Текст книги "Охотник на мальчиков-рабов (ЛП)"

Автор книги: Zelamir

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Zelamir

Охотник на мальчиков-рабов.

История порабощённого мальчика.

Памфлет.

Переводчик: Дублет.

Оригинальный текст: http://www.asstr.org/~pza/lists/length.html

Фэндом: Свифт Джонатан «Скромное предложение, имеющее целью не допустить, чтобы дети бедняков в Ирландии были в тягость своим родителям или своей родине, и, напротив, сделать их полезными для общества»

Персонажи: Уильям Ричард Варвик, Стефани, Вэйн Чейз. Роберт Джонс. Рабы.

Рейтинг: NC-17 ( возможно 21).

Жанры: Слэш (яой), Драма, Экшн (action), Повседневность, Даркфик, Ужасы, POV ( повествование ведется от первого лица).

Предупреждения: Смерть персонажа, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, Underage, Кинк.

Упоминаемые в данном произведении сексуальные сцены взаимодействия взрослых и несовершеннолетних, описания подобных взаимодействий и насилия введены в повествование исключительно в целях демонстрации полной недопустимости и аморальности подобного и не служат пропаганде чего бы то ни было.

Всякое иное толкование данной работы, противоречащее действующему законодательству, является недопустимым.

Антиутопия и альтернативная история.

Автор ни в коей мере не призывает и не одобряет поведение главного героя-рассказчика и решительно протестует против прямого отождествления с ним.

Произведение не является ни эротическим, ни порнографическим.

Все права защищены.

Описание:

Развитие темы Дж. Свифта. Альфонс Кюрваль, британец французского происхождения в 1729 г. внёс в парламент своё "Скромное предложение". Оно не было принято. Но последующий кризис и Вторая гражданская война заставили общество вновь обратиться к проекту. Антиутопия.

Спустя 50 лет после введения в практику Проекта. Изначальные простота и ясность весьма исказились со временем, а также из-за наплевательского отношения, как Либералов так и Добродетелей. Изначальные простота и ясность весьма исказились со временем, а также из-за наплевательского отношения, как Либералов так и Добродетелей. Против этого выступает Вильям Ричард Варвик и его соратники из Отдела Возврата Собственности Нового Порядка. Однако желание быстро и много заработать заставляет его искать новые, не совсем законные способы, от чего он сталкивается с крупными проблемами.

Книга первая. Часть первая.

Дождь стекал по туго натянутому навесу, барабаня по крыше стоящей машины. Дождь лил весь день и, скорее всего, будет лить всю ночь. В конце концов, это же Уэльс, место, где большую часть времени идут дожди. Асфальт тускло поблескивал, отражая свет нескольких уличных фонарей.

Стефани, сидевшая напротив меня на пассажирском кресле, двинула своим внушительным телом и громко рыгнула.

– Слушайте сюда, – нервно сказал я, – Я хочу сделать это еще раз, поэтому давайте без всякой херни. Мы ждем, пока «сброс» будет выполнен, затем Вэйн подгоняет машину. Я хватаю отродье, а ты, Стеф, занимаешься мамашей. Только «слегка», даже если эта папистская сука будет орать или дергаться, ровно столько, чтобы угомонилась.

Собственно, не было особой нужды все это говорить. Мы очень часто занимались подобной работой, и все давно знали свои роли. Только вот, что касается этого «слегка»... Стефани не умела «слегка». Я использовал это слово для Вэйна, чтобы он помнил, что я сказал, и был начеку, когда Стефани все же звезданет какую-нибудь женщину так, что та потом не сможет встать. Такого пока не случалось, но могло бы запросто.

– Ты «чуть-чуть» не забыл ключи от машины, Варвик, – сказала Стефани, а Вэйн хохотнул.

Эта баба была настоящей свиньей. Я работал с ней только потому, что Магистрат имел довольно смутное представление о том, как мужик ростом 2 метра и весом всего 72 килограмма должен управляться с такой бабищей. По каким-то причинам, известным только им, было предпочтительнее, если работу будет делать эта махина с плечами грузчика, и к тому же с явным удовольствием.

– Шла бы ты, Стеф, – с горечью ответил я. Вэйн снова хохотнул.

Автомобиль, пригнанный сюда матерью мальчишки, был припаркован на стоянке в паре сотен ярдов от нас. Коротко вспыхнула спичка – она прикурила ещё одну сигарету. Ожидание выматывает. Мне было её почти жаль...

Большая черная машина свернула на стоянку и остановилась у въезда. Пассажирская дверь распахнулась, оттуда появилась небольшая стройная фигурка мальчика. Женщина выскочила из машины и распахнула объятия...

Как только мальчик побежал к женщине, черный автомобиль развернулся и помчался прочь. «Сброс» был завершен, и они спешили убраться отсюда до возникновения проблем, что поставило бы под угрозу будущие операции.

Мальчик уже подбегал к женщине и был готов прыгнуть в ее объятия.

– Давай! Сейчас! – заорал я, хлопая Вэйна по плечу. Он врубил все фары, и автомобиль рванул вперед.

Мальчишка и его мать стояли в обнимку, заливаемые потоками яркого света наших фар. Я видел их бледные испуганные лица, обращенные к нам. Вэйн бросил машину в занос и остановился боком прямо перед ними.

Я выскочил, когда машина еще не до конца остановилась. Вырвав мальчишку из объятий матери, я развернул его лицом к себе и заехал кулаком в живот. Я слышал крик женщины и глухой звук с которым Стеф ее вырубила. От удара мальчика согнуло пополам. Вывернув ему руки за спину и стянув пластиковым жгутом, я швырнул его на заднее сиденье и сам прыгнул туда же.

Женщина лежала на земле и только начала подниматься, как Стефани заехала ей куда-то сбоку в голову. Отобрав ключи от угнанной ею машины, Стеф зашвырнула их в темноту. Повернувшись, она еще раз врезала лежащей женщине и быстро втиснулась на переднее сиденье.

Свистя покрышками, Вэйн погнал машину прочь.

Последнее, что я увидел в мутном свете фонарей, как женщина, шатаясь, поднимается на ноги, по лицу течет кровь, она пытается бежать за нами. И ее искривленные криком губы.

– Мааамочкааа, – проскулил мальчик. Я отвесил ему оплеуху.

– Эй, пожалей обивку! – запротестовал Вэйн, – Кровь потом надоест отмывать!

Я ударил еще раз. Какого хрена, это моя машина! Да и по-любому, мальчикам лучше сразу показывать, как с ними будут обращаться в будущем.

***

Час спустя я расплатился со Стефани и Вэйном. Они на подхвате и получают соответственно. А независимый профессионал забирает все барыши. Я возвращался на базу, которая прекрасно служила мне и домом, потому что там была кровать и несколько книг. Мальчишку я бросил в багажник, предварительно заткнув рот, чтобы не создавал проблем и не отвлекал от езды.

Старый охотничий коттедж с большим двором и пристройками, в конце длинной дороги, на приличном расстоянии от других жилых мест, не кажется, на первый взгляд, идеальной базой для законного бизнеса, и кстати, можете не сомневаться в его законности. Как ни крути, а я Агент по Возврату Собственности, наделенный всеми правами Отделом Возврата Собственности. Отделом, играющим весьма существенную, хоть и не всегда популярную роль в поддержании Нового Мирового Порядка.

Не так уж и давно я мог бы заниматься своим делом, как и другие уважаемые бизнесмены, находясь в офисе местного делового центра, в моем случае Кардиффа, Южный Уэльс. Но за годы, прошедшие со времен Великого Нефтяного Шока и последовавшей за ним Второй гражданской Войны* простые истины Нового Порядка подверглись жесткой критике и значительно ослабли. Были добродетельные, хоть и ошибочные попытки улучшить положение рабов, среди которых, в свою очередь, появились открыто подрывающие устои агитаторы, аболиционисты и им подобные, которые иногда даже осмеливались на открытые действия в поддержку своих извращенных идеалов.

Если бы не работа Агентов, таких как я, обеспечивающих основу Нового Порядка, вся Система была бы давно разрушена, и все мы ввергнуты в бездну анархии.

И вот поэтому, учитывая всю неблагодарность нашей работы, мы должны иметь возможность действовать тихо и без постороннего вмешательства. Однако, я отклонился от темы. После того, как мой офис в городе пикетировали аболиционисты, а потом вообще сожгли – я переехал в более уединенное место и заодно прикупил пару немецких овчарок.

Только я вылез из машины, чтобы отпереть двойные ворота с колючей проволокой наверху, как два пса бросились к прутьям, исступленно захлебываясь лаем. Я окликнул их. Узнав мой голос, они затихли, отошли назад, и присели в свете фар. Я проскользнул за ворота, поливаемый дождем, позвал собак и отвел их через двор к будке.

Врубив внешнее освещение, вернулся в машину. И только загнав ее в безопасность высоких стен и крепко запертых ворот, я пошел доставать маленькое отродье из багажника.

Сжавшись в комок, он смотрел на меня снизу полными ужаса глазами. Из его заткнутого кляпом рта донеслись сдавленные звуки.

Схватив за руку, я выволок его из багажника. Стоять он не мог – ноги подгибались. Я поволок его к будке. Собаки, учуяв чужого, пришли просто в дикую ярость, пытаясь просунуть головы сквозь прутья решетки, злобно рыча и лая. Мальчик задергался, пытаясь вырваться, упираясь ногами в землю, но я был сильнее и держал его в нескольких сантиметрах от прутьев, в то время как собаки, оскалив зубы, бесновались и бросались на решетку. Беспомощно пискнув, мальчишка сдался, и, перестав упираться, повис у меня в руках.

– Посмотри поближе на этих собак, пацан. Если ты попытаешься что-то выкинуть – я скормлю тебя им. Они не любят грязных маленьких беглецов, поэтому или думай, что делаешь, или станешь обедом.

Внезапно я почувствовал, что по горло сыт преследованием беглых маленьких рабов, сыт Уэльсом, его мерзкой погодой с постоянными дождями, грязными маленькими рабскими отродьями и всем остальным в этом отвратительном мире. Придя в ярость, я саданул мальчишку головой о перила и выпустил из рук. Он рухнул мне под ноги на сырые плиты камней, которыми был вымощен двор.

По темному пятну в паху его джинсов я понял, что он обмочился от страха. Пнул его пару раз, но он не вставал. Тут я почувствовал, что ужасно устал и совершенно вымок. Мне хотелось раздеться, хлебнуть хорошего виски и рухнуть спать. Я поволок мальчишку к ряду клеток, стоявших вдоль стены, запер его в одну из них и выпустил собак. Те сразу ломанулись к клетке, отталкивали друг друга, пытаясь достать пацана. Я ушел в дом.

Проснулся довольно поздно, с удовольствием отметив, что сегодня будет погожий денек: облаков не было и ярко сияло солнце. Я совершенно не торопился. Днем нужно было сделать ДНК-тест, чтобы убедиться, что это то самое отродье, доложить в Главный офис Отдела Возврата до принятия необходимых мер по его переправке законному хозяину. Однако, ничего из этого не было уж очень срочным и не заняло бы много времени. Тем более, что чем дольше мальчишка будет сидеть в холодной клетке голодным и испуганным, тем покладистее он будет потом.

Я только что допил вторую чашку кофе, сделанного моим рабом Тимми. Он голый стоял наготове где-то сзади на случай если вдруг я захочу третью. Тут ожил интерком.

– Мистер Варвик, можно мне зайти?

Я посмотрел на экраны наблюдения позади двери в кухню. Я узнал голос, но осторожность не помешает. Снаружи у ворот стоял Роберт Джонс, ухмыляясь в камеру.

– Заходи, Роберт, – сказал я, нажимая несколько кнопок на панели.

Роберт был сыном фермера, жившего и работавшего на моей земле на другом конце дороги, ведущей к моему особняку. Ему было четырнадцать. Сам он был крепким, отличного телосложения. Он прибежал знакомиться сразу после моего переезда сюда, и время от времени помогал мне с разными мелочами.

Ворота открылись, и Роберт закатил велосипед внутрь. Собаки, гревшиеся на солнце, бросились к нему, изо всех сил виляя хвостами: Роберт присматривал за ними, когда я бывал сильно занят, и они были очень дружны.

Мгновение спустя, он уже стоял в дверях кухни.

– Я взял у папы еще одну дозу Импровака (вакцина для хряков, уничтожает скрытые инфекции и ускоряет рост), – сказал он с хитрой улыбкой, – Как она действует на Тимми? Папа говорит, что те хряки, которым он бездумно вводил вакцину, тормозят в развитии, становятся менее агрессивными, перестают расти и даже теряют вес.

– Я думаю, что у него перестало расти внизу, – ответил я, – Ты знаешь, ветеринар пытался взвесить его яички, когда был тут последний раз, и он полагает, что они даже немного уменьшились. Правда, они и всегда были не очень большими, но ему скоро тринадцать, и они у него начали набухать. Да сам посмотри! Подойди, Тимми, дай юному хозяину взглянуть на тебя, а потом я тебе вколю еще дозу этой вакцины для свиней.

Тимми шагнул вперед, счастливо улыбаясь. Он обожал Роберта совершенно по-собачьи, был счастлив, когда тот просто обращал на него внимание, и приходил в восторг, если Роберт занимался с ним чем-то. Тимми спокойно стоял напротив старшего мальчика, пока Роберт, склонившись, с сосредоточенным лицом изучал его.

– По-моему, они стали меньше, – рассудительно заметил Роберт, ощупывая безволосые яички мальчика. – Мистер Варвик, он же всего на год младше и был намного меньше меня еще до того как вы стали вводить ему Импровак. У него внизу совсем нет волос, хотя у меня уже есть немного. Почему так?

– Ну, мальчики-рабы всегда развиваются медленнее свободных, – сказал я рассеяно, потому что проверял, чтобы в шприце не осталось воздуха. – Все потому, что они меньше едят и больше работают. Так, а теперь стой смирно, маленькая шлюшка, пока я ввожу тебе это!

Воткнув иглу в задницу отродья, я нажал на поршень.

– Вы не заметили никаких негативных последствий? – спросил Роберт, как только я вытащил иглу.

– Да пока нет, – ответил я, – ну, может, он стал поправляться, но я это решил, давая ему меньше кукурузной каши. А так ничего. Мистер Вилсон, ветеринар, попросил разрешения понаблюдать его, потому что этот маленький раб его заинтересовал. Он регулярно заходит, осматривает, но тоже ничего не заметил.

– Круто будет, если это реально сработает! Тимми будет еще много лет приятно трахать, а вы сэкономите кучу времени на обучении другого мальчика. Тимми, ты должен гордиться, что можешь помочь хозяину в таком важном эксперименте.

– Мне повезло, что я шлюшка мистера Варвика, – ответил Тимми, глядя на меня и надеясь, что угадал с ответом.

– Он не понимает, что ты имеешь в виду, Роберт, – сказал я, снисходительно смеясь, – Ты слишком многого ожидаешь от маленького отродья. Он был третьим мальчиком в большой бедной семье. Ему на роду было написано быть Порабощенным. Они даже не удосужились отдать его в школу. Он не умеет ни читать, ни писать и не умеет считать дальше десяти. Я взял его сразу после Порабощения, ему было семь, и с тех пор он со мной. Он не плохое маленькое животное, но весьма ограничен, как и все Порабощенные отродья – такое же животное, только умеет говорить. Они не могут думать или чувствовать так же как мы с тобой.

– Я смотрю, у вас снаружи появился еще один беглец? – заметил Роберт, меняя тему разговора, – Видел огни вашей машины, когда вы приехали прошлой ночью, и удивился бы, если б вам не повезло.

– Сбегает второй раз, – сказал я с удовольствием, – поэтому награда удваивается.

– Он выглядит довольно жалко, – сказал Роберт, – и он воняет. Я думаю, что грязная маленькая скотина обгадилась. Почему они так делают, мистер Варвик?

Я пожал плечами.

– Мальчики-рабы, – спокойно начал я, – маленькие грязные животные. Так уж есть. Пока попей колы, мы почистим его, когда я допью кофе.

Взяв банку из холодильника, Роберт открыл ее и жадно отпил.

– Он маленький, – произнес он, вытирая рот тыльной стороной ладони, – с ним будет просто.

– Девять лет, согласно ориентировке на него. Имей в виду, отродья не сопротивляются после ночи в клетке. Холод и голод отлично усмиряют мальчиков.

Я пошел во двор, за мной шел Роберт, а позади на расстоянии Тимми, на случай если он понадобится.

Мальчик, сжавшись, лежал на голом полу клетки. Увидев нас, он забился в дальний угол, подальше от нас, съежившись, стараясь стать как можно меньше. На одной стороне его лица красовался здоровенный синяк от моего удара, нечего и сомневаться, что на его теле достаточно было синяков, которые мы увидим, когда разденем. Одежда еще не просохла после вчерашнего ливня – он трясся и посинел от холода.

– Вытащи его оттуда, – попросил я.

С широкой улыбкой Роберт взял короткий обрезок резинового шланга, лежавший под рукой на крепкой скамье для наказаний, стоявшей напротив клеток для маленьких рабов. Я отпер дверцу клетки и стоял наготове, пока Роберт заходил сзади.

Я увидел как он ударил шлангом между железными прутьями, всей длиной вытянув отродье по съёженным плечам. Мальчик завопил от боли, но из-за кляпа во рту мы услышали только глухое мычание. Огромное преимущество резинового шланга в том, что он помогает управляться с мальчишкой, причиняя сильную боль, но не калеча.

Мальчик немного подвинулся вперед, стараясь, чтобы Роберт его не достал. Роберт снаружи сделал шаг и ударил, на этот раз попав по макушке. Каждым новым ударом Роберт заставлял мальчишку подвигаться вперед, пока я ждал у открытой дверцы клетки.

Было приятно посмотреть на парня, который так очевидно наслаждался, как делал это юный Роберт.

В итоге мальчик быстро дополз до выхода, где я ухватил его за лодыжку и вытащил его тельце из клетки.

– Вставай! Вставай, бесполезный кусок дерьма! – я подкрепил крик сильным ударом по ребрам.

С руками, связанными за спиной, ослабевшему от голода и холода мальчишке было трудно подняться на ноги. Однако, подгоняемый Робертом, который несколько раз от души прошелся шлангом по его заду, мальчик все же поднялся.

Я с силой дернул за джинсы отродья. Ткань лопнула, посыпались пуговицы, когда я потащил его штаны вместе с к велекому моему отвращению обнаружившимися под ними трусиками вниз через его щиколотки.

– А ты был прав, – сказал я Роберту, разматывающему водяной шланг, – маленький гаденыш обделался.

– Мне помыть его внизу из шланга?

– Подожди минуту, пока я его совсем раздену.

Как только я раздел мальчика, Роберт направил на него струю ледяной воды. Тот попытался увернуться от воды, бившей по его нагому телу. Я схватил мальчишку за руку и швырнул обратно напротив Роберта.

– Возьмите шланг, мистер Варвик, я подержу маленького ублюдка, – крикнул Роберт, пока мальчик скакал и уворачивался от воды.

Он передал шланг мне.

– Не хочу намочить, – сказал он, стягивая с себя шорты.

Убедившись, что на них не попадет вода, и, не пытаясь даже скрыть свою эрекцию, он повернулся к мальчишке. Роберт крепко удерживал его, а я мыл, причем воды попадало одинаково на обоих.

– Возьми его за запястья и потяни на себя, чтобы я мог помыть его зад, – приказал я.

Как только Роберт потянул руки мальчика, заставив того наклониться, я направил струю воды между его ногами и в его щель, вымывая приставшие ошметки.

Убедившись, что смыл основную грязь, я выключил воду. Роберт разжал руки, выпустив мальчика, и тот упал на колени прямо на мокрые каменные плиты. Затем он сел. Капли воды на голом теле серебрились в солнечном свете.

Я заметил, что несмотря на клеймо на боку, кожа на заду была бледнее – верный признак того, что его хозяин разрешал ему носить одежду, не говоря уже о белье, что было немыслимым всего каких-то десять лет назад. Я помотал головой, совершенно не понимая, как могли четко определенные и простые правила Нового Мирового Порядка быть так испохаблены.

Шагая вперед, чтобы убрать кляп, я не мог представить, какие преимущества можно получить, так портя отродье? Мальчик не становился счастливее или лучше в долгосрочной перспективе. Может быть, бедная маленькая шлюшка получала какое-то мимолетное удовольствие от того, что ему позволили одеться и теперь он может подражать свободному мальчику? Но, смотрите, к чему это может привести: недовольству, неблагодарности и, в конце концов, к бунту, сопротивлению! Перспективы пойманных беглых маленьких рабов были неприятны даже в нынешние куда более мягкие и либеральные времена. Сажать на кол вышло из моды, но то, что это заменило, было хоть и не смертельным, но, безусловно, эффективным и очень болезненным.

Часть вторая.

Занимаясь застежкой кляпа на шее мальчика, я думал, что куда лучше сразу же дать ему понять, что он существует только для служения. И это лучше, чем давать ему ложную надежду и неверное представление о собственной значимости.

Ослабив пряжку, я вынул кляп у него изо рта. Затем крепко взяв его за руку, я поставил его на ноги.

От его вида я едва не засмеялся. Кляп был у него во рту, по меньшей мере, 14 часов. И теперь мальчишка стоял не в силах закрыть рот. Похожий на глотающую воздух рыбу, когда ее выбрасывает на мель.

Я знал что делать. Положив одну руку на его макушку, другой я резко толкнул вверх подбородок, отчего челюсти с сухим щелчком закрылись. Следом я освободил его руки.

Из задней двери показался Тимми, который нес два парящих ведра с горячей водой. Роберт, взяв тряпку и мыло, начал мыть мальчика. Я же собрал изодранные остатки его одежды и пошел выбрасывать в контейнер. Я увидел на футболке бренд «Gap» и раздраженно покачал головой. Было глупо позволять маленькому рабу вообще носить одежду, а уж дорогие шмотки точно были чистым безумием.

Роберт позвал меня как раз, когда я выбросил одежду в контейнер.

– Мистер Варвик, – его голос звучал крайне озадаченно, – пожалуйста, подойдите и посмотрите на это.

Он как раз мыл задницу мальчика, который стоял напротив с раздвинутыми ногами. Мыльная вода стекала из расщелины его зада.

– Вы когда-нибудь видели, чтобы у отродья его возраста была такая дырочка? – спросил он, раздвигая половинки мальчика, чтобы я мог взглянуть. – С такой тугой маленькой и приятной я раньше никогда не видел. Думаю, что у вашего Тимми дыра гораздо больше и явно растянутее этой.

Я наклонился и прошелся пальцем по анусу мальчика, заметив, как напрягся его зад, и сжались губы от моего прикосновения.

– Все просто, – рассмеялся я в ответ, – это девственная шлюшка, по крайне мере, до сих пор его задница никого не интересовала.

– Его не трахали! – удивленно воскликнул Роберт. – Девятилетняя Порабощенная шлюшка, которую не имели в зад! Господи, что же с ним не так?

– Да может быть, с ним все порядке, – глубокомысленно сказал я, – просто возможно, что его хозяина это не сильно интересовало.

– С моими хозяином и хозяйкой все в порядке, – впервые заговорил мальчик, – они мне это объяснили. Они не могли усыновить меня, потому что в наши дни это незаконно, поэтому они купили меня у папы. Но они любили меня как собственного сына, и папа сказал, что он никогда не сделает со мной подобных вещей и...

Мы настолько удивились отродью, заговорившему без разрешения, что даже с запозданием среагировали. Только теперь Роберт заткнул его ударом в живот.

– Наглое маленькое дерьмо! – кричал Роберт, отвешивая мальчишке одну оплеуху за другой, – ты будешь говорить только тогда, когда тебе скажут говорить! И никак иначе!

– Очень хорошо, Роберт, – одобрительно сказал я, – однако, я бы хотел узнать подробности. Итак, мальчик, возможно, твои хозяин с хозяйкой любили тебя как сына. Только ведь они все равно поставили на тебя клеймо. Забавный способ показать как тебя любят, не так ли?

– Они объяснили...

Теперь уже я ударил мальчика.

– Тебе же будет лучше, и ты это вскоре поймешь, что если ты говоришь, то начинать лучше со слов «пожалуйста, хозяин», а заканчивать «спасибо, хозяин», – мягко заметил я, в ожидании, пока отродье поднимется на ноги.

– Пожалуйста, хозяин, – мальчик пытался не разрыдаться, – они говорили об этом. Им пришлось зарегистрировать меня в Офисе Хозяев Порабощенных, чтобы я мог быть с ними. Им пришлось поставить клеймо и одеть на меня ошейник. Когда мы приехали домой, они сняли ошейник, но с клеймом ничего не поделать.

Он замолчал, и я снова занес руку для удара.

– Спасибо, хозяин, – торопливо добавил он. С холодной улыбкой я опустил руку. Я удовлетворенно подумал, что мальчишка очень быстро учится.

– Я могу его трахнуть? – внезапно спросил Роберт.

Я бросил на него быстрый взгляд. У основания его юного, изнывающего от нетерпения стоящего члена был небольшой кустик волос, появившийся совсем недавно. Он не дотягивал по размерам до члена взрослого мужчины, но был, несомненно, больше маленьких стрючков безволосых мальчиков. Я смотрел на этот полный желания твердый член с блестящей капелькой выступившей смазки на самом кончике, на болтающиеся набухшие яички парнишки, и думал, что он достаточно большой для того, чтобы маленькое отродье почувствовал и запомнил.

– Почему нет? Вот только Тимми расстроится, ведь он надеялся, что ты здесь, чтобы трахнуть его, – сказал я улыбаясь.

– Тимми всего лишь шлюшка, и меня он не волнует. Ему придется дождаться своей очереди, – бессердечно ответил Роберт.

Разочарование на лице Тимми было хорошо заметно, но он знал, что лучше молчать.

– Ну что ж, это будет не так просто как с Тимми. У него это в первый раз, поэтому все там очень тугое. Тебе придется с силой пропихнуть, не обращая внимания на крики.

– Нет! Вы не сделаете этого со мной! Я донесу на вас! Я доне...

Ударом в лицо Роберт заставил его заткнуться. Мальчик прижал ладони к лицу, сквозь пальцы сочилась кровь.

– А ведь он угадал, – сказал Роберт повышая голос, чтобы его было слышно за рыданием мальчика, – что если он в самом деле донесет? Это не создаст вам проблем с его законным хозяином?

– Черт, Роберт, – я побоялся, что произнес это несколько раздраженно, – ты так же хорошо, как и я знаешь, что слова Порабощенного мальчика не принимаются как свидетельские показания. Мы же скажем, что его изнасиловали аболиционисты до того, как мы его поймали. А синяки спишем на его сопротивление аресту. Не переживай, мы безбоязненно можем делать со шлюшкой все, что угодно.

– Тимми, – продолжил я, – принеси банку лубриканта с моей кровати и поторопись, мальчик, не заставляй юного хозяина ждать. Роберт, помоги мне. Мы привяжем отродье на скамье для наказаний.

Я потащил мальчика на скамью. Это была крепкая полутораметровая деревянная скамья, прочно привинченная к плитам двора как раз напротив клеток для мальчиков. Она была умышленно помещена здесь, чтобы страдания любого отродья, которому воздавалось за его грехи, были видны и слышны любому обитателю клеток. На каждом конце скамьи были подвижные брусья с отверстиями, чтобы фиксировать икры и кисти лежавшего на скамье маленького раба. Мы сделали по-другому: перегнули мальчишку через один из брусков, его раздвинутые ноги привязали у основания скамьи, а вытянутые руки привязали к ней самой.

Глядя на выставленный вверх зад мальчика, трудно было представить какое-то более уязвимое и унизительное положение. Поза привязанного мальчишки обеспечивала беспрепятственный доступ к его членику и яичкам. Просунув руку между его ног, я аккуратно покрутил его яички между большим и указательным пальцами, почувствовав, как от моих прикосновений увеличился и отвердел его членик. Мальчишка тихо застонал и поднял вверх зад.

Из дома прибежал Тимми с банкой лубриканта.

– Смажь член юного хозяина, – приказал я.

Тимми опустился на колени у ног Роберта и приступил к работе. Его лицо находилось в нескольких сантиметрах от напряженного члена старшего мальчика. С застывшим лицом и приоткрытыми губами он был похож на восторженного паломника храма какого-то языческого бога. Вполне возможно, что в мыслях маленького отродья так оно и было.

Отпустив твердый маленький членик мальчишки, я очень мягко провел ногтем по чувствительной внутренней стороне бедра, то приближаясь к анусу, то удаляясь от него. Мальчик хныкнул и выгнулся. Когда я провел кончиком пальца совсем рядом с дырочкой, его членик напрягся еще больше. Мальчишка задергал головой, его дыхание участилось. Я пробежался пальцем по его анусу, еще и еще, не пытаясь проникнуть внутрь, умышленно дразня мальчишку, подводя его все ближе и ближе к оргазму.

Я вытянул руку к Тимми. Опытный в подобного рода вещах мальчик подал банку лубриканта, в которую я и обмакнул палец. Я умышленно ждал, пока маленькая шлюшка, лишенная моих возбуждающих прикосновений, предпримет безуспешную попытку поднять свою попку ко мне.

Через несколько секунд, которые, без сомнений, показались вечностью возбужденной маленькой шлюшке, я начал снова, но на этот раз я нажимал уже сильнее. Этого хватило. Мальчик выгнулся, застонал и забился в сухом оргазме. Я медленно вводил и вынимал палец снова и снова, усиливая это мучительное наслаждение. Когда палец целиком погрузился в девственную попку мальчика, я остановился и вытащил. Вытерев палец о заднюю часть его бедра, я поймал взгляд Роберта и кивнул. Парнишка стоял рядом, наблюдая за длинным сухим оргазмом шлюшки. Его сочащийся крайне возбужденный член, блестевший от смазки, не нуждался в дополнительном приглашении.

Согнув колени, он прицелился и толкнул член вперед. И все же, несмотря на мою предварительную обработку, он встретил сопротивление. Его зад двигался и напрягался по мере того, как он проталкивал свой член. Мальчишка запрокинул голову назад и закричал от боли. Крики, по всей видимости, усилили возбуждение Роберта, поскольку он только удвоил напор. Помогая мощными толчками ляжек, он погружал член все глубже и глубже. Крики отродья перешли в тихое хныканье, когда Роберт без зазрения совести шлепнул его по попке. Внезапно Роберт застыл, его голова запрокинулась, тело выгнулось дугой, и только мышцы его зада сокращались, пока он накачивал своим семенем задницу мальчика.

Затем он подался назад и с чпокающим звуком вытащил свой член. Тимми без приказа бросился на колени и стал энергично сосать его.

Я рассмеялся, пожимая плечами. Среди Порабощенных отродий глубоко укоренилась вера в то, что семя свободного мальчика или мужчины делает их сильнее, привлекательнее или, может быть, просто приносит удачу. Нельзя точно сказать, в чем причина, но в этой вселенной ничто не может истребить эту глупую веру. Не сомневаюсь, что если бы Тимми выпало хоть полшанса, он слизал бы все, что вытекало из дырки отродья, не успели бы мы и глазом моргнуть. Это, конечно, совершенно не поддавалось логике, но что делать? Это лишь еще одно подтверждение, что рабы отличаются от нас.

Пока Тимми шумно и с энтузиазмом очищал член Роберта, я наклонился проверить, сильно ли повреждена дырка шлюшки. Она покраснела и на ощупь была болезненной, однако сфинктер не был порван. Когда я прошелся по нему пальцем, мальчик тихонько всхлипнул. Было немного крови, что по моему опыту неизбежно в такой ситуации, но ничего, о чем бы стоило беспокоиться. Выпрямляясь, я шлепнул его по заднице.

– Повесь на него груз, и пусть почистит свою клетку. Возьми обрезок шланга, если будет медлить, это не летний лагерь. А я пока пойду и посмотрю пару вещей в Сети.