Текст книги "Черт меня дернул притвориться геем! (СИ)"
Автор книги: xxSMILExx
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
– Я был у друга, – закатив глаза и сделав выражение лица а-ля «Пуленепробиваемая невозмутимость», я шумно выдохнул, скрестив руки на груди и приготовившись слушать долгий выговор.
– Сын, мы печемся о твоем будущем, а ты просто так пропадаешь до поздней ночи, не дав нам знать, где ты и что делаешь! Мы всю жизнь пахали…
Бла-бла-бла. Дальше я не слушал, а лишь немного прищурился, силой мысли стараясь убить сестру. И какого же фига ты растрезвонила о моем приходе на всю квартиру?
Оксана, поймав на себе мой пристальный испепеляющий взгляд, немного смутилась и, простояв около меня еще минуты две, выслушивая поучительную лекцию папы о смысле жизни, побрела в свою комнату, еле волоча ноги.
– Слушайте, мои родные, – я немного повысил голос, чтобы заставить папу остановиться, ибо его понесло в сторону великих рассказов, начинающихся с «Вот в наше время…». Нет, нет, нет…я хочу спать!
– Я пойду на боковую. Если что, утром еще поговорим. А завтра у меня школа, – я поднял указательный палец вверх, придавая вышесказанному больше значимости, чтобы произвести впечатление прилежного школьника-зубрилы, коим не являюсь. И, конечно же, родители об этом прекрасно знали.
– Ладно, – мама махнула рукой в мою сторону и, потерев глаза, отправилась в свою комнату. Папа кивнул и пошел следом, закрывая за собой дверь их спальни.
Слава Богам – они не стали кричать благим матом. Потому что сейчас лень даже голос повышать. Тем более, придумывать какие-то заумные отговорки, если бы они спросили, у какого именно друга я был.
Я прошел в свою комнату и начал раздеваться, но тут без разрешения ворвалась сестра и бесцеремонно плюхнулась на мою кровать.
– У какого друга был? – она нахмурилась.
– Ты его не знаешь, – пробубнил я, стягивая с себя футболку.
– Ну блин, что, так сложно имя назвать?
– Да, – я начал расстегивать штаны, но потом опомнился, – А ты не хочешь оставить меня наедине с собой, дорогая сестра? – я вопросительно поднял бровь, ехидно усмехнувшись.
– Ой, да, – она смутилась и, поднявшись с постели, прошла мимо меня к выходу, а на пороге обернулась и, лукаво улыбнувшись (подленько так), произнесла:
– Звонила тетя Марина.
– И? – резко выпалил я, глядя в её сторону.
– Она искала Ника. Ты не знаешь, где бы он мог быть?
Я на секунду задумался, а потом, решив, что лучше выдать подобную байку, сказал:
– Я, когда шел от друга, увидел, что в библиотеке горит свет. Ну, заскочил внутрь, а он там спал. Ну, я его домой и проводил. Видать, учеба его уже до такой степени достала, что над книгой засыпает.
– Вот как, – Оксана опустила голову и, в последний раз одарив меня взглядом, полным подозрения, ушла к себе.
Я, быстро натянув домашние штаны, бросился к телефону. Так, где тут контакт «Раевский Ник»? Вот, набираем…
«Можно позвонить?»
А то, мало ли, разбужу его еще.
Ответ последовал буквально через минуту. Я за это время только забраться под одеяло и уютное гнездышко себе устроить успел.
«Да, только быстро»
Краткость – сестра таланта, – буркнул я, усмехнувшись, и нажал кнопку «Вызов».
Глава 21
– Алло, – тихий голос, почти перешедший в шепот.
– Это, – я почему-то замялся, пытаясь найти нужные слова, – Я хотел поговорить насчет сегодняшнего…
– А есть что обсуждать? – холодно, без пристрастия произнес Ник, что меня весьма удивило. Порой казалось, что парень просто кидается из крайности в крайность… Мне даже представить сложно, что творится в его рыжей башке! Да и себя я, честно говоря, с трудом узнаю. Стал какой-то заботливой мамашей. Пора прикрывать эту лавочку, пока Ник не почувствовал свое надо мной превосходство. Не хватало еще, чтобы он мной манипулировал и помыкал.
– Короче! – резко прервал Раевский мои размышления, так как повисла неловкая пауза. Что с ним? Что такой борзый-то резко стал? Или поесть захотел, а не дают?
– Короче, если что, ты просто уснул в библиотеке. Об остальном помалкивай. Ссылайся на беспамятство или кратковременную потерю памяти. Или просто игнорируй, если спрашивать будут…
– Ты гений! – съязвил парень в ответ, нервно хихикнув в трубку, – А я уже думал наговорить о том, что меня в параллельную вселенную утащили! Инопланетяне, монстры и плазменные пушки!
– Вот и ладно, – прервал я его и добавил, – Спокойной ночи и до завтра, – мои губы сами собой расползлись в улыбке, но её тут же след простыл, как только из динамика мобильника послышался шумный выдох, а затем короткие пронзительные гудки, режущие слух.
Трубку повесил? Невежливый урод…
Я сжал телефон в руке, пока панель не начала жалобно хрустеть, а потом просто откинул его в сторону.
Злоба… Меня бесит, когда я чувствую, что от чего-либо или от кого-либо завишу! Бесит, когда понимаю, что хочу что-нибудь сделать, а нельзя! Ненавижу запреты! Поэтому две недели назад они для меня и не существовали…
И хоть я влюбился в этого парня, но все равно не смогу забыть о том соперничестве…
Еще до моего рождения отец решил, что вырастит из меня необыкновенно умного и развитого не по годам ребенка. Ему не был важен пол, потому что он хотел подарить ребенку право выбора: чем он хочет заниматься в жизни, кем захочет стать и сможет ли он реализовать свою мечту.
Когда я засыпал после очередного дня, полного интересностей и новых приключений, он читал мне книги о программировании, высшей математике и научных достижений человечества. И, как мне потом рассказывал папа, я слушал его, будучи всего лишь полугодовалым ребенком, почти не моргая. Наверное, так офигевал оттого, что отец за ересь несет около моей кроватки…
Как только я научился держать в руке какой-либо предмет, он сразу начал мне давать перебирать пальчиками маленькие вещи типа кусочка пазлов, чтобы улучшалась моторика и разрабатывались суставы.
Благодаря этому и еще многим хитрым приемам, его труд принес свои плоды: в два года я уже умел читать и держать в руке ручку. Все знакомые моих родителей восхищались мной, когда я, будучи в шестилетнем возрасте, мог наизусть рассказать им «Демон» Лермонтова и вкратце поведать о смысле сего произведения. Многие восхищались моей внешностью – темные волосы, бледная кожа и огромные серые глаза. Оксана была очень похожей на меня, но в то же время – нет, потому что её папа развивать подобным образом не стал. Не знаю, почему. Сколько ни спрашивал, он об этом не желал рассказывать. Знаю лишь, что гением он сделал только меня.
Меня сравнивали с ангелочком, однако мама постоянно говорила, что я не похож на ангела из-за характера. Да… настолько хорошо себя помню в те годы. Такой же злой, отчужденный и презирающий весь мир, кроме себя. Ни в ком я не видел себе равного, никто не мог разговаривать со мной, как со своим другом, а не как с высокоинтеллектуальной игрушкой с привлекательной внешностью.
Я чувствовал себя выше их, будто они – пыль.
Но однажды…
– Привет, – маленький рыжеволосый мальчик подошел к девчонке, играющей в песочнице. Она встала, поправила розовое платьице и, протянув руку, громко заговорила, улыбаясь:
– Привет, меня зовут Оксана! А тебя?
– Никита, – мальчик пожал грязную руку девочки и присел рядом с ней в песочнице, с интересом рассматривая свежий куличик.
– Давай дружить? – Оксана повернулась к мальчику и посмотрела прямо в глаза, явно ожидая положительного ответа.
– Конечно, – Никита лучезарно улыбнулся и взял машинку, стоявшую посреди горки, сооруженной из песка.
– А где твоя мама?
– Вон сидит, – Окси махнула лопаткой в сторону скамьи, на которой, закинув ногу на ногу, сидела молодая девушка, пристально наблюдая за своим чадом.
– А кто тот мальчик? – поинтересовался Никита, совсем забыв про игрушечную пожарную машину – он не мог оторвать взгляд от ребенка, мирно сидящего на лавке рядом с мамой Оксаны. Он читал книгу, время от времени переворачивая страницу и оглядываясь по сторонам.
– Это мой братик, хочешь познакомлю? – протянула девчонка, вставая с песка и отряхиваясь.
– Давай, – мальчик улыбнулся и, проследовав за Оксаной, оказался у скамьи, на которой сидели её мама и брат.
– Ну-ка, Максик, блесни! – вскрикнула его бабушка, Тамара Ивановна, ненадолго приехавшая погостить, приготовившись с упоением слушать очередной стих из уст темноволосого паренька.
Сегодня собралось много гостей. Неземновы на празднование Дня Рождения Оксаны пригласили даже её нового друга – Никиту, и его родителей.
Макс лишь ехидно усмехнулся, довольный тем, что все всегда им восхищаются, и, выстрелив серыми глазками, глубоко вздохнул и начал…
– Печальный Демон, дух изгнанья,
Летал над грешною землей,
И лучших дней воспоминанья…
– Пред ним теснилися толпой, – хором с Максимом произнес рыжеволосый мальчик, держа за руку Оксану.
Все взрослые разом обернулись и с удивлением уставились на маленького Никиту.
– Ты тоже знаешь этот стих? – удивленный голос Анны, хозяйки дома, немного испугал мальчика, а такое чрезмерное внимание смутило.
– Да, – он опустил глаза.
– Никита у нас читать любит просто, – махнула рукой Марина – красивая девушка с густой копной огненных волос.
– Удивительно! Такой маленький! Даже меньше Максимки, а такие стихи уже наизусть знает! – всплеснула руками Тамара Ивановна и прильнула к мальчику, ласково поглаживая его по голове, – Расскажешь еще что-нибудь?
– Я могу, – протянул Никита, вконец смутившись.
Макс лишь хмыкнул и надулся. Ему было не по себе оттого, что теперь кто-то другой привлекает их больше, чем он!
«Я тебе это припомню…» – мелькнуло тогда в голове Неземнова, и он, откинув со лба длинную темную прядь волос, ушел из гостиной, полной народу, в свою комнату.
«Я вам всем еще покажу, кто на что способен!»
– Максим, почему ты не хочешь поиграть с Никитой и Оксаной? Смотри, как им весело! – Анна толкала своего сына в бок, желая хоть как-то растормошить грустного мальчика.
– Не хочу. Они ведут себя как дети! – злобно хмыкнув, он перевернул страницу очередной книги.
– А кто же они тогда? Или, по-твоему, восемь лет – это уже глубокие старцы? – женщина скептически подняла бровь.
– Мне девять, но я умнее тебя. Получается, что ты тоже ребенок. Ведь мы судим по умственному развитию, – Максим на секунду оторвался от книжки, с презрением глянув на рыжеволосого мальчика, скатывающегося с деревянной горки.
– Я ребенок? – Анна, хихикнув, резко поднялась со скамейки и, взяв в охапку сопротивляющегося сына, стала его целовать в щеки, оставляя следы бледно-розовой губной помады, – Это ты ребенок. Для меня ты всегда будешь маленьким карапузом, сколько бы лет тебе на самом деле не было, – и женщина обхватила Максима двумя руками, прижимая к себе.
– Ты когда-нибудь почувствуешь что-то подобное. Понимаешь, что ты хочешь заботиться о ком-то, защищать. И тогда этот человек будет казаться тебе ребенком, ведь он слабее и нуждается в твоей поддержке.
– Может, ты и права, – протянул мальчик, вытирая с лица остатки маминого макияжа, – Но с этим я точно никогда общаться не буду! – и он вытянул руку, пальцем указывая на маленького Никиту. Глаза женщины округлились от удивления.
– Почему же?
– Ненавижу людей, которые всеми силами стараются завоевать чужое внимание.
Анна на секунду задумалась, а потом, убрав руку от лица, сказала:
– Завидуешь ему?
– С чего бы это? – Максим непонимающе посмотрел на мать, буравя пронзительным взглядом серых глаз.
– У него есть детство, несмотря на то, что он не уступает тебе в умственном развитии. А ты же как старый дед, – мать обхватила сына руками и стала натирать головой макушку, подобным образом своеобразно играя с ним. Наконец, после нескольких воплей мальчика, она отпустила его. Максим поправил растрепавшиеся волосы и, интеллигентно кашлянув в сжатый кулачок, продолжил читать, не забывая время от времени выплевывать несколько реплик.
– Я не дед. Я просто раньше стал взрослым.
– И что ты вспомнишь из детства? Как без конца читал книжки, сидя рядом со мной на скамье, когда сестра играла, бегала и веселилась? – Анна закинула ногу на ногу, скрестив руки на груди и любуясь девочкой, собирающей одуванчики.
– А зачем его вспоминать? Его нужно просто прожить. Дождаться, когда оно закончится, – шумно выдохнув, он перелистнул страницу и стал рассматривать картинку, которые так редко встречаются во взрослых, скучных книгах.
– Мне становится страшно, когда думаю, что из тебя вырастет, – женщина приложила ладонь ко лбу, задумавшись, – Ты и вправду считаешь, что детство – это ничто?
– Угу, – буркнул мальчик, начав читать текст.
– Надеюсь, что ты об этом не пожалеешь. Ибо с такими взглядами на жизнь у тебя будет мало единомышленников.
– Мне никто не нужен, – холодный и ровный голос, бесстрастие в пустых глазах.
– Что ж, посмотрим, что ты об этом скажешь, когда вырастешь, – шумно выдохнув, наконец произнесла мать, накручивая на палец прядь темных волос.
– Я уже вырос!
– Ладно, читай, – махнув рукой, Анна демонстративно отвернулась от сына.
***
Совершенно не хотелось с ним разговаривать. Просто совершенно! Внезапно накатившая волна тоски по материнской любви просто поглотила с головой. Я лишь мечтал поскорее уснуть, забыв обо всех своих проблемах и невзгодах.
Положив телефон на прикроватную тумбочку, я прямо в одежде разлегся на кровати поверх одеяла и закрыл глаза. Но сразу в голове всплыл момент в библиотеке.
«Я так тебя люблю…» пронеслось в моей голове, отчего по всему телу побежали мурашки, а низ живота немного свело.
Я понимал, что люблю обоих… И не смогу от кого-либо из них оторваться. Но любовь эта была разная. Одна, вспыхнувшая резко и захлестнувшая с головой, просто не давала думать о чем-либо ином. Вторая же, в буквальном смысле взращенная на ростках привязанности и дружбы, заставляла улыбаться в душе и радоваться каждому дню. Одна мучила и терзала, а вторая была моим солнышком и воздухом.
И, казалось бы… Это ужасно – любить и мучиться. Но я не могу просто взять и выкинуть Макса из головы, сколько бы ни пытался. Он будто поселился там, разбив вражеский лагерь. Я в любую минуту готов был сорваться с места и побежать к нему, прижать к себе и забыться в поцелуе. А Оксана… она действительно стала моим Солнцем, освещающим путь. Последние одиннадцать лет я жил надеждой, что она ответит мне взаимностью. И вот, когда это наконец случилось, я по тупости влюбился в её брата. Как глупо…
Вдобавок, что я смогу сказать любому из них? «Оксан, я тут с твоим братом сексом занялся в библиотеке….» или «Максим, хоть у нас все и было, но люблю я Оксану, потому что ты холодный эгоист!». Уже представляю их лица!
Открываю глаза. Четыре утра. Значит, лежу уже около минут сорока. Перевернувшись на другой бок, я решил вспомнить о более благоприятных моментах или о том, что в ближайшем будущем предстоит.
Да, честно говоря, ничего и не намечалось… хотя… Следующая неделя – последняя в этой четверти. А это значит, что скоро всем классом пойдем в кафе, чтобы отпраздновать еще один пережитый бой. Как говорится, пополнить запасы энергии. Но я, после пары походов с одноклассниками в подобное заведение, отказался от этой идеи. Вместо этого мы с Алексом, который поддержал меня, также отказавшись от участия в пьяных дебошах, ходим в какое-нибудь место, чтобы перекусить в тишине и посмеяться над моментами, произошедшими за последние два месяца.
С такими хорошими мыслями я заснул, пальцами сжимая край толстовки.
Каждый день я встречал Макса и порой, сам себя не контролируя, еле заметно касался его руки, когда проходил мимо. И мне казалось, что я будто «слышал» его улыбку, не оборачиваясь и не всматриваясь в лицо. Мы даже не обменивались и парой слов. Лишь иногда, стоя в столовой, смотрели друг на друга, находясь в разных концах помещения. Он не отводил от меня взгляд, а я – от него, любуясь красивыми глазами, обрамленными в густые черные ресницы.
Но только сейчас я заметил, что его внешность чертовски хорошо сочетается с характером. Некая коварность, ехидство и вечная усмешка… Он умел передавать большинство испытываемых эмоций одним лишь взглядом, заставляя собеседника трепетать и признавать его над ним превосходство. Максим будто манипулировал людьми, причем делал это мастерски. Также повелся и я…но, знаете ли, мне было пофигу, что о наших отношениях могут подумать окружающие… БЫЛО. Пока я сам не задал себе вопрос: «Готов ли я сознаться перед кем-либо, что влюбился в звезду нашей школы – несравненного и неподражаемого Неземнова?». Ни за что! Мне проще будет пойти и утопиться в какой-нибудь канаве, чем сгорать от стыда оставшиеся два года, что предстоит проучиться в этой школе.
Я провожал Оксану до дома. Мы держались за руки, чувствуя тепло друг друга, и разговаривали обо всем на свете. Было так легко и непринужденно! Я не должен был выдавливать из себя фальшивую улыбку или притворяться, что мне комфортно подобное общение. Просто чувствовалось, что и она получает удовольствие, всего лишь разговаривая со мной. И всё бы ничего, но была одна загвоздка: по каким-то неизведанным мне причинам каждый раз шагах в двадцати позади нас шел пресловутый Максим, закинув сумку за спину. Он шел прогулочным шагом, однако не отставал от нас, сохраняя дистанцию. Охота было развернуться и дать по шее.
Один раз, когда мы с Оксаной стояли на перекрестке и ждали зеленого сигнала светофора, я немного обернулся назад и встретился взглядом с преследователем.
Будто стрелой сердце поразило – такое было ощущение. Он смотрел на меня, не моргая, лишь немного сузил глаза и сверлил взглядом. Стало не по себе, и я, поспешив отвернуться, зашагал вперед, потянув за собой растерявшуюся от такого неожиданного ускорения Оксану.
Так прошла неделя. Класс уже ревел от предстоящей вечеринки, поэтому на каждой перемене обсуждал только это: какие будут напитки, еда, музыка, одежда, макияж, прически и т.д. Порой мне казалось, что они живут от праздника до праздника, стараясь не умереть во время битвы за хорошие оценки. Одному мне было все равно, закончилась ли четверть или нет. И я давно уже не гордился тем, что мой дневник – копилка пятерок. Да здесь и зазнаваться нет причины. Просто отличник – и дело с концом.
Но тут мою голову посетил вопрос: «Интересно, а какие оценки у Макса?». Наверное, одни пятерки. Хотя, он же такой прогульщик, что здесь грех было бы ставить отличные оценки лишь за красивые глаза…. А глаза-то хороши…
Тряхнув головой, я выбросил из головы подобные мысли и, развернувшись к Алексу, спросил:
– Слушай, мы же пойдем в эту пятницу куда-нибудь?
В ответ парень лишь еле заметно кивнул, судорожно просматривая текст параграфа, который нужно было прочитать дома.
– А куда?
Он снова кивнул. Видать, не вслушивался в то, что я говорю. Я не выдержал и, встав из-за парты, отнял у него учебник, кинув его на стол.
– Куда пойдем?
– Когда? – Алекс, не обращая до этого момента на мои реплики внимания, удивился от такого резкого напора.
– В пятницу. Надеюсь, ты помнишь о том, что мы уходим с праздника.
– Да, да, – парень покачал головой в знак согласия, – Может, как обычно, в кафешку на углу?
– А, ну хорошо, – я кивнул и уселся на место, но потом добавил, – Ты не будешь против, если я позову Оксану? Она все равно на пьянки с классом не ходит.
– Да, конечно, – Алекс улыбнулся и, взяв в руки книжку, открыл её на нужной странице, – Но больше никого. Иначе будет слишком шумно…
– Ты же знаешь, что я сам шумных не люблю, – я усмехнулся и, достав из сумки нужные учебники, стал ждать Неземнову.
Буквально за пару мгновений до звонка девушка влетела в класс и, закрыв за собой дверь, пулей устремилась к своему месту. Дождавшись, пока она усядется за партой и приготовится к уроку, я оторвал кусочек от тетрадного листа и, черкнув пару строк, протянул их Оксане так, чтобы преподаватель не заметил.
«Пойдешь со мной и Лёхой в кафе?»
Ответ был передан мне буквально через минуту.
«Возможно, а когда?»
«В пятницу. Вместо праздника»
«Я за!»
«Вот и отлично. Тогда после уроков еще поговорим.»
Оксана кивнула, сидя спиной ко мне, но я понял, что означал этот знак. Девушка, скомкав листочек, засунула его в карман черного приталенного пиджачка.
Глава 22
Уважаемые читатели, "как-нибудь" пишется через дефис, а "как будто" – раздельно. И, пожалуйста, не надо исправлять то, что написано правильно. Ибо это ОЙ как надоедает. Если вы не уверены в том, допущена ли ошибка, сначала проверьте в том же гугле.
Спасибо.
Наступила пятница. Честно признаюсь, даже страшно в школу было идти, потому что сейчас там творился настоящий хаос. Учителя не могли успокоить радостных детей, а те бегали по коридорам зданий, сбивая всех на своем пути. Но, несмотря на весь ущерб, директор никаких мер не предпринимал, так как понимал, что хоть раз в два месяца можно позволить истосковавшимся по воле и свободе от рутины детям побаловаться.
Но сегодня особенный день – традиционный поход в ресторан в связи с окончанием четверти. Вдобавок, не только с Алексом, но и с Оксаной… Впервые пойду с девушкой в подобное заведение.
Я решил одеться более презентабельно, чем обычно. Но костюмы я не носил чисто из принципа – только на похороны. Поэтому, натянув белый свитер с высоким воротом и черные узкие штаны, я расчесал спутавшиеся за ночь волосы. Подошел к зеркалу и посмотрел на свое отражение… Смотрю-смотрю и понимаю, что я вроде даже ничего, если глаза не выпучиваю. Подмигнув самому себе, я поправил выбившуюся из челки прядь.
Собрав сумку, я отправился в школу. Сегодня мамы, как всегда, дома не было – у нее намечался корпоратив по поводу Дня Рождения главного врача хирургического отделения.
Врубив в плеере музыку погромче, я решил спуститься по лестнице – а что? Проснусь. Да и ну его – этот лифт.
В памяти всплыло расстроенное и в то же время удивленное лицо Макса, когда он помогал мне подниматься на двенадцатый этаж. Хмыкнув, я тут же сделал серьезное выражение лица, чтобы проходившие мимо люди не подумали, что я сумасшедший. Но улыбка так и просилась…
Знаете, мне всегда нравился наш директор. Даже когда я поступал в эту школу, будучи шестилетним ребенком, он лично разговаривал со мной на равных, разрешая называть его «Димой», без излишней интеллигентности и фальши. С помощью такого, казалось бы, простого приема он мог втираться в доверие любому, вызвать уважение и одобрение. Дети любили его, а он – их, своих учеников. Он часто посещал уроки без предупреждения, но не для того, чтобы проверить методику преподавания учителя или дисциплину учеников, а лишь чтобы весело провести время. Он мог вместе с нами отвечать на вопросы или выходить к доске, чтобы начертить схему или решить пример.
Дмитрий Валерьевич понимал молодежь, что она хочет и чего боится, и с помощью этих знаний делал школу все более совершенной и комфортной для обучения. И, знаете, он своего добился, потому что лично я бы не отказался проучиться здесь еще лет пять. Лишь одну ошибку я не смогу ему простить – это Павел Иванович. Какого черта он у нас работал? Этот бездарный, глупый колобок. Если бы не он, то мне не пришлось бы заниматься с Максом…
Как бы я себя ни гнобил, что бы ни говорил, а Неземнова я люблю…
Сегодня было объявлено три урока, так как четвертные оценки уже проставлены, а начинать новую тему просто-напросто бессмысленно. Да и эти три урока были просто формальностью, чтобы в учебное время толпы подростков не разгуливали по городу. Учителя ничего не объясняли, а лишь тихо сидели за рабочим столом, что-то записывая в журнале и разговаривая с нами.
Мы с Алексом рубились в «Burnout. Dominator», а Оксана, как я успел заметить в перерывах между гонками, болтала с одноклассницами об их предстоящей вечеринке.
Прозвенел звонок. Последний в этой четверти…
– Что ж, пошли, – произнес Алекс и, взяв нас обоих, уже одетых, под руку, потащил в сторону ресторана, который мы посещали только по особым случаям.
А ресторан этот, должен сказать, был весьма неплохим. Конечно, не самые маленькие цены, но и еда отменная. Официантки уже знали нас в лицо, поэтому, как только мы вошли в помещение, они кивнули нам в знак приветствия и, предложив освободиться от верхней одежды, провели в зал для некурящих. Интерьер был просто волшебным: черный, серый и золотой цвета создавали ощущение, что мы находимся в доме какой-то коронованной особы. Зеркальный потолок, рыбки, плавающие в огромном аквариуме, стоявшем посреди зала – все это просто завораживало. Широкие деревянные столы и удобные кресла, обитые светло-бежевой мягкой кожей. Красиво украшенные блюда и десерты являлись просто произведением искусства.
Мы расположились за круглым столом, у которого стояли три кресла – одно напротив двух. Алекс не растерялся и сразу плюхнулся рядом со мной, оставляя Оксане довольствоваться «одиноким» местом. Она с улыбкой на лице присела за стол, и мы стали заказывать.
Прошло полчаса – мы уже еле жевали, потому что желудок был наполнен до краев и посылал тревожные сигналы в мозг, сообщая, что еще один наплыв вкусностей он не переживет. Остался только десерт. Я в силу своей скромности заказал клубничное мороженое, Оксана – шоколадный рулет (который, к нашему всеобщему удивлению, оказался просто огромным), ну а Алекс отличился – «Шоколадный восторг». Одно название уже пугало, а когда нам принесли гору еды на тарелке… у Алекса чуть инфаркт не случился. В общем, не верьте, братцы, тому, что написано в меню. Ибо там, на картинке был изображен маленький невинный кусочек орехово-шоколадного бисквита с карамельным соусом, а принесли целый торт диаметром в двадцать сантиметров.
Мы даже не разговаривали, а просто сидели и уничтожали то, что взялись съесть. Наконец, расправившись с едой, мы все дружно откинулись на спинку кресел и начали разговор о школе, о том, что произошло за эту четверть. Я, расслабившись, бросил взгляд в сторону стеклянной стены, сквозь которую было видно прохожих и всю улицу. Любил такие стены, потому что было так интересно наблюдать за тем, что творится вокруг. Вдобавок, вид был на сквер. И когда деревья были зелеными, просто глаз не оторвать – как красиво и живописно все смотрелось.
Но тут моё внимание привлекла некая фигура. У фонарного столба стоял какой-то человек в сером полупальто и беспрестанно смотрел в мою сторону, иногда опуская голову или поворачиваясь из стороны в сторону.
Нет, только не он…
Глава 23
Я так и уставился в окно, убивая взглядом Макса. Что он здесь делает? Может, выйти и спросить? А как ребятам объяснить, что я отлучусь на некоторое время? «Ой, ребят, у меня тут привалило. Я в тубз…» или «Ой, мне тут звонят! Кошмар! Я побежал, отвечу!»
Но я отчетливо понимал, что этот парень просто так отсюда не уйдет, поэтому, взяв со стола телефон и положив его в карман узких брюк, я молча встал с кресла и, слегка дотронувшись до руки Оксаны, отправился в сторону выхода.
– Стой! Ты куда? – негодующий голос Алекса. Я повернулся к нему и, сделав как можно более веселое выражение лица, произнес:
– Ты не против, если я немного свежим воздухом подышу? Буду через пару минут, – и, улыбнувшись напоследок, я отправился на выход. Расслышав что-то вроде «Ну ладно» из уст друга, я протянул гардеробщице номерок и, опершись о стойку, начал высматривать в окне Макса. Пробежав глазами по всей улице, я вновь увидел его, все также стоящего у фонарного столба и смотрящего в мою сторону. Вдруг он тронулся с места и отправился вдоль стены, подходя все ближе и ближе к выходу. А! Я понял! Он хотел со мной поговорить! А позвонить не дано? Или денег жалко?
Взяв из рук пожилой седоволосой гардеробщицы куртку, я быстро натянул её и, надев шапку на растопыренные в разные стороны рыжие волосы, выскочил на улицу. Официантки, судя по всему, подумали, что я уже поел и не собираюсь возвращаться, поэтому немного наклонили головы и попрощались со мной, желая удачи и благодаря за визит.
– Я еще вернусь, – я подмигнул одной из них, стройной молодой девушке с копной белокурых волос, и её щеки покрылись пунцовым румянцем.
Ой, извини, дорогуша, но мне и двух влюбленностей хватает! Сегодня не твой день!
А вообще, она была симпатичной, миловидной. Возможно, я обратил бы на неё внимание, если бы не был по уши влюблен в Макса…ой, то есть в Оксану…
Холодный ветер ударил в лицо вместе с каплями дождя. А я и не заметил, если честно, что начало моросить.
Выскочив пулей на улицу, я буквально врезался в Максима. Благо, он был сильнее и выше, поэтому сохранил равновесие. Его лишь немного отшатнуло вбок, поэтому я приготовился упасть на мокрый асфальт. И, если бы не он и не его мгновенная реакция, то сейчас бы я стопроцентно уже валялся с сотрясением мозга. Но парень подхватил меня и притянул к себе.
– Дурак, – хмыкнув, он потащил меня от ресторана, специально минуя окна, откуда нас могли бы заметить Оксана и Алекс.
– Стой! Ты куда это? – я начал бить Неземнова в бок, чтобы он меня выпустил.
– Буйный какой.
– Отпусти же меня!
– Убежишь, – грубый, холодный голос. Меня это немного задело.
– Не убегу, – я сдавил в кулаке часть ворота его расстегнутого пальто и прижался лбом к его горячей груди. Он остановился посреди улицы и, выпустив меня из объятий, наклонился к самому лицу, так, чтобы кончики его волос касались моего лба. В глазах Макса играл огонек. Но он не был задорным…
– Зачем ты меня сюда притащил? – я нахмурился и, оглядевшись по сторонам, понял, что мы находимся посреди темного переулка. Мимо лишь изредка проходят люди, спешащие по своим делам. Что за глушь?
– Я хочу все прояснить! Мне надоело это все! – парень прислонил меня к стене какого-то кирпичного здания, сырого от недавно начавшегося дождя. Он одной рукой оперся о стену рядом с моим лицом, а второй взялся за мой подбородок.
– И что же именно тебе так надоело? – я хотел сделать как можно более беспристрастный голос, но не мог. Лишь одно его присутствие заставляло все внутри меня кипеть и бушевать. Я машинально протянул руки к его лицу, чтобы прижать к себе и прильнуть к губам, но он тут же отшатнулся в сторону.
– Кого ты любишь? – Макс посмотрел на меня. В его глазах была видна боль. Тоска, грусть и безысходность. Неужели я загнал его в угол? Он выглядел таким…опустошенным… И тут до меня дошло, что именно он спросил…
– Я… – нет, мне нечего сказать.
– Ты что? – он вновь приблизился ко мне и, смахнув с лица капли дождя, опустил голову, ожидая ответа, будто я выносил ему смертный приговор.
– Люблю тебя, – я не мог сказать иного, и это чувствовалось. Вся обстановка, напряжение, его близость… Я нуждался в нем. Теперь я понимал, что каждая секунда, проведенная с ним – это рай. Он пробуждал во мне такие эмоции, которые я никогда раньше не испытывал. И всего мне было мало. Я хотел большего…каждое мгновение.
