Текст книги "Охотник на мальчиков-рабов (ЛП)"

Автор книги: Zelamir

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Часть третья.

Охота, на которую мы ехали, была Открытой квалификацией Уэльского дивизиона Национального Английского Чемпионата, что было достаточно интересно. По мере приближения, движение становилось все более трудным, машины перемешивались с толпами груженых рабов, которые бесконечно плелись вдоль всех основных дорог со времен Нефтяного Кризиса. Машины, громко сигналя, медленно продвигались сквозь ряды обливающихся потом рабов, которые несли свою поклажу, согнувшись почти вдвое под ее тяжестью. Стоя в своих спортивных колесницах, запряженных парами крепких подростков, чьи натертые маслом нагие тела блестели в свете солнца, многие наездники пытались пробиться сквозь толпу, расчищая путь норовистыми ударами кнута. Нарядная спортивная одежда возбужденных зрителей, которые ехали в машинах и модных колесницах, резко отличалась от вида грязных, жалких, падающих с ног от усталости мальчишек-рабов, плетущихся по дороге.

Площадь для Охоты располагалась на плоском холме к востоку от Коубриджа. Выехав из города, мы медленно поднялись на холм почти до вершины, пока дорога не перешла в просторную площадь. Здесь был плавный склон, образующий природный амфитеатр. Я помнил время, когда тут росли только кусты и папоротник. Годы труда Порабощенных мальчиков превратили это место в ровный гладкий чистый луг. В старые времена такая работа влетела бы в копеечку, а теперь стала совсем недорогой, благодаря изобилию дешевой рабочей силы – лишь одному из многих преимуществ Нового Порядка.

У вершины всегда собирались толпы зрителей. Правее нас была площадка для пикников. В неподвижный воздух поднимались струйки дыма, вьющиеся от десятков мангалов. Я не взял с собой никакой еды, поэтому купил пару бургеров – с пинтой пива для себя и колой для Роберта – в одной из многочисленных торговых палаток. Мы уселись на скамейку прямо под солнцем, глядя на растянувшийся на полторы мили участок с короткой постриженной травой, где будет проходить Охота. Находившиеся напротив нас перила отделяли площадь от зрителей. Загоны по левую сторону от нас гудели растревоженным ульем – из грузовиков и трейлеров владельцы выгружали бегунов. Трек был усеян группами оживленно беседующих людей. Вскоре их должны были попросить удалиться, но пока им можно было слоняться, где захотят.

– Я нигде не вижу чертово отродье, – заметил я.

– Перед началом будет показ бегунов, я видел по телевизору. Наверное, он появится потом, – сказал Роберт и с живым интересом добавил, – Что там происходит?

На площади показался старенький потрепанный Лэнд-Ровер с маленьким прицепом, похожим на трейлер. Он направлялся к маленькой кирпичной постройке в четверти мили от нас. Водитель вышел из машины и неспешно пошел назад, видимо собираясь разгрузить прицеп. Люди на треке с внезапной спешкой потянулись к постройке.

– Доставили мальчиков-приманок, – сказал я, – отсюда они побегут.

– Пойдем посмотрим! – воскликнул Роберт, опрокидывая в себя остатки колы и запихивая в рот недоеденный гамбургер.

Торопливо жуя, он сорвался к кирпичному сараю. Я последовал за ним куда медленнее, по пути остановившись, чтобы купить «карту» – достаточно большую брошюру с программой дня, информацией о владельцах, их бегунах и всякой чепухой вроде правил и соглашений в этом виде спорта. Когда я подошел, Роберт уже исчез в толпе. Вовсю используя локти и собственный вес, я пробился вперед. Один или двое что-то хотели возразить, однако передумали, встретившись со мной взглядом. Роберта я нашел на самом краю впереди толпы. Он серьезно разговаривал с коренастым краснолицым человеком, который щедро смазывал нагое тело тощего маленького раба, стоявшего в низком деревянном ящике. Ребенок сильно дрожал и почти был готов заплакать.

– Я смазываю его, молодой сэр, – человек отвечал на тихий вопрос Роберта с ироничным ложным почтением в голосе – отличительной чертой тех, кто занят в полевых видах спорта, – чтобы у него был шанс выскользнуть, если бегуны его схватят. Почему он дрожит, вы спросили, сэр? Потому что он испуган. И вы бы были испуганы, молодой человек, если бы оказались на его месте. Правда юному джентльмену вроде вас это вряд ли доведется. Вы знаете, ЧТО сделают с ним бегуны, если поймают – а они поймают, можете не сомневаться. До того как этих рабов-приманок выпустят на поле, их много раз берут на Охоту. Они видели, как несколько мальчиков догнали, и что с ними случилось потом. Он не может не испугаться – испуганное отродье бежит быстрее. Имейте в виду – конкретно этот мальчик в курсе всего, что произойдет. Он уже был приманкой в нескольких забегах. Две Охоты – это значит шесть забегов. В этой Квалификации определят лучшую в трех забегах пару бегунов из двух. Ставлю на то, что это отродье будет в каждом забеге. И с каждым забегом его будет все легче и легче схватить, хотя бы потому, что он младше и меньше, а значит, быстрее устает. Леди и джентльмены любят, чтобы приманку ловили как можно чаще. Для бегунов это тоже полезно – поддерживает их в форме. Что я думаю о шансах этого раба быть пойманным? Ну, я точно не знаю. Может быть, в этот раз или в следующий, но рано или поздно это случится. Что я буду делать, если этого поймают? Возьму другое отродье. Ведь этот уже не сможет бегать.

– Ну, вроде все. Вылезай из ящика, шлюха!

Приказ сопроводила звонкая оплеуха.

– Том, не засунешь ли эту мелюзгу в сарай?

Том, юноша в засаленной кепке на затылке с широкой редкозубой улыбкой, схватил трясущегося мальчика своей тонкой рукой и поволок к деревянной постройке, похожей на коробку, находившуюся в центре поля для Охоты, ярдах в десяти от нас. Ее размер был достаточным, чтобы вместить маленького сжавшегося мальчика. К открытой верхней стороне была приделана крышка. Засунув мальчика внутрь, Том с грохотом захлопнул ее.

– А теперь нужно намазать еще одного, а то вдруг этому не повезет. Идемте со мной, сэр, вы поможете выбрать.

Заглянув через его плечо в сарай, я увидел больше десятка бритых наголо маленьких рабов, жавшихся на соломе как можно дальше от входа.

– Взгляните на них – большинство обделалось от страха. Они не хотят на следующий забег. Вот этот с металлическими браслетами на запястьях еще не готов. Та-ак, давайте-ка посмотрим, что у нас есть.

Он прошел дальше в сарай, рабы жались прочь от него.

– Возможно, этот...

Он поймал мальчика за ухо и вытащил на свет. Все еще крепко держа ухо, он пробежался рукой по ногам отродья, ощупывая мускулы. Поджав губы и покачав головой, он выпустил мальчика.

– Думаю, можно найти получше.

Он вернулся в сарай, вытаскивая мальчиков из общей массы, бегло осматривая и отпуская.

– Вот этот вроде подходит, – объявил он после осмотра пяти или шести мальчиков, – я бы сказал, что у него есть задатки сильного маленького бегуна. Он мог бы показать спорт леди и джентльменам.

– Имя, сэр? У них нет имен, сэр. Их слишком много и живут они слишком мало, чтобы давать им имена. Вот этот, сэр, носит номер... – он повернул ухо раба и нагнулся посмотреть, – ...носит номер 541. Когда мы покупаем их, то делаем татуировку сзади на ухе и так их различаем. А с именами не заморачиваемся.

– А теперь полезай в тот ящик, мальчик, чтобы я тебя намазал. А вы, сэр, может займете свое место? До первого забега осталось не так уж долго.

– А можно нам взглянуть на ту деревянную коробку? – нетерпеливо спросил Роберт. Было ясно, что он охвачен всеобщим возбуждением и хочет узнать все, что только возможно об Охоте на мальчика.

– Конечно, можно, – ответил человек все тем же тоном, – но не выпускайте ту шлюшку наружу. Вы не должны лишать бегунов шанса поймать его.

Мы с Робертом подошли к ящику, в который юный Том посадил намазанного мальчика. Отродье сидел внутри, сгорбившись и забившись в угол, глаза его от ужаса были широко распахнуты, он со страхом скулил. Я посмотрел на дальний конец поля, где стояли узкие ворота. Только там маленький раб мог укрыться от бегунов. Даже для меня далековато. Я представил, что для маленького мальчика, скорчившегося внутри и ждущего, когда отроют крышку, этот путь к убежищу покажется действительно очень длинным.

– Боже, мистер Варвик, – заметил Роберт, – малыш и вправду напуган. Его состояние хуже, чем у рабов на ферме перед поркой. Что его так напугало?

– Ну, Роберт, – сказал я, – пока ты разговаривал с тем человеком, который готовит рабов к забегу, я бегло просмотрел карту и теперь немного в курсе. Изначально Охота на мальчика была очень похожа на охоту на зайца. Бегунов держали в намордниках и морили голодом, так что приманка действительно бежала за свою жизнь. Но за последние годы вместе с распадом простых и ясных принципов, на которых базируется Новый Порядок, проклятые либеральные Добродетели решили, что это больше неприемлемо и нашли другой способ мотивации бегунов и приманок. Они решили использовать секс. Бегунам не дают кончать неделю или больше, а в их пойло подмешивают виагру. Если они поймают приманку, их выпорют, конечно, но не раньше, чем они изнасилуют его, естественно безо всякой смазки. Для пущего страха в обрезанные члены бегунов чуть ниже головки вставлен стальной лепесток. В карте написано, что вся эта гуманность не уменьшает стремления бегунов поймать приманку или стремления приманки смыться.

Мы с Робертом не торопясь вернулись к месту, где я оставил машину. Мы достигли зрительских мест как раз к показу бегунов. Я думаю, ничто лучше не могло бы показать развитие за относительно короткое время этого вида спорта от хобби обычного рабочего до модного зрелища. Трансформацию из тайных встреч на грязном поле нескольких людей в плащах с горсткой случайных полуголодных рабов в нынешнее дорогое зрелище, привлекающее на тщательно подготовленное поле огромную толпу фанатов, чтобы посмотреть на отборных и тщательно тренированных мальчиков, гоняющих умирающую от ужаса приманку.

Пока рабов перемещали на стартовую позицию из загонов владельцев, из мощных динамиков лился приятный голос комментатора:

– Дамы и господа! Практически началась Открытая Квалификация Уэльского Дивизиона Английского Национального Чемпионата по Охоте на мальчика. Бегуны уже на поле. Разве не прекрасное это зрелище?

Конечно прекрасное. Бегунов выводили на привязи парами. Каждая пара бежала рысью за ведущим на пони, которое вел бегущий впереди раб. Все бегуны были поджарыми длинноногими рабами, их загорелые тела, покрытые маслом, блестели на солнце, как и тщательно отполированные попоны ухоженных лошадей. Их руки были зафиксированы в локтях за спиной, чтобы они не могли дотронуться до членов, которые стояли мощно и гордо. Солнце отражалось в стальных лепестках, вставленных в их плоть сразу под головками.

Каждая пара носила яркий воротник своего цвета с номером, закрывающий плечи и верхнюю часть груди. Кроме них на рабах, конечно, не было ничего.

– Мы должны поздравить владельцев, – продолжал комментатор с болезненным уважением к высшему классу в голосе, – с превосходным состоянием их доведенных до совершенства бегунов... А также сказать им спасибо, потому что без них мы не смогли бы сегодня насладиться этим великолепным зрелищем!

– Первая пара в голубых воротниках принадлежит мистеру Клайву Вильямсу, чье имя должно быть хорошо знакомо каждому истинному поклоннику этого вида спорта. Их ведет его сын – Ричард Вильямс. Номер один – Гриппер, номер два – Граспер.

– Вот же тот раб, – возбужденно воскликнул Роберт, дергая меня за рукав, – это он говорил, что знает, как заработать денег! Это он бежит впереди пони!

Почти уверен, что это и был он. То же телосложение, та же копна темных вьющихся волос. Чтобы убедиться, я навел на него полевой бинокль. Это был он. Должен признать, что он выглядел весьма хорошо, как и пони, которого он вел. Стройные молодые ноги и гибкое тело мальчика блестели, он бежал, двигаясь с неуловимой грацией, и выглядел здоровым молодым животным на пике формы. Я заметил, что его тощую задницу пересекают три багровых полосы. Я мрачно улыбнулся: видимо, не я один счел манеры шлюхи более чем неуважительными.

Итак, информация, которая должна была принести денег мне, а теперь и Роберту, после того, как он стал моим партнером, предположительно касалась Клайва Вильямса. Его имя мне ничего не говорило, но он должен быть состоятельным, судя по словам комментатора о его известности в мире Охоты.

Я не мог различить его в толпе у входа для владельцев, поэтому направил бинокль на сына. Он был симпатичным мальчишкой лет двенадцати, со вкусом одетым: жесткие светло-бежевые бриджи, темная куртка цвета хаки, на ногах ботинки для верховой езды, на голове облегающий шлем, частично затеняющий молодое напряженное лицо. В левой руке поводья, в правой – тяжелый хлыст. Я подумал, умел ли он всем этим пользоваться или это была просто показуха? В любом случае ездить верхом он определенно умел, судя по легкости, с которой он держался в седле.

– Вторая пара в красных воротниках принадлежит сэру Роджеру Грину, чье имя более известно фанатам оперной музыки, чем поклонникам нашего доблестного спорта. Однако, он определенно отметился в этом сезоне со своими двумя мальчиками: Аттила – номер один, Аларик – номер два. Их ведущий и тренер – мистер Томас Сайкс. Они участвуют в первом забеге против мальчиков мистера Клайва Вильямса, и можно ожидать, что это будет напряженная битва.

Комментатор бубнил и бубнил по мере того, как пары выходили на поле и выстраивались у старта. Они стояли позади пони ведущих, нервно топчась.

Шесть всадников выехали на поле и встали по трое по разным сторонам. По толпе зрителей прошел гул, бегуны нетерпеливо заерзали. Было ясно, что охота вот-вот начнется.

– Ведущие, подготовьте к старту мальчиков мистера Вильямса и Сэра Роджера Грина, – объявили из динамиков.

Двое сопровождающих рабов быстро освободили локти мальчиков, двое ведущих направили своих пони вперед. Рабы следовали позади. Гриппер протянул было руки к своему окаменевшему члену, но Ричард Вильямс, который, должно быть, следил за подобного рода движениями, развернулся в седле и вытянул его хлыстом. Раздался щелчок, звонкий и громкий как пистолетный выстрел, сопровождаемый высоким визгом боли. Гриппер быстро убрал руки от члена. Это отвечало по крайней мере на один вопрос – мальчик знал, как использовать хлыст.

– Ведущие, поставьте, пожалуйста, мальчиков на старт!

Ричард Вильямс и мистер Томас Сайкс выпрыгнули из седел и, схватив рабов, поставили тех на старт. Рабы парами напряженно присели у их ног в низком старте: руки на земле, голова и зад в воздухе.

Прозвучал пронзительный свист. Дверца деревянной клетки поднялась, и оттуда пулей вылетел мальчик, помчавшись к воротам клетки на дальнем конце поля. В это же время оба ведущих спустили своих бегунов с поводка, и четверо рабов бросились вперед в отчаянной гонке за убегающей приманкой. Мальчики были больше и куда быстрее шлюшки и настигли его за секунду.

Выглядело так, что они сейчас схватят его, но топот босых ног позади как будто придал мальчику сил, и он достиг укрытия. Ворота щёлкнули прямо между ним и преследователями.

Бегуны кружили у клетки, пытаясь достать шлюшку из укрытия, пока ведущие не подъехали забрать их. Снова парами они вернулись на старт. Служащий извлек мальчика из клетки и поместил обратно в деревянный ящик в центре поля.

Ведущие вели мальчиков трусцой позади пони. Им давали немного отдохнуть перед следующим раундом.

– Первый забег окончился ничем. Сейчас начнется второй! Ведущие, поставьте, пожалуйста, бегунов на старт!

Мальчики снова вышли вперед, присев у ног ведущих и нетерпеливо ожидая начала. Снова раздался пронзительный свист, и шлюшка вылетел из ящика, снова направляясь к спасительной клетке. Он по-прежнему бежал со всех ног, но его бег был тяжелее и заметно медленнее, чем раньше. Бегуны преследовали его, настигая с каждой секундой. Было ясно, что они поравняются до того как он окажется в безопасности. Мальчики, очевидно, это почувствовали. Гриппер, будучи более быстрым из мальчиков Клайва Вильямса, ушел вправо, Атилла сэра Роджера зашел с противоположной стороны. Они взяли шлюшку в клещи, отрезая путь к спасительной клетке.

Мальчик бросился влево и со всех ног побежал к границе поля. Верховой служащий галопом нагнал его и направил назад, яростно щелкая тяжелым кнутом. Вопя от ужаса, раненый мальчишка изворачивался, как мог в отчаянных попытках уйти от преследователей. Несколько раз казалось, что его вот-вот поймают, но каждый раз у него получалось выскользнуть из захвата. Вдруг он как-то проскочил четверых мальчиков – и ворота клетки захлопнулись за ним.

– Еще один пустой раунд! Пожалуйста, поставьте мальчиков для финального и решающего забега!

– Они поймают в этот раз! Уверен, поймают! – голос Роберта охрип от восторга.

Конечно поймают. У отродья не было шансов. Было ясно, что отчаянные попытки убежать в течение последнего раунда полностью истощили запас его сил. Выбегая из клетки, он споткнулся и с трудом поднялся на ноги, но тут бегуны настигли его. Он пронзительно закричал, когда его сбили с ног, и продолжал кричать, погребенный под телами бегунов. В бинокль я видел только беспорядочно мелькавшие конечности.

Верховые служащие явно не видели причин торопиться. Они сидели верхом, глядя на дерущихся за мальчика бегунов. Когда они, наконец, разогнали их ударами кнута, я увидел лежащее лицом вниз тело шлюшки. Из его зада сочилась кровь.

Ведущие снова собрали бегунов и провели их к нам. Член Атиллы сэра Роджера был перемазан свежей кровью.

– В третьем забеге победили Атилла и Аларик, принадлежащие сэру Роджеру Грину! Они проходят на следующий этап соревнований!

С темным как туча лицом Ричард Вильямс увел двух своих бегунов ко входу для владельцев. Мальчики хмуро плелись позади пони, понурившись и опустив головы, объятые страданием. Раненый мальчик на поле пытался подняться на ноги. Падая и превозмогая боль, он полз к краю поля. Сзади подъехал древний лендровер, в который его и швырнули. Пришло время для свежей шлюшки занять место в клетке.

– Нам лучше найти мистера Клайва Вильямса и предложить ему выкупить его раба, – заметил я Роберту, – боюсь, что если мы не сделаем этого, он может уничтожить своих рабов. Плохое настроение такая штука...

Часть четвёртая.

Я пошел к входу для владельцев. Роберт шел рядом, тараторя об Охоте, и как бы он хотел собственных бегунов, и как бы он выставлял их на соревнованиях. Догнали мы его на парковке у входа, сопровождаемого сыном Ричардом и тренером. Повторяющиеся хлесткие звуки ударов кнута и пронзительные визги мальчиков привели нас на открытую площадку позади парковки для трейлеров, в которых перевозили бегунов.

Толстяк, в тщательно отглаженном твидовом костюме, в шляпе, с сигарой в зубах, стоял и смотрел, как его сын занимается поркой двух его бегунов. Другой толстяк, очевидно тренер, покрасневший и потный, держал рабов (все так же в паре) на длинной палке. Ричард с оглушительными щелчками обрушивал кнут на их ноги и зады. Двое мальчиков буквально скакали и выли от невыносимой боли, отчаянно пытаясь увернуться от таких частых и хлестких ударов.

– Мистер Вильямс, – сказал я. Он неприязненно-оценивающе посмотрел на меня своими маленькими, налитыми кровью поросячьими глазками.

– Это я, – ответил он с легким носовым акцентом уроженца устья Темзы и замолчал, предоставляя мне объяснить свои намерения.

Повысив голос, чтобы перекричать шум от продолжающегося в прежнем темпе наказания, я приступил к объяснениям:

– Простите, мистер Вильямс, – я начал издалека, – что беспокою вас, возможно, не в самое подходящее время.

– Ближе к делу, – отрезал он, – говорите то, что меня заинтересует, а все эти любезности оставьте при себе. Я не люблю пустую болтовню.

– Речь о вашем рабе, – сказал я, подавив гнев, – рабе, который вел пони вашего сына на поле. Он мне очень приглянулся, и я подумал, что может быть, вы захотите его продать?

На мгновение Вильямс выпучил глаза от удивления.

– Вы говорите о Дэйви, – сказал он, быстро овладевая собой, – Я не удивлен, что вас привлекла эта шлюшка. Он с нами с восьми лет, мы с женой вырастили его и очень к нему привязались. Он стал почти членом семьи. Нам было бы жаль расставаться с ним, но я бизнесмен, и если цена меня устроит... А где это маленькое животное? Никогда его нет, когда надо! Я же послал его приготовить грузовик, чтобы отвезти этих ленивых дворняг обратно в стойло.

– Дэйви! Черт тебя подери, где ты, говна кусок?! – заорал он, не найдя раба. – Тащи свою ленивую задницу сюда, живо!

– Он будет через минуту, и вы на него сможете взглянуть, – сказал он, поворачиваясь ко мне, – пожалуйста, можете его внимательно изучить. Я не могу продавать кота в мешке. Уверен, что после подробного осмотра вы не разочаруетесь.

Я заметил, что нечто за моей спиной привлекло его внимание, и он отвел от меня глаза.

– Я не богат, но готов дать за отродье разумную цену.

Мне не сильно понравилось, как Вильямс начал обсуждать цену мальчика, и поэтому подумал, что будет лучше сразу установить предел. Конечно, все эти его разговоры о том, как они заботились о мальчишке, как привязались и прочее, так отличавшиеся от того, что рассказывал сам мальчик об их планах по продаже его на рудники и замене на более юного раба, были мне совершенно непонятны. Он продавец, и я ожидал, что мы будем торговаться или что-то в этом роде.

– О, конечно же нет, – его взгляд был полон презрения, – Я удивлен, что вы вообще здесь, это же игра для богатых.

– Ладно, – сказал он, обращаясь к сыну, – можешь остановиться. Отвези ленивых ублюдков домой, запряги в бороны и как следует погоняй пять часов по тренировочному полю. В следующую субботу будет еще забег, и лучше, чтобы они выиграли.

Он снова повернулся ко мне, но его глаза вскоре снова уставились на что-то позади меня. До того, как я успел повернуться и посмотреть, на что же он там пялится – между грузовиков появился Дэйви. Он подбежал к хозяину и упал на колени. Нагнувшись, он прижался лицом к земле, а его голая задница задралась вверх. Трудно представить более унизительную позу, которая бы так явно подчеркивала полное подчинение раба его хозяину.

– Поднимись, проститутка, – приказал мистер Вильямс, жестко толкая мальчика ногой, – дай джентльмену как следует тебя рассмотреть.

Дейви встал, опустив голову и вытянув руки по швам. Он во всем был образцом покорного и хорошо обученного раба – полная противоположность торгующемуся дерзкому маленькому гаденышу, каким он был вчера.

Широкое металлическое кольцо охватывало основание его яичек, держа на отдалении от безволосого стручка. Его крепкий маленький член стоял и подрагивал, чуть не доставая до пупка, показывая его желание и развращенность, общую для всех рабов.

– Видите, – сказал мистер Вильямс, вытянув руку и поглаживая стоящий членик Дэйви тыльной стороной ладони, – это горячая маленькая шлюха!

Мальчик застонал, возбужденно дрожа от прикосновений мужчины.

– И симпатичный к тому же, – продолжил мистер Вильямс, беря мальчика за подбородок и задирая ему голову, чтобы я смог его рассмотреть. Дэйви облизнул губы кончиком языка. В глазах его была похоть.

– Прелестный заводной мальчик, что ж еще вам надо? – подытожил мистер Вильямс. – Ты любишь член, не так ли, мальчик? – сказал он, обращаясь к Дэйви, – Ничего больше ты не хочешь, кроме члена хозяина у тебя в заднице или глотке. Скажи же джентльмену, мальчик, и не забывай улыбаться. Ты же знаешь, что я не люблю хмурых мальчиков.

– Хозяин, трахните меня, хозяин, пожалуйста. Я хорош в этом. Позвольте, я вам покажу, хозяин, – сказал мальчик почти шепотом. В его улыбке отлично сочетались сексуальное возбуждение и страх.

– Итак, проверьте его, – сказал мистер Вильямс, – и не церемоньтесь – он здесь, чтобы его использовали.

Сделав шаг назад, я медленно обошел мальчика, получая представление о его телосложении, пропорциях, ширине плеч, груди, длине ног. Он стоял неподвижно.

Насмотревшись, я перешёл к детальному изучению его тела. Проверил волосы, кожу головы, за ушами.

– Одного коренного зуба нет, – заметил я, изучая его рот, который я заставил его открыть нажав на челюсти.

Мистер Вильямс рассмеялся:

– Я выдернул зуб клещами через несколько дней, как купил отродье. Ему было не больше восьми, и он постоянно ныл, как скучает по мамочке и прочую чепуху. Я приказал ему прекратить и выпорол пару раз, но это не помогло – рыдания, сопли, слюни – эгоистичный маленький хам. Ну, я потерял терпение и решил сделать что-то, о чем стоит плакать. Чтобы выдрать его, ушла прорва времени и поразительно много сил. Он сопротивлялся и орал как сумасшедший. Но проделав этот трюк, я больше никогда не видел, чтобы он плакал о мамочке.

Я кивнул. Мог только представить, какую твердость и изобретательность пришлось продемонстрировать мистеру Вильямсу, чтобы отродье покорилось судьбе.

Лимфоузлы на шее не были увеличены, под мышками никаких признаков лишая или других болезней. Я ущипнул его за сосок – мальчик вскрикнул и немного отодвинулся. Его ребра выпирали несколько больше, чем у свободного мальчика, но на них было достаточно плоти, чтобы ухватить ее пальцами. Это означало, что мальчика держали как и подобает рабу – голодным, но не голодающим.

Я обошел мальчика и, положив правую ладонь ему на спину, сильно нажал. Он коротко вздохнул и наклонился. Он точно знал, что будет дальше. Взяв его маленькие округлые яички, я покрутил их между пальцами.

– Давай, проститутка, – приказал я, – подними и выпяти зад, да потяни руками за ягодицы, помоги мне немного. Ты знаешь что нужно.

Поднимая зад, Дэйви руками раздвинул ягодицы, открыв анус. Как и у всех прочих Порабощенных мальчиков, имевших непосредственный контакт со свободным гражданином, его задница была безупречна. Что-то меньшее с его стороны можно было рассматривать как неуважение с последующим образцовым наказанием.

Мне показалось, что я вижу шрам старого разрыва с отметинами грубого шва. Прикоснувшись к этому месту пальцем, я ощутил неровность.

– Вы зашивали его? – спросил я.

– Это почти неизбежно. Я люблю как следует отыметь после их Порабощения. Так рабы узнают, чего тебе от них надо, а заодно обретаешь уверенность, что они не напридумывают всяких глупостей и не обретут дурных привычек, которые потом нужно будет из них выбивать. Однако, в восемь лет они еще очень малы. Некоторые, я знаю, ждут еще пару лет перед тем, как поиметь их в зад, но почему же я должен? Я заплатил и хочу получить то, за что заплатил. Если будут разрывы – просто зашей их! Это нетрудно, даже не нужно вызывать ветеринара.

Я облизал указательный палец и надавил на анус отродья. Секунда легкого сопротивления. Нажав сильнее, медленно ввел палец в мальчика, почувствовал жар его тела. Кольцо мышц сомкнулось вокруг пальца, стараясь, казалось, затянуть его дальше. Я вытащил палец. Мальчик знал, что это только начало, его сфинктер подрагивал в ожидании большего. Не заставляя его ждать, я ввел в него два пальца. Мальчик тихо застонал. В этот раз пришлось нажать чуть сильнее и это заняло чуть больше времени, но вскоре я погрузил их на всю длину. Сильно надавив пальцами вниз, я повернул их внутри мальчика. Одновременно с этим я начал массировать маленький член раба другой рукой, чувствуя, как пульсирует кровь. Наконец, мускулы его зада задрожали и напряглись. Мальчишка запрокинул голову, дыхание стало коротким и прерывистым. Его член подпрыгнул у меня в пальцах, выстрелив мне в ладонь теплую липкую жидкость.

Я сделал вид, что пытаюсь определить количество и качество семени мальчика. Я не собирался пытаться получить от мальчишки потомство, но Вильямс этого не знал. Я чувствовал, что важно действовать так же и проверять то же самое, что проверял бы любой другой, желая купить мальчика. Сделав вид, что удовлетворен, я вытер руки о зад отродья и перешел к изучению ног и ступней.

– Что ж, – сказал я, поворачиваясь к мистеру Вильямсу, – это хороший мальчик, и я бы купил его у вас, но много предложить не могу. Я бы сказал, что ему скоро четырнадцать, и он довольно сильно вырос, а вы знаете, что для подобного товара рынок невелик. Даже те люди, которым нравятся подросшие рабы, предпочитают покупать их совсем юными – так легче их обучать. Конечно, вы всегда можете продать его на рудники, им постоянно нужны рабы, потому что показатель потерь высок. Однако они не дадут вам больше двадцати фунтов за голову. Я бы немного накинул сверху и дал вам за него двадцать пять фунтов.

Торговля была долгой и изнуряющей. Ясно было, что мы говорили о сумме, ничтожной для Вильямса, но, как и многие богатые люди, он следовал принципу « и пенни фунты бережёт». После взаимных оскорблений и угроз развернуться и уйти, мы сошлись на цене в тридцать пять фунтов. Сумма была грабительская, но Вильямс не соглашался на меньшую.

Оставив Вильямса считать деньги, мы с Робертом пошли к машине. Дэйви тащился позади.

Роберт, естественно, разместился на соседнем со мной сиденье. Дэйви хотел было залезть назад, но я приказал ему лезть в клетку в багажнике. Это означало, что мы не собираемся спрашивать его о тайне, которую он обещал рассказать, пока не приедем ко мне. Я нарочно так поступил, потому что чувствовал, что это отродье подобно обезьяне с гранатой. Я хотел видеть его глаза, пока он рассказывает, и иметь возможность «приложить» к нему руки, если потребуется.

Конечно же, Роберт засыпал отродье вопросами, пока тот, блестя глазами в случайном свете, выбирался из багажника. Я заметил, что его членик опять напряжен, несмотря на недавний оргазм. Не сомневаюсь, что у него, как и у всех прочих отродий, просто постоянная эрекция – признак полной развращенности.

– Какой секрет ты обещал рассказать нам? Что ты знаешь о мистере Вильямсе? – требовал Роберт.

– До того, как скажу, я хотел бы... – начал раб, но я заткнул его оплеухой.

Он как раз вылезал, когда его настиг мой удар. Потеряв равновесие, он грохнулся на землю. Я впечатал ботинок ему в бок. Я не собираюсь терпеть подобную чушь от какого-то Порабощенного куска дерьма.

Он лежал на земле, глядя на меня. В других условиях этого его взгляда хватило бы, чтобы заставить его орать под ударами кнута, но на этот раз, я решил ограничиться более мягкими мерами. Я наступил на его колено со словами «отвечай молодому хозяину, мальчик».

Мы смотрели друг на друга. В его глазах читалось негодование. На мгновение я подумал, что он бросает мне вызов, но мальчик опустил глаза.

– Ричард не сын мистеру Вильямсу, – сказал он, надувшись, и добавил запоздало и неохотно, – хозяин.

Я подумал, что отродье как обычно получит пользу от хорошей порки.