Текст книги "Теория Амбиций (СИ)"

Автор книги: Xo co

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Это был господин Лестрейндж, высокий мужчина с правильными чертами лица и приятным голосом.

– Сила темных искусств разве исходит не от волшебников? – спросил Слизнорт крайне спокойным тоном, – у вашего сына больше шансов пострадать от людей, а не от оборотней. Когда вы видели этих существ в последний раз?

– Но есть установленные стандарты, – напомнила миссис Розье, поправляя высокую прическу со вколотой шпилькой с цветком на кончике.

– А есть реалии, – упрямился Слизнорт, – я – учитель, и мой долг подготовить детей к жизни, в которой их будут окружать люди со злыми намерениями, а не оборотни.

Вмешался директор Диппет.

– В этом споре нет правых, – сказал он очень мудрую и банальную мысль, – ЗОТИ – это предмет, который учит защите от невзгод, и заметьте, что понятие «темные искусства» очень широко трактуется. Формально – нет никаких запретов, исключающих изучение ритуала по высасыванию души вместе с практическими советами господина, чье имя начинается на М и заканчивается на И.

На лицах присутствующих отобразилась озадаченность.

– Кто это? – взволнованно спросила миссис Розье, обмахиваясь веером с перьями павлина.

– Мудрый человек из Италии, – ответил Слизнорт, внутреннее тихо посмеиваясь

– Вы хотите сказать… – господин Лестрейндж посмотрел на директора.

– Что нет объективных причин для беспокойства или обвинения профессора Слизнорта в некомпетентности, – Армандо Диппет перевел строгий взгляд на Слизнорта, который откровенно начал скучать, – к тому же, профессор настолько милостив, что помимо ЗОТИ дает дополнительные уроки по зельеварению и трансфигурации.

Миссис Розье поднялась с места.

– Это очень похвально. Вы по-настоящему заботитесь о детях. Вы точно работаете по своему призванию от природы.

Слизнорт кивнул головой.

– Вы мне льстите, а льстить мне можно только премией.

– Конечно, – согласился господин Лестрейндж и тут же достал из кармана бархатного пиджака длинный чек, внизу которого быстро начеркал размашистую роспись.

Сюрпризы не окончились собранием.

Казалось, что одним своим присутствием Слизнорт открыл ящик Пандоры, и теперь все пожинали его дары.

Дамблдор, хоть и по-прежнему виделся с ним трижды в день в Большом зале, охотно болтал и шутливо поддевал насчет его нововведений, по-прежнему оставался нерасколотым орешком – он умело избегал колких и компрометирующих тем, вовремя направлял разговор в другое русло и позволял себе демонстрировать далеко не гриффиндорскую хитрость. Слизнорт даже был вынужден проверить старые списки выпускников, чтобы убедиться, что Альбус Дамблдор действительно учился на Гриффиндоре.

В нем было нечто странное, и Слизнорт очень желал разгадать эту странность. Дамблдора нельзя было провести стаканами огневиски, нечем было шантажировать и нечем придавить. Он оставался внешне невозмутимым и вежливым, порой отпускал резкие шутки, но и в них нельзя было отыскать что-то компрометирующее. Эльфы, убирающие его спальни, тоже не принесли вестей. Горация это только раззадорило, ведь он знал – чем идеальнее образ человека, тем больше секретов он в себе хранит.

В конце концов, он поручил это дело Тому и подозревал, что тот уже раскрыл его, однако по каким-то личным соображениям умалчивает. Конечно, Слизнорт не станет ждать долго, ему были важны эффективность и результат, и он все еще надеялся, что Том его не подведет, хотя порой закрадывалось душащее сомнение, что Том скоро выпорхнет из-под его крыла.

Слизнорт видел, как стремительно менялся Том. Он менялся и внешне – стал выше, изящнее, лицо, обрамленное темными стрижеными волосами, смотрело увереннее и горделивее. Походка стала степеннее, плавнее. В нем появилась какая-то отточенность, словно Том подкорректировал механизм внутри и теперь в нем все работало по налаженному порядку. И разумеется, внешние перемены свидетельствовали о внутренних. Слизнорт не мог заглянуть юноше в голову и узнать, что там творится, но кое-что подозревал. Во время их разговоров голос Тома был тихим, но в нем сосредотачивалось такое упорство, что можно было только недоумевать, как быстро растет человек. Он говорил больше, словно хотел речами запутать собеседника. Его слова стали острыми и цепляющими, предложения то хитросплетенные, то неожиданно прямые и застающие врасплох. А главное – Том избавлялся от убеждения, что окружающие люди – это то, что он вынужден терпеть. В этом была заслуга Слизнорта.

Однажды они сидели в баре за чашками белого чая после прогулки по магазинам в поисках ингредиентов для зелья удачи, и между ними разгорелся спор. Это было уже обыденностью, и эти споры вполне могли называться дружественными, ведь их целью было – добраться до истины, а не оскорбить собеседника для самоутверждения.

Снег таял, сквозь широкое окно Том наблюдал за ручейками, стекающими по бульвару.

– Я заметил, что вы сблизились с мистером Лестрейнджем, – Слизнорт помешивал чай маленькой серебряной ложечкой, – мне любопытно, чем это вызвано?

– У нас неожиданно появился общий интерес, – ответил Том.

– И какой же?

– Такой, что о нем следует молчать ради своей сохранности.

– Прекрасно, я жажду подробностей.

Том снял пиджак и повесил его на спинку стула.

– Мы хотим узнать, правда ли, что у чистокровных нет магических преимуществ.

Слизнорт прекратил стучать ложечкой по краю тонкой чашки.

– Что вы успели выяснить?

– Что ни в одном источнике не упоминался тот факт, что магия зависит от крови, – Том сузил глаза.

– Что вы будете делать с этой информацией? – настороженно спросил Слизнорт.

– Либо оберегать, либо шантажировать ею. Ваше мнение?

– Умно, как и всегда.

Полуденное солнце проникло в комнаты бара. Людей почти не было – в среду все заняты и работают, так что официантки в длинных передниках болтали у стойки и, ради приличия, протирали платками бокалы, которые и так ослепительно блестели. У третьего курса отменили занятие по нумерологии, и Том оказался неожиданно свободным. По удачному стечению обстоятельств, Слизнорт тоже не был обременен делами, и было решено отдохнуть за пределами замка.

– Ваш десерт, пожалуйста, – перед Томом поставили шоколадный пудинг.

Но почему-то он не спешил приступить к нему.

– Том, на вас лица нет, – Слизнорт настойчиво подтолкнул к нему десерт, – что очень странно, ведь вы делаете большие успехи. Вы овладели сложными ритуалами, стали шире мыслить, ваш авторитет несомненно поднимается. Уныние – не ваш союзник.

– Шире мыслить, – глухо ответил Том и оторвал взгляд от окна.

– Что с этим не так?

– Понимаете ли, сэр, но чем дальше я иду, тем более одиноким себя ощущаю. И люди, находящиеся вблизи, не избавляют меня от этого чувства. Мне грустно, что я не могу поделиться с ними чем-то, ведь меня не поймут.

Слизнорт вздохнул.

– Это плата за успех. Чем больше возмущенных криков и отчуждения вокруг вас, тем вернее ваш путь. Том, люди молчат и любезно с вами разговаривают ровно до тех пор, пока вы им удобны. А когда вы по-настоящему находите свое призвание и стремитесь к нему, то не ждите ни от кого ласковых слов. Это уже прознал человек, чья фамилия начинается на Н и заканчивается на Е.

– Тоже итальянец? – Том поставил локоть на стол и подпер кулаком щеку.

– Нет, немец.

***

Впрочем, опечаленность не мешала Тому действовать, и Слизнорт был этим доволен. Он по-прежнему водил Тома на дополнительные занятия, загружал его толстыми томами книг, которые следовало прятать и знакомил его со своими приятелями. Господин Харрисон был превосходным легиллиментом и, за довольно большую плату, давал редкие уроки. Господин Браун был коллекционером, ценителем картин и обладал талантом найти среди откровенной рухляди драгоценный шедевр. Госпожа Ферлан помогала Слизнорту добывать редкие растения и ингредиенты в обмен на средство против старости и, по совместительству, приучила Тома к этикету. Это была энергичная женщина средних лет, одевающаяся в белые платья и ходящая под солнцем только под зонтиком. Ее поместье находилось на опушке леса. Перед домом, стены которого были обвиты плющом, был разбит сад из роз и хризантем, которые цвели даже в холода.

Когда Том впервые посетил ее владения, то долго еще пребывал в культурном шоке. Нет, он и раньше знал, что есть люди, которые хранят в ящиках стола шкатулки с огромными суммами, но к госпоже Ферлан это не относилось. Она была немного другая. В ее доме роскошь не давила, царил простор, повсюду было светло и легкие наполнялись на удивление свежим воздухом. Она приняла Слизнорта и Тома в столовой, выходящей окнами в сад.

Прислуга поставила поднос с китайским рисунком на стол и бесшумно удалилась. На фарфоровой тарелочке в виде листа заманчиво лежали артишоки, и Том ощутил себя в западне. Он и понятия не имел, как к ним притронуться и решил, что если он просто будет имитировать, то это сработает. Однако, хозяйка дома была очень прозорливой и заметила его смущение – розоватые пятнышки на скулах предательски выдали его. От нервов Том сжал ладонями колени.

– Просто оторвите указательным и большим пальцами лепесток, обмакните в соус и наслаждайтесь, – подсказала она беспечным голосом и весело улыбнулась. На ее щеках появились очаровательные ямочки.

– Спасибо, – смущенно поблагодарил Том.

– А вы мне кого-то напоминаете, – призналась госпожа, – у вас в роду нет Брустверов?

– Сомневаюсь.

Напряжение вызвало у Тома легкую тошноту. Такие разговоры его нервировали – давили на больное и заставляли ощущать какой-то жгут в животе.

– Ах, я вспомнила. Вы напомнили мне Корвина Мракса. Лица разные, но двигаетесь одинаково.

Корвин Мракс .

Том лихорадочно восстановил в памяти блеклую книжную страницу, на которой изображалось разрисованное дерево, чьи веточки были увешаны табличками с именами. Приблизился.

– Правда? – он мило улыбнулся, – а я думал, что вы назовете Марволо Мракса.

– Сколько же ей лет?! – мысленно воскликнул Том.

– Его сын? Да, человек с характером. И необычайно способный, но уж слишком гневный. Простите, это ваш родственник?

Слизнорт, сидевший все время обеда тихо, выжидающе посмотрел на Тома.

– Учитывая, как тесны семейные узы, не ваш ли? Вы так хорошо его знаете.

– Нет, – возразила госпожа Ферлан, – может, и есть родство, но я не помню. Дальних родственников так много, что на свои именины я отсылаю приглашения половине Британии.

Она на минуту замолкла, а потом, улыбаясь, добавила:

– Все равно приезжают единицы. Заняты.

– Я слышал, что Марволо напал на работника отдела магического правопорядка, – Том решил не отпускать ниточку разговора.

– Да, он был человеком горячим и не желал стеснять себя запретом колдовать при маглах. Считал, что глупо нам скрываться от них.

– Получается, у него не было детей?

Пустые тарелки со стола незамедлительно убрали и поставили ароматный яблочный пирог. Голубые шелковые шторы слегка разлетались из-за сквозняка, проникающего сквозь оконные щели. Том бы озяб, если бы не сосредоточился на разговоре, а точнее – на своей цели.

– Морфин и Меропа, – ответила госпожа, – но у них была несчастная судьба. Морфин по следам отца попал в Азкабан, а Меропа связала свою жизнь с маглом, бросившим ее.

– Они все пострадали из-за маглов, – подтвердил Слизнорт, – но, по большей части, все же из-за своего тщеславия и стереотипов. Морфин не мог смириться с тем, чтобы его, как потомка и чистокровного волшебника, вынуждали жить в тени. А Меропа не могла допустить мысли, что чувства к ней могут быть невзаимными.

– А причем здесь маглы и Меропа? – Том сжал губы.

– Она влюбилась в магла и опоила его любовным зельем, так раньше поступали многие женщины в таких случаях, но одно дело – родовитый мужчина, а другое – магл, – госпожа Ферлан произнесла это с каким-то странным восхищением.

– Может этот магл был богатым? Как его звали?

– Не помню точно…кажется, он ваш тезка был.

Следующие несколько встреч все равно не дали Тому нужного результата. Госпожа Ферлан и впрямь ничего больше не знала, и единственное, чем она продолжала быть полезной – это уроками этикета. Том терялся в чувствах, которые он к ней испытывал. Он благодарил ее за умилительное и терпеливое отношение к нему и в тоже время, после каждой встречи, он возвращался в школе с камнем на сердце.

Том был близок к правде, но она ему мало облегчала ношу, наоборот, он начинал путаться и сомневаться. Истинное знание о крови или семье не решало его проблемы. В слепой надежде он, без всякого опасения, подходил к заколдованному зеркалу и порой разговаривал с ним.

Слизнорт сказал, что Том идет по правильному пути, но откуда он мог это знать?

Хотя… Слизнорт иногда казался вездесущим. Просто удивительно, что он иногда вел себя так, словно знал что-то наперед.

А пока, их отношения метались между откровением и опасением. Друг другу они могли озвучить тайные мысли, и в то же время бояться, как бы кто не воспользовался ими. Слизнорт жаждал разгадать секрет Дамблдора, и Тому даже однажды показалось, что ему это нужнее, чем их план. Если бы не регулярные занятия и присутствие профессора на собраниях третьего курса, Том бы проникся большим недоверием к нему.

На собраниях Слизнорт порой преподносил неожиданности. Он по-прежнему ограничивался туманными подсказками и мотивацией, но иногда, то ли ради развлечения, то ли ради эксперимента, он говорил то, о чем, как ранее признавался Том, следовало молчать.

– Стоило прекратить покалачивать другие факультеты и начать заниматься серьезным делом, как уважение сразу возросло, не находите?

– Ладно, – вздохнул Эрни, свыкнувшись с ролью ответственного за все, – это было ребячество. Теперь мы занимаемся настоящими делами.

– И продолжите, когда наш проект завершится?

– А другого не остается.

Последнюю фразу все восприняли буквально и бесповоротно – соревнование сплотило их и придало похвальной огласки. Вечера, проведенные в гостиной за обсуждением последующих действий, стали особенными. Тогда каждый имел право высказаться, пошутить, предложить, покритиковать, поспорить, и ничто не выходило за рамки. И довольно быстро эти вечера начали ценить – Эрни радовался возможности реализовать эго, а Слизнорт, в свою очередь, дал ему понять, что роль лидера не обойдется командованием – ни на одном уроке Эрни не прохлаждался и часто работал за троих. Другие, волей-неволей, равнялись. И такое положение дел усмирило директора, профессоров и попечительский совет.

Собрания оканчивались в десять вечера, но не все спешили расходиться по спальням. Руд часто ждал Тома, сидя на мягкой подушке у камина с потрескивающим огнем. Их лица окрасились в красный.

– Ни одного доказательства, – шептал он, тыча пальцем в пергамент, – это все легенды, Том. Кому-то выгодно их поддерживать.

– Мы оба знаем ответ. Я не вижу больше смысла довольствоваться содержимым разрешенной библиотеки, – Том обернулся, почувствовав спиной взгляд Эрни.

– Но мы еще не взломали секцию.

– Руд, ты склонен недооценивать меня. Как и остальные. Пойдем.

Том поднялся с места.

– Сейчас? – Руд растерянно оглянулся вокруг, будто бы ища за что бы удержаться.

– Не заставляй меня жалеть, что я зря трачу на тебя время, – Том протянул ему руку.

Лестрейндж неуверенно взял ее и встал, отряхивая брюки от легкого налета сажи из камина. За ними наблюдал Эрни, и Том это знал, но понял, что пора перестать скрывать свои возможности и дать ему понять, что он не пустяк.

Пора менять мир под себя.

Том привел Руда в туалет для девочек, который, на их счастье, редко кто навещал. Сначала тот упрямился и категорически отказывался сюда заходить, но Том пообещал его удивить. И удивил. Он зашел в последнюю кабинку, скрипнув дверцей, и вернулся с холщовой белой сумкой, наполненной чем-то тяжелым.

– Что это? – Руд робко отступил на шаг назад.

– То, что нам поможет пробраться в секцию, – Том смотрел как-то странно. Его глаза были полуприкрыты, но это не был уставший потухший взгляд, нет, в них можно было разглядеть какие-то искры, предвещающие, что внутри него горит непреодолимое желание что-то доказать, – это труба. Она помогла мне разглядеть замок подробнее. Эрни был прав, должен быть где-то запасной вход. Я нашел его, он внизу.

Том указал пальцем в мраморный пол.

– И как мы туда спустимся?

– О, это была главная проблема. Я бы не решил ее, если бы не… однажды Слизнорт дал мне странную книгу. Она не была на английском, но я смог ее прочесть.

– Не врешь? – Руд взял книгу в руки и спешно раскрыл ее посередине, – э-э-э…странно. Что это за язык?

– Не знаю.

– Но тогда как ты ее прочитал?

– Само как-то.

Руд вернул ему книгу. Он чувствовал, как легким вдруг начало не хватать воздуха, а висках забил сумасшедший пульс.

– И что в этой книге? – спросил он, прикрыв веки.

– Много чего, но главное, тут упоминаются катакомбы. Через них можно зайти в секцию, а в сами катакомбы через проход под раковинами, – Том подошел к умывальнику и наклонился, – я не поверил тогда, а потом все-таки решил проверить.

В голове Тома творился хаос – все устои, которым он следовал, рушились в считанные секунды. Надежды сменялись хладнокровными решениями. Былые выкрики об убийстве неугодных казались нелепостью. Том не просто ходил по канату, он знал, что ему придется сделать прыжок в неизвестность и выхода назад у него не будет.

– Скажем другим? – Руд подошел к нему и обеспокоенно заглянул в глаза.

– Нет. Им там не понравится. Мы сами принесем победу, но каким путем – не расскажем.

– Том, что ты имел в виду, когда ответил на вопрос Эрни, умеешь ли ты верить на слово? О чем вы тогда говорили?

Том обхватил руками холодные края раковины, наклонившись вниз. Челка прикрыла верхнюю часть его лица. Руд мог увидеть только как губы сомкнулись в тонкую линию, а потом приоткрылись, словно ему было сложно вздохнуть полной грудью.

– У нас у обоих есть подозрения насчет одного человека. Разные. Эрни думает, что тот человек покрывает меня, а я думаю, что он использует меня, повинуясь каким-то скрытым мотивам, – ответил Том.

– И что ты собираешься сделать? – спросил Руд шепотом, сжимая руки в кулаки.

– Проверить это. Ты со мной?

– Без колебаний.

Том открыл проход. Собрал все страхи и закинул их в самый отдаленный уголок сознания. Вряд ли в нем еще осталось что-то, что он мог бы выразить словами. Пора действовать. Он закатал рукава рубашки и первым спустился вниз. Без слов. Игнорируя свист в ушах и неприятное ощущение падения.

Руд не соврал – он пошел за ним, и дело бы не столько в доверии, сколько в солидарности, в желании вытащить одну из тайн наружу, и вместе с ней явить свету настоящего себя.

Обоим не было страшно, страх наглухо отбился от них еще в гостиной. Поглощающая темнота, движения на ощупь, скрежет, звук ломающихся косточек под подошвами – ничто не могло их остановить. Том шел без промедлений, двигаемый одной лишь целью, дрожащий от предвкушения и какого-то восторга.

Пахло сыростью, смрадом. Том брезгливо сморщил свой аккуратный нос и прикрыл его надушенным платком, хотя это слабо помогло. Руд дышал ему в затылок и иногда хватал его за руку, резко оборачивая голову назад.

– Мне кажется, – его голосом отдавался эхом, – мы здесь не одни.

– Кажется, – ответил Том.

– У меня развитая интуиция, Том.

– А у меня развитый скепсис.

Но на всякий случай Том сжал палочку покрепче. Мало ли…

Они очутились на стыке огромных воющих труб и крутой каменной лестницы с острыми краями. Пол был устелен слизкой грязью и хламом, и брезгливость была чуть ли не единственным, что могло заставить двоих упрямых юношей свернуть назад. Том достал трубу и приложил ее к правому глазу.

– Нам туда, – он указал на лестницу.

– Она без перил, – предупредил Руд.

Том не ответил.

Подняться по лестнице оказалось тяжелее, чем он себе представлял. Пару раз его нога соскользнула, и он чуть не покатился вниз, но Руд вовремя удерживал его за шиворот рубашки. Том слышал свое сердцебиение – внутри словно птица трепыхалась, вырываясь на волю. Он упрямо повторял себе, что отступить – означало бы опустить все принципы.

В стенах были углубления, в которых висели ржавые, потухшие давным-давно фонари. Руд опирался на выступы, и вскоре они все же дошли.

Узкая железная дверца была закрыта на большой замок. По бокам от нее разместились таблички, покрытые слоями пыли. Вспоминая главное правило, что без темной магии не обходится ни одно тайное помещение, Руд заклинанием проверил пространство на наложенные чары, и к удивлению, не обнаружил их. Он обернулся к стоящему позади Тому.

– Странно.

– Кхм, и такое возможно. Ведь в секцию ходят профессора, но… – Том подошел к дверце, – сюда разве могут набирать профессоров, знающих особый язык? Бред.

– Том, по-моему, Слизнорт, говоря о путях решения проблемы, вовсе не говорил о путях в катакомбах, – Руд из последних сил хватался за здравомыслие.

– Значит, мы первопроходцы. Почти. Лестница же есть.

– Значит, вы дураки, которые полезли в подземный ход, где погибли ученики.

Том и Руд резко обернулись и направили палочки с ослепительно-голубыми Люмосами вперед. Показалась сначала светлая макушка пышных волос, а затем и вся Мелисса, скривившая лицо от неприглядной обстановки. Она поднялась по лестнице за ними и устало оперлась руками о колени.

– Чтобы я еще раз пошла за вами…

– Но мы не звали тебя, – возмутился Том.

– Вы покинули гостиную при всех, это ли не приглашение? – фыркнула Мелисса.

– Я так и знал, – застонал Руд, запрокинув голову назад, – что-нибудь пойдет наперекосяк.

Том уже давно не общался с Мелиссой, и сейчас ее появление обрадовало – это означало, что она не решила закрыться от него равнодушием, а все-таки нуждалась в его компании. Но рано было еще улыбаться.

Руд щелкнул пальцем перед его лицом.

– Надо решить, или мы заходим внутрь и победа за нами, или мы возвращаемся.

– На нас разозлятся, если мы трое присвоим себе победу, – сказала Мелисса.

– Возвращаться ни с чем я не хочу, – заупрямился Том, – на нас разозлятся в любом случае.

На него кинули грозные взгляды.

– Что ты имеешь в виду?

– Долго объяснять, – уклончиво ответил Том, – я зайду внутрь и возьму книгу, как подтверждение, что мы здесь были.

– Том, кто тебя укусил? – Мелисса попыталась загородить ему путь, но Том аккуратно отодвинул ее, мягко придерживая за плечи.

Внутри ему открылся вид на спиральную узкую лестницу, ведущую прямо в секцию, где было гораздо светлее и теплее, нежели в заброшенном подземелье. Шкафы стояли прямыми рядами, но на этом порядок и кончился – паутина служила занавесками для полок, корешки книг были изъедены грызунами. Том прошел к последнему ряду, стараясь почему-то не дышать. Тут парила странная атмосфера, мрачная в своей замкнутости. Повсюду ветхость, зловещие рисунки на древних страницах, пугающие названия на корочках. Запущенность и проникновенная тишина, заставляющая шагать по камню на цыпочках.

Том взял то, что хотел.

Дорога наверх была молчаливой. А наверху…

Возможно, Руд, сам того не ведая, обладал даром прорицания – кое-что пошло наперекосяк. Едва они выползли из прохода, уставшие и покрытые серой пылью, как их глаза увидели несколько пар ног, а затем и фигуры директора и профессоров, смотрящих на них из-под нахмуренных бровей.

Комментарий к Урок 6.

Здесь я публикую цитаты и интересные статьи https://vk.com/xo_co ❤

========== Урок 7. ==========

Большинство опасных ситуаций предполагают, что вместо смерти вы выберете смертельную опасность.

– В учебнике написано, что увернуться от непростительных заклинаний – невозможно. Но я вам смело заявляю, что это чушь, написанная с одной лишь целью – припугнуть вас. Конечно, я не говорю, что непростительные заклинания – это заклинания среднего уровня, нет, я категорически против подобных методов. Но и дураку понятно, что простая аппарация поможет вам в любой ситуации. Не можете вспомнить нужного заклинания? Аппарируйте. В дуэли ваш главный враг – время, даже одна секунда может стоить вам жизни.

Слизнорт ударил указкой по доске, на которой была написана тема урока: Антидоты и другие способы защиты от нападения.

– Учебная программа предполагает, что я вам продиктую список противоядий, способы продиводействия для сглазов и проклятий и покажу некоторые защитные заклинания. Но мне одному это кажется бредом? – Слизнорт вернулся на середину кафедры, – Если вас отравят, то вы побежите к колдомедику, а если вас прижмут к стене и приставят палочку к вашему горлу – то в панике вы вряд ли вспомните эти заклинания. Поэтому как можно быстрее аппарируйте и постарайтесь впредь не доводить конфликт до такого уровня опасности.

– Предлагаете избегать конфликт? – спросил Эрни, покачиваясь на стуле.

– Предлагаю действовать более смышленно.

– Аппарация дается не просто, – добавил Руд, сидящий справа от Эрни, – она может навредить не меньше, чем заклятие.

– Мистер Лестрейндж, большинство опасных ситуаций предполагают, что вместо смерти вы выберете смертельную опасность, – Слизнорт обвел кабинет насмешливым взглядом.

– Не могу не согласиться, – хмыкнул Руд.

Том сидел неподвижно. В его душе впервые бурлил яркий и противоречивый поток чувств, раздирающий его изнутри. Это было ни на что не похоже. Недавняя стычка в кабинете директора вызвала в нем тягостную подавленность, возобновление дружбы с Мелиссой принесло облегчение, догадки о семье – смятение, а ссора с Эрни и вовсе пробила в нем кратер внутреннего вулкана.

Он все больше проникался подозрительностью к Слизнорту, вспоминал его слова и искал в них тайный подтекст. Их знакомство было спонтанным и удивительно быстрым, словно все было предрешено заранее. А главное, что особенно беспокоило Тома – профессор начал вести себя еще страннее, хотя казалось бы, куда еще? Но предела пока не наблюдалось.

Когда директор вызвал в кабинет его, Руда и Мелиссу, Том уже заранее готовился обороняться и сдерживать гнев, но… Все пошло по иному сценарию. Директор был растерян тогда. Он рассеянно перетасовывал конверты на столе и, казалось бы, долго не мог определиться, для чего он их вообще вызвал.

– Вы… несомненно, принесли победу своему факультету, – начал он, – но также подвергли себя большой опасности, спустившись вниз. Это может повлечь за собой гнев попечительского совета. Недавно было собрание, и многие уважаемые лорды и леди были недовольны самой идеей соревнования, внимая ваш возраст. Если отбросить формальности, то его разрешили только потому, что не верили, что вы справитесь. Поразительно…

Третьекурсники взволнованно переглядывались между собой, не зная, что ответить.

– Кто был инициатором? – директор Диппет строго посмотрел на них.

– Я, – без колебаний ответил Том, сделав шаг вперед.

– Я должен был догадаться. Мисс Эйвери, мистер Лестрейндж, возвращайтесь в спальни и можете рассказать своим друзьям, что завтра их ждет приятная новость. А вы, – директор обратился к Тому, – задержитесь немного.

Руд сочувственно похлопал Тома по плечу и ушел. Мелисса была хмурой и, выпорхнув из кабинета, громко хлопнула дверью, но директор и бровью не повел на этот выплеск бунта.

– Вы всегда учились хорошо, Том, но с недавних пор ваш прогресс выглядит еще более впечатляющим. Могу ли я предположить, что в этом есть заслуга профессора Слизнорта?

Том с первой секунды понял, что директор испытывает опасения, схожие с его. Но ему казалось неправильным обвинять в чем-то Слизнорта, когда он столько ему дал: организовал дополнительные уроки, ввел в круг своих знакомых, снабдил полезными артефактами и предметами и научил всегда держать наготове слизеринскую хитрость.

– Профессор Слизнорт оказал большую услугу Слизерину, – Том, не моргнув, ловко отделил связь между собой и профессором, пристально глядя директору в глаза.

– Соглашусь, – директор встал, опершись ладонями о стол, – но я вынужден попросить вас дать мне некие обещания и взять их с ваших помощников. Первое, никогда не повторять тот маршрут в секцию. Второе, никогда не заходить в секцию. Третье, никому не рассказывать о том, как вам это удалось. А четвертое…

Миг тишины.

– Если столкнетесь с чем-то странным, то сообщите мне. Вы согласны, Том?

– Да, сэр, – у Тома в горле пересохло от понимания, что он идет не просто по опасной тропе, а по очень-очень опасной.

После разговора с директором Том столкнулся с враждебностью сокурсников. Победа, принесенная им, пошла против него – в этом Эрни Розье постарался.

– Ты мог позвать всех нас, – процедил Эрни утром в гостиной.

Довольно громко. Его сразу же услышали и притворились, что вместо завтрака у всех есть дела посерьезнее. Том в этот момент рылся в сумке, поставив ее на спинку кресла. Когда он услышал голос Эрни, по его спине пробежали мурашки. Едва ли в мире Том ненавидел что-то больше, чем людей, устраивающих публичные разборки. Ненавидел по той причине, что устранять их потом крайне сложно – логично, что первым подозреваемым в убийстве будет тот, с кем накануне была ссора.

Иногда Том поражался своей холодной прагматичности.

– Это было спонтанно, – Том ответил беспечным тоном и улыбнулся.

– Для спонтанности слишком хорошо спланировано.

– Предлагаешь мне начать оправдываться?

– Ты должен. Или полукровка возомнила себя кем-то?

Решено – Том убьет Эрни.

Требование Эрни, разумеется, он проигнорировал и вышел из гостиной с гордо поднятой головой и надменно прищуренными глазами. Ночью Том долго не спал, размышляя, как ему поступать дальше. В этих размышлениях, кишащих яростью, грустью и плохими предчувствиями, он нашел утешение и осознание – глупо сожалеть о своем выборе. В любом случае, Том уже не будет прежним, так что смысла сомневаться и играть по старым правилам нет. Поэтому ссора с Эрни была ожидаемой, и Том был к ней готов. Он принял решение терпеть Эрни, как мелочную неизбежность, и на этом успокоился.

Третий курс оказались единственными, кто дышал на него неприязнью.

Когда Том появился в большом зале, он услышал аплодисменты, а когда с удивлением поднял взгляд от пола, то обнаружил, что аплодируют ему. А вот этого он не ждал и был несказанно поражен. Наверное, впервые в жизни Том абсолютно не знал, как ему реагировать. На него смотрели с одобрением, указывая на большие песочные часы, состоящие из четырех колб, в которых колба с зеленым песком была заполнена доверху. Другие факультеты чуть сникли и смотрели на них более благовейно.

Слизнорт кивнул ему и постучал пальцем по уголку губ, подавая Тому немой знак улыбнуться. Том так и поступил.

Его быстро подхватили под руки пятикурсники, усадив рядом с собой. Они радостно сообщили – благодаря его победе им отменяют все тесты на следующей неделе.

– Как это удалось? – спросил его юноша со смоляными кудрями.

– О, случайность, – Том быстро засунул в рот ложку с кашей, чтобы иметь полное право отмалчиваться.