Текст книги "Princeps Omnium"

Автор книги: Warrax

Зороастризм

Нет ничего страшнее деятельного невежества

И.В. Гете

В среде сатанистов обычно уважительно относятся к Заратустре, так уж сложилось благодаря Фридриху Ницше. Но смешивать Заратустру, выведенного Ницше, и его исторического прототипа, отнюдь не стоит.

Понимать зло как субъективное отношение – слишком тяжелая задача для заурядных мозгов. Значительно легче развести добро и зло по разным лагерям, отнести к различным источникам, субстратам и психическим способностям, к разным породам людей, нежели выявлять их в характере противоборства сил, явлений, индивидуумов, общественных групп.

Зороастрийцы первыми возвели в абсолют относительные понятия, избыточные для мироздания. Сознание порвали надвое, и оно перестало адекватно воспринимать мир; после отторжения же одной из половин восприятие мира получилось полностью неадекватным, что и стало, так сказать, доброй традицией чел-овечества вплоть до настоящего времени. Как вам заявление по типу: "Ян обязательно победит этот мерзкий инь!"? Есть мнение, что иудеи переняли идею абсолютной полярности добра и зла во время вавилонского плена. Моральный дуализм именно из этой пробирки заразил все чел-овечество.

Здесь можно отметить, что отсутствует в архетипе Сатаны: в нем не было, нет и никогда не будет дуализма как противопоставления сражающихся иллюзорных сущностей.

Если первоначально маги[63]63
  Изначально магами назывались зороастрийские священнослужители.


[Закрыть] приносили дань уважения обоим началам, то все дальнейшее развитие морали (а также мировосприятия) было заложено однобоким. Поздний текст присяги приверженца зороастризма уже начинается с проклятия дэвов. А в персидском эпосе, прекрасно изложенном Фирдоуси в «Шахнаме», симпатии конкретно определены и содержится уверенность, что «Добро, несмотря ни на что, победит, поставит Зло на колени и зверски убьет». «Зло» изображено предельно отталкивающим. Например, Зоххак: царь-тиран, поклонник Аримана, от поцелуя которого на его плечах выросли две змеи. Чтобы змеи не тревожили царя, им ежедневно давали на обед мозги двух юношей (любой биолог, думается, подтвердит, что этот рацион обычен для змей). Образ явно создан внушать отвращение. Вообще, все поклонники Аримана в «Шахнаме» представлены из разряда жестоких тиранов и захватчиков.

В древнеиранской религии враждебные человеку сверхъестественные силы образуют целое царство. Возглавляет его Ариман (Ангро-Майнью, что означает "Злая Мысль") – злой бог разрушения, соединяющий в себе Айшму (Хищничество, Разбой), Друджу (Ложь) и олицетворения иных пороков. Проникнув в созданный добрым богом Ормуздом мир, Ариман испортил многое из того, что первоначально было совершенным. Огонь осквернен дымом, пресная вода – солью, цветущая земля – бесплодной пустыней, а неподвластные увяданию и гибели растения, животные и люди – смертью. В дальнейшем он со своим воинством либо разрушает то, что необходимо людям, либо создает то, что для них пагубно: например, злобных колдунов, гнет чужеземных правителей, "сверхшатание мыслей", грех педерастии, неурочные регулы, вредных животных и насекомых, холодную зиму и т. п. Бог Тьмы есть, таким образом, первоисточник всякого физического, социального и морального зла: и дурной погоды, и отклонений в нравах, и вообще он один во всем виноват.

Дух разрушения считался злобным по сущности, а не под давлением обстоятельств. Он совершает зло добровольно и вместе с тем в соответствии со своей природой, которая неизменна. Даже будучи побежденным, он не может служить благу людей. Поэтому зороастризм видел финал мировой драмы не в господстве добра над злом, а в окончательном отделении сил света от сил тьмы и полном уничтожении последних.

Дуалистическое мировоззрение отрицательно оценивает взаимопроникновение, смешение, диффузию сущностей. Чистота в такой системе ценностей приобретает исключительное значение.

Можно на примере Аримана показать характерную особенность добавления к архетипу Сатаны Темных Богов – поскольку характер таких сущностей всегда впоследствии искажен белосветниками, то происходит любопытный процесс: образно говоря, "по характеру" добавляется изначальное, не половинчато-обрубленное, а гармоничное с Природой толкование, а "по силе" добавляется "жуткий демон", который берет силу не только от почитания своих сторонников, но и от ужаса перед ним их противников, что весьма усиливает соответствующий эгрегор.

Всякая сила вызывает перед собой преклонение, а средневековый католицизм сделал из образа Сатаны такую силу, которой в конце концов стала страшиться даже сама создавшая его римская церковь.

Н. Сперанский, Ведьмы и ведовство.

Добро, согласно зороастризму, существовало отдельно от зла в первоначальном божественном творении Ормузда (Ахура-Мазды, «Владыки Всеведающего») и должно было снова обособиться на третьей стадии космической истории, после уничтожения зла. Вторая историческая фаза, когда добро сражается со злом,[64]64
  Любое открытое сражение равноправно для сторон – равноправно в средствах, методах, подвигах и мерзостях. Которые являются таковыми только в оценке идеологически ангажированных историков, а по сути – логически выверенными тактическими приемами. А логика внеморальна и внеэмоциональна – на то оно и открытое сражение, что в нем нет ограничений для прав и возможностей сторон. Но в результате предварительной довольно элементарной манипулятивно-психологической обработки действия «своей», «доброй» стороны воспринимаются, как подвиги и героизм, а действия «злых врагов» – как жестокость и коварство.


[Закрыть] – худшее и тяжелейшее время. На этой фазе линия фронта проходит через всю вселенную. Добрым язатам противостоят злые дайвы, миролюбивым арийцам – коварные чужеземцы, скоту и собакам – ядовитые мухи и змеи, злакам и плодовым деревьям – сорняки и колючки, ласковому солнцу – темная зимняя стужа. Вредоносны также люди, отмеченные физическими недостатками и болезнями: прокаженные, слепые, глухие, горбатые, карлики, слабоумные, страдающие горячкой и грыжей. Темные силы просачиваются и начинают концентрироваться в любой точке земли, там, где силы добра ослаблены болезнью, смертью или гниением.

Обратите внимание, что здесь еще сохранились крупицы языческого здравого смысла: физические болезни и слабоумие считаются дефектом, вредоносным фактором. В дальнейшем чел-овечество утратит и эту крупицу – в "цивилизованном обществе" (т. е. – с прохристианскими ценностями, как сложилось исторически) богоугодны блаженные и убогие. Юродивые станут считаются более близкими к познанию Мира, чем крупнейшие ученые и философы[65]65
  В.Рыбаков, «Дерни за веревочку»: "… Вид в целом каким-то образом получает информацию из будущего. Особенно это касается информации о близящихся катаклизмах. Никакая отдельно взятая особь не осознает ее ни в малейшей степени – но вид в целом как бы чует нечто впереди и заблаговременно старается как-то перегруппироваться, реорганизоваться, с тем, чтобы избежать катастрофы. […] «объехать» поджидающую в темноте пропасть можно, только стимулируя поведение маловероятное, ненормальное. Мертвая материя всегда движется по наиболее вероятному пути, даже случайности не нарушают закона неубывания энтропии. Живая – способна нарушать этот закон и уподобляться струйке воды, карабкающейся наверх по стене. В домеханистических культурах существовали институты, как-то защищавшие таких людей. Категории «святости» или «блаженности» в христианстве либо исламе или, например, «благородного мужа, не встретившего судьбы» у конфуцианцев…" – обратите внимание, что не предлагается механизм, как, собственно, отличать «благородных мужей» от просто сумасшедших? И монотеистические культуры обожествляют всех сумасшедших, чье помешательство имеет сколько-нибудь религиозную форму и устраивает их содержанием бреда. Если же не устраивает – то это уже не блаженный, а одержимый демонами. Весьма здравый подход, ничего не скажешь.


[Закрыть]… Отметим на этом примере очередной аспект архетипа Сатаны: стремление к развитию, в первую очередь – умственному.

В таком «военизированном» мире у человека не может быть нравственно нейтральных действий. Все, что он совершает, полезно либо Ормузду, либо Ариману. Зороастр впервые уподобил чел-овеческую душу укреплению, каждый уголок которого, незанятый своим богом, будет занят чужим. Субстанциализируя враждебность, это мировоззрение формировало фанатичное отношение к жизни. Перед лицом вездесущего врага человек не может позволить себе даже малейшей расслабленности и распущенности, непрерывно сосредотачиваясь на действиях и помыслах относительно внушенных ему иллюзий.

Архаичность зороастрийского дуализма обнаруживается в сближении физического и морального зла. В этом учении не только нечистота, но также тьма и холод выступают ипостасями зла. Подобная тенденция характерна для древнейших культур.

Еще у Гомера свет отождествляется с жизнью, счастьем, здоровьем. Приравнивание тьмы и холода к несчастьям, безобразию, болезням, нищете, неурожаям отмечено в древнеславянских верованиях. В большинстве культур зло ассоциируется с черным цветом.[66]66
  Эта ассоциация характерна даже для чернокожих африканцев (хотя в Мозамбике известен демон Музунгу Майя, «белый злодей»). Одним из немногих исключений является Египет, где черное никогда не воспринималось как злое. Самоназвание страны – Хэм – обозначает «черная земля». Вероятно, дело в том, что черный цвет в Египте ассоциировался с плодородной почвой и контрастировал с красным цветом пустыни. Но и при этом черный – это цвет Анубиса, судьи мертвых, а Сетх иногда являлся в форме черной свиньи. Кстати говоря, красный цвет также часто ассоциировался с Дьяволом. Наиболее вероятно, что это связано с красным цветом крови. Однако кровь – это символ жизни.


[Закрыть] Тьма воспринимается как физическое зло, потому что погруженный в нее человек беззащитен по отношению к опасности. Во тьме таится неведомое, а это – один из обликов зла для обывателя. Однако есть принципиальное нововведение: теперь от доброго духа исходят уже не только свет, здоровье, все, что поддерживает и умножает жизнь, но еще и святость, понимаемая как совокупность всех добродетелей; от злого духа приходят не только тьма, болезни и смерть, но еще и грех.

С подобной точки зрения нравственный порок сродни тьме и потому предпочитает ее свету. В Библии разъясняется, что "всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы" (Ин 3, 20). Сокрытая от людских глаз аморальность преуспевает, а при свете гибнет. Здесь отражаются людские чаяния бесплатного блага для всех, которые можно утрированно выразить так: "Будь на свету, и ничего плохого с тобой не произойдет". Однако, постоянно находясь "на свету", человек лишается возможности на личную жизнь – все находятся на всеобщем обозрении (вспомните прозрачные дома в известной антиутопии «Мы» Замятина). Чтобы скрыться от толпы, надо уйти во Тьму, где толпа боится появляться. Этим подтверждается такой аспект архетипа, как индивидуальность.[67]67
  Приходилось встречать утверждения, что быть во Тьме – значит бояться показаться на Свету, полностью открыться, показать уязвимые стороны. Ну, если кому-то хочется рассматривать дело именно так – ваше право. Но это, с нашей точки зрения, не проявление страха, а вполне разумная забота о своей безопасности, точно так же, как закрывание двери в квартиру на ключ. Homo homini lupus est – и, как бы не протестовали наивные идеалисты, этот принцип существует до настоящего времени и не собирается меняться на какой-либо другой.


[Закрыть]

Индивидуальность не может существовать как таковая сама по себе. Это значит, во-первых, что нечто (или некто) должно выявить свои индивидуальные качества в сравнении с чем-то другим, отличить себя от других, а во-вторых, что некий беспристрастный взгляд должен выделить это нечто из массы других нечто благодаря тому же сравнению. Вне сравнения и сопоставления с другими нет никакой индивидуальности. Об этом говорилось и в древней метафизике: Тьма есть праоснова вещей, в которой вещи неразличимы и не отделены друг от друга; и лишь возникновение светотени высвечивает все вещи как обособленные и отличные друг от друга индивидуальности. Но, как показано в данной работе, люди (в том числе и древние) боятся Тьмы, не различают оттенков черного цвета; для них во Тьме вещи неразличимы. Для обитателей же Тьмы обособление ее составляющих не представляет проблемы.

Ариману в его борьбе помогают семь главных демонов, помимо мелких. Перечислим: Ярость, Несправедливость, Отступничество (Ересь), Анархия (Безначалие), Разногласие, Самонадеянность, Голод и Жажда. Последние два пункта явно добавлены как физиологическая боязнь соответствующих состояний, а вот остальные представляют интерес для нашего исследования. Что является противоположностью ярости? Смирение. В каком смысле, как думаете, понималась несправедливость в те времена, когда человек не мог себя помыслить вне рода, семьи, общины? Ересь вообще не нуждается в комментариях, как и безначалие. Разногласие относится сюда же; иметь собственное мнение – грешно! Самонадеянность же тесно переплетается с гордостью, но поданной со стороны противников таковой (опять же смирение). Не правда ли, очень характерная картина?

Субстанциализация зла, финальное разделение мировых сил, отождествление порочности с тьмой и грязью сохранены с соответствующими модификациями в некоторых направлениях греческой философии, в учениях христианских отцов церкви, в гностицизме и манихействе. Но зороастризм обладал и специфическими чертами, которые либо отвергли, либо затемнили другие варианты дуалистического мировоззрения. Во-первых, полагая источник зла во враждебной и агрессивной духовной субстанции, Заратустра не осуждал материальности, телесности как таковой. Более того, он восхвалял тучность и жирность скота, пастбищ, вообще восхвалял многое из живого и материального.[68]68
  Интересно отметить остатки разумного подхода – в зороастризме грехом считалось воздержание и вообще любая форма аскетизма (это рассматривалось как отказ использовать творения этого мира для предназначенных им целей).


[Закрыть] Во-вторых, зороастризм очень высоко ценил созидательную деятельность человека, особенно земледелие и скотоводство. Борьба со злом – это не только истребление тех существ, которые называются «храфсра» (хищников, скорпионов, ос, змей, жаб), не только соблюдение правил ритуальной чистоты, но и забота о земле, выращивание полезных растений и скота, деторождение, приготовление пищи. Подобные действия считались ослабляющими могущество Аримана. Оптимистический взгляд на земное существование и ориентация на творчество значительно снижали фанатический потенциал идеи о мировой войне добра и зла. В дальнейшем чел-овечество, идя, так сказать, к «духовному совершенству», творчески разовьет это наследие и отметет все это как ненужное. Вдумчивый читатель, вероятно, уже понял, что при этом произойдет: все, относящееся к материальному, живому, развивающемуся, творческому – перейдет к архетипу Сатаны как отметенное белосветниками.

Следует отметить, что Зороастр по доброте душевной оставил в наследство еще несколько идеологических «подарков» специфического характера.

Зороастризм – это первая религия откровения. Если ранее религиозные верования развивались веками, отражая изменение окружающего мира, и принимали в этом участие сотни адептов и гораздо большее количество «рядовых верующих», то ко времени, когда жил Зороастр (около 1200 г. до н. э.), глупость чел-овеческая уже достаточно созрела, чтобы множество народу с ходу поверило в созданное одним человеком. Воистину, сумма разума на Земле – константа, а население все растет… Гносеологическая суть откровения – безусловное приятие некоей аксиоматики, ее универсальная, внефактическая истинность. А интеллектуальный, рассудочный подход требует выбора подходящих аксиом – т. е. активного осознания субъектом тех проблем и противоречий, которые будет призвана объяснить и разрешить принимаемая база, иными словами – понимания познавательной ситуации в целом. Откровение позволяет обходиться без подобного понимания – если безусловно принята база, то все, что из нее следует, будет принято так же безусловно, а все, что из нее не выводится – не менее безусловно отброшено или/и проклято. Итого: откровение переводит субъект из познающих в разряд пассивно принимающих, исключает его активную мыследеятельность по осознанию. Удобно. Для очень многих удобно… Да и психологическим костылем является очень надежным: "да, я не учил ваших наук, но я совсем не дебил, а избранный, удостоившийся откровения – ответа на все вопросы".

Ранее верили, что существуют три ахуры: Митра, Варуна и Ахура-Мазда. Зороастр же объявил, что, начиная с текущего момента, Ахура-Мазда является единственным владыкой Аша (порядок, праведность, справедливость); теперь из ахур только он признается (правда, вдвоем с Ариманом) несотворенным богом, существующим вечно, творцом всего благого, включая и всех других добрых и благих божеств. И как вы думаете, каким образом обосновал Зороастр такие кардинальные изменения в вере (и, соответственно, в представлениях о мироздании)? Очень просто: «Он [Ахура-Мазда] мне сам сказал!». Все.

Немало литературных произведений обязано своим успехом убожеству мыслей автора, ибо оно сродни убожеству мыслей публики.

Н. Шамфор

Думаете, этим дело ограничилось? Никоим образом. Великий реформатор продолжал дальше. На совести исторического Заратустры (чем больше изучаешь эту тему, тем менее становится понятно, почему Ницше назвал так своего героя) также числится введение понятий ада и рая (tertium non datur); он учил о Страшном Суде над каждым человеком; о воскрешении после смерти и вечной жизни после. Венцом изобретений стала вера в приход Саошианта (Спасителя). Заратустра учил, что после него придет «праведный человек благого происхождения» (Ясна 43:3), который и займется спасением чел-овечества. О, это извечное стремление к халяве! И почему люди не поклоняются богу с таким именем?[69]69
  Можно формально возразить, что справедливое воздаяние (противоположность халяве) является коренным представлением практически всех теистических религий, за исключением гностических. Именно это дает повод атеистическим (а не прохристианским) религиоведам критиковать любую форму теизма как «торгашество» с богом. Но возражение лишь формальное – во всех случаях справедливость незаметно подменяется угождением богу, т. е. справедливо то, что сказал бог в священных книгах или через жрецов.


[Закрыть]

 
Люди верят, что будет наставник ниспослан судьбой,
Чья высокая речь зазвучит над безмолвной толпой.
Не томись в ожиданье, надежду оставь, земножитель!
Для тебя твой рассудок – единственный руководитель.
 

Аль-Маарри, Сирия, X–XI вв.

Немаловажно отметить, что этим Зороастр не ограничился, его врожденная скромность привела к очередному откровению, а именно, что при его рождении Ангро-Манья обещал даровать ему власть на Земле, если он отречется от Ахура-Мазды, но он, конечно же, гордо отказался (Видевдат 19:6).

Лирическое отступление к читателям, выросшим в христианизированной культуре: вам все это, случаем, ничего не напоминает?

Собственно говоря, в плане развития архетипа Сатаны зороастризм дал крайне мало, а именно то, что Сатана (здесь, конечно же, Ариман) – противник людям. Однако повторимся, эзотерики того времени чтили оба начала.

Хотя, если задуматься… это уже стало штампом.

Сатана – противник людям. Неужели? За что такая немилость? А точнее – такое внимание? А как Сатана относится к сусликам?

Собственно говоря, Сатане начхать на людей, как и на любую частность. А Врагом его объявили сами люди, следуя принципу: "Кто не с нами, тот против нас". Таким образом, более точно будет сказать, что чертой архетипа является безразличие к людям. Нечеловечность.

Если взглянуть с такой стороны, то законы реальности – это и есть характер Сатаны (чему и посвящена, собственно, эта работа). В согласии с этими законами люди – самые преуспевающие на Земле животные.[70]70
  Это связано только с отсутствием конкуренции на поле разума. Все, что не обладает таковым – изначально неконкурентоспособно из-за отсутствия способности обобщать прошлое, изменять настоящее и планировать будущее. Но сейчас уже появляются сапиенсы, которые не хотят относить себя к чел-овечеству. И хотя их сейчас крайне мало, кто поручится, что станет в будущем с чел-овечеством?


[Закрыть] Так получается, что пока Сатана благоприятствует человечеству. Пока не появится структура, более совершенная, чем человечество.

А вот с обратной стороны, пожалуй, можно сказать, что люди как раз – противники Сатаны, так как они в массе своей упираются, пытаются не допустить выдвижения из своей среды чего-то нового и иного. Это называется стремлением социума к стабильности, можно назвать это "общественным инстинктом самосохранения".

Из вышесказанного следует вывод – Путь Сатаны исключает этот инстинкт, его место занимает все та же синергетическая оптимальность или гармоничность желаемого состояния социума, из которой следует не только его нынешняя псевдостабильность, но и максимально возможное количество "путей перехода", а также полная готовность подтолкнуть этот переход, если это будет целесообразно.

Отметим также, что зороастрийцы стали основоположниками еще одной традиции религий, которая забавляла бы, если рассматривалась отдельно, без учета влияния на развитие умов. Имеется в виду зурванизм, одно из течений зороастризма, которое можно уже с полной обоснованностью классифицировать как квазимонотеизм. Исходя из священных текстов, а именно из следующего: "Действительно, есть два первичных духа, близнецы, известные тем, что они враждуют" (Ясна 30:3), а также из вполне логического соображения, что у близнецов должен быть отец, решили назначить на должность такового Зурвана ("время" – авест.).

Взаимоотношения богов, их взаимодействие с миром и т. д. всегда были запутанны во всех развитых религиях (достаточно припомнить египетскую либо индийскую мифологию), но до этих логомыслов все обычно понимали в мистическом, архитепическом плане. В самом деле, неужели викинги, находясь в море, думали, что они плывут по Мировому Ясеню? А здесь практически впервые возникла и закрепилась традиция буквального понимания эзотерической литературы. Причем, обратите внимание, заодно заложили начала всеразличным теологиям, которые не просто строят логические выводы на нелогичном базисе (точнее – на произвольных, совершенно субъективных посылках), но и полностью игнорируют при этом неудобные им факты.

Впрочем, дальнейшее развитие зороастризма внесло свою лепту в развитие архетипа Сатаны. Само изначальное появление морального дуализма, четко выраженное в зороастризме, вызвало обратную защитную реакцию посвященных. Эта реакция проявилась в секретном движении Yatukan, основанном персидским черным магом Aztya. Роль Зурвана как верховного божества была пересмотрена и дополнена. Результатом явилась магическая концепция Azrvan Akarana – сочетание пусть даже стоящего "по ту сторону добра и зла", но все же строго созидательного Бога Времени Зурвана с женственной, но чертовски разрушительной энергией Аз, в дальнейшем отображенной перенявшими легенду древними арамеями как Ru'ha, в антропоморфной форме отождествленной с Лилит.

Лилит[71]71
  Наиболее вероятным прототипом Лилит является месопотамская демоница Лилиту (Ардат Лили).


[Закрыть] напоминает характером Люцифера. В более позднее время ее стали интерпретировать как первую жену Адама, созданную одновременно с ним. Отказавшись потакать амбициям первого человека, она послала его подальше… и стала демоницей.

Последователи Yatukan были de facto первыми организованными сатанистами этой планеты, теми, кто не просто следовал Пути Тьмы, но и противопоставил себя «белосветникам» с их лицемерием. У них даже существовала своя «Черная Месса», восславляющая Аримана (Ангро-Манью) и представлявшая из себя ритуал, противоположный по форме и содержанию зороастрийской церемонии посвящения Вар Nirang (вопрос Черных Месс будет подробно рассмотрен впоследствии). Именно от Ятукана ведут свои корни магические практики Йезидов, окончательно сформулированные в небезызвестных Черной Книге («Mishaf Resh», Master Hasan Basri, 734 А.D.) и Книге Теней (или Книге Проявлений, «Kitab al Gilwah», Шейх Ady ibn Musafir el-Hakkari, 1075–1162 А.D.).

Иудаизм

О, если бы хоть один бог призвал: «Верьте мне!», а не «Веруйте в меня!»

Станислав Ежи Лец

Ветхозаветный бог сам по себе пугало, поэтому иудаизм не особо нуждался в специальных кошмариках. Яхве (יהוה) в изначальном иудаизме как в истинно монотеистической религии един[72]72
  Яхве, по-видимому, изначально был родовым, племенным богом, сородичем (в древности были имена Ахия – «брат – Яхве», Авияху – «отец – Яхве» и т. п.). Постепенно культ Яхве перерос в национальную религию, а представление о кровном родстве c богом, типичное для язычников, переросло в идею «завета» между Яхве и Израилем (см. Второзак. 4:23 и далее). Интересно, что изначально «завет» не требовал признания Яхве единственным существующим, общемировым богом, а только единственным богом Израиля, точно так же, как Кемош был богом моавитян, Милком – аммонитян и т. п. (естественно, что служители Яхве утверждали, что он могущественнее богов соседей). Так, в Книге Судей вождь израильтян Исафай обращается к царю аммонитян: «Не владеешь ли ты тем, что дал Кемош, бог твой? И мы владеем всем тем, что дал нам в наследие Яхве, бог наш» (Судей 11:24 и след.) (прим. – в синодальном переводе транскрибировано «Хамос», а имя Яхве заменено на «Господь Бог»).


[Закрыть] и объемлет собой без разделения все добро и зло. Он ревнив, свиреп, неумолим и часто несправедлив. Классический пример – Книга Иова, где праведник становится жертвой пари, причем бессмысленного – всезнающий бог должен был знать все наперед. Поведение Яхве и его защитников в Книге Иова настолько бросается в глаза, что еще в древности известный талмудический авторитет Иохаан огорченно заметил: «Если бы такое не стояло в Библии, не следовало бы это говорить, ибо бог представлен как человек, который дал себя провести другому» (Бава-Батра, 16а). Причем Иов последовательно и логично разбивает доводы всех оппонентов,[73]73
  Рекомендуем читать не синодальный перевод, содержащий множество ошибок и исправлений, а академический: М.И. Рижский, «Книга Иова. Из истории Библейского текста», Новосибирск, Наука, 1991, 248 стр.


[Закрыть] но тогда появляется Яхве в роли deus ex machina, произносит самовосхваляющую речь, и Иов говорит свое «отрекаюсь и раскаиваюсь». Обратите внимание на последние проблески разума в болоте слепой веры: иудеи еще осмеливаются роптать на бога «по мелочам», хотя и полностью подчиняются его велениям.

Кары Яхве редко пропорциональны размерам совершенных преступлений и почти всегда несут месть чудовищную, слепую, бестолковую, поражая без разбора виноватых и невинных, людей и животных, взрослых и детей. Законом кары божьей по Ветхому Завету является месть невинным за поступки их предков либо просто за то, что они оказались не в то время не в том месте. Этот бог опутал свой народ мелкой сетью таких подробных предписаний, что вся жизнь евреев обратилась в непрестанный страх оступиться в грех и погубить тем не только себя, но, по круговой поруке, и семью свою, и потомство, и род, а иногда – весь народ. Достаточно сказать, что иудейский закон состоит из 613 правил (248 предписывающих заповедей и 365 запрещающих).

Те, кто не желает жить в религии страха, ему ненавистны: они – язычники, с ними Израиль должен беспощадно воевать, истребляя мечом населения покоренных городов. А боги этих ненавистных израильтянам народов представляют собой еще прототипы (точнее, дополнения к уже дано существующему архетипу) позднеиудейского и христианского Сатаны.

Двойственный характер Яхве выражен устами Исайи: "Я Господь, и нет иного; нет Бога кроме Меня; […] Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю все это." (Исайя, 45:5–7). Таким образом, какая-то часть представлений о Сатане была заключена в самом Яхве, как «злая» часть его характера, вредная сторона его власти. Те духи зла, которых знает Ветхий Завет – не более как его слуги, чиновники по особым поручениям, род небесных жандармов и палачей. Более того, иудейская религиозная концепция вообще не допускает никакой возможности бунта ангелов или чего-то подобного. Как было сказано: "Христиане не перевирают, а творчески переосмысливают в свете 1-го съезда Сове… апостолов христианской церкви" (c) Г. Кардиналов. Рассмотрим этот вопрос подробнее.

Еврейская концепция понятия сатаны (здесь специально с маленькой буквы[74]74
  В иудаизме «сатана» – это не имя собственное, в отличие от христианства и т. д.


[Закрыть]) полностью отличается от христианской. В иудаизме отсутствует понятие абсолютного зла и нет Дьявола (Сатаны, Люцифера и т. п.) в смысле, понимаемом христианами. Евреи считают, что ни один из ангелов никогда не выступал, не выступает и не может выступить против воли Яхве, т. к. ангелы не наделены свободной волей и являются лишь посланцами (еврейское слово «мальак» (ангел, написание со всеми положенными значками см. на рисунке) – переводится как «вестник», греческое aggeloV[75]75
  В греческом языке в двойной гамме при произношении первая гамма читается как «н», поэтому произносится «ангел». Если же читать, как написано, то выйдет «аггел». Исторически сложилось, что соратники Сатаны называются именно аггелами – то есть произносится без учета человеческих правил, а по сути написанного.


[Закрыть] имеет аналогичный перевод) Всевышнего в общении с физическим миром. Соответственно, ни одного случая противления ангелов воли Яхве в иудейской религиозной литературе не зафиксировано. Это наглядно показывает, что, в отличие от человека, у ангелов в иудейской мифологии отсутствует свобода воли. Ангелы только исполняют задачи, поставленные перед ними Богом, и не могут действовать сами по себе.[76]76
  Это относится к изначальному иудаизму. Далее религия становится все более дуалистичной (см. сноску на стр. 58), а в Завете Двенадцати Патриархов Сатана (Велиал) четко связан с нравственным злом (Яхве, разумеется, с добром), а в каком-то из апокалиптических произведений появляется даже «аггел Сатаны» в явном виде – т. е. Дьявол уже полностью независим от Яхве и имеет свое войско. Кумранские тексты также пропитаны дуализмом: «Князь Света правит всеми детьми праведности; а все дети лжи блуждают во мраке и правит ими Князь Тьмы» (Общий Устав, 3), причем, что характерно, отвечает за все тот же садист-демиург: «для Бездны сотворил Ты [Бог] Сатану, Ангела Злобы; его [власть] во Тьме, и назначено ему содействовать пороку и беззаконию» (Военный Устав, 13). Кажущаяся непоследовательность введения элементов дуализма в монотеистическую религию легко объясняется психологически: авторы кумранских летописей твердо верили в то, что Мессия вот-вот явится, и они вскоре будут избавлены от власти Сатаны, так что они и не помышляли упрекать Яхве за власть Сатаны на земле, которая, по их мнению, подошла к концу. Позволим себе немного поехидничать: вместо явления Мессии они дождались прихода легионов Тита (и разрушения Храма).


[Закрыть] Достаточно точной аналогией представляется создание дублей в «Понедельник начинается в субботу» Стругацких.

В уже упомянутой Книге Иова, к примеру, сатана является среди ангелов неба и отнюдь не представляется заклятым противником Бога и разрушителем его создания; Книга Иова, гл.1:[77]77
  Книга Иова здесь и далее цитируется по переводу М.И.Рижского.


[Закрыть]

6. И был день, когда пришли сыны божии[78]78
  В масоретском тексте – «сыны элохим», т. е. те самые «м`льахим» – ангелы. В Септуагинте это место переведено как "aggeloi tou Qeou" – «ангелы божьи», чтобы исключить всякую возможность политеистического толкования. См. также стр. 53


[Закрыть] предстать перед Яхве; пришел также среди них и сатана.

7. И сказал Яхве сатане: "откуда ты пришел?" И отвечал сатана Яхве, и сказал: "Я ходил везде по земле и исходил ее".

8. И сказал Яхве сатане: "Обратил ли ты внимание твое на раба моего Иова? Ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный и справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла".

9. И отвечал сатана Яхве и сказал: "Разве даром богобоязнен Иов?

10. Не ты ли кругом оградил его и дом его и все, что у него? Дело рук его ты благословил, и стада его распространились по земле;

11. Но простри-ка руку твою и коснись всего, что у него, и он, наверно, проклянет[79]79
  Дословно здесь, как и в Иова 1:5, стоит глагол, обозначающий «благословлять», но в некоторых случаях его употребляли в качестве эвфемизма вместо «хулить», «бранить», «проклинать», если эти слова находятся оскорбительно рядом с «Яхве», «бог», «царь» и т. п. (см. также 3 Царств 21:10)


[Закрыть] тебя в лицо твое".

12. И сказал Яхве сатане: "Вот, все, что у него, в руке твоей; только на него [самого] не простирай руки твоей". И отошел сатана от лица Яхве.

Согласитесь – вполне милый разговор между старыми знакомыми, находящимися пусть не в равных, но вполне в дружеских отношениях. Сатана здесь дух-скептик, близость которого к чел-овеческому сомнению и протесту против фатума прельстит впоследствии так много поэтов и философов. Власть его – по доверенности от бога. Ответственность за страдания праведника бог принимает на себя. Дьявол Книги Иова только порученец по такого рода делам, к которым Высшая Святость не может, так сказать, непосредственно прикоснуться, ибо это унизило бы идею ее совершенства. Заместитель бога по делам, могущим испортить имидж.[80]80
  См., например, историю с Асмодеем и Сарой в Товит, гл. 3. или с Саулом в 1 Царств 16:14–16, там же – 18:10–11, 19:9-10, аналогично 2 Царств 24:15–17 и т. д. Кстати, история Иова полностью аналогична сюжету 2 Пар. 18:18–22.


[Закрыть] Но с другой стороны, как не заметить в Книге Иова то, что господь бог охотно прислушивается к мнению «эксперта по человеческим делам» – сатаны.

Еще выразительнее роль сатаны в иудейском понимании прослеживается в эпизоде Книги Царств о духе, принявшем от Бога поручение обманом своим погубить царя Ахава. Этот дух даже не носит еще клички злого, темного, дьявола и т. п. Он – ангел как все, как тот страшный ангел, который в одну ночь совершает необходимые бесчеловечные бойни: избиение первенцев египетских, истребление Сеннахеримовых полчищ и прочее.

Здесь уместно также обсудить само значение слова «satan», от которого и произошло применяемое в наше время имя "Сатана".

Еврейское слово «сатана» имеет значение "противник"[81]81
  Часто христиане переводят как "противник бога" либо "противящийся богу". Никакой почвы под собой такое творческое дополнение перевода не имеет.


[Закрыть] или «обвинитель». Вероятно, слово возникло как производное от корня (Sin-Tet-Nun), который означает «обвинять». В позднем же арамейском (времен Иисуса) слово вероятнее всего произносилось как «С'тана». «Сатана» – это уже греческая калька с этого слова, где «ш`ва» передали через «альфа».

Следует отметить, что в настоящем существует также ашкеназское произношение, характерное для идиша: "Сотона".[82]82
  Хотя в современном идише это не совсем так. Однако сам идиш фонетически весьма разнообразен по произношению гласных. Уверенно можно сказать лишь то, что «Сотона» ведет свое начало от ашкеназских искажений, которых немало. Например, в Литве и Белоруссии камац-гадоль произносится как [o], а на Украине – как [y]. Причем еще многое зависит от ударения, которое в идише могло быть перенесено как угодно. Видимо, в разных еврейских общинах это слово произносилась в ашкеназском варианте по-разному – от «Сотан», «Сотон» до «Сутан» и «Сутун».


[Закрыть] Однако исторически верным произношением является именно сефардское, т. к. в Септуагинте «камац гадоль» везде передавалась через «альфу», а не через «о мега» или «о микрон». Интересующихся темой адресуем к статье современного библеиста Р. Хазарзара «Сатана в Библии».[83]83
  http://warrax.net/48/satana_in_bible.html


[Закрыть]

Слово hassatan (существительное с артиклем) лучше всего передается английским the adversary или the accuser. Например, Захария 3:1–2 переведен на русский как "И показал он мне Иисуса, великого иерея, стоящего перед Ангелом Господним, и сатану, стоящего по правую руку его, чтобы противодействовать ему. И сказал Господь сатане: Господь да запретит тебе, сатана, да запретит тебе Господь, избравший Иерусалим! не головня ли он, исторгнутая из огня?" Однако еврейская традиция и исторический контекст показывают, что пророк не мог поименовать самаритян и лично высокопоставленного персидского чиновника, активно препятствующих восстановлению храма. Поэтому пророк назвал их просто – «противник».[84]84
  Подтверждение такой трактовки можно найти и в Евангелии: «Он же, обернувшись, сказал Петру: отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что Божье, но что человеческое» – Матфей 16:23.


[Закрыть]

Позднее, под влиянием верований соседних народов, это место начало трактоваться в метафизическом смысле: сатана – специальный ангел, «прокурор» Яхве. Сатана книги Иова – это поэтический образ ангела-прокурора. Но еще раз повторим: этот ангел полностью подчинен Яхве и является его посланником.

Дополнительное пояснение: слово «l'satan» (см. рис.), встречающееся в Библии, вообще не является существительным. Это наречие – «супротив», «против» и т. п.

В герметических книгах есть интересный сюжет: В то время как Гермес заканчивал конструирование человека, к нему явился один из его предыдущих созданий по имени Мом и раскритиковал намерения творца: "Ты полагаешь, что будет хорошо, если будет свободен от хлопот этот будущий исследователь прекрасных таинств природы? Ты хочешь оставить его без проблем – того, чья мысль достигнет границ земли? Люди вырвут корни растений, изучат сущность природы, рассмотрят природу камней, вскроют не только диких тварей, но и сами себя, желая узнать, как они устроены. Они протянут свои смелые руки на море, и, срубая древесину девственных лесов, они переплывут с одного берега на другой, чтобы найти друг друга. Они проследят самые сокровенные тайны природы вплоть до небес и пожелают изучить движения неба. Но и это еще не все: им останется только узнать крайнюю точку земли – они захотят найти последний край ночи. Если они не встретят препятствий, если они будут жить без проблем, защищенные от всех хлопот и страхов, то даже небо не остановит их дерзость, и они захотят достигнуть власти над стихиями".

И после этого предупреждения Гермес решает обременить человека всяческими психическими барьерами (упоминаются надежды и разочарования, взаимная любовь и т. д.) или, как говорится в штудиях, законом Необходимости.

Очевидно сходство Мома и Сатаны из "Книги Иова". Во-первых, оба строят козни человеку. Во-вторых, очевидно и сходство методов – суггестия идей главному воротиле.

Однако в этом отрывке указаны препятствия, охраняющие сакральность призов, к которым стремится любой сатанист. Они же, эти препятствия – это черты, отличающие человека от сатаниста.

Кстати, возвращаясь к теме архетипа: ангел в должности сатаны занимался обвинением людей в их грехах и т. п.; современные же сатанисты занимаются, в частности, обличением чел-овечества в главном "грехе"[85]85
  Сатанинские «грехи», перечисленные ЛаВеем, по концепции отличаются от религиозных. В религиях грех требует покаяния, а под грехами понимается то, чего избежать практически нельзя; ЛаВей же писал: «…более ясные цели и направления должны быть определены не только в отношении того, к чему мы стремимся, но и того, чего мы стараемся избегать, с чем не согласны.» И не более того. Причем избегать этих «грехов», начиная с глупости, вполне целесообразно.


[Закрыть] – глупости. Не то, чтобы мы ставили себе такую цель – просто получается само собой. Можно сказать, что работа, начатая в то время, успешно продолжается. Отсюда же следует, что Сатана – вовсе не противник бога (современный сатанизм в основном стоит на атеистических позициях[86]86
  Ответим на напрашивающийся вопрос: конфликта между сторонниками личностного и безличностного понимания Сатаны нет. Сатанисты имеют привычку видеть суть, а не внешние формы. И какое дело до личного восприятия соратника в общем деле? Если не правы те, кто воспринимает личностно – то ничего для них и остальных не меняется, поскольку это их восприятие, которое им удобнее. Если вдруг окажутся не правы те, кто воспринимал безличностно – что ж, Сатана не какой-нибудь бог-ревнитель, ему нужны дела, а не распевание славословий.
  Интересно, что еще Фома Аквинский проводил параллель: как христиане являются членами мистического тела Христа, так и грешники – члены мистического тела Сатаны. Таким образом, уже им Сатана рассматривается не [только] как некое "начало Зла", но как структурирующий принцип.


[Закрыть]), а именно обвинитель, противник людей (вспомните первые проявления этого аспекта у Аримана).