Текст книги "В гостях у Маши Роговой (СИ)"

Автор книги: Zigmund Friend

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц)

На прошлых девушке фортило: на первый экзамен ей нужно было просто прийти(хоть и с большим опозданием, она проспала и прибежала уже когда все давно разошлись, да и сам препод собирался), и добрый преподаватель сжалился над плохо выспавшейся девушкой и поставил ей четыре за то, что она… эм, пришла;

по второму экзамену, деловым коммуникациям, у Машки был автомат, потому что она за весь семестр пришла только на четыре практики по этому предмету, но именно на этих практиках и были самостоятельные, на которых Рогова удачно списала и набрала достаточно баллов для автомата(она потом ещё узнала от Лары забавную историю: когда препод объявлял баллы за работу на следующей паре, на которой самой Маши не было по причине «Я дура, я проспала всё на свете», одна из одногруппниц пыталась доказать, что Машка списывала, но препод отмахнулся, сказав: «Не пойман – не вор»);

ну а на третьем экзамене ей настолько фортило, что препод палил других списывающих даже по малейшему шороху, а Маша села прямо перед ним, положив прям на стол телефон и так и списывала, а он ничего не видел из-за кучи книг на столе.

Тут же, на четвёртом экзамене, всё было не так – и препод злющий, и хрен спишешь, села она в неудобном таком месте, да и тема пиздец какая сложная.

А дальше Машку и вовсе ждала подстава.

–Никандрова! Выходи отвечать! – Вызвал преподаватель, к слову, тот самый лысый Степанов, что так сильно «любил» нашу Машу, одногруппницу, что сидела прямо позади Роговой.

Никандрова же в этот момент держала в руке вытащенную из под рукава шпаргалку, быстро как ошпаренная вскочила вся испуганная, не зная, чё делать со шпаргалкой, двинулась вперёд, и под пристальным взглядом препода сделала единственное, что пришло ей в голову в такой ситуации – быстренько по пути, дёрнув рукой, выбросила шпаргалку куда-то под парту.

Но так вышло, что шпаргалка эта упала на стул прямо рядом с Машей.

«Во блин… и чё делать? Подумает ещё, что моя? Щас надо аккуратненько её спрятать куда-нибудь», – промелькнуло в голове у Маши.

– Ну-с, тяните билет, – уставившись в упор на Никандрову, процедил Степанов.

Так, вроде не видит.

Маша начала аккуратно нагибаться под парту, взяла рукой листок со шпаргалкой, и тут в этот момент над ней повисла тень.

– Так, так, так, и что это тут у нас? Рогова поймана с поличным? – Улыбнулся уже стоявший прямо над ней препод.

ДА КАК ОН УСПЕЛ, БЛИН?!

– Похоже, кому-то придётся идти на пересдачу, – широко улыбнулся он, отчего у Маши отвисла челюсть, и она так молча и глядела то на Степанова, то на дрожащую Никандрову.

– Ну как? – Спросила её уже всё сдавшая в первой волне Лара, когда Машка вышла, а они с Морозовым ждали её у двери.

– И не спрашивай, – протянула Рогова, облокотившись спиной на стену.

Вскоре выскочила радостная Никандрова, начала обниматься с одной из одногруппниц и кричать «Пять, пять! Прикинь, у меня пять!». Машке от этого стало как-то совсем паршиво.

Ну шо за несправедливость?

Лара сочувствующе на неё посмотрела, но ничего не сказала, а вскоре Морозов отозвал Машу поболтать наедине, и они отошли, встав близко друг перед другом, и он тихо сказал:

– Да ладно, не расстраивайся ты так из-за этого экзамена, пересдашь ты всё… погнали ко мне щас?

На самом деле тащиться сейчас домой к Морозову Маше хотелось в последнюю очередь, но с другой стороны, не виноват же её парень в том, что она так залажала.

И блондинка, пересилив своё нежелание что-то делать, кивнула.

– Эй, ну ты чё? – Спросил Павлик, и дотронувшись до подбородка девушки, поднял её голову и поцеловал её в губы.

Потом она попрощалась с Ларой, и они с Морозовым пошли по коридору в обнимку.

В вестибюле, выходя из гардероба, ребята заметили одну интересную, но немного печальную сцену расизма в их стране: на подоконнике неподалёку сидел, поставив ноги на батарею, студент-афроамериканец, и к нему подошла вахтёрша и начала хлопать его по руке и кричать:

– Уйди, чёрный, отсюда, тут нельзя сидеть!

Расстроенный студент-афроамериканец отошёл, а за него заступилась проходившая рядом девушка в очках, обратившись к вахтёрше:

– Вы чего так с человеком говорите?

– Ну а как с ними ещё-то, с этими!

Маше стало немного жаль парня – он же по факту ничего такого не сделал, а в цвете кожи не виноват; а вот Морозова эта сцена насмешила.

Он даже сказал, усмехнувшись, когда они выходили во двор:

– Может, она их ещё плетью бить будет, а? Было бы забавно.

– Да ладно, он же не виноват, что наша вахтёрша такая непросвещённая.

– Ох, ладно, ладно, Маша Рогова – защитница всех лузеров. Может нам и тебя плетью бить? – Улыбнулся Павлик, – будешь мой чернокожий раб, а я твой господин.

Маша устало покачала головой, но Морозов уже вошёл в кураж, и пошутив «На колени, негр!», скрутил свою руку вокруг шеи Маши и так заставил её наклониться вперёд, несмотря на попытки Маши вырваться.

– Ну не надо, ну пусти, – запротестовала она.

– Чернокожий совсем от рук отбился! – Продолжал смеяться Морозов.

Потом шлёпнул Машку по заднице, заставив её с визгом подпрыгнуть на месте, а затем, подняв её, бросил на спину в ближайший сугроб.

– Ну ты, блин, ну вообще! – Закричала Рогова.

Морозов посмеялся, а потом помог блондинке подняться и спросил:

– Ну ладно, я же шучу, ну чё ты?

– Идиот, блин.

И обидевшись, Маша зашагала вперёд, а Морозов вздохнул и принялся её догонять.

Когда ребята пришли в квартиру Морозова, то первым делом встретились с его спешащим куда-то и на ходу надевающим дорогой костюм отцом.

Маша сразу, мило улыбнувшись, поздоровалась:

– Здравствуйте.

– Пап, знакомься, это Маша…, – неуверенно начал Паша, так, что Рогова его даже не узнала.

– Да, да, – без интереса кивнул отец, надевая часы, – так, я сейчас ухожу, меня до завтра не будет.

А он был похож на сына, невольно подумала Машка: весь этот пафос и гордость за себя перед другими… ну и тоже выглядит милым, как и сын.

Отец у него тоже был высоким, тоже чёрные волосы, правда, уже поседевшие, хорошо уложены, и тоже запах этого дорогого парфюма.

Так Паша под него, что ли, парфюмом косит?

Сильно он, выходит, папу своего любит. Это мило.

Вскоре Морозов-старший ушёл, и постояв-помолчав немного, Павлик развёл руками:

– Ну, хорошо хоть квартирка наконец в нашем распоряжении.

Они зашли в его комнату, где Маша села на кровать – настроение у неё было каким-то вялым после всего произошедшего сегодня, она надеялась, может, он захочет с ней просто поговорить… ну хоть о чём-нибудь. По факту, они столько времени проводили вместе, но при этом так мало по-настоящему, нормально говорили.

Но вместо этого Морозов начал к ней приставать, лезть целоваться несмотря на попытки Машки отсесть от него и просьбы перестать в начале – настроения совсем для этого не было.

Но вот вскоре он начал трахать её на своей кровати, и делал это в течение где-то получаса, она точно не считала.

Впервые у них что-то было в тот вечер на тусе, когда она сильно разозлилась на Блэквайтера, да и на Пашу тоже за то, что те хотели на неё поспорить, будто… на вещь какую-то. Тогда она серьёзно прям задумывалась расстаться с Морозовым. А потом был секс… как снятие стресса, походу. И надо сказать, секс был хорошим.

Вот в этом был главный плюс Морозова, наверное, для Машки, – секс с ним был хорошим.

Чем он потом активно и стал пользоваться, раз за разом пытаясь затащить Рогову в постель.

Иногда это удавалось, иногда нет. Ей уже даже из-за этого секс перестал нравиться так, как нравился раньше: она чувствовала себя какой-то игрушкой для секса.

«Неужели было бы так сложно просто о чём-то со мной нормально поговорить?».

После окончания процесса, отдышавшись как следует, девушка решила сделать попытку, повернувшись всем телом к парню:

– Ну а у тебя как твоя сессия идёт?

– Да нормально всё, четыре пятёрки уже, глядишь, и на золотую сессию так выйду, хоть этот старый гандон на меня орать перестанет.

– А он на тебя орёт?

Маша знала, что у Паши с родителями какая-то небольшая напряжёнка в отношениях – он вскользь раньше упоминал об этом, но толком ничего не рассказывал.

– Ну да… не хочу об этом, – он потянулся к Машке целоваться, ну и походу снова клеиться.

– Не хочу щас… ну хватит. Как у тебя член вообще до сих пор стоит? – Недовольно пробурчала Маша, отодвинувшись от парня и скрестив руки на груди.

– Ну, детка, недаром я такой секс-гигант.

Рогова фыркнула. Бесит вот он её вот этими вот своими выебонами, с которыми так сложно.

Да, она понимала: они в его дорогой квартире, у него тут куча медалей всяких там, и ему надо статусу своему соответствовать богатого паренька… но с ней-то зачем это делать? Она же с ним не за его секс-заслуги или статус одного из главных альфачей универа.

– А давай ты мне…, – Морозов жестом указал в сторону своего члена, намекая на…

Ой блин.

– Я не буду тебе отсасывать, – возмутилась Маша, – это мерзко.

– Ну а чё такого-то?

– Да ничего… чего ты всё время ко мне с этим лезешь, как будто других дел в жизни и нет?

– Да детка, чё ты такая заводная сегодня, причём не в хорошем смысле. Может, позу поменять, буду сверху.

– Ещё чего!

– А может и ещё чего.

Маша со злостью посмотрела на него, больше усевшись на кровати и закрываясь одеялом, и сказала:

– Да хватит!... Я ведь может просто поговорить с тобой хочу, нормально время наедине проводить. А ты меня просто как какую-то секс-игрушку используешь.

– Да если б я тебя как секс-игрушку использовал, давно бы выбросил. Но я же тут. А вот твой этот дружок Блэквайтер разве пришёл к тебе поддержать, когда ты разозлилась? Нет! А я пришёл. Можно было быть хоть немного благодарной.

Он снова полез целоваться, но Маша оттолкнула его и сказала:

– Знаешь что… вот на друзей моих лезть не надо.

– Да мне вообще плевать на твоих друзей, – огрызнулся Морозов.

– Ну и пожалуйста, тогда я пойду.

Собрав с голого(кроме носков) Морозова одеяло, чтобы укрываться им самой, Машка подошла к валяющейся на полу своей одежде, постояла, думая, как бы её осторожнее взять, чтоб он на неё не пялился, и крикнула злящемуся парню:

– Отвернись!

– Ну и пожалуйста.

Маше было фигово, когда она вышла из дома Морозова, да ещё и снег бил прямо в лицо.

Хотелось будто одной побыть, но и одной при этом оставаться не хотелось. Из всех друзей, с которыми она могла бы щас нормально поговорить, у неё были только Лео с Ларой, с Блэквайтером они явно сейчас переживали не самые лучшие времена. Ещё была, конечно, Аня, но с ней они пока были не настолько близки.

Почему-то Машка решила сейчас пойти в гости к Лео… наверно, потому что он жил к дому Морозова ближе всех.

Было холодно, но назло самой себе Маша купила целую коробку мороженого, чтобы дрожать и жрать его прямо из банки; придя домой к Лео, где он только собирался подрочить втайне ото всех, но в последний момент, перед тем как открыть дверь, пришлось успокаивать свой член, Машка села у него прямо на кровати, а он рядом с ней, и она, лопая вместе с другом двумя ложками мороженое из одной банки, рассказывала ему про всё на свете – от тупой сессии со всеми её экзаменами до козла-бывшего.

– А с Блэкви-то у вас что? – Спросил Лео, – я слышал, вы поссорились.

– Да, поссорились. Я на него кое на что обиделась. Знаешь, не особо хочу обо всём этом говорить. Они меня все так задолбали.

– Тогда тебе определённо нужно выпить.

Положив руку другу на плечо, девушка сказала:

– Чувак, это самая дельная мысль за весь мой день.

Они посмеялись, а потом сгоняли в магазин купить блейзера, который по очереди пили, Маша Рогова превращалась в ту самую добрую Машку Рогову, а Лео в наученного годами мудреца, и сказал ей вдруг:

– Зря ты думаешь, что ему всё равно.

– Что?

– Я про Блэкви. Он переживает из-за вашей ссоры. Не говорит об этом вслух, но я понял, что он переживает. Это я как его друг говорю.

Лео сам и не понял, зачем он это сказал.

Маша тоже не поняла, но от этих слов было как-то не по себе. Она ведь и сама в последнее время вела себя с ними со всеми как… а они… может, и на Пашу она зря нагнала?

Она сказала милым голосом:

– Я полностью во всём облажалась, знаешь. Всё, с чем мне повезло – это друзья. Так что спасибо.

Аккуратно поставив бутылку на пол, она придвинулась к другу и крепко обняла его.

Они так обнимались некоторое время, и Лео чувствовал, как у него бьётся сердце, и как он своей грудью прижимается к грудям Маши…

Потом они отпустили объятия, Маша, которая казалась щас очень растерянной, чуть отодвинулась и спросила:

– Лео… почему ты всегда находишься рядом, когда это нужно?

– Может, как раз потому что нужно?...

Они молча посмотрели друг на друга.

Потом Лео чуть приблизился, пока ненамного, на пару милиметров, потому что ему было ну очень страшно в этот момент, но он сделал это первое приближение к лицу Маши.

К её губам.

Рогова ничего не понимала.

«Так, надо сделать ещё усилие», – подумал Лео.

Снова сделал крохотное приближение к лицу Маши, уже готовясь выпучить губы для поцелуя, Маша сама уже, непонятно чем движимая, готова была приблизиться к нему, и…

Тут в дверь постучали.

Лео сразу как ошпаренный отодвинулся от лица девушки, и всю смелость как рукой сняло.

Маша была ближе к двери, поэтому предложила:

– Я открою.

Она открыла и увидела там… Павлика Морозова, бухого, раскачивающегося, но продрогшего от холода.

– Паша? – Тихо спросила Рогова, – что ты тут…

– Я тебя у Лары искал, она дала адрес этот… еле нашёл… я не могу. Просто я так не могу. Не хочу, чтоб ты уходила, и вот я тут.

– Паш, я…

– Я с отцом поссорился. Потому что меня достало всё это, достал весь этот пафос. С тобой всё иначе было. Ты меня хоть не кидай.

– Не волнуйся, – ласково сказала пьяная Маша, обнимая парня. Своего парня, – не кину.

Потом он поцеловал её в губы, и они слились в поцелуе.

За этим, сидя на кровати, наблюдал пьяный и чувствующий внутри себя тоску Лео.

====== Глава двадцать пятая – Новый сука Год ======

Вот половина сессии и прошла, и универу пришлось сделать вынужденный перерыв на новогодние праздники.

Наступило 31 декабря.

«Новый, сука, год», – подумала Маша, лениво потягиваясь с утра и пялясь в окно.

Как скептично ни пытайся к этому относиться, а что-то сказочное в атмосфере именно сегодняшнего дня было: никакого ветра, было не слишком холодно, и при этом был небольшой снегопад. Идеальная погода для игры в снежки.

Люди под окном все спешили куда-то и непонятно чему радуясь громко поздравляли друг друга «С наступающим!». Походу, и впрямь верили, что сегодня может произойти какое-то волшебство.

Маше и самой хотелось в это верить.

Может, всё пройдёт не так уж и плохо? Потому что последние несколько дней были какими-то паршивыми…

В большей степени, это из-за всё больше чувствующегося разлада в их отношениях с Пашей.

Рогова решила всё-таки зайти к соседу – Блэквайтеру, и всучить ему новогодний подарок – несколько месяцев как купленную в магазине книгу «Дозоры», как-никак такой праздник же.

Машка знала, что другу нравится эта серия, и давно уже заготовила подарок, ещё до этого до всего. Думала подарить на Новый Год или день рождения, но Новый Год наступил раньше.

И вот, выйдя в подъезд, она постучала в дверь напротив, и уже совсем скоро ей открыл опешивший Блэквайтер.

Волновалась Маша как какой-то ребёнок почему-то.

– Привет, – неуверенно протянула она.

Он кивнул, явно ничего не понимая, но похоже, желая что-то ей сказать… только вот слова не выходили.

– Вот. Это тебе, – и с этими словами девушка протянула другу книгу.

– Ого… Дозоры… спасибо тебе, – совершенно серьёзно сказал парень, – а у меня ничего нет.

– Ничего страшного. Будешь должен, – пошутила девушка и приулыбнулась.

Блэквайтер предложил:

–Хочешь войти?

– Да нет, спасибо… я сейчас пойду покурить. Если хочешь, можешь со мной, – лукаво улыбнулась девушка.

– Да, – быстро отреагировал сосед, – я… только куртку надену.

Маша кивнула.

Блэквайтер быстро добежал до комнаты, где оставил книгу на столе, затем нацепил прямо поверх домашней одежды свой зимний плащ и шарф Гриффиндора, в котором он щас щеголял зимой.

Шарф этот Машке безумно нравился.

Ребята уселись на скамейке во дворе, где Маша в полном молчании начала курить.

Вроде всё и нормально… а вроде и нет…

– Маш, слушай, насчёт того тупого раза…, – начал мямлить Блэквайтер.

– Мы с ним тогда переспали, – вдруг оборвав его, пояснила другу Маша.

– Оу…

Он, кажется, не знал, что ещё сказать. Слова из него просто не шли.

Так ребята и сидели, а сигарета всё больше тлела.

Машку эта тишина угнетала, и она попросила:

– Прикольный шарфик. Можно примерить?

Блэквайтер молча кивнул, осторожно снял с себя шарф как какой-то золотой слиток или… золотое руно из мифов, и протянул Роговой.

Она перекинула шарф через шею и спросила:

– Ну как? Мне идёт?

Друг закивал.

Маша изобразила улыбку, а потом вернулась в жестокую действительность, и стала ещё сильнее затягиваться сигаретой.

Всё-таки жизнь в этом городе явно испортила её, вон, как она подсела на курение.

Наконец сигарета закончилась, её пришлось выбросить, и девушка попросила:

– Сфотографируй меня в нём.

Это она про шарф.

Она включила камеру на своём телефоне и протянула его Блэквайтеру, у которого руки дрожали… наверное, от холода. Она не стала любопытничать.

Дело было сделано, Маша полюбовалась на себя в этом милом шарфе, после чего самолично обратно обмотала его вокруг шеи Блэквайтера. Выглядело забавно.

Она спросила:

– Пойдёшь сегодня с нами Новый Год праздновать? Аня к себе пригласила.

– Я не могу, – с явным сожалением ответил Блэквайтер, – к нам родственники приезжают, придётся с ними торчать.

Было видно, что ему этого совсем не хочется. Блондинка понимающе кивнула и сказала:

– Ничего, мы с ребятами выпьем за твои страдания.

Блэквайтер с трудом выдавил из себя улыбку.

– Ну-у ладно, – протянула Маша, поднимаясь, – мне тогда пора уже.

Блэквайтер тоже сразу встал и спросил:

– Маш, так у нас… всё нормально?

– Угу, – она неловко кивнула, – с Новым Годом, Блэквайтер.

– С наступающим.

Маша протянула ему руку, и Блэквайтер её пожал.

Было это неловко.

Интересная у Ани в её по-новогоднему украшенной квартире собралась компания: Машка с Павликом Морозовым, сама Аня, естественно, и Ян вместе с ней, с которым у неё, похоже, что-то намучивалось… ну или она просто так его пригласила, как доброго друга после того случая; ещё Лео позвали(это уже она, Маша, позвала), и Лара пришла с Иннокентием. Вот это уж реально неожиданный поворот событий!

– Так вы встречаетесь? – в состоянии явного шока с улыбкой прошептала ей Маша, когда они вдвоём отходили на кухню принести салаты.

– Ну, что-то вроде, – неохотно буркнула Лара.

Рогова была рада за подругу.

Жалко, конечно, что они так с Блэквайтером и не замутили, всё-таки было бы прикольно видеть, как двое твоих друзей встречаются, Машка их уже даже шипперить начать была готова, но может оно и к лучшему.

В любом случае, раз у Лары всё круто, то это главное.

Тут и родители Ани были, но они в основном проводили время в другой комнате, хотя сначала и поздоровались со всеми ребятами очень доброжелательно – клёвая у неё всё-таки семья, но сказали, что «не будут молодёжь смущать».

Маша, глядя на них, сразу вдруг заскучала по своей семье.

Ребята сидели в уютной комнате Ани, где вокруг стола были два мягких дивана и одна прикольная кресло-качалка.

Лео, конечно, сразу занял кресло-качалку, начав шутить, что она теперь часть него, и на самом деле Лео – это кресло-качалка, которая вырастила в себе человека, способного существовать самостоятельно.

Все посмеялись.

Остальные парочками сидели на двух диванах, хотя сказать, что Ян с Аней сидели как парочка язык не поворачивался. Скорее, это просто люди, которые сидели рядом. Так и друзья могут сидеть.

На столе лежала целая куча салатов, соки, шоколадное печенье и шоколадный торт… ну и пивко, куда ж без него.

Ребята болтали о сессии, о том, что их дальше впереди ждёт в универе, Аня даже пыталась обсуждать предстоящую студвесну, но все сразу начали делать вид, что им скучно об этом говорить, и смеялись.

Потом компания даже играла в игру, где тебе на лоб клеют стикер с какой-нибудь надписью, а ты должен угадать, что ты такое.

Когда Лео сидел со стикером «Препод» и успел назадавать несколько вопросов, то стал делать выводы:

– Так… я вроде как живое существо, меня никто не любит, и в моей жизни нет никакого разнообразия… я Лео!

Маша с Аней посмеялись, а Лара с Иннокентием начали целоваться.

Вслед за ними, похоже, просто чтобы не отставать, Морозов сразу начал целовать Машку.

Ей казалось, или поцелуй выходил каким-то сухим?

Потом почти все ушли покурить(ну кроме Иннокентия – этот, слопав почти половину торта, засел на толчке), и в комнате остались только Маша с Лео.

Маша вспоминала тот их день почти неделю назад, когда они пили и говорили о своих проблемах… ну ладно, ладно, о ЕЁ проблемах, и что-то во всём этом не давало девушке покоя.

Она даже не знала, что, не могла понять.

Блондинка спросила:

– Быстро полгода пролетели, да? Только, казалось, я только-только пришла в ваш универ.

– Да-а…

Девушка хихикнула, и сказала:

– Вспомнила, как мы с тобой как-то в ноябре в отделение попали. Ну, ты тогда и выдал с массовым побегом.

– Вообще-то я как Робин Гуд – спасаю всех несчастных и убогих.

– Давай потанцуем?

– Да? – Опешил Лео.

Маша улыбнулась, встала и протянула ладонь Лео, и сказала по-актёрски:

– Сэр кресло-качалка, я приглашаю вас на танец.

– Ладно, так уж и быть, посмотрю, что у меня по времени…

– Ну Лео! – С улыбкой запротестовала Машка.

Парень взял её руку, и они, включив плавную музыку в колонках, начали танцевать.

Лео аккуратно приобнял Машу за талию одной рукой, и скрестив пальцы с её рукой другой.

Этот тоже дрожал, прям как… Блэквайтер.

И чё они все дрожат, мысленно усмехнулась девушка.

Они робко ступали туда-сюда.

Маша невольно вдруг вспомнила тот вынужденный танец с Морозовым на сцене, когда на них все пялились, и он лапал её за жопу.

Лео бы себе такого не позволил…

«Каким Пашка был гандоном всё-таки».

Рогова вдруг сделала интересный вывод, что танцевать с Лео это не то же самое, что танцевать с Морозовым.

Они оба как будто по-разному чувствуют танец.

И ЕЁ.

Как будто Лео во время танца относится к ней как к чему-то очень дорогому, чему-то, что возможно навредить, но ни в коем случае навредить нельзя.

«Это завораживало».

– Думаешь, я поступила правильно? – Тихо спросила она, посмотрев на Лео, – когда осталась с ним…

Лео хотел было что-то сказать, но тут в комнату вошёл докуривший первым Морозов, и злобно спросил:

– Что тут происходит?

– Танцуем, – преспокойно ответила Машка, но всё же отстранилась от Лео, – хочешь с нами?

Морозов прижал её к себе, грубо, как какой-то дорогой предмет в доме, который никому из гостей нельзя трогать; положил одну руку ей на жопу, а второй схватил руку, и процедил сквозь зубы:

– Я со своей девушкой и сам могу потанцевать.

Маша заметила, как Лео поморщился, и ей вдруг стало стыдно за поведение своего парня.

Тут зашли Аня и остальные, и Аня сразу рассмеялась:

– О, да у нас тут танцульки.

Маша вырвалась из «объятий» Морозова и начала качать головой, но Аня уже вовсю пританцовывая, начала напевать:

– Люби меня по-французски… люби меня по-английски…

Затем подошла вплотную к усмехнувшейся Маше, танцуя прямо перед ней, и шептала:

– Тебя мне было так мало… тебя мне так не хватало…

Потом прежняя атмосфера вроде как вернулась, ребята толпой уселись на диванах и кресле-качалке, все делали вид, что им весело, ну а кому-то и было вроде как весело…

Потом пришло время поднимать бокалы во время речи президента, и роль толкающего речь в комнате лидера взяла Аня, которая говорила:

– …Давайте, ребят, чтоб в Новом Году у всех у вас всё было хорошо, а у кого не будет хорошо, приду и покусаю, хе-хе, и чтоб всё у вас сбывалось, и…

И ещё, и ещё, Маша плохо слушала. У неё в голове играло напряжение.

Стресс.

«Надо покурить».

Вместе с ней курить пошёл и Морозов, который докурил быстрее неё.

Всё курение они молчали, Маша молча смотрела на падающий снег.

Потом, когда она почти докуривала, Морозов твёрдо сказал:

– Я хочу, чтоб ты перестала общаться с этим Лео… вообще, чтоб держалась на расстоянии от этих придурков вроде него и Блэквайтера.

Маша опешила. Вот такого она никак не могла ожидать.

Девушка была в ахуе.

В ней заиграло чувство свободы, и она сказала:

– Вот ещё, ни за что. Я вообще-то свободная личность.

И гордо выбросила сигарету, которая полетела в какой-то сугроб.

Морозов схватил её за руку и прошипел:

– Слушай, мне вообще не нравится, что моя девушка постоянно трётся с этими задротами-извращенцами, которые тебя трахнуть хотят.

– Пусти… они не такие, – Маша отдёрнула руку, со злостью… дыша, – знаешь чё… ты меня достал. Между нами всё кончено.

Она собралась выходить, но Павлик рукой преградил выход, и сказал:

– Ты меня не сможешь бросить. Ты ж от меня без ума.

– Ещё чего.

– Да, без ума. Все вообще без ума. Это не мне шанс, это тебе шанс… если свалишь щас отсюда, можешь больше не возвращаться, понимаешь? Не будет тебе уже никакой крутой жизни, никакого парня мечты.

Маша проскочила под его рукой и поспешила выйти с балкона.

– Прекрасно! – Крикнул ей вслед Морозов, хлопнул кулаком по стене, – ну и вали. Я-то и без тебя кого хочешь найду! Дура…

Машка отвела Лео за руку в коридор и тихо попросила:

– Лео… пойдём отсюда, а? Пойдём домой… погуляем. Да куда хочешь.

Он согласился.

Они вышли на улицу, где Маше стало полегче.

Она стала ловить падающий снег языком, они с Лео смеялись, играли в снежки.

Как-то он даже налетел на неё, и они оба упали в сугроб, и захохотали.

Потом Маше стало холодно, они поднялись и встали друг напротив друга, и Маша тёрла руки друг о дружку, чтобы согреть, и призналась:

– Мы с Пашей расстались. Он назвал… да неважно. Он хотел, чтобы мы с тобой перестали общаться. Представляешь, заревновал меня к тебе. Это же глупо?

Лео виновато посмотрел на неё.

В тот момент у него в голове вдруг начал переворачиваться целый мир.

– Лео?

И он наконец решился.

Придвинувшись поближе, поцеловал в её губы.

Маша от неожиданности этого момента отпрянула назад, и Лео тоже.

– Ой… извини, – виновато сказал он.

– Ничего… я… слушай, мне пора домой.

И Маша зашагала прочь, пытаясь понять, что, блять, не так с её жизнью.

«Новый, сука, год».

А Лео остался стоять на месте, глядя в спину уходящей девушке своей мечты.

Повсюду взрывались петарды.

====== Глава двадцать шестая – Макс Галкин ======

Маша Рогова с Ларой двигались по улице в районе универа в сторону двора, где они в последнее время с Аней и остальной компанией часто бухали.

Маше даже не верилось, что уже апрель – последние несколько месяцев пролетели так быстро и в то же время более-менее спокойно; даже почти никакой жопы в её жизни не было.

Ну, всё по порядку: после того, как они с Морозовым расстались в тот Новый Год, Машка начала реветь дома втайне от всех, а Павлик, как и обещал, быстро нашёл себе девушку – ею стала блондинка Кристина, этакая суперсимпатичная танцовщица-активистка, которой больше всех надо, и которая с тех самых пор постоянно сверлит её, Машку, взглядом, но Рогова в ответ лишь не обращает внимания или издевательски улыбается, как будто они лучшие подруги.

С Лео… ну, с Лео они так ни к чему и не пришли – Маша была не готова ни к каким новым отношениям, к тому же в такой-то момент жизни, о чём она и объяснила в громадном наподобие четырёх томов «Войны и Мира» сообщении другу Вконтакте, а он ответил: «Ок».

Класс.

Вот и изливай душу людям.

Хотя, всё нормально. С тех пор они почти совсем не общались, да и Лео почти не ходил в новом семестре на учёбу, аргументируя это тем, что на улице холодно, и туда выходить неохота, и засел за сериалы; друзьям оставалось надеяться только на то, что под весну он наконец вылезет как медведь из зимней спячки.

С Блэквайтером Машка тоже, если честно, не особо много общалась, чисто на уровне «Привет, сосед», или иногда встречаясь в универе. Так, поболтают, что у кого да как, да разойдутся.

Ну, иногда он её звал гулять, и они даже гуляли, но редко… в основном Маша проводила время с Ларой и своими новыми дружками-активистами.

Ах да, Лара. Она всё-таки начала с тех пор встречаться с этим своим Иннокентием, который раз за разом поражал Машу своим нежеланием что-то делать и тупыми подъёбами в её сторону… в общем, выглядел как типичный придурок, с которым нормальным девушкам связываться не стоит. Наверное, поэтому Лара с ним и связалась.

Закон подлости, тут уж ничё не поделаешь, хмыкала блондинка, думая об этом.

Так у них сформировалась компания, в которой состояли вот они трое – Маша, Лара и Иннокентий, ещё Аня с Яном, который всё-таки замутил с ней… не сразу, правда, далеко не сразу, и для этого его Маше пришлось снова набухать, как в случае с наркотиком Эй-фи, но всё-таки он смело, раскачиваясь при этом, с трудом держась на ногах, подошёл к Ане и поцеловал её. Забавные у них, кстати, были отношения – Аня такая активная, а Ян такой пассивный, типичный гик-задрот.

Ещё с ними тусовалась парочка девчонок-активисток – Лена, которая там была самая ответственная и даже в студсовете состояла, и Вера… болтушка та ещё, но сука симпатичная, признавала Рогова.

Ну и иногда с ними, к большому неудовольствию блондинки, тусовались и Морозов со своей Кристиной, правда не то чтобы часто. Тусовались чисто скорее потому, что они тоже активисты, а «братья-активисты должны держаться вместе», это вам любой натасканный жизнью активист со связями скажет.

В общем, сегодня, в этот, казалось бы, ничем не примечательный апрельский день Маша с Ларой двигались по направлению к тому двору, когда Лара сказала подруге:

– Аня говорила, там какой-то их старый друг придёт, говорит, он безбашенный какой-то.

– Пф, посмотри на меня, – усмехнулась Машка, – разве может быть кто-то безбашеннее Маши Роговой?

– Хех. Она сказала, его зовут Макс Галкин.

Услышав это, Маша остановилась и заржала, даже схватившись за живот от смеха и запрыгав на месте, пока Лара улыбалась, затем наконец выдохнула и сказала:

– Так он Максим Галкин?

– Макс Галкин.

– Да пофиг. Актёр, значит. Ну погнали, посмотрим на этот экземплярчик, – Рогова хлопнула подругу по плечу и двинулась вместе с ней дальше.

Во дворе уже все собрались, даже и Морозов с Кристиной(вот круто-то, с сарказмом подумала Маша); Машка сразу начала с кем обниматься, кому давать пятюни, и заняла позицию около Лары, скрестив руки на груди и поглядывая издалека на «новенького».

Лара же сразу обнялась и поцеловалась с Иннокентием, который после этого бросил Маше:

– Чё опаздываем, рога мешают ходить?

Лара слегка улыбнулась, а Маша лишь закатила глаза на эту тупую шутку – Иннокентий часто её так подъёбывал, думая, что это жутко смешно.