Текст книги "Убей меня снова (СИ)"

Автор книги: ZANUDA999

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Идея хороша. А знаешь, я соглашусь, – жадно облизывая губы, одержимая закивала. – Правда, я согласен. Такое замечательное, молодое, чистое тело… Сколько интересного я мог бы проделать с ним. Я бы выкупал его в такой грязи, зная, что ты все чувствуешь и понимаешь, но есть проблема. Я хочу твое тело, вот только взять его не могу. Прости.

Демон издал донельзя фальшивый вздох огорчения и притворно захныкал.

Услышав ответ, Вотан растерялся:

– Но почему? Что не так со мной?

– А ты по-прежнему не в курсе? – одержимая гадко осклабилась. – Чудесно! Ты умрешь в счастливом неведении – что может быть прекраснее? Никаких забот, переживаний и мучительных раздумий. Знание помогло бы тебе, но удача сегодня при мне, и я побуду великодушным. Считай это моим подарком.

– Что со мной не так?!

– Не кричи на сестру. Это невежливо, Норман Вотан, – продолжала глумиться одержимая.

– Почему я? Ответь мне: за что? В чем моя вина, что ты собираешься убить меня снова?

– Все просто. Я хочу спасти мир от Хаоса! Только вдумайся в абсурдность происходящего – я, демон, спасу этот убогий мир!

– Я не понимаю тебя, но пожалуйста, давай оставим это между нами. Не впутывай Грэя. Желаешь, чтобы я умолял? Хочешь унизить меня? Будь по-твоему, я умоляю. Я сделаю все, что ни попросишь. Пожалуйста…

– Может, на колени встанешь? Не трать слова, – она бросила взгляд за его плечо и рассмеялась. – Уже слишком поздно.

Вотан собрался было обернуться, но удар в спину сбил его с ног. Рухнув на четвереньки, он резко перевернулся и увидел Грэя. Тот стоял, безразлично наблюдая за ним, а в следующий момент, не произнеся ни звука, набросился, но получил ногами в живот и отлетел к дверям. Вскочил и, шатаясь, как пьяный, снова двинулся в сторону Вотана.

Схватка вышла яростной и жуткой в безмолвии, окружавшем противников.

Будучи на голову выше и изворотливее, Вотан поставил блок, не давая Грэю ударить его в лицо. Оттолкнув, метнулся к постели, как к барьеру, хоть и понимал всю ненадежность такой защиты. Двигаясь, словно в трансе, Грэй запрыгнул на кровать и тут же свалился на нее, когда Вотан, увернувшись от пинка, дернул его за ноги.

С трудом уворачиваясь от сыпавшихся на него ударов и шипя от боли, Вотан все же исхитрился схватить Грэя за запястье. Один мощный рывок – и противник оказался на животе. Преодолевая молчаливое сопротивление, Вотан навалился сверху. Стремясь перехватить свободную руку Грэя, он пытался скрутить его и при этом не поранить.

– Нет. Так не честно и не интересно! – с лживым отчаянием простонала одержимая.

Стоило ей умолкнуть – и Вотан в ужасе ощутил, как тело перестает повиноваться. Конечности будто налились свинцом, лишая его единственного шанса нейтрализовать Грэя, чем тот немедленно воспользовался. Вывернувшись, он с легкостью подмял под себя парализованного Вотана и принялся методично его избивать. Удары – беспорядочные, жестокие – не оставляли ни малейшей возможности защититься.

– Какая великая любовь, – издевалась одержимая. – Так ведь люди говорят: «Бьет – значит, любит»? Или ты предпочитаешь иное проявление чувств, Норман Вотан? Не стесняйся. Мой мальчик сделает для тебя все.

В тишине звонко щелкнула пряжка ремня. Ухватив за плечо несопротивляющегося противника, Грэй одним движением перевернул его на живот. К своему ужасу, Вотан почувствовал, как он возится, стараясь сорвать с него джинсы, и в этот миг слабость прошла, словно ее и не было.

Собравшись с силами, Вотан столкнул Грэя, развернулся и тут же получил кулаком в грудь. Раздался отчетливый хруст, а комната перед глазами поплыла от боли в ребрах.

– Скучно, – зевая, потянул демон, делая Грэю знак остановиться. – Чего доброго, он забьет тебя до смерти, а мы это уже проходили. Как насчет чего-нибудь новенького? Сестричке есть чем порадовать старшего братика.

Больно, ему было так больно, что Вотан перестал понимать – где он и что с ним происходит. Слепая, заведомо обреченная попытка договориться провалилась, как и стремление удержать Грэя на расстоянии. При мысли, что он вновь проиграл – нет, не свою жизнь, а жизни дорогих ему людей, – хотелось плакать от бессилия и рвущей сознание ярости. Это его вина! Он не имел права впутывать Грэя в противостояние, к которому тот не имел никакого отношения.

Распластанный на постели, избитый до полусмерти, Вотан едва сдерживал горькие капли вины и гнева, кипевшие в уголках глаз. Нет, он не доставит диббуку такого удовольствия – видеть его слабым и окончательно раздавленным. Никогда! Если бы он только мог подняться, но что это даст? Грэй нависал над ним, готовый по команде диббука продолжить истязания, а чем он может ответить?..

За черным окном тихо прошуршали первые капли дождя, и где-то вдали послышался пока еще тихий раскат грома. Приближалась буря.

– Не знать, но действовать, – поразительно искренне прошипел удивленный демон. – Похоже, тебе так хреново, что ты готов разрыдаться. Я хочу видеть твои слезы. Или нет. Лучше ярость. Ты, как дикий зверь. Первобытный Хаос. Это прекрасное зрелище.

Приблизившись, одержимая провела рукой по его голени и выдернула из ножен стилет.

– Старый знакомый. Знаешь, неприятно об этом говорить, но сегодня у нас поразительно времени. Не то, что в прошлую встречу. Придется поспешить, – она настороженно прислушалась к звукам стремительно приближающейся грозы. – Скажу одно: такие, как ты лишены права на жизнь с момента рождения, ибо они угроза для всех. Но напоследок я отвечу на вопрос, который тебя беспокоит – почему она? Ты ведь желаешь узнать, отчего я выбрал ее? Все до смешного просто. Меня прельстили тьма и то, что таится в этой тьме. О, она весьма изобретательная шлюшка, твоя драгоценная сестренка. Снимаю шляпу и раскланиваюсь.

Продолжая говорить, одержимая устроилась на его бедрах и томно потянулась.

– Можно тебя поцеловать? Ну же, не строй из себя недотрогу, поцелуй сестричку, – и впилась губами в разбитые, окровавленные губы Вотана.

Поток ярких до боли, жутких образов ослепил, ударил с такой силой, что иссякли последние силы, и Вотан закричал. Видения, которыми диббук терзал его память, его душу были невыносимы. Они рвали его на части, вновь и вновь погружая в мутный, грязный омут прошлого, и не было предела этой бесконечной пытке.

Оттолкнув обессиленную жертву, одержимая поиграла стилетом, а затем чиркнула кончиком лезвия по скуле. Царапина немедленно набухла алым.

– Это так красиво, – пропел демон. – Если бы ты смог увидеть все богатство цвета… Бледность отлично сочетается с красным и лиловым.

– Морриса?

Тихий голос раздался внезапно и резанул не хуже громовых перекатов за окном.

Одержимая дернулась, оборачиваясь к застывшему в ужасе Грегу. Тот невидящим взглядом смотрел на свои ладони, потом поднял голову и еле слышно выдавил:

– Что ты делаешь?

– Я скоро. Не умирай без меня, – бросила она Вотану и, поднявшись, двинулась на оторопевшего Грега.

Глядя на блестевший во вспышках молнии стилет в ее руке, Грег с трудом рассмотрел лежавшего на постели Вотана. Друг не двигался и, казалось, не дышал.

– Что происходит? Морриса? Что ты натворила?!

– Славный мальчик, – хихикнула одержимая, размахиваясь.

Рванув в сторону, Грег избежал удара, где-то на грани сознания отмечая боль в животе. Такие ощущения бывают, когда в драке получаешь кулаком и после задыхаешься, на краткий миг утратив способность сделать вдох. Значит, кто-то его ударил и, судя по ощущениям, не единожды.

«Какого лешего происходит? – мелькнуло в голове. – Она совсем с катушек слетела!»

Вновь увернувшись, Грег тщетно силился понять творившееся вокруг безумие. Вроде они только что сидели рядом. Извинившись за грубость, Морриса попросила проводить ее, а он, кажется, простил и согласился. Когда все успело поменяться? И что с Вотаном?

– Если ты его убила, дрянь…

Расхохотавшись, Морриса сделала обманный выпад, но просчиталась. Грег разгадал маневр и что есть силы ударил ее по руке. Стилет отлетел на кровать. Обезоруженная Морриса зашипела и впилась ногтями ему в лицо, но и Грег не остался в долгу, врезав ей по уху.

Они сцепились, как кошка с собакой. Не удержавшись на ногах, рухнули на постель, лишь чудом не задев лежавшего без движения Вотана. Отвешивая друг другу удары, каждый старался дотянуться до клинка, не обращая внимания на боль и кровь.

Бешеная возня оказалась недолгой. В какой-то миг Грег ощутил пальцами рукоять стилета и попытался сбросить оружие на пол. Не тут-то было. Морриса больно дернула его за волосы, воспользовалась секундной паузой, пока противник приходил в себя и схватила клинок. Почуяв неладное, Грег вывернул ей запястье, а она резко подалась навстречу. Хватка мгновенно ослабла, и Морриса дико взвизгнула, скаля зубы:

– Да! Посмотри, что ты наделал!

Расцепив руки, Грег вскочил, в панике глядя на рукоять стилета, торчащую в ее груди – лезвие вошло в тело на всю длину.

– Смотри в глаза…

Едва живой, плохо соображающий от боли Вотан не сразу понял, что происходит. Давление на бедра исчезло, но он почти не заметил разницы. Вроде бы кто-то кричал, а ему хотелось лишь одного – чтобы всё наконец прекратилось. Чтобы его отпустили. Он устал. Ему было страшно. Нет, он больше не боялся умереть. Он страшился не боли или смерти, но будущего, поскольку вместе с бурей и словами диббука к нему внезапно пришло осознание. Все кусочки мозаики, что не давали покоя всю жизнь, сложились в четкую картинку.

«Я умираю, и это к лучшему», – отсутствующе думал Вотан, безразлично ощущая, как кровать под ним прогнулась, а вскоре раздалось визгливое:

– Смотри мне в глаза!

Исполненный ярости и злобного торжества крик вырвал его из черного забытья, понуждая сосредоточиться. Нечеткий силуэт стоявшего у постели Грэя двоился в глазах, расплываясь, размазываясь по сетчатке. Вотан сморгнул и разглядел рядом с собой Моррису. Она пыталась приподняться, скользя слабевшими ладонями по простыням, и не спускала глаз с замершего Грэя. Заставив себя сфокусироваться, Вотан заметил рукоять стилета, пронзившего грудь одержимой:

– Нет… Грэй… Отвернись, – но приятель даже не шелохнулся, словно загипнотизированный и продолжал смотреть в глаза умирающей.

Действовать. Он должен что-то предпринять, иначе все случившееся, вся боль и страх, все муки и потери окажутся напрасными. Диббук бросит мертвую Моррису и исчезнет, уничтожив душу Грэя, но овладев его телом. Этого нельзя было допустить. Пусть он умрет, не выдержав напряжения и боли, но не отдаст Грэя этому существу.

Собрав последние силы, Вотан повернулся, вцепился в сестру мертвой хваткой и рванул ее на себя, удерживая голову. Одержимая взвыла, забившись в его руках, но искалеченное, умирающее тело стремительно слабело.

– Норман, – приглушенно всхлипнула Морриса и еле слышно добавила: – Брат мой…

Такими были ее последние слова. Несколько рваных конвульсий, и она затихла навсегда. Где-то рядом послышался стук. Это Грэй рухнул на пол в беспамятстве, но Вотана уже ничто не тревожило.

Гроза, обрушившаяся на клинику, кончилась также внезапно, как началась. Небо расчистилось, обнажив почти идеально круглую Луну, до которой никому не было дела. Ее мягкое сияние ласково коснулось мужчины и женщины, чьи тела распростерлись на постели и в неверном свете казались единым целым. Холодные, безразличные ко всему и бездыханные. Обиженный невниманием, лунный свет коротко мазнул по блеснувшим искорками слезинкам на ресницах мужчины и пропал за облаком.

========== Глава 10 ==========

Уйти, чтобы вернуться

Детектив-инспектор Лэнс допрашивал его битый час, но больших подвижек в расследовании не предвиделось. Упорно задавая одни и тоже вопросы, полицейский утирал пот большим застиранным платком, чувствуя, как раздражение растет с каждой минутой. Однако безучастные ответы Грега оставались неизменными – «Нет. Не помню. Не знаю» Полусонный и злой Лэнс даже потребовал привести ему какого-нибудь мозгоправа, чтобы выбить из Грега правду о вчерашних событиях. Он ни на йоту не верил единственному свидетелю ночной трагедии, который остался жив и мог отвечать на вопросы.

К безмерному огорчению Лэнса, беседа Грега с доктором Мэн мало что изменила. Чертыхнувшись, детектив вылетел в коридор, дав знак Валоре следовать за ним. Доктор Мэн сухо пожелала пациенту поправляться и удалилась, и сквозь неплотно прикрытую дверь до Грега донесся её равнодушно-вежливый голос:

– Боюсь, инспектор, этот молодой человек ничем вам не поможет. У него наблюдаются классические признаки ретроградной амнезии. Скорее всего, это связано с шоком, который он пережил.

– Не пичкайте меня терминами, доктор. Единственное, что меня интересует, – когда он, черт возьми, все вспомнит?

– Учитывая его физическое здоровье и отсутствие травм головы, никогда, – голос Валоры звучал по-философски невозмутимо. – Он перенес серьезное потрясение. В подобных случаях полное выздоровление – редкость.

– Какого черта там случилось? – кипятился раздосадованный Лэнс. – В комнате обнаружены отпечатки и кровь трех человек, из которых один в реанимации, второй ни черта не помнит, а третья в морге. На рукоятке стилета – пальчики всех троих, и все, как один, свежие и перекрывают друг друга. И почему никто ничего не слышал? Этого, как его… Вотана отходили, мама не горюй. На нем места живого нет. Я, черт меня дери, не верю, что он не звал на помощь!

– Держите себя в руках, инспектор. Будем надеяться, Вотан скоро придет в себя и все объяснит. Хотя вы правы, странная история. Морриса Нэйлс всегда была агрессивной, но никогда не демонстрировала склонности к жестокости и насилию. Очевидно, какой-то припадок. Возможно, наследственное…

Вместо ответа Лэнс выматерился, спешно извинился и ушел.

Тупо глядя в стену, Грег с силой тер виски. Его мучил тот же вопрос, что не давал покоя полиции – что произошло этой дьявольской ночью? С чего Морриса набросилась на Вотана? За короткий период их знакомства она ясно дала понять, что брат много значит для нее, пускай они и не родственники. Ну да, иногда между ними чувствовалось напряжение, но не убивать же из-за этого! Да еще так жестоко. Как могло случиться, что она напала на него?

Думая об этом, силясь понять ее мотивы, Грег не мог избавиться от гнетущего ощущения, будто из его жизни исчезли целые сутки. Он раз за разом выстраивал последовательность событий и неизменно заходил в тупик.

Вот Морриса пристает с поцелуями, и он убеждает ее, что это неправильно, спать с сестрой друга – дурной тон. И следующее, что Грег помнит – поигрывая стилетом, она выводит длинную царапину на узком, покрытом кровоподтеками лице брата. Между этими моментами было что-то еще. Просто обязано быть что-то еще!

Грег в ярости стукнул кулаком по постели и, морщась от боли, тут же пожалел об этом. Разумеется, должно быть что-то еще – ведь его избили. Не сильно, словно противник защищался, не желая причинить серьезный вред. И тем не менее, Грега били, и он тоже кого-то бил – ссадины на костяшках пальцев красноречиво говорили сами за себя. Впрочем, в этом как раз не было никакой тайны. Обороняясь от свихнувшейся Моррисы, он несколько раз здорово врезал ей. Непонятно только, почему она не свалилась с первого удара?

К нему пришел хмурый доктор. Наскоро осмотрев пациента, смерил давление, проверил пульс и нахмурился еще сильнее.

– Проблемы с сердцем? Алкоголь, наркотики, заболевания? – слегка ошарашенный Грег отрицательно мотнул головой. – Значит, теперь есть. Вам стоит показаться кардиологу.

И торопливо ушел, начисто проигнорировав вопрос о Вотане.

Тяжело дыша, Грег спустил ноги с постели. Голова кружилась, и мышцы болели, словно он был старым ржавым роботом, которого забыли смазать. Пошатываясь, он добрался до небольшого зеркала и ужаснулся – помимо красочных синяков, на левой щеке алели свежие царапины, как будто его драла дикая кошка. Хотя почему «как будто»? Морриса налетела на него именно как огромная злобная кошка.

Мысленно прикинув, сколько времени пройдет, прежде чем исчезнет последний синяк, Грег осторожно задрал футболку. На животе живописно переливался всеми оттенками лилового здоровенный кровоподтек. Хорошо же его пнули, можно сказать, от души. Если бы еще вспомнить, кто и за что…

Кое-как натянув джинсы и обувшись, Грег принялся оглядываться в поисках очков и застонал с досады. Очки, вернее то, что от них осталось, лежали на тумбочке рядом с безнадежно разбитым смартфоном.

– Вот дерьмо, – процедил он сквозь зубы, не зная чему огорчаться в первую очередь – что он остался без телефона или что какое-то время придется напрягать глаза.

В конце концов, он решил, что время терпит, и поплелся искать хоть кого-нибудь, кто прольет свет на состояние Вотана, поскольку о Моррисе можно было уже не тревожиться. В разговоре с доктором, который Грег нечаянно подслушал, придурок Лэнс дал понять, что состояние сестры друга лучше не бывает – она мертва, и теперь ее вряд ли заботят дела земные. «Как я ему об этом скажу? – не обращая внимания на боль в груди, тоскливо размышлял Грег. – Что бы между ними ни произошло, Вотан ее обожал. За что она с ним так?»

Старательно избегая смотреть на людей, чтобы не привлекать лишнего внимания к разбитому лицу, Грег немного поплутал коридорами. Ему не везло, поскольку он не встретил никого, кто мог бы помочь.

Устав, он сел на пол прямо под открытым окном, жадно вдыхая свежий воздух.

– Кончилось.

Рядом с ним бесшумной тенью опустилась Аурика.

– Чего тебе? – буркнул Грег.

– Ищешь волшебника? – улыбаясь, она водила пальцами по полу. – Все кончилось.

– Не знаю я никаких волшебников, и для меня ничего не кончилось. Я ни хрена не помню.

– Ты побывал в лапах демона. Разумеется, ты этого не помнишь. И ты уверен, что достаточно смел, чтобы знать правду?

– Слушай, девочка, может, Вотан готов с тобой возиться, но я нет. Отстань, – окрысился Грег, не замечая, как непостижимым образом изменился тон Аурики. Она говорила четко и слажено, глядя на него немигающим взглядом.

– Значит, достаточно смелый. Норману очень повезло.

Не успел он шевельнуться, как Аурика развернулась, с силой толкнув его ладонью в грудь. Грег попробовал дернуться, но в тот же миг его накрыла лавина воспоминаний. Прикосновение странной девушки словно бы взорвало что-то в голове, и теперь образы шли сплошным потоком, перемешивая прошлое с настоящим. Единственное, что объединяло творящийся в сознании хаос – тонкий силуэт Вотана. Память будто перебирала связанные с ним файлы, вскрывая один за другим, пока перед глазами не потемнело.

Это было странно и страшно – наблюдать за происходящим со стороны. Смотреть на свое бесстрастное лицо и то, как его кулак разбивает тонкие губы в кровь, врезается в грудь Вотана, слышать хруст его ребер и понимать, что он даже не сопротивляется. Сколько раз Грег ударил его? Не сосчитать. Просто бил, и бил, и бил…

Задыхаясь, Грег рванулся, выпутываясь из диких, отвратительных своей жестокостью воспоминаний, и отказываясь верить. Он не мог. Нет, он не мог так поступить!

Грег чувствовал, как сердце колотится, словно безумный механизм, запустивший режим самоуничтожения. Дыхание срывалось короткими рваными вдохами. Воздуха не хватало, и в глазах вновь начало темнеть. Теряя сознание, Грег успел заглянуть в непроглядно черные глаза Аурики и перестал что-либо чувствовать.

Хмурый доктор, который часом ранее советовал Грегу наведаться к кардиологу, сделал кое-какие пометки в карте и угрюмо процедил:

– Не клиника, а фабрика чудес.

– В каком смысле? – отозвался не менее угрюмый Рэйн.

– У этого пациента – Грэя – точно такие же симптомы, что наблюдались у Кирби, Грэма и прочих. Мерцательная аритмия. И заметьте, Рэйн, при абсолютно здоровом сердце!

– Вы не можете этого утверждать.

Доктор насупился, отчего стал похож на взъерошенного филина.

– Я пока в состоянии заметить разницу. Смотрите сами, – он с излишней резкостью повернул к Рэйну монитор. – Его карта. Видите данные предыдущего обследования? Парень здоров, как бык, не считая его миопии. Отдохнет, попьет таблетки и поправится.

– Хвала небесам. Мне уже звонил глава попечительского совета, – Рэйн почесал лысую макушку. – Требовал разъяснений. Кстати, что со вторым?

В темных глазах доктора мелькнуло нездоровое любопытство ученого, готовящегося воткнуть электроды в мозг испытуемого.

– С Вотаном все гораздо интереснее, Рэйн. Еще вчера я бы и гроша ломаного не дал за его жизнь – трещины в ребрах, многочисленные гематомы, ушиб брюшной стенки – хороша коллекция? Я только от него. Невероятно, но большая часть гематом почти рассосалась. Парень стремительно выздоравливает, как какой-нибудь хренов вампир!

– Разве такое возможно? – безразлично спросил Рэйн.

– Вот и мне интересно. Думаете, мы сумеем уговорить его пройти полное обследование? Я не эндокринолог и не могу ничего утверждать, но что-то в организме этого Вотана активно ускоряет процесс выздоровления. Согласитесь, Рэйн, это ненормально.

Рассеянно кивнув в знак согласия, Рэйн с тоской подумал, что сейчас ему нет никакого дела до странного пациента. Заявление главы совета звучало категорично, а стало быть, недолго ему осталось находиться у руля клиники. Это означало конец карьере, планам на будущее, всему, что он полагал незыблемым. Какое теперь имело значение необычное и интригующе ускоренное выздоровление, свидетелем которого он стал? Правильный ответ – никакого. Для доктора медицины Джареда Рэйна уже ничто не имело значения.

Провалявшись несколько часов под капельницей, Грег упорно отказывался объяснить, что предшествовало приступу. Не потому, что он боялся полиции или не хотел нести ответственность. Все было гораздо проще. Он не знал, как правильно подобрать слова, чтобы его поняли, поскольку и сам ничего не понимал. Аурика заставила его вспомнить случившееся, но Грег отказывался верить, что оказался способен поднять руку на друга. Да он в жизни не причинил бы Вотану вреда! Но тогда как подобное стало возможным? И как он теперь будет смотреть ему в глаза, зная, что натворил?

«Я искал его дружбы и едва не прикончил его, – размышлял Грег, машинально диктуя Лэнсу номер телефона. – Вотан многое прощал тебе, старик, но теперь забудь. Лучше поспеши убраться из его дома, покуда он лично тебя не выставил»

Известие, что Вотан идет на поправку, как и заявление Лэнса о сомнительности предъявленных им обвинений очень обрадовало Грега. Вместе с тем он четко осознавал – дружбе и гостеприимству конец. Вотан не захочет видеть рядом с собой человека, который лишил жизни Моррису и пытался убить его самого. Никаких слов не хватит, чтобы выразить все сожаление, что мучило Грега, да и нет таких слов. Что он ему скажет: «Прости, я вовсе не хотел тебя убивать»? Смешные, жалкие оправдания. Вотан никогда не простит…

Кое-как оклемавшись, Грег поинтересовался у Лэнса, можно ли ему покинуть клинику, ссылаясь на срочную необходимость купить новые очки. Тот ответил утвердительно, намекнув лишь, что его друг все еще здесь и ему по-прежнему плохо. Нельзя сказать, что сие замечание добавило Грегу оптимизма. Окружающие считали их друзьями, но о какой дружбе могла идти речь после случившегося?

Наспех собрав вещи, Грег расспросил медсестер, как добраться до автобусной остановки, и поплелся прочь от клиники. Поступок, достойный награды за самое трусливое бегство, но он не видел иного выхода. «Будет лучше, если мы больше не встретимся», – успокаивал он себя, безуспешно отгоняя чувство вины, что преследовало его подобно дворняге, навязавшей свое общество.

Медленно, чтобы не перегружать ноющее сердце, Грег брел по дороге, полностью сосредоточенный на невеселых думах о будущем, а потому не сразу услышал, как его окликнули. Подслеповато щурясь, он обернулся, пытаясь разглядеть человека в наступающих сумерках.

– Ты! Да, ты, подойди!

Грег приблизился и увидел молодую женщину в черном платье, украшенном ярким красным корсетом. Бледное лицо, черные тени вокруг пронзительных зеленых глаз и кроваво-алая помада – типичная готка.

– Вы ко мне обращаетесь? – Грег огляделся по сторонам.

– Конечно. Ты видишь кого-то еще? – она достала из сумочки посеребренный портсигар. – Огоньку не найдется?

– Не курю.

– Грустно. Я Лайза Ибсен. Присядь, если не торопишься.

– Я Грег. И вообще-то тороплюсь.

– Присядь, не то у тебя сейчас удар случится.

Сердце заныло сильнее, и Грег сдался, устроившись рядом с Лайзой и для удобства подперев спину сумкой.

В тишине негромко щелкнула зажигалка.

– Зачем просила прикурить, если у самой есть?

– Тебе никогда не говорили, что ты грубиян? – она с наслаждением затянулась, и Грег уловил аромат марихуаны. – Уходишь или бежишь? Норман Вотан говорил, что в клинике часто и со вкусом умирают.

– Откуда ты его знаешь?

– Мне ли его не знать? – Лайза горделиво повела плечом. – Славный мальчик. Надеюсь, с ним все в порядке? Он выглядел потерянным. Аурика говорила, ты его друг. Это хорошо. Он слишком долго был один.

– Не припомню, чтобы видел тебя в клинике, и вряд ли ты его подруга. У него нет друзей, а девчонок и подавно.

– У него есть ты. Зачем Вотану кто-то еще? – Лайза уставилась на него, как на сумасшедшего.

– Послушай, я тебя не понимаю и не обязан с тобой откровенничать, но мы с Вотаном больше не друзья, – отрезал Грег. Он начал уставать от этого разговора.

– Но это невозможно! Ты его единственный друг, – Лайза комично захлопала длинными и явно накладными ресницами, отчего стала похожа на куклу. – Думаю, тебе стоит поговорить с ним, прежде чем дать деру. Поверь, от себя, как и от смерти, все равно не убежишь. Но это после, а сейчас расскажи мне о нем. Какой он?

– Ты же его знаешь, – ядовито напомнил Грег. – Самый занудный и самый потрясающий девственник книголюб. Вряд ли я когда-нибудь встречу кого-то, с кем мне было бы так легко, но я плохо поступил с ним, Лайза. Как бы я хотел все исправить…

– Будь мужиком! – она взмахнула рукой, просыпав пепел на платье. – Уверена, он ждет тебя. Больше скажу – он нуждается в тебе. Запомни на будущее, Григорие Грэй, у Нормана Вотана никого нет, кроме его единственного друга, и это ты. Если ты сейчас уйдешь, он погибнет, преданный самыми близкими, и некому будет указать ему дорогу обратно.

Затушив самокрутку, Лайза вскочила и, прежде чем он успел остановить ее, исчезла в глубине леса, оставив Грега в одиночестве.

– Эй, откуда тебе известно мое имя?! – крикнул он вслед.

Но было поздно. В тени деревьев коротко мелькнула алая искра корсета, и все стихло, только ветер гулял в ветвях.

Он знал, что ему должно быть больно, очень больно. Но тело молчало. Наверное, из-за морфина. Стоило признать, опиат прекрасно блокировал физическую боль, но оказался совершенно бессилен против душевных мук. Безразлично созерцая потолок, Вотан не чувствовал ничего и в тоже время испытывал невыносимую боль, от которой его не защитил бы ни один наркотик.

Морриса умерла… Он должен был сделать все, чтобы защитить свою сестру, но она погибла. Спасибо, хоть не от его рук. Он никогда бы не смог закончить страшную игру с диббуком, убив сестру, даже после всей грязи, что демон показал ему напоследок. Кабы не Грэй, лежать бы сейчас Вотану на прозекторском столе, а не в палате.

«Я не сумел уберечь ее, и мне остается лишь надеяться, что я спас его, – прикрыв глаза, отсутствующе размышлял Вотан. – Но если я ошибся, он вернется и добьет меня. Пусть так, я больше не боюсь смерти. Жизнь оказалась гораздо страшнее, чем я мог предполагать…»

Над ухом раздалось тихое хрипловатое покашливание заядлого курильщика. Разлепив тяжелые веки, Вотан увидел рядом с постелью сонного, помятого мужчину в дешевом, на размер больше, чем нужно, костюме. В руках он держал блокнот и замусоленную ручку.

– Я детектив Лэнс, местная полиция. Слышал, вам лучше? Поверьте, я не стал бы беспокоить вас без нужды…

– Оставьте никчемные любезности, детектив. Я в них не нуждаюсь, – сипло прервал его Вотан. – Давайте перейдем к сути вашего визита. Я приехал, чтобы навестить сестру, и она напала на меня. Предупреждая ваш вопрос, нет, мне не известен мотив, побудивший ее сделать это. Я защищался, как умел. Не хотел причинить ей вред и поплатился. То, что я здесь – моя вина.

– Понятно, – Лэнс бегло записывал. – А как быть с мистером Грэем?

– Мы же друзья. Должно быть, он пошел меня искать.

– Мне не дает покоя вопрос: откуда у нее взялся чертов кинжал?

– Стилет, – поправил его Вотан. – Это был мой стилет.

– Название не имеет значения. Меня интересует, как он попал к ней.

– Полагаю, Морриса отобрала его, когда я был без сознания.

– Допустим, но кто из вас двоих убил мисс Нэйлс, мистер Вотан? Вы или мистер Грэй?

– Я больше не скажу ни слова без адвоката.

– Это ваше право. Вот только вряд ли вам понадобится адвокат, – задумчиво отозвался полицейский. – Если сложить ваш рассказ с тем, что сохранилось в памяти мистера Грэя, дело не дойдет до суда. Вернее, дойдет, но без вашего активного участия. Думаю, во всем виноваты местный персонал с главным врачом – распустили своих чертовых нариков. Странно, что подобное не случилось раньше… Не стану вас дольше беспокоить. Поправляйтесь.

– Один вопрос, детектив, – Вотан попытался приподняться, но это ему не удалось. – Хотите убедить меня, что мы – я и Грэй – невиновны?

– Я верю своим глазам и заключению ее лечащего врача, мистер Вотан. Желаете знать правду? Вы выглядите препаршиво, и ваш приятель – не лучше. Думаю, когда станут известны данные экспертизы, они бесспорно докажут факт самообороны. Если водитель насмерть сбивает человека из-за дефекта сборки автомобиля, никто не судит его. Если доктор проморгал психоз, с чего бы вам отвечать за смерть психопатки? И вот что я скажу вам, Вотан – не берите на себя чужих грехов. Это вредно для здоровья.

Вновь пожелав ему скорейшего выздоровления, Лэнс спрятал блокнот в карман и собрался уходить, но в дверях обернулся:

– Да, совсем забыл. Ваш приятель спросил, можно ли ему уехать, и я не стал его задерживать. Хорош друг, нечего сказать…

Итак, Грэй ушел. Такого поворота следовало ожидать, но Вотан все равно чувствовал тоску. Никогда не искавший и не понимавший ни любви, ни дружбы, он сожалел, что придется возвращаться в пустой дом. Туда, где его никто не ждал и никто не беспокоился, жив ли он. Вкупе с тем, что Вотан узнал о себе, это было вдвойне болезненно. Лишь теперь он осознал, что перемены, связанные с появлением Грэя в его доме, оказались к лучшему. Жаль, знание пришло к нему слишком поздно, хотя втайне Вотану хотелось верить, что он ошибается и Грэй всего лишь отлучился ненадолго.

Постепенно боль в теле возвращалась, и Вотан понял, что действие морфина заканчивается, но не спешил звать медсестру. Он хотел прочувствовать свою боль, а еще надеялся, что она заглушит ту, другую, боль бесконечных потерь, когда остаешься один на один со своим будущим, которого не желал и которое не волен изменить.