вы с Лео очень громко шепчетесь, – спокойно пожала плечами Лара.

– Да она просто… ты ведь ей ничего не скажешь?

– Ну, может быть, – пожала плечами Лара и тоже двинулась в сторону куратора, потому что группу стали запускать в автобус.

– Лара! – Крикнул ей вслед разволновавшийся Блэквайтер, но был полностью проигнорирован.

Автобус вскоре поехал, где все, несмотря на идею куратора усадить всех строго по своему списку, расселись кто где хочет, в основном разбившись на группки по трое-четверо, ну и Маша соответственно села рядом с Ларисой где-то посередине, чтоб не слишком близко к куратору, но и не слишком сзади, где все места позанимали Морозов с двумя дружками, вовсю достававшие сидевших прямо перед ними девчонок.

Рогова прям чувствовала, как весь день идёт не как надо.

Она заглянула в телефон, в котором было уведомление о сообщении от Гатило, и со вздохом отрубила его, закатив глаза.

Заметив это, Лара спросила:

– Не ответишь?

– Да я просто… я не знаю, не хочу.

Они помолчали немного, потому что Машка была явно не в духе, и Лариса, как обычно преспокойно пожав плечами, сказала:

– Можешь мне доверять.

– Да у нас в последнее время что-то не то, не знаю. Как будто всё как-то хуёво, хотя и не хуёво вроде. У него кроме как побухать с кем-нибудь других и развлечений-то нет, а я… я как будто чувствую, что это что-то не то, чего мне надо. Не знаю, может, мне не хватает чего-то? Может, нам с ним попробовать сделать паузу?

– Не хочешь себе кого-то более подходящего под твои интересы найти?

– Кого, блин? Лёшку, что ли? – И Маша расхохоталась, а Лара помолчала, а затем крайне неискренне поддержала шутку.

В турпоходе всё оказалось ещё более унылым, чем Маше представлялось – когда они расположились, и все по-полной поэксплуатировали её детский труд, заставляя её таскать ветки для предстоящего костра, куратор повёл всех по лесу, рассказывая про особенности леса, «о которых вы наверняка не знали!».

Естественно, Машке всё это было неинтересно – ни его скучные рассказы с ещё более скучными попытками угомонить шумящую и разговаривающую между собой группу, ни пошлые шутки Павлика Морозова про спаривающихся муравьёв, и когда они с Ларой плелись в самом заду толпы, она молча нацепила на себя наушники и на-полную врубила рок в них.

И, конечно же, не могла услышать, как куратор, остановившись перед висящим на дереве осиным гнездом, громко сказал:

– А вот это, ребята, совершенно точно заброшенное осиное гнездо, смотрите.

– Может не надо? Выглядит как не заброшенное, – обеспокоенно сказала Лариса.

– Да пустяки, что я, в осиных гнёздах не разбираюсь?

Одногруппники начали обеспокоенно перешёптываться, а куратор полез по дереву к осиному гнезду и стал фигачить его палкой, что заинтересовало даже сразу снявшую наушники Машку.

– Вот видите? А-а-а! – Это было последним, что сказал куратор перед тем, как упал, а из гнезда на него налетела целая свора ос, также не побрезговавших напасть и на студентов, что в панике начали разбегаться кто куда.

Быстро среагировав, Маша схватила Лару за руку и вместе с ней среди кустов побежала в сторону, где они со всех ног мчались от греха(и от ос!) подальше, пока Рогова не умудрилась споткнуться и упасть прямо в грязь лицом.

Немного постояв рядом в ожидании, что будет дальше, Лариса всё-таки решила спросить:

– Ты как?

– Бля-я-я, – вырвалось у Маши, когда она начала подниматься и стала растирать грязь по лицу руками, – ну что за гавно-день?

Поглядев на себя через отражение в телефоне, Машка прохныкала, а потом решила, что им нужно к озеру, пока её никто не увидел – благо, озеро было тут неподалёку, надо было лишь спуститься по небольшой горе.

Вот только на этой самой горе Маша один раз поскользнулась и с криком упала на задницу, в то время как более удачливая Лариска медленно и плавно спустилась, держась за торчащие отовсюду кусты.

Машка начала брызгать себе на лицо водой из озера, бормоча при этом, что хуже этот день быть уже тупо не может.

(Ох, как она ошибалась)

Тут внезапно к ней сзади подлетел подкрадывавшийся к ним до этого Павлик Морозов, который резко стукнул её по подмышкам и крикнул:

– Бу!

Маша вскрикнула и свалилась возле воды, заставив Морозова захохотать, а потом поднялась и закричала:

– Морозов, ты дебил, блин, вот ты кто, кто вообще так делает?!

– Я делаю. А вас вообще-то обеих ищет весь лагерь, и кто найдёт, тому приз, – потом, схватив Машу за руку несмотря на её тщетные попытки вырваться, прокричал, – Евгений Константинович, они тут, я их нашёл, тут!

Вскоре на его крики сбежались почти все кроме совсем уже отставших, и Маше довелось увидеть всего искусанного куратора.

– Я же говорил, что они к озеру искупаться пойдут, – усмехнулся Павлик Морозов.

Маша отреагировала на это фырканьем, вырвав свою руку из его объятий, и к ней подошёл Степанов, вреднющий лысый препод, что в первый же её день наказал её за то, что она пропустила его в кабинет, который сейчас начал сверлить Машу взглядом и сказал:

– Рогова, опять нарушаешь правила, вот везде есть такие студенты, которые всю группу на дно тянут.

– Куда уж ещё тянуть, – тихо пробормотала она.

Но Степанов, которому до её колкостей дела не было, вытащил из кармана красную карточку и начал тыкать ею в лицо Машки со словами:

– Красная карточка! Тебе красная карточка за нарушение правил поведения в турпоходе! Получишь три таких, и зарабатываешь неуд за турпоход.

– Блин, вы это серьёзно?

– Абсолютно, – Степанов всучил Маше в руку красную карточку, а потом с улыбкой протянул Морозову зелёную, – Паша, тебе зелёная карточка за поимку нарушителей.

– Рад стараться, – широко улыбнувшись, ответил тот, а у Маши даже челюсть отвалилась от всего этого абсурда.

В общем, остаток дня все провели в поставленном на поляне неподалёку лагере с палатками, где делать было откровенно нечего: некоторые одногруппницы, не оставляя попыток, пытались поймать интернет для выхода в сеть, Морозов со своими тупыми дружками пугал особенно нервную одногруппницу разными выходками вроде изображения медведя в кустах, а куратор, неумело жаря шашлыки, пытался приободрить всех, говоря, что с осами всё могло быть и гораздо хуже, и потом чтобы развлечь всех, также неумело играл на губной гармошке.

Машу Рогову вся эта атмосфера уже конкретно так доконала.

Поев вечером у костра вместе со всеми шашлыков, она отправилась в палатку, выделенную для них с Ларкой и ещё двух девочек из группы.

Куратор прикрикнул ей:

– Маш, что, страшилок испугалась? Сейчас такие байки травить буду!

– Да переживу, – пробурчала она и залезла в палатку, где начала читать взятую с собой книжку «Оно», время от времени слыша гогот или просто какой-то непонятный шум у костра. Лара тоже осталась со всеми.

Маша же была тут лишь наедине с книгой и своими мыслями, которые говорили ей, как всё достало, и как тут всё тупо… а может, свалить ночью? Поймать попутку, она-то сможет, и вернуться в город?

Посидит нормально за компом, музыку послушает.

С Гатило время проведёт… ну или с друзьями.

А то у них явно какое-то недопонимание.

Так она и уснула, а проснулась только ночью, когда её достали комары, а одногруппница рядом что-то бормотала во сне.

«Вот маразм у человека».

И недолго думая, Машка аккуратно, как ниндзя, стянула с её ноги носок, скомкала его и засунула прямо ей в рот, так что звуков теперь слышно не было.

С другой стороны спала Лариса, которую Маша решила не будить, не зная, правда, что та едва спала и готова была проснуться от любого шороха.

А шорох был.

Рогова укуталась в одеяло, аккуратно открыла палатку и вылезла наружу, в довольно тёмный и холодный мир, где разве что неподалёку с фонариком ходил Степанов-караульщик.

Что ж, обойти его оказалось несложно, и Маша тихо прошла некоторое расстояние от лагеря, и остановилась у удобно лежащего бревна, на котором и уселась, и достала из кармана пачку сигарет «Кемл». Блэквайтер рассказывал, что раньше курил именно такие сигареты.

Вообще, Маша раньше не курила, но благодаря Гатило чуток подсела, и вот сейчас ей позарез хотелось покурить почему-то, настроение какое-то такое было.

Она закурила, думая о жизни, о том, что её ждёт дальше, и вдруг…

– Ай!

Это её кто-то хлёстнул веткой по спине чуть выше задницы, и Маша даже подпрыгнула, а потом услышала смех Павлика Морозова.

– Ты придурок, – тихо огрызнулась она, бросая сигарету.

– Да ладно, сама-то, дым через весь лес от твоих сиг идёт, – усмехнулся тот, бросая ветку, – дай-ка сигарету.

– Вот не дам.

– Тогда пойду Степанову щас доложу, и как хочешь…

– Ладно, ладно, стой, – Маша неохотно вытащила из кармана пачку и протянула её Морозову, а тот быстро выхватил сразу две сигареты, – э, ты чё две…

– Моральная компенсация. За курение в неположенном месте.

Машка фыркнула:

– Какой ты придурок всё-таки.

– А ты чё нервная-то такая? С парнем проблемы, что ли?

– А вот не твоё дело, – гордо ответила она, скрестив руки на груди.

Павлик Морозов пафосно закурил, медленно, словно специально нервируя её, Машу.

Потом сказал:

– Меня касается всё в нашей группе. Я как пастырь в стаде овец.

– Сам ты овца!

Он хохотнул и съязвил:

– Смотри вот, реально же отшлёпаю за такие словечки.

– Ой-ой-ой, как напугал прям.

И вдруг Морозов резко поцеловал её в губы.

Маша отпрянула:

– Ты чё, блин, творишь?!

– Да ладно, смотришь как похотливая… овца.

– Чего?!

Маша Рогова никак не могла предполагать, что Степанов уже заметил её отсутствие, и в лагере началась паника.

Всех снарядили на поиски, и очень скоро небольшой отряд с фонариками, в числе которых была и Лара, подбежали к месту с бревном, резко засветили в сторону находящихся там людей… и застали целующихся Машу с Павликом Морозовым.

У Лары аж отвисла челюсть.

Маша испуганно отпрянула от Морозова, даже не зная, что сказать, и растерянно оглядываясь по сторонам, чувствуя себя полной дурой.

Её состояние было похоже на то, когда идёт отходняк от наркотиков.

Напряжённую паузу, сопряжённую с тихим хихиканьем двух одногруппниц, прервал появившийся Степанов, который вытащил красную карточку и прокричал:

– Рогова! Опять ты! Нарушительница, нарушительница! Красную карточку тебе!

====== Глава десятая – Плавание ======

Маша Рогова приближалась к универу и была одета во всё тоже самое, что и всегда.

Ей даже не верилось: прошёл уже месяц после того, как она на глазах у всей группы и двух преподов засосалась с этим уродом Павликом Морозовым(внатуре блин Павлик Морозов) в тур-походе, а потом сразу по возвращению позвонила Гатило и бросила его.

Потом целый месяц не появлялась в универе и даже ни с кем из друзей не контачила, замкнувшись в себе; уехала в деревню к родственникам, где, «ища себя», рубила дрова и жила обычной деревенской жизнью, и в свободное ото всех время ревела как типичная баба, а потом лопала мороженое.

И вот она пришла в норму, в форму, и во всё, во что только можно было прийти, и решила вернуться в универ.

Она, та, старая Маша Рогова с её умом и безграничным чувством юмора, возвращается, берегитесь, дегенераты и злодеи-бармалеи, йо-хо-хо!

Проходя мимо двух девчонок во дворе, одна из которых жаловалась другой, как её всё задрало и что она вообще ни с кем разговаривать не хочет, Машка подошла к курящему чуть дальше качку и сказала «по секрету»: