Текст книги "Не просто лучший друг (СИ)"
Автор книги: Юлия Оайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
– Он не такой, – качаю головой я. – Мы с ним с детства вместе. Он не из тех, кто будет использовать людей…
– Кто? – перебивает меня подошедший Глеб.
Парень показательно обнимает меня со спины за талию и, притянув к себе, целует в щеку. Он смотрит на Райского с вызовом, из чего я делаю вывод, что эти объятия больше для него, нежели для меня. А еще, кажется, Глеб слышал наш разговор, вопрос только в том, как много он услышал.
– Здравствуйте, Вячеслав Олегович, – здоровается Глеб и поворачивается ко мне. – Так кто не из тех, что будет использовать людей?
Значит, он все же слышал достаточно.
– Речь шла о вас, Богов, – неожиданно усмехается Райский. – И о вашей выгодной дружбе со старостой группы. Хочется верить, что ваши успехи в учебе – это ваши успехи, а не Златы.
– С чего такие сомнения в моих успехах? – отвечает Глеб и его голос звучит очень грозно.
– За годы работы в университете я всякое повидал, – говорит Райский и нервно поправляет свою бейсболку.
Пытаюсь отойти в сторону и ненавязчиво утянуть за собой Глеба, но парень сопротивляется и даже не думает двигаться с места. Он завелся, его очень сильно задели слова преподавателя и, пока в разговоре не будет поставлена жирная точка, он не уйдет.
– Например? – приподнимает брови Глеб. – Вы на что-то намекаете?
Не знаю, как себя вести в этой ситуации, растерянно стою и переминаюсь с ноги на ногу. Глеб – мой парень и, делать замечание ему и портить этим с ним отношения я не хочу, а Райский – преподаватель, которому мне еще предстоит сдавать его предмет. Боже, как же сложно все!
– Например… Ну, например, как самоуверенные парни начинают общение с умненькими девушками только ради своих успехов в учебе, – спокойно отвечает Вячеслав Олегович, глядя то на меня, то на Глеба. – А когда для парня заканчивается выгода от этого общения – оно обрывается, так же как и успехи умненькой девочки идут под откос из-за несчастной любви…
– Не нужно равнять меня под массы, – перебивает Райского парень. – И беспокоиться за Злату вам тоже не нужно.
Глеб с Вячеславом Олеговичем сверлят друг друга взглядом: первый – с неприкрытой злобой, аж желваки на скулах ходуном ходят, а второй с каким-то непониманием и растерянностью во взгляде.
– Да, вы правы, – наконец, с улыбкой произносит Вячеслав Олегович и, надев перчатки, идет к воротам, где стоит хозяйка приюта.
– Все хорошо? – поворачивается ко мне Глеб и приподнимает брови.
– А у тебя? – с опаской спрашиваю я, глядя в его, ставшие еще темнее, карие глаза.
– Да, все отлично, – кивает он и смотрит в сторону уходящего Райского. – Было бы еще лучше, если бы кое-кто не лез не в свое дело.
– Он просто не так оценил нашу ситуацию, – пытаюсь я сгладить углы.
– Мне нужна его оценка только в зачетке, все остальное – нафиг не сдалось! – бурчит Глеб и качает головой, прикрыв глаза. – Ты на сегодня еще не закончила? Нужна помощь? – переводит тему он.
– Осталось покормить и я, вроде как, свободна, – киваю я.
– Тогда, иди в ангар переодеваться, а я покормлю страждущих, – с улыбкой произносит Глеб.
Не сомневаюсь, что он справится, но не спешу оставлять на нем свою работу. Вместе мы раскладываем еду для животных по мискам и кормим их, все получается достаточно слаженно и не напряжно. После вчерашней ночи все изменилось в лучшую сторону, кто бы мог подумать! Я не хочу оставаться наедине с собой, без Глеба, а наоборот тянусь к нему и мне доставляет удовольствие даже просто переглядываться с ним и соприкасаться руками.
Заканчиваем работу и вместе возвращаемся в ангар, где хозяйка Лиза с кем-то очень эмоционально разговаривает по телефону. Пока переодеваюсь в своем “уголке”, постоянно прислушиваюсь к тому, что она говорит.
– Вы не понимаете! – кричит она в трубку. – Это очень сложно организовать и мне попросту некуда! У нас нет столько денег со сборов, чтобы обеспечить этот переезд! Боже ж мой, поймите, у меня на руках есть документы! Подождите, не бросайте трубку, прошу!
В ангаре воцаряется тишина и только когда выхожу, я замечаю Лизу, шмыгающую носом и устало упирающуюся руками в столешницу, а с другой стороны стола стоят Глеб и Райский.
– Что-то случилось? – первым спрашивает Глеб, подходя ближе. Хозяйка приюта кивает. – Мы можем помочь?
– Вряд ли, – вздыхает женщина. – Скорее всего, все эти животные скоро отправятся на улицу или… Я не знаю!
– Лиз, если нужна помощь, ты только скажи, – сложив руки на груди, говорит Вячеслав Олегович. – Что случилось, с кем ты говорила?
Переглядываюсь с Глебом, затем смотрю на Райского и сразу же вспоминаю про ручку – ее нужно ему отдать и, желательно, так, чтобы Глеб видел. Пусть это будет для него показательным жестом, что мне все равно на преподавателя и его внимание.
– В общем, эта земля, которую я выбила у администрации города под наш приют, как оказалось, не наша, – начинает говорить Лиза. – Появился человек, который утверждает, что это его владения и здесь он будет делать свою застройку. Администрация утверждает, что мои документы недействительны, так как на них нет печати. Я боюсь идти в суд, потому что мне могут влупить штраф и выставят полной дурой. Я тогда так торопилась, что… Не знаю, позволила себя обмануть, стала пешкой в коррупционной схеме, сама виновата. От нас требуют как можно скорее покинуть чужую территорию, иначе будут выдворять принудительно. Животных готов принять другой приют, но он находится в другом конце города и мест в нем мало. С перевозкой нам помогать никто не собирается, а столько денег, чтобы перевозить собак и кошек в спецтранспорте, у меня нет, – последние слова Лиза произносит уже плаксивым тоном. – Ах, да, администрация готова помочь, разве что, предоставлением препаратов для усыпления. Неплохо, да?
– Какой кошмар, – с ужасом выдыхаю я.
– Так что, ребята, вы ничем не поможете, тут все косяки по моей вине, – говорит Лиза.
Теперь становится ясно, почему ее мать на лекциях была настолько растерянная и загруженная, наверняка, она очень переживает за дочь и ее доброе дело. Дело, которого скоро может не быть.
– А сколько у нас времени? – спрашивает Глеб.
– Две недели…
Парень задумчиво кусает нижнюю губу, но по его взгляду отчетливо читается, что он не знает, чем помочь. А помогать, для Глеба, животрепещущий и очень важный вопрос, он не способен пройти мимо чужой проблемы.
– Погоди, а сколько мест в том приюте? – уточняет Вячеслав Олегович. – Может, пока перевезем тех, что получится, а остальных попросить на передержку взять? Организуем новые вольеры и все остальное… Перевезем животинку…
– Кто этим будет заниматься, нам не на чем их возить, Слава, – качает головой Лиза.
– У меня остались связи в кинологической школе, – отвечает Райский, бросив на меня короткий взгляд, – могу попробовать договориться, есть вероятность что мне пойдут навстречу. А насчет кошек и передержки, думаю, многие студенты захотят себе дополнительные баллы по моему предмету. Их можно попросить помочь, хотя бы взять переноску с кошкой и отвезти в новый приют.
Не знаю почему, но я цепляюсь именно за фразу “связи в кинологической школе”, прокручиваю ее в голове несколько раз и, все же решившись, говорю:
– У меня тоже есть связи с кинологами, можно спросить и уточнить вопрос помощи.
Перевожу взгляд на Глеба и вижу в его глазах искру обиды. Ему не понравилось то, что я и Райский имеем связи с кинологами или просто не понравилось то, что мы можем чем-то помочь, а он нет? Не хочется, чтобы первое… И не хочется, чтобы второе.
Лиза переминается с ноги на ногу и все же сдается. На ее губах даже появляется легкая улыбка, словно бы мы ей дали луч надежды.
– Давайте хотя бы узнаем, попробуем, – соглашается она. – Если что-то от меня нужно: официальный запрос или что-то другое – я все дам! На сегодня, если закончили, то можете быть свободны. Я на связи всегда и… – на столе звонит ее телефон и хозяйка берет его, отходя в сторону для разговора.
Мы втроем переглядываемся и я вновь вспоминаю про то, что хотела сделать: достаю из сумки ручку Вячеслава Олеговича и протягиваю ему.
– Спасибо большое, не смею больше держать ее у себя, – с улыбкой говорю я.
Мужчина задумчиво кивает и принимает из моих рук свою ручку, так же одарив меня встречной улыбкой. Не желая больше оставаться в этом неловком молчании, беру Глеба за руку и мы выходим из ангара.
– Домой? – осторожно спрашиваю я, глядя на серьезное лицо своего друга.
– У нас были планы, – на губах парня появляется теплая улыбка.
Глава 18. Свидание №6. Мечты и цели
Глава 18. Свидание №6. Мечты и цели
До кафе мы с Глебом добираемся пешком, держимся за руки и просто разговариваем, жмурясь от жаркого закатного солнца. О чем? Обо всем! Как в старые добрые: учеба, семья, различные приколы друг над другом… Я настолько поглощена этим счастливым моментом, что даже ни о чем больше не думаю, а для меня это – нонсенс.
Когда перед нами уже маячит вывеска “WuFFle”, Глеб, вдруг, отпускает мою руку и подбегает к небольшому цветочному киоску. Сердце в груди совершает чуть ли ни цирковой кульбит, когда я вижу, как он покупает несколько алых роз.
Мне дарили цветы, неоднократно: например, папа, когда был еще жив, постоянно баловал нас с мамой букетами на восьмое марта и другие праздники. Приятное и светлое воспоминание, которое я навеки сохраню в своей памяти. Еще брат частенько приезжал и привозил цветы, без повода, просто так, чтобы порадовать меня и маму. Даже Глеб дарил мне букеты: дни рождения, восьмое марта, выпускной, закрытие сессии… Но тогда это воспринималось мной иначе, проще, сейчас же, глядя на приближающегося ко мне парня с несколькими розами в руке, меня захлестывает чувство невозможной и головокружительной влюбленности.
– Это мне? – часто моргаю я, разгоняя непрошенные слезы.
– Нет, себе купил, – улыбается он, подходя ближе, – поставлю на тумбочку у кровати, чтобы ты ночами завидовала! – собираюсь ответить, но Глеб перебивает: – Шутка, глупая очень, прости… Я просто понял, что с момента начала наших отношений, ни разу не подарил тебе цветов. Какой-то херовый джентльмен, да? Не так много, как хотелось бы, но обещаю, что в следующий раз их будет не меньше сто одной!
Принимаю из его рук цветы и, не скрывая своей радости, улыбаюсь. Красивые, не до конца раскрывшиеся, алые бутоны, от которых веет сладким, почти медовым, ароматом роз. В груди так тепло, словно это солнечные лучи добрались до моей души и отогревают ее, позволяя любви проникнуть даже в самые потаенные уголки. Поднимаю взгляд на Глеба и поддаюсь порыву – обнимаю парня одной рукой за шею и оставляю на его губах пять коротких отрывистых поцелуев.
– Сколько роз – столько и поцелуев, – шепчу я ему в губы.
– Я запомню, – улыбается он, – и когда роз будет сто одна, я потребую оплату по такому же курсу.
Прыскаю со смеху и целую парня еще раз.
– Это бонус? – игриво спрашивает он.
– Чаевые, – хихикаю я и отстраняюсь, смущенно оглядываясь по сторонам. Мы стоим посреди улицы, хоть тут и безлюдно, но все равно как-то не хочется быть той самой “бесявой” парочкой, у которой “ни стыда и ни совести”.
Приходим в кафе, делаем заказ и садимся за самый дальний столик, просто потому что не хочется мозолить глаза остальным посетителям.
Приходим в кафе, делаем заказ и садимся за самый дальний столик, просто потому что не хочется мозолить глаза остальным посетителям.
– Здесь так уютно, – с улыбкой говорю я, глядя на плетеные плафоны светильников, свисающие с потолка. – Так… романтично и мило! В прошлый раз я просто покупала вафли и не обратила внимание на обстановку, а сейчас – восторг!
– Тогда, может быть, сделаем это место нашим? – спрашивает Глеб.
– В каком смысле? – непонимающе переспрашиваю я. – Как в кино?
– Ну да, у кого-то есть своя песня, у кого-то свое приветствие, а у кого-то свое место пары… Ты любишь вафли – я люблю вафли, нам здесь нравится и мы пара. Это знак! – довольно ухмыляется парень и кусает кусочек от мягкой вафли. Своей любимой, со вкусом клубники и шоколада.
– Хорошо, я согласна, – отвечаю я, пряча глупую влюбленную улыбку. – Это значит, что мы будем сюда часто ходить?
– Почему бы и нет? Будем посещать это место, всегда вспоминать былые моменты и погружаться в ностальгию из года в год.
– А если кафе закроют? – задумчиво произношу я, глядя в лицо Глебу. – Что тогда?
– Веснушка, ты неисправима, – смеется он. – Снова планы, снова далеко идущие?
– Прости, – смущенно опускаю взгляд в чашку, рассматривая как лопаются пузырьки на кофейной пенке.
– Не извиняйся, – качает головой Глеб и подсаживается ко мне ближе, приобнимая за талию. – Давай так: если это кафе когда-нибудь закроется, то мы просто будем приезжать сюда, смотреть на место, где оно стояло, и целоваться.
– И это я-то склонна к планированию? – фыркаю я.
– Это не планы, это, скорее, мечта, – пожимает плечами Глеб. – Я мечтаю, что спустя годы мы с тобой будем вместе и по-прежнему будем любить друг друга.
– Хорошая мечта, – шепчу я, залипая на улыбке своего парня.
– А о чем мечтаешь ты? – спрашивает Глеб и я растерянно моргаю.
Не была готова к такому вопросу, но отвечать все же придется.
– Закончить университет и пойти работать в хорошую ветклинику вместе с тобой, не расходиться по разным местам, – говорю я и вижу в глазах Глеба странный блеск.
– Это, скорее, цель, а не мечта, но мне приятно, что я есть в твоих планах, – кивает парень и задерживает взгляд на моих губах. – А вообще, строить планы – дело неблагодарное. Импровизация и случайность – вот что творит моменты и воспоминания!
– Что ты…
“…имеешь в виду”, – хотела спросить я, но парень наклоняется и его губы накрывают мои, даря нежный поцелуй со вкусом клубники и шоколада. Крышесносное чувство… В общественном месте, на глазах у всех – это будоражит и возбуждает.
На фоне едва слышно играет песня и я мысленно цепляюсь за припев:
“You keep turning,
keep turning
my life around…
Violets and purples
Diamonds and circles
You're my kaleidoscope.
I love every minute,
you've got me in it,
you're my kaleidoscope.”
Когда Глеб отстраняется, его взгляд выглядит затуманенным, потерянным – наверняка, мой такой же. Молчим, глядя друг на друга, а я вслушиваюсь в песню и мысленно перевожу ее текст. Когда наступает время припева я шепчу:
– I love every minute, you've got me in it…
– You're my kaleidoscope, – завершает Глеб и улыбается. – Кажется, с песней тоже определились, да?
Утыкаюсь носом ему в плечо и задыхаюсь от невероятных эмоций. Мне хорошо, уютно, я счастлива и хочу любить. И быть любимой, как никогда!
Глава 19. «К»
Глава 19. «К»
Всю неделю осознанно, а не случайно, засыпать с Глебом в одной постели – прекрасно. И все остальное, что происходит в этой постели тоже прекрасно… Не хочу думать о том, откуда у Глеба такие обширные познания о плотских удовольствиях, просто наслаждаюсь нашими мгновениями.
И да, мы все же досмотрели тот злосчастный фильм!
Это утро выходного дня почти не отличается от остальных: нас с Глебом будит недовольный лай и поскуливание Анубиса, пока мы нежимся в объятиях друг друга.
– Его нужно выгулять, а то ничем хорошим это не кончится, – говорит Глеб.
– Да, – мурлычу я в ответ и целую парня в щеку. – Сегодня иду гулять с ним я.
– Хорошо, – улыбается он. – А я пока соберу себе вещи для поездки. Кстати, не передумала? Может быть все же составишь компанию и со мной в деревню поедешь?
– Не могу, – вздыхаю я. – Мы договорились с Семеном встретиться с работниками кинологического центра и узнать о возможностях помощи приюту.
И это чистая правда, потому что я просила у Семена помощи, а он, в свою очередь, просил помощи у работника центра. Нам на сегодня назначили встречу и днем нужно приехать, чтобы объяснить ситуацию.
– Хочешь останусь я и составлю вам компанию? – спрашивает Глеб, обнимая меня за талию и прижимая к себе. – А то, вдруг, кто-то пристанет… Олегович какой-нибудь.
– Не чуди! Тебе нужно сделать важное дело – отвезти бабушке лекарство, – стараюсь убедить парня я. – А еще, я же буду с родным братом, а не с кем-то, не переживай, – оставляю на его губах короткий поцелуй.
– Хорошо, уговорила, – усмехается он.
Привстаю с постели и сажусь на ее край, собираю растрепавшиеся за ночь волосы и уже собираюсь идти одеваться, как вдруг Глеб ловит меня за талию и тянет к себе. Целует в шею, жадно и горячо, это явно не просто поцелуи. За ними последует продолжение.
– Ты же сам сказал, что Биса нужно выгулять, а теперь не пускаешь, – наигранно бурчу я и все же поддаюсь на провокацию.
Заваливаюсь боком на кровать, позволяя ему снова и снова целовать меня. Наслаждаюсь теплом его тела, греющим мою спину, и выгибаюсь, тем самым прижимаясь теснее, как ему нравится.
– Когда ты успела надеть пижаму? – шепчет мне на ухо Глеб, пока его рука забирается мне под майку.
– Когда ты уснул, – отвечаю я, подставляя его губам свою шею.
– Ну заче-е-ем, – тянет парень, а его рука уже меняет траекторию и проникает под резинку моих шортов.
Вопрос остается без ответа, потому что я попросту теряю дар речи, когда он касается меня между ног. Кажется, что он за эти дни решил показать мне все грани сексуальной жизни и подсадить, как наркомана на иглу.
И у него прекрасно получается.
– Ты такая горячая, – шипит он, уткнувшись мне в волосы.
Прижимается ко мне бедрами и я ощущаю его эрекцию. Странное чувство испытываю каждый раз в такие моменты: смущение и радость. Смущение просто потому что еще не настолько привыкла быть перед Глебом настолько уязвимой, а радость оттого, что он и правда желает меня.
Его пальцы ласкают меня сначала медленно и едва ощутимо, а затем ускоряются, от этих прикосновений у меня судорожно сводит мышцы и по телу бежит дрожь. В голове шум, кровь пульсирует и с тихим стоном я слишком быстро растворяюсь в поработившем меня удовольствии. Смакую это послевкусие оргазма, блаженно прикрыв глаза. Мне хорошо настолько, что перед глазами вспыхивают звезды.
Хочу, чтобы ему тоже было хорошо прямо сейчас!
Завожу руку за спину и касаюсь твердого члена, обтянутого тонкой тканью боксеров. Веду ладонью вверх и вниз, поглаживая возбужденную мужскую плоть. Мои щеки горят от стеснения, но я надеюсь, что Глебу нравится.
– Стой, – хрипло шепчет он, прикусив мочку моего уха, а затем отстраняется.
Тепло исчезает и я переворачиваюсь на спину, чтобы увидеть то, что делает Глеб. На секунду мне правда показалось, что он оставит все на этой стадии, но парень всего лишь достает из ящика презерватив, после чего быстро возвращается ко мне.
Обвиваю его ногами за пояс, когда он нависает сверху и целует меня в губы, разжигая безудержным поцелуем новый костер моего желания.
– Как хорошо, что сегодня выходной, – с улыбкой произношу я, не успевая отвечать на поцелуи Глеба.
– Слишком хорошо, – отвечает он, рывком сдергивая с меня шорты вместе с нижним бельем.
Я с каждым днем учусь не стесняться своего тела, тем более перед ним, но все равно очень переживаю, боюсь быть слишком неуклюжей. Глеб отстраняется и раздевается сам, оставаясь в свете утреннего солнца абсолютно голым и до невозможности сексуальным. Он берет мои ноги за щиколотки и закидывает себе на плечи, неустанно покрывая кожу поцелуями и заставляя мурашки в панике разбегаться по всему моему телу. Я закрываю глаза и выгибаюсь в ожидании его дальнейших действий, предвкушая новую опьяняющую порцию удовольствия… Которая не заставляет себя долго ждать.
– Если будет больно – скажи мне, – произносит Глеб, все так же удерживая мои ноги на своих плечах.
Он говорит так каждый раз, хотя я уже давно не чувствую боли, ее очень быстро заменили совершенно другие ощущения.
Парень медленно входит, а я прислушиваюсь к себе и дрожу от того, насколько мое тело откликается на все что делает Глеб. Он делает мягкий толчок и паузу, замирает, тяжело дыша, словно сдерживается из последних сил. Ловлю его взгляд, такой откровенный и замутненный, и подаюсь навстречу сама, даю сигнал. Глеб схватывает его на лету и начинает двигаться, размеренно и осторожно, постепенно проникая все глубже и выбивая из моей груди неконтролируемые стоны.
Он так далеко, мне не хватает его губ и поцелуев, оттого приходится терзать свои губы и мять в руках несчастную простынь, впиваться в нее ногтями от нестерпимого кайфа. Несколько последних движений и я падаю в бесконечность, утягивая за собой Глеба. Умираю в сладких судорогах, чтобы возродиться вновь для новой желанной смерти.
Когда наше дыхание выравнивается и мы возвращаемся к реальности, Глеб первым нарушает тишину:
– А теперь, Веснушка, можешь идти гулять с Анубисом!
Смеется и, не дав возможности возмутиться, покрывает поцелуями мое лицо.
Приходится нам все же выбраться из постели, во-избежание непоправимых ситуаций с Анубисом. Пока Глеб собирается в деревню и готовит завтрак, я одеваюсь и иду на прогулку с Бисом. Пес со мной идти, как обычно, не очень-то горит желанием, но выбора у него нет. На улице ведет себя, как веретено, сразу видно, что натерпелся, а еще он опять начинает дурить и игнорировать мои приказы, но сегодня меня это ничуть не напрягает и не обижает, ровно как и не толкает в бездну самокопания “что же я упустила”.
Настроение просто до невозможности прекрасное!
То, что так волновало и пугало меня в самом начале – испарилось, и в моей жизни вновь появляется стабильность. Ну и что, что мой друг и мой парень одно лицо, главное, что все у нас спокойно и мы счастливы.
Когда возвращаемся с прогулки, то меня ждет вкусный завтрак, приготовленный собственноручно Глебом, мы обсуждаем планы на поздний вечер, завтракаем, а потом я провожаю парня в поездку к бабушке.
– Будь осторожен и не забудь позвонить, как будешь на подлете, хорошо? – говорю я и крепко обнимаю его. – Не забудь передать бабушке привет от меня! – целую Глеба в щеку, затем в губы… Снова и снова.
– Провожаешь так, словно навсегда, – усмехается он, но на поцелуи отвечает, так же обнимая меня и крепко прижимая к себе. – Я напишу или позвоню, обязательно.
Еще одни крепкие объятия и Глеб переступает порог нашей квартиры. Словно маленький ребенок, подбегаю к окну и машу ему рукой на прощание, получив в ответ очередную порцию его позитивной улыбки.
Сумасшествие какое-то, сама себя не узнаю.
До обеда занимаюсь домашними делами и выполняю несколько заданий по учебе, еще привожу себя в порядок: делаю прическу и чуть-чуть подкрашиваю глаза, чтобы не быть бледной тенью. Наконец, мне звонит Семен и ставит перед фактом, что он заедет через десять минут. Хорошо, что я уже собралась.
Прощаюсь с Анубисом и, прихватив заранее приготовленную сумочку через плечо, я выхожу и запираю дверь. Как назло, из квартиры напротив выходит на лестничную площадку Мия и тоже звенит ключами. Все эти дни мы почти не пересекались, что весьма неожиданно. Мне в какой-то момент даже показалось, что они с матерью переехали, но вечерами я видела свет в их окнах. В любом случае: мне нравилась эта иллюзия отсутствия соседей.
– Привет, а где Глеб? – спрашивает она. Вот и голос вроде бы доброжелательный, ничего особенного, а меня пронзает раздражением.
– Он уехал в деревню, – сухо отвечаю я и, натянув на лицо улыбку, добавляю: – Привет.
Направляюсь к лестнице и начинаю спускаться.
– Как его болячки после падения с мотоцикла? – не успокаивается Мия и, конечно же, пытается догнать меня. – Все обошлось, все хорошо? – идет рядом со мной слева и зачем-то пытается подстроиться под мой шаг.
– Да, все отлично, уже почти зажило и не беспокоит, – спокойно говорю я, а в голове так и кишат мысли, как поскорее бы от нее отделаться. – Как у вас дела с мамой?
Вопрос ведь простой и из ряда “дежурных”, на которые принято отвечать “все хорошо, спасибо что спросил”, но Мия из этого умудряется выстроить целый рассказ о том, как ее маме звонил пьяный отец и пытался заставить сказать, где они живут, угрожал. Оттого, оказывается, они и сидели дома почти что безвылазно.
– Ужасно, – качаю головой я и открываю дверь подъезда, выходя на улицу. – Но хорошо, что он вас не нашел, да?
– Да, а то маман уже была на грани, чтобы учинить новый переезд, – нервно смеется Мия.
Около подъезда уже стоит автомобиль моего брата и я направляюсь к нему, махнув рукой соседке.
– Глебу привет передавай! – кричит она мне в спину.
– Обязательно! – отвечаю я, но в моей голове крутится другой ответ.
Нет, конечно же!
Обнимаю брата в знак приветствия и мы выезжаем к месту встречи с человеком из кинологического центра. Всю дорогу непринужденно болтаем, строим планы на будущие праздники и обсуждаем подарки. Про свои отношения с Глебом я пока не спешу выкладывать все карты, хотя в душе все так и требует рассказать, поделиться с кем-то родным этим счастьем.
– Вот и прибыли. Сейчас запаркуемся по-царски, – шутливо говорит брат и пафосным жестом поворачивает руль, выруливая на парковочное место.
Меня всегда берет гордость, когда я вижу Семена, даже когда он ведет себя как подросток-выпендрежник. Наверное, это потому что он единственный мужчина в нашей семье и на его плечах держалось почти все. Он опора, а еще, он очень многого добился, без блата, а именно сам. По блату он мог попасть только к кинологам, а вот в личную охрану, да еще и на хороший счет, мало кто способен.
Выходим из машины и направляемся к воротам кинологического парка, я так поняла, что встреча у нас назначена в сквере героев. Люблю это место, но каждый раз слезы наворачиваются на глаза.
Уютный сквер с лавочками, а посередине огромный булыжник, с памятной доской, исцарапанный со всех сторон именами погибших при исполнении своего долга собак. Прямо за камнем находится импровизированное дерево из тонкой арматуры, напоминающее плакучую иву, вместо листьев на котором развеваются зеленые ленточки с именами погибших кинологов. Я знаю, что на одной из них есть наша фамилия и имя папы. Оттого это место всегда выглядит для меня расплывчатым, с нечеткими границами, ведь кроме как через пелену слез я не способна на него смотреть.
– О, мы вовремя! – говорит Сема и кивает в сторону двух мужчин, разговаривающих на другом конце сквера.
Они направляются в нашу сторону, непринужденно беседуя о чем-то. Один из них в форме, он явно работает при кинологическом центре, а вот второй… Я не сразу его узнала, но как только мужчины подходят ближе, я узнаю Вячеслава Олеговича Райского.
Без сомнений – это он. Без костюма, в обычной повседневной одежде и с рюкзаком на плече. Преподаватель тоже меня узнает, потому как его губы дергаются в полуулыбке. Мое присутствие здесь его будто бы не удивляет, он спокойно кивает мужчине в форме и протягивает руку Семену для приветствия.
– Рад встрече, Семен, – радостно улыбается Райский. – Вы тоже по поводу нашего приюта?
– Да, я… Кажется, я вам звонил, да? – обращается брат к достаточно взрослому седому мужчине в форме.
– Да-да, – усмехается мужчина и тоже протягивает руку Семе. – Райский Олег Леонидович, к вашим услугам.
– Шаховский Семен Николаевич, помните меня? – улыбается мой брат, а я пребываю в некотором недоумении.
Вячеслав Олегович, значит, этот мужчина в форме его отец?
– Да, я помню вас, – улыбается старший Райский.
– А это моя сестра Злата, она работает в приюте и как раз ради него мы приехали поговорить, – поясняет Семен.
Складывается ощущение, что Сема и эти двое давно знакомы, а я одна тут стою не у дел и совершенно не понимаю что происходит. Смотрю на брата, затем на Райского и мы сталкиваемся взглядами. Становится капельку неуютно и я интуитивно скрещиваю руки на груди в защитном жесте.
– Вообще, как оказалось, Слава тоже работает в приюте, – усмехается мужчина, – и тоже обратился за помощью. Сначала я думал, что вы просите за разные приюты, но теперь понимаю, что за один. Так что, обрадую вас, я еще позавчера договорился с начальством и мы постараемся максимально помочь вам с перевозкой животных в другой приют.
– То есть, вопрос решен? – непонимающе переспрашивает мой брат.
– Вообще, да, – кивает мужчина. – Если что-то изменится, то я скажу об этом Славе.
– Хорошо. То есть, отлично! – вновь улыбается Сема и поворачивается ко мне: – Все будет хорошо, не переживай.
Да я уже и не переживаю, а просто пребываю в ступоре от того, что мой брат знает Райских, причем обоих.
Когда мужчина в форме уходит, мы остаемся втроем и Семен первым начинает разговор:
– Я не знал, что ты тоже работаешь в приюте, в том же, где и Злата.
– Совпадение, – с улыбкой произносит преподаватель и бросает на меня мимолетный взгляд. – Много совпадений, да, Староста?
Теперь пришла очередь Семена впадать в ступор.
– Да, очень много, Вячеслав Олегович мой преподаватель в университете, – киваю я. – Вы откуда-то знакомы?
В моей голове целая куча различных вариантов, начиная с того, что они служили вместе и заканчивая тем, что Райский когда-то был подопечным моего брата по охране.
– Да мы тут все, вообще-то, фактически знакомы, – произносит брат. – Ты что, не помнишь Славу?
Перевожу взгляд вновь на Райского и, хоть убейся, не помню! Да, его черты лица не отталкивают, мне нравится его улыбка, она всегда казалась какой-то теплой и родной, но я не понимаю, почему я должна его помнить!
– Она была еще маленькой, чтобы запомнить, – улыбается Вячеслав Олегович брату. – Я надеялся, что ты меня вспомнишь сама, но раз нет, то нет, – пожимает плечами он. – Не шибко, видимо, запомнился Слава.
– Наверное, нужно умножить Славу на два, отрастить да растрепать кудрявые волосы и раскрутить ее на тошниловке, чтобы Злата вспомнила, – смеется брат, но как-то грустно звучит его смех. – Мы просто много лет не общались, с тех самых событий. Не было связующего звена, скажем так… Только с днем рождения поздравляли друг друга в интернете и все.
Сема с Райским как-то странно смотрят друг на друга, но молчат, видимо, не могут подобрать слов. Что за связующее звено такое?
В моей голове уже появилась догадка, но ее границы еще размыты.
Почему-то перед глазами всплывает та самая гравировка с ручки преподавателя. “На удачу, дорогому К! От Н.Ш.”
Н.Ш. – Николай Шаховский?!
Вячеслав Олегович так настойчиво предлагал оставить ручку у себя, так странно на меня смотрел каждый раз, с неким интересом и заботой…
– Вы знали нашего папу? – спрашиваю я, до сих пор пребывая в растерянности. – Та ручка, которую вы мне давали… Только не говорите, что ее вам подарил он…
Осекаюсь и замолкаю, потому что “К” на ручке явно не сходится с именем Вячеслава Олеговича. Райский улыбается и, словно прочитав мои мысли, открывает маленький карман своего рюкзака, достает уже знакомую мне по дизайну ручку, зеленую с гравировкой на колпачке.
Только ручек две. Одинаковых, с идентичными гравировками!
