Текст книги "В гостях у Маши Роговой (СИ)"
Автор книги: Zigmund Friend
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)
Да блин, она даже не знала, есть ли что-то.
Но если и было, признаваться в этом ей никому не хотелось.
Вера – черноволосая красавица-балаболка, у которой мозгов как шишек, тусовалась в той же компании, что и Маша, потому что они обе были активистками, и даже более-менее общались… не считая тех моментов, когда Вера была занята распусканием слухов, и про Машку в том числе.
Именно она после до жути скучного собрания, на котором обсуждали предстоящий парад и кто что будет делать, и Машу тоже куда-то там приписали, она слушала краем уха, потом разберётся; так вот, именно она, Вера, после собрания догнала Машку, сразу по-подружески обняла её за руку и сказала:
– Слушай, Маш, мы щас гулять собираемся, погнали с нами?
– Ой, я устала вообще-то, домой охота, – попыталась отмазаться девушка.
– Ну да ладно, чё тебе дома делать. Пошли, хоть развеешься нормально. К тому же там Галкин будет, может, снова жопу разомнёшь.
И Вера поржала над своей шуткой, а Машка только закатила глаза, потому что тема-то вообще-то обидная.
Но то, что Галкин тоже с ними идёт, её заинтересовало, и она решила ну так, между делом, согласиться.
Компания собралась такая вот интересная: Машка Рогова, что разумеется, дальше Вера, Аня с Яном, Лена, ну и обещанный Макс Галкин.
Вроде не самая плохая компашка, не пропадём, мысленно приободрила себя Машка.
«Хоть этих придурков Морозова с Кристиной нет».
Но Галкин своими подъёбами сразу, кажется, стал за них двоих, а считая себя, и вовсе за троих стараться:
– Чё, Рогова, жопу готовишь?
Остальные заржали, а Машка гордо промолчала.
Жизнь учила её мудростям всяким, не хотелось больше ни во что вляпываться, и вляпывать свою жопу… по крайней мере сегодня, сегодня она второго такого раза тупо не выдержит.
И она сама, и жопа.
А Галкин всё не унимался, пока они шли по пустой вечерней дороге:
– Чё, молчишь? Это правильно. Как Аристотель говорил: меньше хуйни скажешь – целее жопа.
– Прям так и говорил? – Усмехнулась Вера.
– Ну, ты ж меня знаешь, я пиздеть не буду.
Вера похихикала, а Машка подумала: мне, похоже, сейчас тут придётся жёстко фильтровать свой базар, чтобы когда что-то говорю, потом моя жопа меня за это не ненавидела.
Ребята снова пришли в тот самый двор, где не так давно собирались более шумной компашкой(и Лара со своим парнем-уродом тут были, мелькнуло в голове Машки); все уселись на скамейки да на заборчик рядом, ну одна только супер-активная Вера щас начала всё прыгать перед ними, болтая обо всякой хуйне то с одним, то с другим членом их «дружного коллектива».
И к самой Маше она сегодня вроде как поближе держалась, ну или Маше просто показалось.
В общем, очень скоро Аня, перестав обниматься с Яном, встала перед ребятами и начала рассказывать какую-то там весёлую историю, а отделившиеся от основной группы Макс Галкин, Вера и Лена по предложению Галкина решили играть в игру, в которой тебя должны хлопнуть по ладоням, а твоя задача быстро убрать ладони.
Агрессивная какая-то игра, подумала Рогова, я бы не стала в такую играть.
Ей и на заборчике рядом с позанимавшим всю скамейку основным составом было хорошо, просто сидеть и слушать историю Ани про то, как она как-то с родителями загород съездила не очень удачно.
Но тут всё испортила первее всех вспомнившая о ней Вера:
– Маш, а давай к нам.
Нет, Машка, не слушай, это провокация.
С тебя сегодня разве мало было?
Поэтому блондинка только покачала головой и выкрикнула:
– Не, я пас.
– Да ладно, видно же, что она боится, – усмехнулся Галкин и с силой хлопнул по рукам Веры, заставив её с визгом затрясти руками.
Зрелище не из лучших…
Игнорируй, Маш, игнорируй, это провокация, Маша, Маша, приём!
БЛЯ
Гордость снова заиграла в девчонке, и она крикнула в ответ:
– Ничё я не боюсь.
– Ну давай тогда докажи, – хмыкнул тот, – только предупреждаю, жалеть не буду.
Машка замялась.
На самом деле ей и вправду было стрёмно, хоть показывать это и не хотелось.
Лена тут за неё заступилась:
– Маш, в том, что тебе стрёмно, ничего такого нет, мне вот тоже немного, когда смотрю, как Вера визжит.
Ну то что они её ссыклом посчитали, это уж перебор для Роговой был.
Пересилив страх, она встала и подошла к ребятам, уже молясь за свои ладони, и встав в боевую стойку, выпрямившись, спросила:
– Ну, кто первый?
– Я вне игры, – честно призналась Вера, – лучше пока просто посмотрю.
Лена тоже особо не рвалась хлестать подругу по ладоням, так что вперёд вышел Галкин.
«Ну пиздец повезло».
Маша вытянула руки ладонями вверх и начала думать: спокойно, главное сохранять спокойствие и не поддаваться панике, и хуй он тебе по рукам попадёт.
– Предупреждал же, довыёбываешься, – тихим, но спокойным голосом, чем ещё больше занервировал Рогову, произнёс Макс Галкин, – бу!
Он просто сделал вид, что его руки дёргаются, а Машка тут же отдёрнула свои, заставив его заржать, а Веру усмехнуться.
Вроде и о безопасности думаю, и вроде как-то стыдно перед ними, что щас труханула.
Галкин проделал такой же трюк ещё два раза, и оба раза Маша одёрнула руки, а он в итоге хитро заулыбался.
«Как он меня бесит».
Маша попыталась поактёрствовать и сказала скучающим голосом, типа пусть удивятся моему спокойствию:
– Да давай уже.
– Давать?
Галкин снова проделал тот же трюк, но Машка уже на этот раз почти не убрала руки, лишь на пару миллиметров их одёрнула.
И это было её фатальной ошибкой, ведь уже через мгновение Галкин реально с силой шлёпнул её по рукам.
И походу он реально постарался.
«Специально для меня, сука».
Потому что раздался ну такой шлепок, и у Маши сразу загорелись руки, их прям зажгло, а у Лены даже вырвалось:
– О Господи.
Аня, тоже начавшая наблюдать за этим с остальными, ойкнула.
А вот у Машки вырвалось кое-что похлеще:
– Бля!
После этой реплики, видно, жутко позабавившей Галкина, тот заржал.
Вот сука смешно ему.
А Маша, сжимая губы, чтобы не визжать от боли, затрясла руками, чтоб они не так сильно горели.
Вера поддержала её:
– Маш, да, я знаю, какой это пиздец.
Но Маше в тот момент показалось, что у неё ещё и в два раза больший пиздец, чем у Веры; с каждой секундой было всё больней, и она не выдержала, отойдя в сторону, тоже став вне игры, и обхватив жгущие ладони почти полностью оголёнными ногами.
– Ну чё, девчонки, кто следующий? – Злорадно усмехнулся Галкин.
Не удивлюсь, если ему приносит удовольствие причинять боль людям, я ж говорю, маньяк, подумала Маша.
– Не, ну нахуй, – призналась Вера, – я если продолжу, только если Ленка бить будет.
– Ну я давай, – рискнула Лена и вышла напротив Галкина, выставив вперёд ладони.
Не надо, Лен, уйди оттуда, не совершай мою ошибку!
Ну и как следовало ожидать, наша хорошистка с плохой реакцией долго не продержалась, и очень скоро ныла от боли, тоже выходя из игры.
– Чё, всё, все слились? – Рассмеялся Галкин.
– Это было ожидаемо! – Прикрикнул Ян, и Аня хихикнула.
Тут Машку обуздала прям злость-злость: ну жуть как ей не хотелось, чтобы этот урод так радовался, хотелось показать, что ему её не сломить, достать его вот прям хотелось, и она, прям переломив свою боль, вышла вперёд и сказала:
– Давай со мной второй раунд.
– Уходи, пока жалею, – улыбнулся он, потрепав Маше волосы, но она отвела от него голову, типа, не трогай, – ох, опять довыёбываешься.
Уже, Машка услышала, даже Аня усмехнулась над этой фразой, но ей было пофиг.
В этот раз не получится.
– Смотри не облажайся, – издевательски сказала она.
Ох зря.
Потому что Макс Галкин решил играть «по-чёрному», что говорится: взмахнул ладонями, Маша уже успела быстренько убрать свои руки и обрадовалась, а он вдруг сделал второй взмах, но пониже…
И со всей силы хуйнул, иначе и не скажешь, ладонями её по оголённым ляжкам.
– А-а-а, сука-а-а!!! – Завопила Машка, запрыгав вокруг себя и держась за начавшие ну очень сильно жечь ляжки.
ЭТО БЛЯТЬ ПРОТИВ ПРАВИЛ!!!
ЧЁ Ж ТАК БОЛЬНО-ТО?!!!
Остальные настолько были в ахуе от внезапности момента, что у Ани аж челюсть отвалилась, Рогова заметила.
А сама захныкала от боли.
А потом сказала, пытаясь уже устоять на месте, хоть ляжки всё равно и жгли, и прошептала:
– Ты придурок, это против правил.
– Это я-то придурок?
Галкин сделал шаг к ней, и Машка, испугавшись, завизжала, и даже попыталась пнуть ногой в его сторону, чтоб отпугнуть его, но вместо этого Макс схватил её за ногу, заставив прыгать на одной ноге, что было, надо заметить, довольно проблематично.
Остальные заржали.
– Ну пусти, – захныкала блондинка.
– Ладно, – и Галкин после этого сцепил с неё кеду, оставив лишь в правом носке.
Маше пришлось запрыгать на одной ноге, что было ещё неудобнее, а среди ребят послышался хохот, Аня на этот раз даже рот ладонями от смеха закрыла.
Да уж, такого точно никто не ожидал.
– Ну всё, всё, отдай ботинок, – Машке как бы было и смешно от того, что все смеются, и в то же самое время и стыдно, и неудобно, и она, запрыгав на одной ноге, попрыгала к Галкину, которому было достаточно просто медленно отходить от него, – ну Ма-а-акс…
Тот подбросил ботинок над головой в руки Веры, и Машке пришлось попрыгать уже к ней.
«Класс, у нас тут теперь коллективные перекидывания… как дети малые, ё-маё».
– Ну ребят, ну несмешно уже, – нервно хихикнув, сказала она.
Вера, однако, перекинула кроссовок Лене, которая стала отбегать от Машки, пытающейся руками достать до кроссовка, что было совсем нелепо, а потом Лена вернула обувь Галкину.
Не Маше, не думайте, ей-то обувь никто возвращать пока не собирался.
«Нафиг я вообще с этими придурками пошла?».
– Слушайте, ну несмешно, блин, уже, – пожаловалась она.
Стоять на одной ноге, поднимая другую над землёй, было неудобно, поэтому приходилось ставить ногу в одном носке на свой левый кроссовок, а потом, набираясь сил, всё же снова задирать ногу.
– Выбрось куда-нибудь, – предложила, хохоча, Вера.
– А чё, го, – тут же согласился Галкин.
Машка тут же запротестовала:
– Ну-у-у, я тебе выброшу.
Но Галкин устремился к стоявшей неподалёку мусорке, заставив всех от шока совсем заржать и издавать такие звуки, которые издаёшь, когда ты в ахуе.
Но больше всех в ахуе, конечно, была Машка, которая быстро попыталась запрыгать на одной ноге, и орала:
– Ну-у-у, ну Макс, ну не надо-ка!
Но это, конечно, не работало, и в итоге она, забив на грязь, прям в носке стала ступать на землю, и на обеих ногах побежала за Галкиным.
Но тот оказался быстрее и уже скинул кроссовок в мусорку.
Ну класс, блять.
Вера расхохоталась и выразила мысли всех:
– Пизде-е-ец…
Галкин преспокойно прошёл мимо Машки, заоравшей от возмущения, из-за чего пошла вторая волна дикого хохота.
Рогова вздохнула – «ну ладно, я вам ещё покажу всем», – и снова запрыгав на одной ноге, допрыгала так наконец до мусорки и полезла в неё доставать кроссовок.
Противно, конечно, зато кроссовок наконец был при ней, и она, продолжая нелепо скакать на одной ноге и пытаясь не упасть, пыталась надеть на ногу кроссовок.
После серии неудачных попыток пришлось ухватиться рукой за мусорку, чтоб нормально его надеть.
«Ура, снова в обуви».
Галкин усмехнулся:
–На физре бы так прыгала.
Остальные поддержали смехом.
УХ, КАК ОН МЕНЯ БЕСИТ!
Маша фыркнула, подходя к остальным.
Похоже, веселье продолжается…
====== Глава тридцать вторая – Лена ======
Машка снова вышла в круг к ребятам, и твёрдо сказала, чтоб все видели её бойкий характер:
– Я продолжу, только если нормально играть будете, без этих ваших разводов.
Вера рассмеялась от такого поворота событий.
Галкин усмехнулся:
– Ничему её у вас походу жизнь не учит, да?
На этот раз даже Аня влезла в этот стёб над Машкой, что было для неё крайне нетипично, но теперь тут всех заинтересовало происходящее:
– Маш, серьёзно, может хватит?
«Вот ещё. До последнего буду, чтоб этого козла достать».
И Машка начала пялиться в глаза Галкина, отчего ей самой было не по себе, а он спокойно на неё смотрел.
– Снова ведь огребёшь, – сказал Макс, – у тебя уже в привычку, похоже, вошло.
Всё, достал!
Маша фыркнула и отошла, отвернувшись от всех и встала в воинственную стойку, скрестив руки на груди.
Чё они, блин, к ней пристали?
Тут Лена, их самая ответственная подруга-активистка, которая тоже участвовала в игре, и которой тоже разок досталось, но конечно, совсем не столько, сколько Роговой, сказала:
– Ладно, Маш, давай я бить буду. Устроит?
Машка кивнула, вернувшись на позицию и выставив ладони вперёд, приготовившись огребать…
ну или не огребать.
С Леной-то полегче будет.
Да ей я и верю больше, она нормальная.
Первый раз Лена попыталась хлопнуть, но промахнулась.
«Ха, легкотня».
Машка даже сама издевательски усмехнулась, как бы возвращая себе потраченные очки уважения, показывая: смотрите все, меня так просто не возьмёшь.
Но потом Лена, воспользовавшись обманным манёвром, быстро-быстро сначала сделала вид, что хочет ударить, а потом реально шлёпнула по ладоням.
Не так больно, конечно, как Галкин, но всё равно больно.
– С-с-с…, – издала странный звук Машка, взмахивая ладонями.
Остальные посмеялись.
Затем она вновь выставила ладони для атаки, и Лена ещё как минимум два раза смогла проделать с ней всё тот же фокус.
– Да сука, – не выдержала Машка, заставив остальных засмеяться, – ты как, блин, вообще это делаешь?
– Банальная математика, – спокойно ответила ей Лена.
Банальная математика, значит.
Ну ладно, разберёмся.
– Всё, щас точно не попадёшь, – уверенно сказала Маша, снова выставляя ладони.
– Уверена?
– Уверена, уверена.
Это был ну очень напряжённый момент.
«Давай, Машка, репутация на кону… хотя бы её остатки».
Лена приподняла руки, готовясь, похоже, к наиболее сильному хлопку, замерла ими в воздухе, и вообще всё замерло.
Все так пристально следили, что никто не издавал ни звука.
Маша сосредоточила каждый мускул на своём теле, полностью очистила свой разум, готовясь в каждое мгновение дёрнуться.
Остальные боялись пошелохнуться.
А потом движение пошло, руки Машки быстро-быстро полетели назад, а Лена
ЛЕНА БЛЯТЬ
Повторила грязный фокус своего предшественника: с силой шлёпнула Машу по ляжкам, заставив её завопить, а других заржать.
– Ну Лена, бля!!! – Проорала Машка, схватившись за ляжки, и нелепо подпрыгивая то одной ногой вперёд, то другой.
– Бля, Лена, красава, – захохотал Галкин и даже потряс Лену за плечи, – моя школа.
«Вот суки-то».
– А-а-а-а!!!
Уф, уф, уф, давай, как в детстве, не болит, не болит.
Маша пыталась прийти в норму, уже перестала прыгать, но за ляжки руками всё равно держалась, больно всё-таки вышло.
Вроде скромная себе девчонка, а силищ столько…
Ух, сука.
Лену, похоже, одолела совесть, и она сквозь смех сказала:
– Ну ладно, Маш, ну извини, просто ну очень момент такой был. Без обид?
Маша кивнула, а потом случилось то, чего Машка увидеть не смогла, но что вызвало у Лены новый приступ смеха в разразившейся атмосфере – Галкин аккуратно подошёл сзади и снова шлёпнул Рогову по ляжке.
– Ай, сука-а-а! – Заорала она.
В компании уже стоял такой дикий ржач, что его, наверное, просто невозможно остановить было.
А Машка отбежала от остальных, пока ещё какому-нибудь умнику не пришло в голову её шлёпать по жопе или ляжкам, и снова начала прыгать, пытаясь хоть с помощью отсутствующего, сука, ветра как-то прийти в себя.
Да что ж так жжёт-то?
– Меньше выёбываться будешь, – как-то чересчур серьёзно хмыкнул Галкин.
– Ой, да иди нахуй просто.
Макс Галкин снова двинулся в её сторону, и Маша завизжала, сжимая руки в кулачки перед собой, и завопила:
– Всё, прости, прости, прости, прости, прости!
Но это не помешало Галкину обхватить её всю дёргающуюся от паники за руки и ноги и поднять в воздух, пока Маша продолжала кричать:
– Ну пусти! Я же сказала прости, прости, прости! Ну пусти, ну пожалуйста!
Да-а, прощай самооценка.
Аня, надеясь поддержать, крикнула:
– Маша, живи!
Остальные засмеялись над этой шуткой.
Галкин же понёс её, держа в руках, и так донёс до мусорки.
«НЕТ, НЕТ, ТОЛЬКО НЕ В МУСОРКУ».
– А-а-а-а!!! Кто-нибудь, помогите, а-а-а! Ну Максим, ну пожалуйста, Максимчик! – Запаниковала Машка.
Падать в мусорку никак не входило в её планы.
Очень повезло, что тут за неё всё-таки решила заступиться Аня:
– Ну Макс, ну серьёзно, хватит, это перебор уже.
Галкин, что удивительно, послушался её, и поставил Машку на землю, а та сразу отбежала от него к Ане, схватила и затрясла её за руку, и начала:
– Господи, Аня, спасибо, спасибо!
И непонятно, в шутку она это или всерьёз.
Аня лишь мило хихикнула.
Да уж, сделала вывод Рогова, всё-таки зря она в эту игру ввязалась.
ВСЁ-ТАКИ ЗРЯ ОНА СРАЗУ НЕ ОСТАНОВИЛАСЬ.
Зря она вообще всё это…
Ну вот всё это, короче.
Тут Яну стало скучно, и он предложил:
– Ребят, может, за пивом ещё пойдём?
– Золотые слова! – Выкрикнул ему Галкин, и они все начали постепенно уходить.
Маша всё ещё стояла, потому что хотела на этот раз уже не впереди, а где-нибудь в конце толпы идти.
Когда все почти вышли вперёд, к ней подошла Лена и с улыбкой спросила:
– Ну ты как? Живая?
– Я тебе честное слово даю: я больше никогда выебонить не буду. Ничем хорошим это вот вообще не заканчивается, – честно созналась Машка на серьёзных щщах, а потом двинулась за остальными.
Потом они купили пива; пили его, гуляя по тёмным уже и пустым улицам, но Маша особо не пила, её-то жизнь научила, что с этим надо поосторожнее.
В основном, больше с ней ничего такого на прогулке не приключалось, не считая разве что того, что время от времени ребята её подъёбывали, в большей части за произошедшее сегодня.
Машка уже старалась на это особо не реагировать, не хотелось уж снова в мусорку падать.
Макс Галкин, к слову, тоже не особо на неё реагировал, разве что подъебать при всех просто ради того, чтоб все поржали.
Так может она ошиблась, подумала Машка. Может, она всё-таки ничего к нему не чувствует?
Серьёзно, вот чё она вообще тут делает?
На следующее утро, проснувшаяся в каком-то паршивом настроении, хоть и не понимала почему, Маша ещё некоторое время просто молча лежала и залипала в потолок.
И спать не хотелось, и вставать тоже.
«Что, блин, вообще не так с моей жизнью? И в какой момент это НЕ ТАК началось?».
Сделав усилие, блондинка всё-таки поднялась с кровати и поплелась в ванную.
– Мам, дашь стольник на обеды? – Попросила девушка маму после ванной.
– Ничё не слышу, ла-ла-ла! – Мгновенно отшутилась та с кухни.
Рогова-младшая закатила глаза, потом зашла в комнату, где снова нацепила белую рубашку с коричневыми шортами, джинсовую курточку, и стала собираться на учёбу.
Шла она в этот раз в универ совсем одна, да и хорошо, наверное, что одна, подумала она, хотелось уж очень подумать о жизни.
Ехала в маршрутке и вспоминала все свои прошлые косяки… а их, надо сказать, навалом.
«На эту жизнь наберётся, и ещё и на следующую останется».
И только в универе, идя по коридору, Машка наконец поняла, что она хочет сделать.
Увидев на своём этаже идущую по коридору к кабинету Лару, Рогова сразу подбежала к бывшей подруге, преградив ей дорогу, и заговорила:
– Слушай, Лар, я знаю, что ты скажешь, но я всё равно хочу сказать: я правда реально виновата перед тобой, и мне правда паршиво за то, что там всё так получилось, и я сама не знаю, что на меня тогда нашло, и знаю, прекрасно знаю, что накосячила. Да у меня, блин, вся жизнь такое дерьмо! Ты даже не представляешь, сколько я всего пережила после этого. Меня и травили, и стебали, я от одиночества чуть не сдохла, а вчера меня вообще били по ногам, ты бы знала, как это больно…
Оглядевшись по сторонам, Машка добавила шёпотом:
– Это, сука, очень больно.
Потом перевела дыхание и продолжила уже нормально:
– Да меня, блять, даже в мусорку чуть не закинули. Короче, я знаю, что ты меня не простишь, но я реально знаю, что я всё это заслужила.
Лару, кажется, этот душераздирающий монолог насмешил, потому что она усмехнулась, а потом сказала:
– Да успокойся ты, давно я на тебя не злюсь. Всё, довольна? Просто как раньше подругами мы уже не будем.
– Да, знаю я, знаю, – с грустью вздохнула Машка. Было ей ну очень паршиво.
– А ты лучше береги тех, кто о тебе реально заботится, и не вытирай об них больше ноги.
– В смысле?
Лара только закатила глаза и прошла мимо неё.
Так Машка ничего не поняла, но осталась стоять на месте и ломать голову над тем, что там такого Лариска пыталась ей сказать.
Об кого она ещё ноги вытирает?
Ни об кого же.
Наверно, тоже просто стебёт её.
Вздохнув, Маша вспомнила, что задолжала Блэквайтеру поход в суши-бар, куда он её приглашал.
Вот за это реально стыдно, он же всё-таки мой лучший друг.
А эти придурки пусть лесом идут!
В мусорку они, блин, её бросают, полоумные.
«Как-нибудь на днях сходим с ним в суши».
И с кучей накопившихся мыслей в голове Машка двинулась на пару, обдумывая, что теперь дальше делать со своей жизнью: может, ну его, этот студсовет?
Ну а Лара… да, пусть подругами они больше из-за того её косяка быть не смогут, но она её хоть вроде как более-менее простила, хоть будут, может, нормально друг к другу относиться.
Не шугаться.
Здороваться там хотя бы.
Почему-то ну очень паршиво от этой мысли было.
Может, хобби себе найти какое-то?
«Ну типа не хобби в стиле находить себе парня-придурка, а что-то нормальное, как у нормальных людей, рисование там, хоккей… чем люди обычно занимаются?».
Так Маша Рогова зашагала по коридору, собираясь вступить в новый этап своей жизни.
Возможно, повзрослев и поумнев.
====== Глава тридцать третья – Возвращение Гатило ======
Начались майские каникулы, когда абсолютно нечего делать, и знай только отдыхай да смотри сериалы целыми днями напролёт. Ну или на улице гуляй…
Но Блэквайтер не мог гулять на улице, ведь все свалили из дома до вечера, а ему поручили сидеть дома и ждать, когда придут с почты, чтобы забрать какую-то там важную посылку.
«Ну, от меня требуется то же, что и всегда – просто сидеть дома и ничего не делать».
Кто ж знал, что именно сегодня это обернётся против него.
Когда в дверь постучали, он открыл, и оказалось, что это его соседка Маша Рогова, по которой он вот уже почти год сохнет, он… опешил. Совершенно точно опешил, никакое другое слово.
С ней всё было странно: то ему показалось, что у них всё может пойти как надо, он вон даже пригласил её в суши-бар и она согласилась, то потом она в этот же самый день поцеловалась с каким-то придурком.
Здравый смысл и холодный разум говорили ему забыть о ней.
Но сердце не могло этого сделать.
И он удивлённо пробормотал:
– Привет… Маша…
– Можно войти? – Улыбнулась девушка.
Он кивнул, и Рогова прошла вовнутрь, ну и очень скоро они оказались в комнате Блэквайтера, где Маша, усевшись на кровати, стала гладить его кошку, которая её любила.
«Может, это знак».
Машка в шутливой форме с укором напомнила:
– А кто-то меня обещал в суши-бар сводить и забыл совсем.
– Нет, я не забыл… просто… извини, сегодня, наверно, не получится, дома нет никого, и мне поручили до самого вечера дома сидеть и ждать почту, чтоб посылку передать.
– Ой, так ты тут взаперти? Как Рапунцель в крепости, да? – Хихикнула блондинка, – Рапунцель, Рапунцель, спусти свою косу.
Блэквайтер остался недоволен, что его сравнивают с девчонкой, и пробурчал:
– Не смешно.
– Да ладно, ну не злись… прекрасный рыцарь Маша Рогова не бросит свою принцессу в беде. Пойдём.
Девушка встала с кровати, а Блэквайтер удивлённо спросил:
– Куда? Мне ж нельзя никуда, говорю же.
– А я тебя никуда и не отпускала. Сам же сказал, квартира пустая. Пойдём на кухню, приготовим тебе чего-нибудь.
Насчёт этой идеи Блэквайтер уже не был против, хотя сам готовить и не умел, в чём не хотел признаваться Маше; она и спрашивать не стала, решив, что раз она девушка, то должна сама такими вещами заниматься, и усадив Блэквайтера за стол, начала из имеющихся в наличии ингредиентов готовить яичницу.
Чтоб не было скучно, она подрубила песенки из своего опять обновившегося плейлиста на телефоне, и стала пританцовывать перед плитой.
– А может яичницу подбрасывать до потолка как в кино? – Предложила она.
– Не надо! – Испуганно среагировал Блэквайтер, вспомнив третьего Человека-Паука с Тоби Магуайером, где яичница застряла на потолке.
Рогова рассмеялась и сказала:
– Да можешь расслабиться, я ж шучу.
И вот спустя некоторое время яичница была готова, и Маша аккуратно разложила её по тарелкам, заботливо поставив одну из них перед Блэквайтером, а вторую перед собой, и сказала как самая настоящая хозяйка:
– Ну всё, ешь давай. Приятного аппетита.
– И тебе. Спасибо.
– Ой, да брось.
Блэквайтер попробовал яичницу, и удивился, как она хорошо вышла.
Мм, да у Машки талант к кулинарии. Она что, всё умеет?
– Вкусно? – С интересом спросила девушка.
Блэквайтер тут же закивал и сказал:
– Даже очень вкусно. У тебя точно талант.
Блондинка в ответ мило улыбнулась. Потом они ели и обсуждали, чем можно заняться на майских праздниках, чем вообще на них можно заниматься, и Машка вдруг предложила:
– О, может, в картишки сыграем?
– Я… если честно, я не умею.
– Да фигня, я научу.
Учитель из Маши оказался такой себе, зато вот игрок куда лучше, так что очень скоро ребята сидели друг напротив друга на кровати, и Рогова выигрывала уже пятую карточную партию подряд.
Аккуратно положив две карты другу на плечи, девушка отшутилась:
– Тебе на погоны. Подставляй лоб.
Блэквайтер со вздохом вытянул вперёд шею, и Маша стала ставить ему пять фофанов.
– Слушай, мне уже надоело получать, – пожаловался Блэквайтер, – может, ну нафиг эти карты?
– Ну а чё у тебя ещё делать? – Спросила девушка, ловко собрав карты в стопку и повернулась, свесив ноги с кровати, и с надеждой посмотрела на Блэквайтера, – Лёш, а пойдём на улицу, а? Ну реально скучно.
– Да я ведь не могу, надо ждать эту тупую почту.
– Ой, я тут со скуки сдохну.
Блэквайтер ощутил ненависть к этому почтальону, который всё ему обламывает, без него он бы давно уже Машу в суши-бар повёл, как они и договаривались; Рогова же поднялась с кровати и подошла к окну, с надеждой посмотрев на улицу.
А потом случилось то, чего он, Блэквайтер, так боялся.
Машка обернулась к нему и сказала:
– Слушай, Лёш, мне проветриться надо, моему мозгу противопоказано столько в душном помещении сидеть, иначе повешусь просто. Я схожу, ладно?
Блэквайтеру пришлось согласиться отпустить её, ничего больше не оставалось, хотя он чувствовал, что не надо.
Но никакие мысли по поводу того, как бы её оставить, в голову ему не лезли.
Они подошли ко входной двери, где девушка обернулась и спросила:
– Точно со мной не пойдёшь?
Видно же, что она хотела этого.
А он безумно не хотел её отпускать, мало ли чё там она одна будет делать.
Пересилив своё желание на всё забить, Блэквайтер вынужденно покачал головой и сказал:
– Не могу.
– Ой, ну как хочешь.
Маша стала выходить, и Блэквайтер вдруг потянул её за руку и попробовал попросить:
– Может, со мной тут лучше подождёшь?
– Да ничё со мной там не случится, не парься. Всё, давай.
И Маша Рогова ушла, оставив Блэквайтера в квартире наедине со своими мыслями, теперь уже очень дерьмовыми мыслями, потому что он прям нутром чуял, что не надо её одну отпускать туда.
Как учил интернет: НЕ ОТПУСКАЙ БАБУ ОДНУ КУДА-ТО, ГДЕ МОГУТ БЫТЬ МУЖИКИ.
У них ведь только-только что-то может завертеться, он её в суши-бар сводит, и…
Хоть бы всё нормально было, вздохнул напрягшийся до предела Блэквайтер.
Машка же от нечего делать пошла гулять в рощу, где ходила да пялилась на белочек; попробовала даже залезть на одно из деревьев, чтобы дотянуться рукой до белки на дереве и погладить её, но ничего не вышло.
«Вот скучно-то».
Дальше девушке надоело туда-сюда бесцельно бродить, и она, выйдя на центральную аллею рощи, где люди в их городе любили гулять, уселась там на скамейку и начала читать взятую из библиотеки книгу, Источник, которую как раз давно рекомендовал ей Блэквайтер.
Сосредоточиться в роще, где вовсю шумят люди, было тяжело, но Машку всё же позабавила глава про девушку, которую изнасиловали, и она влюбилась в своего насильника… есть в этом какая-то романтика, подумалось ей.
А дальше пошло всё ну так скучно, что ей прям уснуть хотелось, и она себя еле сдерживала, протирая глаза, и надеясь, что хоть что-нибудь интересное сейчас произойдёт.
И произошло: её заметил проходивший тут мимо Гатило, пока что, как ни странно, не бухнувший, но уже собиравшийся.
Он сел рядом и воскликнул:
– Еба-а-ать, какие люди!
– О, привет, Гатило, – узнав его, кивнула Маша.
Она уже давно о нём не вспоминала и считала, что Гатило – это уже пройденный этап, с которым всё забыто, у неё целая жизнь уже прошла после него, и поэтому более-менее нормально и спокойно отреагировала его появление… прямо как когда встречаешь старого друга.
Они даже обнялись нормально.
– Не ожидал тебя здесь увидеть, – признался Гатило, – ну как ты поживаешь? Мы ж уже сколько времени-то не виделись…
– Да, давно. Ой, у меня столько… ну, учусь в универе в основном, так, ничего. В студсовет вот вошла, активист я теперь в универе.
– Ну, это пиздато. Слушай, может пойдём, бухла купим?
Маша задумалась: насколько, интересно, это хорошая идея – бухать с бывшим.
Но потом сделала вывод, что типа да пофиг, они же давно уже забили друг на друга, а ей всё равно скучно.
А с бухлом разговор лучше пойдёт.
И пошёл.
Они взяли бутылку жатецкого гуся, всё ещё любимого напитка у Гатило, но он признался, что теперь в основном Бад пьёт, потому что он дешевле, из-за чего Машка посмеялась.
Ребята вернулись на скамейку, где по очереди выпивали жатецкий, всё больше раскрепощаясь и расслабляясь, и Маша рассказывала ему всякие разные события из своей жизни.
То, что в любом другом состоянии она бы назвала «УТЕЧКОЙ ИНФОРМАЦИИ».
Но вот, сидя прямо лицом к Гатило и положив локоть ему на плечо, говорила:
–…И вот, в общем, я из-за этого гандона на сцене перед толпой народа в одних лишь колготочках белых, да в занавеске, ты знаешь, как стыдно было? А мы ещё танцуем, и он меня такой за жопу лапает, а мне, блин, улыбаться приходиться… (икнула) извиняюсь. Ну вот, улыбаться приходится, потому что тысячи людей пялятся…
– Ахаха, пиздец просто…
Так и ещё, и ещё. История за историей.
Каждый из них рассказывает друг другу какую-то свою историю…
И вот Гатило уже знал почти про всё, что Машка пережила за этот учебный год, а Машка знала историю Гатило за эти девять месяцев: как он ебашил разные наркотики, как от ментов убегал, как привычно для себя бухал с разными компашками и близкими друзьями, и как провстречался с двумя разными девушками, и ни одни из этих отношений ни к чему хорошему не привели.
– Ну то есть один-один, – усмехнулась Рогова и протянула Гатило ладонь.
Он отвесил ей пятюню.
Хм, как странно, с ним щас так просто было.
«А ведь он был не таким гандоном как Морозов или… Галкин, про этого вообще и вспоминать не хочется».
