Текст книги "Прекрасное заклятие (СИ)"

Автор книги: Yustiniana

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Глава 18

Закрывшись в кладовой, Юля облокотилась на раковину и стала наблюдать за тем, как капают ее слезы – а может, и не ее. Они медленно достигали белой поверхности, разбиваясь об нее на мелкие капельки, что изредка долетали до веснушчатой кожи Оли. Розовые губы жгло незаслуженным, нагло украденным поцелуем, который должен был достаться не Юле. Горькие слезы попадали в рот, отравляя нахождение не в своем теле, а под хрупкими ребрами скреблось отвращение, спорящее с чувством победы. До боли впившись тонкими маленькими пальцами в холодную керамику раковины, она бесшумно захлебывалась рыданиями. Стас переворачивал все внутри вверх дном, заставлял щеки гореть сильнее, чем под палящим солнцем, дарил ощущение защищенности и комфорта, но все это было украдено – все это не должно было достаться Юле. Она не имела права узнавать все эти эмоции. Плотные горячие губы, неуверенно обжегшие Олины, не должны были стать понятными ни для кого больше, кроме Оли и самого Стаса. Юля была не просто третьей лишней – она была лишней. Она не смогла даже родиться, а потому места в мире живых ей не было априори.

Открыв кран, девочка умыла чужое лицо ледяной водой, чтобы прийти в себя.

«Такое ощущение, будто бы у тебя изменились глаза»

Взглянув на Олю в зеркало, Юля сморщилась от несправедливости, основной частью которой она стала.

– Это неправильно… – девочка закрыла глаза ладонью, концентрируясь на своем внутреннем голосе, после чего машинально стала сжимать кулон на Олиной шее.

***

Проснувшись раньше, чем было нужно для отъезда, Юля недовольно покосилась на тусклый туманный рассвет за треклятым окном, которое, как ей подумалось, лучше было никогда больше не открывать даже после стука. Накрыв ладонью будильник, она нащупала кнопку отключения, после чего опустила тонкие ноги на пол. Собрав кудри в неаккуратный, но от этого не менее уютный пучок, девочка тихо пробралась к выходу из дома. Старая скрипящая дверь всегда пыталась выдать любого, кто хотел остаться незамеченным. Но она знала об этом, а потому, как и Оля, сначала медленно опустила поломанную ручку, дождалась тихого щелчка, и только потом плавно толкнула дверь. Холодный воздух неутепленного коридора быстро забежал в дом, пощекотав хрупкие щиколотки. Проигнорировав еще одного бесшумного хитреца в доме, девочка на ходу забралась ногами в резиновые тапки и вышла за забор. Небольшая белая машина уже стояла за два дома от нее, а потому Юля засеменила в ее сторону, не обращая внимания на капельки жидкой грязи, которые, так или иначе, попадали на заднюю часть голых ног.

– Привет. – запрыгнув в теплую машину, она закрыла дверь и, собрав подмерзшие пальцы в замок, беспокойно посмотрела на сонного Кирилла.

– Ну наконец-то. Давай камень. – парень требовательно вытянул руку с поднятой вверх ладонью, даже не посмотрев на Юлю. – Ну? – раздраженно бросил он, когда ладонь так и не отяготилась украшением.

– Кирилл, – сбито начала девочка, перебирая пальцами в нерешительности, – я не уверена, что это то, чего я хочу…

Лицо Ворона вытянулось, будто бы он ожидал услышать все, но никак не то, что ее не устроило достижение цели, к которой они оба неосознанно шли всю жизнь.

– Юля, ты дура?!

– Ты не понимаешь! – девочка нервно ударила руками по Олиным коленям. – Я чувствую чужие эмоции. А все, что могу чувствовать именно я – это чувство вины. Я… не хочу так жить. Я не хочу жить в ее теле, а еще… – она посмотрела на Олины ладони, опустив голову. – Я не хочу, чтобы она исчезла и не узнала, что Стас…

– Что ты несешь такое, а? – Кирилл нервно усмехнулся, в тайне надеясь, что сестра шутит. – А я вот, например, не хочу жить под влиянием какого-то там проклятия бабки, которой я даже не знал. Ты не смогла родиться, а теперь получила красивое молодое тело той, кто занял твое место. Еще и выбрыкиваешься!

– Она не занимала мое место никогда. Раз уж на то пошло, то сейчас это я занимаю ее место в ее теле. Это не мне мальчишки улыбались, это не мне Маргарита готовила ужин, и не меня хотел поцеловать Стас!

До желтизны сжав широкие губы, Воронцов резко схватил кулон и дернул его, в эту же секунду сломав и без того хрупкий замок. Откусив зубами корочку на руке от недавно полученной ранки, Кирилл поместил капельку крови на сине-зеленом камне.

– Отдай! Так же нельзя! – девочка машинально потянулась за ним и выхватила уже испачканный кулон. Быстро вытерев кровь, она с надеждой посмотрела на него.

– Почему ничего не происходит? – слишком тихо спросил парень, не отрывая от него взгляда черно-синих глаз. – Почему ничего не происходит с камнем, а?! Что ты с ним сделала?! – Кирилл схватил сестру за тонкую руку и со всей силы сжал ее пальцами, будто бы хотел сломать хрупкую кость.

Девочка со страхом и неким облегчением смотрела на темный кулон, будто бы не слыша крика двоюродного брата и не чувствуя боли в руке.

– Я его не трогала… – она никак не могла понять, какое чувство было сильнее: радость или испуг.

– Черт! Эта сраная бабка что-то сделала не так. – он с досадой ударил нижней частью ладони по рулю ни в чем не повинной машины. – Я ее убью! – он стал бить по рулю без остановки. – Я уже с ума схожу!

– Кирилл, а… ты знаешь, почему Оля перед утоплением сказала, что та Людмила – это наша бабушка? – очень осторожно спросила девочка, будто бы сама уже знала ответ.

– Откуда я знаю, что она там несла? – прекратив издеваться над машиной, успокоился Ворон. – Но она как-то догадалась, что мы не во благо ее убить хотели. Хотя! Нужно быть развитой с ботинок, чтобы не срастить, что идти помирать по указке какой-то бабки – тупо. Дура. Как и ты. Не зря вы все-таки сестры.

– Знаешь… меня ведь не ее отец и не она сама обрекли на гибель. – девочка медленно подняла глаза к Кириллу и впилась в опьяненную и опьяняющую синеву. – Не ее семья – а моя.

– Слушай, ты давай за словами следи. Моя семья дала тебе шанс на жизнь и на месть.

В кармане пижамных шорт зажужжал и засветился мобильный телефон – будильник, который должен был разбудить ее перед отъездом. Выскочив из машины, Юля оставила злого Кирилла ни с чем.

Щелкнув чайник, девочка, как ни в чем не бывало, пошла за небольшой дорожной сумкой с вещами и вытащила ее в прихожую. От этих звуков Марго проснулась раньше собственного будильника и вышла на кухню.

– Удивлена, что ты не проспала будильник. – усмехнулась сонная женщина и села за стол, посильнее запахнув ночной халатик.

– Я тоже. – ничего лучше не придумав, ответила девочка, которая слегка забыла, что Оля постоянно просыпала и иногда даже не слышала будильники. До того, как Юля оказалась в теле, она не знала, как сама будет вести себя в такой ситуации, но теперь знала – она могла проснуться от любого шороха. Возможно, это было связано с тем, что Юля никогда раньше не спала, а потому это состояние в целом было для нее стрессом.  К н и г о е д . н е т

Перед отправлением в город она спрятала кулон недалеко от калитки, чтобы не потерять его и не повторить то, что произошло в машине. Во второй раз уже могло так не повезти.

Через тринадцать часов ужасной тряски на пыльной машине соседки, Юля была в городе. Длинные стеклянные дома, коих девочка никогда раньше не видела, казались ей чем-то фантастическим и больше декоративным, нежели действительно функционирующим, а огромное количество людей повсюду и вовсе пугало. Зная то, что сделала ее бабушка, Юля боялась людей не понаслышке, в отличие от Оли.

– Привет, Олька! – массивная железная дверь открылась, явив перед Юлей невысокую девушку лет тридцати, которая была очень похожа на Марго. – Рыбная запеканка уже остыла, пока ты там телишься с сумками. Уже научилась ловить ее? – пропустив девочку войти, ухмыльнулась Наташа.

– Привет. Кого? – поставив сумки на пол, выдохнула Юля.

– Рыбу, блин! Не тупи.

– А-а… Да, естественно. – Юля виновато улыбнулась, понимая, что рыбу-то ловила Оля.

– А жениха нашла?

– Нет… – рыжие брови сдвинулись не по ее воле – это точно было сделано Олей, которая точно так же отреагировала на расспросы Марго, когда Стас занес ей ее вещи во второй день пребывания в деревне.

– Чего так? – сестра лукаво улыбнулась, будто бы чувствовала, что девочка врет.

– С кем угодно, но только не с этими деревенскими грубиянами. – улыбнувшись, процитировала Юля.

– А ты тоже груби в ответ. Ты же теперь тоже деревенская. – Наташа прошла на крохотную кухню и стала выкладывать на плоскую тарелку остывшую запеканку.

Юля никогда не пробовала это блюдо, но из-за вида и запаха ей не хотелось даже начинать. Красная рыба была обмазана каким-то майонезом с приправами и осыпана тонной мерзкого лука. Но пришлось все съесть, да к тому же, делая вид, что она в полном восторге.

***

Возвращаясь со свалки на грузовике отца, Кирилл нервно водил напряженной ладонью по таким же напряженным губам, глядя будто бы сквозь серый грунт мокрой дороги. Тихая старая музыка не могла перебить противный шум от дороги и постукивание пустых контейнеров в кузове. Вдруг из-за туманного поворота вынырнула знакомая машина, сливающаяся с темно-зелеными мокрыми кустами. Ее водитель сразу же стал тормозить, заметив грузовик, а потому Кирилл сделал то же самое. Съехав к обочине, парень вышел из машины и недовольно стал ждать, сложа руки, когда к нему подойдет Стас.

– Ну привет, ныряльщик. – усмехнулся Дроздов, захлопнув дверь и упрямо оставаясь на месте, как и собеседник.

– Че тебе надо? – синие глаза сузились.

– Да хотел тебе одно фото любопытное показать. – Стас достал мобильник из кармана черных джинсов.

– С чего ты взял, что мне это так любопытно, что аж посреди леса меня выхватил на дороге?

Проигнорировав очередную колкость, парень молча протянул телефон с открытой фотографией двух камней.

Не поверив глазам, Кирилл схватил телефон и приблизил, только убедившись в том, что фото настоящее.

– Не расскажешь, как ты нашел кулон на устьях, который позже нашел там же я? – Стас медленно скрестил руки на широкой груди, понимая, что ответ придется слушать долго и с великим интересом.

– Ты че, камни подменил?.. – тихо, но от этого не менее агрессивно ответил вопросом на вопрос парень.

– А что, тот камень был так важен? – пальцы Стаса сжались на собственном предплечье от подтверждения его нехороших догадок. – Опять что-то наплел ей про проклятие, связанное с этой цепочкой? Я же тебя предупреждал. – он многозначительно потыкал свой нос, выразительно глядя на друга.

– Что ты сделал с тем камнем, Стас? – серьезно спросил Кирилл, растеряв былую уверенность и злобу.

– Раскрошил. – довольно пожал плечами он, успев полюбить подобную реакцию друга.

Кирилл медленно, сначала бесшумно, но с каждой секундой громче, начал хихикать. Это заставило Стаса напрячься и внимательно следить за каждым его движением.

– Слышал, ты поцеловал вчера рыженькую. – он растянул обкусанные губы в слащавой улыбочке. – Значит, все-таки нравится. А я бы даже и не сказал. – театрально задумался парень. – Не знал просто, что, когда девушка нравится, ей ни в какую не верят, а потом еще и убивают.

Сильно сдвинув широкие брови к середине, Стас выпрямил руки в ожидании услышать объяснения.

– Если бы ты был чуть внимательнее и податливее, ты бы не разбил камень, в котором была душа Оли, рассчитывающей пробыть там одну секунду. – он в упор глядел в шокированное лицо друга. – Проклятие существует, Дроздов. И ты вчера сделал так, что его теперь ни снять, ни завершить. Браво. – озлобленно выплюнул Кирилл, сжав кулаки. – И Олю убил, и меня оставил сумасшедшим. Молодец! На что ты вообще рассчитывал, заменяя камень?! Ты думал, он отравлен? Или я им ее приворожить хочу? Да даром мне эта малявка не сдалась, слышал? Это все это идиотское проклятие крови, которое само меня тянуло в ее строну, чтобы я завершил бабкину месть, понимаешь? Я так не хотел делать Оксане больно, но я реально не могу управлять собой временами рядом с Олей. Мое тело делало, а я так сильно этого не хотел, как и… получается, хотел. Да мне даже не нравятся светленькие! Мне вообще никто не нравится, кроме моей Оксаны. – в исступлении оправдывался Кирилл, активно жестикулируя. – Что мне теперь делать, а?.. Я не хочу жить под влиянием извне, я не хочу… – парень схватился за голову, будто бы был безумен от собственного отчаяния и собирался разрыдаться. Пухлые губы с ранками напряглись и прижались друг к другу, будто бы тоже боялись состояния своего хозяина, после чего начали подрагивать.

– Что ты… – от услышанного Стас прислонил ладонь ко лбу, пытаясь обработать информацию, которая никак не вязалась с его мировоззрением и принципами. – Такого не бывает, Кирилл, что ты говоришь? Я же сам вчера видел ее, живую, настоящую…

– Ну неужели ты не заметил, что перед тобой вообще другой человек, а? Ну и тупица. – Кирилл в остервенении поднял руки так, будто бы собирался толкнуть или ударить оппонента, однако опустил их так же быстро. – Зато целоваться лезешь. Да тебя даже трогать не хочется, эгоцентрик несчастный. – все еще будучи на эмоциях, выплюнул он и забрался в грузовик.

– Эй, стой! – Стас быстро приблизился к нему, и дверь едва ли не раздавила его руки. – Ты нанес полной бредятины, а теперь тупо уезжаешь?

– Свали! Я еду к ведьме узнавать, как исправить то, что ты наделал, черт тебя подери, отойди от машины, я сказал! – Ворон переключил автомат, заставив грузовик двинуться вперед.

Обдав Стаса вонючим выхлопом старой машины, Кирилл скрылся в тумане на большой скорости, разрезав его точно тупым ножом.

***

Вечер прошел быстро под забавные рассказы Наташи о маленькой Оле и ее детстве, укрепив чувство вины и осознание проигрыша в Юле. Приняв душ, девочка совершенно без сил села за пустой стеклянный стол на кухне, когда двоюродная сестра уже давно легла спать со своим мужем. Глядя на свой мобильный, минуты на часах которого сменялись одна за одной, девочка все-таки схватила телефон и зашла в переписку со Стасом. От парня висело сообщение, полученное в дороге и потому незамеченное ранее.

Ты уже в городе?

Поджав пухлые губы, Юля стала набирать ему ответ:

Да. Мне срочно нужно вернуться в деревню. Можешь помочь с билетом на автобус?

Глядя на эти буквы, которые вскоре стали просто расплываться перед полными слез глазами, Юля трясущимися пальцами отправила сообщение, тем самым запустив цепь событий, которые никак нельзя будет изменить.

Ответ пришел так быстро, будто бы Стас ждал ее сообщения:

Есть место завтра на пять утра. Поедешь?

Проснувшись за час до отправления автобуса, Юля тихо накинула верхнюю одежду и, сняв мобильник с зарядки, бросила его в рюкзак – единственное, что она решила взять с собой. Это были самые необходимые вещи Оли, без которых она бы точно не уехала. В этом Юля не сомневалась, ведь она неплохо знала того, чье место пыталась занять почти семнадцать лет. Бесшумно выбравшись из квартиры и не разбудив сестру и ее мужа, девочка вызвала такси и добралась до вокзала, где по уже купленному Стасом электронному билету села в промерзший тесный автобус, в котором воняло сигаретами и дешевыми жирными чипсами. Он шел не до самой деревни, где жила Оля, а до той, что стоит перед ней в трех часах езды на машине. Предупрежденная об этом Стасом, Юля всю дорогу следила за беседой в социальной сети, где часто искали попутчиков от этого села до того, что нужно ей. Но до самого прибытия никаких попутчиков девочка не смогла найти и, сообщив об этом Стасу, стала ждать, игнорируя периодические звонки сестры и тетушки Марго – они уже давно заметили пропажу. Но с этим разбираться будет уже не она.

Спустя почти час ожидания Юля все же сумела найти попутчика – им оказался некий мужчина лет шестидесяти-семидесяти на небольшой грязной машине, внутри которой тоже неприятно пахло собаками и рыбой вперемешку с пылью. Изредка он спрашивал у Юли что-то об ее жизни, на что девочка охотно отвечала, зная биографию Оли едва ли не наизусть. Пока за грязным окном мелькал однообразный серо-зеленый пейзаж Тайги, она думала о том, что будет делать, как только вернется в поселок, помимо основной цели. Сожаления скреблись под ключицей десятками кошек, отдаваясь болью в горле и сухостью во рту. Ей было страшно. Им было страшно.

Добравшись до деревни еще до наступления темноты, Юля осторожно приблизилась к дому Марго – оказаться замеченной сейчас было сродни смерти, на этот раз настоящей и потому последней. Подойдя к знакомому столбу, она приподняла камень, под которым и прикопала кулон. Она достала украшение и, надев на шею, стала быстро отдаляться от дома, постепенно теряя его в густом, холодном тумане. Стас не отвечал на ее сообщения и звонки, а потому она решила найти его дома, чтобы все объяснить и вместе с ним разобраться со всем тем, что наворотило это давно непопулярное заклятие.

Ржавые открытые ворота встретили ее как и Олю до этого – молча и криво. Мокрая листва, окутанная сумеречной дымкой, угрожающе или, напротив, – предостерегающе, – протягивала к хрупкой фигуре свои тонкие коготки черно-зеленых листьев. Запах озона, смешанный с отчетливо различимым сейчас ароматом древесной смолы, будто бы специально усыплял бдительность или же, напротив, – хотел заставить девочку быть начеку. Осторожно пройдя по первому дворику, Юля вошла во второй. Каменная дорожка рыже-серым цветом приглашала гостью пройти дальше, и чем дальше она шла, тем сильнее становилось новое чувство, только частично напоминающее уже изученный страх. На пороге дома она даже стала сомневаться в адекватности своих действий, ведь там могла оказаться тетя Алена, которая точно не упустила бы свой шанс разрушить проклятие, которое измывалось над ней точно так же, как и над Кириллом.

Осторожно, неуверенно повернув ручку, девочка потянула дверь на себя и оказалась внутри дома Стаса. Неровный пол, как попало застеленный темно-коричневым потертым линолеумом, сильно скрипел от каждого движения, а некогда белые стены с потрескавшейся известкой сейчас неприятно серели в потемках сырого помещения. Сделав еще несколько шагов, Оля заметила проход на кухню, куда и пошла дальше. Тусклый оранжево-желтый свет пыльной лампочки, свисающей с грязных голубых плит потолка, осквернял взгляд, при этом делая кухню еще более грязной, чем она была. Ярко-зеленый гарнитур, никак не сочетающийся с разными цветами стен, был заставлен немытой посудой с остатками еды, которые еще не успели испортиться. Прямо напротив входа в кухню на старой пыльной тумбочке стояло большое зеркало со множеством сколов, детских выцветших и наполовину ободранных наклеек. Оттуда на Юлю смотрела Оля – уставшая, смирившаяся и ненастоящая. А позади Оли почему-то стояла светловолосая женщина, отбрасывая тень на хрупкую спину девочки. Осознание ударило в голову огромным камнем, заставив быстро обернуться.

Алена стояла напротив и с явным недопониманием чужой наглости осматривала гостью.

– Здравствуйте…

– Здравствуйте. – женщина кивнула, после чего нахмурилась. – Не думала, что тебе хватит смелости прийти сюда одной, Ольга.

– Я ищу Стаса. Он…

– Зачем он тебе? Нечего ошиваться возле моего сына, про́клятая девка! – Алена взбесилась и стала приближаться к Оле.

– Но я уже не Оля! – рванув к ней, Юля пихнула женщину, чтобы освободить себе путь к двери. Дернув ручку, она быстро оказалась на скрипучем крыльце.

– Что ты сказала? – женщина сильно схватила девочку за край камуфляжной куртки своего сына, начав перебирать по ней, как по канату, постепенно приближаясь к ее обладательнице.

– Я Юля! – она стала быстро снимать куртку, чтобы убежать отсюда.

– Алена! – раздался едва ли знакомый мужской голос.

С участка дяди Саши бежал тот самый мужчина, который полчаса назад привез ее в деревню. Схватив мать Стаса за руку, он легко оттащил ее от девочки.

– Ты с ума сошла?! – он тряхнул ее, будто бы пытался привести в себя.

– Это про́клятая девка! – она указывала пальцем в сторону перепуганной девочки. – Ее нужно убить!

– Беги отсюда давай! – рыкнул дядя Саша, затаскивая женщину в дом. – Стаса тут нет.

– Не подходи к моему сыну, ведьма! Рыжая ведьма!

Юля бросилась прочь, поскальзываясь на мокрых камнях дорожки. Она не будет искать Стаса и разговаривать с ним. Он все узнает сам, но уже от Оли – так, как и должно было быть всегда. Оля и Стас. Оля и Паша. Оля и Оксана. Оля и ее родители. Оля и жизнь.

Юля и смерть.

Глава 19

На пирс она брела в каком-то мистическом тумане, сотканном из страха и отчаяния. Он слезил глаза, путался под ногами прозрачными лентами, забирался под влажную от мороси одежду, неприятно лапая розовую кожу холодными пальцами. Быстрыми, но неуверенными, почти что вымученными шагами девочка топтала молочный поток, заставляя его растворяться в сумерках. Черное море встретило ее шумным беспокойством плюющихся неприятно-желтой пеной волн. Тяжелое черно-серое небо норовило упасть на воду и смешаться с ней бесконечной темнотой и безжизненным холодом.

Встав на краю пирса, девочка сжала в кулаке уже разогретый кулон. Тонкие веснушчатые руки дрожали, но не от холода. Теплые соленые слезы быстро стекали по Олиной коже, встречаясь на аккуратном подбородке и падая на сжатый кулак. Юля смотрела на мокрою черноту перед собой с ужасом и облегчением одновременно. В воде все началось, в воде все и закончится. Холодный, сильный ветер безжалостно трепал рыжие кудри, заставляя их безобразно липнуть к мокрому лицу. Сжав губы, между которыми оказались чужие волосы, Юля сделала небольшой шаг вперед – этого было достаточно. Черная вода, до этого устрашающе шипящая под ногами, вмиг оказалась вокруг. Теплые, соленые слезы смешались с ледяной и горькой водой моря, исчезнув с Олиных щек – все было так же, как и в прошлый раз. Тело начало сопротивляться воде, по привычке всплыв на поверхность, но Юля быстро прекратила двигаться. Обняв себя Олиными руками, она стала медленно погружаться вниз, вскоре выпустив последний воздух из груди, что неровными шарами моментально устремился вверх – в отличие от нее, у него было чувство самосохранения.

Внезапно возникшая из ниоткуда новая сила вдруг повлекла Олю наверх, к спасительному кислороду. Юля раскрыла глаза как раз в тот момент, когда голова оказалась над поверхностью грязной воды. Горячие, сильные руки вытягивали ее на бетонную поверхность пирса прямо за куртку, которая от воды стала в пять раз тяжелее обычного.

Оказавшись в лежачем положении, Юля медленно подняла голову, не понимая, что только что произошло.

– Что ты творишь, Оля?! – кричал запыхавшийся Стас. Схватив девочку за плечи, он несильно потряс ее. В гиацинтовых глазах скопилась неузнанная никем ранее паника. От начавшего вновь накрапывать дождя они казались полными слез. В груди девочки, которая и без того была обожжена удушьем, засвербело – Оля была обязана увидеть то, что видела сейчас ее сестра.

– Я не Оля… – подняв брови, она с сожалением посмотрела в широко раскрытые глаза. – Чтобы вернуть ее, мне нужно…

– Снова?! Снова умереть на одну секунду? – он вновь тряхнул маленькое тело.

– Навсегда. – из Олиных глаз упали слезы. – Ты помнишь легенду, Стас? Ведьма прокляла семью из-за того, что ее дочь покончила с собой, когда отец Оли влюбился в ее мать.

– Слышал это сто раз. Но у бабки Кирилла не было никакой дочери. Зачем… Оле понадобилось умирать? – он с трудом выдавил из себя знакомое имя, стараясь представить, что перед ним действительно сейчас другой человек.

– Дочь была. О ней все забыли, как и о родителях Оли – они даже с фотографий пропали. И эта дочь была беременна. Умирая, она не дала родиться своей дочери. И потому что Настя добровольно отказалась от души из-за любви, она стала сиреной. Сирены, появляясь, лишаются души. Бабушка не смогла спасти душу Насти, но смогла помочь душе ее дочери. Мне… – Юля виновато смотрела в темные глаза, бегающие от ее правого глаза к левому в поисках здравого смысла, так необходимого скептику вроде него. – Она поместила меня в зеркало. Через Зазеркалье я смогла наблюдать за всеми, почти из любого зеркала и в любое время. Я знала, что однажды моя кровь поможет мне занять место Оли, а потому я всегда следила за ней. Я всегда жила с внушенной мыслью, что она – мой враг и что она заняла мое место. Но теперь, оказавшись в ее теле, я понимаю, что жить ей идет куда больше, чем мне…

Стас с широко раскрытыми, не моргающими глазами смотрел на девочку, никак не в силах успокоиться после того, как его мировоззрение было сломано вдребезги за один день.

– Где Оля?.. – выдавил он, сглотнув осадок от отвратительного вопроса, ответ на который он хотел получить так же, как и боялся его получить.

– Оля тут. – Юля положила дрожащую руку на мокрый кулон. – Умерев с этим кулоном вчера, она поменялась со мной местами, а теперь, чтобы это исправить, мне нужно сделать то же самое… – она косо посмотрела на черную воду позади парня.

Внезапно Стас заплакал, поджав губы, заплакал так, будто бы хотел сделать это так давно и отчаянно, что сейчас не стеснялся никого и ничего. Он с ужасом глядел сквозь дождь в лазурные глаза, в которых действительно больше не отражался свет морской воды и присутствие Оли.

– Я подменил камень… А тот я разбил, рассыпал в пыль… – его голос дрожал, а красивые глаза были заполнены слезами. И даже это принадлежало Оле, а не ей.

Сжав кулаки, Юля стала пытаться вытащить сине-зеленый камень из оправы с помощью ногтей. Она совершенно не выглядела испуганной или растерянной – в ней абсолютно ничего не поменялось. Не сумев достать камень с помощью ногтей, Юля со всей силы ударила его о дерево мостика, из-за чего камень покрылся сеточкой трещин. Выковыряв осколки, девочка с облегчением вздохнула, когда увидела крохотное тонкое зеркальце в оправе прямо за камнем.

– Оля все это время была не в камне, а в зеркале. Как и я… – вдруг возникшая тоска от грядущей гибели коснулась Юли. – Стас, ты должен мне помочь. – прогнав ее, уверенно посмотрела на него девочка. – Когда я нырну…

– Ты хочешь, чтобы я помог тебе умереть? – утерев слезы, о которых никто никогда не узнает, с тревогой спросил Стас.

– Не умереть. – Юля грустно улыбнулась, отведя взгляд к воде. – Разве может умереть то, что никогда не жило?

– Теперь я понимаю, что да… – он часто закивал, все еще роняя теплые слезы с черных ресниц.

– Когда Оля снова получит это тело, а я вернусь в зеркало, нужно, чтобы кровь Кирилла попала на него. Тогда проклятие свершится. Олины родители вернутся, и память о них – тоже.

– Но в чем тогда был смысл проклятия, если по итогу родители вернутся?..

– Проклятие не понимает, кто находится в зеркале, а кто – в теле Оли. Но когда на зеркало попадет кровь потомка Людмилы, проклятие завершится, несмотря ни на что. Всю жизнь Кирилла одолевало это проклятие, а когда Оля приехала сюда, он сразу же узнал ее. Его стало тянуть к ней, он не мог сопротивляться. Это было предусмотрено для того, чтобы Кирилл подвел проклятие к исполнению. Людмила хотела, чтобы я заняла место Оли и вернула родителей, которые знали бы все это, но ничего не могли поделать после свершения проклятие. Таким образом, Оля навеки осталась бы заперта в Зазеркалье, наблюдая за тем, как ее жизнь проживаю я рядом с родителями, которых она никогда не видела сама. Бабушка хотела отомстить всем и сразу…

– Но как она вообще смогла все это сделать?.. В смысле, как возможно что-то подобное простому человеку… просто, что, черт возьми…

– Она заключила контракт с какой-то силой… я не знаю… Я появилась в зеркале уже после этого.

На пирсе воцарилась ледяная тишина, которая, казалось, была громче яростного шипения грязного моря, у которого вырвали добычу прямо из пасти.

– Как я должен сделать это?.. – тихо спросил Стас, не глядя на Юлю.

– Просто… не дай мне всплыть, как сделал это Кирилл с Олей.

– Он утопил ее? – его лицо исказилось от злости, не оставив и следа от рыданий.

– Да. Он столкнул ее, когда она догадалась, что что-то не так. – Теперь моя очередь. – Юля невесело усмехнулась и поднялась на ноги.

Стас подняла за ней.

– Как тебя должны были звать? – аккуратно бросил ей в спину он.

– Юля. – девочка развернулась и улыбнулась так, будто бы в следующую секунду не шагнула в пенящуюся черноту, в свою смерть.

Чуть подсохшие рыжие волосы мелькнули перед его глазами, медленно испаряясь в темноте. Раздался громкий всплеск, после которого Стас нехотя наклонился над водой и, нащупав женское плечо, стал держать Юлю в воде. Его рука противилась подобному действу, ведь недавно она боролась за жизнь этого самого тела, а теперь почему-то должна была ее у него отобрать.

Внезапно кто-то схватил его за плечо и со всей силы оттащил от воды. Бросив Стаса на спину, Паша придавил его собой.

– Ты что делаешь?! – видевший все произошедшее за последние несколько минут парень озлобленно глядел в черные глаза друга.

– Отпусти меня! Она сейчас утонет! – Стас стал пытаться сбросить с себя Павла обеими руками.

– Ты пытался утопить ее! – он сопротивлялся до последнего, но когда стал понимать, что сила Дроздова превосходит его собственную, парень замахнулся и со всей силы ударил кулаком по бронзовому лицу.

Почувствовав, как мужская рука перестала удерживать ее, Юля попыталась выплыть, не в силах самостоятельно терпеть боль в груди от недостатка воздуха. Но внезапно что-то холодное схватило ее за ногу, резко потянув вниз. Обернувшись в воде, Юля заметила, к сожалению, знакомое лицо.

– Мама… – она беззвучно прошептала под водой, растратив последний воздух из груди.

Девушка с бело-зеленой кожей в упор смотрела на нее мутными серыми глазами, которые не умели выражать ни единой эмоции. Сжав на этот раз теплое горло, она попыталась утянуть девочку вниз, но Юля стала сопротивляться. Схватив скользкие ледяные руки, больше похожие на рыбье тело, она попыталась оторвать их от себя, ногами упираясь сирене в мягкий чешуйчатый живот. Боль в груди предательски увеличивалась, лишая сил и желания сопротивляться. Понимая, что проживает свои последние секунды, Юля обняла маму, после чего Олино тело обмякло, а веки медленно опустились, не закрыв светлые глаза до конца.

***

Сознание вернулось запахом нашатыря и резкой болью в груди, сильно похожей на ожог. Подскочив на месте, Оля выплюнула горькую грязную воду, что обжигала легкие и горло. Откашлявшись, она, наконец, сумела разглядеть, что перед ней с мокрой ваткой сидит Кристина, а позади стоят Никита и Кирилл. Все смотрят на нее – на нее или на Юлю?

– Оля?.. – осторожно спросила Кристина с какой-то надеждой, будто бы знала все, что происходило ранее.

– Да… – неувереннл кивнула девочка, удивленно глядя на нее, после чего перевела недовольный взгляд на Ворона, который смотрел на нее точно так же.