Текст книги "Прекрасное заклятие (СИ)"

Автор книги: Yustiniana

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава 4

Купание в темноте затянулось и затянуло всех ребят. Но Оля, успевшая подмерзнуть и подустать от щипания в глазах, раньше всех решила выйти из воды и направилась к спасительному жару костра, что таким же ярко-оранжевым пятном, что и кудри девочки, мерцал в темноте. У костра уже сидел только что подошедший после снятия сети Кирилл и спокойно разглядывал, что же происходит в море.

– Накупалась на сегодня? – снова подшутил он, намекая на ситуацию с лодкой.

– Да. – сухо ответила Оля, демонстрируя явное нежелание шутить, и села на свою чурочку, вытянув руки к костру.

– Лучше встань, чтобы быстрее обсохнуть. – открыв газировку, которую не допил Паша, со знанием дела порекомендовал Кирилл, скользнув слегка заинтересованным взглядом по девочке.

Оля не очень хотела вставать, поскольку она все еще находилась в одной мокрой рубахе и нижнем белье. Одно дело купаться в таком виде в темноте, но стоять так перед парнем в свете костра – это уже другое.

– Я посижу. – выжимая мокрые кудри, выплюнула Оля.

– Ты правду говорила про родителей? – парень слез с бревнышка и прилег вдоль него, вальяжно растянувшись перед костром.

– Я не буду говорить об этом. – нахмурившись, резко выдала она. – Тем более тебе.

– Воу, – Кирилл поднял обе руки ладонями к Оле, демонстрируя свою безоружность, – я же ничего такого не сказал.

Плотникова молчала, продолжая глядеть на огонь так, будто бы он тоже был в чем-то повинен.

Вздохнув, парень продолжил:

– Я тоже думаю, что эта история не просто страшилка. – изменившись в лице, произнес он.

Посмотрев на него, Оля убедилась, что собеседник был абсолютно серьезен и не собирался смеяться или хамить. Однако после слов Стаса желания открываться кому-либо вновь так и не появилось.

– С чего ты взял, что я «тоже» так думаю? – сжав пухлые губы, она повернулась к Кириллу, положил голову в руки, которые локтями упирались в колени.

– Ты сказала. И твоя реакция сказала. – он прищурил светло-голубые глаза. – И сейчас она говорит.

– О чем? – снова сдвинув брови, раздраженно спросила девочка.

– О том, что эта тема тебе очень важна. И что ты «тоже». – Кирилл слегка растянул губы. – Я мою бабушку не знал. И… никто не знал. – переведя опустошенный взгляд на огонь, медленно и тихо говорил парень, будто бы под гипнозом.

– Что ты хочешь сказать этим? – уже заинтересованно спросила Оля, подняв вдруг голову со своих ладоней.

– Никто не знает, как выглядела бабушка. И я тоже. Я никому не говорил этого, даже Оксане, потому что… – он поднялся с песка и сел, выставив одно колено и уместив на него руку. – Ну а что бы она сказала, услышав это? «Хей, дорогуша, моя бабка была ведьмой, которая прокляла семью из легенды, а еще на самом деле никто не знает, как она выглядела, и как ее звали». Посчитала бы меня идиотом, это в лучшем случае.

– Как вы меня сегодня. – угрюмо бросила девочка.

– Я точно нет. – он снова взглянул в глаза Оле, из-за чего она смогла уловить тот самый туман, что появился при их первой встрече. – Я это к тому, что… – он прикусил нижнюю губу, будто бы усердно вспоминал, что хотел сказать.

– К тому, что легенда говорит правду?..

– Отчасти, – закивал Кирилл, – то есть, никакой дочери у бабушки не было. Но… если уж внешность бабушки никто не помнит, а свидетельства о ее смерти тоже нигде нет, то, быть может, она была замешана в том же, в чем были замешаны твои родители.

– Ну а… если твоя бабушка покойница, у нее ведь есть могила и надгробие с ее изображением, разве нет?

– Есть. Только вот на надгробии изображена молодая женщина. Все говорят, что это она в молодости, однако ни единой ее фотографии с молодости или старости в семье нет. И когда я спрашивал их об этом, они смотрели на меня, как на идиота. – чуть громче и эмоциональнее рассказывал парень, активно жестикулируя и внимательно следя за реакцией Оли.

Возможно, именно громкость голоса парня и привлекла накупавшуюся Оксану, которая внезапно появилась из темноты и пошла к тут же умолкшему Кириллу.

– И чего ты замолчал? – усевшись очень близко к нему, расстроенно спросила девушка. – Я пришла на звук твоего голоса, думала, ты что-то интересное рассказываешь тут. – она скользнула взглядом по Оле так, будто бы оценивала ее.

– Я просто потерял дар речи от твоей красоты, может быть. – заигрывал Кирилл, хотя по нему и было видно, что это только отговорки.

– А о чем так увлеченно секретничали? – с кислой каплей ревности пыталась узнать девушка, пристально глядя ему в глаза.

– Ну… – глаза Кирилла как-то потерянно забегали под напором Оксаны, – это немного личное для Оли, поэтому я не могу тебе рассказать.

– Личное? – чуть отстранившись от парня, она снова пробежала по нему взглядом зеленых глаз, будто бы дожидаясь, пока он не скажет, что пошутил. Но он не говорил. Тогда Оксана повернулась в сторону Оли и проделала с нею то же самое, что и с Кириллом. – С каких пор незнакомые люди говорят друг с другом о чем-то личном наедине? – скрывая свою злость, замешанную в едином сосуде с обидой, спросила она.

– Оксан, она просто захотела высказаться, не накручивай. – Кирилл перестал обнимать девушку, уложив руки на бревнышко, на которое он облокачивался.

– Да, ничего такого не было, правда. – Оля попыталась спасти тонущего парня. – Я просто поссорилась кое с кем… – склонив голову на бок и отведя взгляд куда-то в темноту, тише, будто бы тоже по секрету, добавила она.

Оксана молча смотрела на Олю, но без какой-либо неприязни. Она смотрела на нее так, будто бы ничего не могла поделать с тем, что девочка завладевает вниманием Кирилла. Но Оля была готова поклясться ей, что ничего подобного ей и в голову не приходило по отношению к нему.

– Как же, Господи, я замерз! – из темноты вырвался блестящий от воды Паша, подлетев к костру со скоростью ветра и выставив вперед руки.

За ним подтянулись и все остальные ночные ныряльщики. Отыскав взглядом Стаса, который молча встал около костра и уперся в него взглядом, скрестив руки на груди и двигая нижней частью лица так, словно пытался достать что-то, застрявшее в зубах, Оля тут же отвернулась.

Посиделки у костра продолжались с трудом. Атмосфера в компании была неприятного серого цвета из-за недопонятых Кирилла и Оксаны, Алены, Оли и Стаса. Поэтому вскоре было принято решение разойтись по домам, когда все немного обсохли и смогли натянуть одежду. В сторону болота, где жила тетя Оли, никому не нужно было идти, а потому последние минуты пути девочка протопала в гордом одиночестве и хлюпающих кроссовках.

Добравшись до крыльца, где был заботливо оставлен наружный свет, Оля тяжело опустилась на него и облокотилась о стену плечом. На темной улице стояла тишина, нарушаемая только тихими ударами мотыльков о пыльное стекло уличной лампы и едва уловимое шуршание тетиных цветов, в которых буквально утопал просторный двор.

Оля чувствовала неприятный холодок в ногах и руках, вызванный мышечной болью. Долгий день и его события очень утомили девочку.

– А ведь это всего третий день… – вздохнув, она с помощью одной ноги стянула со второй кроссовок и повторила то же самое на другой.

Поднявшись, Оля рванула на себя металлическую дверь, но та не поддалась. И со второй попытки тоже. Помотав головой по сторонам, она вспомнила, что ключи тетя оставляла под пустым цветочным горшком на лавочке, находящейся на крыльце. Приподняв пыльный пластиковый горшок, Оля заметила обломанный ключ от двери. Воспользовавшись им, она наконец-то оказалась дома.

Сходив в еле теплую баню, которую сегодня еще не топили, Оля упала на кухонный диванчик. Дома и правда никого не было. Зато на плите был готовый ужин, состоящий сразу из нескольких вкусных блюд. Однако голова девочки была забита только мыслями о проклятии. Сейчас, когда она была одна в этом доме, у Оли был шанс поискать что-то связанное с родителями без пристального присмотра тети Маргариты.

Подскочив с дивана, Оля засеменила к комнате дяди и тети, остановившись перед дверью, которая по обыкновению была прикрыта, но закрытой до конца быть не могла из-за навешанных на ней халатов. Возможно, ее должно было одолевать некое сомнение перед тем, как ворваться в чужую комнату и начать копаться в вещах, но этого не произошло. Желание узнать правду о родителях, которых ты никогда не видел, было много сильнее чувств совести. Неважно, правду или неправду говорил Воронцов, важно то, что она сможет отыскать в доме, где некоторое время жила ее мать.

Войдя в темную комнату, освещаемую только полосой света из-за приоткрытой двери, Оля щелкнула прикроватный светильник, который ударил по глазам противным желто-оранжевым светом, хотя пыльный кружевной плафон и скрадывал часть яркости. Развернувшись к шкафу-стенке, который находился буквально в двух шагах от кровати из-за небольшого размера комнаты, Оля потянулась к нижним выдвижным ящикам. Внутри, казалось бы, не было ничего ценного, кроме ящичков с украшениями, медалями дяди и фотоальбомов. Но даже среди подобных вещей можно было отыскать что-то полезное.

Выудив из ящика все три огромных фотоальбома, Оля бросила их на кровать и, упав рядом с ними, начала быстро пролистывать их, не находя ничего интересного, кроме фотографий тети и дяди с отдыха и даже молодости. Из всех оставшихся в альбомах фотографий не было ничего интересного, однако пустые места для фотографий в абсолютно хаотичной последовательности наталкивали девочку на мысль, что некоторые фотографии просто вытащили из альбомов специально. Оля сложила их на место и проследовала в следующий шкафчик, где обнаружила в куче старых газет черный пакет-майку, завязанный на узел. Достав его и подняв тем самым облачко пыли, Оля чуть было не чихнула. Внутри пакета было что-то весомое. С трудом развязав узел своими длинными ноготками, она увидела кучу фотографий, чуть ли не вскрикнув от восторга.

Доставая по пачке фотографий, Оля рассматривала их более внимательно, нежели альбомные фото. Однако и на этих снимках не было ничего нового. Более того, почти все фотографии были пусты. На одних был лес днем и даже ночью, на других местные здания, даже встречались фотографии пустых комнат и просто мебели этого дома. И практически не было фотографий с людьми, а если и были, то где-то в углу снимка, будто бы на фото должно было быть что-то еще.

По коже пробежали мурашки. В комнате будто бы резко похолодало и потемнело, несмотря на противно горящий светильник сбоку. Кровь гулко пульсировала в ушах, а пульс, казалось, увеличился в два раза и увеличивался дальше с каждой новой жуткой фотографией без людей. В других пачках фотографий было все то же самое. Можно было сказать, что весь пакет был заполнен пустыми снимками.

Внимание сильно привлекло очередное изображение. На нем было аж три человека, хотя и тоже по бокам фотографии, будто бы между ними должно было быть еще что-то или кто-то. Всматриваясь в лица троих человек, Оля остановилась на парне, лицо которого было видно хуже всего из-за плохой вспышки камеры, однако даже так она заметила схожесть этого парня с кем-то из новой компании, но никак не могла понять, с кем именно.

Послышался скрип входной металлической двери, а затем хлопок. Они вернулись. Оля начала судорожно собирать фотографии в пакет, но от страха и только сейчас появившегося стыда все валилось из рук. Уже когда девочка пыталась завязать узел, склонившись над пакетом, дверь в комнату открылась, осветив ее светом с зала. На кровать легла тяжелая тень тетушки, которая не перебивалась даже прикроватным светильником.

– Ты что делаешь? – тихо спросила Маргарита, с некой обидой взглянув на племянницу.

– Я просто хотела посмотреть фотографии… – завязав узел, Оля убрала пакет на место и задвинула шкафчик.

– Фотографии хранятся в фотоальбомах. Зачем ты достала этот пакет? – тетушка положила свою сумочку на диванчик.

Оле нечего было ответить. Ей едва ли приходилось врать бабушке, с которой она жила до этого лета.

– Просто я хотела найти фото мамы и папы. – решила признаться она. – Почему их нет?

– Оля, нам пришлось избавиться от подобных фотографий. – присев на диванчик у двери, устало произнесла Маргарита.

– Почему? Это же память. Я даже не знаю, как они выглядели! – пытаясь сдержать слезы, уже громче говорила девочка. – Это ведь правда из-за проклятия? Поэтому все их забыли?

– Кто тебе это сказал? – тетушка сдвинула темные брови к середине лба, выказывая явное недовольство полученной информацией.

– Какая разница? Почему ты не отвечаешь на этот вопрос?

– Потому что никто не знает на него ответ. Дело о пропаже твоих родителей так и не закрыто, Оля. Почему вдруг у тебя появились подобные мысли спустя четырнадцать лет? – медленно, будто бы думая на ходу, что выгоднее сказать, проговаривала Маргарита.

– За что их прокляли? – по веснушчатым щекам протекли горячие слезы, скатившись по подбородку и впитавшись в ночную футболку.

– Прекрати повторять эту глупость! – громко сказала тетушка, поднявшись с дивана. – Если бы мы знали что-то, ты думаешь, мы бы скрывали это от одной тебя? Ради чего?

– Откуда мне знать, Марго? Я ничего не знаю. Я не знаю даже их имен. Почему вы не говорите мне их? Почему у тебя полный пакет пустых фотографий, убранных из альбомов?

– Никогда не копайся в чужих вещах без разрешения, что за манера? – скрестив руки на груди, вцепилась в последний вопрос Марго, проигнорировав все сказанное выше. – Пойми, не во все нужно совать нос. Некоторые вещи полезнее никогда не узнать.

– Но имена…

– Разговор окончен. – перебив ее, выплюнула тетя, начав переодеваться в домашнюю одежду.

Осознав, что никаких честных ответов Оля не услышит, она быстро направилась к выходу из комнаты. Ей не хотелось находиться рядом с тетей сейчас.

– И не общайся с Воронцовым. Все, что он говорит – ложь. У него проблемы с головой. – спокойно сказала тетя, уже когда Оля вышла из комнаты.

От этих слов что-то в груди сжалось с ужасной силой. Значит, проклятие и правда есть, и Кирилл знает о нем, так же как и Маргарита. И почему-то тетушке на руку то, что Оля ничего не знает. Это очень пугало девочку, отчего у нее не получалось уснуть даже спустя полчаса. Ей было некомфортно находиться через стену от людей, которые знают и всегда знали все, но дурачили ее. И продолжают дурачить.

Глава 5

Открыв глаза, которые щипало точно так же, как после морской воды, Оля поднялась на кровати и начала растирать их, будто бы это помогло бы избавиться от жжения. От беспомощности ей захотелось заплакать, но слева от нее в этот же момент уже раздался чей-то плач. Как бы ни было больно, она распахнула глаза от ужаса. Женский плач становился все громче, пока Оля не разглядела на кресле девушку в длинной сорочке, которая плакала себе в ладони так устало, что можно было подумать, что она плачет невообразимо долго. Перед болящими от морской воды глазами все плыло, не давая толком вглядеться в детали. От этого адского ощущения по щекам Оли тоже потекли слезы, только усиливающие боль.

– Юля, Юлечка… – будто бы раскачиваясь то взад, то вперед, скулила девушка, – нет тела у души, нет покойника у могилы, нет души у тела, нет покоя от надгробия… – начинала различать бормотание девушки Оля, которая по кругу повторяла похожие друг на друга жуткие фразы. – Нет могилы у покойника, нет покоя покойнику, нет покойника…

Не выдержав боли в глазах, Оля издала звук, какой обычно издают тихо плачущие люди, после чего тут же замерла, уставившись на девушку, которая моментально подняла голову и уставилась мутными глазами, точно в тумане, который Оля точно уже видела где-то.

В нос тут же ударил сладкий запах гнили и соли.

– Юля… – треснувшие губы с засохшей кровью беззвучно назвали чужое имя, после чего девушка сползла с кресла на пол, не в силах встать. Под длинным подолом белой сорочки было различимо некое движение, несвойственное ногам. – Нет ног у сирены… – громко пропела девушка, отчего Оля ощутила сильную боль в районе висков и тут же закрыла уши ладонями. – Юленька, подойди к мамочке… – она протянула светящиеся от лунного света руки, которые были настолько худыми, что выглядели так, как если бы на скелет натянули белую кожу.

– Но меня зовут… – потеряв голос перед именем, не закончила говорить девочка.

– Юля! – лицо девушки исказилось в нестерпимо жуткой гримасе, после чего она быстро поползла с помощью рук по полу, забралась на кровать и потянулась к шее Оли. Только теперь она заметила, что под подолом был рыбий хвост, который прижал девочку к кровати так, будто бы он весил больше самой кровати.

– Оля! – когда ледяные костлявые пальцы сомкнулись на ее шее и с силой потянули за кулон, прохрипела из последних сил она прямо в страшное лицо, опутанное мокрыми волосами.

Распахнув мокрые глаза, девочка вскочила с кровати, едва удержавшись на ногах. В лицо тут же ударил солнечный свет, заставив закрыть глаза. В комнате не было никого, кроме Оли. Ночной кошмар забрал все обиды и страхи реального мира, заставив Олю тут же направиться на кухню, где, как и всегда, что-то готовила Марго.

– Доброе утро, – бросила девочка, усевшись за стол с максимально озадаченным видом.

– Сегодня уже тебя не разбудила моя готовка? – как ни в чем не бывало, спросила тетя, даже не взглянув на племянницу.

– Мне снился ужасно правдоподобный кошмар. – схватив из вазочки маленькое яблочко, начала катать его в ладонях Оля. – Там была… русалка.

– Поменьше нужно слушать любителей рассказать страшилки. – усмехнулась Марго, однако даже по ее спине девочка могла констатировать, что та напряглась.

После обеда Оля занялась заданием, которым запрягла ее тетя, а сама убежала по каким-то делам. Ей предстояло прополоть все три рядка капусты. Благо, к обеду небо начало затягиваться светло-серыми облаками, скрадывая несколько градусов ужасной жары. Отыскав в сарае коробку с резиновыми перчатками, как у стоматолога, Оля взяла ведерко для травы и принялась за трудную, как оказалось, работу. Ногти то и дело протыкали перчатки, из-за чего все они в итоге были изгвазданы в грязи, а сами травинки, особенно мелкие, давались с трудом из-за длины ногтей. И спустя минут пятнадцать такой прополки Оля поняла, что ногти – это не для жизни в деревне.

Почувствовав, как начало тянуть поясницу, девочка выпрямилась и по привычке вытерла лоб тыльной стороной ладони, совершенно забыв о том, что ее руки были в земле:

– Блин! – осознав свою ошибку, выпалила Оля и направилась к бочкам с водой для поливки.

– Оля-я! – за забором раздался знакомый голос.

Обернувшись, она поднялась на цыпочки, чтобы увидеть, кто за ним стоит. Видно было две головы: темную и светлую. Заметив Олю, Паша махнул ей рукой.

– Привет! – быстро преодолев расстояние, равное целому дворику, Оля приблизилась к калитке.

– Ого, что за метка? – рассмеялись оба, указывая на чужой лоб.

– А… – стянув с рук грязные перчатки, она ужаснулась состоянию своих ногтей, но все же протерла лоб тыльной и на этот раз чистой стороной ладони, – трудовые будни.

– Тебе много еще?

– Ну, последний рядок капусты остался. Вы хотели что-то предложить? – с надеждой спросила она, стараясь особо не глядеть на Стаса, как он вчера поступил после купания.

– Мы хотели съездить поколоть рыбу в заломах, пока дожди не начались. Думали, тебе будет интересно тоже. – сделав движение, будто бы он забросил копье, предложил Паша.

– Да, ты прав. А остальные не поедут?

– Ну… – он завел руку за затылок, – Кирилл с Оксаной, кажется, в ссоре. Алена тоже не захотела, а Никита обещал провести день с Кристиной за настолками.

– Негусто… – Оля прикусила нижнюю губу, вспоминая, что произошло между Оксаной и Кириллом по ее вине. – Если хотите, можете зайти подождать, пока я закончу. – она освободила ребятам место, чтобы те прошли во двор.

– Мы можем и помочь, если хочешь. – кивнул Стас, закрывая за собой калитку.

– Да, так будет быстрее. – поддержал его Паша.

Выдав парням одноразовые перчатки розового цвета, Оля пошла в дом и разлила в стаканчики холодный ягодный морс домашнего производства. Так и вышло, что последний рядок они пропололи вообще без Оли.

– Вы что, уже все?.. – поставив поднос с напитками на столик для разделки рыбы, удивилась девочка.

– Да, агентство Дроздов-Жданов выполнило свою работу. Проверять будете? – стянув целые перчатки, радостно доложил Паша. – Там рядочки-то детские.

– Я нет, но тетя обязательно оставит отзыв. – посмеявшись, Оля поднесла ребятам два стакана с морсом.

Они взяли их и за пару секунд опустошили, громко выдохнув в конце, будто бы это было неким соревнованием.

Искоса глядя на Стаса, который так же искоса глядел на нее, Оля вдруг вспомнила рассказ Марго о компании друзей ее родителей. Среди них был погибший в аварии парень с точно такой же фамилией, которую она услышала сейчас от Паши.

– А кто из вас двоих Дроздов? – спросила Оля у Стаса, будто бы уже знала ответ.

– Я, – он кивнул, – а что?

– Просто… слышала эту фамилию от тети. – Оля опустила голову, будто бы почувствовала некую вину в том, что обиделась на него. – А что значит колоть рыбу? – она перевела тему, взглянув уже на Пашу.

– Вот и увидишь. – он растянул губы в хитренькой улыбке, после чего вытер их от сока тыльной стороной ладони.

Собравшись, трое двинулись в сторону дома дедушки Паши, который должен был отвезти их на речку. На крыше старенькой машины уже была привязана надувная лодка темно-зеленого цвета с множеством заплаток. Загрузившись в транспорт, ребята поехали на речку. Путь занял буквально несколько минут тряски по грунтовке, после чего все выгрузились из машины, отвязали лодку и попрощались с дедушкой до вечера.

– Давай, бери, – взяв лодку за веревку с одной стороны, скомандовал Стас, после чего Паша взял за веревочку с другой стороны, и они вместе оттащили ее к реке.

Еле подняв тяжелые походные рюкзаки парней, Оля дотащила их до воды и села отдохнуть на камень. Достав из портфеля ножичек, Стас пошел к деревьям и, ухватившись за длинную ветку, сломал ее, после чего начал стругать кончик, делая его более или менее острым.

– Не переживай, – доставая ржавые металлические штуки, названия который Оля не знала, прошептал Паша, – с ним легко помириться.

– Что? – она напряглась, стараясь казаться максимально незаинтересованной. – Я не переживала. – девочка снова посмотрела на Стаса, который стругал ветку.

Ярко-зеленый лес тихо шептал, потихоньку двигая желто-зелеными от солнечного света листьями макушек, как бы разговаривая с журчащей рядом мелководной рекой, ширина которой составляла буквально тридцать метров.

Закончив с ветками, Стас вернулся к ребятам и, подняв с земли первую железяку, насадил ее на острие палки как можно плотнее, после чего достал гвозди и стал забивать их обратной стороной топорика, чтобы металлическая насадка хорошо держалась.

– Это типа копье для рыб? – не отрывая взгляда от этого процесса, спросила девочка.

– Вообще, это называется острога. – закончив со вторым гвоздем, Стас бросил ее на камни.

– И вы каждый раз для этой насадки новые ветки используете?

– Да. Так компактнее возить. – загружая вещи в лодку, спокойно объяснял парень, пока второй готовил свою острогу. – Садись с этой стороны, а то на носу велик риск вылететь из лодки на перекате. – Стас указал на заднюю часть лодки, куда скинул все вещи.

– А меня не страшно потерять? – забросив свою острогу в лодку, невесело усмехнулся Паша.

– Нисколько. – ехидно улыбнулся друг, частично стаскивая лодку на воду. – Садитесь.

Осторожно ступив в неустойчивую лодку, которая очень сильно отличалась от деревянной, Оля быстро села на надувной борт, чтобы не потерять равновесие на мягком полу. Когда Паша тоже уселся в носу лодки, Стас столкнул ее на воду, быстро запрыгнув в нее и усевшись на жердочку посередине. Весла по началу даже не понадобились, поскольку сильное течение в мелководной реке сразу же понесло ребят вперед. Сообразив, что лучше держаться за веревочки, Оля вцепилась в них и стала ошарашенно глядеть вниз, где глубина была всего лишь сантиметров сорок. На каждом подводном валуне вода изгибалась под силой течения, отчего резиновая лодка постоянно подпрыгивала, грозясь выбросить за борт все, что плохо лежит и сидит.

– Давай на старом заломе сначала? – крикнул Паша спереди.

– Зачем? Поплывем сразу на большой. – тоже громко ответил ему Стас, помогая одним веслом, чтобы лодку не прибило к берегу.

Оля, ни слова не поняв, просто сидела сзади и рассматривала тайгу. Высокие деревья угрожающе наклонялись над рекой, будто бы готовые в любой момент свалиться вниз, а их густые кудрявые корни, торчащие из обрывов, вымытых водой, собирали вокруг себя весь речной мусор: ветки и тину.

На одном из опасных перекатов, когда река уходила за поворот, за ним подул ветер с моря, сдув с кудрявой головы смешную панаму Паши, которая тут же приклеилась к поверхности воды.

– Оля, попробуй поймать! – смеясь, попросил ее Паша, выглянув из-за спины Стаса.

Панама каким-то образом оказалась медленнее лодки, а потому почти сразу достигла задней части лодки, где сидела Плотникова. Чуть поднявшись на ноги, Оля уперлась коленями в мягкий борт и потянулась за панамой, но она оказалась слишком далеко.

– Сейчас, – работая веслами в обратном направлении, против течения, Стас сумел приблизить лодку к одиноко покачивающейся на воде шляпке, которую тут же схватила Оля, едва не выпав в воду.

– Есть! – отряхнув ее от воды, она поместила панаму на макушку кудрявой головы, которую уже сильно начало припекать солнце.

Еще минут двадцать длилось их в остальном безмолвное путешествие, пока, наконец, Паша не выскочил из лодки, утягивая ее за веревку к берегу, а Стас помогал ему веслом. Затащив лодку на берег, парни стали выгружать вещи.

– Мы будем тут рыбачить? – спрыгнув на берег, состоящий из мелких камешков и окруженный густой зеленой тайгой, спросила Оля.

– Да, вон в тех заломах. – Паша вытянул руку по направлению к черным жутким кучам, состоящим из больших веток и бревен, которые набились в одном месте в огромных размеров заломы.

– А там нет змей?

– Могут быть. Но ты не переживай. За все свои рыбалки мы ни разу не были укушены. Главное, не лазать там, где не следует. – ободрительно сказал Паша не совсем ободряющую информацию.

Парни взяли с собой только остроги и, сняв футболки, полезли по бревнам на залом, который угрожающе хрустел под их весом.

– Давай, – забравшись на высоком участке залома, Стас развернулся и подал руку Оле.

Подняв глаза на него, она приняла помощь и забралась наверх. Когда они поравнялись, стоя друг напротив друга, Стас хотел было что-то сказать, но, по всей видимости, передумал и продолжил продвигаться дальше по залому за Пашей.

Вздохнув, Оля последовала за ними, босыми ногами шлепая по шершавой коре бревен.

– Вот тут давай попробуем, – скомандовал Паша, пройдя вдоль по бревну, нависавшему над глубокой темно-зеленой ямой воды.

– Я тогда с этой стороны, – кивнул Стас и лег на соседнее бревно животом, склонившись над водой с острогой в руке, как и Паша.

Усевшись недалеко от них, Оля опустила ноги с бревна, но они не доставали до воды. С одной стороны это было хорошо, ведь так она не будет пугать рыбу, но с другой стороны, тучи с неба пропали еще несколько часов назад, и было очень и очень жарко.

– А мы не сможем потом искупаться? – с надеждой спросила она.

– Здесь? – уточнили парни, не отрываясь от воды, будто бы что-то видели там.

– Ну да.

– Здесь опасно. Видишь воронку? – Стас ткнул пальцем на воду под ними, которая закручивалась, достигая бревен залома. – Течение может затянуть под залом, а оттуда выбраться почти невозможно. А зная тебя…

– На другом заломе сможем понырять. – добавил Паша, не дав закончить другу. – Здесь еще под некоторыми заломами водные пещеры. Оттуда точно можно не пытаться выбраться. Поэтому лучше нырять только в проверенных местах.

– А эти пещеры отсюда ведут куда-нибудь?

– Ну, по-разному бывает. Мы в них никогда не были, у нас же нет оборудования для погружения. Но у меня дядька нырял в них давно, говорил, что много заваленных, тупиковых, но есть те, которые ведут аж до скал в море. О, Стас, давай, я к тебе ее веду. – вдруг затараторил Паша, опустив руку в воду, и начал быстро шевелить пальцами.

Что-то темное, едва различимое с ракурса Оли, поплыло к Стасу, который замер в ожидании. Сжав пальцами острогу сильнее, он быстро рванул ее в воду, а Паша сделал то же самое, едва удержавшись на бревне. Они одновременно подняли свои остроги, на концах которых истекала кровью, но все еще дергалась серебристая крупная рыба – точно такая же, какую вчера они достали из сети. Кажется, они называли ее Сима.

– Вот что значит колоть рыбу! – обернувшись к Оле, радостно объявил Паша, припомнив ее вопрос во дворе. – Можешь ее бросить на песок пока что? Только подальше от берега, чтобы не упрыгала. – передав еле живую рыбу девочке, Паша вернулся на свою позицию.

Кое-как удерживая скользкое, противное существо, истекающее кровью, Оля осторожно вернулась по бревнам к тому месту, где Стас помог ей забраться, и бросила рыбу на крупный песочек. Грустно взглянув на то, как рыба часто двигала жабрами, но уже не прыгала, Оля вернулась к ребятам.

Усевшись на свое место, девочка по привычке взялась за кулончик на шее, глядя в воду пустыми глазами. При виде хвоста рыбы к ней начало возвращаться видение из сна, которое пыталось сорвать кулон. От этого по разгоряченной солнцем коже пробежали мурашки. Но поддаваться наваждению было нельзя, а потому, поднявшись на бревне, Оля пошла дальше по залому, чтобы отвлечься от плохих мыслей.

– Ты куда? – уставился ей вслед Стас.

– Просто похожу по залому, может быть, там подальше получится опустить ноги в воду. Мне очень жарко. – махнув рукой, пошла дальше Оля, осторожно ступая по веткам.

– Только не провались, ради всего хорошего.

– Я сама аккуратность.

– Мы знаем, поэтому и просим.

Нахмурившись, Оля развернулась, чтобы продемонстрировать свое недовольство, но парни уже увлеченно рассматривали воду. Кажется, они готовились заколоть очередную рыбу.

Спустившись по бревну к яме с водой, в которой не было воронки, Оля наконец-то опустила ноги в воду. Стайка маленьких рыбок тут же окружила ее ноги, чего сначала девочка испугалась, но, когда рыбешки начали покусывать кожу, доставляя приятные массажные ощущения, Оля расслабилась. После жуткой прополки в резиновых перчатках ей захотелось, чтобы рыбки сделали еще и массаж рук, а потому скоро она поднялась на ноги и так же попыталась лечь на бревно, чтобы опустить руки в воду, но зацепилась пышными волосами за ветку сверху. Испугавшись, Оля дернулась, ветка сдвинулась и бревно, на котором она стояла, начало будто бы прокручиваться, из-за чего девочка полетела в воду лицом вперед, даже толком не успев набрать воздух.