Текст книги "Убить Первого. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Wisenheim

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Он не помнил, как закончился траур. Не слышал, что говорил глава города после того, как тела были сожжены. Не заметил, как разошлись люди с площади, он просто стоял на месте и смотрел на давно превратившиеся в пепел брёвна, полностью отрешившись от окружающего мира. Чья-то тёплая ладонь коснулась его руки и Эдван дёрнулся так, словно кто-то ударил его хлыстом.

– Прости… – тихо проговорила Лиза, поёжившись от безумного, злобного взгляда парня.

– А… – только и ответил Эдван, с трудом вырвав руку. Он даже не посмотрел на неё, только отошёл на шаг в сторону, всё ещё глядя на груду брёвен. Повисло молчание. Долгое, тягостное.

– Мои родители погибли в прошлый день траура… – голос девушки больше напоминал шёпот призрака.

– Ненавижу их… – всё также глядя в пустоту, произнёс Эдван.

– Что?

– Приманка, понимаешь? – севшим голосом проговорил он, – эти… твари… просто… сделали приманку…

– К…кого?

– Ненавижу… – не слушая вопросы подруги, Эдван смахнул с глаз выступившую слезу и, что-то про себя решив, резко развернулся и быстрым шагом пошёл в сторону академии. Лиза решила не ходить следом. Одного взгляда на друга ей было достаточно, чтобы понять, что его сейчас лучше всего оставить в покое. Да и ей самой тоже не помешает немного прийти в себя.

В этот вечер Эдван не появился в своей комнате. Вместо этого он лишь зашёл в столовую, взял три буханки хлеба, флягу воды и тут же покинул стены Академии. Он шёл по городу, практически не различая перед собой пути, словно заколдованный, практически не моргая, и никто не обращал внимания на странного юношу, который немного дёрганной походкой направлялся к городским воротам, смотря куда-то в пустоту. В конце концов… в день траура такой вид имел почти каждый второй в городе.

Он долго бродил среди полей, пока не вышел к небольшой рощице с фруктовыми деревьями, неподалёку от Белой. Забравшись в самый дальний её край, Эдван уселся под яблоню и, закрыв глаза, погрузился в глубокую медитацию. Кольца на его сосуде души начали пульсировать, затягивая внутрь невероятное количество атры, словно таким образом можно было хоть немного заполнить пустоту в его сердце…

Глава 25. Беспокойство

В резиденции главы города сегодня было шумно. Слуги готовились к приёму дорогих гостей – старейшин всех благородных семей, которых сам глава созвал на военный совет. Грандиозное, очень важное событие, сравнимое, пожалуй, со звучанием траурного рога. В последний раз подобный совет собирался как раз незадолго после того, как на площади прошла церемония прощания с героями. Вот и сейчас – не успели снять чёрные флаги с крыш и ворот, а глава уже созывал важных гостей.

Однако, мало кто знал, что именно сейчас, во время подготовительных хлопот, в малом зале у кабинета главы города проходила ещё одна, не менее важная встреча. За круглым столом собрались трое: Горан Морето, Агар Линн и Ли Джоу. Патриархи кланов-основателей.

– Неважно выглядишь, Агар, – пробасил толстяк, откинувшись на спинку кресла.

– Да, – тихо пробормотал тот, – время моё уходит. Стар я стал… да, – глава клана Линн тяжело вздохнул, – сильный удар поход этот нанёс по нам всем.

Толстяк степенно кивнул, и взял кусочек сушённого яблока из небольшой вазочки на столе. В какой-то степени, ему даже было жаль патриарха Линн, ведь во время последней охоты погибло больше всего членов именно этого клана. И среди них старшая дочь самого Агара – Алекса. Не наследник, слава Творцу, но любимая дочка… Ли немного поёжился, вспомнив обезображенное тело девушки, которую хоронили первой. Наименьшими потерями, наоборот, отделался клан Джоу.

– Верно, удар мы получили серьёзный. Выпуску академии потребуется около года, чтобы хоть немного приблизиться к уровню тех, кого мы потеряли.

– Чернь опять ропщет, – дёрнул щекой толстяк.

– Как-то часто в последние дни… – пробормотал Агар, – сначала ученики академии из-за этого… – мужчина поморщился, пытаясь вспомнить, – как его?

– Лаута, – пробасил глава, – с ним якшается твой непутёвый отпрыск.

– Позор семьи… – скривился мужчина, – Алексис был в ярости, когда этот простолюдин искалечил его сына. Что там говорит твой ручной хранитель?

– Сопляк потихоньку переводит тексты, но, – толстяк поморщился, – похоже, никаких особых талантов, кроме языка, он из-за грани не почерпнул.

– Мы должны радоваться тому, что есть. Слово Жизни спасло уже многих, – сказал глава города, – без него, кто знает, чем бы закончилась эта охота.

– Да, конечно, – фыркнул Агар недовольно, – но я всё равно не понимаю, почему мы позволяем ему разгуливать по академии и устраивать беспорядки. Давно надо было его запереть к хранителям, чтобы те вытащили из сопляка все знания до последней крупицы.

– Есть закон, – жестко сказал Горан, – и его мы должны держаться. Каждый одарённый должен обучиться, и должен встать на защиту Города. Так и будет.

– Рано или поздно, он выдаст нам все секреты, – улыбнулся толстяк, – он ещё молод, горяч. Он ещё осознает, что своими глупыми действиями сам вырыл себе могилу, и тогда-то нам и достанутся все его знания… нужно только время от времени напоминать ему его место.

– Остальной черни тоже не мешало бы об этом напомнить, – скривился Агар, – мне доложили, что в гарнизоне уже ропщут. Как в прошлый раз, хотят контракты.

– Выберем нового “достойного”, – толстяк ухмыльнулся, сложив руки на животе, – а потом он трагически погибнет от рук завистников…

– Возможно, в этот раз нам придётся даровать кому-то контракты по-настоящему, – вздохнул Горан, и, заработав полные недоумения взгляды двух других патриархов, поспешно добавил, – перед следующим походом, разумеется.

– Хм… так даже больше пользы выйдет, – почесал два подбородка сразу Ли, – умрут героями, и тварей перебьют больше. Меньше наших бойцов умрёт. Это ты хорошо придумал, Горан, так, пожалуй, и вправду лучше выйдет. Крайних мер требует ситуация.

– Что доложил Коготь? – спросил Агар, недовольно глядя на других патриархов. Среди вернувшихся семи воинов не было никого из клана Линн, и поэтому он единственный до сих пор не знал подробностей того, что же произошло на охоте.

– Нерадостные вести, – нахмурился Горан, – хоть волчья стая и была уничтожена, их вынудили отступить. В чаще завелись новые твари, вернулись обезьяны…

– Первый побери, – прокряхтел Агар, – мы же перебили их ещё тогда!

– Видимо, не всех, – поморщился Ли, – и теперь в их руках оказалось довольно много нашего оружия, которым эти твари научились орудовать.

– И обезьяны не самая главная наша проблема, – сказал Горан, – звери, развитием не уступающие бойцам Когтя, да ещё и в большом количестве – вот, что нас должно беспокоить. В этот раз наша обычная тактика не сработала.

– Жаль, больше нет беженцев… – цокнул языком Ли. Он до сих пор гордился своей идеей предложить использовать наивных деревенщин вместо приманки, ведь, это решение принесло Городу великое благо. Мало того, что удалось сохранить часть гарнизона, так ещё и побывавший за гранью объявился. Без сомнения, появление этого пацана было его самой главной заслугой.

– Больше нету прока от приманки. Звери стали хитрее… теперь, они сами ищут прямого боя. Нужна новая тактика.

– В таком ключе предложение дать мясу силу контракта звучит куда разумнее… пусть первой погибнет чернь и нанесёт врагу как можно больше урона, – сказал Агар, наконец, сообразив, в чём был замысел главы.

– Но стоит ли вообще снаряжать второй поход? – задумчиво погладил подбородок Ли.

– Что ты имеешь ввиду? – нахмурился глава города.

– Не лучше ли нам встретить врага здесь, во всеоружии? Стены Города дадут неоценимое преимущество в обороне, а мощь всего Когтя поможет смять любого врага.

– Предлагаешь не дробить войска, а заманить врага к нам домой? – сурово переспросил Горан, – напомнить ли тебе, Ли, чем закончилось последнее нашествие зверей на город? Уничтоженные поля, тысячи погибших! Ты хоть представляешь, какой опасности подвергнется город, если на него нападут те, кто по развитию не уступает нашим лучшим бойцам?

– Я лишь предлагаю ударить по противнику всей нашей мощью из самой выгодной позиции, – спокойно проговорил Джоу, – можешь ли ты, уважаемый глава, гарантировать нашу победу в других условиях?

– Я могу гарантировать, что последствия битвы у стен нанесут нашему городу непоправимый вред. Начнётся голод…

– Не вижу в этом никакой проблемы. Даже если начнётся голод, наши семьи от этого не пострадают. А чернь вспомнит, что это мы позволяем им жить рядом и прислуживать, в обмен на защиту, – фыркнул Ли, – контрактов они захотели…

– И всё же, риск слишком велик. Пока я нахожусь на этом посту, мы примем бой у стен города только в случае крайней необходимости. До начала совета нам нужно придумать другую тактику, так давайте же сосредоточимся на этом…

– Да… – протянул Ли Джоу, а про себя подумал: “Да будет так… пока ты находишься на этом посту…”

А за пределами резиденции главы города жизнь тоже не стояла на месте. Увы, неспокойные настроения стояли не только среди солдат гарнизона, но и среди учеников академии тоже. Те, кто раньше изо всех сил желал поставить на место высокомерных благородных ублюдков воспряли с новой силой и даже набрали немало сторонников. Буквально на каждом углу слышались разговоры о том, что проклятые кланы нарочно утаивают контракты, лишь бы не делиться силой с остальными

– Да что вы понимаете, идиоты! – бушевал Марис Морето, зацепившись языками с особо разговорчивым юношей со старшего курса, – контракт – это вам не дубинка какая, его нельзя просто взять и дать! Это сложнейший ритуал, который подходит далеко не каждому, даже из нашего клана! Неужели вы думаете, что предки просто так выдумали закон, запрещающий нам выпускать серкет контракта за пределы семьи под страхом изгнания?!

– Ясно зачем! Чтобы другим ничего не досталось! Да…

– Эй, успокойся! – долговязый парень с длинными волосами крепко сжал плечо друга, искренне надеясь на его благоразумие.

– Не успокоюсь! Они отказываются дать нам контракты, когда городу грозит такая опасность! Да это самое настоящее предательство!

В запале юноша был готов сказать ещё очень и очень много слов, да только не успел. Марис уже давным давно растерял свою отрешённость, вскипел, и прервал речь оппонента мощным ударом в челюсть. Он сорвался с места так быстро, что никто из старших учеников не успел даже отреагировать. Только долговязый парнишка слегка дёрнулся, в тщетной попытке отвести страшную атаку от друга, но не преуспел. Раздался глухой удар и говорливый отлетел на несколько метров назад, сбив с ног четверых своих друзей.

– Ещё хоть слово, и я вырву твой грязный язык, червь! – прошипел Марис, медленно подходя к побледневшему простолюдину. Тот до сих пор не мог понять, как так получилось, что его, старшего ученика, всухую сделал младший, пусть и благородный. Воздух вокруг сына главы города дрожал, стало вдруг очень жарко, а парень, меж тем, продолжал поливать противника грязью, – как ты вообще посмел открыть свой рот на великие семьи! – пинок Мариса впечатал паренька в забор, хрустнули рёбра, запахло горелым… – да без нашей защиты вас бы давно сожрали твари! – от следующего удара штукатурка пошла трещинами, а парень захрипел, теряя сознание, – и ты ещё смеешь говорить о предательстве, сука?!

– Марис, хватит! – знакомый голос заставил сына главы города остановиться, когда тот уже занёс ногу для последнего удара.

– Чэнь? – удивился парень, – Защищаешь его?!

– Не защищаю, – дёрнул щекой Чэнь, – простолюдин должен знать своё место. Однако, я думаю, чтобы усвоить урок, он должен хотя бы остаться в живых…

Марис взглянул на тело у своих ног и, сделав глубокий вдох, убрал ногу, а затем развернулся, и с весёлой улыбкой направился к своему другу, словно до этого момента спокойно гулял по улице. Весь запал праведного гнева испарился, словно его и не было. Толпа зевак, увидев, что шоу закончилось, быстро рассосалась по своим делам, делая вид, будто бы совершенно ничего интересного здесь не произошло. Об инциденте напоминали только еле живой ученик, да потрескавшаяся стена, в которую его в воспитательных целях впечатал Марис.

– Совсем распоясались в последнее время, – фыркнул юный господин Морето, – контрактов они захотели…

– Ага, – поддакнул Чэнь Джоу.

Думая о простолюдинах, Марис не мог не вспомнить о раздражающем его выскочке, из-за которого все вокруг резко так осмелели. “И куда только запропастился?” – подумал парень. Странное дело, но со времени открытого урока, где мастер Ганн рассказывал о контрактах, вечно раздражающего Лаута он так и не видел. А ведь прошло уже больше недели, да и позор клана Линн выглядел обеспокоенным. “Тц… похоже, придётся менять планы”, – фыркнул про себя сын главы города. Он уже очень давно искал способ поставить этого ублюдка на место, да всё никак не получалось. После той злополучной драки с наследниками Линн, простолюдин куда-то запропастился. Марис уже давно выдумал хороший план расправы, нужно было только дождаться, пока засранец вернётся с общественных работ, но… стоило ему веруться, как он снова куда-то исчез… тварь.

Парни, наконец, добрались до тренировочной площадки под номером четыре. Обеденный перерыв заканчивался, практически вся группа мастера Ганна собралась здесь для того, чтобы послушать продолжение лекции о магических знаках. Лаута, как назло, всё ещё не было. Марис посмотрел в сторону позора клана Линн, скривился, увидев что-то яростно доказывающую блондину Лизу и, встретившись взглядом с Анной, кивнул ей, тепло улыбнувшись. Та ответила ему такой же лёгкой улыбкой и коротким кивком. Этот обмен кивками произошёл так быстро, что никто его не заметил.

– Марис… я не хочу навязываться, но ты помнишь про своё обещание? – осторожно спросил Чэнь, не спуская глаз с Лизы. Юный господин Морето проследил за взглядом друга и, закатив глаза, тяжело вздохнул.

– Конечно, помню. Я сегодня же поговорю со вторым старейшиной. Он у нас занимается этими вопросами.

– Ты уверен, что всё получится? Не пойми, я тебе доверяю, просто … ну ты не просто услугу за это попросил…

– Эй! – нахмурился Марис, – мы вообще-то честно поменялись. То, что у тебя ничего не вышло, не значит, что я сделки не выполнил. Ты знал, на что шёл. А вообще, – смягчился он, – никто не вступится за ублюдка. Я вообще удивлён, как её в клане-то оставили, а не вышвырнули на улицу.

– Ну… – Чэнь оскалился, – тогда хорошо.

– Не беспокойся, я поговорю с кем надо.

– Спасибо, – кивнул Джоу. В этот момент на площадку зашёл мастер Ганн и ребятам стало не до разговоров.

Марис Морето невольно взглянул на Лизу и поморщился. От одной только мысли о том, что такая, как она, могла бы получить контракт семьи Морето, парня начинало потряхивать. И дело здесь было даже не в законе и глупых старомодных правилах, совсем нет. Марис не уважал никаких правил. Все законы города он считал глупыми, зашоренными… ненужными. Например, это идиотское правило о запрете передачи контрактов. И ладно бы просто запрещали, нет! Это было едва ли не самое страшное преступление, которое можно было совершить в городе, и наказание за него было таким же, как и за убийство – изгнание. По мнению Мариса – самый настоящий идиотизм.

Разве кто-то умрёт, если один благородный поведает другому секрет контракта? В конце концов, от этого Город только выиграет, разве не так? Хранитель всё равно избирает претендента сам, так какая тогда разница? Или этот пресловутый запрет на убийство. Да, убийство благородного должно было серьёзно караться, в этом нет никаких сомнений, но какой идиот придумал ставить вровень жизнь благородного с жизнью простолюдина? Этого Марис не понимал. И почему он не мог просто убить того ублюдка, посмевшего заговорить в таком ключе о трёх великих семьях? Покачав головой, парень вздохнул и покосился на друга. Хорошо, хоть кто-то из благородных разделял его взгляды. Когда он станет главой города, то серьёзным образом их поменяет. Только для благородных, разумеется. Для простолюдинов всё останется по-прежнему, а может быть, станет даже чуть жёстче. Чернь должна знать своё место…

Лиза поёжилась и невольно взглянула в сторону Чэня. Что-то в последнее время она всё чаще и чаще начала ловить на себе его взгляды. Это было странно и немного противно. Да, она уже давно перестала быть той маленькой хрупкой девочкой, похожей на прямую палку без выступов. Правду говорили тётки в клане, путь атры творит чудеса, особенно после третьего ранга. С прорывом к четвёртому её тело начало стремительно меняться. Нет, она, конечно, не превратилась в Анну, которая своей красотой могла повергнуть любого, но… теперь иногда даже заглядывалась на саму себя в зеркало. Определённо, изменения Лизе нравились, а появившиеся округлости на её подтянутой фигуре придали девушке немного уверенности в себе и избавили, наконец, от чувства неполноценности, которое у неё возникало при взгляде на других женщин и их врождённые, кхм, дары.

Невольно бросив взгляд в сторону Алана, девушка грустно вздохнула. Место, где обычно сидел Эдван, вновь пустовало. Со дня церемонии прощания он пропал и вот уже несколько дней нигде не появлялся, как будто исчез! Ведомая чувством беспокойства, она даже наведывалась к нему домой, но там тоже было пусто. И это было очень странно… ведь одно дело, когда он был вынужден отрабатывать наказание, но… сейчас-то никакого наказания больше не было! Поймав на себе очередной взгляд Чэня, девушка поёжилась и вновь тяжело вздохнула. “Вот бы Эдван посмотрел так хотя бы разочек…” – мечтательно подумала она, и тут же охнула от удивления. Такие странные мысли её раньше не посещали…

“А ведь он очень даже ничего, если подумать…” – задумалась она и тут же помотала головой, прогоняя странные, непонятно откуда взявшиеся мысли. Ей вдруг вспомнилось, с какой лёгкостью он победил её на тренировке и всё мечтательное настроение рассеялось, словно дым. “Ну, ничего-ничего!” – подумала она, потирая руки, – “я буду тренироваться в десять раз усерднее и обязательно надеру этому выскочке задницу, как только он объявится! Я тебе ещё задам, Эд!”

Глава 26. Возвращение блудного простолюдина

Лёгкий ветерок подхватил упавший с ветки лист и запустил его прямиком в лицо сидящего под старой яблоней парня, ласково потрепал его волосы и умчался дальше, исчезнув так же быстро, как и появился. И, если бы этот ветер обладал разумом, он бы очень расстроился, ведь юноша почему-то не заметил ни одной его проказы. Не почувствовал ни его дуновения, ни удара листа о щёку. Не замечал он также крадущегося по руке паука, и затаившейся в волосах гусеницы. Медитация была настолько глубокой, что Эдван давным-давно позабыл о существовании окружающего мира. Да и сам окружающий мир не спешил напоминать ему о себе. И не мудрено, ведь в такое время года мало кто навещает старый яблоневый сад, а те редкие гости, которые всё-таки время от времени появляются здесь, приходят лишь за тем, чтобы забрать какой-то забытый инструмент из будки садовника, что используется как небольшой склад в сезон сбора урожая. Оттого здесь царит покой. Идеальные условия для того, чтобы полностью сосредоточиться на развитии, отрешившись от от внешнего мира.

И именно этим Эдван и занимался. Его глаза были плотно закрыты, а дыхание ровным и до невозможности медленным. Лишь время от времени веки юноши слегка вздрагивали, когда он непроизвольно двигал глазами, стараясь получше рассмотреть потоки энергии внутри себя. Атра вертелась вокруг него спокойным водоворотом, исчезая в недрах сосуда души, который с каждым днём становился всё крепче, а сила внутри него всё плотнее. Дыра в его сердце так и не зажила. Она лишь немного затянулась и превратилась в грубый шрам, который, скорее всего, останется с ним навсегда. В тот день Эдван ярко почувствовал, как что-то надломилось глубоко внутри него, но так и не смог понять, что именно. По правде сказать, он даже не пытался. Не хотел. Вместо этого, юноша сосредоточился на развитии так, как будто бы ничего больше не существовало в этом мире. Лишь он, атра, текст наставления в голове и память прошлой жизни, что направляла его по однажды пройденному пути. Всё для того, чтобы больше не вспоминать о дне траура и страшном открытии, которое он совершил.

Эдван давно потерял счёт времени. Дни пролетали один за другим, постепенно складываясь в недели, а он всё сидел под старой яблоней и не двигался с места, лишь изредка прерываясь на то, чтобы перекусить или утолить жажду. Атра заменяла организму недостающую пищу, глубокая медитация, в которую он уходил, оказалась способна довольно долгое время заменять собой сон. Он слегка схуднул, осунулся и даже успел стать домом для одного небольшого паучка, который свил между ним и стволом яблони паутину, в которую успешно ловил мелких мошек.

Однако, рано или поздно, даже самый продолжительный покой заканчивается, а те, кто витает в облаках, вынуждены вернуться на землю. Не избежала эта участь и Эдвана, ведь сегодня в старом яблоневом саду появился необычный гость. Это был крепко сбитый мужчина с покрасневшим от злобы лицом, который вот уже добрый десяток минут слонялся между деревьями в поисках одного конкретного простолюдина. И его злобу можно было понять. Ещё бы! Вот уже целую неделю он рыскал в поисках пропавшего в академии паршивца. Семь дней кряду носился по городу и окрестностям, заглядывал в каждый, даже самый маленький закуток и не гнушался пройтись по самым глубоким трущобам, но всё было напрасно. Сопляка нигде не было, а солдат, не успевший найти его в отведённые пять дней, сильно проштрафился перед командиром.

Он возненавидел это идиотское задание всей своей душой, этого проклятого ученика, которому отчего-то не сиделось в стенах академии, а вместе с ним и хранителя знаний Шан Фана, которому вдруг приспичило найти его. И сейчас, когда взгляд воина наткнулся на фигуру под старой яблоней, лицо его пошло пятнами от бурлящей внутри ярости. Мерзкий сопляк пребывал в состоянии полнейшей безмятежности, словно достиг просветления сидя под этим проклятым деревом, пока он, солдат гарнизона, чуть ли не землю носом рыл в его поисках! Губы мужчины искривились в злобной усмешке. Сейчас он ему задаст!

– Подъём, – грубо прорычал он басом, крепко сдавив плечо юноши.

Вздрогнув, Эдван открыл глаза и с полминуты глупо ими хлопал, изо всех сил пытаясь понять, где он находится и кому и что от него нужно. Придя, наконец-то, чуть-чуть в себя, он заметил чьи-то ноги а, подняв взгляд, наткнулся и на их злобного обладателя.

– Что ты вылупился на меня, сопляк, подъём! – прорычал воин, снимая с пояса дубинку.

– А … кто вы такой? – осторожно спросил парень. Этот невинный вопрос прозвучал в ушах взвинченного солдата дерзким пререканием, отчего тот разозлился ещё сильнее. Он терпеть не мог, когда всякие сопляки разговаривали с ним в подобном тоне.

– Ты мне ещё дерзить вздумал, поганец?! – взревел он и огрел парня по спине дубинкой. Вернее, попытался огреть, потому что богатырский удар солдата настиг лишь воздух, а пацан, вместо того, чтобы корчиться от боли на земле и принимать наказание за свои дерзкие речи, стоял буквально в нескольких шагах от незванного гостя и смотрел на него исподлобья. Ему не понравилось столь бурная реакция незнакомца на простой вопрос.

– Что тебе от меня надо? – уже без особого почтения спросил Эдван, не понимая, почему вдруг солдат решил избить его. В конце концов, он ведь не совершал никаких преступлений.

– Ещё одно слово и я тебя так отделаю, что в Академии не залатают! – угрожающе прорычал мужчина, – прекрати строить из себя дурака и прими наказание, – он похлопал рукой по дубинке, – а потом вернём тебя обратно.

– Какое ещё наказание? – переспросил Эдван, отступая на шаг назад.

– Опять дерзишь?! Ну всё, гадёныш…

Решение было принято в мгновение ока. Ввязываться в драку с солдатом не стоило при любом раскладе, посему, увидев, что мужик окончательно вышел из себя и бросился на него с дубинкой, Эдван просто и бесхитростно сбежал. Стрелой он вылетел из рощи и помчался в сторону города так быстро, как только мог, даже не заметив, что погони за ним и не было.

Солдат, увидев, как образ юноши растаял в воздухе, помчался было следом, но быстро затормозил и, громко выругавшись, со злости огрел дубинкой ни в чём не повинную яблоню, чуть не воя от досады. В конце концов, с красным сосудом души и третьим рангом он только и мог, что грозно выглядеть да порыкивать на слабых первогодок. Потому-то он и ненавидел, когда молодёжь дерзила ему. Против более талантливых учеников и молодых воинов у него не было и шанса, чем они довольно часто пользовались.

Эдван сбавил темп только у городских ворот, легко прошёл мимо стражи и помчался по знакомой дороге в сторону академии. На его лице застыла глупая усмешка. Столь взрывной рост скорости его очень обрадовал, однако, радость эта продлилась недолго. Стоило ему добраться до дома, как буквально через десять минут на пороге комнаты объявился злобный, как тысяча демонов, старик Шан Фан.

– Куда ты запропастился, гадёныш?! – коршуном зашипел дед, нависая над парнем, – больше месяца тебя не было!

– Тренировался. А что, нельзя? – нахмурившись, спросил Эдван.

– Тебе ничего нельзя, пока не вернёшь долг городу! – рявкнул старик, – Ты должен был закончить все переводы ещё три недели назад! Из-за тебя мы не смогли дать рецепты лекарям клана Линн! – шипел он, – чтобы через два часа был на пороге библиотеки!

– Нет.

– Что? – удивлённо переспросил старик и, хищно прищурившись, переспросил, – что ты сказал?

– Я сказал – нет, – твёрдо повторил Эдван, глядя на старика исподлобья. Он всё ещё очень хорошо помнил, каким холодным взглядом смотрел на него Шан Фан в их первую встречу. И с тех пор взгляд старика совершенно не изменился и был таким же холодным. Парень был готов поспорить, что дед с самого начала знал всю подноготную. А ещё… а ещё он был вассалом клана Джоу. Благородным, который явно не питал особой любви к простолюдинам вроде Эдвана.

– Ты хоть знаешь, сколько ещё должен городу? – очень недобро прищурившись, вкрадчиво поинтересовался Шан Фан.

– Нисколько. Ваш долг – жалкая выдумка.

– Все те зелья и усилия лекарей, что мы потратили на твоё лечение – выдумка?! – вскричал старик, – Неблагодарный щенок! Ты получил кров, еду, одежду… обучался в академии, в конце концов! Да ты должен нам по гроб!

– Я заплатил всё сполна, передав городу Слово Жизни! Слово Творца – бесценно! Ты считал, сколько жизней оно спасло, старик?!

– Цены здесь устанавливаем мы, и за это слово ты купил лишь малую часть своего долга, – самодовольно ухмыльнулся Шан Фан.

– Не заговаривай мне зубы, дед. Больше я бесплатно работать не буду.

– Ты сам роешь себе могилу, сопляк. Извинись сейчас же и я, так и быть, закрою глаза на твою истерику. Или ты уже забыл, кто спас тебя от клана Линн? И сколько переводов ты обязан был сделать вместо дополнительного месяца работ?!

Целую минуту они буравили друг друга взглядами. Шан Фан смотрел на посмевшего взбунтоваться сопляка грозно и возмущённо, пытаясь задавить своим авторитетом, как делал это всегда, а Эдван же, наоборот, злобно взирал на старика исподлобья, так, словно был готов защищать свою правоту любыми способами. Вот только, чем дальше заходило их противостояние, тем яснее парень осознавал, что слишком рано пошёл на поводу у своей злости. Наказание за драку надо было отработать, иначе… последствия могли бы быть непредсказуемыми. Ссориться со стариком сейчас было равносильно тому, чтобы воткнуть нож себе в ногу. Глубоко вздохнув, он отвёл взгляд и склонил голову.

– Прошу простить мою несдержанность. На меня недавно напал какой-то странный солдат, я был на взводе.

– То-то же, – фыркнул старик, – через час чтоб был у городской библиотеки. И не забудь захватить с собой книгу и справочник. Раз ты не ценишь мою помощь, тренировать язык будешь только на древних рецептах. И отныне только под нашим присмотром.

Не прощаясь, Шан Фан хлопнул дверью и вышел прочь. Настроение старика, и без того бывшее паршивым, испортилось ещё сильнее. Бунт мелкого засранца случился совершенно некстати. Теперь, похоже, ему придётся придумывать другой способ тянуть из парнишки знания.

“Наверняка вспомнил что-то ценное, мелкий гадёныш”, – подумал он, – “иначе бы не стал набивать себе цену. Ну, ничего… я тебе ещё покажу, как дерзить Шан Фану”.

А пока дед ворчал себе в бороду, Эдван проклинал себя за несдержанность. Ну чего ему стоило притвориться, что всё нормально? Нет, взыграла злоба и язык уже не получилось удержать в узде. Только проблем себе зря создал, как правильно заметил старик. С тяжелым вздохом парень принялся собираться. Переодевшись, он завернул в кусок ткани книгу, подхватил справочник по травам, и вышел из комнаты.

В назначенное время юноша стоял у входа в городскую библиотеку. Располагалась она рядом с резиденцией главы города и издали больше напоминала тюрьму, чем вместилище знаний. Серая коробка с множеством малюсеньких окон, больше похожих на дырки для воздуха очень сильно бросалась в глаза, как ночной горшок среди изысканных кубков. В конце концов, дворец главы был самым высоким и самым красивым зданием во всём городе, даже родовые гнёзда великих семей выглядели поскромнее. В центре резиденции красовалась большая пятиярусная пагода, стены которой украшали рисунки, изображающие основание Города, а широкие карнизы были покрыты красной черепицей. Такой же, как на крышах многочисленных пристроек, домов и жилищ прислуги, разбросанных по всей территории резиденции. И рядом с такой красотой уродливая библиотека сильно мозолила глаза. Эдван был готов поспорить, что она даже не была каменной, в отличие от домов в резиденции главы. Иначе бы её не покрыли известью. Насколько он успел выучить, каменные постройки в городе не штукатурили снаружи, поскольку камень был довольно дорогим.

Вздохнув, парень направился внутрь, испытывая довольно противоречивые чувства. С одной стороны, ему было любопытно поглазеть на святая святых, где хранились самые ценные знания местных, но с другой… ему совершенно не хотелось встречаться с так называемыми Хранителями Знаний. Ведь с этой профессией в голове юноши прочно скрепился образ вредного Шан Фана и теперь, поднимаясь по ступеням в библиотеку он внутренне готовился к встрече с несколькими “Шан Фанами” одновременно. Однако, вопреки предрассудкам Эдвана, здесь его ждал довольно тёплый приём. Злобного деда не было на месте, он отбыл решать какие-то семейные проблемы, оставив для юноши лишь кипу рецептов, которые тому предстояло переводить. Дежурным библиотекарем оказался улыбчивый лысый старичок, который не выказывал к Эдвану никакой неприязни. Наоборот, очень хвалил его и сделанные им ранее переводы, шутил и вообще относился очень положительно. Старик проводил его в отдельный маленький зал, где Хранители Знаний корпели над древними рукописями. Там он усадил его за письменный стол, позвал помощника, который подал парню всё необходимое, после чего оба поспешили удалиться. Особенно сильно спешил помощник, словно Эдван был каким-то чумным, или опасным.