Текст книги "Убей меня снова (СИ)"

Автор книги: ZANUDA999

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Не в силах поверить в происходящее, Грег снял очки. Потер ладонями лицо и больно ущипнул себя в стремлении убедиться, что не спит и не галлюцинирует. Напрасно – Вотан с девушкой никуда не исчезли и продолжали целоваться.

Глядя на них во все глаза, Грег усмехнулся. Похоже, за время, пока они не виделись, Вотан успел расстаться не только с девственностью, но и напрочь потерял всякий стыд, если приволок его поглазеть на интимные игры. Впрочем, блуждая по просторам всемирной паутины, Грег и не такое видел, а потому спокойно сидел, задумчиво созерцая отражение звёзд на покрытой рябью поверхности озера, то и дело косясь на целующихся.

В ночной тиши раздался женский смех. Девушка толкнула Вотана и скрылась под водой, а он поплыл к берегу, отводя руками листья кувшинок.

Дождавшись его, Грег сперва молча смотрел, как Вотан вытирается, а после выдал:

– Если ты хотел меня шокировать, тебе это блестяще удалось. Я думал, тебя не интересуют подобные отношения – секс, флирт и прочие радости жизни.

– Все верно. Я сделал, что сделал, но это ровным счетом ничего не значит. Забавно, тебя до сих пор волнует моя личная жизнь. Не уверен, что должен оправдываться, Грэй, однако нахожу необходимым кое-что пояснить. Я обещал подарить ей поцелуй и просто сдержал слово, – он наскоро оделся, небрежно зашнуровал берцы и сел рядом. – Поверь мне, ее чарам тяжело противиться, ведь русалки способны приворожить кого угодно, Грэй. Даже меня.

– Русалки? – Грег снисходительно рассмеялся. – Что за бред ты несешь? Прав был доктор, лучше бы ты задержался в клинике. Серьезно, Вотан, кто она на самом деле? Хотя бы имя назови. Клянусь, что никому не проболтаюсь.

– У русалок не бывает имен, ты не знал?

С этими словами из воды вышла та самая девушка.

Остолбенев от неожиданности, Грег смотрел, как она приближается, и далеко не сразу сообразил, что незнакомая купальщица обнажена. Тусклый свет звезд мягко очерчивал ее красивое тело – нежную округлость грудей, крутой изгиб бедер – и блестел в длинных, густых волосах.

– Ты не сказал мне, что будешь не один, Норман Вотан, – кокетливо заметила она, присаживаясь напротив. – Мы могли бы отлично искупаться втроем. Вряд ли твой друг способен похвастать целомудрием, а мне так одиноко…

Говоря с Вотаном, Русалка уставилась на Грега, и тот понял, что тонет в ее огромных глазах. Его больше ничто не смущало – ни ее бесстыдная откровенность, ни глаза красавицы, лишенные белков. Даже отсутствие хвоста не вызвало нареканий, хотя до этого момента Грег свято полагал, что русалка просто обязана его иметь.

– Не желаешь искупаться со мной? – она томно протянула ему руку в манящем жесте. – А может, ты хочешь поцеловать меня? Не стесняйся. Мы славно порезвимся с тобой. Поведай мне о своих желаниях.

– Прекрати немедленно!

Громкий окрик Вотана слегка отрезвил, но не настолько, чтобы Грег сумел стряхнуть наваждение.

– Я просто забавляюсь, – Русалка игриво повела плечами.

Разозлившись, Вотан схватил мокрое полотенце и набросил его приятелю на голову.

– Я велел тебе прекратить. Оставь его. Не серди меня, красавица. Я знаю людей, которые дорого заплатят, стоит мне лишь намекнуть, где можно поймать русалку. Сними морок или, я клянусь, кончишь свои дни в аквариуме.

– Почему он тебя так взволновал, Норман Вотан? Это только игра. Ты уйдешь, и я останусь совсем одна. Ты ведь знаешь, каково это – быть одному? В этом наши судьбы схожи. Посмотри на меня, – обратилась она к Грегу.

Тот уже успел сдернуть полотенце и запустить им в приятеля. Заслышав мелодичный, порочный и чувственный голос Русалки, Грег вновь потянулся к ней, ощущая, как вскипает кровь от близости столь прекрасной женщины. На какую-то долю секунды они оказались так близко, что соприкоснулись носами.

– Славный мальчик, – Русалка провела кончиками пальцев по его губам. – Скажи спасибо Вотану, что он защитил тебя, сладкий, но если надумаешь прийти один, – утоплю!

В одно мгновение она преобразилась. Гладкая кожа позеленела, а роскошные волосы обратились липкими бурыми водорослями. Русалка оскалилась, показав мелкие, острые, как иглы, зубы, и облизнула губы длинным, тонким языком.

– Прощай, Норман Вотан. Не забудь, что я сказала. Он идет за тобой.

Злобно хихикая, она вскочила, бросилась в озеро и исчезла.

Растерянный и бесконечно шокированный Грег ошалело вцепился в приятеля, а тот ободряюще обнял его за плечи.

– Одевайся, – мягко попросил Вотан. – Мы уходим.

Бросив на него недоуменный взгляд, Грег опустил голову и охнул. Завороженный Русалкой, он, сам того не замечая, умудрился раздеться почти догола. Как и когда это произошло, Грег не помнил, но факты вещь упрямая – он судорожно хватался за Вотана, сидя в спущенных до колен джинсах и с приличным стояком в трусах.

С трудом разжав пальцы, Грег неловко поднялся, застегиваясь и набрасывая смятую, покрытую зелеными пятнами рубашку.

– Как такое могло случиться? – растерянно бормотал он, не зная, куда деть взгляд. – Ничего не помню. Только ее глаза. Что это было, Вотан?

– Таковы знаменитые чары русалок, – Вотан бесстрастно взглянул на безмятежные воды озера. – Девушки с разбитыми сердцами, не нашедшие любви при жизни. Им всегда холодно и очень одиноко. Она говорила о любви к Эрику, но если бы не жадность и злоба Катарины, однажды непременно утопила бы возлюбленного. Теперь ты понимаешь, отчего мне было сложно говорить с полицией? Это Русалка вынесла тело Эрика на поверхность. Впрочем, все уже в прошлом. Идем, Грэй, нам больше нечего здесь делать.

Машина нашлась там, где Вотан ее оставил. Переговорив с сонным охранником, он предложил Грегу подбросить приятеля в деревню. Тот, еще не до конца пришедший в себя, рассеянно кивнул, вынимая орущий смартфон.

– Где ты шляешься?! – рявкнула трубка голосом Хелен.

– Я видел Русалку, – не подумав, брякнул Грег и сразу же пожалел об этом.

– Так я и знала, мама, – крикнула подружка. – Он там с какой-то девкой!

– Хелен, успокойся. Нет здесь никаких женщин. Только я и Вотан.

– Что за имя такое дурацкое? Она шлюха?!

Грег устало провел ладонью по лицу.

– Начнем с того, что это мужчина. И Вотан не шлюха, а мой друг, которого я давно не видел, – терпеливо пояснил он. В ответ раздались совсем уж непристойные комментарии, относительно его сексуальных пристрастий. – Прекрати оскорблять меня и моих знакомых!

Прикрывая ладонью надрывающийся в истерике смартфон, Грег покосился на Вотана, с интересом наблюдавшего за разговором.

– Ты даже представить не можешь, как я тебе завидую в такие моменты, – прошептал он.

– С меня хватит, Грег! Надоело! Тебе наплевать на меня и наши отношения. Хочешь встречаться с парнем? Ради Бога! Забирай свои вещи и катись из моей квартиры. Скотина!

В трубке пошли гудки.

– Что-то случилось, Грэй?

– Все в полном порядке, если не считать, что я лишился подружки и стал бездомным, – Грег махнул рукой. – Хрен с ней. Не обращай внимания. Зато теперь я свободен, так что могу отвезти тебя, куда пожелаешь. И не спорь. Ты весь зеленый, прямо как твоя Русалка. Плохо?

Вотан кивнул, зажал ладонью рот и отошел за угол, где его вырвало едкой желчью. К его облегчению, боль в голове немного поутихла, но он чувствовал себя очень слабым и усталым. На секунду Вотан задумался – не погорячился ли он с выпиской, однако после решил, что ему просто надо выспаться.

Кое-как отдышавшись, он вернулся к машине, где получил бутылку воды.

– Охрана расщедрилась, – Грег смотрел, как приятель с жадностью пьет. – Давай, садись. Я заеду за вещами, а после отвезу тебя в больницу.

– Нет, никаких больниц. Пожалуйста, Грэй, отвези меня домой.

– Это неразумно. Не хватало еще, чтобы ты окочурился в машине, – вскипел Грег, отбирая у Вотана ключи.

– Все будет хорошо, Грэй, обещаю. Будь любезен, отвези меня домой. Я покажу дорогу.

Плюнув в сердцах, Грег потребовал назвать адрес и запустил в смартфоне программу навигатора.

– Можешь спокойно спать, не заблудимся.

Вещи, оставленные в доме матери Хелен, Грег получил без особого труда и очередного скандала. Сумка сиротливо притулилась на крыльце. Как следует, от всей души выматерившись в запертую дверь, Грег зло бросил вещи на заднее сидение внедорожника:

– Авось родители приютят, – без особой надежды в голосе пробормотал он, включая зажигание.

Какое-то время они ехали в тишине, изредка прерываемой донельзя отвратительным голосом навигатора, указывающим повороты. Вотан неспокойно дремал, и Грег нарочно притормозил на круглосуточной заправке. Сбегал в туалет, купил чипсов для себя и воды для приятеля, а после заставил его выпить обезболивающее, которое ему подсунули в клинике. Вотан принял таблетку, немного помолчал, собираясь с мыслями и наконец кивнул самому себе:

– Неужели все так плохо? Я имею в виду, тебе действительно негде жить? – хрустя чипсами, Грег утвердительно мотнул головой. – В таком случае, я могу предложить остановиться у меня, если, конечно, тебе не претит жизнь в деревне. Интернета в моем доме, разумеется, нет, зато есть телефон, так что, думаю, подключить сеть не составит для тебя никаких проблем. Счета пополам, кроме Интернета, естественно.

– Ты серьезно?!

– Абсолютно. Я никогда не шучу с такими предложениями. Можешь оставаться столько, сколько сочтешь необходимым, – Вотан устало прикрыл глаза. – Роберт прав, я слишком долго жил один…

========== Глава 3 ==========

Морриса

Морриса Нэйлс щелчком выбила из пачки сигарету, приоткрыла окно и закурила. Прямо под ярким стикером с надписью «Спасибо, что вы здесь не курите». Правилами реабилитационного центра курение в здании строго запрещалось, однако Моррисе и многим другим это отнюдь не мешало предаваться пагубной привычке. Должно же быть хоть какое-то преимущество, что ты находишься именно в частной клинике. Владельцы подобных заведений напрямую зависят от пациентов и закрывают глаза на незначительные нарушения режима или попросту делают вид, что ничего не происходит. Некоторым такая вольность дорого обходится, но это только их вина, а доктора вроде как и вовсе ни при чем, верно?

Глубоко затягиваясь, Морриса нервно ерошила пальцами короткие, зеленоватого оттенка волосы, с тоской вспоминая весельчака Инди. Угораздило же его умереть в такой неподходящий момент! Хотя, если по-хорошему задуматься, подходящих моментов сыграть в ящик не так уж и много.

«Тебе ли его осуждать? – мрачно напомнила она себе, инстинктивно поглаживая левое предплечье. – Ты ничем не лучше»

Такие рассуждения были вполне объяснимы – еще совсем недавно Морриса Нэйлс и сама хотела умереть… Даже не так. Она просто мечтала о смерти. С упорством, достойным лучшего применения, регулярно посещала многочисленные сайты и форумы, так или иначе посвященные вопросам суицида. Ходила в ночные клубы, прятавшиеся в самых опасных районах. Перебегала дорогу на красный свет, под возмущенный свист и оглушительные сигналы разъяренных водителей. С готовностью употребляла алкоголь и наркотики, пока окончательно не разочаровалась в этом занятии. Одним словом, делала все от нее зависящее, чтобы приманить старуху с косой, но та раз за разом безразлично проходила мимо.

Такой образ жизни кончился весьма плачевно. Пребывая в пьяном угаре с очередным любовником, она не заметила, как медленно угас отец. Впрочем, ей было все равно. Гадкий скандал, разразившийся около семи лет назад, привел к тяжелому, затяжному конфликту с родителями. Они, как могли, старались помириться с дочерью, но даже смерть отца не заставила Моррису смягчиться. Она не могла и не хотела их прощать и на похороны приехала лишь потому, что знала – Норман – всегда вежливый и учтивый старший брат – непременно будет на кладбище, и не ошиблась. Весь в черном, он держался поодаль, чтобы лишний раз не злить приемную мать.

Затягиваясь сигаретой, Морриса прикрыла глаза и вздохнула, вызывая в памяти подробности того дня.

Черт бы драл все эти светские правила! Согласно им, она должна была стоять рядом с матерью, пока церемония не кончится, а ей хотелось лишь одного – оказаться вблизи брата. Взять его за руку, пожимая фантастически длинные пальцы в тайной надежде, что он примет этот скромный жест любви. Морриса Нэйлс любила брата, и ей было глубоко наплевать на истерики матери.

С трудом дождавшись, когда священник закроет свою дурацкую библию, Морриса протолкалась среди гостей, ища взглядом брата. Тот уже спешил к выходу с кладбища. В отчаянии она бросилась за ним и догнала у самой машины:

– Норман! Подожди. Не уезжай.

Он вздрогнул, но остановился.

– Я знала, что ты приедешь, – Морриса обняла его. – Ты слишком правильный, чтобы поступить так, как сделал бы любой другой на твоем месте.

– И как, позволь спросить, поступил бы другой человек? – он не отстранил ее, но и не спешил обнять в ответ.

– Шутишь?! После того, как он с тобой обошелся, самое малое, что ты мог сделать – плюнуть на его могилу.

– Я отдал дань вежливости, не более того.

– Знаю. Ты сумасшедший. Подвезешь меня?

Он немного поколебался и отрицательно качнул головой.

– Я полагаю, что сейчас не самое подходящее время. Тебе стоит уделить внимание Виктории, потому что потеря мужа – это очень больно, а ты ее дочь. У мамы больше никого не осталось.

– Я не хочу разговаривать с ней, – отрезала она. – Норман, у меня отец умер. Ты нужен мне. Пожалуйста, Норман. Мы так давно не виделись. Я скучаю. Неужели ты никогда не простишь?

Она сильнее стиснула его в объятиях и даже всхлипнула для пущего эффекта, но брат не поддался. Мягко, но решительно освободившись, он пробормотал никому из них не нужные соболезнования, сел в машину и уехал. Глядя ему вслед, она в гневе топнула ногой с такой силой, что сломала каблук…

После краткого разговора с братом расстроенная Морриса поехала на поминальный обед и напилась. Мать плакала, а она презирала ее лицемерие. Окружающие охали, пили, ели, говорили – все, как обычно, пока кто-то из гостей не спросил ее, отчего сын Виктории проигнорировал похороны. Морриса только расхохоталась в ответ, чем вызвала общее недоумение, но ей не было никакого дела до реакции гостей. Никто из этих людей не знал и не понимал, что в действительности происходило в семье Нэйлс, какой фальшью была пропитана ее атмосфера. Все эти благодушные заявления Виктории и Джонатана об участии в судьбе приемного сына, приправленные слезливыми рассказами о тяжелой болезни ребенка, вызывали активное сочувствие, и никто, никто не мог даже представить себе, что за закрытой дверью чета Нэйлс старалась не упоминать о сыне. Да Бога ради! Сама Морриса впервые встретилась с братом по чистой случайности, и лишь потому, что отец слег с инфарктом и матери пришлось отправить дочь к Уоррену.

Разглядывая брата, корпевшего над книгами, Морриса тщетно силилась понять, о каком таком заболевании постоянно твердила мать? Ничто в облике высокого, худого юноши не намекало на его нездоровье. Разве только пальцы казались неестественно длинными, но, по мнению Моррисы, это придавало ему странное очарование. Какой шок и стыд за родителей, какое отвращение к ним она испытала! И после всего, что они сделали, как могла она поверить, что ее мать способна испытывать боль, о которой брат говорил на похоронах?

«Что он может знать о боли? И что знает о боли Виктория?» – она зло затянулась, обжигая пальцы о фильтр. Вот Инди понимал, что такое боль, когда ломка крутила его мышцы. Глупый, наивный Инди, так любивший строить планы на будущее. Жаль, что он отказывался понимать – ни у кого из тех, кто находится в этой клинике, нет никакого будущего. Есть только временное затишье до очередного коктейля, дозы, игральной фишки или случайного секса.

– Нельзя курить.

«А некоторым уже ничто не поможет», – ядовито отозвалась Морриса, лениво поворачиваясь в сторону упрекавшей ее девушки.

– Самая умная? Иди, куда шла.

– Нельзя курить, – повторила та, не двигаясь с места и странно раскачиваясь.

Криво усмехаясь, Морриса выдохнула в ее сторону струйку дыма. Затем демонстративно потушила сигарету и выбросила окурок в окно.

– Теперь довольна, Аурика? Проваливай.

Аурика немного покачалась, сплетая и расплетая пальцы, после развернулась и медленно пошла в другую сторону. «Сейчас вернется в комнату, чтобы опять пройти этим же коридором, дура аутичная», – Морриса спрятала пачку в карман и, насвистывая, направилась в общую комнату.

Мягко выражаясь, она недолюбливала Аурику – единственную дочку старшей медсестры. Девочка с рождения страдала аутизмом, который с возрастом лишь усилился, и едва могла связать несколько слов. Худенькая, с длинными черными волосами, она отчего-то вызывала у Моррисы состояние, близкое к панике. А все потому, что мало кто брался предсказать, как Аурика поведет себя в тот или иной момент. Всегда слегка раскачивающаяся, глядевшая в никуда огромными темными глазами, она смахивала на призрак из азиатского фильма ужасов. К слову, ей было не место в реабилитационной клинике, но для миссис Бэйл сделали исключение, и теперь Аурика шаталась одними и теми же коридорами, приставая к другим со всякими глупостями.

До общей комнаты оставался один поворот, когда на Моррису налетел Джейсон. Шалело улыбаясь, он поманил ее к себе и заговорщическим шепотом поведал, что раздобыл немного травки. Вяло отмахнувшись от назойливого предложения «забить косячок», Морриса собралась было продолжить свой путь, но Джейсон настойчиво потянул ее за собой.

– Страшно одному, – он плюхнулся на кровать, свернул самокрутку и с наслаждением затянулся. – Ты не в курсе, от чего умер Инди? Его же вроде как должны были выписать со дня на день.

Морриса отрицательно помотала головой и открыла форточку.

– Вот, и никто не знает, – Джейсон хлопнул себя по костлявому колену. – Мы здесь мрем, как тараканы. Я могу понять, почему Рут откинулась. Она была конченой наркоманкой, пробы негде ставить, но Люк и Грэм! Эти-то от чего сдохли?

– Если бы смерть была криминальной, мы бы уже вешались от копов, – резонно заметила Морриса.

– Держи карман шире, – отравленный марихуаной, тупо хихикнул Джейсон. – Тут тебе не государственная дешевка, а частная клиника. Кто станет выносить сор из избы? Ты как хочешь, но я собираюсь звонить предкам. Пусть заберут меня отсюда.

– А знаешь, ты прав, – она села к нему на кровать. – Странно это все. Когда Инди умер, Аурика шептала что-то о зле и черном призраке. Вроде как он Инди убил. Такая дура… Хотя постой. Помнишь, то же самое было во всех случаях? Она все твердила о каком-то зле. Просто мороз по коже… Скажи, Джейсон, ты веришь в призраков?

– Я верю, что запер дверь.

Тяжело и возбужденно дыша, Джейсон потянул Моррису на себя, беспорядочно шаря ладонями под ее футболкой. Пытаясь расстегнуть бюстгальтер, принялся шептать, как ему одиноко, и прочие глупости, а Морриса подняла глаза к потолку, раздраженная дурацкими заигрываниями. Секса не хотелось.

Отпихнув разгоряченного наркотиками и похотью Джейсона, Морриса вышла в коридор. Немного постояла, размышляя, стоит ли тратить время на телевизор, и сочла, что не стоит, равно как и участвовать в групповой терапии, на которой ее ждали через час. Какой смысл собираться и рассказывать друг другу о себе? Она пыталась покончить с собой, и это правда. Она сожалеет о поступке? Неправда, но и повторять не станет, в силу его бессмысленности. Смерть не подарит желанный покой и удовлетворение. Ничто и никто в этом гребаном мире не подарит, кроме одного-единственного человека, который шарахался от нее, как от чумной.

– Что побудило тебя это сделать, Морриса? – шагая по коридору, с издевкой передразнила она доктора Мэн и сама же ответила: – А какое ваше дело, доктор? Если я скажу, вы упрячете меня так далеко, как сможете, доктор. Так что я лучше помолчу, доктор.

Устроившись на стуле у окна, Морриса подперла кулаком подбородок и бездумно уставилась на цветочную клумбу.

Все эти смерти, о которых упомянул Джейсон, действительно выглядели очень странно. Пускай не совсем здоровые, но молодые люди умирали непонятно от чего, а доктора помалкивали, не торопясь с разъяснениями.

Первой в скорбный список смерти попала Рут – наркоманка и лесбиянка. Никто этому не удивился, поскольку родственники запихнули ее в клинику насильно и излечение отнюдь не входило в планы необузданной девицы. Все пациенты и часть персонала знали – кто передает ей кокаин. Однако стерва Рут пообещала проблемы каждому, кто сообщит доктору Рэйну, и народ понимал, что это не пустые слова. Собственно, о ее смерти мало кто сожалел.

Вскоре за Рут умер весельчак Грэм. Потом унылый философ Люк, и вот несколько дней назад не стало Инди.

Морриса печально вздохнула. Ох уж этот Инди… С ним было весело. Он клялся, что очистился, навсегда завязал с героином, и звал Моррису в гости, обещая познакомить с родителями. Самое паскудное, что она согласилась и на самом деле очень хотела познакомиться с его семьей, надеясь на излечение от своего наваждения. Инди смог бы помочь ей забыть.

В дверь ненавязчиво постучали.

– Морриса?

– Да, доктор Мэн.

Нехотя отвернувшись от окна, она безразлично посмотрела на психотерапевта.

– У тебя занятие в группе, и мы ждем только твоего присутствия. Не вынуждай остальных опаздывать на ужин. Идем.

Показав спине доктора средний палец, Морриса уныло поплелась следом за моложавой женщиной, на ходу придумывая обидные прозвища в ее адрес.

Обязанность присутствовать на сеансах групповой терапии была для нее самой утомительной частью реабилитации. Горстка людей под присмотром Мэн говорила о себе, своих проблемах, словно такие разговоры способны кому-то помочь. Считалось, что подобные занятия объединяют людей, но, по мнению Моррисы, они служили лишь поводом поныть и продемонстрировать окружающим свое эго. Доктор Мэн убеждала их быть честными друг перед другом, но секрет Моррисы был слишком интимным, чтобы рассказывать о нем всем подряд. Что до остальных, их рассуждения ничуть не трогали ее сердце. Скорее раздражали и утомляли своей откровенной тоскливостью.

– Сегодня, я предлагаю поговорить о первой любви, – Мэн дежурно, но тепло улыбнулась группе, присаживаясь на стул. – Ни для кого из вас не секрет, что первая влюбленность нередко бывает несчастной и это приводит к множеству проблем в будущем. Начнем с тебя, Саймон.

Разглядывая носки кроссовок, Морриса краем уха прислушивалась к рассказчикам. Одни твердили, что первая любовь – лучшее время в их жизни, другие наоборот, но все истории звучали как-то чересчур тривиально и обыденно. В них не нашлось места для особой изюминки, которая случилась с Моррисой и, хотя прошло без малого десять лет, продолжала волновать ее сердце. Она не просто любила, но была совершенно одержима своим чувством. В этом и крылась изначальная причина безумного поведения, которое как-то ночью привело ее в ванну и вложило лезвие в руку.

Она рассеянно потерла предплечье. Алкоголь, наркотики, любовники – все, чтобы отвлечься и забыть. Так могло продолжаться бесконечно долго, если бы не умерший на ее глазах незнакомый парень. Казалось бы, только минуту назад он упаковал подарок для Нормана – и вот уже кровь повсюду, а она смотрит в мертвые глаза, ощущая, как что-то ломается внутри.

Этот перелом дорого ей обошелся. Казалось, смерть, а вместе с ней и выход из тупика совсем рядом, только руку протяни. Морриса с готовностью протянула, но вместо блаженного забытья и вечности попала в идиотскую клинику, где умирал кто угодно, но только не она.

– Морриса!

Громкий окрик выдернул ее из задумчивости.

– Твоя очередь, Морриса, – мягко повторила Мэн. – Расскажи, что ты ощущала в тот момент?

– Он был ублюдком, – равнодушно бросила она. – Больше мне добавить нечего.

– Это чувства, которые пришли позже, – терпеливо поправила Мэн. – И именно они спровоцировали девиантное поведение. Вопрос в другом, что предшествовало им?

Вызывающе скрестив руки на груди, Морриса мысленно выругала прозорливого терапевта.

– А кто сказал, что все кончено?

От вопроса, произнесенного откровенно наглым тоном, Мэн слегка растерялась, а Морриса злорадно оскалилась. Уесть дотошного психотерапевта было ее давней мечтой, и теперь она наслаждалась эффектом.

– Ну же, доктор Мэн, что вы на это скажете? – голос сочился ядом. – Готова поспорить, ваши теории и выводы летят к чертям собачьим. И еще, я не намерена обсуждать мои чувства. Ни с вами, ни с кем иным. Они мои и только мои…

Ночь прошла в дурных снах, которые сменяли эротические видения, вновь оборачивающиеся кошмарами. Разбитая Морриса проснулась от громкого стука в дверь. Окончательно ее разбудил Саймон. Бесцеремонно ворвавшись в палату, он с размаху сел на постель и выпалил:

– Просыпайся! Джейсон умер!

– Что?!

Не веря своим ушам, она вскочила и забегала по палате, торопливо одеваясь.

– Как умер? Когда?

– Ночью. Я видел, как выносили тело. Что здесь творится, Морри? Это уже не смешно. А если подобное случится с Гарри?

– Только не говори, что пылаешь к нему большой и чистой любовью, – язвительно заметила Морриса. – Все знают, что ты ни одной упругой задницы не пропускаешь. Черт! Саймон, мы же только вчера с Джейсоном говорили. Он еще приставал ко мне, по привычке.

– Тебе хорошо, – Саймон попросил сигарету. – Один звонок, и мамочка заберет свою девочку, а как быть нам с Гарри? Если мы убежим сейчас, он непременно сорвется.

Тишина повисла в дыму, пока Морриса не опомнилась. Она распахнула окно и глубоко вдохнула теплый, пряный воздух августа.

Джейсон мертв. Она просто не могла в это поверить. Глупый и озабоченный любитель марихуаны, которому доставляло удовольствие жить в клинике и ничего не делать. Пятая смерть за неполных четыре месяца! И после этого доктор Рэйн вновь станет утверждать, что ничего не происходит? Что век алкоголиков и наркоманов недолог, а потому не стоит удивляться?

Ничего не видя и не слыша, она тупо смотрела перед собой. Сознание перебирало подходящие варианты выхода из жуткой ситуации и не находило. Позвонить матери? Ну уж нет. Она не хотела ни видеть, ни слышать Викторию. Только не ее. Вновь выслушивать бесконечные слезливые причитания и измышления, кто довел дочь до такого плачевного состояния, было выше ее сил.

Куривший на кровати здоровяк Саймон с тревогой покосился на замершую в ступоре Моррису. Она стояла неподвижно, глядя в окно, и странной позой чем-то неуловимо напомнила ему Аурику.

Прошла минута, две, пять. Морриса по-прежнему не двигалась, и Саймон здорово перепугался. Встал, выбросил окурок в окно, и осторожно встряхнул ее за плечи:

– Морри? Ты в порядке?

Она вздрогнула, и в ее глазах мелькнуло странное выражение, которое Саймон не сумел распознать.

– В полном, – неуместно безмятежная улыбка скользнула по чувственным губам. – Идем завтракать…

Доктор психиатрии Джаред Рэйн нервничал и даже не особо пытался скрыть замешательство. Такого с ним не случалось за все годы его более чем тридцатилетней практики. Пять необъяснимых смертей за столь короткий промежуток. Немыслимо!

Кисло просмотрев предварительные выводы о причине смерти Джейсона Кирби, главный врач только руками развел. Все указывало на сердечный приступ, однако если у Кирби и имелись проблемы со здоровьем, сердце было последним, на что он жаловался. Разумеется, у него случались приступы аритмии, но у кого из наркоманов их нет?

Будучи опытным врачом и администратором, Рэйн понимал – еще один такой инцидент – проблемы со здоровьем начнутся у него. От досады он почти готов был рвать волосы на голове, если бы, конечно, они у него были. Как объяснить попечительскому совету происходящее во вверенной ему клинике? Рэйн не представлял, как быть и что делать. Обратиться в полицию? В смертях его пациентов не нашлось места для подозрений на криминальный характер их гибели. После смерти Грэма и тех, кто последовал за ним, Рэйн требовал проводить тщательные вскрытия, но результат всегда был один и тот же – острая сердечно-сосудистая недостаточность. Что могло спровоцировать столь тяжкое и острое состояние, оставалось загадкой, а меж тем пациенты продолжали умирать один за другим. Мистика какая-то…

Расстроенный донельзя Рэйн вынул из стола бутылку коньяка, и уже собирался помянуть бесславный конец медицинской практики, когда в дверь постучали. С досадой пряча алкоголь, он пригласил посетителя войти.

– А, это вы, мисс Нэйлс. Что-то случилось?

– Ничего, доктор Рэйн, – она невозмутимо присела и наигранно улыбнулась. – Не считая смерти Джейсона, конечно. Всем интересно, что вы намерены с этим делать.

– Не волнуйтесь, мисс Нэйлс. Мы тщательно проверим обстоятельства гибели мистера Кирби. Уверен, очень скоро все разъяснится.

– Ни черта вы не найдете, – с неожиданной грубостью отрезала Морриса, сверкнув глазами. – А знаете, доктор, я ведь могла бы помочь вам.

– Чем же, позвольте вас спросить?

Рэйна повеселило ее высокомерное заявление.

– У вас пять трупов в морге, и вы не бежите в полицию сломя голову? Значит, вам нечего им предъявить, однако люди умирают с завидной регулярностью, – Морриса придвинулась ближе. – Видите ли, доктор Рэйн, у меня есть старший брат, который сумеет помочь вам разобраться в происходящем. А если я лично попрошу, он ни за что мне не откажет.

– Как странно, мисс Нэйлс, но в вашей карте нет ни слова о брате, – заметил Рэйн.

– Анкету заполняла мать, так что это нормально. Поверьте, доктор Рэйн, мой брат умен и достаточно тактичен. Он умеет хранить секреты. Единственная проблема – его сложно уговорить, но, как я сказала, мне он отказать не посмеет.

– Он детектив?

– Нет.

– Доктор?

– Нет. Какое это имеет значение, доктор Рэйн?! Все, что вам нужно знать – он поможет и без лишней огласки, я обещаю.

Морриса откинулась на спинку стула, с деловым видом ожидая решения доктора, а Рэйн мучился сомнениями. Предложение пациентки выглядело вполне искренним, но кто тот человек, к которому она предлагала обратиться, и чем он способен помочь?

– Мне нужно все обдумать, мисс Нэйлс.

– Понимаю, но если вы вспомните, о чем постоянно нашептывает Аурика, и что люди умирают непонятно от чего, вы поймете – вам нужен мой брат. Не полиция, не детектив, не еще один никчемный доктор, а тот, кто сумеет объяснить чертовщину происходящую в этой клинике. Приятного дня.

Она ушла, не потрудившись прикрыть дверь. Тяжело поднявшись, Рэйн выглянул в приемную и велел секретарю не беспокоить его ни под каким предлогом. После заперся, немного поразмыслил, и все-таки налил коньяку. Ему предстояло принять непростое решение…

========== Глава 4 ==========

Сестра

Просыпаться по утрам с осознанием, что ты дома, легко и приятно. Нет, правда. Нежиться в постели, не забивая голову тревожными, на грани паники мыслями, что именно сегодня тебе укажут на дверь, – это ли не счастье? И неважно, живешь ты с родителями, имеешь собственное жилье или, скажем, делишь быт с приятелем. Это твой дом, который стал родным, и просыпаться с подобным ощущением – истинное наслаждение.